Заключённый.

Антон прямо сейчас быстрым шагом идёт в сторону своей камеры. Зачем? Да потому что он кое-что узнал. И это «кое-что» совсем не хорошее. Шастун пару минут назад почувствовал себя мачо и настоящим мужиком и решил заглянуть в камеру к Денису, чтобы высказать ему всё то, что так давно хотелось. И вообще плевать, что сейчас у того охраны больше, чем у директора. Но вот до Дениса он так и не дошёл. А всё дело в том, что мужчина умер. Вот так. Здох вчера вечером. Тихо, мирно и так, что никто об этом не знал до самого утра. И сказал об этом его «главный» охранник, который до этого ломал руку парню. Видимо после того, как Дениса не стало, заключённым никто не платит и эта группка рассыпалась. Всё бы ничего и если бы не обстоятельства, то Шаст был бы даже рад, что этот урод больше никогда его не побеспокоит. В приципе он уже никого не побеспокоит. Но вот он знает, кто его убил. Арсений. Это же очевидно. Кто, как не он, так сильно жаждал смерти мужчины. Тем более такой момент хороший появился. Он был на коляске, практически не мог передвигаться, тем более ночь, все уже спали, и охрана тоже. Идеальный, тихий, спокойный момент для убийства. И как раз в стиле Попова. Именно поэтому сейчас Антон и злой идёт к нему, потому что он опять себя подставил. Но Шасту на это плевать. Правда плевать. Да, поэтому он и бежит в камеру. Шастун заходит в свою камеру и тут же ему на глаза попадается мужчина, собственной персоной, который даже ничего ещё толком не подозревает. Антон повернулся к Арсению и пристально посмотрел на него, — Попов, хочу поговорить, — сказал он и встал напротив него. Арс посмотрел на него немного удивлённо, а затем присел на свою кровать снизу. — Ну и? — нахмуривает брови он, уже готовый к какому-то, явно не приятному, разговору, смотря на парня, который подошел ближе к нему. — Ты убил Дениса, да? Я знаю, что это был ты. — Ну раз знаешь, зачем спрашиваешь? — поднимает брови он, явно находясь сейчас не в настроении шутить или язвить. — Так всё таки я прав? — не унимается Шастун, пытаясь что-то узнать. Хотя казалось бы, зачем? Всё же снова прояснилось и встало на свои места. Урод поплатился за свои плохие злодеяния и можно же уже просто спокойно выдохнуть и жить дальше. Но нет. Антону же надо всегда всё разузнать и всунуть свой длинный, любопытный нос туда, куда вообще не надо. — Нет, — спокойно отвечает Попов, смотря в зелёные глаза парня. Антон недоверчиво посмотрел на Арсения. — Не верю, — говорит парень, чем вызывает смех у мужчины. — Ну конечно не веришь. Ты же никогда мне не поверишь. Кому угодно да, но не мне, — всё ещё смеётся Арс, как-будто провоцирует парня напротив. Антон грубо схватил его за воротник и резко дернул на себя так, что они оказались лицом к лицу. — Не ври мне! — Арсений резко убирает чужие руки от себя, отпихивает наглого парня и встаёт на ноги. — Во-первых, успокойся. А во-вторых, я не обязан перед тобой отчитываться. — Ответь просто на мой вопрос, — шипит Антон, раздражаясь сильнее. — Шастун, ты кого строишь из себя? Мужика? Или уже забыл, как недавно трясся на кровати из-за меня? — говорит мужчина серьёзно. На лице Антона показалось смущение и злоба одновременно, он отошёл на несколько шагов, смотря на него. — Ты... не смей это вспоминать, — Шастун помнит, как сам же его поцеловал, и как мужчина потом ему за это отомстил и напугал. Правда напугал. Хоть Шасту об этом стыдно говорить и даже думать. — А что? Или ты думал, что я схаваю то, что ты целуешь меня, чтобы себе легче сделать? Я просто решил отплатить тебе тем же, — Антон снова резко накинулся на Арсения, схватил его за воротник и прижал к холодной стене. — Хватит вспоминать обо всей этой дичи! — Что, не приятно, Шастун? Когда тебя используют в своих целях? Так вот я тебя удивлю: нельзя целовать людей, чтобы облегчить себе душу, — Антон сильнее сжимал воротник чужой тюремной формы и сильнее впечатывал Арсения в стену. — Слушай сюда, мудак, я не позволю, чтобы ты указывал мне, что делать! Ты не имеешь права! — сжали воротник так, что невозможно было вдохнуть, с каждым словом его голос всё больше становился гневным. — Смотри, какой ты смелый стал. До этого душу мне изливал, а сейчас снова ненавидишь и опять начинаешь упрекать и обвинять в том, чего я не делал. Да, я не убивал Дениса, хотя, признаюсь, очень это хотел сделать. И сделал бы, если б не директриса, — Антон немного ослабил хватку, но всё же продолжил удерживать Арсения, после чего посмотрел на него холодным взглядом. — Ты сам виноват. Заслужил такое отношение к себе. Как ты ко мне относился, так и я к тебе. — Я может быть и поступал хуёво с тобой, но хотя бы понимал, когда ты не хотел и старался не трогать тебя. Знаю, я тоже далеко не подарок и заслуживаю того, чтобы ты злился. Но ты сам же делаешь то, на что злишься на меня. Может прежде чем гнать на меня, стоит обратить внимание на свои действия? — Не смей осуждать меня! Ты сам виноват, что я веду себя, как последняя сука с тобой! — Я знаю. Но тогда не ненавидь меня за действия, которые сам же и совершаешь. — Я ненавижу тебя по другим причинам, кроме поведения! — И по каким же причинам? — Антон всё ещё не отпускал его, пальцы сильнее сжимали ткань. — Ты знаешь ответ на этот вопрос. — Знаю. И каждый раз я расплачиваюсь за то, что делал с тобой и другими людьми. Я только не понимаю одного. Чего ты хочешь? Хочешь, чтобы я изменился и перестал убивать? Этого не будет. — Я хочу, чтобы ты почувствовал всю ту боль, которую ты доставил другим, — Поверь, хуже чем сейчас, моей жизни никогда не стать. Мне терять нечего. Боли я не боюсь. И сдохнуть не боюсь. — Ты должен заплатить за всё то зло, что сделал! Ты понимаешь?! — Я заплатил. Заплатил всем, что у меня было. Самым дорогим заплатил... — намекает на свою мёртвую сестру, которую потерял. Антон понял почти сразу о чём он, поэтому отпустил его бедный воротник, который под напором уже успел помяться. — Ты понимаешь сколько людей ты оставил без жизней? Ты понимаешь сколько людей ты сделал несчастными?! Всё, что ты делал - это калечил других