Drink With Me

Переулок никогда не спит. Погруженные улицы могут лежать под тяжелой тенью Пилтовера, его недостатки многочисленны и смертельны, но никто не может утверждать, что Нижний город скучен. Всегда есть цвет, который можно найти, если вы знаете, где искать. Это то, чем ты гордишься; способность видеть то, чего не могут видеть другие. Некоторые принимают это за простой оптимизм. Но ты знаешь, что это нечто большее. Это то, что поддерживало тебя в живых так долго, во многих отношениях. В клубе громкая басовая линия. Она бьется через бетонный пол, как громовое сердце, и вибрирует сквозь толстые резиновые подошвы твоих сапог. Комната загорается стробовыми вспышками; такими, чтобы дезориентировать, усилить действие алкоголя и других подобных веществ, пока ты не перестанешь понимать, кто ты и где находишься; останется только то, что ты все еще жива, и на данный момент, по крайней мере, ты чувствуешь себя хорошо. Ты работаешь здесь, подавая напитки в The Griffin's Head, уже несколько месяцев. Хотя ты была барменом гораздо дольше; так как была законно достаточно взрослой, чтобы выпивать напитки, которые ты наливаешь. Это призвание, которое тебе очень нравится, и в котором ты чертовски хороша. Для этого требуется гораздо больше навыков, чем люди думают. Существует наука, стоящая за приготовлением напитка, достаточно хорошего, чтобы люди возвращались за большим, и у тебя есть умение ломать даже самых жестких клиентов своими непринужденными шутками. К настоящему времени ты успела поработать в половине баров в Подгороде, никогда не останавливаясь в одном месте слишком долго. Это твоя плохая привычка; поддаваться зуду под кожей, которая постоянно жаждет следующего дела. Слушать каждую тучку в своей интуиции, которая настаивает на чем-то большом, находится на горизонте. Возможно, если ты будешь продолжать двигаться вперед, однажды ты, наконец, сможешь подойти достаточно близко, чтобы протянуть руку и прикоснуться к нему. Ты переворачиваешь бутылку водки за спиной, позволяя ей кружиться в воздухе, прежде чем ловишь ее и наливаешь линию шотов вдоль прилавка перед тобой, не проливая ни капли. (Дешевый спирт, скорее всего, снял бы блеск с деревянного бара, если бы ты это сделала - и это было бы за счёт твоей зарплаты). Партия из шести приветствий и воплей, и ты игриво кланяешься. Они отпивают кристаллическую жидкость - более прозрачную, чем вода - и миниатюрные стаканы возвращаются на барную стойку с полиритмическим стуком. Ты берешь их монету на ладони и поворачиваешься, чтобы безопасно обналичить ее в кассе. Новое присутствие появляется в баре позади тебя, и эта энергия ставит тебя на паузу. Это явно отличается от всего, с чем ты сталкивалась раньше, ты ударяешься о край стола, твои кости, кажется, вибрируют с внезапной, глубокой уверенностью в том, что горизонт, который ты слепо искала, только что приблизился немного ближе. Что он лежит не перед тобой, а за твоей спиной. Ты поворачиваешься, и тебя встречает совершенно неожиданное зрелище. Голубоволосая девочка - может быть, тринадцати или четырнадцати лет - сидит за баром и улыбается тебе, как будто она знает тебя всю свою жизнь. Две толстые косы падают на ее спину и исчезают из виду. Ты поднимаешь бровь и опираешься локтями на столешницу: — Разве ты не слишком молода, чтобы находиться здесь? — Эх, — она резко пожимает плечами, закатывая шею назад и по кругу, чтобы зафиксироваться на тебе с кривой ухмылкой, ее лицо наполовину закрыто треугольной прядью волос. Ты тоже поворачиваешь голову, чтобы она снова оказалась в твоем поле зрения, и ухмыляешься в ответ. Ничего не поделать. Ее энергия заразительна. — Я не обслужу тебя, — дружелюбно хихикаешь ты. — Я и не просила тебя об этом, - игриво возражает она. Ее глаза почти такие же голубые, как и волосы, и в них есть острота, которая интригует тебя. Ее взгляд направляется на твое лицо, оценивая. — Могу ли я тебе чем-то помочь? Созвездие веснушек на носу и щеках девочки растягивается, когда она снова широко улыбается: — Да, вообще-то можешь! — Она отталкивается от стойки, раскручивает себя несколькими оборотами на звонящем барном стуле, прежде чем резко остановиться, хлопая руками по барной стойке. Она смотрит на тебя с деловым светящимся взглядом, — Я хочу, чтобы ты работала на меня. Ты фыркаешь со смешком и складываешь руки: — Серьезно? — Ну, не совсем на меня, на моего папу. — Верно, — ухмыляешься ты, щелкая бедром, когда перекладываешь свой вес на одну ногу. Сегодня вечером в баре не слишком много народу, и вокруг достаточно персонала, чтобы обслужить других посетителей, пока ты побалуешь этого ребенка в течение нескольких минут. Кроме того, ты наслаждаешься собой. — У него есть клуб. Он вроде как похоже на этот, но намного лучше. — И твой отец послал тебя сюда, чтобы предложить мне работу? — Ммммммм, - она сморщивает лицо и делает жест взвешивания, — Не совсем. Больше похоже на то, что я проявляю инициативу. Ему нужна еще одна пара рук за барной стойкой, но он слишком занят, чтобы найти эти руки сам. Так что их нахожу я. — Ее щеки надуваются, когда она подавляет внезапный яростный смех. В результате получается непристойный фырк. — Что смешного? — Кое что о парах рук - ты бы еще не получила этого. Так ты хочешь работать на меня или что? — У меня уже есть работа, - ты жестом показываешь вокруг себя. — То, что я предлагаю, намного лучше. — О, да? — Ага. — Насколько? — Сколько ты зарабатываешь, тряся здесь бутылки? Ты громко смеешься над навязчивым вопросом. — Десять в час, — не очень большая зарплата, но определенно не худшая из всех, что у тебя когда-либо были. — Мой папа будет платить тебе двадцать. Ты замерла. Это слишком много для бармена. Ты складываешь руки на столешнице, сужая глаза на девочку. Ее улыбка только расширяется. — В чем подвох? — Никакого подвоха. Бизнес процветает, и мой папа платит справедливо. — Почему я? — Мне нравится, как ты выглядишь, — она вторгается в твое личное пространство, приближая свое лицо слишком близко, — и у меня хорошее предчувствие, здесь, — Она тыкает в свой живот. — Ты веришь в такие вещи? Твою кожу укололо: — Да, на самом деле... Я действительно верю. Она кивает, как будто ты только что сказала что-то глубокое. Но ты можешь увидеть тихий триумф в ее голубых глазах и небольшую улыбку; она знает, что зацепила тебя. — Так какой бар, как ты сказала, принадлежит твоему отцу? — спрашиваешь ты осторожно. — О, просто маленький старый косяк под названием The Last Drop. Твоя кровь застыла. Слова медленно проходят через твои вены жестким, неустойчивым биением сердца, которое, в свою очередь, заменяет стучащую музыку в твоих ушах. Девочка внимательно следит за твоим выражением лица. Ты отлепляешь язык с неба своего внезапно сухого рта. — Это место Силко, — твой голос едва ли шепчет, но девочка каким-то образом слышит тебя сквозь шум клуба. — Агась! Папино. Небольшой, истерический смешок срывается с твоих губ, и ты не можешь не осмотреть помещение с параноей, наполовину ожидая увидеть пару светящихся глаз, выглядывающих на тебя из тени. Ты родилась и выросла в Лейнс, и, как и любой другой выросший здесь ребенок, ты точно знаешь, кто такой Силко. Индустриалист. Глаз Зауна. Некоторые из наиболее завистливых называют его Королем подгорода. Ты слышала все истории, которые есть, и еще некоторые. Ты знаешь, что он убил бы любого, кто слишком много дышал. — Я Джинкс, кстати. Так ты можешь начать завтра? — Ни в коем случае, — задыхаешься ты. Она дуется: — Как так? Ты борешься с желанием схватить ближайшую бутылку и начать пить. — Я подаю напитки. Я не хочу иметь ничего общего с чем-либо еще, — ты отвечаешь, резче, чем хочешь. Черт, это дочь Силко, с которой ты разговариваешь. Тебе нужно оставаться приятной и закончить этот разговор как можно быстрее. Джинкс либо не замечает твоего внезапного изменения тона, либо решает игнорировать его: — Тебе и не придется. Поверь мне - у папы уже есть конкретные люди, которые работают с продажами мерцания, - она барабанит неустойчивый ритм по деревянной столешнице. — Ты была бы барменом, не более того. Пожалуйста? Она смотрит на тебя с болезненным волнением. Ее глаза сверкают, большие и голубые, и она грызет нижнюю губу, как будто едва может сдержать себя. Дерьмо, дерьмо, дерьмовое дерьмо. Ты действительно можешь сказать нет? Если ты откажешь ей, то рискуешь навлечь гнев Глаза Зауна, разочаровав его дочь, которая, по какой-то странной причине, очевидно, твердо настроена на то, чтобы ты получила эту работу. Если ты скажешь "да"... то рискуешь навлечь его гнев, просто находясь рядом с ним. В его штате. ...Но, по крайней мере, тебе будут платить за это двадцать хексов в час. Есть также вопрос о твоей интуиции - твоей глупой интуиции, которая, казалось бы, намерена убить тебя. Невозможно игнорировать внутренний голос, который буквально кричит, чтобы ты засунула руку в огонь. Чтобы воспользовалась всеми возможностями, которые предлагает эта короткая, наполненная смогом жизнь. Чтобы заглянула через пропасть и преследовала прилив ошибок. И так, в ошеломлении, ты решаешься. — Хорошо. Джинкс взвывает и танцует победный танец на своем месте. Адреналин заставляет твою голову плавать, и ты обнаруживаешь, что смеешься над покачивающимся подростком, несмотря на затянувшийся трепет. — Отлично! Тогда увидимся завтра... — она замолкает и вопросительно поднимает брови. Ты называешь свое имя, и она улыбается. — Ровно в 21:00, не опаздывай, - говорит она строго, хлопая костяшками пальцев по бару, прежде чем повернуться на пятке и отскочить с хихиканьем. Ее косы длиной до бедер и розовые полосатые ноги быстро исчезают толпе. Ты моргаешь, смотря на только что освободившийся стул, и пытаешься понять, что только что произошло. Один из других сотрудников бара толкает тебя, потянувшись за бутылкой, и твой мозг снова щелкает. Тебе нужно найти своего менеджера и передать сообщение. Не то чтобы было много сообщений. Ты почти уверена, что в твоем контракте указано две недели, но как только он услышит, кто твой новый босс, ты уверена, что он будет стремиться к тому, чтобы тебя застрелили. The Last Drop.  Черт возь-ми. Твоя кровь наполняется ужасом. Но еще и... восторгом. Ты пытаешься сосредоточиться на последнем. Может быть, истории, которые ты слышала о Силко, преувеличены для эффекта... В том плане, что он ведь вырастил такого искрометного ребенка... Правда, насколько плохим может быть этот парень?