Шёпот смерти

19 лет назад. Темнота коридора казалось сгущалась вокруг, пока Тереза сидела прижавшись к стене, стараясь заглушить крики за дверью. Она смотрела на Клиффа, своего старшего брата, который, несмотря на свой спокойный тон, тоже выглядел встревоженным. Рукав его слишком большой рубашки упал ей на лицо, и она нахмурилась, недовольно отстраняя ткань. — Иди спать! — тихо пробормотал он, не отрывая взгляда от двери, из-за которой доносились женские крики. Ему было одиннадцать и в отличии от своей девятилетней сестры он уже слышал как принимали роды у других женщин. — Не пойду! Там мама и папа! — надула губы Тереза и её глазки вновь намокли. — Почему мамочка так кричит? Ей делают больно? Тревога заполоняла всё её существо, особенно после того, как она услышала вновь мамин крик. Его невозможно было спутать ни с чьим другим. Её мать, сильная и гордая леди Айрис, никогда не кричала, даже при родах старших детей, но сейчас её голос разносился по всему графству. Девочка сжалась в комочек, закрывая уши руками, надеясь, что этот кошмар скоро закончится. — С ней всё будет хорошо, — шепнул Клифф, обнимая её за плечи. — Леди Диана сказала, что у нас будут не просто брат или сестра, а сразу двое! Поэтому мама была такая большая, словно огромный стог сена! Тереза попыталась улыбнуться. Она действительно помнила, какой большой был живот матери, гораздо больше, чем у других женщин в графстве. Но сейчас эта мысль не приносила утешения, только усиливала страх. Тяжёлый стук шагов заставил её поднять голову, и на пороге появился отец. Его доспехи поблёскивали в свете факелов, и он выглядел величественно и спокойно, хотя за его глазами пряталась глубокая тревога. — Папочка! — Тереза срывается с места и бросается к отцу, обвивая руками его сильные ноги, словно они могли дать ей хоть немного тепла и уверенности в этот страшный момент. Она прижимается к нему, чувствуя холод металла от его доспехов, но это не важно — ей нужно знать, что с мамой всё будет хорошо. В её детских глазах светится неосознанная надежда, почти мольба. Карл, их отец, опускает на дочь мягкий, но усталый взгляд. Он, как всегда, силён и собран, но что-то тёмное мелькает в его глазах, словно тень тревоги, которую он старательно скрывает. Однако его нежность к детям остаётся неизменной. Он осторожно опускается на одно колено, чтобы быть с дочерью на одном уровне, и его сильные руки обнимают её маленькое хрупкое тело. — Конечно, моя милая, — шепчет он, его голос звучит успокаивающе, хотя Тереза чувствует, как он чуть дрожит. — Сегодня важный день для нас всех. У нас появятся близнецы. Я видел их во сне, и они будут сильными, как ты и Клифф. Он поворачивает голову к сыну, который стоит чуть поодаль, пытаясь казаться взрослым, хотя его бледное лицо говорит о другом. — Клифф, подойди сюда, — мягко говорит Карл, протягивая руку к сыну. Клифф неохотно делает шаг вперёд, его лицо всё ещё серьёзное, хотя взгляд предательски выдаёт беспокойство. Он медленно подходит к отцу и граф заключает обоих детей в объятия. — Всё будет хорошо, — повторяет он, на этот раз больше для себя, чем для них. Но Тереза уже чувствует, что что-то не так. Хотя крики за дверью прекратились, в её груди нарастает тревога, словно молчание хуже, чем любой звук. Ей кажется, что стены, которые всегда были надёжной защитой их дома, теперь будто давят на них, скрывая что-то страшное за своим холодным камнем. Тяжёлая дверь в конце коридора скрипит, открываясь, и из-за неё выходит леди Диана, родная сестра самого графа Веллингтон. На её праздничном белоснежном одеянии видны бурые пятна крови, а лицо, обычно строгое и сдержанное, сейчас излучает ужас. Она прижимает к себе окровавленные руки, её глаза затуманены, а плечи дрожат. Карл моментально вскакивает на ноги, и его лицо искажается от ужаса, хотя он старается держаться. — Что случилось? — голос его звучит низко, но срывается. Он делает шаг к сестре, и та отступает на полшага, её трясущиеся руки безуспешно пытаются оттереть кровь. — Мне очень жаль, милорд… — её голос дрожит, и, кажется, она сама не может поверить в то, что собирается сказать. Тереза смотрит на леди Диану, её сердце глухо стучит, словно предчувствие нависшей беды уже стало явью. В ушах звенит, и она хочет броситься вперёд, посмотреть, что же случилось с мамой, но что-то в выражении лица тётушки её останавливает. Карл отшвыривает Диану в сторону, проходя внутрь комнаты, откуда ещё недавно доносились крики. Тереза с