Заключённый.

Арсений заходит в столовую. Прямо сейчас у всех заключённых идёт обед по расписанию, который длится полчаса. Сразу после него все тут же возвращаются в камеры. Арс осматривает всех заключённых, которые вместе с подносами ходили по всей столовой, чтобы присесть за свободный стол. Были те, кто ели в одиночестве. Скорее всего это либо петухи, либо просто изгои тюрьмы. Таких обычно не замечают и даже не садятся с ними рядом, чтобы общество не подумало на тебя плохо. Антон и Дима сидели с небольшой компанией заключённых. Серёжа же сидел один за столом. Попов, как только увидел друга, сразу же начал к нему идти. Как только подошёл, то перекинул ногу через скамейку, садясь боком к мужчине, который сразу же обратил на него внимание. Матвиенко посмотрел на него удивлённым взглядом, а затем нахмурился, но спрашивать ничего не стал. — Поздравляю, Сергуль, — начал первый говорить Арсений, улыбаясь. Однако Сергей его настроение не поддержал, а лишь одаривал непонимающим взглядом. — С чем? — решил уточнить он, потому что не понимал, с чем его поздравляют. Вроде как праздника никакого не было. Так какого чёрта? — С тех пор, как у тебя появился парень, я вижу всё лучшее и лучшее в тебе, — говорит Арс, всё так же улыбаясь. Серёжа вообще ничего не понимает из того, что тот говорит. Никогда друг не замечал того, что происходит с ним в отношениях. — С каких пор тебя волнуют мои отношения? — задаёт логичный вопрос, на который очень даже сильно хочется получить ответ. — Ну как же, — поднимая брови, проговаривает Попов, переводя взгляд на столик напротив, где как раз таки сидели Дима и Антон, смотря на них с интересом. Позов сначала смотрел, а как только увидел, что мужчины перевели взгляд на него, то тут же опустил глаза в тарелку, не желая обмениваться взглядами ни с Арсением, ни с Серёжей. — Вижу, вы в ссоре, — подытоживает Попов, даже не спрашивая это. — Арс, хули тебе надо? Тебя никогда не интересовала моя личная жизнь, — поворачиваясь к нему корпусом, говорит ничего не понимающий Матвиенко. Ему не нравится странное поведение друга, который говорит загадками. — Это ведь ты сказал директрисе про Антона? — тут же убирая улыбку с лица, серьёзно спрашивает Арсений. Он сразу же видит, как карие глаза напротив забегали, а брови больше не нахмурены. Значит всё он правильно понял. Конечно. Это ведь логично. Ведь только Сергей знает о том, что происходит между Арсом и Антоном. И кто, как не он, мог рассказать директору это. — Ты чё блять несёшь? — шипит недовольно на него Серёжа. — Я не знаю, что ты получил взамен. Но очень надеюсь, что это важнее смерти двадцати двух летнего парня. Ведь ты же знаешь, что его уничтожат, — говорит Попов, не пытаясь вызвать чувство жалости или же сожаления от друга. Потому что этого не будет. Ведь если бы Арсений узнал о том, что Диме бы пришёл пиздец, то даже на секундочку бы не задумывался об этом. Но вот если бы его пытали самыми жестокими методами, до тех пор, пока бы он не рассказал что-то о Матвиенко, то Арсений бы сдох, так и рта не открыв. — Знаешь, когда мы сново поговорим с тобой? — говорит Арс, поднимая брови вверх, опять же улыбаясь. — Когда будем стоять рядом с могилами Димы и Антона, — чуть ли не в ухо другу, произносит Попов, видя то, как тот поник сразу же. Он лишь смотрит в ответ на друга, но сказать ничего не может. Попов знает, на что давить. И давит в это место настолько сильно, что кровавые пятна остаются. Но эти пятна Матвиенко заслужил. Арсений поднялся со скамейки и сразу же ушёл. А Сергей лишь остался сидеть, переводя стеклянный взгляд на своего парня. Дима лишь гневно на него посмотрел в ответ, а затем отвёл взгляд. Всё, что сказал Арсений, Серёжа заслужил. Подставил и себя, и Позова. Матвиенко не сможет спасти сразу двоих. Не успеет спасти и себя, и его. Поэтому, чтобы не случилось. Как бы жизнь не повернулась. Он готов пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти его. Если в этом мире слишком мало место для них двоих, то Серёжа сам уйдёт с этого мира, чтобы остался Дима. За любые ошибки идёт своя плата. И если за предательство, Серёжа поплатится так, то он готов.                         *** Дима быстрым шагом идёт в сторону Серёжи, который направляется в их общую камеру. Позов догоняет его и резко хватает за руку, от чего Матвиенко останавливается, поворачиваясь к нему лицом, ничего не понимая. — О чём вы говорили с Арсением? — спрашивает его Поз, на что мужчина напротив выгибает бровь. — А тебе так интересно? — укоризненно говорит Сергей, вырывая руку из чужой цепкой хватки. — Мне бы не было интересно, если б этот разговор не касался нас с тобой, — заявляет Дима, после чего Серёжа начинает нервничать, думая о том, что возможно его парень всё слышал. И об Антоне и о могилах, что сказал Арсений. — С чего ты взял, что мы говорили о нас с тобой? — решил косить под дурачка Серёжа, надеясь на то, что прокатит и что Дима не слышал их разговор. — Не надо делать из меня дебила. Я прекрасно слышал о том, что сказал Арсений. И то, как он нас с Антоном хранить собрался, и всё остальное, — улизнуть не получилось. Позов и правда всё слышал, о чём мужчины говорили в столовой. Прекрасно. — Ну подслушиваешь ты шикарно, молодец. — Что ты рассказал директрисе про Антона? — сразу же сменил тему, игнорируя колкие слова Серёжи, спросил Дима. — Ничего важного, — отрезал Матвиенко, но видимо Позову такой ответ не понравился, учитывая то, что он подошёл ближе, смотря злобно чётко в глаза напротив. — Если бы это не было важно, то и Арсений бы забил. Серёжа, хватит меня бесить. Что ты рассказал директрисе? — прошипел Поз, после чего раздражение внутри Сергея начало постепенно рости. — Ладно. Хочешь знать, что я ему рассказал? Тогда слушай, — толкая мужчину в стену, прижимая к ней, говорит Серёжа. — Я сказал ей, что для Арсения Антон не так уж и безразличен. И теперь возможно Антона ждёт лютый пиздец от заключённых и самой директрисы. Ну как, доволен? — шипит ему в лицо Матвиенко, после чего его грубо отталкивают назад. — Ты конченый идиот! Что за бред ты ей наплёл?! А главное, зачем?! — повышая голос, чеканит Дима, не