Знаменитая четвёрка

«Стрёмное чувство»

или

«Создатель и создание»

***

В прошлой главе...

      — Эта история принимает всё более странные и захватывающие обороты, ведь там уже оказался один из друзей. А Дафак — приоткрывает занавесу неизвестности молоденький голос.       — Тс-с. Это тайна. Нельзя выдавать её раньше времени, — перебивает его немного грубый голос, не дав закончить.       Тёмно-зелёный огонёк и туман обволакивают сознание камерамена. Человек склонился над явно повреждённым роботом. Над тем, кто раскрутил этот сюжет. Над тем, кто являлся эдаким паровозом для этой истории. И над тем, кто сломался из-за стечения обстоятельств и двух друзей.       Человек смотрит на робота поверх оранжевых очков, а спустя секунду куда-то уходит, оставляя того лежать одного в небольшой комнате на операционном столе.

Некоторое время тому назад.

      Небольшое замыкание, кажется, где-то в области предплечья. А через несколько секунд - каскад системных ошибок и сбои в программе.       Системные ошибки ворохом появлялись на экране. Затем всё на время утихает и замолчало. Но лишь для того, чтобы начаться заново.       Далее всё как в замедленной съёмке. На секунду кажется, что само время замедлило свой бег. Но ему только кажется. Система управления сбоит и глючит. Это приводит к тому, что движения становятся дёргаными.       Наклон вбок, падение. Страх и мысль: "Как это могло произойти? Всё же было в порядке, да и травм у него не было. Он был абсолютно целый. Вроде же был? ".       Всё тело сковано и не слушается. Кажется, что оно стало ватным и свинцовым одновременно. Миг - и он чувствует свободное падение. А в процессоре, который каким-то чудом не затронул сбой, начинают носиться галопом мысли, обгоняя одна другую на тему, что сейчас произойдет и каковы будут последствия.       И только последний миг. Кто-то молниеносно успевает словить его. Сейчас боль буквально везде. Она волнами прокатывается по всему телу.       И тут на экран выходят около дюжины уведомлений о неисправности системы охлаждения, примерно столько же - об отказе жизненно важных системных блоков.       Перед глазами стоит картина мира: Проспер, который смотрит на него и Уолтер, показывающий "●⁠_⁠_⁠●". Но спустя каких-то несколько мгновений он перестает что-либо видеть.       Камера отправляется в вынужденную перезагрузку, в то время как его сознание и его Я падает куда-то в темноту.       — Твою дивизию, о небеса! За что мне это — произносит спикер и присаживается на корточки рядом с другом. — Что делать. Что же делать — Спикер, резко поднявшийся на ноги, начинает нервно перебирать пальцами.       — Эй, Алистеру сейчас и так плохо, — Тут же пристыжает Проспера Уолтер. К тому же последний уже успел выяснить причину проблемы, но не стал говорить об этом спикеру.       До сознания камеры. Откуда-то сверху, как будто из-под толщи воды и льда, доносились неясные звуки. Делал то, что должен был делать. А чего это ты ко мне придираешься - В свою очередь начинает возмущаться ТВ:       — Это всё из-за тебя: Именно ты недосмотрел за ним! Ты же знаешь про этот дефект.       — Ты знаешь, как он опасен — не выдерживает спикер. От злобы на самого себя, и столь нелепую ситуацию, в которую они умудрились вляпаться.       — Я что, по-твоему, плохо его оберегаю? Да, Я сделаю всё возможное, чтобы следить за этим. И не смей обвинять меня в халатности. Думаешь, я рад тому, что случилось? — Он по-прежнему не может шевелиться, но он всё чувствует. Чувствует, как его резко поднимают вверх и куда-то несут. а рядом кто-то спорит с невидимым собеседником.       Наверняка это Проспер. Да, это точно он. Его голос звучит слишком громко, обжигая оставшиеся незатронутыми дефектом системы. Некоторое время его куда-то несли, Казалось, что спор стих, но неожиданно что-то произошло, и уже в следующее мгновение руки осторожно отпускают его, и он опускается на тропинку. Боль, сильная и острая, как игла, снова вернулась.       