Соцветия лунной орхидеи

      За тренировками дни протекали нереально быстро. Только проснувшись, воодушевленная девушка бежала тренироваться на ту самую поляну, где обнаружилась ее способность к заклинательству, посвящая каждую свободную минуту изучению боевого стиля. А когда окончательно выматывалась, доползала до дома, проглатывала еду за раз и вырубалась на кровати, стоило коснуться подушки. Тащила сонного, вяло вздыхающего брата за собой, мимолетно умудряясь переброситься фразами с ехидно улыбающейся А-цзе. Настрой для тренировок не могло сбить ничто!       Пока они занимались на поляне, Вэнь Цин ходила к одному пожилому человеку в городке, говоря, что пытается подправить его здоровье. А в один день внезапно выцепила Баовей по пути, подхватила за локоток и повела за собой. Прервав привычный дневной ритм, недоумённая девушка не могла понять, куда её тащат, но заинтригованная спокойно следовала за А-цзе. Вскоре они добрались до городка и сквозь тихие улицы шли всё дальше в самый его конец. Остановились девушки около здания, напоминающее кузницу, младшая повернулась к сестре, собираясь задать вопрос, но старшая отмахнулась от взгляда и прошла внутрь. Немного обдумав, Баовей пожала плечами и последовала за ней.       — О-о, вот она, наша юная заклинательница, вижу-вижу. — прозвучало хрипло и громко сбоку, как только девушка закрыла дверь за собой. Это было настолько неожиданно, что она отскочила, вставая в позу атаки, только вот рука пустая, меча-то нет. — Вижу-вижу, молодой господин прекрасно Вас учит, молодая госпожа. Хе-хе. Снимем мерки, леди?       После его слов, девушка совсем растерялась, совершенно не представляя смысла нахождения здесь. Вэнь Цин стояла в проёме, облокотившись на стену, и закатывала глаза на поведение старика. Баовей же ввёл в ступор этот дедок. Она не спорит, бывают странные и не от мира сего люди, но что б настолько? Старичок хехекал на каждое движение, каждое слово, да даже каждый поворот головы. Девушке как-то жутковато от него стало, ещё и А-цзе молча стоит, только провожая взглядом обоих.       — Я подготовился, хе-хе, вставайте сюда молодая госпожа, на малый постамент, да. — сказал старик, затаскивая Баовей на деревянную подставку в центре комнаты.       Изумлённая девушка смотрела на то, как юркий человек крутится вокруг неё и бурчит себе под нос. Измерив одному ему понятные параметры старик вытолкнул девушку на задний двор и строго сказал тщательно выбрать понравившиеся куски металла из кучи в углу.       Куча громоздко возвышалась и ни один из камней не выглядел хоть сколько-нибудь примечательно. Прихватив рядом стоящую кочергу, девушка скептически откинула пару особо крупных кусков. Обернувшись, увидела что старик и сестра стоят поодаль, о чем-то тихо переговариваясь, смотрят на неё и ждут. Вздохнув, девушка пошевелила кучу ещё раз, уже собираясь взять парочку первых попавшихся под руку кусочков, как краем глаза заметила слабый проблеск. Подойдя поближе, Баовей взяла в руки довольно увесистый металлический кусок. Он был тёплым, в его глубине сверкали красные прожилки, бликуя на солнце. Отложив камень на столик неподалеку, девушка вновь принялась осматривать кучу, уже более внимательно. И вот он! Лежит на самой верхушке, тот, что ей нужен. Немного повозившись, ей таки удалось дотянуться до него. Черный… Нет, скорее глубокий иссиня-чёрный металл, матовый и словно бархатный, на ощупь оказался шершавым и раскалённым, будто впитал в себя все солнечные лучи, но боли не причинял. Девушка положила его рядом с первым, задумчиво смотря на кучу, размышляя, стоит ли поискать еще или остановиться. Носком сапога шевельнув камешек у ног, она приметила еще один кусок руды, наполовину закопанный в землю. Девушка неосознанно потянулась поднять его и, перевернув, обомлела. Прямо насквозь, посреди куска пролегала трещина, в которой сияло чистым белым цветом. Баовей нахмурилась и задумчиво поскребла краешек, отковырнув от руды кусок землянисто-черного наслоения. Не долго думая, взяла со стола тряпку и счистила лишний слой. Повертев руду на солнце и восторженно наблюдая за открывшимися бело-голубыми переливами, девушка удовлетворённо кивнула сама себе.       