понимая, зачем его парень такую херню наговорил. Это же не правда. Не может быть такого, чтобы Антон и правда был не безразличен Арсению. Не может же, да? — Я конченый идиот? — переспрашивает его Сергей, улыбаясь. — Да, я конченый идиот, потому что продал бедного паренька директрисе. А знаешь почему я это сделал? Чтобы спасти твой красивый зад! Директриса показала мне видеозапись с камеры, где видно, как ты продаёшь наркоту во дворе! Она велела мне что-то сказать в твоё оправдание, но я не сказал. Потому что здесь у меня оправданий нет. Она бы тебя сожрала, если бы я не сказал про Антона! И что я должен был сделать? Спокойно дать ей тебя уничтожить? — Думаешь, я скажу тебе «спасибо»?! — Нет конечно. Ведь ты не скажешь, потому что думаешь, что я не прав. Конечно. Все так думают. — Да блять! Представляешь, ты не прав. Ты бы мог сказать что-то другое, а не подставлять Антона! — в этот момент Серёжа подлетел к нему, беря за ворот тюремной кофты, прижимая сильно к стене. — Как у тебя всё просто! Может быть тогда расскажешь почему я из-за тебя вообще должен быть что-то говорить?! Зачем ты продаёшь наркоту? Ты задолжал кому-то денег и чтобы не стать продажной шкурой, решил стать наркодиллером?! — выплюнул Матвиенко, после чего рассерженный на такие слова Дима тут же сложил ладонь в кулак и ударил мужчину по носу со всей силы. Сергей сразу же схватился за нос, откуда полилась кровь, попадая в рот и на пол, а затем заметил, как к нему сново приближается кулак. Мужчина успевает увернуться, а затем очень сильно бьёт по животу, от чего Поз складывается пополам от боли, а во рту тут же образовалась кровь. Мужчина начал её сплёвывать, падая на пол. Серёжа, игнорируя больной нос, берёт такого же испачканного в красной жидкости мужчину, поднимает за локоть вверх, заставляя подняться на ноги, а затем ведёт его в сторону душевых, чтобы отмыться. — Отпусти! — резко вырывает руку Дима, когда они уже дошли до душевой. — Я умею ходить! — Зачем ты продаёшь наркоту?! — стоит на своём Серёжа, пытаясь узнать истину. — Не твоё собачье дело! — шипит Позов, идя в сторону леек, чтобы смыть с лица кровь, однако его грубо хватают за руку, а затем и за талию, не давая уйти от ответа. — Ты можешь сказать причину?! Хочешь сказать, что от нехуй делать?! — Да телефон я хотел купить, чтобы тебе, придурок, звонить, потому что разговоры по будкам запрещали иногда! Доволен?! — кричит тому в ответ Дима. Серёжа сначала посмотрел на его кровавый рот, где по подбородку недавно стекала вязкая жидкость, а затем впился в чужие губы, грубым, настойчивым поцелуем. Позов этого не ожидал, но на поцелуй ответил, чувствуя металический привкус. — Мы в крови, — чеканит в губы тому Дима. — Да похуй, — проговаривает Сергей, а затем засасывает кожу на шее мужчины, на которой по любому останутся засосы и кровавые следы, вырывая глухие стоны. Димка поднял голову вверх, открывая всё больше пространства второму, затем притягивая его на себя, ложась на пол и сново целуя. Серёжа навис сверху, поворачивая его к себе спиной, попутно снимая с себя оранжевую кофту, вместе с борцовкой. Прижимает его к себе сильнее и целует в плечи. Верх Димки тоже снимается и сразу же на спину падают чужие поцелуи. Серёжа надавливает на спину, заставляя встать в колено-локтевую, тянется к чужим штанам, снимая их вместе и трусами, оставляя мужчину под собой абсолютно голым. Облизывает сразу три пальца и тут же всовывает в него один. Затем пошёл второй палец и третий. Нашёл простату и стал надавливать на комок нервов, слыша стоны удовольствия. Через время уже Дима сам пытался насаживаться на пальцы. Серёжа вытащил их и стянул с себя штаны вместе с боксерами, он плюнул на руку, растирая слюну по всему члену, схватил мужчину за бёдра, чуть подвигая к себе, и сразу резко вошёл в него, слыша громкие стоны. Матвиенко не собирался рвать его, поэтому дал привыкнуть к своему размеру. Спустя время, начал потихоньку двигаться, стараясь особо не делать больно. Однако через пару минут, он уже входил в мужчину быстро и резко, вырывая хриплые стоны. — Раз я такой плохой, что из-за меня тебе пришлось рассказать про Антона директрисе, тогда какого хуя ты ебёшь меня?! — уточняет, вот вообще не вовремя, Дима. Серёжа в этот момент остановился, выходя с него полностью, беря за бок, заставляя лечь на пол, переворачивая к себе лицом. Он тут же раздвинул тому ноги, пролезая между ними к его лицу. — Клянусь. Когда-нибудь я точно тебя убью. Ты грёбаный манипулятор. Сделаешь что-то, а мне потом за тебя идти разбираться. — Ты с этим грёбаным манипулятором уже как четыре года встречаешься, — беря того за волосы, притягивая к себе ближе, в губы, на которых всё ещё была кровь, размазанная по лицу, говорит Позов. — Да. И я ни о чём не жалею, — отрезает Серёжа, улыбаясь, а затем резко впивается в эти наглые, бесячие, но такие родные и любимые губы. Затем быстро встаёт, усаживаясь между разведённых ног, беря того под коленками, тут же сново входит в него. Дима метался по полу и очень громко стонал. — Замолчи, — говорит тому Матвиенко, накрывая чужой рот рукой, одновременно вколачиваясь в податливое тело настолько быстро, что глаза закатываются. Через пару минут он почувствовал, что скоро подойдёт к финишу, поэтому взял нижнего за член, грубо надрачивая, одновременно затыкая его рот. Спустя всего пару толчков, Серж бурно кончил прямо в мужчину, входя по самые яйца. И через секунду кончил и Дима, пачкая свой живот. Сергей вышел из него и лёг рядом, тяжело дыша. — Никогда больше не продавай наркоту, слышишь? Я не хочу, чтобы ты пострадал, — говорит ему Серёжа, находя чужую руку, переплетая пальцы. — Просто я люблю тебя, сволочь такую. Вот и всё, — устало улыбаясь, отвечает тому Дима. Матвиенко на это ничего не сказал. Они лишь встали с пола, отмыли тела от крови и спермы и просто вышли, как ни в чём не бывало из душевой, направляясь в камеру.                         *** Антон заходит в камеру, сразу же направляясь в сторону своей кровати. Его не отпускали картинки того, как Арсений и Серёжа что-то обсуждали, а затем смотрели на их столик заинтересованными взглядами. Это было очень странно. А главное, что такого они там обсуждали? — Антон? — в этот момент Шастун услышал голос друга. Димы Позова. Они довольно давно с ним не общались. У обоих были свои дела и тёрки в тюрьме, поэтому особо не до разговоров. — Привет, — улыбнулся ему Шаст, обнимая мужчину. Тот обнял в ответ, но вот улыбки у него на лице заметно не было. — Что-то случилось? — решил уточнить у него парень. — Пока ещё нет. Но скоро возможно случится, — смотря в зелёные глаза, серьёзно проговорил Поз, вызывая удивление и одновременно непонимание на лице друга. — С кем? Что не так? — нахмурившись, пытается узнать Антон, потому что пока что друг говорит загадками. — С тобой. Я тут кое-что узнал. Точнее Серёжа мне рассказал, — заявил Дима. — Ну, ты наконец скажешь, что именно он сказал? Или так и будешь говорить загадками? — проговорил Шастун, уже весь во внимании, потому что, судя по угрюмому лицу мужчины, новость не очень хорошая. Однако что там может быть? Что сегодня конец света? Или что Шаста прибьют? На счёт второго бы парень поспорил, потому что без драки и сопротивления он никому не дастся в лапы. — Вообщем, директриса знает, что ты важен Арсению. И возможно, чтобы усмирить того, будет вредить тебе, — заявляет Дима, после чего у Антона глаза на лоб от услышанного полезли. — Чего?! — переспрашивает Шастун, думая о том, что возможно ему это послышалось. Нет, точно, ему это послышалось. Это не может быть правдой. Бред какой-то. Ну как он может быть важен Арсению. Они ведь даже не друзья. Да, Шаст знает его историю, да возможно сейчас они контактируют друг с другом чуть лучше, чем было до этого, но это же не значит, что они важны друг другу. Не значит же, да? — Антон это правда. Я не знаю, что с тобой будут делать, поэтому предупреждаю, чтобы ты всегда был на чеку и лучше найди какое-нибудь же оружие. Хотя бы нож. Прошу. Я волнуюсь за тебя, — смотря на парня грустными глазами, говорит Позов. Антон тут же подорвался с места на выход, в поисках того, кто является эпицентром всех узнанных событий. Арсения, если быть точнее. Шастун подошёл к перилам на краю второго этажа, чтобы можно было осмотреть весь первый, не спускаясь на него. На втором вроде как мужчины не было, по крайней мере, Шаст его не заметил. Однако, видимо судьба наградила его хорошим зрением, потому что он увидел мужчину под лестницей, сразу же направляясь к нему. Арс просто стоял, оперевшись на перила лестницы, а затем его схватили за руку, куда-то ведя. Попов удивился, посмотрел на Антона, который и тащит его в какую-то чужую, пустую камеру. — Это правда? — поворачивается к нему, смотря злобно в голубые глаза, спрашивает Шастун. — Что? — разводя руками, уточняет мужчина, потому что ничего не понимает. Зачем его привели в чужую камеру, так ещё и неразборчиво что-то спрашивают. — То, что директриса думает, что я для тебя важен, это правда? — укоризненно пытается узнать Шаст, после чего на лице Арсения нет больше никаких эмоций. — Да, — абсолютно спокойно говорит Арс, после чего Антон ещё больше взрывается. — То есть из-за тебя, теперь я должен нести наказание?! Ты чё вообще ахуел?! — толкая его в сторону стены, прижимая к ней, одновременно беря за шею, шипит Шастун. — Во-первых, — всё так же спокойно, без какой либо эмоции, Попов хватает его за запястья, выворачивая их, от чего Антону становится больно и он убирает руки от шеи мужчины. Держа его запястья одной рукой, Арсений резко меняет их местами, на этот раз самостоятельно вжимая тело в стену. — Это сказал не я. А во-вторых, — поднимая руки вверх, укладывая свои же на чужую талию, прижимая плотнее к себе, говорит Арс. — Почему тебя так заинтересовала эта тема? — поглаживая по спине, задаёт вопрос Попов. — С того, что из-за тебя и этого бреда со мной не понятно что будут делать! — недовольно говорит Антон, пытаясь выбраться, но руки намертво схватили, не давая ими шевелить, а поясницу поверх кофты гладят сильные руки. — И с чего ты это взял? — поднимая брови, спрашивает Арсений, улыбаясь. Смотря на то, как он тщетно пытается вырваться, дико смешит. — Потому что это логично! В тюрьме тебя все ненавидят и чтобы как-то задеть, будут трогать меня, потому что думают, что я тебе не безразличен! А мне нахуй такое добро не нужно! Поэтому делай, что хочешь, но чтобы… — в этот момент, уставший его слушать, Арсений встал к нему так близко, что их губы были в миллиметре друг от друга и Шастун чувствовал дыхание мужчины у себя на щеке. — Знаешь, у меня ведь было столько времени, чтобы убить тебя. И я даже пытался несколько раз, но у меня не получалось. И мне правда интересно, почему? Может быть ты слишком живучий? Или есть другая причина? — прямо в губы произносит Попов, хмыкая от того, что в такой позе Антон заткнулся, боясь что-то ещё сказать. — Если ты ждёшь того, что я скажу тебе «спасибо» за то, что не убил меня, то жди хоть до смерти, но я не скажу этого! — вырывается у парня, после чего он нервно начал кусать губу, вызывая тем самым лишь дьявольскую улыбку мужчины. — Я и не ждал. Плату за это я прямо сейчас сам возьму, — заявляет Арсений. Антон даже не успевает что-то сказать или же возразить, как его губы тут же накрывают чужие. Парень и вовсе на пару секунд забыл, как дышать, оставляя руки в воздухе, расслабляя ладони, а из головы и вовсе пропали какие-либо мысли. Он просто стоит, как статуя и чувствует, как чужие губы сминают собственные, принося непонятно какую реакцию. Парень просто был в шоке, тело будто парализовало, а разум отказывался думать. По телу проходят мурашки, а позже словно током ударило, из-за чего до Антона всё таки доходит то, что сейчас происходит, поэтому он резко бьёт мужчину перед собой носком в голень. Арсений тут же отстранился, хватаясь за больное место, а пока его руки, держащие запястья Антона, ослабли, то Шастун вырывает их, отпихивая его от себя. — Если ещё раз меня поцелуешь, я тебе яйца вырву! — шипит тут же Шаст, а затем быстро ретируется из чужой камеры в собственную, оставляя мужчину совсем одного. Попов облизнул губы, сново улыбаясь, а затем так же вышел. Нет, он не жалеет о том, что сделал. Да и Антон это заслужил.

