Соцветия лунной орхидеи

      Баовей задумчиво разглядывала своё отражение, отметив, что выглядит гораздо лучше, чем когда только вернулась домой. Бледность и усталость давно ушли, уступая место более здоровому цвету лица. Однако, сама девушка вовсе не могла сказать, что она «в порядке». Прикосновения больше не пугали, нет, но приносили неприятные ощущения… липкости. Словно по коже ползали насекомые, расползаясь в разные стороны. Хотелось избавится от них, сбросить, отряхнуться. Поэтому она старалась не подпускать к себе близко людей. Мужчин, преимущественно. Исключением был только брат, которого она знала вот уже столько лет, и которому доверяла.       А ещё, вот уже долгое время, душа пребывала в состоянии смятения. И это чувство только подкрепляла сущность, сидящая у неё внутри. Ни один день не обходился без постороннего голоса в голове, постоянных подначиваний и уговоров. Баовей бы давно уже сошла с ума, если бы не надежда, что когда-нибудь она всё-таки найдёт способ избавится от постороннего жильца. Надежда, которая стремительно таяла с каждым новым прожитым днём, уступая место мысли, что, возможно, всё не так плохо. В целом, тёмное существо не особо-то и мешало, просто болтая по поводу и без, и, спустя больше года конфронтаций, девушка почти смирилась с существованием у себя в теле ещё одного жильца. Никаких подсказок по тому, что это был за житель, девушка так и не нашла, а сама сущность не спешила раскрывать свои тайны, замолкая всякий раз, когда Баовей начинала расспрашивать. Рассказывать окружающим о ней девушка тоже не собиралась. Либо она самостоятельно разберётся с этой проблемой, либо окончательно свихнётся, пытаясь это сделать.       Баовей тихо вздохнула, отлепляясь от разглядывания отражения в зеркале. Краем глаза она заметила слабое кровавое свечение на своей серьге, которое, казалось, исходило изнутри изделия. Этот едва заметный блеск пробивался через кристально чистую поверхность ярким блеском. Но, когда девушка заострила своё внимание на украшении, напряжённо всматриваясь в него, то свечение исчезло. Растворилось. Никакого тёмно-красного мерцания, только ровная гладкая серьга, поблёскивающая в свете солнца. И правда, всего лишь солнечный зайчик, по неосторожности пойманный в сети нежных голубых капелек.       Жизнь медленно превращалась в рутину, состоящую из бесконечного пробуждения, мелкой помощи сестре и внутренних споров с неведомой тварью. И казалось, что вот сейчас не надо никуда бежать — она снова дома, снова среди родных. Девушка задумчиво обхватила Чоуншен, вытаскивая его из ножен. На стальной поверхности, чуть искажённая под солнечным светом, отразилась она сама — задумчивая и растерянная.       Когда она только вернулась домой, она долго пыталась понять, почему последнее использование способности не просто высосало из неё все силы, но и чуть было вовсе не поглотило её жизнь. Девушка пришла к выводу, что не окажись в тот момент рядом Лань Ванцзи, то она запросто могла бы действительно больше не проснуться — настолько тяжело это ощущалось. Словно в тот раз её душу пыталась поглотить бездонная пропасть, хищно и безостановочно всасывая в себя всё, что есть внутри Баовей. А когда девушка решилась всё-таки наведаться к кузнецу в надежде, что он, возможно, сможет объяснить ей, что вообще происходит, то оказалось, что дом его давно пустует. Здание выглядело так, будто замерло в ожидании. Внутри было пусто. Полумрак лежал тяжёлым покрывалом, укутывая комнаты внутри кузни. Утварь всё так же стояла на своих местах, словно хозяин ушёл совсем недавно, побросав все свои дела. Но вот только его там не было.       