Меч и крылья

      После произошедшего, Сонхва ушёл на больничный. Он посещал учебные занятия, но директор строго-настрого запретила приближаться к тренировочным площадкам и заданиям. Сонхва понимающе хмыкнул, всë ещё чувствуя боль в крыле, хоть то было крепко зафиксировано. Из травмы он частично находился в своей боевой форме, чтобы крыло правильно срослось. Из-за этого он сильно уставал и рано ложился спать.              Отношения с Хонджуном тоже были странные. Сонхва помнил каким нежным и аккуратным был специалист, когда они возвращались обратно. Сколько чувств в них было, но сейчас случилось затишье.              Пока Сонхва лежал первое время в медпункте, он каждый день видел новую корзинку фруктов и шоколад. Записок не было, но он всегда знал от кого это. С момента, когда ему разрешили вернуться в комнату, Сонхва ни разу не видел Хонджуна. Он видел Сана, что достаёт Уена, Юнхо и Чонхо, но Хонджуна с ними не было. Фее было горько на душе от такого. Он открылся, а предмет его тайной любви куда-то пропал. Сонхва очень сильно хотел поговорить с Хонджуном в спокойной обстановке.              У студентов был выходной. Это время каждый проводил как ему заблагорассудится. Кто-то продолжал свои тренировки, кто-то отсыпался и занимался своим хобби, а кто-то выезжал в Магикс на прогулку или шоппинг. Сонхва решил проведать Есана, который с утра проводит время в школьной оранжереи. Когда известная фея природы выпустилась, Есана быстро заприметили. Он с радостью согласился помогать и ухаживать за растениями.              — Ну вот и где мне теперь его искать? Я ж поговорить хочу, а он от меня как от огня! Я ж не Уен, чтобы спалить его как спичку! — негодовал Сонхва.              Есан, который сидел и пересаживал в землю какое-то растение, кивал на рассказ Сонхва. Спустя только пару дней после задания фея смогла хоть кому-то рассказать о произошедшем между ними. Есан стал первым, кто услышал это. Уену очень рисково такое рассказывать, ведь тот либо всем разболтает, либо пристанет как банный лист и будет расспрашивать о всех мелочах.              — Зато ты можешь его смыть и долбануть башкой о кусок камня, — хихикая, напомнил Есан.              Сонхва фыркнул, мелко подрагивая целым крылом. Он знает, что был не прав, но его гнев за всё был слишком сильным. Мало того, что они не справились с тренировкой, так ещё и все отделались либо ссадинами, либо ожогами. Сонхва было стыдно, что он применил физическую силу и так поступил со специалистами. Он гневался только на Хонджуна, а перед Юнхо и Саном искренне извинился.              — Я тоже не видел его последние пару дней, — сказал Есан, проводя тыльной стороной ладони по носу, — налей воды, пожалуйста.              Сонхва взял протянутую лейку и махнул рукой, призывая к себе воду из бака, что стоял на другом конце оранжереи. Когда судно наполнилось, он передал его в руки Есана.              — Я знаю. Я думал, что он меня избегает, но потом я поспрашивал у других и они тоже его не видели, эх, — вздохнул Сонхва, расправляя ноги и откидываясь на руки на скамейке.              Есан достал растение из горшка вместе с землёй и поставил его в лунку. Сонхва наблюдал за копашениями друга. Есан лопаткой зачерпывает землю и зарывает растение.              — Может он улетел к себе? Слышал на его планете какие-то столкновения с гражданскими идут. Он же принц всë-таки, — говорил Есан, пытаясь найти разумное объяснение пропаже со всех радаров Хонджуна.              — Он ещё и принц, а по характеру больше похож на бандита, — хмыкнул Сонхва. В груди сжималось каждый раз, когда он думал о специалисте.              — Даже такой язва нравится тебе. На фоне Хонджуна с Саном, Чонхо и Юнхо кажутся вообще лапочками.              Сонхва кивнул, соглашаясь с мыслями друга. Есан уже закончил с пересадкой, поливая землю из лейки. Оба не понимали как специалисты сдружились с такими характерами и почему продолжали это делать. Хонджун и Сан выглядят как самые настоящие задиры, не говоря о том, что Юнхо и Чонхо к ним совершенно не вписываются.              Есан выпрямился, разминая спину. Находится в таком положении долго он не мог. Сзади Сонхва послышались шорохи. Фея воды обернулась, но никого не было.              — Скорее всего пришли пофоткаться на фоне листвы, — хмыкает Есан, снимая перчатки, — тебе в медпункт не надо? Вроде время уже час.              Сонхва встревоженно смотрит в свой телефон и подрывается. Ему действительно надо на перевязку крыла.              — Есан-и, давай-давай, целую! Я тебя потом найду! — кричит Сонхва, быстрым шагом выходя из оранжереи.              Есан кладёт одну руку на талию. На лице проскальзывает улыбка, а затем он трясёт головой, пытаясь настроиться на дальнейшую работу. Ему ещё несколько растений надо посадить.              