Заключённый.

Антон просто лежал в кровати, читая книгу, подперев рукой голову. Был какой-то скучный рассказ, но Шастун, хотя бы это. А то он скоро с ума так сойдёт. Ему уже нечего тупо делать. Поэтому парень решил хоть как-то полезно провести время в тюрьме. Но тут к нему кто-то осторожно заходит. — Вам тут проходной двор что-ли? Заебали уже, — смотря на новенького, возмущался парень. — Антон, ты меня прости, но мне больше не к кому обратиться. Помоги пожалуйста, — услышав это, Антон резко встал с кровати, отбрасывая книгу в сторону, быстро подходит к новенькому. — Не понял. Что случилось? — Я… м…мне надоело ходить в шлюхах, я не хочу. Мне больно, они издеваются надо мной, насилуют, избивают, помоги пожалуйста! — заикаясь, уже чуть ли не плакал парень. — Так. Тихо. Не реви, сейчас всё решим, садись на кровать, — Тима посмотрел на Антона напряжённым взглядом. — Господи, да не сделаю я ничего с тобой, садись уже, — оба парня сели. — Ну, как я понял, твоё тело продают, и ты уже заебавшись конкретно, пошёл ко мне просить о помощи? — кивок. — Ага, хорошо. И как мне тебе помочь? — Ну, можешь выкупить меня у Аркаши, — со смущением, говорит новенький мальчик. — У меня денег нет. — Я достану, ты только помоги, — Антон смотрит на парня пустым взглядом и думает, нужно ли ему это. Помогать какому-то парнишке, чтобы что? Чтобы душа у Антона не болела. Шастун примерно понимает его ощущения, его тоже пытались изнасиловать, и это не самое лучшее чувство. Вернее это самое мерзкое чувство из всего, что может быть. — Ладно, я помогу тебе, с условием, что все деньги за себя ты отдашь. — Все деньги отдам, — быстро кивает Вишневский, с надеждой во влажных глазах. — Господи, хватит реветь, пошли, — парень встаёт с кровати, кидает руку на плечо Тимофею и направляется во двор. Там он уж точно найдёт Аркашу. Парни спускаются на первый этаж, тут Антон врезается в чью-то специально представленную ладонь. Он поднимает взгляд, встречаясь с глазами, в которых сильно видна агрессия. — Что за гейская поза? Вы ебаться идёте что-ли? — пытался подколоть Арсений, который и остановил их, делая максимально спокойное лицо, хотя агрессия никуда не ушла. — Если и так, то что? Свали, — пытается убрать его руку Антон, нахмурившись. — Слыш ты, щегол, — парня хватают за воротник тюремной формы. — Если я спросил, то ты должен ответить, а не язвить! Думаешь, если один раз скинулся со мной со второго этажа и сбежал из тюрьмы, и то потому что я тебя заставил, то уже крутой?! Я же тебя сейчас по лестнице размажу блять! — Тимочка, подождёшь пять минут? — получив на это кивок, Шастун уже обратился к Арсению. — Отойдём? — мужчина покорно шёл за Антоном, его злость выдавали сжатые в кулаки руки и напряжённая челюсть. Они оба заходят в камеру к Антону. — Ну и что ты доебался до меня? Мы же спокойно шли, — складывая руки на груди, спросил Антон. — Хули язык развязался? Страх потерял? — подняв одну бровь, спросил Арс. — Может и потерял? Хотя тебя мне и не надо бояться, ты же боишься меня, — Антон и сам не понимал, чего он хочет этим добиться, ведь знал, что Арсений никого не боится и может прямо здесь грохнуть его. Слишком смелый он сегодня. — Я тебя здесь же и убью, — Попов хватает Антона за шею, сильно сдавливая и приподнимая, прижав тело к стене. Антон же начал брыкаться, стараться убрать его руку и хоть как-то глотнуть воздуха. Но всё тщетно, Шастун пытается вздохнуть воздух ртом, раскрывая сухие губы. Арсений же смотрит парню в глаза, его веки уже начали понемногу расслабляться и Попов убирает руку с тонкой шеи. Парень начинает жадно глотать воздух, сгибаясь. После того, как Антон более менее надышался, его снова прижимают к стене, но он смог наконец его оттолкнуть. —Ты ахуел?! Не подходи ко мне больше! — кричит Антон, выбегая из камеры. Мужчина облизнул губы и дьявольски улыбнулся. Этот парень всё больше начинает его интересовать. *** Арсений спокойно сидит в своей