The stench of hope.

      В классе никто понятия не имел, о чем думал Комаэда и куда он постоянно пропадал. Открыв в столовой ноотбук с посланием, непонимание усилилось. Каждый мысленно задумался, как в последние дни на острове возвышалась атмосфера давления. Стоять в ступоре и бездействовать никому не хотелось. Немного поспорив, класс разделился на две группы: более слабые духом продолжили искать бомбы, всё ещё сомневаясь в правильности своих действий. Другая небольшая часть класса, а именно - Чиаки, Сода, Фуюхико - отправились на поиски. Последние особенно сильно хотели врезать Нагито за его манипуляции и высмеивания.       Троице становилось тревожно осознавать, что Нагито чуть-ли не угрожал, говоря, якобы остров взорвется, если произойдет хоть одно убийство. Да и никто не собирался убивать, выживших осталось крайне мало. Предатель по прежнему не выдавал себя. Поиски пришлось продолжить, полагаясь на удачу и надеясь, что оба парня живы. Многие желали смерти Нагито. К тому же подлинный интерес и страх за жизнь Хинаты пробирал до мурашек, вызывая любопытство.       Непроверенным остался госпиталь, куда направился Кузурю. Сода и Чиаки пошли проверять подвал. Оружия с собой не было, все принимали решение в панике.       Нагито успел сказать, что убить всех ради надежды удастся позже. Никто не мог понять, что же имелось в виду. Он разочаровался во всех, никакие слои отчаяния больше не приносили былого удовольствия. Ему казалось, что выживут немногие, кто сможет побороть порочное отчаяние. Хината оказался воплощением надежды. Руки тряслись, оглаживая свою любовь. Ту любовь, которую хотелось защитить ценой собственной жизни. Хаджиме - чистый идеал и, потерпев некоторые утраты, он смог бы стать символом надежды.       Везунчик облегченно вздохнул, поглощая больше воздуха и зная, что идет на риск. То были мысли, закроившиеся в памяти, они отдавались глухой болью. Время стало ограниченным. — Хината-кун.. Ты правда хотел меня остановить? – Понимая, что вопрос останется висеть в воздухе, Нагито намеревался убить себя вслед за тем под тяжелым давлением, ожидая кончины своей бывшей любви.        Худощавые руки сбросили зеленое пальто. Давление на грудь Хинаты ослабло, он облегченно вздохнул. Нож по прежнему оставался в животе, замедляя ритм действий. Кровь лилась в обильном объеме, дыхание заметно ухудшилось. Нагито видел в неторопливой смерти надежду, именно надежду на спасение и обретение вечного покоя для других. Вскрик от боли приходилось подавлять, но над ухом Хинаты пронёсся тихий шепот: „— Я тебя не убью“. – От отвращения лежавший под Комаэдой Хината отодвинулся в сторону. Причудливые образы сбивали с толку, мешая концентрироваться. Брызги, кровь, всё смешалось воедино, голова оказывала сильнейшее давление, воздуха не хватало.       В планы белокурого входило убить себя, при этом избить Хинату. Противно на душе становилось от своих действий, особенно понимая, что придётся пожертвовать единственным самым дорогим – своей любовью. «Но он ступенька надежды. Мусор наподобие меня может принести жертву, не более». Сняв верхнюю одежду, трясущимися руками он накрыл тело, лежавшее под ним. Рассудок при адреналине стал теряться. Нагито потянулся к рюкзаку, собрав последние силы. Последнее, что он успел достать – серная кислота.       В паническом аффекте, спешно раскрытый скромный сосуд сжали дрожащие пальцы. От конденсации в подвале кислота образовала едкий туман. Туман, который вызывал жжение в глазах у "пары". Навязчивые мысли заставляли ускориться. Ядовитый воздух приходилось с каждым вдохом заглатывать как можно глубже.       Рука Хинаты резко дёрнулась, опрокидывая жидкость. Она разлилась по телу, образуя влажное пятно на пальто, разъедая ткань. Нагито прислонился к Хинате, смазывая прозрачным флюидом своё запястье. Боль от ран притупилась, но воткнутый в живот нож по прежнему ощущался в себе, будто прилипая к внутренним органам. Нагито, истекая кровью, вытащил лезвие из живота.       —Хината-кун.. Ради надежды..       Нагито собрав последние силы, попытался вытащить окровавленный металл, втыкая в пропадающие вены. Удача действовала на руку.       Вены разошлись. Крики рвались из горла. На покрасневшей коже разрушались ткани. Проникновение ножом внутрь вены завершило страдания. Холодное лезвие поразило руку. Во рту текла пена, стекая на свою одежду. Несколько минут в подвале стояла тишина. Кровь вытекала, контролировать крики не получалось. Слабое здоровье, апноэ, остановка сердца. Кровь на полу засохла, оставляя оранжевый оттенок, от въевшегося яда. На яркие пятна огляделся Комаэда, развернувшись лицом к Хаджиме, лежа рядом с ним на полу.       Алгор мортис наступил спустя долгое время. Всё-таки одноклассники не решались открывать щеколду подвала, хоть и слышали странные звуки. Пребывая в сомнениях, они отворили дверь снаружи. Вскрик Соды, который за долгое время не привык к трупам, удивление Чиаки.       Перед ними открылась картина, как мертвый Комаэда лежал на полу, рядом Хината. Но только пару шагов было сделано в сторону парней, как кислота стала поражать лёгкие. Оба учащихся резко выбежали, пытаясь отдышаться. Но оставлять Хаджиме на произвол судьбы умирать никто не собирался. Оставив дверь нараспашку, двое учеников торопились рассказать новость остальным.