Снова садясь на специальную подстилку, Есан снова слышит шорохи. Он останавливается с протянутой рукой к горшку и слушает. Голосов нет, хотя обычно феечки могли не замолкать ни на секунду. Есан простоял так пару секунд. Он думает, что кто-то пришёл в оранжерею полюбоваться или подумать. Тут всегда достаточно тихо, лишь редкие феи природы мельтешат, ухаживая за парочкой растений.              Есан копает ещё одну лунку и сажает очередной цветок из горшка. Прикинув, стоит ли растение ровно, Есан сгибается, чувствуя ноющую боль в сердце. Он дышит глубоко, пытаясь понять что происходит.              Есан хоть и не был так озабочен цветами, но как фея природы ему становилось дурно каждый раз, когда растениям вокруг было больно. От неосторожных срывов листьев он еще как-то отмахивался, а вот когда деревья горят или цветы срывают безжалостно, его начинает штормить.              Глубоко вдохнув, Есан прикладывает руку к земле, слушая и определяя местоположение эпицентра событий. Он хмыкает, понимая что это происходит в том месте, где много красочных и ярких цветов.              Он быстрым шагом добирается до места, видя уже знакомую форму. Тёмно-синий костюм, которые специалисты носят на тренировках и заданиях. Есан берёт гнев до дрожи. Он стоит на расстоянии и смотрит, как уже знакомая макушка поднимается и смотрит по сторонам. Чонхо явно делает это в тихую, портя работу Есана и других фей. Чонхо аккуратно срезает цветы ножом, собирая композицию.              Есан подходит тихо сзади. Чонхо только успевает обернуться, чувствуя давящую атмосферу, а затем падает, оказываясь спиной на камнях. Есан его толкает в сторону ногой, туда где нет цветов.              — Ты что делаешь?! Совсем страх потерял?! — кричит Есан, сжимая руки в кулаках. — Бессовестные специалисты! Лишь бы что-то сделать самим, а не попросить о помощи!              Чонхо отползает, видя гнев феи. Волосы Есана взлетели, частично окрашиваясь в белый, а руках формирует сгусток зеленой магии. Феи природы в гневе очень страшны.              Понимая, что сейчас его превратят в дуб, Чонхо поднимается, садясь на колени и складывая руки в молитвенном жесте.              — Есан! Милый! Прости такого дурня! — кричит Чонхо.              Есан дёргает головой и отворачивается. Он глубоко дышит. Есан пытается успокоиться. Это уже не первый раз, когда его труд просто втаптывают в грязь, не говоря даже спасибо. Он с такой заботой растит эти цветы, чтобы наглые специалисты приходили и безжалостно их срывали.              — Это ты всë это время был?! — Есан обратно поворачивается и кричит.              Чонхо мотает головой. Есан вроде успокоился и не выглядит таким опасным.              — Не я! Честно! Я в первый раз!              Есан пристально смотрит, но замечает в чужих глазах только честность. Фея переводит взгляд на цветы и замечает, что те аккуратно срезаны, а общая композиция не нарушена. В прошлые разы тут был хаос, поэтому он видит, что Чонхо говорит правду.              Есан проводит рукой по лицу, прикрывает глаза и дышит. Все внутренности скрутило от гнева. С Чонхо он хорошо знаком, поэтому он пытается успокоиться.              — Зачем тебе цветы? — уже тише спрашивает Есан.              — Не скажу! — Чонхо мотает головой и закусывает губу.              Есан выжидающе смотрит и выдыхает. Знает он зачем специалистам нужны цветы.              — Какой-то фее хочешь подарить?              Чонхо молчит, но затем неловко кивает. Есан кривит губы. За грудиной предательски сжимается и болит.              — Мне не жалко цветы, просто надо ко мне по-человечески обратиться! — бухтит Есан. — Ещё надо?              Чонхо смотрит на цветы, что успел срезать. В композиции чего-то не хватает.              — Не хватает красок. Может пионов? — предлагает Есан, а Чонхо охотно кивает.              Фея проходит дальше вглубь оранжереи. Чонхо следует за ним, наблюдая как осторожно Есан срезает цветы, а после место среза обрабатывает своей магией. Фея ещё немного помогает доработать букет и обвязывает ленточкой. Хоть и дует губы, но делает. Этот букет явно не ему предназначен.              — Спасибо, Есан, — благодарит Чонхо фею.              Тот только машет рукой и грустно смотрит на место происшествия. Ему нужно поговорить с директрисой насчет допуска в оранжерею.              — Мне не жалко, Чонхо. Но если я ещё раз увижу вас, горе-любовников, рядом с какой-либо клумбой здесь, то вы будете висеть вниз головой на том дереве! — Есан показал пальцем наверх, где сквозь прозрачную крышу было видно высокую сосну, — Ты меня понял?! Будете болтаться до тех пор, пока Гризельда не снимет вас! Передай остальным!              Чонхо улыбнулся, смотря на злого Есана. Сейчас фея не была такой опасной, скорее возмущенной.              — Хорошо, Есан-и! Я обязательно передам! — проворковал Чонхо и убежал.              Есан смотрит ему вслед, чувствуя, как горят уши. Чонхо его никогда нежно не называл. Есан кладёт ладони на щеки и вздыхает.              А Чонхо плетётся к тому самому человеку, которому проспорил желание.              

