Соцветия лунной орхидеи

      Расстроенный Вэй Усянь стоял неподалёку от девушки, выглядя весьма потрёпано. Его одежда изгваздалась, синяки и ссадины покрывали видимую часть тела, так что Вэнь Нин выразил желание натаскать ему горячей воды, чтобы юноша смог смыть грязь и залечить раны. Баовей, чувствуя себя немного неловко под пристальным взглядом Вэй Ина, вышла вслед за братом, в нерешительности останавливаясь по другую сторону закрытой двери.       Она безумно сильно хотела помочь Вэй Усяню, но не горела желанием помогать его брату, особенно после того, как тот так неблагодарно повёл себя. Да, клан Вэнь убил его родителей, Вэнь Чжао наверняка даже глумился над их телами, но этот упрямец даже не захотел разобраться в ситуации, ровняя всех под одну гребёнку. Вэнь Нин несколько раз проходил мимо неё в комнату с полным ведром горячей воды, от которой тянулся слабый дымок и обратно, с уже опустевшим. Ходящие мимо адепты удивлённо посматривали на него, но ничего не говорили, видя Баовей рядом. Спустя несколько таких хождений Вэнь Нин, неся очередное ведро, устало остановился и поставил его возле двери, утирая пот со лба. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, однако девушка прервала его.       — Это последнее? — спросила Баовей, указывая на воду.       — Ага, — кивнул брат, собираясь вновь поднять ведро, но девушка остановила его жестом.       — Давай я занесу, заодно обработаю мазью раны, — слегка засмущавшись, спросила Баовей.       Лицо брата приняло странное выражение, он искоса глянул на черноволосую, залившись лёгким румянцем, но затем широко улыбнулся, чуть щуря глаза, и всучил баночку с лекарством, кивая и уходя прочь. Девушка на время убрала мазь за пазуху, подняла ведро с водой и аккуратно открыла дверь другой рукой, входя внутрь комнаты. Вэй Усянь, стоявший к ней спиной, прямо на глазах у девушки развязал свой пояс, скидывая мантию с плеч. Кровь мгновенно прилила к щекам застывшей на пороге девушки, не ожидавшей, что тот прямо в этот момент начнёт раздеваться. Однако, спустя мгновение, когда юноша полностью снял свои чёрные одежды и оголил торс, взгляд зацепился за длинные красные полосы — следы словно от ударов кнута. Ярким пятном они выделялись на бледной коже, кровь и грязь кое-где подсохли, образуя мягкую корочку. Сердце девушки сжалось, на раны было больно смотреть, а каково ему их чувствовать?.. Она прошла несколько шагов вперёд, ставя ведро на пол неподалёку. Вэй Усянь, услышав звук, развернулся, но так и застыл, держа в руке чёрную ткань. И, когда их взгляды встретились, юноша внезапно густо покраснел, через секунду расплываясь в улыбке.       — Ты пришла мне… Помочь?.. — с лёгким удивлением в голосе спросил Вэй Усянь.       — Я… Это… — пробормотала девушка, стараясь смотреть ему в глаза, но взгляд постоянно соскальзывал на крепкий, подтянутый юношеский торс, и, слегка запинаясь, она всё-таки смогла добавить: — Твои раны… Нужно их обработать…       Юноша склонил голову набок, а затем кивнул, присаживаясь прямо на пол и скрещивая ноги. Он завёл руку за спину, собирая длинные, растрёпанные волосы, давая обзор на спину и свободу действиям. Стараясь унять своё воображение, Баовей сглотнула и медленно приблизилась к нему, беря в руки лоскут ткани и смачивая его в тёплой воде. Она присела сзади на колени и невесомо прикоснулась к спине юноши, проводя по плечам, стараясь особо не тревожить раны, но промыть их. Полностью сосредоточившись на том, чтобы не сделать ему больно, девушка, отбросив смущение, медленно водила тканью по