Exquisite corpse (Изысканный труп)

Кристофер сидел на кровати в своей комнате, сняв с себя верхнюю одежду и обняв хилые плечи худенькими ручками. Он ждал его… Тяжело дыша, ощущая каждое колыхание холодного ветерка на своей костлявой и нежной спине, которую уродовал уже не один поцелуй кнута. Мальчик слышит как открывается дверь и его сердце замирает. Кристофер закрывает глаза и вжимается пальцами в плечи. — Ты, маленький паршивец. Мы с матерью стараемся возвести тебя в абсолют, а ты позоришь весь свой род? Ты хоть понимаешь что твоя проклятая белизна также была противна нашим предкам, как кожа негров? Да если бы не мы, ты бы сейчас не по балам ходил, а в клетке сидел. Мать для тебя хорошо постаралась. Убедила всех наших друзей, что хоть ты и альбинос, но ты будешь идеальнее любого арийского белого мужчины, а ты ее так позоришь? Послышался удар и всхлип подростка. На его нежной спине образовалась новая длинная, кровоточащая рана. Струи красной жидкости стекали по спине на белые простыни. Обжигающая боль была невыносимой и Кристофер резко открыл глаза, но его взгляд встретился не с темной, пропитанной запахом крови комнатой, а с рыжей лохматой макушкой, пахнущей карамелью. Руки француза прошлись по талии женщины, потом по ее плечам. И вот его сильно колотящееся сердце потихоньку начинает успокаиваться. Он дома. Этого тирана больше нет. Сегодня надо будет идти к его такой же копии, и высказать ему все то, что он боялся сказать отцу. Среди букетов белых роз и черных бантов, развешанных на беседке, слышались женские всхлипы. Это была Эмили. Она сидела возле белого закрытого гроба своей дочери, украшенного по краям розовыми цветочками. Так как у Марии не было траурной одежды, Кристофер заказал ей черное платье с черной шляпкой. Француз в этот раз был без темных румян на щеках. Он подкрасил только глаза и от этого выглядел более естественно. Марие страшно! Она не сильно уверена в Кристофере, хоть они и всю дорогу до дома Браунов держались за руку. До этого Крис грубо обошелся с ней, хоть и попросил прощения. И это не первый раз. У волчицы крутятся в голове все негативные воспоминания с юношей: первое изнасилование, бочки в подвале, груда украшений со знакомым гербом.. И даже тот первый упрек про пятно на платье его сестры. Девушка понимала что парень с которым она встречается, точно не тот кем кажется. Либо он и вправду тот самый убийца, либо его помощник. От одной только мысли об унижении перед Браунами, у Мии скручивается живот. Скалли ползает по кишечнику, как опарыш в гниющих артериях. Наступала даже не сильная тошнота. Органы грудной полости прилипли к пищеводу, отчего сердце ускорило свое движение. Давление опять снизилось. Они на месте. Кристофер выходит из машины и подает руку Марие. Константин желает им удачи и уезжает на парковку. Девушка оглядывается. У Браунов не особняк, а целый замок! Юноша ведет ее во двор. Статуи в саду покрыты холмиками ночью выпавшего снега. В центре стояла беседка со светлым гробом. Все украшено белыми и розовыми искусственными цветами, переплетенными черными лентами. Подходя к беседке зрение Марии фокусируется на фотографии на крышке гроба. Это лицо милашки Стефани. Мертвой милашки Стефани. Волчица вспоминает сколько дней прошло после ее смерти. Где то три. Значит опарыши в ее кишечнике уже развиваются. А если не произошел выкидыш? Значит зарождающуюся жизнь нахально сожрали, да и что там еще жрать то? А если Стефани все таки пропитана формалином, значит ее тельце в сохранности от нападок мух. Была ли она в морге? Вскрывали ли ее? Нашли ли в ее органах отпечатки злых слов Марии? - эти жуткие мысли успокаивали ее немного. Мысли о гниении, вскрытии