Exquisite corpse (Изысканный труп)

Кружевное белье выглядело, как считала Мия, отвратительно на ее сильном теле. “Служки” Минами подобрали как будто специально самые откровенные и неудобные тряпки. Трусики сотканы из цветочных кружевов и из тонкой ткани, через которую просвечивал бугорок на лобке, отвоеванный еще в ванной, и разрез половых пухлых губ.  «И какой смысл в этом дерьме, если весь срам видно?», — подумала Мия, крутясь у зеркала. Кружевные подвязки впивались и натирали талию сильной волчицы, а голубые чулки в сетку немного чесались, хотя ноги Кисс были гладко выбриты.     Три месяца назад господин Нагайно якобы сдался и отказался от поисков убийцы. Ключевое слово здесь — якобы. Это был умный ход. Обеспечить маньяку веру в свое величие. Как только СМИ расшумелись о Кишибе в деле, этот подонок перестал убивать. Как бы прискорбно это не звучало, но придется пожертвовать еще одной женщиной, а если улыбнется удача, то Мией. Теперь газеты врут о фиаско зверюги, но на самом деле Кишибе продолжает копать эту могилу без трупов. До встречи с Кларкой Мун оставалось пять часов. Они уже списывались и сговорились о встрече. Нага был в предвкушении разговора с демоном красоты и предстоящей оргии.     Весь месяц до этого дня Мия капризничала и рвалась вон из поместья. Она умоляла господина взять на бал не ее, а Минами; она красивая, богатая, привыкшая к вычурным нарядам, обучена этикету. Но господин не слушал волчицу и видел рядом с собой именно ее. Почему? Минами многие знают в лицо и если их маньяк будет там, он ни за что к ним не подойдет. А Мию в аристократическом обществе не знает никто, да и Нагу тоже, но господин все же решил подстраховаться и сменил свою внешность. Он перестал выпрямлять свои волосы, оставляя их волнистыми, как у своей мамы, подкрасил глаза и оделся, как богатая знать.     Для Мии весь месяц протянулся долгим мучением. Для этого пришлось отстранить ее на время от любимой работы, а анатомический атлас теперь покоился не у нее в руках, а на голове для поддержания равновесия. Как он часто падал и как часто это падение сопровождалось женским, но грубым матом. Сколько пришлось пережить бедному атласу: на нем появились смятые страницы, ободрались концы обложки, а переплет от ударов начал рваться. С каждой секундой Мия все больше пылала ненавистью к аристократам и их ровной лебединой походке. Когда все-таки дрожащие, сильные ноги помогли голове удерживать атлас, Кисс почувствовала себя максимально униженной. Она ненавидела эту слабость, эту женственность, которую в ней пытаются пробудить.    Отказаться от матерных слов было не менее сложно. Мия — девушка, открытая миру, и мат — это не чудачество, а выражение эмоций и недовольства. За каждое, даже не договоренное слово («бля» «еба», «сук»), она получала линейкой по губам, а зацензуренный мат по типу: «мандец», «гребаный рот», «блин» — карался осуждению и словесному порицанию со стороны Наги. У Кишибе не было цели искоренить хабалку из Мииного нутра, он лишь хотел «закрыть» ее на время. Заткнуть! Что бы она не проматерилась во время разговора с господами.     Волосы… Ее волосы были одновременно и даром, и проклятьем, но проклятьем лишь для парикмахера или стилиста. Они были пушистыми, взлохмаченными и непослушными. Они серьезно не поддавались ни одной укладке! Торчали воинственно и становились еще неприятнее. Чтобы обнадежить Миину гриву хоть как-то, Нага запретил девушке стричь волосы целый месяц и заставил мыть голову гелем для роста волос.     Улыбка — важная часть женской красоты, особенно в богатом обществе, но Миина улыбка — это всегда жуткий оскал. Во время убийств ее улыбка была лыбой психоза, затяжной депрессии или суицидальной гримасой. Все ее лицо корчилось в жуткую физиономию, которая отражала всю несправедливость и жестокость этого мира. Казалось бы, она могла притворно мило улыбаться, но это всего лишь слегка натянутые уголки губ, что являлось оскорблением для аристократов. Марие пришлось приложить много усилий, чтобы сделать растяжку уголков еще шире, не показывая клыки и не тараща глаза, как волк, готовящийся к атаке.     Вот настал этот злосчастный день. Последний до балла. Нага приказал обмыть свою зверюгу, расчесать, накрасить, надушить и одеть. Кисс взвыла возмущением:     — Зачем служанкам меня мыть? Я что, по-вашему, такая беспомощная, господин?      — Ты моешься дешевыми вонючими средствами, а мне надо, чтобы от каждой части твоего тела пахло дорогими цветами.        — Зачем мне это? Я на оргии не останусь. Мне не перед кем раздеваться…     — Ты должна быть на чеку… Вдруг на тебя клюнет наша добыча, а зная этих богатеев, они красивых женщин сразу в постель тащат, да и… вдруг тебе кто-нибудь приглянется? Все таки это бал демона красоты, и тебе точно вскружит голову какой-нибудь красавец, — Кишибе протянул паузу, поправляя ворот кружевной рубашки перед зеркалом. — Ну или красавица     — Господин! Нага усмехнулся. Он знал что Мию заденут его сомнения в гетеросексуальности Кисс.     — А потом ты отправишься с ним в покои, и пока ты начнешь раздеваться, он заткнет нос от вони твоего дешманского шампуня или запаха твоих выделений, — на этих словах зверюга покраснела. — Да, — продолжил он, — аристократам не нравится запах женщины. Они неженки, привыкшие, что половые органы пахнут фиалками… В твоем случае — розой. Так что, тебя хорошенько отмоют и засунут руки хоть по локоть в промежность… — усмехнулся он опять.     И Мия восприняла это за заботу господина, ведь он знал, что у девушки давно не было секса, и на самом деле, она, вероятнее всего, с кем-то уйдет, чтобы поразвлечься.     Служанок в ванной комнате было много. Одна намывала зверюге волосы, вторая верхнюю часть тела. Она обхватывала упругую грудь волчицы, от чего Мия начинала краснеть. Давно ее никто там не трогал так нежно… Руки одной из слуг опустились ниже, к “сакральному” местечку девушки, и та, хмуря брови, неохотно поддалась.     — Мисс, надо бы остричь волосы, — сказала одна из них после ванных процедур, подходя к Мие с ножницами. И тут волчица взбесилась, голышом поднялась и, растолкав всех служанок, вышла из ванны. Шерсть на ее лобке, была ее гордостью. Именно шерсть, а не человеческие волосы. Она была знаком ее зрелости, сексуальности и звероподобия.     Общество, в которое сегодня попадут Мия и Нагайно, а точнее, теперь мы будем их называть Мария и Ричард Адресс, очень своеобразное. Это общество аристократов двадцать первого века, которые предпочитают жить по правилам прошлого. Чтут традиции далеких предков и живут подальше от городской суеты. Они стараются как можно реже дотрагиваться до новых технологий, возобновлять переписку письмами и воскрешать голубиную почту. Их дома украшены старинным антиквариатом, доставшимся от предков или купленном в антикварных магазинчиках. Их прехорошенькие дочери слушаются отцов, а потом и своих женихов, выходят порой не по любви, а за статус. Любят деньги и одевают сложные наряды. Они прощают измены, терпят домашнее насилие, не читают книг и постоянно рожают, рожают, рожают — ведь это их главная цель. Мужчины обязательно имеют любовниц, ведь это говорит об их плодовитости, высоком статусе и силе. Они бьют своих жен, ревнуют, ценят только когда они дарят им мальчика. Но женщины здесь не всегда выставлены как рабыни. Если их мужья являются глупцами, последними олухами и слабаками, они и сами не прочь изменять, быть любовницами более умного мужчины или и вовсе податься в проститутки. Это общество помешано на сексе, суют нос в чужую постель, прикрывая все это пеленой эстетики, естественности и красоты.                      ************    Стилист долго укладывал ее лохматое рыжее «гнездо». Марии до сих пор неприятно ощущать этот тяжелый лак на волосах, эти чертовы румяна и помаду, которую она так ненавидит. А одежда… Господин долго выбирал ей наряд — надо, что бы подходило к глазам, чтобы рукава были длинные, ведь не дай бог кто увидит ее накаченные руки. Тело в этих одеяниях чесалось, бунтарский нрав норовил разорвать эти богатые тряпки и пойти в одних трусах.    — Вы как будто надеетесь, что я с кем то из этих буржуев прыгну в койку… — Кисс пыталась закурить, высунув голову из окна машины, но господин выбил сигарету с ментолом у нее из рук.    —  Эй..    — Не хватало еще, чтобы от тебя куревом воняло. Не забывай, мы еще на задании… И смотри в оба. Веди себя скромно и не позорь меня.   — Лучше бы Минами взяли… Она больше на светскую даму похожа…      — Ты выглядишь милее. И если Минами попадет в лапы маньяку, думаешь она сможет с ним должным образом справиться? Кстати. Там наверняка будут танцы со сменой партнеров. Ты умеешь танцевать вальс?    — Нет…    Господин хмыкнул. Они подъезжали к огромному дворцу, в огромных окнах которого собрался светский люд. Тут и прекрасные азиаты, симпатичные афроамериканцы, великолепные европейцы и малое число зверолюдов в своих человеческих обликах.     — Меня зовут Ричард Адресс. Ты — Мария или Мия Адресс Кисс — моя сестра. Нам нужно создать эффект твоей доступности, так что я буду тебя чуть ли не “сватать” всем, поняла? А теперь выходи.     