                  

***

Антон быстро ушёл в пустую камеру, ведь сокамерники, видимо, пользовались временем, когда можно было выходить из этих "клеток". Парень сел на скрипучую койку, что прогибается под своим хозяином, который, в свою очередь, закрывает лицо руками, шумно в них выдыхая и прикрывая глаза. Почему он не оттолкнул сразу? Почему тело пробило током? Почему он просто смирно стоял, смотря в закрытые глаза Арсения, пока над его губами доминировали? Почему его поцеловали? Мурашки снова пробежали по всему телу, а руки начали подрагивать. В голове сразу всплыли воспоминания о прошлой ночи, из-за чего всё тело тряслось, пока в кончиках пальцев появились мелкие колики. В последнее время слишком много навалилось на Антона. Чересчур много, из-за чего уже хотелось вырвать и выплеснуть через желудок все отрицательные эмоции, вместе с некоторыми воспоминаниями. Неужели Антону и вправду было тогда, ночью в клубе, приятно? Неужели он сам говорил все слова и сам просил его трахнуть? Неужели Антон сам хотел этого? Неужели парень сам желал и просил Арсения остаться с ним, когда тот одевался? А Арсений тогда хотел уйти и просто так оставить голого парня на кровати? Но остался же, обнял, уделил внимание... Хотя на кой черт Антону нужно было его внимание? Хотя лучше так, чем он остался бы один в комнате... Вообще почему Шаст сам желал и просил Арсения о интиме? За это Шастун сейчас ненавидит себя. Ненавидит себя за своё поведение, за кучу алкоголя, влитого вовнутрь, за необдуманное желание... В голове появились воспоминания ещё с прошлой тюрьмы, слов Макара, взглядов Арсения, поцелуев... Он же не будет просто так целовать, чтобы позлить Антона? Или будет? А изнасиловал Арсений тогда потому что ему уже тогда нравился Антон? Ведь он просто лежал почти с головой под одеялом, а мужчина его разбудил и... Неужели он уже тогда любил Антона? А Арсений любит? С чего бы? Разве «важен = любовь»? Парень опустил руки на шею, впиваясь ногтями в мягкую кожу и сильно надавливая, оставляя за собой красные полосы с маленькими кусочками кожи. Парень чересчур сильно запутался в себе и чуть ли не скулил от отчаяния. Всё уже сидело в горле, переполняя тело негативными эмоциями. Из мыслей вырывает звонкий голос из громкоговорителя, где сообщают о ужине, из-за чего парень дёргается, почти подскакивая от неожиданности и спустя пару секунд через силу устало поднимается на ноги, по привычке идя в столовую, пока в голове по новой прокручивались все вопросы. В столовой Антон сел к Диме, но не отвечал ни на один вопрос первые десять минут, просто смотря в тарелку, перемешивая какую-то непонятную жидкость, что-то вроде пародии на суп. — Антон, ты заебал молчать! Что случилось то? — это молчание уже начинает напрягать и раздражать Диму, из-за чего тот хмурится, слишком громко кидая ложку в тарелку, от чего Антон дёргается. — Я.. думаю, — он прикусывает покрасневшую губу, в кои-то веки поднимая взгляд на, кажется, злого друга. — Антон, мне вытягивать из тебя надо всё? Правда, что случилось? Арсений что-то опять сделал? — да, не трудно догадаться, та и это первая идея, что лезет в голову, ведь Арсений может сделать что угодно. Позов смягчается,не желая давить на парня. Судя по это лицу, там что-то нехорошее. — Что случилось?.. — Антон странно ухмыляется, водя ложкой по дну тарелки. — Мы по-пьяне переспали в клубе, а вспомнил я это только в тюрьме. Сейчас оказывается, что я важен ему. А недавно я стоял, ничего не делал и не получал отвращение, пока меня целует мой, вроде, враг, что открылся и показал свою слабую сторону. Вот, что случилось, — Антон сжал челюсти, так же громко бросая ложку в тарелку, из-за чего маленькие капельки отлетают на стол и теперь уже Дима дёргается от громкого звука. — Что, прости? Вы правда переспали? Он снова принудил? — Позов пытался мягко, степенно задать вопросы, чтобы не выводить на нервы Антона, но внутри был шок и непонимание. — Правда. Думаешь, и мне и ему приснилось бы одно и тоже? Нет... Я сам соблазнил... — парень бегает взглядом по лицу друга, кусая губу, а взгляд с каждой парой секунд становится всё грустнее и сам парень выглядел из-за этого жалко. — Антон... ну, это же не так критично.. наверное. Ты же сам хотел. Попробуй внушить себе, что это обычный сон. А может, и вправду приснилось. Ты только не волнуйся, пожалуйста. Он не стоит твоих переживаний, не достоин.. ну.. блять. Может, ты действительно ему важен, может, он тоже там сидит расстроенный, виня себя. Ты говорил, он поцеловал тебя..? Может, у него чувства к тебе есть? Я бы не очень хотел, чтобы бы ты встречался с Арсением. Серёжа мне рассказывал о Арсении не самые лучшие подробности недоотношений, но с тобой он другой.. я и сам это начал замечать ещё в прошлой тюрьме. При любом удобном моменте он смотрит на тебя с каким-то трепетом. Даже сейчас он сидит и сверлит тебя взглядом.. Задумайся, — Дима кивает в сторону столика рядом и Антон резко поворачивается, вправду ловя на себе взгляд мужчины, что сразу утыкается к себе в тарелку. Парень прикусывает губу и переводит внимание на Диму. — Видишь. Антон, ты конечно сам решай, но... бля, никакого «но» нет. Ты чувствуешь к нему что-то? — зашёл с козырей Дима, поджимая губы. — Я? К Арсению? Нет! — парень сначала возмутился, отвечая на автомате, но позже осел, действительно задумываясь. — Наверное... Нет, нет, нет. Точно нет. — Ну вот, Антош, подумай над этим, рассуди, за Арсением понаблюдай, — Дима улыбается, чуть сжимая чужую руку, невербальным образом говоря «я рядом», и взял поднос, относя его, что делает и Антон, только уже снова погружаясь в свои мысли. Рассуждая. Снова Арсений в голове. Снова мысли о нём. Снова мысли о чужих поступках и действиях. Парень уже устал думать, но тем не менее идёт в камеру, думая лишь о брюнете и иногда о себе. В камере Антон взял книгу, пытаясь хоть как-то отвлечься от человека, что лежит, грубо говоря, рядом. Опять эти мысли, что съедают изнутри.