камере и курит сигарету. В тюрьме запрещено употреблять наркоту, курить косяки и всякое дерьмо, которого здесь всё равно навалом. Однако сигареты разрешают, но самые дешёвые, которые только есть в мире. Но можно сказать, что тоже не разрешают, потому что те, что дают заключённым каждый день, по одной штучке, не только невозможно курить, но и отравиться можно. Их Арс даже никогда не пробовал, либо выкидывал или же отдавал кому-то из мужчин здесь, потому что продавать их нет смысла. Сам же он курит нормальные сигареты, которые здесь запрещают, но кому не плевать на это. Выпуская дым изо рта, мужчина блаженно закрывает глаза и даже не замечает, что кто-то к нему зашёл. Тот, кто обломал ему кайф, присел на нижнюю кровать вместе с ним и забрал чужую сигарету. Арс открыл глаза и посмотрел на этого наглого. — Ну приветик, голубоглазка, — ухмыльнувшись, проговорил один из заключённых и затянулся его же сигаретой. — Ахуел? — спокойно спросил мужчина, смотря на него в ответ. Тот снова хмыкнул, а потом посмотрел куда-то назад и кивнул. Попов нахмурился, ничего не понимая, и посмотрел в сторону, куда смотрел этот урод. И даже ничего не успев сделать, его тут же схватили парочку мужиков, начиная бить по лицу и телу. Мужчина растерялся и даже не мог дать отпор. А учитывая то, что руки и ноги его держат в мёртвой хватке, он бы и не сделал ничего. Он был в сидячем положении, поэтому били его исключительно руками, но это всё равно не лучше. Последний удар прошёлся коленом по челюсти и Арсений надеется, что ему не сломали зубы. После этого его отпустили, но сил дать сдачи или вообще говорить, у него не осталось. Поэтому мужчина просто выплюнул кровь и посмотрел на них. Тот, что забрал его сигарету, подошёл к нему и затушил её об его кофту. Хорошо, что не об лицо. — Кто вас подослал? — чуть хриплым голосом, спросил Арс, сглатывая вязкую слюну, вместе с кровью. Заключённый перед ним ничего не ответив, залез рукой в штаны перед лицом брюнета. Попов думал, что этот уёбок достанет свою малюсенькую писюльку и попросит ему отсосать, тогда Арс без зазрения совести вцепится в него и откусит с корнем, смотря на то, как большая струя крови будет сочиться прямо ему на и так кровавое лицо. А потом этот ублюдок упадёт на пол, держась за больное место, теряя последние глотки воздуха, которые не могут просочиться в лёгкие. Прекрасное было бы зрелище. Но его ожидания не оправдались. Этот смертник достал со штанов нож-бабочку, похоже они у каждого второго здесь есть. — Подарок от Аркаши, — улыбаясь, заявил он, открывая нож. Арс посмотрел на оружие и уже даже смирился с тем, что ему нож в шею или живот воткнут, поэтому просто прикрыл глаза и ждал этого. Но смертного проникновения острого предмета так и не последовало. Мужчина открыл глаза и увидел руку с лезвием ножа прям перед лицом, всё таки в шею хотел пырнуть, которую задержала другая, с незамысловатыми татуировками. Арсений поднял брови в удивлении и посмотрел на того, кто его, можно сказать, спас от смерти. Это оказался Эд, который заметил все это раньше. — Праздник окончен, — сухо заявил Выграновский, отпихивая его руку. — Мальчик, иди погуляй, взрослые дяди сами разберутся, — фальшиво улыбнувшись, произнёс заключённый с ножом и потрепал Эда за короткие волосы. Тот разозлился на это и ударил его по лицу, пока Арсений безразлично смотрит на них. Незнакомый заключённый упал на пол, взявшись за больное место и его друзья хотели налететь на Выграновского, но тот и их оприходовал. Хотя казалось бы, вроде худой и не особо сильный, однако дерётся хорошо. — Валите отсюда нахуй! — прокричал Эд. Все поднялись с пола и начали потихоньку уходить, видимо посчитав так, что если они останутся, то точно не живыми. — Я ещё вернусь, — серьёзно заявил, смотря на Арса, заключённый, но всё таки не став спорить, вышел из камеры. — Ты в норме? — вдруг спрашивает Выграновский у Попова. Тот в ответ смотрит на