Ричард вышел из машины и открыл дверь Мие. Она поднялась на дрожащих ногах, которые шатались от волнения, усталости и не привычной женской обуви. Закрыв дверь машины, господин обхватил талию женщины.     — Смотри, ты кладешь мне руку на плечо, я тебе на талию, вторую руку я держу в моей руке… И…      Ричард потянул ее за талию к себе. Они стояли на скользкой плитке на улице. Их отлично было видно из окна. Этих двоих тут впервые видят. Мия потянулась к своему господину. Он диктовал ей движения, она наступала ему нечаянно на сапоги, скользила, от чего он раздраженно кривил лицо.     — Ты как корова на льду…    У окна огромного дворца стояли двое персон и смотрели на это нелепое и милое действо. Одним из них был Он — высокий, статный альбинос с пышными, как вербы, ресницами. Он с интересом смотрел на Марию, так как пришедшие уже не в первый раз здешние дамы уже “мозолили” ему очи… Он, не поворачивая головы к своему соседу по “смотринам”, спросил:     — Что это за чудесная карамелька? Ни разу ее тут не видел.     Лорд Бернар, мужчина с кудрявыми темными волосами и небольшими усиками, обеспокоенный будущим юного Кристофера, ответил:     — Наша госпожа пригласила сегодня интересных гостей. Это Нагайно и Мария Адрессы, мой милый. Они – зверолюди, брат и сестра… Девочка понравилась?        Кристофер, не отрывая глаз от неуклюжих движений девушки в платье, ответил:     — Ну… Может быть, — на его щеках выступил румянец, — но почему она так ужасно танцует? Смотреть тошно…    — Они в первый раз попали в светское общество, не суди их строго, мой мальчик.     Он подошел поближе к Пьерру     — Крис, не боишься опять “пораниться”?.. — спросил Бернар, явно намекая на вечные фиаско юноши с дамами. После того случая, как Крис потерял своих родителей, его единственными “опекунами” были слуги. Весь будущий род пал на его плечи, и каждый обеспокоен родом Пьерров не меньше него самого. Бернар был из тех неравнодушных, что стал Кристоферу чуть ли не отцом. Он советовал хороших невест, но юный Пьерр после свиданий всегда оставался один… Он, как считает Бернар, был слишком скромен и пуглив.     — Ох, конечно. Но если я буду бояться, то так и не найду себе любимую.    Кристофер не видел ее лица, поэтому ему придется искать Мию по платью и прическе, когда Адрессы войдут в зал.                    Кларка Мун     Господин взял свою сестру за руку и направился во дворец. С каждым приближением к богатым, блистающим и высоким людям, Мия чувствовала себя все некомфортнее. Ей дико не нравилась эта притворная обстановка. Они все тут собрались ради одной цели — ради светских оргий, с которых господин разрешил ей уйти. Это только сейчас они все из себя такие галантные, вежливые и сдержанные, благодарят друг друга за напитки, извиняются за то, что задели кого то плечом, а к ночи, как только их хозяйке вздумается объявить об желанном, они устроят во дворце грязнейший спектакль, центром которого будут сама Кларка Мун и ее господин.    Кисс даже воображать такое страшно. Почему людям так нравится секс? Он же так мерзок и жесток! Почему женщины готовы лечь под этих извращенцев, которые нещадно будут стегать их розгами, кусать в самые чувствительные места и стыдить перед всеми. Почему? А самое главное, чего ищет в сексе она?.. И почему она все же надеется найти в нем какую-нибудь сладость? Понять, почему девушки в фильмах так сладко кричат, почему сексу посвящают самые нежные слова в песнях и стихах, и как это вообще поворачивается язык назвать — занятие любовью?     Она явно разнервничалась и взглянула на золотистые кудри своего господина — так станет легче. В нос ударил запах тысячи различных дорогих парфюмов, от которых волчий нос чесался. А потом еще и запахи извращений, денег и сплошной лжи. Господин же чувствовал себя спокойно, как будто он родился для подобного рода общества.    — Господин Ричард Адрес. Мы вас ждали.    Со своего богатого белоснежного трона, застеленного мягкими подушками и тканями, сошла зачинщица сего маскарада — светлолицая, черноволосая и самая красивая женщина в этом дворце — безупречная Кларка Мун. Она вытянула свои изящные руки вперед, и все обратили внимание на новых гостей. Ее очи, спрятанные под черными, пышными ресницами, смотрели так, будто это был взгляд ангела, а не демона. Она обняла долгожданного гостя, а Мия смотрела на это со скрытым отвращением. После объятий Кларка поздоровалась и с Мией, будто ее давно знала.     «Ладно. Признаю, она и вправду красива» — подумала Мия. Кисс отвела взгляд от господина и Кларки, встретившись с тысячью, миллионами любопытных, скрывающих разврат под пеленой благородства глаз. Ее тут же одолело дикое смущение и отвращение. Она тихо попросила господина проводить ее до уборной, и он ее повел, оставив наедине за дверью женской комнаты, зайдя в которую, сильно дыша, она тут же подбежала к зеркалу, закрыв лицо руками. Настала гробовая тишина. Ни звука. Пока не раздался тихий, легкий смешок. Потом еще один. Потом громче. Мия раздвинула два пальца, чтобы открыть один глаз, и посмотрела на свой очаровательный, но обманчивый облик. А Мия ненавидела обманывать людей. Она ведь не такая. Она — покрытая кровью и кишками убийца, она голая, она страшная и грубая, а это что — какая то профурсетка! От волнения она задрожала и начала искренне, истерически смеяться. Все из-за страха. Все из-за стресса и усталости. Спина у нее болела так, будто слои мышц отваливаются.     Пока Мария уединялась в уборной, господин поднялся рядом с Кларкой на трон, где она представила его, как почетного гостя. В глазах юных аристократок серьезное лицо Адресса произвело прекрасное ощущение: заулыбались лица, зашумели веера, а он рассматривал этих лживых подонков, которые, возможно, еще и скрывают убийцу.     — Давай перейдем сразу к делу, — тихо промолвил он, взглянув на Кларку и та, чтобы никто не “грел уши”, жестом показала начало пока что безобидного бала. Заиграл оркестр, и народ с других комнат и коридоров направился в середину зала, чтобы потанцевать.  Богачи, знать, просто лицемерные придурки, все пьют алкогольные коктейли, разговаривают на светские темы. Отвратительно. Все такие надменные и… неживые… Но тут в зал вальяжной походкой входит распрекрасный принц с белёсой шевелюрой, прикрытой элегантным, как и весь его костюм, цилиндром. Изящные кисти рук покрыты чёрным атласом перчаток, а небольшие каблучки его туфель издают тихое цоканье при каждом шаге. Этим принцем являлся Он — Кристофер Пьерр, что прямо с порога одарил всех лучезарной улыбкой и лёгким кивком.  Пьерр легонько ударяет декоративной и сразу видно, дорогостоящей тростью, которую держит в правой руке, по полу. На набалдашнике из белой кости выточена голова льва с роскошной гривой, что чем-то напоминала владельца данной вещицы. Кристофер проходит вглубь зала, ему предлагают алкогольный коктейль, и он соглашается, беря бокал в левую руку. Пьерр аккуратно отпивает глоток напитка, после чего нарочно красиво и соблазнительно проводит кончиком язычка по своим нежным, покрытым бальзамом губам. Взгляд серых глаз аристократа медленно скользит по людям, выискивая новую жертву для его постельных утех лишь на одну ночь.    — Итак, ты хотела мне рассказать что то важное. Надеюсь это по поводу убийцы? — спросил Адресс у демона, будто не замечая светской суеты. Они сейчас словно находились в другом измерении, и весь этот смех, стуки каблучков, музыка стали им чужды. Есть сейчас только Кларка и Ричард. Она была без ума от юного господина, и его жестокость и строгость ее, кажется, возбуждали. Она прикрыла лицо рукавом, усеянным перьями дорогих белых птиц.     — Ох, не совсем, мой мальчик. Но эта новость будет не менее важной. Твоя Мия может быть в опасности…     — Кто на этот раз: браконьеры… Охотники… “Деревенщины”? — с усмешкой произнес он.     — Вельзевул — принц Ада. Он хочет стереть зверюгу с лица Земли.     — Принц Ада? — недоверчиво переспросил Ричард. — Всем давно известно, что демоны напавшие на меня и мою зверюгу будут жестоко наказаны и не важно, черт это какой-то или принц Ада… И вообще, почему бы тебе не поговорить со своим муженьком?     — Мы с Вельзевулом находимся на грани развода… Адресс закатил на это глаза: «Кто бы сомневался». — А убить Мию он хочет не лично, а через заказного убийцу. И это точно не человек, но я не знаю кто… Вельзевул гребаный обмудок и неудачник! Он боится, что зверюга уничтожит всех его “рабов”, и тогда он окончательно ослабеет.     — Даже так?.. Видно, он тебя сильно расстроил? — усмехнулся Ричард.    — Он скучный! Угрюмый и… Не понимает эстетического вкуса. Только и пасет последнее время своих вонючих мух!     — Мне нужно его бояться?..     — Да, господин. Бойтесь за свою Мию!     — Этот киллер может быть здесь?     — Он не может быть красивым человеком, так что нет. Пока вам не стоит беспокоится. Вельзевул долго что-то планирует, но поверьте, вы сразу его узнаете, ведь его атрибутами являются трупы.        