Всё вокруг покрывал слой пыли, указывая на то, что, возможно, с его ухода прошло не несколько месяцев, а гораздо больше. А Баовей, не сильно интересующаяся его делами, совершенно не имела понятия, когда именно это случилось. И окружающие люди также не дали ей хоть сколько-нибудь развёрнутого ответа, все как один говоря, что да, мужчина давно уже покинул их деревню, испарившись в неизвестном направлении. И Баовей осталась без ответов, смирившись с тем, что ей придётся искать их самостоятельно.       А в окружающем мире постепенно возрастало напряжение. Мелкие стычки стали перерастать в настоящие столкновения, медленно, но верно приближая день, когда наступит закат Ордена Цишань Вэнь. И Баовей с каждым днём также медленно погружалась во всё большее непонимание, что именно ей стоит делать. Ей хотелось спасти родных и любимых. Хотелось счастья для них, хотелось, чтобы они остались живы. В этот промежуток времени Вэнь Нин действительно может погибнуть. И Баовей, знающая оригинал, до безумия хотела это предотвратить.       В голове метались обрывки мыслей, обрывки планов, но ни один из них не складывался в целостную картину. До этого момента её жизнь была наполнена практически бесконечным бегом — без передышки, без времени для подобных раздумий. Погружённая в события оригинала, Баовей не находила времени подумать — что она может сделать для того, чтобы её брат выжил. Чтобы выжили и все остальные. Каждый шаг был таким, словно девушка собиралась ступить в зыбучие пески, не зная, куда приведёт дорога. Как ей следует поступить?..       Когда она только очнулась всё казалось определённым, кристально ясным и понятным, словно, только открывшая глаза в этом мире девушка была всего лишь посторонним зрителем, невольно втянутым в водоворот уже написанной истории. Но с каждым прожитым днём она всё больше уверялась — это не так. Да, мир вокруг жил своей жизнью, не оглядываясь на маленькую песчинку, но события цеплялись друг за друга. Сложно было сказать, что будет, что должно было быть, но не произошло, а что и вовсе теперь никогда не случится. И девушка терялась. В событиях. В себе. В своих мыслях. И вроде бы, всё просто — в груди теплилось и всё росло настойчивое желание спасти дорогих сердцу людей. Но как, когда, что нужно сделать, чтобы это произошло?       День за днём реальность неумолимо погрязала в самой настоящей войне. Войне, где существует смерть и боль. Где нет места страхам и сомнениям — только отчаянное желание сражаться по одну из сторон. Но сражаться Баовей вовсе не желала. Она не могла себе представить, что в какой-то момент станет частью этого хаоса, этого кровавого вихря, где каждый шаг может привести её саму или её близких к смерти. И выбирать одну из сторон она тоже не хотела. Ведь выбери она Вэй Ина и Лань Чжаня — и ей придётся сражаться против Вэней. А это значило, что она встанет против сестры и брата. Пускай они и были против методов Вэнь Жоханя, но находились под его командованием, вынужденные так или иначе подчиняться его воле. А если выбрать семью — ей придётся бороться против тех, кто был ей безгранично дорог.       Нет, она вовсе не думала, что самостоятельно поднимет Чоуншен и отправиться крушить направо и налево одну из сторон на поле битвы. Просто в предстоящей борьбе не было разумного выбора, как поступить. Каждый вариант приводил лишь к тому, что ей придётся самостоятельно воткнуть себе в сердце меч, совершенно не представляя, какая рана окажется глубже.       «Как ты собираешься защищать тех, кого любишь, если не готова сражаться за их жизни?» — скептически фыркнула сущность внутри.       Он звучал как безжалостный укор, только подкрепляя неуверенность девушки в своём будущем. Тяжёлая ирония в каждом слове давила, побуждала придумать решение сложившейся ситуации, но решения Баовей не могла найти уже долгое время.       — Я не знаю… — вслух ответила девушка.       Её голос был тих и рассеян. Сознание погрязло во мраке сомнений, распространяя крепнувшие волны нерешительности. Баовей опустилась на край кровати, откладывая оружие в сторону. Ей вовсе не хотелось думать о предстоящей войне, не хотелось погружаться в это. Но и просто оставить всё как есть и сбежать на край мира, подальше от сражения, она не могла. Возможно, ей и правда стоит попытаться стать чуточку сильнее, пустив все силы и оставшееся время на это. Но даже так, она не представляла, когда именно всё начнётся. Когда мелкие стычки перерастут в полномасштабное сражение, сметая на своём пути Главу Ордена Цишань Вэнь?       Её размышления прервал резкий шум, и Баовей быстро поднялась с кровати, подгоняемая любопытством и тревогой. Она направилась к источнику звука, намереваясь выяснить, что произошло. Взгляд зацепился за стол Вэнь Цин, где валялась куча писем, будто сестра только что писала, а затем внезапно отвлеклась, побросав всё. Листья бумаги были раскиданы в разные стороны — одни свёрнуты в аккуратные рулоны, другие нахально торчат из-под стопки, словно забытые мысли. Но сильнее всего внимание привлекала женщина, стоявшая в дверях, с младенцем на руках. Баовей почувствовала лёгкое беспокойство в груди, когда увидела, как незнакомка беспомощно держит крошечное существо, которое слабо, но настойчиво кричало в её объятиях.       — Вэнь Цин, помоги… — произнесла женщина. — А-Юань всё плачет и никак не успокаивается…       Сестра кивнула, отходя в сторону и копаясь среди своих склянок и бутылок. А Баовей зацепилась за имя, вскользь произнесённое этой женщиной.       — А-Юань?.. — ошарашенно повторила за ней черноволосая, подходя ближе.       В голове тут же всколыхнулось воспоминание о прекрасном юноше с белоснежной лобной лентой на лбу. Неужели это действительно А-Юань, что будет в будущем найден Лань Ванцзи в дупле одного из деревьев на горе Луаньцзан?       Девушка ощутила, как сердце её наполняется неожиданной теплотой. Несмотря на всё, что происходит сейчас в мире, она видит перед собой рождённую новую жизнь. Словно напоминание, что в каждом плохом событии неизменно может найтись что-то прекрасное.       — Так его зовут… — вымученно улыбнулась женщина, слабо пытаясь скрыть растерянность и усталость в голосе.       Баовей несмело заглянула в свёрток, удивлённо встречая заплаканный взгляд крошечного младенца. Маленькое сморщенное лицо, как у старичка, выглядывало из-под ткани, но в его глазах сверкала настойчивость. Малыш продолжал плакать — не громко, но весьма отчётливо показывая, что ему что-то не нравится. Этот крохотный комочек в руках женщины выглядел таким беспомощным, но, тем не менее, настолько полным жизни, что Баовей ощутила как в груди щемит сердце. Этот малыш в будущем действительно вырастет в прекрасного юношу, а она… Она сможет это увидеть! Ошарашенная, девушка продолжала вглядываться в плачущий комок, когда мальчик внезапно прекратил плакать, устремив на неё светлые, почти фиалкового цвета глаза. Этот ребёнок… Он пройдёт через столько бед и страданий, но выживет, не смотря на то, что весь Орден Цишань Вэнь падёт. Такой хрупкий и такой сильный одновременно.       «Конечно, он бы выжил, если бы не ты. Но сможешь ли ты сейчас с точностью сказать, что всё так и будет?» — тихо встряла сущность, развеивая радость, захватившую сердце девушки.       — О… Он успокоился… — удивлённо произнесла женщина, заглядывая в свёрток.       — А-Лан, я смотрю у тебя и без всяких настоек получается успокоить детей. — ухмыльнулась Вэнь Цин, подходя ближе.       — Я… — голос Баовей звучал нерешительно. — Мне надо идти…       В голове до сих пор крутился вопрос, заданный сущностью, вызывая растерянность. Она рвано попрощалась с женщиной и поспешила вернуться к себе, чтобы не показать то, что в душе вновь всколыхнулось волнение. Гораздо ярче, чем до того, как она увидела маленького А-Юаня перед своими глазами. Прикрыв за собой дверь, девушка прислонилась к ней затылком. И как после такого выбирать сторону?       «Я могу тебе предоставить весьма неплохой вариант.» — спокойно, почти утешительно, предложил голос в её голове.       Его спокойствие резко контрастировало с внутренним хаосом, бушевавшим в груди Баовей. Сущность не торопилась, подкидывая своё «решение» в моменты слабости, когда мысли погрязали в хаосе. Но она и не отпускала, цепляя словами за душу, завлекая в ловушку, подначивая, искушая согласиться. Это было похоже на зловещую игру — обещание силы и конец всех мучений. Но также являлось шагом в неизвестную пропасть. И порой, как сейчас, когда Баовей окончательно увязала в тумане растерянности, она и впрямь думала, что это один из немногих неимоверно привлекательных выборов, что черноволосая может сделать.       Принять тёмную сущность, пусть и ценой своей души, но положить конец войне, что пока ещё не добралась до самой девушки, но уже отчётливо раскинула свои сети вокруг. Всё будет решено, а в душе Баовей больше не будет боли и страха. Но… Вопрос, который волновал её больше всего — что скрывается за этим предложением? Какую це́ну ей придётся заплатить за эту неведомую силу? Что она потеряет, приняв это решение? Чем больше она раздумывала, тем меньше могла выцепить, что именно скрывается за этим выбором. И с каждым таким мгновением сомнения становились всё гуще, как туман, что не даёт разглядеть ничего вокруг. Внутри оставалось только ощущение неминуемости, словно сама судьба подталкивала её к согласию, не оставляя иного выбора.       Конец всему. Покой. Освобождение. Казалось, что это обещание было сродни наркотическому опьянению — настолько оно манило, настолько притягивало. Стоило лишь протянуть руку, и она получит всё. Всё, что ищет — и даже больше. Но что, если, сделав этот шаг, девушка навсегда потеряет себя? Не вспомнит о тех, кого любит, и не сможет распознать, что когда-то хотела кого-то спасти. И что тогда у неё останется, если она решит отдать свою душу взамен на мгновенный конец этой проклятой войны, которая должна унести жизни её родных? Жизнь… её брата… Будет ли та Баовей, которая сейчас размышляет об этом, довольна этим выбором? Или всё, что она когда-либо любила, исчезнет навсегда, поглощённое тёмной тенью, которую девушка впустит в своё сердце?       «Но ты же хочешь закончить всё это. Хочешь спасти тех, кого любишь. Я могу дать тебе эту возможность. Всё, что тебе нужно — это всего лишь сделать выбор.»       Баовей прикрыла глаза, стараясь отогнать назойливый шёпот, но он всё равно продолжал звучать в голове, как навязчивая мелодия, которую не удаётся выкинуть из памяти. О, эта сущность определённо успела изучить все уголочки её души, надавливая на слабые места всё искуснее.       «Ты ведь не хочешь потерять тех, кого любишь. Не хочешь видеть, как они умирают, и как всё рушится вокруг тебя. Ты не хочешь быть беспомощной. Но ты знаешь, что использовать только светлую энергию — это не твой путь. Ты слишком слаба, чтобы продолжать надеяться на подобное.»       И это было правдой. Баовей развивала свою звёздочку, старалась, наполнялась духовной энергией, но даже так — находилась на несколько уровней ниже тех, на кого ровнялась. Как бы она ни пыталась убедить себя в обратном, всё равно не могла не видеть: все её попытки сделать что-то оборачивались крахом, всё, что она делала было жалким и бесполезным. Девушка больше не была уверена, так ли это неправильно — отвергать сущность, что внезапно проникла в её тело. Каждый шаг был словно… ложным, неправильным. Она искала ответы, но взамен получала лишь новые вопросы.       