людей! — И что? Ты хоть знаешь, что творили эти люди, которых я убил? Что Денис делал с тобой, уже забыл? Все, кто сейчас гниёт под землёй, когда-то сильно накосячили и заслужили это, — у лица Антона показалось отвращение, он не верил ни на секунду ему. — Хватит свои оправдания мне на голову выливать! Ты даже меня пытался испортить! Ты пытался испортить мою жизнь! — Но в итоге то спас. И не один раз. Хочешь сказать, что тебе жалко Дениса, которого убил какой-то прекрасный человек? Хочешь сказать, что ты не хотел его смерти? Ты просто трус, чтобы это признать. А я не мечтаю, а действую и убираю на своём пути всех, кто смеет мне наносить вред, — Антону не нравилось слышать слова Арсения. Особенно учитывая то, что это было частично правда. — Ты просто маньяк! Хлоднокровный убийца! — Да. И мне не стыдно это признать. А ты не забывай, что этот «хладнокровный убийца» защищал тебя столько, что тебе пальцев не хватит посчитать. — Хватит напоминать мне об этом! Я помню что ты меня защищал! — Ну тогда видать я не такой плохой, — говорит он, устало смотря на него. — Не смей даже пытаться казаться лучше, чем ты есть на самом деле. — Антон, прямо сейчас ты ничем не лучше меня. — Я не такой же как ты! Я точно не такой! — Но при этом целуешь убийцу? — поднимает бровь Арсений, смотря серьёзно. На этот вопрос Антон не может ответить. — Если я такой плохой в твоих глазах, тогда почему, когда тебе плохо, ты бежишь ко мне? — Ты слишком много говоришь блять... заткнись... — Арсений резко хватает парня за кофту в районе живота, немного притягивая к себе. — Объясни мне одно, Шастун. Почему ты целуешь меня и душу изливаешь, если так ненавидишь? — Антон не ожидал таких резких движений и слегка попятился назад, после остановился, позволяя Арсению притянуть к себе на небольшое расстояние, но затем резко оттолкнул его руки, одумавшись. — Не смей меня трогать. — Почему мне нельзя трогать тебя? Объясни почему, если ты сам потом ко мне идешь?! Я многое могу понять! И почему ты злишься! И почему боишься меня, но это не пойму никак! — Ты вообще понимаешь, что ты делаешь? Сколько всякой дичи ты заставил меня пережить?! Сколько всего плохого я чувствовал из-за тебя?! Хочешь, чтобы я полностью слетел с катушек?! — Вот только не надо делать из себя жертву. Я миллионы раз извинялся за то, что делал с тобой. И ты это знаешь. — Ты извинился... но знаешь какой у меня каждый день кошмар? Потому что я слишком часто вспоминаю всё то дерьмо, что случалось между нами!.. — Ты виноват в том, что было. В ту ночь, когда мы сбежали, ты сам хотел со мной переспать. Я тебя отговаривал. Хочешь верь, хочешь нет. Но ты не слушал. И ты получил, что хотел. — Я не помню, что тогда говорил, слишком много выпил тогда... не понимаю, почему тогда вообще на такое согласился, идиот я был просто... — Да, конечно. Попизди мне тут ещё. Хватит строить из себя жертву. Неси уже ответственность за свои действия. — Ты знаешь, почему я тебя ненавижу больше, чем всех на свете? — Знаю. Конечно же знаю, — Антон грубо придвинул свое лицо ближе к его, губы буквально в нескольких сантиметрах от чужих губ. — Ты знаешь, что я сейчас хочу сделать? — Ударить меня? — спрашивает мужчина, с вызовом смотря на парня. Шастун слегка усмехнулся на его слова. — Напротив, я очень сильно хочу тебя задушить своими руками сейчас, — злобно шипит он, смотря в голубые ненавистные глаза. — Ну так попробуй. Давай же, — просит мужчина, зная, что он ничего не сделает. Не сможет. Не захочет, но Попов в этом не уверен. Но в первом он даже не сомневался, потому что Антон ничего не делает. Просто стоит. — Ты не задушишь меня. Я знаю это. Ты хочешь, но не можешь, — улыбается Арс, смотря ему в глаза, видя всю ту злость, что тот копит, ничего не говоря. — Ты же его убил? — всё ещё задаёт это, как-будто приевшийся, вопрос Шастун. — Нет, — честно отвечает Попов, потому что он правда ничего не делал. Он спал этой ночью. Сопел в подушку, пока кто-то убивал Дениса. Что может быть лучше? — Попов, ты самое мерзкое существо, которое когда-то было в моей жизни. Я не знаю, что я такого сделал и за что расплачиваюсь, из-за чего ты мне попался. Клянусь, был бы я немного сильнее морально, давно бы всадил заточку, которую ты с собой носишь тебе в сонную артерию и прокрутил. И это было бы единственное красивое зрелище в моей жизни. — Всё сказал? — не хочет больше это слушать Арсений. Он слышал это много раз в своей жизни. Не только от Антона, но и от других людей. Смысл одно и тоже слушать? — Могу продолжить. Я много чего могу сказать ещё. — Я знаю. Язык у тебя хорошо подвешен. Но знаешь что? — начал говорить Арсений, начиная идти на Антона, который в свою очередь отходит назад. — Если бы прямо сейчас я хотел бы тебя поцеловать, то сделал бы это, не спрашивая тебя, — Шастун снова пугается, отползая назад, хотя до соседних кроватей пару метров, так что отходить особо некуда. — И ты ничего бы мне не сделал, — Шаст садится машинально на не свою кровать сзади, смотря снизу вверх на мужчину напротив. Арсений наклоняется, руками опираясь на свои колени, становясь на одном уровне с ним, от чего их лица были слишком близко. Антон боится. Правда боится. Потому что понимает, что он может что-то с ним сделать. Уже делал. И это было не приятно. Было плохо и больно. И парень не хочет снова это ощутить. Но его мнения никто не спросит. Потому что Арсений - грубый, жестокий, безжалостный, без чувства сожаления убийца, которому плевать на всех, кроме себя. — Но я этого не сделаю. Потому что знаю, что ты не хочешь. Можешь меня ненавидеть дальше, но я снова тебя жалею. Уже в тысячу первый раз. И больше твои границы я не нарушаю. Подумай об этом, — объясняет Арсений, а затем встаёт ровно и просто уходит, оставив ничего не понимающего парня, одного. И нет, Шастун никогда не поменяет своё мнение о нём. Он навсегда останется для него убийцей. И плевать на то, что только парень знает его главный секрет в жизни. Плевать, что Антона может только он понять. Плевать, что в душе Шаст уже давно поменял своё мнение о нём. Плевать на всё.