Успокаивала Мия себя целых десять минут, а выйдя из уборной, она не нашла господина и начала бегать в растерянности глазами, пока голос Кларки не объявил о танце с переменой партнеров.    — Я тут.   Мия обернулась и успокоилась, увидев своего господина.    Кристофер спокойно, словно голодный, но гордый хищник, пробирается сквозь всю аристократическую толпу, улыбаясь дамам. Пьер то и дело нежно проводит руками по плечам, талиям и иногда бёдрам изящных девушек, а их спутники этого, кажется, не замечают. Ну а Кристофер в свою очередь всё больше расстраивается, ведь не видит того нового нежного и невинного личика хорошенькой девушки, которую видел из окна. Прямо перед началом танцев со сменой партнёров мужчина успел допить свой алкогольный напиток и, поставив бокал на поднос, двинулся в середину зала, но по пути перехватил одного из слуг.    — Постой-ка, милый, будь добр, присмотри за моими вещичками, пока я немного развлекусь и потанцую, — с ухмылкой подмигнул он парню и, сняв цилиндр, протянул его и трость слуге.    — Хорошо, сэр, — кивнул он, принимая вещи Кристофера.    Ричард рукой обхватил Миину талию, и они закружились. Девушка боялась опять все испортить, она просчитывала действия наперед, ничего вокруг себя не замечая, пока Нага ее не крутанул, и она в полете не столкнулась с какой-то красавицей. Тут она решила взять инициативу на себя и взяла ее за талию. Мие была комфортнее доминантная роль в отношениях, и она почувствовала некую уверенность в себе.     Пьер с ухмылкой продолжил идти к парочкам, так красиво движущимся в танце. Мгновение, и вот француз уже кружится в танце с милой испанкой, держа её за талию и украдкой шепча ей разные пошлости. Ровно также он поступал с каждой спутницей в танце, ни разу не попадая в руки этих похабных мужчин, что частенько заглядывались на задницу француза. Отвратительные мерзавцы.  С девушками всё совершенно по-другому… они видят в Кристофере благородного принца и текут от одного его подмигивания, что и приводит Пьера в полный восторг. Да! Все девушки должны вешаться ему на шею!!! (Или из-за неразделённой любви к нему). Так, Кисс обтанцевала еще двух дам, пока по привычке не положила руку на талию молодого мужчины. Точнее, она не сразу поняла кто это — партнер был прилично высок, ей пришлось поднять голову и сильно смутиться.    — Ой...    Незнакомка… а что она творит?.. Она схватила Криса, как девушку, за талию… Сказать, что он удивился — не сказать ничего. — Ох, миледи, вы немного ошиблись, — сладко протянул мужчина и приятно хихикнул, одаривая милашку своей дьявольско-соблазнительной ухмылочкой.      — Ох, мне так неловко… — тихо сорвалось с уст милой сегодня зверюги. Кисс столкнулась с ним взглядами, и тут же на ее щеках появился румянец. Голубые глаза ее были такими холодными и печальными, при взгляде в которые тут же можно впасть в легкую меланхолию. Она ожидала, что ее упрекнут за ошибку, пристыдят, а этот юноша будто и не думал об этом. Его изящные белые руки прильнули своим холодком к ее горячим, сильным пальчикам. Альбинос... Такой чистый и невинный альбинос. Мию всегда привлекали нежные, молодые и спокойные юноши — они казались ей такими покорными и сексуальными. Кисс успела быстро оглядеть его с ног до головы, прежде чем опять уставилась ему в глаза. Тело у него стройное, худенькое, а бедра такие изящные. Его губы казались такими соблазнительными. Интересно, они тоже холодные? В его руках было так легко. Он не позволял себе ничего лишнего, держал ее строго за талию и смотрел в глаза. А ресницы у него какие длинные — ни у одной прехорошенькой леди нет таких изящных ресниц. У девушки сперло дыхание, сердце забилось чаще, время будто остановилось. Вот мгновение, и она набрасывается на молодую жертву с горячими поцелуями, хочет заставить его стонать, и плевать что они здесь не одни! Пока вдруг не моргает, и весь мираж исчезает. Это всего лишь мимолетная греза… Они танцуют. Танцуют без намека на пошлости, пока их руки постепенно не расходятся в смене партнера. Адресс Кисс провожает его глазами и попадает в руки другого красавца, на которого она хоть и смотрит, но видит сквозь него. Она все не перестает думать о белоснежном принце. «А что, если уйти с ним сегодня?..» — промелькнуло в ее мыслях и тут же развеялось. Как можно переспать с аристократом? С другой стороны, она же собирается просто переспать, не встречаться — использовать его как свою игрушку, как новый опыт. А что, он скромен и нежен. Может он ей покажет что такое любовь? Что такое оргазм и ласки? Ведь она так скучает по ним…    Мия Адрес Кисс не знает с кем танцует. Руки все сменяются — она трогает чье то бедро, кто то трогает ее бедро. И все это время она думает о милом Кристофере Пьерре. У нее пробегают мурашки от одного его взгляда. Но, сменяя партнеров, она постепенно меняет свое решение. Она отступает от своего желания и в какой-то момент просто… Исчезает.    