Что-то внутри щелкнуло от удара о землю, и объектив камеры включился. Кажется, это был небольшой камушек, который теперь застрял где-то там, после того, как проскочил в образовавшуюся после удара трещину. Он видит, как те двое кричат. Всё начинало принимать довольно неприятные обороты. Спикер был подобен тлеющему костру, который в любой момент был готов разгореться яростным огнём.       Конечно, Уолтер был полностью его противоположностью. Он был сдержанным, но при этом скромным.       Может произойти абсолютно всё. А когда это закончится, и он придет в себя, и. Ой, что же будет. Фантазия, что присуща всем существам с зародившейся душой, начинает рисовать ему всевозможные исходы.       От банальной драки до того, что его самый лучший друг и защитник в пылу драки не заметит или забудет о том, кто валяется на земле.       Его случайно заденут или наступят... Или... или. Хватит или. Кадры сменялись один за другим. Ему кажется, что в пылу драки он отбросит спикера прямо на него, и тогда уж точно ему придётся туго.       "Нет, нельзя об этом думать. Это не произойдет. По крайней мере, он всей душой надеется на это".       То ли зелёная вспышка, или это свечение. А может, банальная усталость и желание, наконец, провалиться в пустоту, где нет ничего, кроме спокойствия и умиротворяющей тишины. Кажется, он снова отключается. Реальность становится похожей на какой-то странный сон.       Человек и его руки, что мягко касаются поврежденных частей, поднимаются до грудной клетки, там, где внутри, надрываясь, из последних сил пытается работать система вентиляции и питания. Затем поворачивают камеру к своему лицу и несколько секунд смотрят куда-то в сторону. Он что-то говорит, но Алистер не может разобрать слова.       Ему слышится только шум в голове и боль, что только усиливается и становится почти нестерпимой. Последнее, что он успевает заметить, это выражение лица человека. грустное, задумчивое, но полное заботы и доброты на фоне голубого неба. А дальше. А дальше темнота, полная и успокаивающая. Но что-то в груди не перестает сжиматься от страха за себя, за друзей.       Наверное, глупо, но также и за проект. Он ведь очень его полюбил. Да, именно любил, потому что теперь он никогда не закончит его. Спустя четыре часа. Рывок, вытаскивающий его из отключки. и сразу же куча системных уведомлений о включении.       А через несколько секунд он начинает различать чёрный как смоль потолок с примесью зелёного и серого. Стены примерно такие же.       А если посмотреть на обстановку, покажется, что операционную и ремонтную мастерскую соединили, при этом вкачав некоторые настройки графики на максимум, а другие, как освещение, наоборот, до минимума. Камера лежал на ремонтном столе, а чуть выше находился бутон из стальных лепестков, назначение которого он уже знал и детально представлял этот процесс.       Точнее ему так казалось, ведь по ощущениям травмы были небольшие. Только в действительности все было на много более плачевно, даже несмотря на то, что половина работы была уже сделана.       Вскоре перед ним появляется человек. Точнее, он подходит так, чтобы камера мог его увидеть. Снова то лицо. задумчивое, грустное, может, расстроенное, но доброе.       Человек уходит, и боль снова возвращается. теперь хоть и тихая, но непрекращающаяся. В какой-то момент он понимает, что может двигать камерой. В комнате сумрак. Немного привыкнув и сменив угол наклона объектива, он решает осмотреть помещение, дабы отвлечься от боли.       Он где-то слышал, что если заниматься чем-то отвлекающим, то боль хоть немного, но уйдет. Изучение помещения поможет ему в этом. Стены и потолок черные, с добавлением зелёного и коричневого. С одной стороны у стены стоит рабочий стол с чертежами и прочим.       Рядом стоит ещё один стол с аппаратурой и разными деталями, а над ним висит большой стенд. местами на магните, а где-то в кармашках висят инструменты. С другой стороны, рядом с дверью располагается шкаф, который выглядит как сейф. Но больше. Что будет с ним дальше - задаёт он в пустоту волнующий его вопрос, но ответа не получает.       К тому же он просто не успевает обдумать. Мозг его теперь работает не настолько быстро, и он отключается.