него, хмыкает, встаёт с кровати и проходит мимо него, ничего не говоря. — Что, даже спасибо мне не скажешь? — нахмурив брови, выпалил Эд. — Я не просил мне помогать. Ты сам захотел, — пожал плечами он и всё-таки вышел из камеры, даже не поблагодарив его. *** Антон и все остальные спокойно сидят в камере. Дима вроде читает, парню не видно, что делает его друг на верхней кровати, но судя по звукам переворачивания страниц, явно читает. Руслан и Щербаков о чём-то разговаривают на нижней койке напротив Шастуна. Ему не очень интересен их разговор и он не из тех, кто любит подслушивать или встревать в чужую беседу. Поэтому он просто повернулся в сторону стены и думал ни о чём. В этот момент к ним в камеру зашли двое надзирателей. Одна из них Аида Артуровна, та, что обыскивает при входе в тюрьму. Её парень запомнил хорошо, потому что она своими пальцами с достаточно длинными и острыми ногтями ему, в прямом смысле, чуть задницу не порвала. Конечно, когда тебе в жопу засовывают сухие пальцы, это больно, но она это делает настолько грубо и резко, что невозможно терпеть. — Алексей Щербаков, ты переходишь в камеру 436, — серьёзно сказала женщина, после чего мужчина поднялся. — С какого это хуя? Я здесь уже как три года торчу, с самого своего первого дня, — недовольно проговорил Лёша, ничего не понимая. — Теперь нет. Собирай вещи и быстро в свою новую камеру, — заявила дама. — Да пошла ты нахуй! — в этот момент к нему подошёл Илья, как раз таки второй надзиратель, и три раза ударил по животу. Да, надзирателям не запрещается бить заключённых за плохое поведение. Им для этого и дали дубинки, чтоб всяких гордых мразей лупить за длинный язык, пока не поймут, что были не правы. Лёха согнулся, но его грубо схватили за плечо и насильно вытащили из камеры. Держа брыкающегося Щербакова, Макаров на секунду встретился взглядом с Димой. Тот нахмуренно смотрел в ответ, но потом отвёл взгляд. — Начальница, это несправедливо! — решил вступиться за мужчину Дима и заодно уйти от зрительного контакта, аккуратно слезая с верхней кровати. Антон ему предлагал поменяться койками, но за это их чуть в изолятор не усадили, поэтому они остались на своих местах. — Заткнись, Позов, если не хочешь попасть в изолятор! — грубовато ответила ему надзирательница и Позов замолчал. — Рустам Саидахмедов, проходите, — резким голосом подзывает она заключённого, что робко к ней подходит. — Теперь живёшь в камере 333, — парень выглядел не скромно, даже привлекательно, густая борода, взъерошенные волосы, подкаченое тело, форма, что облегает ноги и грудь, не плох на лицо. И да, Антон снова оценивает по внешности. — Так от нас только Щербаков вышел, ало? Нахрена нам ещё один? — Антон был не в настроении. Во-первых, его отвлекли от собственных мыслей, а во-вторых выгнали, ну не сказать что прям друга, неплохого товарища. Он встаёт с кровати и злым взглядом смотрит на этих двоих. — Тебя никто не спрашивал, — не дав ответить парню, пропустив Рустама в глубь комнаты, женщина собралась выходить. — Стойте, начальница. Можете со мной выйти, поговорить? — парень ухмыльнувшись, предложил даме. — Ну пошли — хихикнув и убирая свою наигранную злобу, вышла она из камеры. Ей было интересно, о чём же он хотел с ней поболтать. Они вышли из камеры и отошли от неё, примерно на метра два. — Я понял, что при нём вы мне не скажете, поэтому предложил отойти. Зачем его к нам перевели, мельком видел его уже в тюрьме? — Антону было до боли уж интересно, почему того парня выгнали с прошлого местоположения. — Проблемы у него с теми соседями были. Это всё? — изменившись в лице и опять вернув свою злобу, проговорила начальница. — Нет, ещё хотел сказать, что вы очень красивая, — подмигивает Антон. — Теперь всё, до свидания, — улыбнувшись, на пару секунд поднял руку вверх и ушёл, оставив надзирательницу в замешательстве. Шастун снова ухмыльнулся своим мыслям. Умеет же он подкатывать. Даже таким женщинам, как