Escaping Tragedy

Иногда Уильям не мог не задаться вопросом, не было ли женитьба худшим решением в его жизни. Когда Милли объявила о своей беременности, их заставили вступить в брак, чтобы избежать позора от рождения ребёнка вне брака. Хотя у Милли были свои прелести как у изящной и красивой женщины, она не могла постичь безмерного гениального ума Уильяма. Они играли свои роли: он, кормилец и отец их ребёнка, и она, домохозяйка, которая могла бы однажды вернуться к своей профессии учителя. Он не презирал свою семью, но он только терпел необходимое время, проведенное с ними. Зачатие Майкла и последующих детей было лишь случайностью. Поэтому, когда Милли предложила поездку в Джейвик-Бич, Уильям не мог не почувствовать раздражения. Он был на грани новаторского изобретения, машины за пределами человеческого воображения, и ему претила идея отвлекаться на тривиальные выходы. Но Милли упорствовала, настаивая, что ему будет полезно расслабиться. Нехотя Уильям неохотно согласился пойти с ними. Поездка на пляж стоила ему больше нервов, чем он ожидал. Их трехлетний ребенок напевал мелодии и с большим интересом указывал на каждую мелочь, которую видел на дороге, прижимаясь лицом к окну и снова и снова выкрикивая «пляж». Милли подтвердила их пункт назначения, в то время как Уильям томился в тишине, поглощенный своей прерванной работой. Несмотря на свой кипящий гнев, он не сводил глаз с дороги, находя утешение в том, что ему удалось пронести свой драгоценный блокнот. Работа была его святилищем, и он никому не позволит отнять у него. Добравшись до пляжа, они обнаружили, что он пустынен. Погода была далеко не из приятных: свирепые ветры развевали их волосы, а бурные приливы обрушивались на берег. Несмотря на условия, его сыну это нравилось. Он бежал к волнам, которые простирались в безбрежности океана, отступая, когда они с грохотом разбивались о берег и щекотали маленькие ножки. Милли продолжала кричать на сына, увещевая его держаться подальше от коварных волн. Однажды она сказала ему посидеть с Уильямом, пока она сходит в туалет. Майкл ненавидел сидеть с отцом. Он ерзал и причитал, когда Уильям ругал его и требовал, чтобы он сидел смирно и перестал устраивать истерики. Когда Уильям встал, чтобы упаковать одеяло, на котором они сидели, Майкл воспользовался возможностью, чтобы броситься к морю — или так он думал. Но Уильям схватил его за руку и дёрнул назад, заставив мальчика завыть и заплакать, указывая на угрожающие волны, приближающиеся опасно близко.  — Майкл, я сказал нет! — строго отчитал Уильям, на что мальчик зарыдал ещё сильнее. Уильям отказался отпустить его, несмотря на сопротивление Майкла и слёзы, струившиеся по его лицу. Наконец, маленький бунтарь бросился на песок.   — Сиди здесь и не двигайся. — раздраженно приказал отец. Мальчик не отреагировал. Как раз когда Уильям вытащил свой блокнот из куртки и перевернул на чистую страницу, видя как его ребёнок пытается убежать . Но Уильям оказался быстрее.  — Майкл, что я тебе говорил?— Глава семейства схватил его за руку и с силой потянул назад, заставив маленького негодяя завизжать и вскинуть руки в воздух. Он завыл во всю силу своих легких, его крики сверлили уши Уильяма. Когда мальчик наконец успокоился, Уильям попытался снова сосредоточиться на своем блокноте. Но Майкл просто не мог удержаться и снова рванул к волнам, и каждый раз, когда он это делал, Уильяму приходилось хватать его за рубашку и дергать обратно. Мальчик был неумолим. Он вел себя хорошо в течение некоторого времени, когда Уильяму удавалось переключить его внимание на работу, но затем он либо пытался снова улизнуть, либо предпринимал еще одну попытку побега. Скорость, с которой Уильям ловил Майкла, каждый раз превосходила его и без того истощающееся терпение.   — Я не спасу, если волны тебя унесут. — строго предупредил Уильям, его раздражение достигло пика. Ему нужно было записать эти важные заметки. Он не позволит своему капризному ребёнку испортить эту безупречно продуманную идею. Он раскрыл свой блокнот и начал набрасывать основные концепции своего изобретения. Это не будет просто какая-то машина; это будет революционная, интуитивно понимающая и удовлетворяющая потребности людей. Но как именно она будет функционировать? Слабые звуки шагов сына постепенно затихли. Часть его подумывала о том, чтобы погнаться за мальчиком, но он пожал плечами. Если Майкл не удосужился выслушать его предостережения, может быть, небольшой испуг преподаст ему урок. Линии на бумаге становились все более резкими и замысловатыми, пока Уильям продолжал обрисовывать свой грандиозный замысел. Это был бы его шедевр, без сомнения. Его окутала тишина, но грохот волн о скалы и крики чаек действовали ему на нервы. Возможно, Милли была права: море оказывает успокаивающее действие на некоторых людей. Заинтригованный, но в то же время раздраженный, он повернулся, чтобы посмотреть на океан. Волны стерли следы, ведущие в воду. Никаких признаков мальчика. Казалось, маленький нарушитель