обнажённой коже. Спустя какое-то время юноша немного сжался, и Баовей подумала, что ему очень больно, раз он так себя ведёт. Закончив с промывкой ран, девушка достала из-за пазухи небольшую баночку, зачерпнув густую белую мазь, сладко пахнущую травами, и принялась осторожно намазывать её на горячее тело юноши. Пальцы мягко скользили по красным полоскам, размазывая крем по коже. Почти закончив, девушка провела по ране, которая тянулась через талию юноши, и тот внезапно шумно выдохнул, слегка задрожав. Девушка тут же отдёрнула ладонь, испугавшись.       — Прости… — тихо произнесла она, вновь прикасаясь к обнажённой коже, на этот раз ещё нежнее.       — Мне… Не больно. — хрипло и немного напряжённо ответил Вэй Усянь.       Тон его несколько изменился, он произнёс это с придыханием, почти томно, и девушка ощутила, как от его голоса и у неё самой пробежала по телу приятная дрожь.       — Скорее… Скорее наоборот… — чуть обернувшись на девушку, Вэй Усянь взглянул на неё из-под полуопущенных ресниц.       Его лицо окрашивал румянец, губы слегка приоткрылись. Девушка переполошилась, чувствуя как сердце начинает бешено стучать в груди. Атмосфера вокруг спешно приобретала какие-то жаркие, томные нотки, и Баовей замерла, по инерции растирая между своими пальцами остатки мази. Осознав, что Вэй Усянь смотрит на неё совершенно другим взглядом, сердце, до того сладко колотившееся в груди, резко ухнуло вниз, отрезвляя поплывший разум. До этого момента девушка списывала всё, что происходило, на неуёмное желание юноши флиртовать и приставать к каждому встречному, но сейчас она со страхом начала осознавать, что это не так. Что он уже смотрит на неё по-другому. «Неужели он начал испытывать ко мне какие-то чувства? А как же Лань Чжань?.. Неужели это из-за меня, из-за того, что я так бездумно вмешивалась?!» — с ужасом подумала Баовей, застывая на месте. Тело задеревене́ло, где-то внутри сердце сладко ёкнуло от подобных мыслей, но похолодевший разум настойчиво кричал, что это не совсем правильно. Ведь одно дело самой томно вздыхать по ним, и совсем другое — видеть ответную реакцию. Теперь же, в голове девушки спешно проносились все те моменты, где Вэй Усянь смотрел на неё подобным взглядом.       — Я, пожалуй, давай дальше сам?.. — неуверенно произнёс юноша, перехватывая её ладонь, держащую небольшую баночку.       Ещё одна волна дрожи прошлась по руке от его касания. Дыхание сбилось. Слабость разливалась по телу от его взгляда, от его тона, от его прикосновения, от того, что он находится так близко. Казалось, что он сейчас потянет её за руку, прижимая к себе, и вопьётся в её губы своими. Но юноша просто прошёлся пальцами по кисти, забирая сосуд с мазью из ладошек застывшей девушки. Да, определённо, ему лучше самому закончить. К тому же раны на спине она уже обработала. Девушка приоткрыла рот, но не смогла издать ни звука, боясь, что голос подведёт её, поэтому она молча кивнула, поднимаясь с колен и оставляя юношу самостоятельно закончить обработку ран. Черноволосая словно сомнамбула встала и направилась к двери, слыша в ушах непрекращающийся стук сердца, всё ещё ощущая на коже запястья мягкие горячие пальцы.       — Постой… — внезапно раздался голос Вэй Усяня, как только девушка коснулась двери.       Баовей медленно обернулась. Юноша всё так же сидел на полу, но теперь лицом к ней, с открытой баночкой мази в руках, и не шевелился. Он был необычайно серьёзен, словно собирался сказать что-то очень важное, но затем лучезарно улыбнувшись, расслабился и произнёс:       — Спасибо!