и развитии трупных мух. У гроба сидела Эмили в шубе из зверолюда. Как это ни этично, но какое ей дело до чувств какой то шавки. Браун подняла голову и встала с табуретки. Она сбежала с невысоких ступенек и пошла к парочке — Кристофер. Пришел. Кристофер, наш дорогой Восхищалась она подходя к ним. Мария увидела заплаканное лицо женщины и ей стало так страшно. Она ведь даже не знает как и когда надо просить прощение. Эмили обняла юношу, а вот он и рукой не повел. — Кристофер. Как мы рады что вы пришли Твердила Эмили, не обращая внимания на Мию — Мы могли бы пригласить вас попозже, чтоб вы уж рано не вставали. Если бы не “эта” — Браун указала кивком на невесту Пьерра, не удосуживаясь на ту даже взглянуть — Но вы можете остаться, месье. На церемонию. Проводите ее с нами, помяните. Только.. Адресс пусть уезжает. Мы ее не ждем Юный француз только посмотрел на Эмили с отчаянием и ничего не сказал. Явно думал над приглашением. Мария заволновалась. Она увидела мех лисы на воротнике Эмили. Необычной лисы. Зверолака. — Месье — послышался голос за спиной. Это был Генри Браун — Спасибо вам что приехали. Стефани была бы очень рада, знай она что вы уделили ей минутку. Он поднимает голову в пасмурное утреннее небо — Хотя что это я. Она смотрит на нас с небес… Кристофер поднял на небо только глаза, чуть чуть задрав подбородок. Кстати, Пьерр не поклонился ни мистеру, ни мадам Браун - Мия это заметила. Мужчина подошел к жене и с презрением взглянул на Марию —... К сожалению. Стефани могла бы стоять рядом с нами, а не.. лежать в… — решил продолжить он Мария опустила голову и сглотнула. Ее глаза увлажнились. Нахлынул стыд и страх. Девушка открыла рот, искривив его перед долгим плачем. — Я.. Я не знала что все так выйдет. Мне правда очень жаль. Я и представить не могу как тяжело потерять родную дочку. Стефани была очень красивой и доброй девочкой. На мне всю жизнь будет этот грех. Мне очень стыдно, и я готова сделать все что есть в моих силах. Можете не прощать меня, но знайте, мне очень жаль что так вышло Выпуская из себя слова сожаления, Мария будто вскрылась. Из нее стали литься слова прощения и обещаний, как органы из брюшины - ничто их уже не держало и они бурным потоком, смело лились к своей цели. Дрожащие ноги не выдержали, слезы хлынули из глаз и она упала на колени, закрыв лицо руками. Это было совершенно не наигранно, а искренне, неуклюже и смешно. — Бедная Стефани. Мне так вас жаль. Простите. Простите. Простите. Всю жизнь буду себя ненавидеть. Кристофер смотрел то на Марию, то на Браунов. Он не был удивлен ее поведению, ведь уже знал свою чувственную, искреннюю невестку. Но вот Генри смотрел на девушку с высока. Казалось что он не простил бы ее, даже убей она себя при нем. Крису был знаком такой взгляд. Отец смотрел на него так же, а потом отправлял в комнату для порки. — Вот ничтожная псина. Ты не вернешь нам дочурку, какое тебе прощение? — прошипела Эмили. — Действительно. Жалкое зрелище — подметил Генри и обратился к Кристоферу — Месье, оставайтесь на церемонию. Мы будем признательны Кристофер помог Марие подняться. Она еще плакала и понимала что простить ее сложно. Пьерр достал платок и подал его девушке, а потом обратился к Генри — Погодите.. Она же попросила прощение? Вы в письме писали что вы только тогда заглушите на нее злобу. — Ну дорогой мой Пьерр, согласитесь что это забавно, когда собачки на подобии Адресс просят прощения у венца творения. Но французу было совершенно не смешно. Он вышел вперед, беря Мию за руку в успокаивающем жесте. — Не плачь. Не унижайся перед ними Тихо сказал он ей и взглянул на Генри с высока — Мистер Браун вы хоть знаете кого разыгрываете? Перед