***

Прямо сейчас, Дима сидит напротив Максима, в комнате для личных разговоров. Как так получилось? Макс сам недавно ему позвонил и попросил встречу, чтобы поговорил о кое-чём важном. Позов понимает, о чём примерно тот хочет поговорить. И хоть Поз не очень то и рад с ним видеться, но ему интересно, что тот хочет от него и какую хуйню наплетёт. Именно поэтому мужчина сейчас сидит перед ним в наручниках и смотрит недовольно. — Ну и хули ты заявился ко мне? — спокойно спрашивает Дима, смотря на этого человека. — Знаешь, я тоже не рад тебя видеть. Но видишь ли, у меня возникли сомнения насчет твоей дочки. — Какие то проблемы с Савиной? — тут же начинает нервничать Позов, потому что не знает, что там дома у них происходит. Однако мужчина с недовольным выражением лица кивает головой — Да, проблемы. И если быть точнее, то я не уверен в том, что ты достаточно хорош, чтобы заботиться о ней. Дочь должна быть в безопасности... — Слушай, если ты пришел сюда, чтобы мне поднасрать, то вали нахуй отсюда, потому что настроения у меня нет, — недовольно шипит Поз, на что он приподнимает бровь и усмехается. — Ой, у нас недовольный зек? Какой ужас. Так вот, я пришёл сказать тебе, что заберу дочку к себе. Она будет жить с нами. Со мной и Катей, чтобы я мог быть уверенным, что она будет в безопасности. — Она будет жить с тобой только до того момента, пока я в тюрьме. — Ты не её отец и я готов обеспечить и ей, и Кате нормальное будущее, — говорит он, а затем почему-то ухмыляется. — Вот что ты им дашь? Ты уже придумал, как именно обеспечишь дочке будущее? И знаешь, я как раз не так давно говорил с Катей и она поделилась некоторыми подробностями насчет тебя. Очень интересно. — И какими же? — Поз хмыкнул и сложил руки, не смотря на наличие неудобных наручников, продолжая на него внимательно смотреть. Ему правда интересно, что девушка могла ему рассказать. — Она рассказала мне о твоих отношениях с мужиком. Что ты ебёшься здесь в жопу с каким-то пидарасом. Даже не удивительно, что она выбрала меня, вместо тебя. На её месте, мне было бы стыдно, что я вообще встречался с таким долбаёбом, как ты. — Пасть закрой! — гневно говорит Дима, сжимая руки в кулаки. — Честно признаюсь, мне даже было бы интересно посмотреть на того, с кем ты трахаешься. Вот прям очень хочется увидеть это создание. — Поверь, тебе не хочется, — серьёзно говорит Позов, потому что прекрасно знает, что бы было, если б Серёжа узнал о том, что про него сказал Максим. Проще сказать, он бы вообще больше не смог говорить. Никогда. — Ты серьёзно думаешь, что я оставлю дочку в таком окружении? С тобой? С долбаным заключённым, который встаёт раком перед другим мужиком? — А давай ты не будешь совать свой разлюбезный нос в чужие дела, — шипит Поз, пока что сдерживая себя. Но если тот продолжит так выражаться, то наручники познакомятся с его бошкой. — Да ты сам виноват, что тебя бросили. Разве у тебя всё еще есть надежда на то, что Катя снова будет с тобой? Признайся сам себе: не будет. Так что не стоит надеяться на неё, это уже бесполезно. — Родной, если бы я хотел, я бы уже вернул её. Но можешь успокоить свои таланты, потому что сейчас нас с ней связывает только дочь. Моя дочь. — Да плевать я хотел на то, что вас связывает. Я заберу дочку с собой и мне абсолютно срать, что ты об этом думаешь? — Закрой пожалуйста свой мерзкий рот, потому что прямо сейчас мне хочется вырвать тебе язык и засунуть его тебе в задницу. Савина моя. Я выйду отсюда через пару лет и она будет видеть меня каждый день. Она сама решит, кто будет для неё отцом. И какая фамилия ей нравится больше. Если выберет тебя, я не буду возражать, потому что это её выбор. Но если выберет меня, то смирись, потому что мне не плевать на её чувства и решения. Сейчас она маленькая и ничего толком не понимает, но когда вырастет, поймет сама, кто ей нужен в жизни. — Какой ты самоуверенный. Думаешь, что дочь выберет тебя после всего? Забавное мнение, — Максим делает вид, что ему очень смешно с его слов, чем сильно начинает раздражать. — Но, знаешь, если она всё-таки выберет тебя, то уж точно не из-за какой-то там любви или привязанности. Она не настолько глупа, чтобы не понимать, что ты эгоистичный и жестокий ублюдок, который заботится только о себе. Кому нужна такая «семья»? — Зато ты у нас великий и могучий. Сам то что дашь ей? Своё присутствие? Ты приревновал меня к матери моей дочки и думал, что я хочу вернуть Катю. Действия типичного ребёнка. — Да ты просто не представляешь, какое будущее я могу дать ей, если заберу к себе. В отличие от тебя, я смогу окружить её нормальной заботой и поддержкой. Она всегда будет в безопасности и счастлива, пока живёт у меня. Так что нет, ты ничего не поймешь, потому что даже понятия не имеешь, как правильно растить детей. — Я знаю, как обращаться с детьми. И ты уж точно меня учить не будешь, — говорит Дима, на что мужчина саркастично фыркнул. — Конечно знаешь. Тогда почему её мать всё-таки ушла от тебя? Может потому что ты совершенно не умеешь быть отцом? — Ну раз на то пошло, тогда встречный вопрос. Почему она рассказала мне о дочке, если могла этого не делать? Почему она приходила ко мне вместе с ней и показывала её фотки, если у неё был ты? Может быть потому что Катя не считает тебя надёжным? Или может быть потому что она доверяет мне больше, чем тебе? — поднимает брови Поз, на что мужчина напротив злится. — Но при этом она выбрала меня, а не тебя. — Ну да, она изменила мне с каким-то хуем уродским. Ужас, мне так обидно. Это же ты хотел услышать? — Думаешь, она просто так изменила тебе? Не думаешь, что дело может быть в том, что ты всё порушил своими собственными руками? Может быть ты плохо поступал с ней и она нашла единственное спасение во мне? — В любом случае, это уже не важно. Если ты припёрся, чтобы поговорить на счёт Кати, то можешь быть уверен, отбивать её я не собираюсь. Но дочь я не оставлю. — Если честно, мне абсолютно плевать на твоё мнение. Ты зек, а я человек свободный, который может нормально заботиться о ней. Ты же понимаешь, что если уж заберу её, то у тебя даже шанса не будет её вернуть? — Максим как-будто специально выводит его на агрессию такими словами. — Ты, сука, не имеешь права забрать её и не давать видеться. Будешь творить хуйню, я найду тебя. Думаешь ты можешь делать всё, что хочешь, потому что я в тюрьме? Да я блять жизнью пожертвую, лишь бы видеть Савину! — проговаривает Позов, пододвигаясь чуть ближе к