***

      Едкий запах поглощал дыхательные пути. Под рукой лежали плоскогубцы. Единственная вещь, позволяющая заколоть себя. Нож валялся на дальнем расстоянии, до чего измученное тело не смогло бы дотянуться, несмотря на свою мускулатуру.       Голова раскалывалась, представляя в пустом сознании различные образы. На пару секунд силуэт с длинными темно-коричневыми волосами, казалось, посмотрел словно с осуждением. Хотя сейчас не было абсолютно никакой разницы. Рука крепче сжала плоскогубцы, но акту смерти помешали звуки, что доносились из другой части подвала. Яркий свет распространился на всю комнату. Невзирая на свое состояние, иногда возвращаться в реальность удавалось. Глаз оставался по прежнему закрыт, но доносились неизвестные звуки и голос.       Мертвое тело Комаэды на тот момент лежало рядом с Хинатой. От сильных ранений и запаха в подвале, он задохнулся. Серная кислота спустя долгое время стала медленно разъедать кожу, труп. Тот, кто умер, знал наверняка, что из внешнего мира никто не свяжется, класс обречен.       Галлюцинации. Одиночество. В голове пронеслась мысль: «Почему я блять ещё жив?». Сознание перестало мыслить под воздействием наркотиков. Руки, дрожа от наркотического опьянения и нарастающей боли схватили плоскогубцы. Никакой надежды в сердце не оставалось.       Хината по прежнему был дезориентированным. Рассудок мутнел, не позволяя думать о спасении. Мол одноклассники бросили, оставляя дверь открытой. Хотя Хаджиме едва понимал, что происходило. Кислота выветривалась, но не возвращала к трезвости.       Боль не ощущалась, только пустота. В одном из припадков Хината увидел себя, лицо изнеможённое и бледное. Запах крови смешался со специфическим запахом наркотиков, вдыхать становилось труднее с каждым разом. Перед глазами появился Комаэда. Будто хотел утянуть за собой в тот мир. Изображения размытые, сменялись карикатурами одноклассников. В их глазах текла кровь, в видениях она быстро распространилась по всему подвалу. Стены окровавлены, и ледяная жидкость затопила почти что всё тело. Запах надежды.. Или же смерти? Неважно.       Глюки воплотились в реальность. Треск черепа. Голова с задней стороны проткнута насквозь. Темнота, она же тянет за собой в иной мир. С губ вырвался стон. На несколько мгновений показалось, что рассудок протрезвел и кто-то по настоящему пытался спасти. «Чиаки».. Сил на речь не хватило.       Мир разрушался, трескался. Нет.. Уходил из под ног, страдания окончены. Однако в классе остались те, кто по прежнему жив. Ненависть к Нагито только усиливалась, а мир.. Не похож на себя. Таймер успел прозвенеть. Огромная бомба обрушилась на остров. Так хотелось, чтобы она убила всех присутствующих, заставив умереть и не проснутся.       — Такова твоя цель, Комаэда? – Процедила Чиаки сквозь зубы с испугом на глазах, зная, что ничего не светит. Прикрытые глаза с сожалением смотрели на мёртвого резервника. Противный запах не позволял задерживаться на долгое время.