∆∆∆∆∆

      Когда в следующий раз Баовей зашла в комнату, принеся пару чашек с новым отваром, Вэй Усянь, посвежевший и полностью одетый, уже сидел за столом, положив голову на сложенные руки, о чём-то глубоко задумавшись. Он не обратил внимания ни на саму девушку, ни на лекарство, которое черноволосая тихо поставила перед ним, полностью пребывая мыслями где-то далеко-далеко. Безвольный Цзян Чэн безмолвно лежал на кровати с закрытыми глазами, и Баовей хмуро посмотрела на него сверху вниз, зная, что придётся напоить его тем, что она принесла. Пока она размышляла, а не припрячь ли к этому делу кого-нибудь другого, дверь комнаты распахнулась, и внутрь вошла Вэнь Цин, удовлетворённо оглядывая варево, изготовленное младшей сестрой. А за её спиной, переминаясь с ноги на ногу, смущённо стоял Вэнь Нин. Черноволосая вздохнула, всё-таки она приготовила отвар, она держит его в руках, ей и поить безвольно лежащего больного.       — Пей отраву, тварь!.. — тихо пробубнила Баовей, пытаясь влить тёмную жидкость в рот бессознательного Цзян Чэна.       По комнате разносились тихие голоса Вэнь Цин и Вэй Усяня. Девушка твёрдо говорила юноше, что отвар приготовлен и для него тоже, и чтобы он не пренебрегал усилиям её младшей сестрёнки, Вэй Усянь посмеивался и уверял, что это далеко не так.       — С-сестра!.. — пробормотал Вэнь Нин, стоя рядышком с Баовей и поражённо глядя на неё.       — Что?.. Я говорю: «выпей отвар из трав», — невозмутимо обернулась к нему Баовей, постаравшись сделать максимально безэмоциональное выражение на лице.       Брат широко улыбнулся, видимо, решив, что ослышался. Черноволосая надулась, может же она позволить себе хоть так снять своё раздражение, раз уж ей приходится лечить этого упёртого Цзян Чэна. Обернувшись, девушка перевела взгляд на сидящих за столом Вэнь Цин и Вэй Усяня. Второй задумчиво вертел в руках опустевшую чашку из-под отвара.       — Есть ли какой-то способ восстановить Золотое Ядро? — рассеянно произнёс Вэй Усянь, перекатывая на ладони пустую посуду.       — Невозможно восстановить разрушенное Золотое Ядро. — скептически ответила Вэнь Цин.       — Но ведь должен быть хоть какой-то способ! — удручённо вздохнул Вэй Усянь, ставя плошку на столик.       Он уныло поднял хмурый взгляд своих глубоких серых глаз. В них плескалась боль и скорбь, и сердце Баовей болезненно сжалось. Могла ли она рассказать о способе, даже если все остальные, кроме сестры, о нём ещё не знали? Должна ли? Хочет ли? Нет. Она, к сожалению, знала, что юноша всё равно услышит о нём, и уговорит А-цзе провести операцию. Девушка ощутила укол боли в своём сердце, но продолжила тихо слушать говоривших.       — Вэнь Цин, ты самый лучший лекарь из известных миру, даже твой титул — «Золотые руки»… — с болью в голосе говорил юноша.       — Нет нужды в лести! — резко оборвала его Вэнь Цин, подняв руку, но затем со вздохом добавила: — Я… У меня есть кое-какие наработки, научный труд, если вам будет угодно. Возможно... Золотое Ядро можно пересадить от одного человека другому.       Глаза юноши расширились, лицо прояснилось, он, воодушевлённый пусть маленькой, но надеждой, ожидающе смотрел на Вэнь Цин. Та, заметив его взгляд, нахмурилась.       — Даже если это и возможно, я не буду этого делать! — резко сказала Вэнь Цин, а затем замявшись, добавила: — Этот способ, он…       — Но это шанс, — тихо произнёс Вэй Усянь, а затем посмотрел на лежащего без движения юношу.       — Вэй Ин, письменный труд — всего лишь письменный труд! — воскликнула Вэнь Цин. — Воплотить написанное в жизнь — совершенно другое дело! Я не уверена даже наполовину, что операция подобного рода пройдёт успешно!       — Пускай шанс невелик, но он есть! — воодушевлённо возразил Вэй Усянь. — Я готов отдать своё Золотое Ядро ему. Цзян Чэн, он… Он такой гордый и принципиальный, он не сможет без духовных сил. Вэнь Цин, скажи, ты бы не сделала для своих младших всё, что угодно, окажись они в такой же ситуации?       Лицо Вэнь Цин приобрело страдальческое выражение, она понимала, что тот сказал это специально, но... Она кинула взгляд на Баовей и стоящего рядом с ней Вэнь Нина, затем медленно качнула головой, словно уже готова была согласиться с его словами.       — Но… — пробормотала Баовей, а затем подняла глаза на Вэй Усяня и добавила: — А как же ты?!       — Я буду в порядке, — мягко улыбнулся юноша, оборачиваясь к ней.       Его серые глаза смотрели с толикой нежности, и Баовей, немного постыдившись собственных слов, опустила взгляд. Он уже всё решил, ещё тогда, когда услышал про операцию. Ещё тогда, когда доверился Вэнь Нину и остался в надзирательном пункте. Уже тогда он был готов на всё, лишь бы его брат вновь обрёл духовные силы. Девушка яростно стиснула зубы, чувствуя как в душе поднимается злость и решимость. Пускай она и не может отговорить его, она будет рядом. «А ты уверена?.. Не боишься всё сломать?..» — тихо пропищал настырный голос в голове, но та мысленно отмахнулась от него. Баовей вновь подняла взгляд. Вэй Усянь молчал, ожидая окончательного решения Вэнь Цин. Сестра сидела, опустив локти на стол и сжав виски пальцами, прикрыв глаза, раздумывая, взвешивая, размышляя. «Уверена. Я просто буду рядом, ничего более» — всё же твёрдо ответила Баовей, наперекор голосу разума, ощущая, что ещё немного, и она начнёт считать себя сумасшедшей.       — Хорошо… — с тихим вздохом сказала наконец Вэнь Цин, приняв решение.       Вэй Усянь расплылся в широкой улыбке, его глаза лучились благодарностью и надеждой. Он открыл было рот, чтобы поблагодарить, однако А-цзе прервала его, произнося:       — Но это не просто. Ты должен понимать, что шанс того, что всё получится так, как ты того хочешь не так уж и велик.       — Даже пять из десяти это уже хорошо! — улыбнулся Вэй Усянь. — Если ничего не выйдет… Если… Моё Золотое Ядро исчезнет без следа, то я не буду горевать о том, что обратного пути нет. Но Цзян Чэн… он так не сможет. Он слишком гордый и слишком серьёзно воспринял потерю. Заклинательство — вся его жизнь. Для него провести остаток жизни в роли обычного человека, которому ни в чём не добиться успеха, смерти подобно…       Вэнь Нин и Баовей тихо стояли рядом, глядя как их сестра всё ещё мечется в сомнениях. Черноволосая пыталась найти аргументы, чтобы переубедить Вэй Усяня, но понимала, что у юноши на всё найдётся ответ. Девушка чувствовала злость, он так легко говорит об этом, будто для него самого это ничего не значит, словно это как поделиться тарелкой с супом. Отчаяние из-за того, что он пожертвует чем-то настолько важным захлёстывало сознание. При мысли точно так же без сожалений отдать своё Золотое Ядро кому-нибудь — девушку пробрала дрожь. Нет, она бы, наверное, ни за что не согласилась пожертвовать свою звёздочку, так тепло согревающую её изнутри. Но при этом всём, что бы юноша не решил, она хотела оставаться рядом и идти следом. Поддерживать, помогать в меру сил. Противоположные чувства бурлили внутри яростным потоком, схлёстываясь в безмолвной битве.       — Цзян Чэн, он… Он не должен узнать. — произнёс Вэй Усянь, смотря на мирно спящего юношу.       — Что ты будешь делать, если он всё-таки узнает? — немного помедлив, спросила Вэнь Цин.       Вэй Усянь отрицательно покочал головой, а затем, сжав кулаки, сказал:       — Он не должен узнать. Пожалуйста, пообещайте мне, что вы ни при каких обстоятельствах ему не расскажете об этом.       