спокойствия усвоил свой урок трудным путем. Уильям попытался сосредоточиться на своей работе, решив начать строительство, как только они вернутся домой. Тогда будут только он и его жена. Несомненно, чувствительная душа Милли будет проливать слёзы из-за потери своего первенца. Ему придётся попросить мать сварить ей одно из тех успокаивающих зелий из её цветника. Она всегда умела заставить людей забыть о своих печалях. Но как, чёрт возьми, он объяснит коллегам пропажу сына? Уильям отбросил мысль о сочувственных рукопожатиях и соболезнованиях по поводу его ребёнка, которого он никогда не хотел. Несомненно, люди будут сплетничать. Правда, Уильям и его жена были молоды. Если бы она отчаянно захотела ребёнка, они всегда могли бы сделать ещё одного. Однако Майкл был другим. Он был поразительно похож на своего отца, и его интерес к работе Уильяма мог оказаться ценным когда-нибудь, когда мальчик вырастет достаточно взрослым, чтобы помогать ему. И, прежде всего, Майкл занимал всё свободное время своей матери, избавляя Уильяма от необходимости развлекать ее весь день. Уильям повернулся лицом к бескрайним просторам океана, пытаясь найти хоть какое-то подобие спокойствия среди хаоса своих мыслей. Волны закручивались и обрушивались, демонстрируя оттенки сверкающего синего и зеленого в угасающем солнечном свете. Несколько серых облаков заслоняли некогда голубое небо. Это была почти безмятежная сцена, и соль в воздухе должна была оказывать успокаивающее действие, но сейчас она только сильнее раздражала его. Внезапно из воды вынырнула рука. Это произошло так внезапно, что Уильям едва не пропустил это. Но волна быстро накрыла мальчика, утащив его обратно в глубину. В одно мгновение Уильям принял решение. Он бросил блокнот и побежал к океану. Ледяная вода тянула его за одежду, грозя сбить его с ног, когда волны обрушивались на него. Не испугавшись, он нырнул под поверхность воды. Угасающий солнечный свет мало чем помог, а дезориентирующая темно-синяя среда только подогревала его раздражение. Солёная вода щипала глаза, но он продолжал свои поиски. Как раз когда Уильям собирался вынырнуть за воздухом, но заметил безжизненное тело, плавающее среди волн. Решительный, Уильям поплыл к нему, по какой-то необъяснимой причине чувствуя необходимость быть там вовремя. Он отказался позволить своему мальчику быть захваченным тем самым океаном, который он лелеял. Давление воды давило на его легкие, когда Уильям Афтон с силой отталкивал воду в сторону, сосредоточившись на своей цели. Подойдя ближе, он смог разглядеть лицо сына— глаза закрыты, рот слегка приоткрыт, каштановые волосы плавали в воде. Он выглядел умиротворенным, слишком умиротворенным. Уильям не мог этого допустить. Схватив руки мальчика, он вытолкнул их обоих на поверхность. Майкл оставался неподвижным, наконец, повинуясь приказам отца. Хватая ртом воздух, Уильям вынырнул из воды, подняв сына в воздух. Но мальчик не шевелился, его тело обмякло, вода стекала с лица. Ещё одна волна обрушилась на них, снова потянув их под воду. Уильям продолжал держать Майкла, удерживая туловище сына одной рукой, а другой подталкивая его обратно. Полный решимости, он оглянулся на далекий пляж, по крайней мере в 50 метрах. Он мог доплыть туда в мгновение ока. Но что насчёт мальчика? Прижав палец к сонной артерии на шее сына, Уильям почувствовал слабый пульс, и его сердце пропустило удар. Время уходило, и ему нужно было действовать быстро, если у его ребёнка был хоть какой-то шанс выжить. Он держал Майкла над поверхностью воды, плывя к берегу изо всех сил. Когда мужчина, наконец, смог встать на воду, он взял его на руки, как делал, когда сын был новорожденным. Майкл оставался неподвижным, его глаза были всё ещё закрыты. Как только они достигли безопасной суши, Уильям не терял времени. Его медицинская подготовка дала о себе знать, когда он надавил на рёбра мальчика, заставив воду хлынуть изо рта. Снова. Снова. И снова. Затем, зажав нос сына, Уильям открыл рот и сделал несколько вдохов воздуха. Повторяя процесс, то наблюдал, как юное тело под его руками дернулось. Наконец, Майкл закашлялся, выплеснув проглоченную им морскую воду. Уильям нежно поглаживал спину мальчика круговыми движениями, пока Майкл продолжал хрипеть, опорожняя легкие от поглощенного им океана. Слезящимися голубыми глазами Майкл посмотрел на своего спасителя. Слёзы текли по его щекам, когда он крепко прижимался к шее отца, рыдая так, словно океан хотел забрать его. Уильям держал своего ребёнка, чувствуя, как теплые слёзы просачиваются в его грудь. Сырость в сочетании с леденящим ветром посылали дрожь по его позвоночнику. Им нужно было найти теплое место, чтобы избежать риска переохлаждения. Но сначала нужно было сказать несколько слов.   — Майкл, — твердо сказал Уильям, приподняв подбородок сына, чтобы убедиться в зрительном контакте, прежде чем заговорить.— плохие вещи случаются, когда ты не слушаешься отца.   — Прости меня, папочка! — шмыгнул носом Майкл.