***

             Тренировка Уена проходит плохо. Ему всегда помогал Сонхва, ведь он быстро может потушить разгорающийся пожар. Алфея была окружена лесами, поэтому даже если выходить на специальную площадку, всë равно можно что-то спалить. Сонхва уже несколько дней отлеживается и Уен его только заставляет отдыхать, ведь тот серьезно пострадал. Порванное крыло для феи — смертельно, если не оказать должную помощь. Если крыло срастется неправильно, Сонхва и вовсе может перестать летать. Фея воды порывалась просто посмотреть за успехами друга, но Уен знает, что ничем хорошим это не кончится.              Уен тренировался один. Из-за этого ему приходилось оттачивать только лёгкие и близкие атаки, чтобы не промахнуться и не спалить всë вокруг к чертям собачьим. Он успокаивает себя мыслью, что силён не тот, кто знает тысячу техник, а тот кто повторял одну технику тысячу раз. Стремясь к более сильному удару, Уен совсем забыл про защиту и мелкое нападение.              Из-за природы своей магии, Уен легко выходил из себя. Когда он не находится в боевой готовности и не использует магию, то более-менее себя контролирует, но находясь здесь один и тренируясь, Уен чувствует, как всë его тело горит. Хочется выпустить огонь дальше, а не давать ему разгораться только в своей голове.              Чтобы успокоиться во время тренировки, Уен делал дыхательную гимнастику, сидя в позе лотоса, или пытался держать равновесие, чтобы сосредоточиться. Посидев пару минут с закрытыми глазами и глубоко дыша, фея встаёт на ноги. Он принимает позу ласточки и пытается держаться ровно, а не качаться из стороны в сторону.              — Балетом занимаешься? — слышится близко бархатный голос.              Уен пугается и падает в сторону, успевая поставить ногу. Фея тяжело сглатывает и хлопает глазами, пытаясь успокоить сердце. Перед ним стоит специалист и ехидно улыбается.              — Че тебе надо? — громко спрашивает Уен, хватаясь за сердце.              — Научишь балету? — продолжает говорить про балет Сан.              Уен хмурит брови, топая ногой. Его крылья мелко дрожат, выдавая разгорающуюся ярость.              — Какой к чёрту балет?! Ты в своём уме?!              — Научи балету, Уен.              Уен отворачивается, пытаясь успокоиться. Сан продолжает стоять на месте, прожигая чужую спину взглядом.              — Не мешай мне тренироваться! — бросает Уен и взмахивает крыльями, взлетая.              Сан цокает языком, недовольный поведением феи. Он уже не в первый раз так вторгается в чужую тренировку и знает, что Уен сейчас немного полетает и вернётся обратно.              Сан присаживается на что-то похожее на скамейку, перекидывает ногу на ногу и опирается на руку, поставленную на колено локтем. Он следит глазами, как фея в ярко красном одеянии летает на фоне синего неба. Сан отмечает, что будь на его месте Сонхва или Минги, скрытность была бы более ощутима. Уен исправно наворачивает круги, выпуская пар. В прямом смысле. Сан замечает, как тонкие облачка серого цвета выходят в ладонях у феи. Сан ждет. Ему некуда торопиться.              Уен спускается на землю через пару минут. Его лицо устало нормального цвета. За столько времени Сан уже привык, что фея очень легко краснеет от злости. Движения чуть более тяжкие, уставшие, но видно, что он готов продолжить тренировку. Увидев перед собой Сана, с губ слетает улыбка и он вздыхает, уходя в другую часть тренировочного поля.              Сан встаёт и идёт за ним, присаживаясь в позу лотоса немного поодаль. Уен фыркает, раздражаясь такому близкому присутствию. Когда он тренируется, то близко подпускает только Сонхва, ибо тот быстро реагирует и может справиться с его огнём. А вот Есана и Минги, как и других специалистов, он не пускает из принципа на тренировку. Магия Есана может стать топливом для его магии, что не самый лучший исход при потере управления или концентрации, а магия Минги заставляет огонь разносится по всей площади, что тоже не очень хорошо. Только Сан такой смелый, отбитый и отчаянный, что приходит и так близко сидит, хотя его никто не звал и множество раз выгоняли. Сонхва уже просто закрывал глаза, надеясь, что Хонджун не появится.              Уен вдыхает, концентрируя пламя в руках. Сан хоть и любил над ним поиздеваться, кинув упрёк или шутку, но во время тренировки просто сидел, лишь изредка что-то говоря. Уен старался держать прямо, слыша как Сан размеренно дышит позади него.              