                        

***

Антон заходит в душевую, где уже было много заключённых. Парень осмотрел всех, а затем прошёл вглубь душевой, усаживаясь на скамейку. Вокруг гул, голые тела, толпы мужиков и к этому зрелищу Шастун уже давно привык. Он спокойно стягивает с себя сначала кофту, затем борцовку, потом в дело идут штаны, вместе с боксерами, а после он направляется к освободившемуся душу, включая воду. Теплые струи воды тут же начали литься на голову, моча волосы, а вместе с ними и тело. Спустя время, парень заметил, как около зеркала, рядом с раковинами стоит Арсений с зубной щёткой. Мужчина сначала его не заметил, однако пристального взгляда через зеркало было трудно проигнорировать, поэтому спустя пару секунд голубые глаза смотрят в ответ на парня. Антон знает, что он помнит их поцелуй. Конечно же помнит. Это видно по его стеклянным глазам, что бегают по лицу и телу Шаста. «— Я и не ждал. Плату за это я прямо сейчас сам возьму, — заявляет Арсений. Антон даже не успевает что-то сказать или же возразить, как его губы тут же накрывают чужие. Шастун просто ахуел от жизни, даже забывая, как дышать. Он просто стоит, как статуя и чувствует, как чужие губы сминают собственные. Но спустя секунду до парня доходит всё то, что сейчас происходит, поэтому он быстро бьёт мужчину перед собой носком в голень..» Картинки их поцелуя до сих пор летают в голове Шастуна, не давая спокойно ни о чём другом думать. Этот чёртов Арсений занял его мысли и не хочет оттуда уходить. И это дико бесит. Однако кое-что Антону очень не понравилось. Потому что когда Арс его поцеловал, то мерзко ему не стало. Может быть потому что парень этого не ожидал? Или же сам мужчина был слишком напорист. Даже тогда, когда Антон его отпихнул, то не почувствовал того, что прям сильно хотел этого. Попов сволочь, которая то и дело стреляет в него своими голубыми глазами, которые потом не выходят из головы. Спасибо, что хоть не снится. Антон правда не знает, что с его организмом происходит. Вроде как и ненавидит его, а вроде как и не противно от поцелуя. Что за бред? Кажется, Шастун просто сходит с ума. — Эй, Антон, — шипит кто-то рядом с парнем, который даже не заметил, как держится за железную стенку в сетку. Такую стену сделали специально, чтобы пар от горячей воды быстрее вылетал через вентиляцию, а так же чтобы надзиратели видели то, что делают за стеной заключённые. Парень повернулся к тому, кто его позвал. Это оказался Стас. Тот самый жирдяй из их камеры. Стоит рядом с ним, абсолютно голый, трясёт своим жиром. — Подойди суда, — улыбается этот мужик, подзывая его к себе рукой. Антон нахмурился, смотря на него, не понимая, что тот хочет. — Ну подойди, не укушу, — делает вид, что с добрыми намерениями, говорит Стас. Арсений, что стоит около зеркала и чистит зубы, спокойно смотрит на этих двоих. Видя то, как Шастун убирает руку с сеточной стены и подходит к нему, то картина не даёт оторвать взгляд, внимательно смотря и предполагая то, что нужно от парня. Антон подходит аккуратно к мужчине, убирая мокрые, прилипшие ко лбу кудрявые пряди. Мужик всё ещё улыбается, а затем, как только Шастун подошёл к нему довольно близко, резко схватил его за волосы и ударил головой о стену. Из-за того, что сетка на ней была довольно широкой по размеру, то удар получился не таким уж и сильным, однако болезненным. Но на этом мужик не остановился, хватая его за плечи, с силой опускает вниз, на колени. Арсений, что всё это видит, поворачивает голову в их сторону, смотря уже не через зеркало на то, как Шастун смотрит злобно на этого урода, стоя на коленях. — У меня есть для тебя подарок, — хмыкает Стас, беря парня за волосы, заставляя смотреть на себя. — Давай, намывай меня! — говорит он, указывая ладонью на свой мелкий, мерзкий член, отпуская при этом светлые волосы. Антон сначала смотрит на него снизу вверх, а затем переводит взгляд на Попова, что всё так же стоит с щёткой в зубах, даже не обращая на него внимание. Отлично. Антона тут убивают, а ему насрать. Хотя, наверно Шастун должен радоваться этому. Однако он бы сделал это, в любой другой ситуации. А не сейчас, стоя на коленях перед голым жирдяем. — Я сказал тебе мыть меня, шлюха! — шипит этот урод сверху, а затем берёт Антона за руку, прижимая к своей ноге, водя ей по ляжке, словно мочалкой. — Давай, сука, старайся лучше! — наслаждаясь моментом, пропевает мужчина, притягивая руку парня всё ближе к своему члену, от чего Шастун чуть ли не блюёт. Арсений в этот момент даже не замечает, как с силой давит на дёсна, резче проходясь во зубам во рту, начиная злиться. — Что не нравится? — поднимает брови Стас, смотря на парня. — Может ты хочешь мне отсосать? — кладя руку на подбородок Антона, предлагает мужик, большим пальцем надавливая ему на нижнюю губу, заставляя открыть рот, чего Шастун пытался не делать. Его правда вот вот вырвет от этого зрелища. Если он ещё раз посмотрит на этот некрасивый хуй. Рвота так и просится наружу. Попов вытаскивает бедную, намученную щетку со рта, от чего образовалась красная ниточка от слюней. Вся щетка была в крови. Арсений сплюнул в раковину, после чего увидел, как красная жидкость, в перемешку со слюнями, начала стекать в слив. Сразу же почувствовался металический вкус, который даже нравился Арсу. Он посмотрел на себя в зеркало, видя то, как все зубы были красные, а дёсна разодраны, из-за чего собственно кровь и образовалась. Мужчина держался как мог, пока смотрел на Антона, всё сильнее и сильнее надавливая на щетку, пока жёсткие ворсинки от напора всё больше царапали дёсна. Попов посмотрел на свою щетку, а затем взялся за край, ломая ту пополам, от чего теперь она стала