— Я больше никогда не ослушаюсь тебя, никогда!   Уильям не мог не рассмеяться: — Я обязательно заставлю тебя сдержать обещание. Когда Милли подбежала, несомненно, увидев их выход из коварного океана, она попыталась вырвать их сына из рук Уильяма. Но Майкл крепко вцепился в своего папу, отказываясь отпускать. Всё ещё испытывая раздражение, Уильям отнёс его в машину, и Милли молча отвезла их домой. В ту ночь, когда Уильям укладывал Майкла спать, он не мог не смотреть на мальчика, который чудом избежал смерти. Его единственный ребёнок. Его упрямое отражение. Его так называемый наследник. Закрывая дверь, Уильям не мог отделаться от мысли о том, как кардинально изменилась бы его жизнь, если бы Майкл утонул.     ---     Его ладошки не приносили Уильяму никакого утешения, когда он сидел на пластиковом стуле, лицом к безжизненным сине-серым стенам. Стол, наспех накрытый для него, напоминал не более чем выброшенный хлам с распродажи в гараже. Застоявшийся воздух нес удушливый запах, как будто в комнату не пускали свежий воздух, очень похожий на тюремную камеру, в которой он провёл ночь. Направленная камера устремила свой взгляд на него, в то время как на другой стороне комнаты. Несомненно, группа офицеров сидела перед мониторами, следя за каждым шагом, возможно, просматривая признаки, которым они научились в полицейской школе, чтобы опознать убийцу. Ну, они ничего не смогут доказать. Адвокат, которого послал Генри, провёл с нии разговор. Это был чопорный, напряженный человек в маленьких круглых очках, с зализанными черными волосами и зубами, похожими на лошадиные. Советы, которые он дал, были более или менее полезными.  — Вы не обязаны отвечать на каждый вопрос, который вам задают полицейские. У вас есть право хранить молчание. Оставайтесь вежливым и уважительным. Будьте внимательны к языку своего тела и сигналам, которые вы подаёте. Детективы будут искать любые намёки на вину. Слушайте внимательно и отвечайте только на конкретные вопросы. Если вы не знаете ответа, просто скажите об этом, вместо того чтобы предоставлять ложную информацию.   Дверь распахнулась, и вошли два детектива. Первый, мужчина лет сорока, имел каштановые волосы, шрам над правой бровью и пронзительные голубые глаза, которые предупреждали: «перейди мне дорогу, и ты об этом глубоко пожалеешь». Он казался тем типом, который курит сигару, извергая бессмысленную риторику, демонстрируя свой предполагаемый интеллект. У второго детектива, женщины лет пятидесяти, каштановые волосы были завязаны в хвост, а выражение лица оставалось непроницаемым. Однако, наблюдая за двумя людьми, сидевшими напротив него, Уильям быстро определил, что первый детектив был плохим полицейским, а второй — хорошим. Добрый коп положил на стол диктофон, неуклюже возясь с кнопками, словно это было недавно обнаруженное изобретение, неизвестное человечеству. Уильям боролся с желанием вырвать его из прибор рук и изучить самому. Тем временем плохой коп положил на стол папку, несомненно содержащую файлы Уильяма, и неторопливо листал страницы, по-видимому, ни о чём не беспокоясь. Уильям оставил их на произвол судьбы. Неважно, были ли их намеренные действия направлены на то, чтобы заставить его нервничать ещё больше, или они просто не ценили его время. В конце концов, у него не было выбора, кроме как быть там, благодаря определенному человеку, которого он спасал несколько раз. Если ты не Уильям, то тот был бы давно мёртв. Афтон не был глупым. Он знал, без сомнения, что его старший сын был ответственен за это унижение. Он мог представить себе триумф Майкла, когда копы надели эти жалкие браслеты на его запястья, выставив его напоказ публике на извращенное зрелище. Раскрыл ли Майкл правду полиции при первой же возможности? О, он заставит его глубоко пожалеть об этом. Каждый акт неповиновения будет наказан, и Майкл пожалеет о том дне, когда родился и сделал свой первый вдох и осмелился носить его лицо и принять фамилию Афтон. А жаль, ведь сын наконец-то начал ему нравиться. Но Майкл официально стал проблемой, которую он больше не мог игнорировать или отмахиваться. Уильям мрачно усмехнулся. Ну, если Майкл не хотел слушать при жизни, он всегда мог заставить его слушать перед смертью. Эта Бонни-аниматроника осталась «незанятой». И поскольку его исследования все еще находились на ранних стадиях, возможно, Майкл наконец-то мог оказаться полезным. Контролируемые шоки, которые он разрабатывал, могли бы показать, насколько эти аниматроники могли чувствовать. Кем бы они ни были — душами или чем-то ещё— их нужно было проверить и над ними поэкспериментировать. Майкл поможет ему разгадать ключ к вечной жизни, охотно или нет.   — Мистер Афтон, — сказал плохой коп.