VAMP-A3

«Пропавшая группа инквизиторов Дзета найдена мертвой в поселке Лунный. Ведется расследование» «Статистика показала, что от вируса вампиризма умерло гораздо меньше людей, чем от коричневой чумы» «В карантинных зонах из-за дефицита крови вампиры массово дичают. Инквизиция бьет тревогу!» Виктор ничему не был удивлен. Не был удивлен даже тому, что Йозеф Гольденцвайг — настоящее имя его друга, под которым он сейчас скрывался от Инквизиции. Также не удивился тому, что его друга и бывшего врага связывала запретная любовь. И тому, что Сергей — омега. Ну, по крайней мере, таковым считался в стае. И все. Больше молодому человеку знать не нужно. Друзья некоторое время мучились с документами, пока у Михаэля не пошла кровь из носа. Тогда Виктор понял, что надо сделать перерыв, — он собрал вещи и, коротко попрощавшись со всеми, вернулся к себе домой. — Миш, Захаров же велел тебе не заниматься подобным целый месяц, — Сергей кое-как остановил кровотечение и уложил любимого на кровать. — Я помню, помню, — Михаэль поправил ватный тампон в носу и свернулся калачиком от нахлынувшего недомогания. — Простите. Я перестарался. Мне было просто любопытно. — Любопытно? Просто любопытно? — раздраженно процедил сквозь зубы П-3 и присел рядом. — А если у тебя опять галлюны начнутся, ты за ними в лес побежишь и нарвешься на медведей, тоже скажешь, что тебе было просто любопытно? — Я в этот раз никуда не убегу. Честное слово! — Конечно, не убежишь. Я тебя здесь просто запру, а сам на целый день по делам уеду. — Погодите-ка, товарищ майор: вы что, оставите меня голодным на весь день? — Оставлю. Запасы иссякли, а бычья кровь испортилась. Я добуду для тебя свежую. Не знаю, сколько времени у меня это займет. За несколько часов моего отсутствия с тобой ведь ничего не станет, верно ведь? — Вообще-то, станет, — Михаэль увидел, что Сергей оделся, схватил ключи от машины и поспешил на выход. — Товарищ майор, вы что, серьезно хотите оставить меня голодным? Без капли крови? — он вскочил с кровати, догнал его и вцепился в куртку. — Да. Прости. Это вынужденная мера. — Почему вы не можете накормить меня своей кровью? — Чувствую, силы покидают меня. Пару глотков сделаешь — и я откинусь, — П-3 нежно погладил немца по слегка небритой щеке и заглянул ему в полные голода и мольбы янтарные глаза. — Здесь просто так кровь не добыть. На это время уйдет. Потерпишь немного? Штокхаузен молча кивнул и ослабил хватку. Нечаев вышел на улицу и запер дверь на ключ. Послышался рев мотора — машина уехала и скрылась среди сосен. «Вы даже не представляете, на что обрекаете меня. Неизвестно, что произойдет за несколько часов моего голода. Но боюсь, что ничего хорошего». Он некоторое время просто пялился на дверь, которую закрыли прямо перед его носом, но потом отошел от нее. А тем временем озноб набирал силу. Тело бросало то в адское пекло, то в пробирающий до костей холод. Хотелось одновременно и открыть везде окна, и устроиться у горячей печи. «Нужно найти что-то, что облегчит мои страдания. Лекарства не помогут. По опыту Сеченова сужу». Михаэль принялся искать настойки Сергея — маленькие темные бутылочки с различными подписями по типу «От головы», «От желудка», «От кровотечения», «Пить перед или после тренировки». «Есть что-нибудь от общего недомогания? У П-3 по-любому должна быть хотя бы одна бутылочка». И все же взгляд зацепился за одну — «От простуды». Немец схватил ее и жадно выпил все содержимое. Горечь спирта и трав сразу ударила по вкусовым рецепторам и заставила скривиться в лице, как от лимона. «Как бы это все наружу не вышло». Он ушел в спальню, завернулся в плед и лег на кровать, принялся ждать, когда настойка подействует. Но через полчаса добавилась мышечная боль и поднялась температура. «Не сработало! Все-таки кровь нужна. И только она. П-3 говорил, что у него где-то есть банка с кровью, разбавленной синтетикой. Надо найти ее. Все равно, что испорченная, лишь бы протянуть подольше». С помощью вампирского чутья осмотрел дом — банка нашлась, только вот она была на дне погреба. А чтобы попасть в погреб, надо выйти из дома, а дом заперт на ключ. Черный ход отсутствовал. Был вариант выйти во двор через окно, но там оказалась сплошная рама с маленькой форточкой, в которую может пролезть разве что ребенок, а не мужчина слегка за 40. Вдруг за окном замельтешили птицы. Упитанные голуби забродили по огороду. В голову пришла идея о создании ловушки — обыкновенной кормушки. «Во время эпидемии коричневой чумы я больше полагался на свою смекалку, чем на силу. Зачем мне разбивать окно и гоняться за голубями, если можно приманить их с помощью еды?». Михаэль нашел на кухне лоток и в качестве корма-приманки взял гречку. Насыпал крупу в емкость и установил в открытую форточку. Принялся наблюдать. Он перевел взгляд на голубей: в глазах голодного вампира это были уже не птицы, а маленькие пернатые сосуды с кровью. Словно кошка на охоте, ждал, когда