в два раза меньше и с острым кончиком. Затем мужчина повернулся в сторону леек, направляясь к этим двоим. Жирдяй что-то говорил Антону, который лишь сопротивлялся ему и смотрел злобно. Арсений подошёл к тому сзади, укладывая руку на Шастово плечо. Антон, который даже не заметил того, как к нему подошли, дёрнулся, поворачивая голову в сторону чужой руки. А затем посмотрел на её хозяина и ахуел. Арс стоит с кровавым ртом, по подбородку тоненькой струйкой стекает вязкая жидкость, падая на пол. В другой руке была сломанная щётка в такой же жидкости. — Встань, — говорит Антону Попов, беря его за локоть, поднимая на ноги, а затем кладя руку на пояс и убирает за спину. Шастун даже не спорит, сразу же становится за спину, как за щит. — Что? Хочешь поработать ртом вместо этой шлюшки? — улыбается Стас. Арсений улыбнулся ему в ответ, от чего дёсна тут же отдали тупой болью, начиная ещё сильнее кровоточить, но Арсу похуй. Он резко замахивается и острым концом бьёт мужчину по лицу, попадая в щёку. Жирный тут же отступил, потому что на лице образовалась царапина от острого конца. Затем его схватили за шею, прижали в стену и сново нанесли удар, делая новую царапину. Нанеся где-то ударов семь, Арс остановился, потому что Стас мог отключиться. А этого ему не надо. Поэтому Попов его просто отпускает, после чего жирный опускается на пол, не в силах что-либо ещё сделать. Арсений оставил его и повернулся к Антону, который наблюдал за всем этим. Попов осмотрел его всего, с ног до головы, выкидывая щётку в сторону, а затем просто прошёл мимо парня, ничего даже не сказав. Антон надеялся на то, что он ему хоть что-то скажет. Хотя почему он должен что-то говорить? Антон и сам не знает, зачем чего-то ждал.                         *** Арсений заходит в прачечную. Нет, не чтобы занести в стирку постельное бельё. Зачем? Есть другая причина? Да, определённо. Но какая? Стас. Вот эта причина. Этот жирдяй сказал Арсу, чтобы он пришёл на разговор в прачечную через пять минут. И Попов даже знает почему. Наверняка из-за того, что было в душе. Мужчина спокойно заходит в комнату, где лежат сложенные простыни и наволочки от подушек на больших стиральных машинах. Проходя вглубь, Арсений тут же натыкается на Стаса, что стоял, оперевшись жирным задом на стену, наверняка ждя его. — Проходи, — говорит мужик, рукой показывая ему подойти ближе. Арс нахмурился, не понимая, что от него хотят, однако всё таки подошёл. — Что тебе надо от меня? — гордо задирая подбородок вверх, спрашивает Попов. Мужчина перед ним лишь улыбнулся, складывая руки на груди. — Я хочу, чтобы ты узнал о моём хобби, — говорит он, а затем из под висевших простыней, что сушились на верёвке выходит один крупный заключённый. А потом Арсений слышит странное шебуршание в глубине. Он ничего не понимает, смотрит туда, откуда идёт звук. — Я люблю наблюдать, — говорит жирный, а после Арсений ахуел. Из глубины показывается ещё двое заключённых, а за ними и третий, что держит брыкающегося Антона за талию, насильно волоча по полу, в сторону двух мужчин. — Что это значит? — спрашивает у него Арсений, не понимая, зачем парня держат и что вообще происходит. — Мне вот тоже интересно! — шипит Шастун, смотря злобно на Попова, будто это он его держит. — Какого хуя меня здесь уже полчаса держат?! — Сегодня эта прачечная превратилась в вип-отель. Я наблюдатель и у меня есть свои слабости. Я всегда хочу получать кайф от вида. Поэтому вы оба здесь. — Мне даже смотреть на тебя противно, кусок жира, — говорит Арсений, после чего жирный лишь улыбается. — Знаешь, почему ты здесь, Арсений? — спрашивает его Стас, но Арс не отвечает. — Потому что ты должен извиниться передо мной за предательство. — Слушай, я знаю, что у тебя мозг размером с ноготь, не напрягай его. Быстро утомишься. Если ты забыл, то я тебе напомню, — отвечает ему Арсений, подходя ближе, а затем больно хватает его за живот. — Вот здесь, у тебя есть шрам от моего кастета. На лице будут шрамы от щётки. Тебе мало? Или ты решил со мной играть? — шипит Арс, после чего «помощник» жирного, что всё это время стоял рядом, поворачивает его на сто восемьдесят градусов, в сторону Антона, который смотрит на него в ответ. Попов поднимает бровь, смотря на него, пока Шастун вспоминает разговор с Димой, от чего по телу начали идти мурашки. — Что ж, раз ты не хочешь по хорошему, давай посмотрим на представление, — улыбаясь, отвечает ему Стас, кивая друзьям, что держат Антона. Те, поняв приказ, быстро втроём схватили ничего не понимающего Шастуна, а затем резко уложили его на пол, от чего парень тут же ударился головой об пол, однако это под беды. Потому что дальше его начали хватать за ноги, раздвигая их. — Нет! — орёт Шаст, пытаясь вырваться, как только может, но всё тщетно. Ему закрывают рот рукой, а тюремную кофту тут же расстёгивают, поднимая вверх борцовку под ней, оголяя торс. Арсений ахуел от жизни, когда увидел это, его глаза превратились в пять рублей. Он уже подорвался с места, пытаясь дойти до этих уродов, которые начали сразу втроём выцеловывать грудь и живот Антона, против его воли, однако мужчину резко схватил заключённый, что стоял рядом всё время, не давая и шагу к ним сделать. — Отпусти блять! Сука! Пусти! — кричит ему Арс, хватая за руки мужика, что держит его за талию, но тот оказался слишком сильным. — Отпустите меня!.. — так же кричит Антон, уже не злобно, а испугано, всё ещё пытаясь хоть как-то противостоять тому, что с ним делают. Мужики резко срывают с него штаны, опять же разводя ноги в стороны и один из них берётся руками за бёдра, начиная целовать ему ноги. — Мразь мерзкая! Я прикончу тебя! Отпустил его! — орёт во всё горло зло Арсений, не зная, что ему делать, потому что с одной стороны его удушают крики Антона, что не может сопротивляться сразу троим, а с другой он сам не может вырваться с цепкой хватки, наверно занимающегося 24/7, ибо не понятно, откуда в нём столько силы, мужика. — Хватит!