нему, от чего усмешка сходит с чужого лица и он смотрит на мужчину серьёзно. — Я могу забрать её по одной простой причине, что ты в тюрьме. Так что можешь сколько угодно угрожать, но тебе ничего не светит. И если ты думаешь, что тебе удастся меня найти после того, как тебя выпустят - хрен тебе. Не найдёшь. Так что лучше смирись с этим прямо сейчас. — Слыш пиздюк, ебало завали! Тебя выведут сразу же, если тронешь меня, а вот я даже в изолятор не попаду, если изобью тебя. И не тебе решать. Дочь моя и Кати, и мы с ней будем решать что дальше будет. — Ой, прости, если задел твоё эго маленькое, но я бы посмотрел на твоё изуродованное лицо после нашей встречи наедине. И знаешь, да, я уже всё решил. Она будет со мной и Катей. У тебя просто нет никаких шансов против меня, — говорит спокойно Максим, на что Поз резко встаёт на ноги и хватает его за ворот куртки. — Нет, она моя! И мне плевать, что ты там хочешь! Закон на моей стороне и я выйду скоро! Ни ты, ни Катя не сможете так просто от меня избавиться! Я упустил момент, когда она родилась, но не упущу, когда вырастет и только Савина будет решать, с кем останется жить и кого будет называть «папа»! — еле успевает договорить Дима, после чего к нему подлетел надзиратель. — Прикасаться друг к другу нельзя! — говорит мужчина, убирая руки Позова от мужчины, который начал поправлять свою куртку. — Если Савина в будущем выберет тебя, я не буду лезть в её жизнь. Но услышу я это от неё лично. — Если когда-то дочь решит, кто для неё окажется отцом получше, то сделаю всё, чтобы она сказала это лично тебе в лицо. Но поверь, если уж она решит, что хочет, чтобы я заботился о ней, то у тебя не будет и шанса вмешаться в это. — Я и не собираюсь вмешиваться. Потому что больше всего я хотел бы в этой жизни, это чтобы ты и Катя в ней не появлялись. Никогда. И если бы не ребёнок, я бы послал вас обоих нахуй, — усмешка снова возвращается на лицо Макса. — Очень трогательно, правда. В тебе всё сильнее просыпается эгоист. Так уж вышло, что Катя ушла от тебя сама, по своей воле и теперь даже не смотря на дочь, не хочет с тобой иметь ничего общего. Но тебе наверное трудно это осознать? — теперь уже и Дима смеётся. — А вот тут, дорогой, ты очень ошибаешься. Потому что в наш первый день, она мне говорила очень интересные вещи, пока ты дома сидел и ничего не слышал, — Позов хмыкнул, чуть приподнимая бровь и внимательно смотрю на то, как меняется выражение лица этого урода. — И что же Катя могла тебе такого интереного сказать? — не верит Смоленский, пытаясь узнать правду. «Дмитрий отпускает её руки и медленно садится на стул. Он прикрывает глаза, и голос наконец становится таким усталым и спокойным, будто его кто-то внутри переключил с агрессии на спокойствие. — Знаешь, мы расстались четыре года назад, но для меня всё еще свежа память о нашей жизни. Как мы познакомились... Как встречались… Как делили всё на двоих... — Если для тебя всё так свежо, так почему ты ничего не изменила? А ну да, ты же просто изменила мне. Это же проще. — Я не знала, что делать..» Начал вспоминать разговор вместе с Катей, который почему-то запомнился в голове достаточно хорошо. «— Я... Я пыталась. Я пыталась позвонить тебе. Не один раз. Хотела приехать и поговорить... — Но почему не приезжала? Почему не говорила? Я не видел от тебя ни одного звонка, ни одной смс-очки. Ты... Ты просто... Я не знаю, что ещё сказать на то, что ты мне говоришь сейчас. Если ты хотела всё вернуть, почему не попробовала хотя бы попытаться это сделать? Ты ждала первых шагов от меня? Серьёзно? Или ты ждала, что я забуду о твоей измене сразу же? — дурман в голове, наконец рассеивается. Девушка наконец поднимает голову, чувствуя, как сердце больно сжалось от каждого его вопроса. Она медленно отталкивается от стола и снова берет мужчину за руки, аккуратно переплетя свои пальцы с чужими, чувствуя наконец-то их тепло. — Я виновата. Ты... Ты был прав. Я бросила тебя в одиночестве, в тюрьме, ничего не предприняла, чтобы восстановить наши отношения..» На самом деле тогда Диме стало немного жалко её. Возможно девушка и правда жалеет о том, что сделала. «— Я знаю, что мы потеряли друг друга. Совершенно точно потеряли. И я заслужил то, что ты обо мне говоришь. — Дай мне второй шанс. Прошу тебя, — резко выдаёт девушка, от чего глаза мужчины превратились в пятирублёвые монеты. Он ожидал услышать от неё всё, что угодно. Что он урод, который не ценил их отношения. Что он конченный пидор, что променял её на мужика. И многое другое, но точно не это. — Ты любишь меня, — слова мужчины заставили её окончательно сломаться. Она наконец разжала кулаки, и осторожно прикоснулся к его лицу. Дима был в шоке и буквально застыл, из-за чего девушка могла без каких-то усилий потрогать его. Её пальцы нежно очертили контур чужих губ, а затем Катя наконец произнесла тихим, полным нежности голосом. — О Господи, да. Да, конечно люблю. Я никогда и не переставала тебя любить. Я пыталась, правда пыталась это сделать, но ты как будто забрался мне под кожу и не хотел вылезать. Я даже с Максимом поэтому и начала встречаться, чтобы тебя забыть. Но не получилось. Он какой-то не такой. Да, он хороший оказался и добрый, но не тянет меня к нему. Я боялась, что сделаю ему больно, если расстанусь с ним.» Да уж, если Максим об этом узнает, то его эго точно упадёт ниже плинтуса. «— Я прощаю тебя, — устало говорит мужчина. Слова режут сердце, словно ножи. Девушка посмотрела на него глазами оленёнка, сново невесомо беря за руки, что были всё это время на столе, чуть сжимая. — Ты... Ты правда меня прощаешь? — с надеждой спрашивает она, будто от этого что-то изменится. — Прощаю. Но это не значит, что мы сново будем вместе, — на слова сердце девушки снова болезненно сжалось в груди. Она наконец отстраняется и сидит пару долгих секунд молча, чувствуя, как боль наполнила голову. — Я знаю, что ты уже больше не любишь меня. Я знаю, что... всё, что я сделала, уже не изменить. Но я хочу... хочу снова быть с тобой...» Позов выходит из своих мыслей и воспоминаний. — А это ты у неё спроси. Она то точно помнит, что говорила мне, — говорит он, улыбаясь, а затем встаёт и начинает уходить. — Э, стоять! Что она тебе говорила?! — в спину кричит Максим, но Позов уже просто уходит, игнорируя его. Ему не интересно больше с ним разговаривать. Он знает, что прав. И помнит, что говорила Катя. И дочь он ему не отдаст. А тогда смысл что-то доказывать? Правильно, смысла нет.