— Меня зовут детектив Куинн Эрнест, а это мой напарник, детектив Дорис Перри. Мы здесь, чтобы допросить вас. Он уставился на Уильяма, дерзкий и высокомерный, но при этом пытающийся сохранить профессионализм. Уильям не мог дождаться, чтобы заставить его пожалеть об этом допросе. Он признал их существование простым кивком, не более. Его адвокат сделал то же самое, решительно кивнув детективам. — Меня зовут Фрэнк Эдвардс, и я обеспечу защиту прав мистера Афтона во время этого допроса. Прежде чем мы продолжим, я хотел бы запросить любые доказательства или информацию, которые у вас есть по этому делу. Это поможет нам понять характер этого расследования и дать соответствующий ответ.    — Мы не можем сейчас раскрыть все доказательства, но мы предоставим информацию, имеющую отношение к вопросам, которые мы задаем. — сказал Эрнест.    Эдвардс кивнул. — Понял, продолжайте. Уильям подавил гневный взгляд. У них ничего не было против него. Он был в этом уверен. Но задавался вопросом, какие крупицы «доказательств» они имели против него, чтобы оправдать этот арест. Или, что еще важнее, не выступил ли кто-то знакомый и не предал свою часть сделки? Конечно, предал. Майкл просто не мог не ударить его в спину. На этот раз Уильям обязательно вернет ему услугу. Просто подождите…   — Господин Афтон, вы здесь, потому что мы хотели бы спросить вас об исчезновении пяти детей и двух других жертв. Прежде чем мы начнем, я хочу напомнить вам о ваших правах. У вас есть право хранить молчание, и всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. У вас есть право на адвоката. Если вы не можете себе его позволить, он вам будет предоставлен. Вы понимаете эти права?     — Да.— сказал Уильям.     — Замечательно, тогда мы продолжим допрос.— сказал детектив Эрнест.— Господин Афтон, пожалуйста, подтвердите свою личность и личные данные для записей.    Уильям раздраженно вздохнул. — Уильям Винсент Афтон, 39 лет, родился в Эссексе, Англия, 1 ноября 1944 года и в настоящее время проживает по адресу 453 Crossroad Street в Харрикейне. Детектив положил на стол набор фотографий, запечатлевших лица пяти жертв и двух незнакомых женщин. В комнате стало напряженно, когда начался допрос.   — Можете ли вы объяснить свои отношения с этими людьми? — спросил детектив Эрнест, не сводя глаз с Уильяма.   Указывая на первую фотографию, Уильям ответил: — Это Сьюзи Толливер. Она часто бывала в нашем ресторане как постоянный клиент. Приятная молодая леди с многообещающим будущим. Хотя я не общался с ней много, я помню, что ей нравилась наша аркадная игра Fruit Maze. Что касается этой фотографии, я думаю, это Габриэль Чарльстон. Я видел его несколько раз, иногда в сопровождении подруги, хотя она, казалось, не была так воодушевлена ​​нашим заведением, как этот мальчик.     Внимание детектива Эрнеста переключилось на другую фотографию. — А что насчёт Фрица Гаррити? — спросил детектив, нащупывая какие-либо связи.   — У меня нет с ним личных отношений. Я узнал о его существовании только тогда, когда мне сообщили о его трагическом исчезновении!— ответил Уильям, вложив в свой голос нотку искренности. Он знал, что детектив внимательно следит за каждым его шагом, выискивая любые признаки вины.   — Но он присутствовал в вашем ресторане в тот день. — продолжал настаивать Эрнест, решив выявить любые несоответствия.     Уильям изобразил неуверенность, равнодушно пожав плечами. — Также на его вечеринке присутствовало еще двадцать детей, и утром у нас было ещё две вечеринки. Подробностей я не помню...   — Исходя из вашего понимания этого расследования, видите ли вы какие-либо причины, по которым вас можно было бы считать подозреваемым в деле о пропаже детей?— продолжил детектив Эрнест.   Уильям решительно покачал головой. — Я не могу придумать ни одной причины. У меня никогда не было и не будет намерения причинить кому-либо вред.    Взгляд детектива усилился, он всматривался в каждое слово и жест Уильяма. — Но вы же знали об инцидентах с пропавшими детьми у Фредди.   Уильям сохранял самообладание. — Да, я знал, что дети пропадали около Freddy's. Однако нам сообщили, что эти инциденты произошли за пределами заведения, а не внутри.   Эрнест продолжил, ища подтверждения. — И это ваше нынешнее понимание ситуации?     С непоколебимой уверенностью Уильям подтвердил: — Действительно, это так.     Детектив Эрнест сделал короткую паузу, прежде чем задать последний вопрос. — Итак, вы решительно отрицаете любые утверждения о том, что детей забрали из Fredbear's Family Diner, и утверждаете, что они просто «исчезли»?    — Верно. Я категорически отрицаю любые подобные заявления. — твердо сказал Уильям, его решимость была непоколебима.    — Давайте вернёмся к 7 июлю.. — начал детектив Эрнест, сохраняя твердый, но сдержанный тон.— Можете ли вы рассказать о своём местонахождении в тот конкретный четверг? Уильям сцепил руки, пересказывая тщательно отрепетированные слова, которые он подготовил для любого будущего допроса относительно его присутствия в дни убийств. Разобраться с Сьюзи было просто. Её тетя потратила слишком много времени, прежде чем искать её, что сделало невозможным определение точного времени смерти. Однако Уильям знал, что убил девочку, как только заманил в комнату запасных частей и обслуживания, поэтому создание правдоподобного алиби было просто детской игрой.     