… Пожалуйста!… — уже пищит Антон, начиная плакать. Слёзы сами выступили из глаз. Руки держат над головой, ноги нацеловывают грязные, мерзкие губы, торс окутан вниманием рук. Это заставляет чувствовать то, что Шастун полностью находится во власти этих ничтожеств. Ведь таких, как они, даже не назовёшь людьми. Неужели у них нет родных, подруг или близких людей? А если бы так же сделали с их сестрой, братом, мамой, бабушкой? Как бы они себя чувствовали? Что бы они чувствовали, зная о том, что их родного человека так же трогали в интимных местах без его воли? Спокойно бы спали? Спокойно бы ели? — Скажи мне, Арсений. Что для тебя важнее: твоя гордость или же он? — спросил Арса жирный, но так, чтобы услышал только он один. Хотя Антону сейчас явно не до подслушиваний. Попов видит, как Шастун уже перестал что-либо предпринимать, тяжело дыша, пока из глаз текут слёзы. Тело парня нагло касаются три пары руки, трогая его везде, заставляя Арсения придумывать каждому своё наказание за это. — Прекрати это! — поворачивает голову к нему Арсений, пытаясь хоть что-то делать. — Не могу. Ты что. Посмотри на этих троих. Они так любят трогать молодые тела. Неужели ты хочешь их лишить такой возможности потрогать его. — Что ты хочешь?! — орёт Арс, смотря на него, но тут же переводя взгляд на парня, лодыжку которого схватил один заключённый, начиная целовать косточку на щиколотке. Фут-фетишист грёбаный. — Извинения. Я хочу услышать, как ты просишь прощение и может быть я смогу помочь бедному мальчику, которого вот-вот трахнут в жопу. — Отпусти Антона и я всё сделаю! — ставит свои условия Арсений, всеми силами пытаясь хоть как-то помочь парню. — Вставай на колени! Умоляй меня, Арсений! — шипит на него жирный, после чего заключённый, держащий его всё это время, надавливает ногой под коленкой, от чего Арс машинально встаёт на колени. Арсений от злости расширяет ноздри, но при этом всё таки самостоятельно встаёт на колени перед ним. — Умоляю, — не смотря на жирного урода, спокойно говорит Арсений, чуть ли не трясясь от злости, но держа себя в руках. — Прекрати мучать его, — смотря на этот раз чётко в глаза, говорит Попов. Стас смотрит на него пару секунд, видя чёрную макушку, что устремила глаза в пол, улыбнулся, а затем посмотрел на своих подопечных. — Отпустите его, — спокойно говорит он, после чего трое заключённых, держа парня за ноги, тут же его отпустили. Антон, который уже смирился с тем, что его изнасилуют, как только почувствовал свободу, быстро поднялся с пола, схватил лежащие на полу штаны и за секунду вылетел из прачечной, даже не закрыв дверь. Арсений лишь успел зацепится взглядом за полуголого Антона, который со всех ног убежал с этого места. Арс руками схватился за колени, сильно сжимая, думая о том, что только что было. Арсений сам себя не узнаёт. Стоило ему лишь смотреть на то, как Антон плачет под гадкими телами, то душа уходила в пятки, а желание убить всех, кто смел его касаться, только росло с каждой секундой. Почему так происходит, Арс не знает. Он не понимает, что такого в этом парне и как у него получается вызывать такие чувства у мужчины? — Знаешь, мне непривычно видеть тебя таким. Жалким, слабым, превратившимся в обычное существо, напоминающее человека, — говорит Стас, смотря на него разочаровано. А затем, мужчина просто вышел из прачечной, оставляя Арсения одного. Тот прислоняется лбом к полу, не понимая, что делать дальше. В голове пустота. Ни одной мысли. Попов просто медленно поднимается с места, направляясь к выходу. Ноги сами потащили уставшее тело на второй этаж в камеру. Зайдя в неё, Арсений сразу же увидел, как Антон, свернувшись калачиком в уголке, закрыл лицо руками и ногами, всхлипывая. Арс аккуратно подошёл к нему, стараясь не пугать ещё больше. Попов только кончиком пальца к нему прикоснулся, как он сразу же дёрнулся, резко поднимая голову, смотря испугано заплаканными глазами. — Арс.. — шёпотом пропищал он, начиная трястись от истерики, сразу же подползая к нему, крепко обнимая. Арсений тут же обнял его в ответ, прижимая к себе так сильно, как только мог. Хрупкое тело дёргалось у него в руках от страха пережитого и Попов чувствует, как его сердце разрывается от осознания. Антон, словно котёнок, пытается как можно ближе к нему подползти, прячась, словно за стену. Арсений нежно взял его за затылок, прижимая к груди, а второй рукой обхватывает талию. — Прости меня, — невесомо целуя в макушку, шёпотом просит его Арсений, чувствуя, как глаза становятся влажными. Шастун ничего ему не отвечает, лишь утыкается в грудь, сново всхлипывая. Арсений никогда не объяснит то, что с ним происходит. Этот парень заставляет его чувствовать всё. Страх, боль, радость, обиду, унижение. Он заставляет Попова каждый день просыпаться с мыслью, что он живой. Что он всё ещё живой. И каждый раз, как только Арс на него смотрит, то понимает, что история повторяется.. Потому что с сестрой у него было так же. Она вызывала у него такие же эмоции. Словно в Антоне находится её душа, заставляя парня делать тоже самое. Попов не может это объяснить. Потому что сам не понимает, как такое возможно. Но ещё ни с кем он не чувствовал таких эмоций. Никто, как Антон, не смогли залезть в его душу и исследовать её так яро, как это удалось сделать ему. И этот факт каждый день озадачивает мужчину. Неужели, он зашёл слишком далеко? Неужели, он об этом пожалеет?