добыча попадется в примитивную ловушку. «Будет мало, но достаточно, чтобы ненадолго притупить голод». Спустя несколько минут томительного ожидания один голубь все же подлетел к ловушке. Замедлив время, немец молниеносно схватил птицу за горло, утащил во внутрь дома и жадно впился в нее острыми клыками. Голубь отчаянно пытался вырваться из цепких рук вампира, активно размахивал крыльями, царапал когтями тонкую кожу его кистей, но тщетно. Выпив всю кровь до конца, Михаэль положил обмякшую тушку бедной птицы на стол и посмотрел в окно — остальные пернатые, завидев такое происшествие, разлетелись кто куда. «Жаль, что это одноразовая акция». Голод действительно притупился ненадолго, но через несколько минут возобновился с новой силой. Обострились охотничьи инстинкты, тепловизор смешался с реальностью — все чувства были направлены на то, чтобы поскорее найти новую порцию крови. Больше, больше крови! Кожа побледнела, вены посинели, руки невольно сжались в кулаки. Желудок болезненно скрутило от голода. Найди еще… Больше крови… Нужно больше крови! Испей без остатка! «Крайняя степень. Еще немного — и я просто умру». Вдруг в окно постучали. Немец не мог поверить своим глазам: там… «Михаэль? Мне мерещится?». Он подошел ближе к окну и присмотрелся к лицу, что давным-давно стало для него родным. По щеке потекла непрошеная слеза. — Михаэль? Это правда ты? Но… Но ты же умер… — Да, я мертв. Давно мертв. Мой милый Йозеф, mein Schatz… — нежно прошептал «Михаэль» и продолжил: — Слушай, я не знал, что все до этого дойдет. Тоже думал, что ты умер. А ты вот какой, живой. Даже вампиром стал. Ты не представляешь, как я рад видеть тебя живым и невредимым! — … — Выглядишь не очень. Заболел? — Нет. Я просто хочу пить… кровь. «Михаэль» оголил свою руку и просунул ее в форточку. — Пей. Мне больно смотреть на то, как ты страдаешь. — Но, Михаэль, ты не подходишь мне по группе крови. Я выпью из тебя все соки за раз. — Ну и что? Мне для тебя ничего не жалко. Ради милых сердцу моему я могу побыть немного мертвым. — Не говори так! Я уже потерял тебя однажды. Не хочу, чтобы это повторилось снова. — Не повторится, все будет хорошо, — он этой же рукой стер слезу с щеки любимого. — Я знаю, ты сильный, сможешь все пережить. На твою долю выпало много испытаний, и ты прошел через них с гордо поднятой головой. Ты всегда был для меня примером упорства и силы воли. И я не хочу, чтобы ты сломался из-за какой-то мелочи. — Все, что произошло со мной за последнее время, — не мелочи. — Я знаю. Такие обстоятельства могут сломить дух любого, но не твой. У тебя удивительное умение приспосабливаться к резким переменам. Не дай им сломать тебя. А в этом тебе помогут те, кому не чужда твоя жизнь. Тебя окружают хорошие люди, особенно Сергей. Он добрый парень, не вижу корысти в его помыслах. Зря ты его отвергаешь… Зря ты отвергаешь мое новое воплощение. — Пей. Тебя ждут великие дела. А за меня не беспокойся — я всегда буду рядом с тобой. Ты никогда не будешь один. Я верю в тебя. Верь мне. — Раз так, то… можно тебя поцеловать? В последний раз. — Почему в последний? Мы еще много будем целоваться. Но если ты хочешь… Они одарили друг друга легким, невесомым поцелуем в губы. Потом, взвесив все за и против, Михаэль нехотя впился клыками в руку и принялся поглощать неподходящую ему кровь. — Ты был… прав. Мне надо было… тогда… к тебе… прислушаться… С каждым глотком состояние улучшалось: голод отступал, недомогание тоже, окружение возвращало себе нормальный вид. Когда кровь закончилась, немец отступил — и за окном рухнуло бездыханое тело. Неизвестно, сколько времени он потом заливался горькими слезами. Может, несколько минут, может, час-другой. Хотелось залечить душевные раны алкоголем, но Михаэль давно поклялся себе, что больше так делать не будет — это не выход. Поэтому он на едва гнущихся ногах доковылял до телефона и набрал номер ученых мужей. Хотелось выговориться, излить душу… Один гудок, другой — казалось, прошла вечность… Но по ту сторону линии никто так и не поднял трубку. «Может, их дома нет». Он позвонил на работу — тот же результат. «Где они? У них сегодня должен быть выходной». Хотел было набрать Ларисе, но в дверь неожиданно постучали. Оттуда раздался знакомый голос: — Товарищ Гольденцвайг, это полковник Нестеренко. Нам нужно с вами поговорить. — Я не могу — дверь заперта на ключ. А ключ у Сергея. Запасного нет. — До нас дошли сведения, что вас оставили голодным на несколько часов. Сейчас вы полны сил. Сможете выбить дверь с ноги? — Не знаю. Никогда такого не делал. — Попробуйте. Мы отойдем. Штокхаузен прикинул, по какому месту лучше ударить, чтобы получилось с первого раза… И ударил что есть мочи. Замок слетел, как и дверь с петель. В дом сразу проник холодный осенний воздух, пробравшийся до костей. Немца встретили знакомые ему люди — все те же полковник и его напарница. — Собирайтесь и садитесь в машину. Расскажем все по пути.