Баовей сжала кулаки, но затем разжала их, будто освобождая свои мысли, вьющиеся, как рой пчёл. Внутри росло ощущение, что чем дольше она сражается с этой тьмой внутри, тем неизбежнее то, что в какой-то момент черноволосая сломается и согласится с ней.       «Не беспокойся. Ты не потеряешь ничего, что действительно важно. Ты получишь то, чего хочешь. Ты сама будешь управлять своей судьбой. Просто. Сделай. Выбор.» — мягкий, утешительный голос обволакивал.       И, несмотря на то, что девушка всё ещё видела этот путь как нечто неправильное, что-то внутри неё поддавалось на эти слова. Она глубоко вздохнула, чтобы остановить поток подобных мыслей, который путался, словно нитки в клубке. Вдох, выдох… Чем дольше она думала, тем яснее становился новый вопрос: если не примет эту сущность и не сделает подобный выбор — что она потеряет в этом случае?       Сущность тихо подслушивала её размышления, не влезая, а Баовей вновь подумала о том, что хочет знать, что это такое сидит у неё внутри. Она не могла больше довольствоваться тишиной и неизвестностью. Тёмная сущность, что так настойчиво звучала в её голове, всё время была рядом, но её истинная природа оставалась загадкой.       — Кто ты вообще такая? — тихо спросила Баовей, желая наконец получить хоть какой-то ответ. — Откуда ты пришла?       Тишина повисла, словно тяжёлое маслянистое облако. Девушка решила, что и в этот раз сущность замолчит, не желая ничего рассказывать, но внезапно в голове всё же раздался голос. Тихий, обволакивающий, он звучал глухо и отдалённо, словно существо нехотя согласилось раскрыть Баовей долю правды.       «Я — тьма. Ты и так это чувствуешь, не так ли? Я существую там, где пустота, там где сила. Гнев, ярость, отчаяние — я живу этим. Ты сама позвала меня — там, на той горе. И как я могла устоять? Как можно было не откликнуться? Слишком соблазнительно звучал твой зов, слишком привлекательно, слишком вкусно вновь наконец очнуться ото сна.»       Баовей ничего не ответила, повернув голову к окну и разглядывая облака, медленно плывущие по небу. Не знала. Она уже ничего не знала. Не понимала, хочет ли согласиться, или послать подальше эту тьму. Та, в ответ, тоже молчала, будто давала время для размышлений. Девушка встряхнула головой, отгоняя прочие мысли и поднялась, желая выйти и проветриться. А что лучше промывает голову, как не помощь сестре?

∆∆∆∆∆

      «Как насчёт того, чтобы попробовать использовать две силы сразу? Представь, скольких ты могла бы победить.»       Сквозь шум постороннего голоса в ушах раздавался свист рассекаемого лезвием ветра, лишь немного заглушая его. Баовей не могла сосредоточиться из-за него, постоянно отвлекаясь.       — Заткнись. — в очередной, сто-пятидесятый, раз произнесла девушка, почти не вкладывая смысл в это слово.       «Я не могу, ты же знаешь. Мы с тобой здесь заперты. Почему ты противишься? Я всего лишь хочу раскрыть твой потенциал.»       Баовей промолчала, сосредоточенно делая новые взмахи уже отточенными движениями. Наверное, будь здесь Вэнь Нин, обязательно бы упомянул насколько у неё хорошо получается. Но брат давно пропадал за пределами деревни и возвращался только время от времени, чтобы получить новые поручения.       Решимость, с которой девушка отказывалась от принятия неизвестной сущности стремительно покидала тело. Уже сколько времени она старательно игнорировала все попытки склонить себя на другую сторону, но несколько последних недель давались особенно тяжело. Она почти готова была принять любую помощь, не видя перед собой никакого способа сделать хоть что-нибудь самостоятельно. И это… страшило…       Баовей развернулась, с лёгкостью ударяя мечом по воздуху. Она сражалась с невидимым противником. Сражалась с тьмой внутри себя. Сражалась со своим сознанием, отчаянно кричавшим, что, сидя на одном месте, никого не спасёшь.       «Ну, сама посуди, ну что тебе стоит, ты обретёшь такой желанный тобой конец, я обрету такую желанную мной тебя…»       — Ах, так значит тебе всё-таки нужно моё тело? — внезапно поддалась на уловки и ответила Баовей.       В голове раздался лёгкий смех. Он был похож на смех Вэй Ина, когда тот мстил Вэнь Чжао — надменный, слегка безумный.       «Ну конечно! Но ты ведь сопротивляешься! А ведь я предлагаю тебе силу, немыслимую по твоим меркам! Сравниться с ними, встать рядом, сражаться бок о бок, защищая любимых — всё это будет у тебя и даже больше!..»       Тьма немного помолчала, словно раздумывая, стоит ли добавлять ещё что-нибудь, или всё-таки дать девушке секунду на ответ. Баовей стиснула зубы, не прекращая тренировки. Сила в обмен на безумие?!       Безумие.       У неё есть духовная сила, она не может позволить себе потерять её лишь из-за мимолётной слабости. Звёздочка весело сверкнула внутри, осветив потаённые участки души. Сущность лишь мельком обратила внимание на это свечение, вслушиваясь и тоже терпеливо выжидая. На какое-то время воцарилось приятное молчание, прерываемое только свистом ветра в ушах.       «Ой, да брось, ты серьёзно сейчас подумала, что можешь выжечь меня этим свечением?» — в голове раздался громкий смех, и девушка поёжилась. — «Но вот в чём беда — попробуй, да не выйдет. Мы могли бы не сражаться друг с другом, а действовать совместно. Только представь это! Вот, ты убиваешь всех недругов, орошая их кровью землю, больше не отсиживаешься в тени, а стоишь рядом с прославленными заклинателями. А ведь из-за тебя эти двое могут умереть, сможешь ли ты жить с этим?» — ехидно закончила сущность.       Баовей почувствовала ледяные щупальца страха, окутывающие её душу. Она и правда слишком много раз вмешивалась, по знанию, по незнанию, из-за своих эгоистичных желаний. А теперь, что если, когда она оставила их без присмотра, они…       В голове с бешеной скоростью проносились обрывки образов, воплощающих самые потаённые страхи.       — Не говори так… — беспомощно отозвалась девушка, опуская меч.       Ей было страшно, невероятно страшно потерять любимых, но потерять себя… «Интересно, если я всё-таки соглашусь, и… Они будут по мне скучать?..» — пронеслась в голове мысль, окончательно закрепившая потерю уверенности в собственных силах.       Баовей крепко стиснула рукоять Чоуншена, поднимая к своим глазам, и вновь, уже в который раз, вглядываясь в своё отражение. Решительный серо-золотой взгляд, усталый, в нём давно уже не было беззаботного счастья. Словно… тот ребёнок внутри теперь спрятался за толстым слоем пыли реальности. Ребёнок, что думал, что у него наконец-то появилась семья и смысл существования, когда только проснулся в этом мире, смотря на него широко распахнутыми глазами.       Но… Баовей теперь и правда не одна… Помимо окружения, готового выслушать и поддержать, в её душе есть звёздочка и эта непонятная тьма… Может, она действительно сможет сохранить саму себя, несмотря на то, что воспользуется этим невероятно заманчивым предложением… И сложнее всего было согласиться с самой собой. Признаться себе, что ей больше не хочется прятаться, не хочется бездействовать. Она наконец в том мире, где может найти себе место, пусть даже не будет рядом с любимыми, пусть даже потеряет себя, но спасёт их, пуская в ход всё, что у неё есть.       — Хорошо. Пусть будет так. — решительность сверкнула в глазах Баовей, которая прикрыла веки, не в силах смотреть на своё отражение. — Мой ответ — да.