***

Антон сидит в камере Димы и Серёжи. Зачем? Просто поговорить. Ему надо пообщаться с другом. Пусть они это делают и редко, но после разговора, парню становится легче. Шастун уже на может сам разобраться в том, что происходит. Попов, Денис, всё остальное. Уже всё по горло. И Позов, как-будто сразу почувствовал присутствие друга, зашёл в свою камеру, сразу же обращая внимание на него. — Ты чего здесь? — спрашивает он, видя то, как Шаст сидит на его кровати и смотрит в одну точку. — Поз, я в жопе, — выдыхает парень, после чего Дима садится рядом с ним. — А какого размера жопа? — немного улыбается мужчина, пытаясь разрядить обстановку. — Очень весело. Я серьёзно, — Антон закатывает глаза, потому что сейчас ему вообще не до шуток. И друг это понимает, поэтому его выражение лица сменилось из весёлого на серьёзное. — Ладно, извини, не удержался, давай, говори, что случилось? — Жопа случилась. Самая настоящая, — снова повторяет Антон. — Это я уже понял. Поподробнее. — Я засосал Попова, — проговаривает Антон, смотря на то, как друг перед ним поднимает брови вверх, в ахуе. Он пару секунд молчу, пытаясь придти в себя и осмыслить то, что услышал. — И как он отреагировал? — Он начал меня пугать. Я думал, что он меня прям там изнасилует. Бля, Поз, я пиздец как боюсь его. Он же меня прикончит. Что делать? — не удерживается от смеха Позов, на что получает укоризненный взгляд. — Прости-прости, я просто представляю его угрожающий вид и твой такой испуганный взгляд, — объясняется мужчина. — Да, весело до усрачки. Только что мне теперь делать, потому что он напоминает мне об этом каждый час. И он спрашивает, зачем я это сделал, а я не могу сказать, потому что знать не знаю. — Хорошо, давай разбираться, может ты помнишь хоть какую-то причину, из-за которой ты вдруг его поцеловал? — Говорю же, я не знаю. Мы с ним разговорились, я начал хуйню нести ему, говорить, что мы похожи и всё такое, он меня слушал и тут вдруг я его хватаю и... целую... Блять, вот нахуй я это сделал?! — сам на себя начал злится парень. — Давай успокойся, не ругай за это себя, спокойно проанализируй всё, хорошо? — Да что тут анализировать?! Я просто поступил, как идиот! Зачем я его поцеловал?! Зачем я вообще с ним разговаривал?! Почему просто не послал?! — начинает повышать голос от нервов Антон, беря себя за голову. Дима схватил его за плечи, пытаясь успокоить. — Антон, успокойся. Всё нормально, — он дышит часто и тяжело, пытаясь справиться с собой, но это получается с большим трудом. — Как я могу успокоиться, если натворил полную херню?! Я боюсь Попова, Поз. — Блять, чего ты боишься? Он ничего тебе не сделает. Если бы хотел, то давно сделал? — вроде как Антон успокаивается после такой фразы. — Да я знаю, что ничего он мне не сделает... но откуда у меня вообще эта мысль возникла, чтобы его поцеловать? А если он думает, что я в него влюбился?! — А ты влюбился? — удивленно спрашивает Дима — Нет! Я не могу в него влюбиться, это полный бред. Да он меня ненавидит! — Нет, Антош, это ты его ненавидишь, а он... — резко замолчал Позов, не договорив. Шастун внимательно смотрел на Диму, чувствуя каким-то образом то, что от него скрывают что-то. — А он что? — Да ничего... собственно, — улыбается Поз, стряхивая со своей тюремной формы несуществующие катушки. — Просто как бы тебе это объяснить. Дело не в Попове, а в тебе. — Ты хочешь сказать, что я притягиваю к себе Попова?! Да не смеши. — Ой, Антоша, иногда так бывает в жизни. Нам не нравятся те, кому нравимся мы. Это плохо и больно, но к сожалению мы ничего не можем с этим поделать. Уж поверь, я то знаю, какого это, когда кто-то не отвечает взаимностью. Это очень грустно, я понимаю, — издевается над ним Дима, снова кладя руку на чужое плечо. У Антона даже слова закончились, он слушал Диму в шоке. — Поз, ты хочешь сказать что у меня... чувства к Попову?! — Тош, ну не мне тебя учить. Ты же уже не маленький мальчик и должен понимать такое. Если поцеловал, значит захотел и тут нет никакой другой причины, — парень всё ещё продолжал пребывать в шоке, от слов своего друга. — Ты не понимаешь, я его ненавижу, как я вообще могу что-то к нему чувствовать? — Родной мой, ты даже не представляешь, как это работает, — говорит серьёзно Позов, потому что по себе знает. — В смысле? Что значит: «я не знаю, как это работает»? — Потому что в своё время я чувствовал тоже самое, — Антон снова удивился Диминым словам, потому что понял, что тот говорит про Серёжу. — Подожди-подожди, ты раньше тоже ненавидел Серёгу, а после вдруг полюбил его? — Да. Не просто ненавидел. Я хотел убить его, — спокойно говорит Позов, будто в этом вообще ничего такого нет. — А что у вас такого то было? Почему ты хотел его убить? К чему такое вдруг желание? — задаёт слишком много вопросов парень, пытаясь унять своё любопытство. — Антон, ты просто многого не знаешь. — И что я не знаю? — Шасту и правда стало очень интересно, о чём тот умалчивает. Но если Позов об этом заговорил, значит нужно договаривать до конца. И Позов правда всё рассказал ему. О том, что Матвиенко его изнасиловал, о том, что издевался и избивал. О том, что ненавидели они друг друга достаточно долгое время. Всё. Антон слушал Димину историю очень внимательно, находясь уже в полном ахуе, не веря своим ушам. Он не особо умеет поддерживать, поэтому всё, на что хватило его мозг, это приобнять друга за плечи. — Поз, я даже не знал, что ты через всё это прошёл... — спустя минуты рассказа, проговаривает Шастун. Ему и правда по человечески жалко этого мужчину. Пережить два изнасилования, побои, унижения, оскорбления и многое другое - не каждый сможет. И прямо сейчас, Шаст чувствует себя слюнтяем, потому что плачется ему по поводу какого-то поцелуя, пока у друга в жизни происходит такой пиздец, при этом парень даже не удосуживался спросить его, как он вообще живёт. Всё ли у него хорошо? Как-то, как-будто, эгоистично с его стороны. — Да ладно. Мне плевать уже. Просто я хочу, чтобы ты понял свои чувства. Потому что Серёжа каждый день жалеет о том, что делал со мной. А Арсений так делать не будет. Никогда, — Антон немного отошёл от тяжёлого рассказала прошлого Димы и наконец-то осмыслил его последние слова. — Я знаю, ты сейчас много переживаешь, но нужно успокоиться и вдуматься в свои чувства. — Да какие чувства?! Дима, мне жаль, что ты такое пережил с Серёжей и я правда не понимаю, как ты до сих пор с ним!.. — резко остановился в своём словесном поносе