Танец пошел по второму кругу, а значит Кристофер опять должен встретить новую миледи, но ее нет в кругах этих золотых цветов. Нет этой карамельной розы! А она скрылась, потому что волнуется. Хочет уйти в тишину и одиночество. Мия не знает куда идет, но знает, что хочет домой. Уходя вглубь коридоров, провожая удаляющиеся смешки, музыку и звоны бокалов, Мия натыкается на рояль в углу открытой комнаты. Инструмент напоминает ей об учебе. Как ее хвалил домашний учитель за превосходную игру. Сейчас как раз то настроение.    Кисс оглядывается и принюхивается — ни души рядом, и тишина — ее настоящий друг. Мия заходит в эту комнату и проходит рукой по пыльной поверхности инструмента. Прелюдия продолжаются недолго, и Кисс поднимает осторожно крышку, встречая взглядом белые и черные клавиши, они будто ее приветствуют. Волчица садится возле инструмента и пробует рояль на звук — превосходно. Она быстро умолкла — слышно только небольшое эхо от звука и ни души… Тогда Мия с облегчением выдыхает и, дабы вылить инструменту всю израненную душу, начинает пальцами танцевать довольно печальную композицию. Мария плавно двигает плечами в такт, грустно улыбается, вздыхает, а к концу композиции начинает всхлипывать и быстро выдыхать, сдерживая слезы. Перебирая пальцами все быстрее, она содрогается от всхлипов. В конце она аристократично поднимает голову, чтобы слезинка не упала, и начинает быстро дышать. Звук умолкает. Кристофер наконец смог вырваться из рук этих ненасытных и грязных подонков, выискивая глазами того самого слугу. Вскоре нашёл. — Благодарю, — кивнул Пьер, забирая свои цилиндр и трость, надевая головной убор обратно и уходя вглубь здания, лишь бы найти ту прекрасную деву, ну или наткнуться на другую… Кристофер шел по коридорам с дорогой отделкой, и вдруг до его ушей донеслась прекрасная музыка… о, эта волшебная мелодия… она льётся, словно небольшая река в ночь с полной луной… Мужчина ощущает, как эта музыка нежна и чувственна… но кто же производит сие чудо?.. На слух Кристофер подбирается всё ближе к источнику, пока не набредает на просторную комнату, видимо, гостиную, в которой стоял рояль, а играла на нём… о, Боже… тот самый ангел, которого видел Пьер в первом танце… та самая нимфа, что трогал он лишь за талию, не позволяя себе лишнего… та самая… жертва. Аристократ тихо входит в комнату, слышит тихий всхлип девушки и демонстративно достаёт из нагрудного кармана пиджака белый кружевной платочек и негромко произносит: — Миледи… это… было превосходно… Простите, что я подслушал вашу игру… но мелодия была столь чиста и… красива… я просто… ох, прошу вас, молю, не плачьте… вы разрываете моё сердце…   Пьер сделал несколько шагов к девушке и остановился, словно боясь спугнуть ее как маленького котёнка.      Когда в гробовой нависшей снова тишине помимо всхлипов послышались чьи то шаги, Кисс тут же пугливо обернулась и увидела того самого юношу. Она его сразу узнала даже в этом наряде. Мия была польщена его похвалой, но была и весьма напугана, а точнее, растеряна. Девушка приняла платок и вытерла выступившие слезы.   — Простите. Я всегда плачу за роялем… Но чувствую себя после этого лучше… Эта мелодия напоминает мне о несбывшихся мечтах. Я заучила ее наизусть…    Кисс слабо улыбнулась и поднялась, протянув ему платок. Ей дико хотелось удалиться сейчас, сгинуть, провалится со стыда. Она поклонилась Крису.    — Простите меня еще раз… Все таки мне тяжело находится в столь богатом обществе. Я очень волнуюсь, — Мия тихо посмеялась над собой. — Я не создана для всего этого… Мне здесь некомфортно. Я, наверное, пойду. Желаю вам, молодой человек, хорошо провести предстоящее веселье и спасибо, что были так не строги к моим ошибкам и фиаско на балу.    Кисс прошла Мимо и направилась вон из комнаты.    — Нет, миледи, постойте, прошу… меня совсем не соблазняет мысль о том, чтобы вновь остаться одному среди этих животных, что думают лишь о пошлостях и разврате… да и… я боюсь, что вас могут перехватить извращенцы… Кристофер сделал несколько больших и быстрых шагов, нежно обхватывая талию Марии, поворачивая её к себе и смотря в её глаза. Пьер тихо зашептал: — Ваши глаза прекрасны, как и ваша улыбка… я не мог не думать о вас весь танец, как мы с вами разошлись… вы… вы заставили моё сердце вновь трепетать… и я… прошу вас… молю о поцелуе… лишь поцелуе… Кристофер встал на одно колено перед ней, нежно взял её за руки. Правда, на его руках перчатки… но это не особо портит впечатление от данного жеста. Чистые, будто из серебра, глаза умоляюще смотрят в глаза Мии.    «Он посчитал своих за животных? Видимо, он нагло врет… Или же реально является исключением?» Жизнь всегда старалась Мию приучить не доверять, быть жесткой и равнодушной. Сколько раз ее предавали, обижали, нагло смеялись над ней, а она не переставала наступать на те же грабли — все равно надеясь что хоть теперь то будет исключение. Каждый раз, обжигаясь, она клялась, что больше никогда не поверит, но, остудив пыл, опять рвалась кому-нибудь помочь.    С одной стороны, а какая ей разница, лжет он или нет? Он же так же, как и она, хочет секса, но видимо, не хочет участвовать в оргиях. Может он не так уж и плох?   — Вы хотите сказать, что я привлекла внимание столь очаровательного юноши? Право, вы мне льстите. Пожалуйста встаньте. Я не люблю, когда меня возвышают над другими.    Хотя это было не совсем правдой, ведь Мия любит доминировать. Но его взгляд заставил ее сжалиться перед ним.   — Знаете… я тоже после танца с вами не видела перед глазами ничего кроме ваших глаз… Вы хотите поцелуй? Но как же я могу поцеловать человека, не зная его имени? Это выглядит столь же пошло, как предстоящее веселье, не находите?  Она мило улыбнулась Крису своими накрашенными в голубой цвет теплыми губками. Кисс удивлялась самой себе — как она хорошо примерила на себя шкуру леди и то, какими вычурными, по ее мнению, фразами она пользуется перед этим господином.     «Да! Девчонка заглотила наживку! Следующий этап: соблазнить»  Кристофер поднялся с колен, не отпуская рук девушки, аккуратно прижал их к своей груди, нежно поглаживая и не отводя взгляд от её глаз. — Меня зовут Кристофер. Кристофер Пьерр. Но для вас я просто Крис, — проговорил мужчина, нежно-нежно касаясь губами одной руки Мии, — о, вы бесподобна… я понимаю, что не достоин вашего внимания, но всё же… прошу, не лукавьте… есть ли у меня шанс? — спросил он, с надеждой смотря в эти прекрасные глазки напротив.  — А я Мария, Мария Адресс Кисс. Можете звать меня Мией. У вас замечательное имя… А знаете что еще замечательнее? То что вы, произнося его, мило картавите… И я тоже, — она нежно захихикала. — Вот только у вас это особенность национальности, а у меня — дефект речи. Но это очень мило.    Ее руки на груди ощутили биение его сердца. Это даже немного возбуждало. Мия шагнула вперед, чтобы быть еще ближе, и наклонила голову слегка в бок, прошептав ему в губы:    — Знаете Крис… У меня так болит спина последнее время. Это был явный намек на то, чтобы уехать отсюда вместе. Затем Мия слегка приоткрыла губы и, приблизившись еще, встав на носочки, обхватила своей теплотой его холод и нежно сжала его нижнюю губу между своими. Ну а потом она отстранилась, перед этим лизнув нижнюю и верхнюю губы юноши.  Кристофер с нежностью смотрел на девушку, мягко улыбаясь. Когда он услышал её слова о больной спине - уже приоткрыл рот, чтобы предложить поехать к нему, но его заткнули поцелуем… — Такой поцелуй вы хотели? — спросила она. — Вы… такая невинная, — тихо проговорил француз, — я бы так не хотел порочить столь чистую душу… но я бы хотел чуть большего… простите меня за мою дерзость, молю… Пьер не отпускает её приятных и тёплых рук. — И я… не хочу, чтобы вы мучались. Как вам идея — я отвезу вас к себе, у меня есть превосходный массажист, приезжающий на дом… я всё оплачу… выпьем у меня немного чая… что скажете? Простите, если моё предложение слишком… вульгарное… Мужчина стеснительно и растерянно отводит взгляд. Бегает им из стороны в сторону.  Кисс приблизилась к уху великолепного мужчины, а ее руки осторожно кончиками пальцев коснулись его широких плеч. Мия слышала его сердцебиение, ощущала его дыхание и сладкий шлейф духов. Люди такие хрупкие создания, к тому же и глупые.  Мальчик даже и не представляет насколько девушка напротив него не невинна. Она могла выдержать издевательства своего господина, что ей очень не нравилось. Ей хочется нежности… И эту нежность она увидела в Кристофере Пьерре. Так, коснувшись теплыми губами его уха, она прошептала: — У вас такие нежные руки, Кристофер… И при том такие холодные. Вы часто мерзнете? Мне бы хотелось, чтобы вы сами сделали мне массаж, тем самым согрев свои руки… Кисс отстранилась и посмотрела ему в глаза. Его ресницы очаровывали ее.   