[Небольшое повреждение.]

[Критический заряд батареи.]

[Аварийные протоколы.] [безопасности агента включены.]

      Он оказывается в пустоте. По ощущениям он летит вниз, а потом взмывает и снова начинает своё падение.       Звуки проходят как будто сквозь толщу воды. Откуда-то сверху до его сознания доносятся невнятные звуки и голоса. А в "ушах" сильно звенело. Всё тело вновь пронизывала боль. Вновь системное уведомление:

[Подключение зарядного.]

[устройства.]

      Заткнув трубки, дабы находящаяся внутри тела черная кровь и другие жидкости не вытекали.       Он несколько минут что-то проверяет, Затем, взяв приготовленные и лежащие рядом руки, аккуратно присоединяет их к телу одну за другой, а затем вновь тщательно проверяет их. Какой-то неизвестный и невиданный ему аппарат. начинает движения своих восьми тонких и невероятно гибких лапок.       В каждой из них зажат или прикреплён инструмент: иглы для выпаивания, вакуумный пинцет, олово, отсос, набор отвёрток, а именно: простая гибкая опорно-поворотная отвёртка и отвёртка с храповым механизмом. Этот список можно пополнять до бесконечности.       Наступает черёд основной части системы или же, как говорят их инженеры, начинки. Сначала человек подключает к слоту в голове портативное устройство, а затем долго что-то делает за экраном монитора. от чего пластины, представляющие живот, с тихим щелчком отъезжают в стороны.       Блугрей осматривает то, что осталось от него. и думает про себя: "удивительно И как он ещё функционирует". Заменив сгоревшие и повреждённые в результате недавних происшествий детали, он переходит к самой камере, снимает несколько деталей и закрепляет ее. неким воротником.       Писк какой-то аппаратуры. И человек на несколько секунд скрывается из виду, а на его месте появляется сообщение.

[Потеря связи.]

[Потеря 47.]

[Черного вещества.]

[Извлечение.]

[Карты памяти.]

[Перегрев операционной системы.]

[Вмешательство в системные процессы.]

      И как будто в ответ на всё это человек подключает к нему зарядное устройство. Потом что-то наподобие капельницы с кровью. А затем, словно читая мысли, отвечает на вопросы.       — Здравствуй, Вижу, ты уже проснулся. Я. Dafuq? Бум! —       Но только система не может распознать и переварить имя, от чего сбивается и сбоит, вызывая помехи. А Камерамен тупо смотрит на собеседника. Это продолжается несколько секунд, и тот, уловив посыл, отвечает:       — Но ты можешь звать меня просто Блугрей. —       После этого он больше ничего не говорит. Слышны только звяканье инструментов, включение и выключение каких-то приспособлений, да видно, как щупальца с инструментами для тонкой работы ковыряются в его начинке.       А он засыпает от усталости, так внезапно накатившей на него. Он спит спокойно. Система просто отказывается откликаться на всякие внешние раздражители, возникающие во время процедуры обновления системы и многого другого.       У него нет страха. Может, потому, что человек не желает ему зла, Как будто он его давний друг. И они встретились спустя время.

***

      — Может, сказать ему — неуверенно спрашивает молоденький голос.       — Ага, а потом получить по шапке от Дафака. Не-а, давай просто понаблюдаем, — с неким сарказмом отвечает ему немного грубый голос.       — Мы только и делаем, что наблюдаем. С тех самых пор, как он вернулся в город, — возмущается первый.