Windy.

Сегодня особенный день, символичный. Швейцарцы называют этот день "Ганс-абгауэт" что в переводе с швейцарского диалекта означает "Гусь обезглавливается". Милое название для праздника, не так ли? И да, в этот день швейцарцы и вправду делают буквально то, что говорится в названии - они обезглавливают гуся. Я не уверена, настоящий ли гусь, но на фотографиях с места проведения этого...мероприятия...все выглядит достаточно реалистичным. Швейцарцы, точнее, Сорайя, Лены и Яэль, не очень хотели со мной пойти туда. Сестра тоже не хотела.. Не поймите меня неправильно, но я была почему то уверена, что она там будет. Она, Мисс Видер. Я глупо решила проигнорировать тот факт, что она сегодня чувствовала себя не важно, и всем своим видом демонстрировала, что заболела. Я подумала, она же всеравно придет, так ведь? К сожалению, я ошибалась. Я простояла в толпе швейцарских людишек около полтора или даже два часа, смотря как множество добровольцев надевают маску с узором солнца, и, ничего в ней не видя, пытаются каким то серебристым мечом обезглавить гуся, что был подвешан головой вверх. Благо, в толпе я встретила одноклассницу, и она, словно моя спасительница, познакомила меня с тремя интересными персонами..девочка, на год младше меня, учащаяся в нашей школе и брат с сестрой, что выглядят и ведут себя так, будто они пара. Впрочем, брат сразу отдал мне гейством, как только я с ним заговорила, поэтому мне не пришлось долго гадать что бы понять - эти двое либо дружат с времен каменного века либо семья, ну не верю я, что идеальные отношения существуют. Несмотря на то, что я смогла немного отвлечься, она не покидала меня. Мысленно конечно, но какая разница то? Я постоянно бегала глазами по толпе, высматривая ее, надеясь ее увидеть. Еще одна побочка от гиперфиксации - тебе почти везде будет мерещится твой обьект, как бы тебе этого не хотелось. Если бы она только знала, как часто я думаю о ней. О ее глазах..Такие завораживающие темные зрачки и очень интересный окрас глаз, так сложно описать..эта мутная смесь голубого с зеленым, ее глаза всегда такие разные. Иногда они серые, иногда, под правильным углом они сияют зеленым, а иногда в ее глазах просвечивается туманный голубо-синий цвет. Иногда мне интересно, правда ли цвет меняется от освещения, или может быть, от ее эмоций тоже? Еще одна вещь, что мне безумно нравится, но чего мне пока что ниразу не удавалось застать - ее с распущенными волосами. Единственные разы, где я видела эту картину - фотографии, разные. Где то с ее инстаграмма, где то с вебсайтов, с интернета, так сказать. Но ниразу она еще не распускала свои волосы, когда я находилась с ней в одной комнате. А мне бы так хотелось. Если бы она знала только, как ей они идут, как красиво и ошеломительно они сочитаются с ее стилем в одежде. Несмотря на мои пожелания, она всегда ходит с строго зачесанным хвостиком, разница лишь иногда бывает в том, насколько туго он завязан, или может быть насколько высоко поставлена посадка. Иногда она может модернизировать банальный хвостик гулькой, что также строго подчеркивает то, чем она тут с нами занимается. Ее строгий, подтянутый, зализанный вид как бы символизирует ее закрытость от учеников, какой бы вежливой и милой она с нами не была. Она условно закрывает себя, вносит себя в роль преподавателя, пряча настоящую себя, человека, подальше от людских глаз, хотя бы на время школы. Все что остается от нее в школьном кабинете - ее глаза. Их она к сожалению, скрыть и подтянуть, заплести в строгую гульку, прикрыть тесным гольфом или деловой рубашкой никак не может. Ее перепуганный взгляд - самое реальное в ней, что я могу запечатлить на территории учебного заведения. Поэтому я так люблю смотреть на нее, держать зрительный контакт. Сегодня, когда я заметила ее взгляд на себе, я была более, чем счастлива, ведь знала - это самый искренний жест, который она может себе позволить, и к сожалению единственный, что не может быть осужденным. В силу того, что ее руки, из под рукавов аккуратно заправленной рубашки, никогда не смогут свободно прикоснуться ко мне, нет, она учительница, а ее губы, которыми она уже 20-ую минуту будет обьяснять ту же тему прошедшего времени, никогда не смогут произнести правду, ведь сейчас она преподает, она не реальна, соотвественно и правды от нее ждать не стоит. Лишь глаза ее всегда со мной честны, искренние. Иногда, в порыве этих мыслей, в этом урагане размышлений, я задумываюсь - что, если я дам волю себе, перестану стремится к контролю, думая, что так будет лучше для нас обеих. Иногда я представляю, как не в силах больше ненавидеть и затыкать свои желания, я срываю эту надоедливую, до ужаса без единой вмятины поглаженную белоснежную рубашку, попутно распуская этот больно завязанный блондинистый хвост, и наконец то улицезреваю настоящую ее. Не Мисс Видер, нет, не эту молодую учительницу со странными выражениями в английском, которая постоянно переспрашивает меня по сотню раз после каждого слова моего, сказанного на быстром американском английском, нет, а Мару. Это так сильно разочаровывает, что я даже понятия не имею, какая она на самом деле. Все время, я задаюсь одним и тем же вопросом - кто же она? Единственное, что я точно знаю, ответы я найду не с Мисс Видер. Почему? Потому что она - фикшн, вымысел. Это всего лишь образ, оболочка. Слой, под которым она чувствует себя более защищенно. И даже несмотря на это, мы все еще можем заметить, как плохо она соблюдает субординацию со своими учениками. В этом можно винить недостаток опыта, а может и удовольствие, которая она получает от внимания, каждый раз уделяемого ей ее учениками. Я почти уверена, что она этого ни перед кем не признает, но такой интерес все же льстит ей, в малой или большей степени. Вот только, что если у нее самой внезапно появится интерес к ученику? Система дает сбой. Включается яркая лампочка в голове - "Запрет". Сразу перед глазами появляются яркие вспышки, стол директора, увольнение, сломленная карьера и безработица. Мозг сразу же дает сигнал - нет, дистанция. Отрицание, непринятие и страх способствуют тому, что чувства начинают подавляться, их словно берут, комкают в маленький клубочек и выкидывают в окно, в надежде что там внизу, кто то другой их подберет и заберет с собой, тем самым принимая всю ту ответсвенность, от которой первоначальный владелец так яростно пытался убежать. Но один нюанс никто никогда не может учесть - чувства эти никуда не падают. Они не приземляются вниз, они продолжают витать в воздухе, все так же около того окна, из которого от них попытались избавиться. И это лишь вопрос времени, когда в комнате понадобится свежий воздух, когда начнете задыхаться и решите наконец открыть это окно - разгневанные тем, что от них предательски пытались отречься, чувства немедленно прилетят к вам назад в ту же секунду, ведь они никуда не улетали.