она, не хватает мужского внимания. Пару комплиментов, милых улыбочек и та расцветает, как сирень летом. Заходя обратно в камеру, Антон тут же обращает внимание на новенького, что уже умостился на кровать Щербакова. — Ну что, парень, рассказывай, — с порога заявил Шастун, он хотел знать всё и вся. Сегодня его любопытство поднялось до небес, хотя обычно ему не особо интересно знать что-то о незнакомых людях. Тем более заключённых, у которых этих «интересных» историй, хоть жопой жуй. — Что рассказывать? — не понял новый заключённый в его камере. — Всё, что знаешь, — Антон скептически осмотрел его с головы до ног и обратно, и через несколько секунд засмеялся. — Ты чего так боишься? Нормально всё, не парься. На сколько сел то? — Рустам напротив немного расслабился. Антон сбавил обороты, так как по лицу нового парня было видно, что он ничего плохого делать не собирается. — Посадили на два года. Один уже отбыл, — сказал он. — А служил где? — может это и не играло роли, но Антон хотел хотя бы о чём-то поговорить с новеньким, который по факту "старенький". — На БАМе. — Ооо, уважение, — к Саидахмедову подходит Руслан и пожимает руку. Шастун жестом показал идти за ним. Он подсел к нему на кровать, укладывая руки за голову, облокачиваясь на спинку. — И почему к нам перевели? — спросил он. Конечно Аида Артуровна поверхностно ему рассказала историю Рустама, но ему хочется знать подробности. — Пиздился много, — у отвечающего слишком спокойное лицо. Фиг поймёшь, что он чувствует, и правду ли говорит. — Оп, — парень встаёт с кровати. — Выскочишь со мной? — с улыбкой встаёт в позу драки. Рустам же степенно встаёт с кровати, скептически его разглядывая. — С тобой? — оглядывает парня, что уже успел сложить руки на груди в недовольстве. — Ну давай, — Антон заулыбался и вернулся в прежнюю позу. Парни не всерьёз начали драться и через десяток секунд Шастун уже лежал на лопатках, а Рустам у него на животе, с поднятым кулаком. Руслан и Дима начали восторженно хлопать, когда новенький за пару секунд положил парня на лопатки. — Фига ты, сдаюсь, — Шастун ошарашеным взглядом смотрит на парня. — Где так драться научился? — он не понимает, каким образом его повалили, ведь только секунду назад, он стоял напротив Руслана. Он его сильно впечатлил. — В армии, — с явной гордостью, хвалится Саидохмедов, подавая руки новому знакомому, которого недавно повалил на пол, помогая подняться. — Ну понятно, на БАМе и не такому научишься, — вставая с пола, произнёс Антон и Рустам ухмыльнулся. — А за что посадили то? — вдруг спросил Дима, держась за поручень кровати, так как нагрузка была только на одну ногу, из-за чего было довольно сложно стоять. — Угонял машины, — спокойно заявил Саидохмедов, пожимая плечами. Да, здесь, угон машины, и правда звучит так безопасно и не страшно, в отличии от других преступлений. — А с виду такой невинный, — улыбаясь, проговорил Шастун, садясь на свою кровать и снова облокачиваясь на стену. — Сказал тот, который спиздил бабки у своего начальника и сел на десятку, — саркастично проговорил Позов, на что Антон закатил глаза. — И какую последнюю угнал? — поинтересовался Шастун. — Гелентваген, — гордо заявил Рус. — Ооо, — все заохали от удивления. А этот заключённый не промах, знает толк в машинах. *** Антон нехотя шёл в душ, так как последний визит ему не очень так уж и понравился. Но мыться всё же надо. Главное с Поповым не встретится. Всё как всегда. Шастун заходит в комнату с душевыми, раздевается, мельком смотрит, как все ходят голые, становится под тёплые струи воды. Но что-то всё же не как всегда, а жаль. Спустя какое-то время, он услышал чей-то голос неподалёку. — Попрошу внимания! У меня аукцион! Давно я их не проводил, исправляюсь. Сегодня продаю Тимофея Вишневского. Я особо не трогал товар перед продажей, чтоб не портить товарный вид, но тот, кто его купит, может делать с ним всё, что только захочет. Раб новый, даже не