Вэнь Цин, Вэнь Нин и Баовей молча переглянулись. На лицах каждого отражалось смирение. Черноволосая, ещё до конца не разобравшись в себе, подумала о том, что это весьма сомнительное обещание. Цзян Чэн и до этого не ценил того, что для него делали окружающие, а «восстановив» Золотое Ядро, не зная какую цену заплатит за это близкий человек, и вовсе зазнается.       — Как тебе будет угодно… — тихо произнесла Вэнь Цин, устало прикрывая глаза.       Юноша, услышав ответ, обернулся к Вэнь Нину и Баовей, ожидая, что они пообещают того же.       — Я-я ничего не с-скажу. — ответил Вэнь Нин на его ожидающий взгляд.       Баовей молчала, опустив голову и упорно разглядывая доски на полу. Она не могла обещать того, что когда-нибудь в порыве гнева, от несправедливости, от жажды помочь, не расскажет Цзян Чэну правду.       — А-Нин, пойдём. — тихо бросила брату Вэнь Цин, поднимаясь со своего места.       Тихо скрипнула дверь, обозначая, что родные ушли, оставив Баовей наедине с Вэй Усянем. Девушка всё так же смотрела в пол, сжав зубы, не желая давать легкомысленных обещаний. Она услышала тихие шаги, а затем рука юноши аккуратно обвила её сжатый кулак.       — Вэнь Руолан… — тихо произнёс юноша, вынуждая девушку посмотреть таки на него.       — Вэй Ин… Как… — черноволосая подняла взор, глядя в бездонные серые глаза Вэй Усяня, мягко смотрящие на неё. — Как ты можешь так просто… Так безрассудно…       Девушка не находила слов, путаясь в своих мыслях. Юноша прерывисто вздохнул, а затем внезапно обнял её, прижимая к себе.       — Со мной всё будет хорошо, — тихо произнёс он. — Я не хочу, чтобы Цзян Чэн всю жизнь мучался от осознания, что Золотое Ядро в его теле ему не принадлежит.       Голос его отдавался приятным гудением, распространяясь по телу девушки. Баовей легонько дёрнулась, словно хотела отстраниться, но юноша ещё сильнее прижал её к себе. И черноволосая расслабилась, утыкаясь носом в его плечо, несмело обхватывая его в ответ. Ощущая, что буря в душе потихоньку начинает успокаиваться.       — Пожалуйста… — ещё тише сказал он. — Пообещай мне, что не расскажешь ему.       Баовей молчала, всё ещё не уверенная, что сможет сдержать обещание, но затем закрыла глаза и согласно кивнула, сдаваясь. Она так и не смогла произнести ни слова, не желая обманывать саму себя. Однако, юноше хватило и этого, он выдохнул, поглаживая её плечо в объятиях. Девушка прикрыла глаза, тяжело вздыхая.

∆∆∆∆∆

      Обездвиженный иглой Цзян Чэн проспал три дня. Кости его срослись, а внешние повреждения исцелились, но след от дисциплинарного кнута, которому суждено остаться на всю жизнь, излечить не удалось. Вэй Усянь, тоже поднабравшись сил, выглядел свежо и бодро. Все эти три дня проходили в тягостных размышлениях и обсуждениях. Баовей, скрипя зубами, всё-таки смирилась со всем, что происходит.       Когда присутствующие договорились обо всех деталях, а раны юношей затянулись, Вэй Усянь взвалил безвольного Цзян Чэна на спину и, попрощавшись, ушёл. Они обусловились встретится через несколько дней на одной безлюдной горе в Илине. Вэнь Цин ушла к себе подгатавливать инструменты и людей к её отсутствию, настоятельно порекомендовав младшей сестре хорошенько отдохнуть, вручив ей бутылёк с тёмно-зелёной жидкостью.       Баовей сидела на своей кровати, задумчиво смотря на стоящее на столике лекарство, приготовленное Вэнь Цин, утверждавшей, что какие бы кошмары её ни мучали, это точно должно помочь. А заодно успокоить и нервы, и душу. Девушка залпом выпила отвар, чуть скривившись от слегка горьковатого послевкусия, и легла спать.