Заключённый.

Дима проснулся от головной боли. Он не до конца понимал, что происходит, и первые пару секунд просто моргал тяжёлыми веками. Через секунд пять, он смог полностью разлепить глаза и осмотреться. Проснулся Дима не в своей камере на верхней кровати, а в больничной палате. Повернув голову вправо, он точно удостоверился в том, что это палата, а не камера. Голова сильно раскалывалась и мешала думать, но вспомнить, что случилось, мужчине всё же удалось. Не смотря на сильные удары по голове, Позов всё прекрасно помнит. Помнит, что с ним сделали. И кто сделал. Когда Поз решил подняться с кровати, то заметил, что правая нога перебинтована. Но это пол беды. Всё его тело, начиная с шеи и заканчивая пальцами ног, были в ранах, синяках и ссадинах, которые очень сильно бросались в глаза. Дима уверен, что лицо ничем не отличалось от тела. Когда он уже хотел встать с кровати, в кабинет зашёл Станислав Владимирович, врач в этой тюрьме. — Ну и куда ты собрался? — беззлобно спросил доктор, вставая перед Димой. — Уходить. А что нельзя? — спросил Позов, поднимая голову вверх и смотря на Шеминова. — В твоём состоянии нужно только лежать, лежать и лежать, — заявил Стас, сочувствующее улыбаясь. — Ну я не могу просто лечь и лежать. Можно я пойду? Пожалуйста, — посмотрев на врача щенячьими глазками, попросил Поз. Да, голова сильно болела и хотелось бы полежать, но сегодня должны были привести Шастуна и остальных обратно в тюрьму, а пропустить приезд друга он никак не мог. — Ну, если ты так сильно хочешь вернуться, то пожалуйста, я никого не держу. Но если вдруг станет плохо, живо ко мне, — ответил доктор. — И да, ты больше не следишь за тюрьмой. Тебя сняли с этой должности из-за состояния здоровья. И ещё… — Шеминов зашёл в кладовую, где хранятся всякие ликарства и прочая врачебная хрень, и вытащил оттуда пару костылей. — Я попросил директора выделить для тебя костыли. Старайся на ногу вообще не наступать. У тебя перелом, но без смещения. Ничего критического, но если неправильно срастётся, будешь хромать всю жизнь, — укладывая костыли на кровать, проговорил Стас. — Спасибо, — произнёс Поз, улыбаясь, взял деревянные штуки и поднялся, опираясь на них. — А почему я не в изоляторе? — вдруг вспомнил про него мужчина. Ну, обычно, если кого-то замечали с телефоном, наркотой или оружием, то их тут-же забирали в изолятор на четыре дня. Кажется, что мало, но это не так. Над тобой морально издеваются. Ты не можешь нормально есть, спать или двигаться. Там нет окон, и человек не сможет понять день сейчас или ночь. В шесть часов вечера тебе могут принести завтрак и ты не сможешь разобрать даже по еде. Потому что будет не понятно, принесли тебе завтрак или ужин? Это делается в целях наказания за плохое поведение и чем больше ты там сидишь, тем больше начинаешь сходить с ума. — Не знаю. Может по состоянию здоровья не пустили, — пожав плечами, сказал Стас. Дима хотел уже выйти из палаты, но на последок решил взглянуть на себя в зеркало. Его догадки подтвердились. Над бровью красовался глубокий порез, зашитый медицинской леской, под глазами красовались болючие синяки, верхняя губа разбита и кровавая царапина доходила почти до носа, сам нос тоже повреждён, где хрящик, и смотрится это всё так, будто Димка пару дней повисел вместо груши в спортзале. Хотя, как ни странно, всё именно так и было. Мужчина тяжело вздохнул и наконец вышел из больничной палаты. Он жалеет, что помнит обо всём. Лучше бы ему стёрли память.                         