***

— Теперь объясните мне, что происходит? — Михаэль устроился на заднем сидении и недоверчиво покосился на следователей. Машина уже тронулась с места и поехала в неизвестном направлении. — Начнем с того, что наши патрульные заметили ваш голод, — начал полковник. — Они стали тянуть жребий, кого отправить вам на съедение. И жребий пал на самого молодого. Вы с ним о чем-то говорили, даже имя назвали — Михаэль. Вы знакомы с самим Михаэлем Штокхаузеном? «Да, но… Надо срочно выкрутиться». — Нет, лично не знаком. Это совершенно другой Михаэль. — Правда? — удивилась напарница. — А почему вы патрульного поцеловали? — Потому что мне… показалось. С голоду всякое мерещилось. Это личное. — Галлюцинации, значит, — милиционер задумчиво погладил усы. — Что же будет дальше? Я ведь человека убил. Тем более, сотрудника милиции при исполнении. — Ничего. Мать в любом случае заступится за вас. Она только напишет похоронку родителям мальца и все. — А если семья увидит укус на руке и потребует объяснений? — Не беспокойтесь. Мы все уладим. «Раз я все еще не сижу в тюрьме за все свои злодеяния, значит, я для чего-то важен?». — Куда мы едем? — В больницу. — Зачем? — Сергей по пути на выезд из поселка потерял сознание и влетел в кювет. Едем навестить его. — Что врачи говорят? — Пока что ничего. Диагноза точного нет. — Надеюсь, что с ним все будет хорошо. — Мы тоже на это надеемся, ведь нам надо перетереть с ним пару вопросов.