Уен формирует кольцо из пламени и крутит его, концентрируясь только на нём, но сложно это сделать. Он чувствует, как внимательный взгляд прожигает его спину.              — Слушай, — громко говорит Уен, не поворачиваясь в стороны Сана, — может ты свалишь уже, а? Я на твои тренировки не прихожу, тебе не мешаю, а почему себе ты такое позволяешь?              Сан молчит, лишь скучающе обводит тело феи взглядов. Уен начинает злиться, а его кольцо терять ровную форму, превращаясь то в овал, то в бесформенное нечто, больше похожее на кляксу.              — Стесняешься при мне тренироваться?              Вопрос застаёт Уена врасплох и он теряет даже тот огонь, что у него был сейчас. Он взмахивает руками, чувствуя кипение внутри.              — Сан, ты мне мешаешь! — Уен старался говорить спокойно и серьёзно, но резкость в движениях выдавала его состояние, — я боюсь, что задену тебя и ты получишь ожог!              Увидя недобрый взгляд, Уен готовился к волне насмешек и шуток в свой адрес, но Сан просто молча встал, отряхнулся и махнул рукой, прощаясь.              Так Уен остался один на площадке, не понимая действий специалиста.              

***

             Сонхва пришёл вовремя, хотя ему казалось, что опаздывает. Медсестра всегда была занятой, ведь либо болели феи, тем самым не контролируя свою магию и калеча окружающих, либо специалисты попадали в передряги. А тут Сонхва, со своим порванным крылом. Медсестра предлагала наблюдаться в стационаре в Магиксе, но поговорив с директрисой и заказчиком, Сонхва всë-таки остался в стенах школы и общежития. Заказчик оплатил все медицинские расходы и предоставил комфортные условия для лечения. Пока древние заклинания не попадут в руки музея, о специальном задании должны знать лишь единицы, а фея с порванным крылом всегда вызывает общественный резонанс. Такое редко случается, ибо хоть крылья и кажутся хрупкими, на самом деле они защищены слоем магии, которая крепче чем броня. Именно поэтому о травме Сонхва знали немногие. Для большинства учащихся эта информация скрылась за вывехом крыла, который мог случится в любой момент. А пока Сонхва восстанавливается, заказчик расследует дело досконально, ведь на фею была применима магия, которая как раз таки и разрушает защитную оболочку крыльев.              Сонхва терпеливо сидел всю перевязку. Было сложно, ведь крыло болело и ныло, пока медсестра даже чуть-чуть притрагивалась. Он шипел, но держал спину ровно, а руки были прижаты к ногам.              — Как твой напарник? — спрашивает неожиданно медсестра.              Сонхва хлопает глазами. Он не видел Хонджуна с тех пор, как оказался в лазарете. Фея понимала, что специалист тоже неплохо так получил, как минимум синяки и ссадины должны быть.              Сонхва больше склонялся к тому, что после случившегося Хонджун его избегает, хоть и слышал о том, что тот улетел к себе на планету очень срочно. Сонхва не знал что ему думать, но похоже Хонджуна действительно нет в школе.              — Я не видел его с задания, — честно признался Сонхва.              Было видно в зеркале напротив, что медсестра покачала головой. Похоже, что она тоже не видела его с того момента.              — Я обработала ему раны, а на следующий день директриса сообщила, что он срочно отправился к родителям. Думала ты что-то знаешь. Он, конечно, отделался гораздо легче, но с тем, что сейчас к вам представлены наблюдатели, было интересно узнать как он.              Сонхва кивает. Необъяснимая смесь из грусти, страха, переживания и обиды мешалось в нём. Вроде у них был такой чувственный момент, они оба поняли, что молчать уже нет сил, но тут всё обрывается. Сонхва больно об этом думать. Хоть они и не были друзьями, но Хонджун же мог с ним связаться?              Остальная часть перевязки прошла в тишине. Сонхва всë-таки себя переоценил, думая, что сможет после встретиться с Есаном. Боль в крыле перекрывала любые чувства, принося с собой тяжесть в теле. Голова тоже начала болеть.              Сонхва решил всë-таки лечь и поспать в их с Есаном общей комнате. Фея природы всегда хранила у себя в тумбочке лечебные травы, которые своим успокаивающим запахом наполнили и комнату. Сонхва провалился в сон за считанные секунды, как только голова достигла подушки.