Клиффом делают шаг вперёд, но леди Диана преграждает им путь, прикрывая дверь своим телом. Её голос становится неожиданно строгим, почти отчаянным. — Вам туда нельзя! — предупреждает она, но в её взгляде мелькает нечто большее — страх перед тем, что за дверью. — Но мама… — Тереза пытается прорваться вперёд, её руки дрожат, но Диана хватает её за плечи и опускается на одно колено, заглядывая девочке прямо в глаза. — Отец разберется сам, милая. В этот момент из комнаты выходит Карл. Лицо его искажено болью, глаза покраснели от не сдержанных слёз. Он стирает ладонью солёные дорожки со щёк, но Тереза уже понимает: что-то ужасное случилось. Словно холодный нож, это осознание пронзает её сердце, и слёзы начинают беззвучно катиться по её щекам. — Как…как это произошло? Она была здорова, она не могла… умереть, — голос Карла хриплый и ломкий. Его взгляд прикован к леди Диане, в глазах читается отчаяние, смешанное с гневом. — Это не от кровопотери, милорд, — тихо произносит Диана, её взгляд с болью опускается к полу. — Дети… они другие. Айрис потеряла силы, и магия этих детей забрала её жизнь. Карл застыл на месте, его пальцы побелели, сжимая рукоять меча. Он был готов крушить всё вокруг. — Что значит «другие»? — голос графа стал опасно низким. — Они — близнецы, мы ждали их столько лет… Диана отступает ещё на шаг, её взгляд становится печальным, полным какой-то горькой истины, которую она не хочет произносить вслух. — Это сифоны, Карл. В писаниях говорится о таких магах, что приходят в мир, когда сходит первый снег. Они обладают разрушительной силой, и эта сила… она убила Айрис. Мы должны избавиться от этих детей, пока не стало поздно. 1488 год. Селена прищуривается, сдержанно натягивая перчатку выше, скрывая тёмные полосы на запястье. Её голос становится прохладным и отстранённым, как лезвие кинжала: — Ваши слова чреваты последствиями, милорд. Не стоит разбрасываться ими, особенно после того, что произошло на площади. — Её взгляд скользит по таверне, оценивая остальных посетителей. Они, казалось, поглощены своими разговорами, обсуждая привычные мелочи, но изредка бросают взгляды на Селену, пытаясь разгадать, кто этот загадочный незнакомец, с которым она разделяет ужин. — Миледи, — тихо произнёс Никлаус, отложив приборы в сторону. — Я не хотел Вас оскорбить или вызвать гнев окружающих. Просто события на площади… Они на это фоне ещё более странные и не укладываются в голову. Объясните? Селена слегка усмехнулась, её губы едва заметно дрогнули: — Вы действительно думаете, что я стану откровенничать с незнакомцем? — её голос стал мягче, но всё ещё звучал угрожающе. — Или, может быть, скажете, почему мне не следует избавиться от любопытного гостя прямо здесь, в этой таверне? — она провела рукой по своим губам, задумчиво глядя на дверь. — Бедный путешественник может легко подавиться костью… или бандиты, решившие забрать у него лошадь, жестоко его убьют. Бывают всякие несчастья, милорд. Клаус усмехнулся, слегка канув головой: — Такая хрупкая роза, но с ядовитыми шипами, — протянул он, внимательно наблюдая за каждым её движением. — Но тёмные вены на запястье ведь не просто так появились, не так ли? Магия… Вы не до конца её контролируете. И действительно думайте что Вам хватит сил убить меня? — Он откинулся назад, его голос стал насмешливым. — Знаете, что это не по силам. Или, быть может, Вы прикажете слугам? Думайте осилят? Селена приподняла бровь, её взгляд стал острым, как нож. Она приподнялась над столом, подалась вперёд, её голос был едва слышен: — Кто Вы? Думаете, я не заметила? В этот холод ваши тела не выделяют ни капли тепла. Ни у Вас, ни у Вашего брата не было ни намёка на пар изо рта, когда вы говорили на улице. И Ваши щеки… даже с густой щетиной они не розовеют, как у живых людей. Так что же за странные создания вы такие? — И кто же мы, по-вашему? Селена прикусила губу, её взгляд заиграл коварной игрой. — Возможно, маги, но Ваше равнодушие к судьбе ведьм на площади вызывает сомнения. Вы явно не те, за кого себя выдаёте. Однако, это делает Вас только интереснее. Она резко встала из-за стола, аккуратно сложив салфетку. Её движение было плавным, грациозным, но в нём чувствовалась готовность уйти, оставив тайны при себе. — Уже уходите? — спросил Клаус, вставая следом. — Докажите, что заслуживаете моего внимания, и, возможно, я расскажу Вам свои секреты. Но до тех пор — спокойной ночи, милорд. Ведьма слегка присела в реверансе, прежде чем направиться к выходу.