Баовей разложила их в ряд на рядом стоящем столике и задумчиво уставилась. Хватит? Может стоит най… Она запнулась в мыслях, ощущая возрастающее тепло внутри. Улыбка сама появилась на лице. Её звёздочка довольна этим выбором, именно к этим металлам и лежит душа — другие не нужны. Девушка прикрыла глаза, ощущая тонкие ниточки связи, переплетающиеся между собой, пронизывающие все три находки и создавая невероятную картину, которую она бы не смогла даже описать. Металлы уже резонировали друг с другом, кружево плетения отдавало теплом и связью с Ядром. Баовей нарадоваться не могла, собрала их в охапку и понеслась к сестре с кузнецом.       — Нашла! Я нашла то что надо именно мне! — светясь как лампочка, девушка прижимала к себе камни, будто они её личное сокровище. И даже не отдала в руки старику, ревностно защищая и сама неся драгоценную ношу. Будет держать до последнего у самого сердца. Звёздочка активно её поддерживала, разливая тепло по телу.       — Ну, что ж. На этом я пока прощаюсь и подожду дома, мне ещё больных обойти нужно. До встречи, старик Хэн, А-Лан. — Вэнь Цин едва заметно улыбнулась своей сестре, потрепав ту по голове, и пошла по делам. Внутренне, она радовалась за Баовей и интересовалась что же получится из этих камней.       — Так. Молодая госпожа, прошу вас погулять где-нибудь, пока я буду готовить инструменты и металлы. Не знаю, как там работают другие, я исключительно ночной человек. Да и в сумраке видны все нюансы, благодаря огню. — старик весь преобразился, стал серьёзным и внимательным.       Его взгляд цепко высматривал все детали, всё что понадобиться для ковки. Следуя жесту, девушка аккуратно переложила своё сокровище на стол, ненадолго прощаясь с ним, и подошла к мужчине. Тот будто по щелчку снова стал весёлым и активным. Хихикая и бубня под нос, старик вытолкнул Баовей на улицу. Спустя секунду девушка пришла в себя и резко развернулась, открыв рот, чтобы задать вопрос, как прямо перед ней внезапно закрылась дверь, что чуть нос не прищемило! И чем, спрашивается, занять себя до заката? Оставаться на пороге причин не было, а солнце ещё ярко светит над головой. На тренировочную площадку идти смысла тоже нет — пока она доберётся уже стемнеет, а там и обратно идти столько же. Немного подумав, девушка направилась на рынок. Всё равно надо где-то прохлаждаться, так почему не там?       Прогуливаясь по рынку, Баовей заприметила ларёк с украшениями. Заинтригованная, девушка подошла поближе и, среди множества сверкающих камней, увидела маленькие голубые серьги. Она аккуратно взяла их в руки, повертев на солнце и любуясь переливами белого и синего цветов на солнце.       — Это Лунный камень, молодая госпожа. — донесся до девушки хриплый голос.       Девушка сначала не поняла откуда раздаётся звук, но затем увидела маленького мужичка. Он стоял, облокотившись на прилавок. Из-за его густо-нависающих, кустистых бровей невозможно было разглядеть глаза и понять куда он смотрит. Как он вообще видит?       — Лунный камень? — переспросила девушка, еще раз взглянув на серьги в руках.       Мужичок задумчиво пошевелил бровями и, пожевав нижнюю губу, произнёс:       — Некоторые считают его оберегом для ярких, выдающихся личностей, другие, что минерал помогает контролировать бурные эмоции, третьи, что он насылает вещие сны… А я, например, — мужик внезапно улыбнулся во весь рот, показав кривые желтоватые зубы. — Я считаю, что это прекраснейший талисман любви!       Мужичок вновь поиграл бровями, не переставая широко улыбаться и выжидающе замер. Девушка неловко, слегка нервно, улыбнулась на внезапное заявление, но, решив всё же взять серьги, оплатила покупку и поспешила уйти подальше от этой лавки. Даже интересно, это все тут такие «не в себе» или ей так везёт на таких людей не от мира сего? Впрочем, что гадать, украшение купила, дома попросит А-цзе проколоть уши, а пока что убрала в маленький кармашек, что скрыт поясом. Заметка на будущее — приобрести мешочек цянькунь или переделать рукав под него. Должен же быть здесь аналог «женской сумочки», так пусть будет он.