Уильям сохранял самообладание, говоря с расчетливой уверенностью. — Я провёл большую часть дня, усердно работая в своем офисе, — ответил Афтон.— У меня есть скрупулезная система организации моих заметок и задач по времени и дате, которую можно проверить при необходимости. Днём я получил информацию об инциденте с участием моего старшего ребёнка и гостя в ресторане. К сожалению, мне пришлось уволить сына на месте, но я отвез его домой, чтобы уладить вопрос в частном порядке, так как я посчитал неуместным обсуждать его в ресторане. На время все взяли на себя мои способные сотрудники, и как только ситуация дома разрешилась, я вернулся в ресторан, чтобы завершить свою работу. Многочисленные свидетели могут подтвердить, что я руководил заведением в это время.     Детектив Эрнест снова переключил внимание на файлы. А что насчёт — 9 июля, когда пропал Фриц Гаррити? Можете ли вы предоставить отчёт о своих действиях в тот день?     Уильям сохранял спокойствие, готовый к ответу. — 9 июля у нас было два утренних дня рождения в ресторане. Мне сообщили, что вечеринка, на которой присутствовал юный Фриц, запланирована на вторую половину дня. Оба мероприятия проходили под наблюдением меня и мистера Генри Эмили, и они прошли без каких-либо проблем. Во время вечеринки Фрица Гаррити я играла роль Спринг Бонни для развлечения детей. Когда дети с головой ушли в поедание пиццы и веселье на нашей крытой игровой площадке, я ушла, чтобы продолжить работу над ребрендингом в своём офисе.     Детектив Эрнест продолжал настаивать, его тон был прощупывающим.— Можете ли вы предоставить свидетелей, которые могут подтвердить ваши заявления?   Уильям сохранял самообладание, его голос был ровным.— Я был на виду на всех трёх вечеринках, перед минимум пятьюдесятью людьми. Что касается моего офиса, то в то время я был один, но я разместил заказы на поставки, которые имели конкретные даты. Эти заказы могут быть заверены соответствующей компанией, у которой я закупил необходимые предметы для нашего ребрендинга.   Детектив перевернул страницу в своём деле. Уильям наблюдал, как он откинулся в кресле, излучая расслабленность и уверенность в своих словах. Его адвокат молча стоял рядом с ним, тихий, как мышь в церкви, наблюдая за всем разговором. Хороший коп наклонилась через плечо своего напарника, чтобы прочитать то, что он изучал, прежде чем оба подняли глаза, чтобы устремить свой взгляд на Уильяма. Плохой коп вытащил фотографию с двумя молодыми женщинами. Одна выглядела не старше шестнадцати лет, с темно-каштановыми волосами и карими глазами. Другой было около двадцати, с густыми черными волосами, загорелой кожей и кольцом в носу.   — Кажется ли вам знакома какая-либо из этих двух женщин? — спросил детектив. Уильям уставился на представленную фотографию, пытаясь скрыть нарастающее замешательство. Какое отношение имели к чему-либо эти случайные женщины?    — Нет.— честно ответил он. Он поймал взгляд детектива Перри в сторону Эрнеста, прежде чем она переключила своё внимание на Уильяма.     — Мистер Эфтон, кто запирал ресторан 8 июля и 13 июля между 17:30 и 18:00?— Уильям заметил дополнительную резкость в голосе детектива.    — Понедельник, среда и пятница — это дни, когда я всегда заказываю ресторан.— спокойно ответил Уильям.   — И вы были последним сотрудником, которого видели на территории? — спросил детектив Перри.    — Я думаю, что так оно и было, хотя не могу быть в этом полностью уверен. — сказал Уильям.    — А что ты делал вечером? — спросил Эрнест.     —Я поехал домой, чтобы провести время со своими детьми.— Уильям слишком поздно понял, что ему не стоило упоминать последнюю часть. Последнее, что ему было нужно, — это подтверждение этого полицией Майклу. Им нужно было держаться на расстоянии друг от друга, если Уильям мог себе это позволить.— Но у меня нет свидетелей этого события.   — Мистер Афтон, мы знаем, что вы лжете. — детектив Эрнест сложил руки, словно произнося молитву. Самодовольная ухмылка скользнула по его губам.— У нас есть два свидетеля, которые утверждают, что на них напал сотрудник Fazbear в тот же день и время, когда вы вышли из ресторана. Их описания нападавшего полностью совпадают с вашими, и вы также утверждаете, что были там в тот же день и время. Что вы можете сказать в свое оправдание?— торжествующе сказал он, как будто уже приговорив Уильяма к смерти.   Афтон остался не впечатлен и ответил просто: — Я ничего не могу сказать, потому что это утверждение неправда, и я невиновен. Есть ли вообще какие-либо доказательства, подтверждающие это утверждение?»   — Да, но мы пока воздержимся от предоставления доказательств по этому расследованию.— сказал детектив Перри. Уильям взглянул на своего адвоката, который с интересом наблюдал за взаимодействием. Сказать, что Уильям был в ярости, было бы преуменьшением. Почему они наняли его? Он просто сидел и ничего не делал.   — Итак, позвольте мне спросить вас ещё раз, мистер Афтон. Вы нападали на мисс Лорин Грин и мисс Рейчел Винни?   — Нет.— твердо ответил Уильям. Плохой коп посмотрел на него так, словно тот был всего лишь непослушным учеником, отказывающимся отвечать у доски на уроке. — Хорошо, — подумал Уильям.— Я сделаю это для тебя настолько сложным, насколько это возможно.— Он заметил, как выражение лица плохого копа смягчилось, сменившись неприятной смесью сочувствия, когда с жалостью посмотрел на Уильяма.   — Мистер Эфтон, мы обнаружили в ваших файлах информацию о потере вашей жены два года назад. Должно быть, это был сложный и одинокий период для вас, и, возможно, вы столкнулись с трудностями в построении новых отношений? Может быть, у вас был тяжелый день, и вид этих молодых женщин воскресил в памяти месяцы, горе и утрату, которые вам пришлось пережить. Может быть, вы не хотели нападать на них, просто так получилось?— Детектив Эрнест деликатно затронул тему. Выражение лица Уильяма стало жестче, когда он встретился взглядом со своим адвокатом, который выглядел нервным, его пальцы нервно шевелились, напоминая бизнесмена, готового вступить в переговоры с высокими ставками. Эдвард, поймав взгляд Уильяма, выглядел пораженным, переключая свое внимание между Уильямом и двумя детективами, прежде чем поправить очки и заявить: — Этот вопрос неуместен, и мы предпочитаем не вдаваться в подробности по этому вопросу. Я советую своему клиенту воспользоваться своим правом хранить молчание. Уильям выругался про себя, заставляя себя принять более расслабленную позу. Фраза адвоката была далеко не лестной, и, судя по самодовольному выражению лица детектива, адвокат, похоже, задел за живое этим направлением расследования.   — Мистер Афтон», — тихо сказал детектив Перри — Наша цель — просто понять, что произошло. Это расследование не направлено лично против вас. Мы понимаем, что могут произойти несчастные случаи. Возможно, мисс Грин и Винни оказались в неправильном месте в неправильное время. Возможно, вы не хотели причинять им вред, и все это было ужасным недоразумением. Если это так, то сейчас самое подходящее время, чтобы выступить с правдой. Всё, что вы скажете позже, может и будет использовано против вас в суде.    — Я не имел никакого отношения к нападениям на двух женщин и никогда раньше их не видел! — Заявил Уильям.—Я ужинал с детьми!    Детектив Эрнест спросил: — Что вы ели на ужин?     Уильяму понадобилось время, чтобы вспомнить. — Я думаю, это была паста. Именно пасту обычно готовил Майкл. Его мальчик никогда не страдал от недостатка кулинарного творчества.   — Кто приготовил еду? — продолжил расследование детектив.    — Мой старший сын. — ответил Уильям.     Детектив изогнул бровь. — Он что, начинающий повар?     Уильям сухо усмехнулся. — Далеко не так. Он совершенно ужасен на кухне. Детективы рассмеялись, откинувшись на спинки стульев и положив руки по бокам. Уильям последовал их примеру, признавая их попытку разрядить обстановку, создать доверие, чтобы они могли продолжить допрос. Он подыграет, по крайней мере, сейчас.     — Итак, что вы думаете о том, что могло случиться с этими девочками? — спросил Эрнест после короткой минуты молчания.     Уильяму на этот раз пришлось с трудом сдерживать раздражение. — Я не знаю, потому что меня не было. Я ехал в свой домой, в своей машине, чтобы быть со своими детьми!— Уильям глубоко вздохнул, прежде чем задать следующий вопрос как можно мягче: — Если возможно, не могли бы вы уточнить, за что меня арестовали? За мою причастность к инциденту с пропавшими детьми или за нападение на этих молодых женщин? Вместо того чтобы дать прямой ответ, детектив достал несколько фотографий и положил их на стол. На снимках были изображены нож, похожий на кухонный, клейкая лента и веревки.     — Не кажутся ли вам какие-либо из этих предметов знакомыми и не являются ли они вашими вещами? — спросил детектив.     — Нет. — честно ответил Уильям. Детективы нацарапали несколько заметок.   Детектив Перри начал допрос, его тон был сдержанным. — Мистер Афтон, пожалуйста, сообщите, кто имеет доступ к камерам видеонаблюдения.     Не колеблясь, Уильям ответил: — Доступ есть только у мистера Уилбура Грейфорда и меня.     Детектив Перри продолжил, углубляясь в важный момент. — Вы знали, что полученные нами записи были несовершенными и иногда неполными?    Признавая наличие проблемы, Уильям ответил: — Хотя верно, что камеры работают не оптимально, если вы изучите предыдущие записи, вы обнаружите похожие технические проблемы, похожие на те, что мы предоставили. Однако стоит отметить, что записи с пропавшими детьми не должны были столкнуться с какими-либо проблемами. Мы с коллегами тщательно просмотрели их несколько раз, стремясь оказать родителям максимальную поддержку.     Детектив Эрнест продолжил расследование: — Почему вы не заменили неисправные камеры?   Уильям объяснил: — У нас есть запасные части, хранящиеся в комнате запасных частей и обслуживания для ребрендинга. Поскольку новые модели, которые мы выбрали, более продвинутые, нам требуется опыт технического специалиста для установки. Поскольку ресторан будет закрыт во время процесса ребрендинга, мы решили подождать несколько недель.     