Способы связи в труднодоступных и отдалённых особняках

Толстый Фредерик проснулся, оделся в красный костюм с удлинённым пиджаком и повязал на своей шее радужный платочек. Он позавтракал булочками со сливками и принялся читать. Потом он посмотрел фильм, поговорил с девушкой, которая отпустила его погулять в сад. Он задумчиво сел около фонтана. Он должен был о чём-то вспомнить. В голову лезли только даты, но не даты его прошлой жизни — это были четырёхзначные числа с днями рождения, публикациями и событиями, но это точно не дни рождения его друзей. У Фредерика замерло сердце. У него были друзья? Как он жил? Он вспомнил про маму. Сердце заколотилось, на глаза навернулись слёзы. Он набрал воду в ладошки из фонтана, умылся ею и побежал в дом. Они очень спокойно поговорили друг с другом. Он сдружился с девушкой, ему казалось, что даже больше того… Она его последний месяц вообще не наказывала. Девушка вручила ему бумажное письмо. У Фредерика был смартфон, но он не мог связываться ни с кем из прошлой жизни. Он открыл письмо, прочитал его, приложил к сердцу и заплакал. — Миленький, хорошенький, не плачь! Видишь, послезавтра вечером ты уже увидишь свою маму! Он всхлипнул. — Я понимаю, я просто по ней очень соскучился. На обеде он снова объелся. Он сидел, откинувшись на спинку дивана и сыто стонал. Девушка гладила ему полный животик. Она очень хотела, чтобы он успокоился и не волновался душою. Она предложила ему перейти в его кроватку, и он согласился. Он проснулся. Рядом была она и гладила его по пухлым формам. Он был без пиджачка, в одной белой рубашке с кружевными манжетами, заправленной на уровне круглой талии в тёмно-красные брюки. Его платочек был приспущен, а верхние пуговички расстёгнуты, чтобы это не мешало ему дышать. Он сел на кровать и тихо сказал: — Милая, можешь прислушаться? Девушке очень понравилась эта интересная выдумка предложения и она пододвинулась вплотную к нему так, что она почувствовала тепло от его толстой правой ляжки. — Я соскучился по твоим наказаниям. Я хочу, чтобы ты меня отстрапонила. Он улыбнулся, закрыл глаза и густо покраснел. Девушка сказала: — Тебе правда этого хочется? Он кивнул. Она уложила его на кровать спинкой кверху. Он сложил свои ручки где-то под шейкой. — Накажи меня — тихо сказал он. Девушка приспустила его брюки и начала прямо руками лупить его по толстой попе. — Ах! Мммм… — стонал он. Затем она стала делать это плёткой. Фредерик, не стесняясь, срывался на стоны. — Ах! Ещё! Ещё сильнее! — он визжал, как поросёнок. — А! На его нежной белой коже оставались розовые полоски разной длины. Он почувствовал земляничный запах и новые ощущения. — Расслабься — сказала девушка. — Встань на локти и на колени, вот так, хорошо. Она вошла в него медленно и аккуратно. Фредерик стонал. Он начал чувствовать толчки, они происходили всё быстрее и быстрее. Девушка же видела перед собой толстого паренька, которому было неудобно так стоять, его толстая грудь и пузо подпрыгивали, жирные ручки тряслись, а пухлые щёчки совсем раскраснелись. Это продолжалось до тех пор, пока он не взвизгнул от приятной боли. Он вообще мог всё происходящее с ним последние месяцы охарактеризовать как приятную боль. Он почувствовал облегчение, девушка перевернула его на спину, одела ему брюки. — Ты даже не представляешь, как ты мне нравишься — сказала она, поглаживая его волосы. — Я тебя люблю. — А я… я поначалу тебя боялся, но ты мне тоже очень нравишься — сказал Фредерик. Они поцеловались.