Антон, понимая, что начал говорить лишнее, затрагивая, наверняка больную для друга, тему. — Прости.. Поз, я знаю, что у меня нет чувств к Арсению. И поцеловал его я потому что... плохо мне было, вот и всё... —. Дима спокойно слушал своего друга, потому что знал, что у него сейчас много эмоции и он сам не справится со своими мыслями. — Да всё нормально. Я понимаю. Ты просто плохо себя чувствовал, вот и натворил полную херню. — Да. И я не люблю его, точно. Блять, да как его вообще можно любить? Он же, убийца. Мерзкий. Жестокий. Грубый. Я не хочу, чтобы моя жизнь была как-то с ним связана. Я не знаю, что мне делать. — Ты помнишь, какая была последняя мысль в твоей голове перед тем, как ты его поцеловал? — Не помню. Такое чувство, будто у меня мозг отключился тогда. Я просто посмотрел на него и... всё... — Поз продолжал спокойно спрашивать, потому что видел, что Антон уже немного успокоился. — Помнишь, какое ощущение у тебя было в груди в тот момент? — Ой ну хватит. Думаешь я сейчас скажу, что почувствовал бабочек в животе и у меня щёчки покраснели от смущения? - язвит Шастун, на что Позов немного улыбнулся. — Давай, Антон, просто попытайся вспомнить, какая была первая мысль, которая пронеслась в твоей голове, после поцелуя. — Что я идиот. Да я даже толком и поцеловать его не успел. Сразу же отпихнул. — Да, действительно, идиот ты, — говорит Дима, на что получает укоризненный взгляд. Не, ну а что тут ещё скажешь? — Тебе просто стало стыдно, поэтому ты его оттолкнул? — Возможно. Нет, точно. Мне точно стало стыдно и я его отпихнул. А теперь не знаю, что делать, потому что он не оставляет меня в покое. — Последний вопрос. Ты думаешь, ты смог бы его снова поцеловать? — Да ты издеваешься что ли?! Нет конечно! — Поз чуть улыбнулся, когда услышал слова своего друга. — Ладно, понятно. Значит, поцелуев больше не будет. — Да. Это точно. Но... можешь конечно не говорить, если тяжело, но мне правда интересно, как ты Серёжу полюбил, после всего, что он с тобой сделал? — вдруг выдаёт Антон, после чего на чужом лице появилось немного грустное выражение. — Потому что он изменился, понимаешь? Я долго держал на него обиду, но он всё-таки осознал, что натворил. И после этого мы начали разговаривать, пытаться понять друг друга, узнавать получше. — Ну тогда я рад за вас обоих, - говорит Антон, улыбаясь, искренне радуясь за друга. — А мне тогда что делать? — Спасибо, Антон. А тебе лучше всего избегать лишних разговоров с Поповым. Просто избегай его, старайся по крайней мере. Ну и не смотри на него, а то вдруг снова захочешь его поцеловать... — Да иди ты в задницу! — беззлобно говорит Шастун, в шутку ударяя того по плечу, улыбаясь. Он тихо посмеялся и слегка поморщился от удара. — Но как мне его избегать, когда, во-первых, мы в одной камере, да ещё и на соседних кроватях? А во-вторых, он убил Дениса. Того, с татухой на шее. И что-то мне подсказывает, что из-за меня, потому что он чуть не сломал мне руку. — С чего ты взял, что его убил Попов? — вдруг серьёзно спрашивает Дима, нахмурившись. — Потому что в тот день, Арсений хотел убить его заточкой, но Дениса позвала к себе директриса и он не успел. И дальше я узнаю, что Денис был убит ночью того же дня. Совпадение? — Да. Потому что его убил не Арсений, — заявил Позов и теперь уже Антон напрягся, не понимая, о чём он говорит. — Я не спал всю ночь тогда, не знаю почему. Слушал какие-то звуки и пошёл посмотреть, чё происходит. И вижу, как Дениса на коляске ведёт к директору пацаны какие-то. Не помню точно, сколько прошло времени, но вышли пацаны уже без него. — То есть Денис у неё и остался? — Я не уверен, просто говорю, что видел. — Странно. Я думал, это Попов. Наехал на него за это, — говорит Антон, понимая, что наехал зря. Хотя история очень странная и не понятно, что там в кабинете Дарьи происходило ночью. — Ну так извинись. — Ага, побежал уже. Переживёт, — не согласен с ним Шастун. — А ну да, а то вдруг опять начнёшь руки распускать, изнасилуешь его ещё. — Позов блять! — лыбится Шаст, понимая, что ему стало немного полегче, после разговора с другом. — Тихо-тихо, а то ещё сейчас перепутаешь нас, — говорит друг и резко встаёт, направляясь к выходу. — Поз, блять, сюда иди! — беззлобно говорит Шастун, после чего Дима начал от него убегать. Парню и правда стало легче, после разговора. И если честно, Позову тоже. И за это они друг другу благодарны.

***

                  4 года назад. Дима лежит на кровати в камере и читает книгу. На самом деле, он любит читать. Прямо сейчас, ему хорошо и спокойно. Потому что пять дней назад Серёжу перевели в другую тюрьму, где более спокойные заключённые, за хорошее поведение. Хотя, казалось бы, какое хорошее поведение? Матвиенко с этим вообще не сочетается. Но видимо старался специально. Но друг его остался здесь. Попов то. Или они решили по отдельности и в другой тюрьме встретиться? В любом случае, Позову глубоко плевать и на того, и на другого. Ну на Арсения точно. Он рад тому, что Сергей свалил и больше его не тронет. После изнасилования прошёл месяц и Поз не страдает или типа того. Ему похуй вообще на это. Но вот каждый день они с Серёжей ругались так, что чуть ли не до драки доходило. Один раз они снова ругались в столовой и Матвиенко ударил его углом подноса по губе, от чего Позову показалось, что тот ему зуб выбил, но, к счастью, это было просто рассечение десны. Попов был всегда к тому, чтобы прикончить Поза на месте, но Матвиенко не позволял, поэтому тот лишь довольствовался испепеляющим взглядом и надеждой на дозволение убить. Сергей как-будто специально выводил на эмоции и злил всем, чем только мог. И каждый грёбаный день, они как кошка с собакой, готовые друг другу гортани вырвать. И казалось бы, вроде как Дима должен прыгать от счастья, что больше его не увидит и спать ночью спокойно, потому что бывало такое, что этот урод, Матвиенко, приходил к нему в камеру и творил хуйню. Но всё равно, что-то было не так. Потому что мозг Поза всё никак не может выкинуть его из головы. В первый день, как он ушёл, Дима и правда был рад. На второй день тоже. Но третий как-будто всё поменял и заставлял вспоминать все моменты с этим мужчиной. И так продолжается до сих пор. Позов так часто о нём думает, что тот ему успел присниться. Хрень какая-то правда снилась, но всё же. Он надеется, что в скором времени он о нём забудет. Сейчас же Поз пытается отвлечься на книгу и на секунду забыть о нём, но получается