Детектив Эрнест обратил внимание на последствия ограбления. — Ваши камеры были повреждены во время ограбления, верно?     Уильям подтвердил: — Да, воры перерезали шнуры, и их пришлось заменить.     Детектив Эрнест нахмурил брови. — Воры, похоже, обладали обширными знаниями помещения. Они знали о расположении шнура и камеры, сумели открыть дверь, не прибегая к разбиванию окна, и даже знали пароль к сейфу.     Нотка разочарования прозвучала в голосе Уильяма, когда он добавил: — Они также испортили одного из моих аниматроников и украли наши деньги.   Детектив Эрнест копнул глубже: — Это интригует, не правда ли? Как этот взлом в конечном итоге сработал в пользу убийцы? Уильям быстро отреагировал и резко ответил: — Не понимаю, какую пользу это может принести кому-либо», — и быстро взял себя в руки.   Не смутившись, детектив Эрнест продолжил задавать вопросы. — Учитывайте обстоятельства: все заняты хаосом, вызванным ограблением, и неисправными камерами, и кажется, что двум пропавшим детям слишком удобно остаться незамеченными, вы не согласны?    Уильям осторожно ответил: — Моё внимание было поглощено борьбой с хаосом, возникшим после ограбления. Мои сотрудники могут подтвердить моё присутствие в течение всего дня. И поскольку полиция была в большом количестве, ваши коллеги также могут подтвердить моё местонахождение в это время. Детективы записали его ответ, готовясь к дальнейшему расследованию.   — Мистер Афтон, нам нужно поговорить о костюме Спринг Бонни. Кто носит этот костюм?— Детектив Эрнест резко сменил тему, застав Уильяма врасплох. Внезапная смена тем едва не напугала его, но он быстро взял себя в руки.   — Я тот, кто носит костюм Спринг Бонни.— ответил Уильям.   — Вы единственный, кто его носит? — Эрнест потребовал больше информации.    — Раньше был ещё один сотрудник, который носил костюм вместе со мной, но он уехал в колледж в июне. — ответил Уильям. И был небольшой инцидент, связанный с поломкой пружинного замка, в результате которого мальчик сломал руку. Им удалось разрешить ситуацию, предложив ему компенсацию, чтобы избежать судебного иска, на что мальчик согласился. С тех пор Уильям был единственным человеком, носившим костюм из-за нехватки способных сотрудников.   — Когда вы обычно надеваете этот костюм?— продолжил Эрнест.   — Костюм выполняет двойную функцию: он одновременно является и носимым нарядом, и аниматроником. Однако во время процесса ребрендинга и внедрения новых аниматроников мы с партнером решили убрать костюм Спринг Бонни. Мы достаём его только на дни рождения или особые случаи. — объяснил Уильям. Детективы уставились на него, пока они барабанили пальцами по пластиковому столу. Быстрый взгляд друг на друга подтвердил следующий шаг, который они хотели сделать. Уильям внутренне приготовился к еще одной серии утомительных допросов. — Мистер Афтон, пожалуйста, расскажите о событиях того дня, когда исчез Фриц Гаррити. — попросил Эрнест. Уильям не упустил самодовольство в его голосе. Несомненно, детектив придумал что-то, что «поймает убийцу на месте преступления». Уильяму не терпелось стереть это самодовольство со своего лица.   — Я уже предоставил свое заявление относительно того дня»ю, — ответил Уильям.— Моя история остаётся прежней. Я работал на двух днях рождения утром, на одной днём, а затем пошёл в свой офис, чтобы заняться ребрендингом.     — И вы были в этом костюме во время тех событий? — спросил Эрнест.   — Да, так и было! — подтвердил Уильям.   — Господин Афтон, у нас есть свидетель, который утверждает, что видел, как 9 июля в 14:43 мужчина в костюме Спринг Бонни вел Фрица Гаррити в комнату запчастей и обслуживания. Важно отметить, что в этой комнате нет камер. Как вы это объясните, особенно учитывая, что вы заявили, что вы единственный, кто носит этот костюм? — бросил ему вызов Эрнест.   — Это невозможно и неправда! — опроверг Уильям, быстро оценив ситуацию. Свидетель появился? Может, это Майкл? Но Майкл в тот день был дома с Эваном и Элизабет. Он кого-то проглядел? Был только один способ это выяснить.   — Как же так?— спросил детектив.   — Все в ресторане знают, что это я ношу костюм Спринг Бонни. Если бы этот костюм носил кто-то другой, это сразу бросилось бы в глаза. Кроме того, брать куда-либо ребёнка одного — это нарушение правил безопасности, которые мы с мистером Эмили установили при открытии ресторана. Ни одному сотруднику не разрешается брать куда-либо чужого ребёнка или оставаться с ним наедине. В прошлом я даже уволил четверых человек за нарушение этого правила,— объяснил Уильям, подчеркнув свою приверженность безопасности детей.