***

Вечером они сидели перед камином в креслах. Девушка спросила его: — Как ты думаешь, ты бы хотел так прожить всю свою жизнь? Фредерик отхлебнул чай из чашки с изящными розами и сказал: — Не знаю, наверно, мог бы. В любом случае, другой жизни у меня и нет… — Во-первых, я спрашиваю не про мог бы, а про хотел. Во-вторых, подумай, какая тебя ждёт жизнь за пределами особняка. Фредерик задумался. Перед ним пронеслась слякоть, попойки, общежитие, громкие пятнадцатисекундные звуки, теснота баров, темнота людских душ. Он очнулся и сказал: — Девушка, дорогая девушка… — он поставил чашку на стол, сел на колени перед ней и соединил свои руки так, словно он молится. Вместе со своими нарумяненными пухлыми щёчками, большими кукольными светло-бирюзовыми глазами и этими длинными кружевными манжетами он выглядел невероятно мило, трепетно и трогательно. — Можно я никогда тебя не покину? Я хочу жить с тобой. Я не хочу другой жизни. Пожалуйста, дай мне увидеть только маму, только своих родителей, а больше не давай мне ничего видеть. Она погладила его по волосам и сказала: — Милый Фредерик, конечно! Ты думаешь, я тебя просто так брошу? — Она указала ему на свои колени, толстячок мгновенно плюхнулся на них и свернулся калачиком. — И вообще я давно хотела тебе сказать. Знаешь, какая у нас может быть жизнь? Фредерик смотрел на неё, не издавая ни звука. — Я всегда очень хотела иметь такого паренька, как ты. Маленького, толстенького и очаровательного. Я выбрала тебя. Я могу только играть с живыми игрушками, я не могу строить другие отношения. Ты оказался очень послушным мальчиком, поэтому теперь ты со мной живёшь. Посмотри, сколько теперь ты всего знаешь, ты научился играть на пианино, ты прекрасно читаешь стихи! Я вообще тебя очень люблю. Мне не хочется с тобой расставаться. И она обняла его крепче. — Я тоже… Я тоже хочу, чтобы мы были вместе. — Мне приятно, что мы с тобой можем жить в особняке и никто ничего не может с этим сделать. Мы можем вечно жить с тобой в слове. Я знаю, что здесь мы с тобой вместе и в безопасности. Фредерик оставался на её коленях, поджал под себя ножки, приподнялся. Несмотря на то, что она сидела, её ножкам было тяжело чувствовать такой большой вес от толстяка. Они смотрели друг на друга. — Я тебя люблю. — Я тебя люблю. И они крепко поцеловались.

***

Он проснулся в поезде от звука прибывающей электрички. Он приподнялся с плеча девушки и посмотрел в окно. Это его родной город! Как он соскучился по нему… Они вышли из поезда, держась за руки. Фредерик показывал дорогу. Совсем скоро они оказались у дома его родителей — старого панельного дома. Фредерик позвонил в дверь, которую открыла его мама. Когда он учился в другом городе, он и не думал к ней приезжать и не вспоминал о ней. Она ахнула. — Сыночек… сыночка, это ты? Она прежде обняла его, а затем взялась за его пухлые румяные щёки и принялась его рассматривать. — Ты что это такое ел… Чем тебя кормили? Её взгляд опустился ниже. — Ох, какая одежда у тебя… — она обратила внимание на его рубашку, приподняла одну ручку — манжеты выглядывали даже из-под куртки. Она очень удивилась. Как он располнел! Почему? Как он раздался в бёдрах, а как он носит перед собой этот толстый, круглый, откормленный живот? У него стало такое круглое лицо и пухлые щёки, что она сперва его даже не узнала. Круглое лицо перетекало во второй подбородок, который превращался в круглую шею. Верхние две пуговицы на рубашке были даже расстёгнуты, чтобы не стеснять его полноту, а под ней красовался тонкий батистовый шейный платок в разноцветных переливах. — Мама, у меня всё хорошо. У меня есть девушка — и он показал её. Она была красивая и стройная. Вскоре мама будет удивляться, сколько всего его сын знает, потому что у него изменились не только внешние черты, но и внутренний мир.

***

Он проснулся в белоснежной постели. Снова такой же луч играет на тех же голубых обоях с розами. Он подскочил. Как, снова особняк? Девушка приобняла его и сказала: — Доброе утро, любимыш. Мама приедет через несколько часов. Мы вместе пойдём в наш любимый театр! Фредерик удивился. — Мы ведь смотрели постановки на видео… Почему через несколько часов? Где мы? Девушка сказала: — Всё правильно думаешь. Наш особняк находится всего в часе езды от города. А мы с тобой… Мы — у себя дома.