вами стоит моя будущая жена. Будущая Мария Пьерр Кисс… — Месье, ну прекратите. Не будите вы брать эту собачонку в жены. — посмеялась Эмили — Собачонку? Да эта, как вы выразились, собачонка самое доброе и искреннее создание в отличии от многих из вас. И уж не вам точно называть ее собачонкой, ясно, Эмили? Вы вечно говорили про Марию гадости когда я был у вас в особняке, на балу и даже на похоронах собственной дочери вы теряете стыд? Вы хоть знали что мне неприятно было это слышать? Брауны были в шоке. Мария не меньше. Она перестала плакать и сжала его руку — Милый не надо — тихо прошептала она — Нет, надо. Я твой будущий муж и я должен тебя защитить! — ответил Пьерр — Господин Пьерр, этот дьявол вас приворожил. — захлопотала Эмили — И это мне вы говорите? Думаете я не знаю вашу натуру? Да вы буквально хотели заполучить мое наследство! — ответил ей Крис. Страх перед ответственностью за слова у него пропал, будто он во сне и осознает что если на него нападут, он проснется. — Нет, месье, мы с вашей семьей давно планировали эту свадьбу. Вы с нашей дочкой так были близки в несчастье альбинизма — оправдывался мистер Браун — Да? А что ж вы объявились только когда погрязли в долгах? Я о вас вообще не знал до вашего первого приглашения. Знаю я о ваших гнилых умыслах. Вы с моими родителями воспитывали детей одинаково! Мальчиков плетьми пороли, а девочкам запрещали читать книги. Он замолчал. Его щеки порозовели от возбуждения. Мария смотрела на парня с восхищением. Пьерр повернулся к Марие, а потом обратно к Браунам — Да и знаете что? Хорошо что Стефани умерла и не узнает этих женских ужасов, которые вы для нее готовили. Мария ей помогла избавится от страданий — Да что вы такое говорите? — встрепенулась Эмили, начиная опять всхлипывать И Кристофера это жутко разозлило — А знаете что? Учитывая то что вы устроили на похоронах своего ребенка, я начинаю подозревать что и Стефани до суицида довели вы, а не моя невеста. Наступила тишина. Эмили зарыдала. Генри вылупил на Пьерра глаза. А тот, наконец то был рад выговорится — Моя Мария ни кому зла не желает. Вы не представляете как она плакала весь день, когда я ей рассказал. Наверняка она открыла Стефани глаза, сняла с нее розовые очки, показала правду. Потому что ваша дочь была счастлива после этого, несмотря на то что я выбрал Марию. Скорее всего в ней появилась доля самостоятельности и она устроила вам бунт дома и вас это разозлило. Уж не знаю что именно вы предприняли, чтобы угомонить свою дочь, но зная ваши методы воспитания, вы шантажировали ее самым дорогим для нее. А самое дорогое для беременной девушки - это ее ребенок! Эмили попятилась и упала Генри на грудь, а Крис повернулся к Мие и они пошли к гробу. Глядя в глаза на фотографии покойницы, Пьерр почувствовал что то теплое внутри. Наверное понимание. Они со Стефани и впрямь могли быть родственными душами, но не супругами. Юная Браун не смогла бы утешить его. Не научили бы ее родители,но им нашлось бы о чем поговорить. Крис даже забыл о радости ее самоубийству. — Интересно, почему гроб закрыт? Видимо она совершила со своим телом что то ужасное — тихо сказал Крис, поглаживая крышку гроба рукой — Как думаешь, ее вскрывали? — спросила так же тихо Мария — Нет конечно. Такие семьи как Брауны девушек на вскрытие не возят. Считают что не подобающе если тело будут разрезать, тем более если это будет делать мужчина — ответил белый юноша Он положил руку Мие на талию и простившись со Стефани они ушли не оборачиваясь. В машине Мария крепко обняла Пьерра и заплакала. Они поехали в ресторан, потому что Крис считал что волчице надо развеется и помянуть покойницу изысканными блюдами. У