— Ни у кого из них не было хищнических намерений. Один сотрудник пытался помочь девочке найти её родителей, другой не позволил ребенку войти в секцию «Только для сотрудников». Третий сотрудник показал своему племяннику ресторан, а последний сотрудник помог моей крестнице Шарлотте Эмили найти её отца, который был со мной в то время. Я уволил их всех за нарушение этого простого правила. Ни один сотрудник не должен оставаться наедине с ребёнком, не только из хищнических соображений, но и для поддержания безопасной обстановки для детей в нашем заведении, а также для поддержания положительного имиджа за его пределами.   — Это, безусловно, делает вас менее подозрительным, не правда ли, мистер Афтон? — ответил Эрнест с самодовольной улыбкой, как будто он обнаружил что-то важное. Уильям нахмурился, но сохранил самообладание. — Я бы никогда не стал вести себя так. Это мое алиби!   — Но у нас есть видеодоказательства того, что вы покидаете комнату запасных частей и обслуживания в тот же час, когда, по вашим словам, работали в офисе. — возразил Эрнест. Уильям замолчал, его мысли лихорадочно метались. Детектив был абсолютно серьезен, и он был прав: он запер Фрица и быстро вернулся в свой кабинет, чтобы осуществить свой зловещий план. Но он был уверен, что никаких доказательств этому быть не может. Что-то было не так. Либо он совершил серьезную ошибку, либо детектив сделал исключительно точную догадку. Уильям выпрямился, убедившись, что его глаза выражают искренность. Он не отступит. Он не мог позволить себе проиграть, не сейчас, не так.   — Это не может быть правдой. Это противоречит моему алиби. — ответил Уильям, пытаясь оспорить заявление детектива.   Эрнест пренебрежительно пожал плечами, наклонившись вперёд, пытаясь запугать его. Уильям встретился с ним взглядом и даже не дрогнул. — Я знаю, что вы лжете, мистер Афтон. И, как вам назло, у нас есть доказательства, подтверждающие это! — заявил Эрнест.   — Если бы у вас были неоспоримые доказательства моей причастности к этим исчезновениям, мы бы не сидели здесь и не проводили этот допрос.— не мог не ухмыльнуться Уильям. В конце концов, допрос необходим только тогда, когда недостаточно доказательств для осуждения кого-то за преступление или когда требуется признание. Признание, которого они не получат.   — Господин Эфтон, мы даем вам последнюю возможность рассказать нам правду. Объясните, что случилось с этими пропавшими детьми и двумя женщинами. Передайте тела пропавших детей, чтобы мы могли вернуть их семьям.   — Я не имел никакого отношения ни к одному из этих инцидентов и заявляю о своей невиновности. — решительно заявил Уильям.   — Хорошо, тогда мы пока завершим допрос. Завтра мы возобновим допрос, чтобы дополнительно изучить оставшиеся доказательства. У вас есть право проконсультироваться со своим адвокатом. Сотрудник полиции проводит вас обратно в камеру предварительного заключения. — твердо заявил детектив Эрнест. Уильям наблюдал за детективами, выходившими из комнаты. Теперь, остро осознавая направленную камеру в углу, он предпринял сознательную попытку казаться расслабленным. Чем увереннее он утверждал свою невиновность, тем больше у него было шансов на благоприятный исход. Этот допрос был не менее интересным. Он знал, без сомнения, что детективы лгали по крайней мере четыре раза, проверяя, не пошатнётся ли его история. Теперь вопрос был в том, сколько улик у них действительно было, и какие детали они исказили? Уильям был уверен, что их не могло быть так много, как они утверждали. В противном случае его бы уже отправили в тюрьму, а дата суда была отмечена ярко-красными чернилами в календаре. Нет, они были близки к его аресту, но им нужны были дополнительные подробности. Неназванный свидетель возбудил его любопытство. Почему свидетель не выступил раньше? Зачем ждать до сих пор? Может быть, его драгоценный сын приложил к этому руку? Конечно, Майкл был как-то замешан. Уильям ухмыльнулся. Он разберётся с ним достаточно скоро. А пока ему нужно было решить еще одну насущную проблему. Уильям обратился к своему некомпетентному адвокату, который неуклюже упаковал его вещи в потрепанную кожаную сумку.   — Я надеюсь, что ради вашего же блага завтра ваши результаты значительно улучшатся. Сегодняшний день был позором и пустой тратой наших денег.— резко сказал Уильям.   К его удивлению, адвокат просто улыбнулся и повернулся к нему лицом. — Уверяю вас, мистер Эфтон, в ходе этого слушания деньги не были потрачены впустую. Мой босс позаботился о том, чтобы покрыть все активы, в качестве жеста доброй воли — сказал Эдвардс.   Уильям нахмурился, пристально изучая мужчину. — Ваш босс? И кто бы это мог быть? Темное подозрение терзало его разум, но подтвердилось, когда Эдвардс достал визитную карточку. — Решение долга Фабринни», — гласили золотые буквы на черной бумаге. Под названием компании яркие слова предупреждали: Я слежу за тобой. Уильям молча посмотрел на адвоката, встал и направился к двери.   — Доброй ночи, мистер Афтон. — сказал Эдвард, прежде чем закрыть за собой дверь. Откинувшись на спинку стула, Уильям сдержал смех. Что-то подсказывало ему, что эта девчонка Кэссиди в будущем доставит ему больше проблем, чем он предполагал. Ну что ж, с этим тоже разберётся.