тронутый, кровь с молоком, делайте ставки, — все заключённые поворачиваются на Аркашу и его товар. Мальчик стоял перед всеми в одних белых трусах с глазами ангелочка, сложив руки впереди в замок. На самом деле, мужчина не раз выставлял миленьких мальчиков на аукцион. Он сначала находил таких жертв, среди тюрьмы, заставлял их чувствовать себя его друзьями, а потом, когда мальчики совсем развесят уши, продавал их тем, у кого были деньги. Все заключённые уже знали его, как продавца самого лучшего «товара». Именно поэтому сейчас на него направлено такое большое количество любопытных глаз, что хотят увидеть новую жертву. — Да не пизди, Аркаша. Все знают, что он у всей тюрьмы уже отсосал, — хмыкнув, заявил один мужик с татуировкой, в виде паутины на щеке. — Отдам двести рублей, — проговорил один лысый заключённый, подходя к Тиме и лапая его за живот. — За такие деньги сам у себя отсоси, — произнёс Аркаша и все засмеялись. — Начальная ставка десять тысяч, — проходит пару секунд, как какой-то парень уже выкрикивает сумму. — Двенадцать! — Аркадий начинает считать. — Двенадцать, Гоша, раз, — к Вишневскому подошёл другой мужик и схватил за задницу, сильно сжимая. Тима пытался отодвинуться от неприятных ощущений, но получил за это по затылку от Аркаши. — Покупатель имеет право пощупать и проверить товар! — недовольно заявил он, после чего парнишка смиренно опустил руки и глаза в пол. — Пятнадцать! — выкрикивает какой-то старичок по кличке «костыль.» — Пятнадцать, костыль, раз. — Двадцать! — повышает цену Генадий. — Двадцать, Гена, раз. — Тридцать пять! — все удивлённо поворачиваются на мужика, что поднял руку. — Артём, ты меня удивляешь. Тридцать пять раз, тридцать пять два, тридца.. — Сорок! — выкрикивает Антон. Ну он же обещал выкупить Тимофея, а откуда Вишневский найдёт такие деньги, Шастуну в принципе всё равно. — Сорок один, — не унимался этот ссанный Артём, смотря на Шастуна в полотенце, обёрнутого на бёдрах. — Пятьдесят! — убийственным взглядом смотря на него, заявил он, не собираясь отступать. Тимофей смотрит на него с благодарностью, чуть улыбнувшись даже. — Антон? Ничего себе. Пятьдесят тысяч раз. Пятьдесят тысяч два. Пятьдесят тысяч три! Шастун, принимай мои поздравления, он твой, — хмыкнул старичок, оголяя золотые в перемешку с гнилыми зубы, от чего Антон скорчился. Все заключённые не стали давать больше и просто ушли. — Пойдём отойдём? — спрашивает парень, замечая в ответ вопросительные взгляды, — пошли, пошли, — Аркадий уже с опаской пошёл в сторону парня, но пытался не подавать вида. — Что ты хочешь? — сделав гордое лицо, он сложил руки на груди, смотря на Антон снизу вверх. — В общем, отдать деньги смогу примерно через месяц? Просто сейчас прям надо было. — Шастун, нахуя было выигрывать в аукционе, если у тебя нету денег?! — Аркаша начинает злиться. — Выиграл я аукцион, потому что этот мальчик мне нужен. Именно этот. Приглянулся он мне. И ты же вроде хотел со мной наладить отношения? Ну вот, дашь в долг парня, тем самым повысишься в моих глазах, — Шастун естественно врал, всё ради того, чтобы спасти Тиму от мучений. Антон прям в герои записался. Старик же довольно долго думал. — У тебя неделя. Если не отдашь деньги в течении этого времени, я из тебя уже шлюху сделаю, — тут Антон уже занервничал, но делал безразличное лицо. Теперь он реально боялся и думал, отдаст мальчик деньги или нет? Но посмотрев на него, что стоял с невинными, полными страха глазами, понял, что всё же он вернёт всё. — Я все деньги отдам, — уверено заявил он. — Хорошо, можешь забирать Вишневского, — Аркаша хмыкнув, просто уходит. Антон подходит к Тиме, а тот подлетел к нему и обнял. — Спасибо большое! — радостно проговорил мальчик, улыбаясь. — Пожалуйста, — переставая его обнимать, сказал Шастун. — А теперь иди в душ, — приказал он и парнишка послушался. Антон надеется, что он сможет найти пятьдесят тысяч за неделю. А то им обоим придётся не сладко.