∆∆∆∆∆

      Некоторое время Баовей бродила по рынку, а когда устала, то решила зайти к четвёртому дядюшке просто поболтать. Девушка как-то отвыкла от того, что заняться даже нечем. А в гостях время пролетело настолько быстро, что казалось, будто только зашла и уже прощается. Довольная покупкой и разговором, девушка прошла обратно до дома кузнеца. Постучав и прождав ответа пять минут, она открыла дверь и смело зашла внутрь. В лицо подуло волной теплого воздуха и, несмотря на мрак, в комнате было достаточно светло. Огонь в печи ярко горел и притягивал взгляд, да так, что невозможно было оторваться.       — О, молодая госпожа, уже здесь. Хе-хе. Что же, тогда приступим. Берите материалы. — из тьмы появился кузнец, отвлекая внимание девушки. На что она кивнула и подошла к своим сокровищам. — Сегодня будем ковать боевую подругу. Ну, или друга, хе-хе.       Дальше Баовей будто выпала из жизни. Руки следовали инструкции, которую она ни разу не видела и не слышала, сама девушка двигалась и помогала так, будто сама была когда-то кузнецом.       Стоило ей передать в руки камни, сразу началось волшебство работы. Ей было плевать на одежду, волосы, руки — на всё. Весь фокус внимания занимали её сокровища. Старик Хэн достал большую тару и сказал положить первый металл, что станет основой, на котором и будет держаться всё. В тот момент ей будто подсказала звёздочка, какой именно брать. Белый. Он должен стать основой. Как заворожённая, девушка взяла руду и отдала кузнецу. Сам старик был сосредоточен, ни единого лишнего слова, ни единого лишнего движения — только по делу. Они оба преобразились в эту ночь. У девушки на каждое движение можно было увидеть блеск и свет её необычных глаз. В эту ночь Баовей и Ядро слились, чтобы создать новую часть себя.       Как только металл расплавился в огне, превратившись в светло-алую смесь, старик перелил всё до последней капли в форму и медленно погрузил в стоящую рядом бочку с водой. Отлично, начало положено. Далее уже сама девушка взяла щипцами застывшую основу и поставила в огонь. Следующим будет руководить кузнец — ковать и вытягивать. Раскалённый квадратный стержень он положил на наковальню и взял кувалду, с размаха нанося по нему несколько ударов, отчего металл распластался по наковальне. Тут же стремительно перевернул на другую сторону и проделал ту же схему, отчего изделие вернуло квадратную форму, но уже стало длиннее.       Отойдя от старика, Баовей повернулась к оставшимся камням. Какое же след… Острый светящийся взгляд упал на руду, что будто олицетворял её саму — иссиня-чёрный и до сих пор горячий, но не обжигающий. Взор девушки устремился на движения старика. «Защита, да? Что ж, тогда…». Резко передумав, она хватает со стола камень с красными прожилками, неся его к той самой таре для плавления. Надо было подготовить следующий материал. Сердце и Ядро пели в унисон, даже казалось, что напевала она сама, пока подготавливала и следила за ковкой. Глаза ни на миг не гасли, но старик, даже если и обратил внимание, то ничего не сказал. После, кузнец передал щипцы с основой, а сам забрал тару. Баовей послушно подошла к бочке, опустила туда метал и, отложив сам инструмент, начала пальцами выводить узоры на основе. Это были новые ощущения: несмотря на каление, металл был холодным, но для неё приятным.       Стоило полностью охладить, девушка вернула обратно на наковальню и отошла к третьему камню, следя за стариком. Каждое его движение провожал её взгляд, каждый звук удара она слышала внутри себя. Стоя рядом со своим олицетворением в руде, девушка будто чувствовала гудение и его непреодолимое желание присоединиться к остальным кусочкам, к тому рисунку судьбы, что куёт хозяин дома, к тому рисунку, который она выводила своими пальцами на каждой части. Её внимание перешло на металл, и глаза неотрывно смотрели на него, словно вглубь мироздания, а не на стол с материалом. Да, ты будешь завершением этого искусства. Схватив руду Баовей повторила процедуру с тарой и обменом с кузнецом. Снова бочка и снова щипцы в стороне, а руки в воде. Продолжение рисунка жизни, невидимые иероглифы, которые вычерчивали теперь слегка светящиеся кончики пальцев.       Остался последний штрих. Девушка в этот раз не отошла, а наоборот подавала все нужные инструменты, наблюдала-наблюдала-наблюдала. Старик принялся за заострение меча, даже не поднимая головы и кивая каждый раз на помощь Баовей. Наконец, он передал ей снова в щипцах меч, и та пришла опять к воде. Всё. Рисунок почти завершён, осталось лишь немного. Руки на глубине, пальцы светятся энергией Ци сильнее. И когда она ставит точку в иероглифах и своём искусстве, кузнец вынимает из воды остриё, приделывает к лезвию рукоять и протягивает готовое изделие Баовей.       Девушка смотрит на невероятной красоты шедевр. Меч готов, а плетение на рукоять девушка сделает сама. Он выглядит необычно, будто подгорелым на конце, но это не так. Белоснежная основа смешивается с черным, проявляя на свету алые прожилки, что не видны, пока она не пустит энергию по мечу, а острие заканчивается иссиня-чёрным цветом, будто застывшая магма, покрытая изморосью. Все цвета гармонично сливались друг с другом, не было такого, что они могли прерываться и резко переходить в другой. Нет. Именно сливание и переход от одного к другому. Идеальный, он просто идеальный! И имя ему будет…       — Чоуншен. Моё возрождение. — хрипло прошептала Баовей, которая наконец заметила в стали меча свои глаза. Удивление было б колоссальным, если бы девушка дико не устала. Виски тут же прострелило болью, отчего она зажмурилась и передала свою новую часть себя кузнецу.       — Вот и чудно, молодая госпожа. Идите домой, там как раз вроде молодой господин на пороге ждёт и нервничает. А завтра к вечеру зайдите ко мне, будут готовы ножны. — собранность старика никуда не делась, он продолжал держать в руке меч и смотреть в окно. Что там увидел в непроглядной тьме, остаётся только догадываться.       Баовей устало кивнула, прошла к кузнецу, напоследок поглаживая сегодняшнее творение и передавая немного Ци в него. После, шатаясь и зевая, дошла до порога, с размаху открывая дверь. Поздоровалась с А-Нином, улыбнулась и рухнула, вырубилась от усталости, оставляя брата ловить девушку у земли и нести до дома.