него задрожали колени. Он сам не ожидал от себя своей смелости. Альбинос высказал все что копилось в нем годами. В особняк они приехали к шести вечера. За окном уже темнело. Софи зажигала свечи. Она подошла к господину и поклонилась, объявив что камин в кабинете готов. Кристофер поблагодарил служанку и попросил Мию переодется в свое самое красивое спальное платье и прийти к нему в кабинет. Мария сошла босыми ножками на деревянный пол кабинета, в котором пахло старыми книгами и теплым огнем. Пламенный свет отливался на ее розовую ночнушку с воланчиками на груди и рукавах. Одежда была мешковатая, с красивыми узорами на горлышке воротника. На полу были разбросаны одеяла и подушки. В центре стояли два бокала вина и закуски на тарелках. Кристофер сидел и ждал Марию на этом мягком, спальном островке. На нем была белая спальная рубашка и штанишки - тоже богато отделанные и не вызывающие похоти. Девушка обратила внимание на его белые стопы с розовыми ноготками. Такие длинные и нежные, с просветами голубых венок. Пьерр повернулся к Мие — Присаживайся, милая — приглашает он. Мария подходит. Ее ножки переходят с дерева, на пушистые одеяла. Она садится на колени рядом и смотрит в потрескивающий огонь. Тут очень тепло и уютно. — Сегодня моя ma petite пережила сильное волнение и я думаю что ей надо хорошенько успокоится и уснуть в романтической обстановке, под треск теплого огня, не думаешь? Кристофер взял Марию за руку и поцеловал ее. Девушка чувствовала спокойствие перед ним. После его слов, веки как по щелчку начали тяжелеть и она ощутила тяжесть сегодняшнего дня в своем теле. Юноша подсел поближе, вручил ей в руку бокал вина. Мария посмотрела в лицо своего жениха. Все таки ее сводили с ума его белые длинные ресницы. Да, он предстал перед ней без макияжа, каким он был каждое утро. Они чокнулись и потихоньку потягивали вино, говоря на расслабляющие темы. Кристоферу казалось, что будь Мия сейчас перед ним обнаженной, со всеми ее сводящими с ума красотами, он бы не склонил ее к близости, потому что сейчас он чувствовал теплоту в груди и ему от этого было даже приятнее. Но губы Марии не остались без внимания. Юноша одаривал их успокаивающими поцелуями, пока ее руки гладили волосы партнера. Потом они менялись ролями и Мария чмокала его розовые губки и это у обоих не вызывало пошлого контекста. Оба пристально изучали лица друг друга. Крис упивался ее голубыми как чистое море глазами и взлохмаченными локонами, а Мария поражалась этими снежными ресницами и розовыми щечками. Уложив Марию себе на грудь и ложась на подушки, укрывая ее и себя теплым пледом, Кристофер удивлялся тому, какая же его невеста маленькая и непокорная. Дыхание Марии успокаивало его. Рука покоилась на ее пушистой макушке. Веки тоже потихоньку тяжелели, но перед тем как уснуть, Крис успел подумать в тишине о его с Марией будущем. Он окончательно понял что не хочет ее смерти и что хочет быть ее мужем. Ему даже не хотелось думать о других девушках. Его мысли были заполнены только его diable aux cheveux roux. Он мысленно улыбается видя Марию в свадебном платье, с кольцом на безымянном пальце, самым красивым в мире. И как его родители ошарашенно смотрят на то, как их идеальный сыночек целует, обожает и совокупляется с любовью с этим, грязным, по их мнению, дьяволом. Они в истерике от того что на Кристофере закончится род Пьерров, потому что Мария не может иметь детей, а Крис не желает заводить отношения на стороне и собирается быть верным только своей волчице. Пьерр улыбается во сне, размышляя над этим. Ему сняться эти картины из головы. Этот ужас в глазах его вечно недовольной мамаши. Но долго ли будет длится это счастье?