очень плохо. Но тут его интерес цепляется за то, что происходит снаружи, потому что все заключённые стоят около перил и смотрят вниз. Такое происходит обычно, когда приводят новеньких. Позов решил тоже посмотреть, кого там привели, всё равно это лучше, чем читать уже пару часов. Мужчина встаёт с кровати и выходит из камеры, подходя к перилам и смотря вниз. Новеньких было не много, человек десять и шли они в линеечку по одному. Позов локтями упёрся в перила, без особого интереса смотря на парней. Один толще, другой тоньше, вот и всё. И он уже хотел пойти обратно в камеру, как вдруг его глаза чуть не вылезли из орбит. Он резко повернулся обратно, пытаясь понять, ему показалось и он уже сходит с ума? Но нет. Не показалось, как бы хотелось. Потому что последний в числе новенький шёл, никто иной, как Матвиенко. Мужчина спокойно идёт, смотря в спину какого-то пацана, а затем, будто почувствовал на себе «особенный» взгляд, резко посмотрел вверх, прям на Диму. Позов тут же отошёл от перил, как бы прячась от него машинально. Он хватает себя за лицо, пытаясь всё осмыслить. Он вернулся. Эта мысль засела в голове. Дима сначала занервничал, а затем резко разозлился и тут же подорвался с места. Он быстро побежал вниз, на первый этаж, потому что камера Матвиенко до этого была там и скорее всего его вернут туда же, потому что, на сколько Позов знает, туда ещё не успели кого-то поместить. Поэтому Поз быстро летит вниз, чуть ли не падая на крутых ступеньках, перепрыгивая через одну и затем быстро добегает до нужной камеры, заходя внутрь. Сергея и правда поместили туда же, где он был. Дима смотрит на него с огромной злостью, видя то, как тот «обживается». — Какого хуя ты здесь делаешь? — резко задаёт он вопрос. Серёжа стоит около нижней кровати, уложив на неё ящик с вещами и вдруг слышит знакомый голос, поворачивая голову к нему. — А что? — корпусом поворачивается к мужчине, улыбаясь — Думал, что избавился от меня? Что больше никогда не увидишь? — Почему тебя вернули?! — гневно спросил Дима, повышая голос, после чего мужчина напротив начал подходить к ближе. — Почему я вернулся? Из-за тебя. Там мне было скучно. И мне пришлось два раза отравить желудок Габиками, чтобы вернуться сюда и попасть в группу наркоманов. Меня промывали пять раз, целый час и поставили на учёт. Теперь я должен каждую неделю писать в баночку, чтобы они удостоверились, что я чист. И всё это ради тебя одного, — закончил говорить Серёжа, приперая Диму в стену. — Ты ушёл оттуда, где тебе было комфортнее, чтобы вернуться сюда, только ради меня? Ты ненормальный или просто ебнутый? — говорит Позов, смотря ему в глаза, понимая, что всё возвращается. Снова их ссоры, ругани и драки. — Да, я ебанутый. Ты, сука блядская, сделал меня таким. И знаешь, я до сих пор вспоминаю, как трахал тебя в туалете. Никогда не забуду то, как ты сначала строил из себя крутого и смелого, а потом умолял отпустить, — Матвиенко резко хватает его за затылок, дьявольски улыбаясь. Дима от такой наглости аж поперхнулся воздухом. Дима чувствует как по спине пробегают ледяные мурашки и не понимает, почему. — Ты ебанутый на всю голову, тебе надо в дурку лечь! — Ну тебе же это нравится? Когда я такой? — одна рука держит Диму за затылок, а вторая ложится на грудь, медленно сползая вниз по тюремной кофте. Позов не ожидал таких касаний и чуть сильнее вдохнул. Его дыхание участилось. Позов прекрасно чувствует, насколько близко их тела сейчас, даже немного подался вперед, только потом замечая этот жест, удивляясь самому себе. — Знаешь, я заметил, что каждый раз, когда мы ругаемся, твои глаза кричат, что тебе нравится. И в тебе всегда пробуждается какое-то чувство. Это точно не злость, —сквозь зубы шипит Серёжа, рукой уже доходя до живота Позова, дразня. Позов старается не отвечать ему, но его губы сами немного открываются, он пытается увести свой взгляд, но тот всё время возвращается к мужчине. Он тяжело сглатывает и на его лице пробегает легкая судорога. Поз не понимает, что происходит с его телом. Оно как-будто.. тянется к нему.. — Я тебя ненавижу, грёбаная сука, ненавижу! — Не ври. Это точно не ненависть. Что-то другое. И я хочу понять что, — говорит Матвиенко, а затем резко пододвигается к нему ближе, от чего их губы были в миллиметрах друг от друга. Дима смотрит на близость чужих губ, он пытается отодвинуться, но никак не может. У него ощущения, будто воздух закончился и больше нечем дышать. — Заткнись и отпусти меня! — Каждый раз, когда я в плохом настроении, ты всем своим видом показывал, что тебе нравится, — проговаривает Сергей, пока его рука на затылке перешла на подбородок, нежно трогая большим пальцем чужую нижнюю губу. Дима прикрывает глаза, губы снова сами приоткрываются. Он дышит с хрипом, а кожа чуть мокрая от испарины. И сейчас это всё на Диму как-то совсем не похоже, он совсем близок к тому, чтобы... — Отвали! — Поз пытается вырваться и убрать от себя чужие руки, но не получается. — Я не уверен точно, что хочу сейчас. А ты, Дима? — пальцем проводит по нижней губе, немного отодвигая ту вниз. Позов чуть прикусил свой язык, он очень хотел ответить что-то грубое, но слова как-то не слишком хотели выходить. Его взгляд снова сфокусировался на его губах, а сами губы немного приоткрылись и он тяжело вдохнул воздух сквозь зубы. — Не знаю! Отвали, пока я тебе не вьебал! — Не сдерживайся. Давай же. Ударь меня. Я вижу, как ты хочешь этого, — снова улыбается Серёжа. Позов снова пристально смотрит на его губы, его сердцебиение увеличилось. Его взгляд стал более темным от желания и он сам не понимает какого. Что с ним происходит? Почему так сильно тянет? Дима же его ненавидит. Ненавидит так, что прямо сейчас впился в его губы, потому что, как-то стало похуй. Матвиенко тут же ответил, целовал мокро, требовательно, сразу проталкиваясь языком, будто в последний раз. Дима жадно кусал нижнюю, пытаясь вложить в этот, такой желанный, поцелуй всю ту ненависть и злобу, которую испытывает к нему. Сергей в свою очередь, хватает его за плечи, отрывая от стены и подталкивая к нижней кровати, которая, к счастью, была его. — Скучал по мне, сука? — хмыкает он, кидая Позова на кровать и нависая сверху. — Завались! — шипит на него Поз, снова грубо целуя. Стояк уже образовался в штанах и он не понял, когда это произошло. Но чёрт возьми, сейчас так похуй на это. Просто хочется снять эти ебучие штаны. Серёжа кажется прочитал его мысли и опустился вниз и начал