***

Парень стоит в душевой, оперевшись о желтоватую раковину и смотря в упор на своё отражение. Казалось, каждый изгиб неестественно выглядит и ужасно портит лицо Антона. В третий раз он посещает себе на лицо ледяную воду, наблюдая, как с подбородка и носа текут капельки воды. Антон хотел чуть ни не взвыть, как чёртова сука. Почему всё это происходит с ним? Почему не с Серёжей? Почему не с новеньким, что уже мертв... Почему не с любым другим человеком? Почему именно его выбрала судьба к этим всем проблемам? Что он сделал такого? Ограбил он начальника, но неужели платы в размере десяти лет не хватает? Неужели его решила ещё и судьба наказать? У Шастуна идет отвращение к самому себе. Стоял какой-то ком в горле, из-за чего в глазах постепенно образовалась влага, пока Антон тщетно пытается что-то найти в своём отражении, которое в ответ показывало ему лишь пустоту. Как же хочется, чтобы всё оказалось сном, чтобы парень сейчас проснулся в теплой кроватке у себя дома и слышал, как живая мама что-то готовит.. Может завтрак, может обед, может решила сыну сделать приятно и приготовить его любимые сырники. Чтобы всё было сном. Сном, что затянулся на целый год.. Но этого не будет. Даже через двадцать лет этого не будет, ведь майя умерла по вине Антона. Только он виноват в её смерти. Если бы он не попал в тюрьму, то ей не пришлось бы тогда ехать к нему на такси на встречу. Если бы она тогда не поехала к нему в тюрьму, то всё было бы прекрасно, так за что ему это? За что судьба играет настолько злую шутку с Антоном? Или это за прошлую жизнь отыгрывается? Парень даже не представляет, что он делал в прошлой жизни, за что сейчас получает настолько тяжёлое и рвущее на части наказание. На теле до сих пор чувствовались фантомные касания и грязные, мокрые губы, из-за которых хотелось выплюнуть желудок наружу, лишь бы не чувствовать тошнотворное чувство. То, как порочные руки касались чистого тела, заставляя чувствовать себя мерзким существом, достойным только этого. Перед глазами смешались моменты ночи в клубе, сегодняшнего дня, разговора с Димой в столовой, поцелуя с Арсением... Парень не понимает себя и свои чувства. То он отталкивает мужчину, то просто стоит и не двигается, то просит выебать себя и прыгает на чужом паху. Парень просто сильно запутался, что не может просто так взять и отпустить все эти моменты. Такое чувство, будто все эти воспоминания, которые Антон хотел бы стереть навсегда из своей головы, просто смешались в одну вонючую, гнилую, невкусную кашу, заставляя своего хозяина каждый день испытывать к себе ненависть. А ещё и оказалось, что Антон дорог Попову. Может, дорог как друг? Разве друзья спят и целуют друзей? Разве это правильно? Разве они насилуют..? Теперь перед глазами было воспитание того, как Арсений стоит на коленях перед Стасом и просит прощения, лишь бы Антона не насиловали. Взгляд Попова, кажется, заставлял... задуматься? Такой обеспокоенный, он боялся за Антона? Унизился, лишь бы его не тронули? Он встал на колени перед тем, кого недавно изрезал зубной щёткой. И почему? Лишь только потому, что считает его своим другом? Правда? Определённо. Определённо снова подтверждение того, что у мужчины чувства к Антону. Снова это грёбанное подтверждение, что режет по органам внутри. Почему он влюбился в Антона? Почему не в другого человека? А главное, когда появились эти чувства? Между попытками убить Шастуна передозом и изнасилованием? Или между смертью мамой и побегом? Но.. Арсений так извинялся за изнасилование под наркотой. Он ведь дал себя за это избить то сильных синяков и луже крови и даже.. отсос.. Но почему? Почему, твою мать?! — Почему? — смотря на себя в заплёваное зеркало, руками вцепившись со всей силы в края раковины, спрашивает сам себя Антон, сдерживая, как может, слёзы. — Почему всем что-то нужно от меня? Почему каждый каждый раз меня что-то связывает с Поповым? Почему меня трогают постоянно?! Почему моё тело не хочет меня слушаться?! Почему я блять должен со всем смириться и жить дальше, когда об меня вытирают ноги и втаптывают в грязь?! — с каждым предложением, голос был громче, а внутреннее состояние всё больше и больше выдавливала истерику наружу, от чего Антон хватается за волосы, больно оттягивая те, делая самому себе больно. — Что я сделал?! Да почему я должен так жить?! Я же человек! Я же сука человек! И мне тоже больно! Мне тоже, сука, больно!.. — на последнем слове кулак Антона врезается в висевшее зеркало, от чего то в дребезги разбивается на небольшие кусочки. Часть посыпалась на пол и в раковину, часть больно вонзалась в руку парню, который, полностью игнорируя эту физическую боль, прислонился лбом к стене, чувствуя, как по щекам стекают слёзы. Его так заебали. Все эти бляди, что за деньги готовы растерзать чьё-то тело. Без чувства сожаления, вины и с отсутствием чистого сердца, имея вместо него лишь порох, который хочется взорвать. — Я живой. Я же живой. У меня так же течёт кровь в венах. Я так же разговариваю. Я так же хожу. Так же дышу. Так же плачу, смеюсь, грущу, радуюсь. Тогда чем я хуже других? — спрашивает самого себя парень, буквально отрывая от бедного зеркала свой кровавый кулак, смотря на него. Раны на косточках были небольшие, однако очень болезненные. Малюсенькие кусочки грязного стекла могут занести инфекцию. Антон лишь смахивает их здоровой рукой, даже не чувствуя боли. Возможно это шок, от чего болевой порог достиг высоты, не давая своему хозяину почувствовать её. — Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Чтобы не трогали, не лапали, не издевались, не били, не вкалывали наркоту. Ничего со мной не делали. Я много хочу? Это так сложно сделать? — смотрит на себя через маленький кусочек целого зеркала, а затем лишь садится на пол, поворачиваясь спиной к стене, опираясь на неё, вытягивая ватные ноги, потому что сил стоять уже не было. Руки, словно дохлые рыбы, приземлились на пол, пачкая его кровью. Раненые косточки немного отдавали тупой болью, на что прямо сейчас было плевать. Голова опустилась вниз, смотря куда-то сквозь свою же кофту. Голова опустела. Мысли куда-то ушли, оставляя за собой целое ничего. Лишь один вопрос в ней остался. Неужели Антон и правда хочет слишком многого?