***

— Вот его палата. Вы первый. Мы подождем. Следователи отошли в сторону — и Михаэль, тяжело вздохнув, зашел в палату. Ему было непривычно видеть на больничной койке кого-то, кроме себя самого. Раньше он был на месте пациента, а сейчас… Сергей, бледный и изнеможденный, поднял взгляд на любимого — и на душе сразу стало тепло. Ему хотелось сорваться с места, крепко обнять, расцеловать любимое лицо. Но не было сил. Даже на то, что бы задать вопрос «Как ты выбрался из дома?». Невероятная слабость приковала его к койке. Но зато выше сказанное сделал немец. Он подбежал к койке, чуть ли не лег на П-3, обнял и сгоряча поцеловал. — П-3, что с вами? Что произошло? — Ну… Я ехал в город, чтоб тебе синтетику добыть. У меня что-то живот прихватило, и… Дальше я не помню, — тот пожал плечами. — Где у вас болело? — Вот здесь, — Сергей указал на низ живота. «Выкидыш? Или что-то более страшное?». — Что вы чувствуете? — Пустоту. Будто что-то важное отняли у меня. Так непривычно. Беременным был и не знал об этом. Я же на случку ходил — и обрюхатили меня тогда. Не горюю о потере — ребенок все равно был не от тебя. Но эта пустота все равно неприятна. И уже в который раз я разочаровываю Мать. «А если бы был от меня, вы бы… Мне страшно об этом думать». — Миш. — … — Знаешь, а я хотел, чтобы мы были больше, чем просто пара. Хотел, чтобы мы были семьей. Необычной, выходящей за рамки общепринятых стандартов, но дружной и любимой. Понимаю, что сейчас не лучшие времена, чтобы идти на такой шаг. «Что? Неужели… ?». — Сергей… — Нужно сначала преодолеть все то дерьмо, что стоит на пути к нашему счастью, а потом уже думать о будущем. — Что есть наше счастье? — Наверное, любить и быть любимым. Я люблю, но любим ли я? «Я любим, но люблю ли я? Все как-то в одну сторону идет. А хотелось бы, чтобы все было взаимно. Михаэль умел читать людей, как открытую книгу. И неспроста заговорил о Сергее, явно намекая на то, что он именно тот, кто мне нужен. А что, если… Частица разума Михаэля попала в разум Сергея? Нет, бред какой-то! Он умер задолго до изобретения Массива». Штокхаузен и Нечаев снова встретились взглядами. «Я не верю в рейнкарнацию, но… Михаэль, милый мой, если ты переродился в теле этого грубого вояки-забияки, то, пожалуйста, подай знак! Может, родинки какие-нибудь там, где были у тебя». Он принялся искать хоть какие-то внешние признаки своих догадок. Но ничего толком не нашел. «Я так и думал». Пока на глаза случайно не попался небольшой треугольник из родинок на загривке у П-3 с меткой пары внутри. «Такой же был и у Михаэля. И на том же месте. Как же я раньше этого не замечал? Все мне стало ясно». Сначала он прошелся пальцем по треугольнику, потом оставил багровый засос на крепкой шее, поцеловал щеку, губы и легонько укусил за нос. И улыбнулся. — Люби́м.

***

— Академик Сеченов Дмитрий Сергеевич и профессор Захаров Харитон Радеонович. Оба вампиры — подтверждено лабораторными исследованиями, — начал давать поручение глава Инквизиции, высокий, крепкий мужчина средних лет в форме. — Несмотря на их безобидный вид, они могут быть очень опасны. Сверхспособности неизвестны. Рекомендации: сохранять бдительность и своевременно вводить блокатор. Разместить данных вампиров в карантинной зоне строгого режима в районе Москвы. Вам все понятно? — Так точно, товарищ генерал! — ответили хором инквизиторы-новобранцы. — Здесь более точные координаты места, куда надо отвезти этих вампиров, — он дал одному из них листик с координатами. — Приступить незамедлительно. — Есть, товарищ генерал! — ответил новобранец, отдав честь, и отправился в машину к остальным. Машина с ценным (или не очень) грузом, спящим под действием транквилизатора, уехала прочь, оставив после себя следы шин на грязи. — Эх, ученые мужи! Долго вы от нас бегали. Добегались, — генерал достал сигарету и закурил. Он задумчиво посмотрел на затянутое тучами небо — типичная погода середины октября. — Осталось найти самого неуловимого вампира — Михаэля Штокхаузена.