снимать, такой ненужный, на данный момент, предмет одежды. Поз просто следит за его действиями, даже иногда забывая моргать. Он всё ещё вообще без понятия, что творит. Наверно, он всё таки умом тронулся. Потому что сейчас ему нравится то, что происходит. И он не хочет ничего останавливать. Матвиенко тем временем уже снял с него штаны и, раздвинув широко ноги, снова полез целоваться, жадно сминал губы, чуть прикусывая и сразу же зализывая укус. Дима отвечал на поцелуи ни капельки не хуже, позволяя чужому языку, протиснутся в свой рот. — Значит ты всё таки шлюха, Позов? — смеётся Сергей, на секунду останавливаясь и поднимаясь на колени на кровати, смотря в глаза. Дима тут же приподнялся и резко схватив за края чужой рубашки, быстро потянул в разные стороны, от чего пуговицы резко вылетели с дырочек, раскрывая вид на белую борцовку, которую мужчина быстро снимает, вместе с рубашкой сверху и откидывает в сторону. — Я тебя ненавижу. Клянусь, я хочу уничтожить тебя всем сердцем. Я мыслено представляю, как душу тебя собственными руками, наблюдая за тем, как ты синеешь от нехватки воздуха. — И поэтому у тебя так сильно стоит на меня? Или тебя заводят разговоры про убийства? — улыбается Серёжа, кладя свою руку на чужой член, немного сжимая, от чего Дима машинально сложил ноги вместе. — Но сегодня я добрый, помогу тебе с этим, — говорит он, снова раздвигая чужие ноги и тут же стягивая с них нижнее бельё. — Не льсти себе. Ты мне не нравишься, — произносит Позов, а затем видит то, как мужчина снимает с себя штаны. — Конечно, — начал говорить Матвиенко, подползая ближе к чужому лицу, улыбаясь, не давая ему двигаться. — Не нравлюсь, — продолжает он, издеваясь, немного нагибаясь перед ним, носом утыкаясь в шею. — И поэтому ты пришёл ко мне, как только я пришёл, якобы спросить, почему я вернулся. — О чём ты? — не понимает его Поз. — О том, что ты сука скучал по мне. Да, и не отрицай. Все эти пять дней, тебя не покидали мысли обо мне, так же? Ты постоянно думал обо мне. Я знаю это. Поэтому ты сейчас здесь, позволяешь делать с тобой всё, что я захочу, — хмыкает тому в шею, а затем резко целует её, засасывая кожу, что приносит резкую волну мурашек. — Блядь, что ты несёшь. Ты вообще ебанутый? — старается сделать вид, что такого не было, Дима, понимая, что его взяли врасплох. — Замолчи, Позов, — шипит сквозь зубы целуя уже грудь и ниже живот, заставляя выгнуться нижнего. Кожу на животе Поза пронзал жар, но он пытался не реагировать на эти прикосновения, как бы сильно этого не хотелось. Засовывая два пальца себе в рот, начинает их облизывать, через секунду вытаскивая и поднося их к чужому заднему проходу, всовывая в него сразу два. — Сука!.. — резкий стон, Дима дёрнул руками и ногами, но смог согнуть их только на несколько сантиметров, а руками взявшись за плечо Серёжи. — Что? Ещё не привык к ощущениям, когда в тебя пальцы вставляют? — смеётся с него Матвиенко, издеваясь раздвигая их внутри, имитируя ножницы. Спину Позова пронзил первый электрический разряд, он дёрнулся назад, пытаясь вдохнуть воздух, тело уже не понимает, чего хочет. Сергей как-будто специально доводит его, вытаскивая свои пальцы полностью, а затем резко вставляя их обратно, от чего пальцы на ногах складываются а руки на чужом плече сжимаются, делая хватку сильнее. — Я тебя ненавижу, — шипит Позов, смотря тому в глаза, пытаясь позорно не стонать. Но вместо этого, переворачивается вместе с мужчиной на кровати, оказываясь сверху, седлая Серёжу. — В пизду тебя и твою растяжку, — говорит он тому в лицо, а затем очень медленно вводит в себя ствол, так как не сильно растянут. Он кладёт свою же руку на чужую шею, едва заметно перекрывая кислород, насаживаясь резче, потому что было не особо и больно. Глаза закатываются от своих же действий, пока Серёжа залипает на каждое движение, зная, как зрачки закрыли коричневую радужку, а сжатия мышцами на члене мешают думать. Ему нравится смотреть на него. — Уйди из моей жизни, Матвиенко, — как заведённый шепчет Позов, пока не начинает опускаться и подниматься всё чаще и чаще. — Я не могу, — говорит Сергей, кладя руки тому на бёдра, помогая. — Можешь! — злобно зыркает сверху Позов, на что Серёжа в момент оказывается сверху и смотря прямо в шокированные карие глаза, начинает остервенело вдалбливаться в горячее тело. По телу тут же разливаются горячие волны каждый раз, когда он жёстко вколачивается в чужое тело. И сейчас покусанная собственными зубами губа оказывается в плену губ взбесившегося Матвиенко, который так сильно этого хотел за дни, пока отсутствовал, поэтому явно не желает отпускать его. Борода верхнего приятно щекочет кожу лица, что хочется целовать его губы и никогда не отпускать. Позов немного жалобно скулит, когда понимает, что на месте сжавшихся рук на бёдрах завтра будет поле из синяков. — Я уже не могу, — чуть ли не в ухо шепчет Поз и его понимают. Серёжа кладёт руку на чужой стоящий член, а совершив всего лишь два движения, залипает на то, как он пищит, прижимает к себе ближе и дышит громко и часто. И он сам не выдерживает. Входит глубоко, движется медленнее, и кончает внутрь. Позу дурно от этого ощущения, приятно, как ни странно, от него, да и в принципе хорошо сейчас. — Дима, ты же понимаешь, что не оставлю тебя никогда? — вдруг спрашивает Матвиенко облокачиваясь на спинку кровати, тяжело дыша. — Пошёл ты, — устало говорит ему Поз, пока на его лице появилась необъяснимая улыбка.                   Наши дни. Прямо сейчас Дима лежит и вспоминает тот момент с Серёжей. Он не помнит точно, что им тогда двигало, но после того, что у них было после возвращения, всё изменилось. Матвиенко изменился. Поз узнал, какой тот на самом деле ранимый и тактильный. Как ему нравится просто лежать на кровати в обнимку с близким человеком. И что душа у него есть. И что он любвеобильный. Можно сказать, что Позов его увидел совершенно с другой стороны, потому что под маской крутого и жестокого заключённого таится маленький мальчик, который хочет любви и ласки. И именно это ему и дал Дима. И он не жалеет. Никогда не пожалеет. Чтобы не произошло. Конечно им достаточно долгим отношениям поспособствовало то, что и сам Серёжа изменился. Стал более спокойный, добрый и мягкий. Небольшие проблемы с агрессией конечно есть, но это мелочи. Позов полюбил его за душу, которую тот раскрыл, пусть далеко не сразу. И он не знает, что произойдёт завтра в их отношениях, но этого он никогда не забудет.