Кристофер замер, чувствуя эти нежные губы на своём чувствительном ушке. О, Боже… какое горячее дыхание у этой сладкой малышки… — Да, — тихо ответил аристократ на вопрос о том, часто ли он мёрзнет.  От Мии веет восхитительными духами, кажется, они сводят Кристофера с ума. — Ох, я бы отдал многое, лишь бы облегчить страдания ангелу, стоящему сейчас передо мной, — прошептал Пьер, слегка закусывая губу, — мой экипаж ждёт недалеко от входа, пойдёмте… Кристофер элегантно подал Мие свой локоть, как истинный джентльмен, предлагая девушке взяться за него. При этом француз одаривал Мию притягательной и милой улыбкой. Мия, не боясь, обхватила предложенный локоть, ощутив хрупкость этой мужской руки. Все же ей льстила его улыбка, его внимание. На нее позарился ни какой то там парнишка с улицы, а аристократ! Интересно, он и впрямь такой невинный? Сможет ли сексуально опытная женщина удивить юнца, даже если она у него не первая? Кисс было дико интересно, что скрывается под этими богатыми тряпками. Ей хотелось оглаживать руками его изящество, щекотать его самые деликатные места, чтобы его губы уставали от стонов.    Пара вышла в общий зал, где все разбросались по парам или по небольшим группам. Все готовились к главному веселью: дамы, мило хихикая, шумели веерами, иногда опуская декольте платьев и оголяя свои груди перед господами, а потом опять подтягивая его. Лорд Бернар заинтересовал двух хорошеньких девиц, а юный Нагайно перешептывался с Кларкой и целовал ее шею. Мие было уже не так страшно и тревожно, ведь она с надежным человеком. Но как только Кисс поймала на себя взгляд своего господина, она машинально прижалась мягкой теплой грудью к локтю своего партнера. Нагайно, видимо, не возражал, ведь было бы все иначе, он не побоялся бы выбить Мию из рук Кристофера, но он еще в машине дал понять, что отпускает ее с кем угодно и на сколько угодно. Дышала Мия спокойно, опускала часто глаза. Они у нее то светились мечтательно, то скрывались равнодушной пеленой отчаяния и полной безысходности. Будто девушка выпадала из этого мира и погружалась в свои ужасающие мысли, о которых Кристоферу лишь предстоит узнать Кристофер вывел девушку на улицу. У порога среди нескольких десятков таких же вычурных, дорогих и пафосных машин стоял дорогостоящий и современный француз, окрашенный в серебро и с затонированными окнами. — А вот и мой прекрасный экипаж, — сладко проговорил Пьер, нежно держа девушку за руку, но отпуская у самой машины. Кристофер одной рукой галантно открыл Мие заднюю дверь, а второй рукой пригласил её сесть в комфортный кожаный салон, оснащенный по последнему слову техники.  — Садитесь, миледи, прошу, — нежным голоском пропел Кристофер, в душе предвкушая вкус его новой жертвы. Глаза аристократа так и светятся от счастья, но в этом взгляде очень тяжело углядеть то безумство, что скрывается за внешностью ангела, увы и ах, незавидна судьба героини… Это и впрямь тяжелое время. Время, когда люди страшатся всего, ведь таинственный похититель красавиц еще не найден, да еще и масла в огонь подливают газеты о звере, который охотится на него. А зверь этот опасен и не контролируем — попадись ему на встречу обычный человек, кто знает чем закончится? Описывают его уже по-новому: как огромного пса, шкура которого алого цвета от крови, из пасти постоянно льется кровь, а глаза черные, как вырытые могилы. У него длинные лапы, а когти острые, как у орла. Его изображения облюбовали столбы и стенды Лондона. Он снится в кошмарах детям. А что, если ангел попадется в лапы этого маньяка или этой зверюге? Она же так беззащитна — думает Кристофер, оправдываясь перед собой же за пошлые мысли. Но что если зверь совсем рядом: в одном помещении, в одной машине, на одном расстоянии? Кто же будет жертвой в этой ситуации? Кто будет «изысканным трупом»?     Мия поклонилась Пьеру и села в салон. Ей было дико неудобно находится в не менее богатой обстановке. Кисс не сразу подняла голову — все еще находилась в своей безумной вселенной с окровавленными руками, которые держат кишки Калена, с которым ей так и не удалось поиграть. Как будто по щелчку переключившись, она резко оборачивается к Крису и спокойно разглядывает его белоснежные локоны, завитые на конце. Женственный… Поистине женственный мужчина увозит ее домой. Бояться нечего… Сегодня они оба утопятся в наслаждении, а потом она удалится навсегда по своим делам и исчезнет из жизни аристократа.