***

Антона, Арсения, Серёжу и ещё одного заключённого довезли до здания тюрьмы. Когда их буквально выпихнули из кузова, на пороге в здание их ждал какой-то незнакомый мужчина, скрестив руки на груди. — Ой, какие люди. Что, даже не обнимешь своего самого любимого заключённого? — хмыкнув, сказал Арс этому мужику. — Заткнись, Попов! — резко проговорил он. Мужчина одет в чёрный костюм. У него были карие глаза, нос с горбинкой и лысая голова. Скорее всего, это был директор этой тюрьмы. — На тебя выдвинуто обвинение по делу убийства Артёма Джавадяна, которого нашли в домике, где вы прятались в душевой кабине с простреленной головой. Не думай, что тебе это сойдёт с рук, — смотря на него, заявил директор. — И что ты сделаешь? — подняв одну бровь, спросил Попов. — Возьмёшь ремень и отшлёпаешь меня? — улыбаясь, произнёс Арсений. — Если вам до этого тюрьма казалась какой-то шуткой, то я это исправлю. Не думайте, что я вот так это всё оставлю. Что касается остальных, — почему-то смотря именно на Антона, начал говорить мужчина. — Вам прибавится срок за побег. А теперь идите, — закончив, заявил директор и все пошли внутрь. Ну здорово, Шастуну и так сидеть десять лет, а теперь не понятно, сколько ему ещё приписали. Когда они зашли в комнату, где обыскивают, то там стоял голый парень. Новенький. Шастун его увидел, а потом отвернулся. Светленький, миленький, худенький мальчик, лет восемнадцати, по натуре и пугливости напоминает Юки. Да, они с ним явно подружатся или же вместе будут ублажать стариков. — Раздевайтесь, — заявила Аида Артуровна, с которой Антон уже чуть-чуть знаком. Четверо полностью разделись и Антон сново посмотрел на того мальчика, который стоял, прикрывая руками свои интимные места. Когда-то и Антон так-же стоял, чувствуя себя неловко. Сейчас, он абсолютно спокойно снял с себя вещи и стоит ровно, никого не стесняясь, вместе с четырьмя такими же голыми мужчинами. — Повернитесь к стене и положите руки на стену, — проговорила женщина, одевая на руку сразу пять перчаток. Все выполнили её просьбу и встали как надо. Дама подошла к первому заключённому, последний мужчина, что убежал с ними, имя которого Шастун до сих пор не знал, и всунула в него пальцы. Дальше дело дошло до Арсения и парень немного ахуел, когда заметил, что он даже не шелохнулся. А ведь это больно, когда в тебя пальцы суют. Ну, по крайней мере, не приятно. В любом случае, ты не сможешь стоять без каких либо эмоций. Однако Арсений смог. Неужели привык? Антон решил не думать о нём и спокойно дождаться своей очереди. Когда они прошли проверку на наличие каких-то инородных предметов с своём теле, все быстро надели оранжевые тюремные формы и отправились к другим заключённым. Стоило только наступить за порог, как в их сторону полетело куча оскорблений. — Суки! — Чтоб вы сдохли! — Ебанные пидары! Эти и другие фразы слышал Антон, наверняка и в свою сторону. Конечно же его тоже здесь ненавидят и желают смерти. — Тебе нравится, новенький? — подойдя вплотную к Антону, спросил Арсений. Шастун испугался от голоса, что так близко прозвучал и пару секунд он просто смотрел в глаза мужчины, не понимая, о чём он. — То, как они все смотрят на тебя? — хмыкнув, заявил мужчина. — И как же они смотрят? — спокойно, спросил парень, хотя внутри него всё просто переворачивается. — Со страхом, — чуть ли не на ухо прошептал Попов и улыбнулся. — Теперь ты являешься опасным преступником и заключённые будут тебя бояться. Это возбуждает, да? — выпалил он и Антон всеми силами пытался не показывать своё удивление от его слов. Он что… флиртует? Или у парня уже крыша едет? Но на самом деле его больше волновал тот факт, что когда они зашли, Димы не было в приёмной комнате, где выдают вещи. Где он? Арса и Серёжу повели в сторону их камеры, а Антон добрался до своей. Лёша и Руслан его приняли, в буквальном смысле, с распростёртыми объятьями, но Позова он так и не встретил. — А где Дима? — решил спросить парень у сокамерников. — Не ебём, мы его со вчерашнего дня нигде не видели. Да и нас зачем-то в камерах закрыли, а Поза уже не было, — заявил Щербаков. А вот это уже страшно. Особенно то, что Антон слышал, как его поймали с телефоном, когда парень говорил с ним. Где же он?                         

***

Арсений и Серёжа пришли в свою камеру и стоило им только дойти до своих кроватей, как за ними зашёл Илья. — Это новенький - Тимофей Сазонов, теперь он в вашей камере, — на двух парней смотрело два карих испуганных глазика. Это был тот самый мальчик, которого обыскивали на входе. — Погоди, это шутка? — быстро перегородил путь новенькому Серёжа, вставая напротив надзирателя. — Этого… — мужчина указал на паренька, пытаясь понять, как лучше его назвать. — Ангелочка здесь не должно быть. Тем более у нас уже есть один, — показав пальцем на Юки, заявил Матвиенко. — А мне срать хотите вы жить с новеньким или нет. Директор сказал распределить сюда, значит он будет здесь. — вплотную подойдя к Сергею, проговорил Макаров. — Лучше побереги его здоровье и уведи в другую камеру, — произнёс Серёжа и в этот момент к его голове приставили дубинку. — Слушай сюда, гондон, если хоть одна волосинка упадёт с его головы из-за тебя, я лично окуну твою бошку в унитаз и сверху нассу! Имей ввиду, сука! — заявил надзиратель, всё так же держа над головой мужчины дубинку. — Заходи, Тима, — мальчик, что всё это время стоял за Макаровым и наблюдал по происходящим, быстро подошёл к единственной свободной койке и положил на неё свой ящик с вещами. Илья хмыкнул и ушёл, не дожидаясь ответа от Сергея. Арс, почему-то вспомнил Антона. Когда-то и он вот так стоял за Аидой Артуровной и смотрел испуганно. Мужчина быстро отмёл эти мысли и забрался на свою верхнюю кровать с левой стороны, над новеньким. И почему он вдруг вспомнил об этом парне?                   

***

Дима зашёл в душ, чуть ли не прыгая на костылях и подойдя к скамейке, сел на неё. На его бёдрах обёрнуто полотенце, а все краны в душе заняты. Мужчина ждал своей очереди и думал обо всём. Обо всём, что с ним случилось. Не помнит когда он вышел из реальности и не заметил, как в душевую зашёл Илья. — Все быстро выходят из душевой! — выкрикнул он, чтоб все заключённые его услышали. Те, недовольно выполнили его просьбу и Дима тоже встал и хотел было выйти, но его тут же схватили за руку, не давая это сделать. — А ты останься, — заявил надзиратель, смотря на Позова. Тот посмотрел на него в ответ и еле сдержался, чтоб не вырвать руку. Он послушно сел на место, подождав, когда все выйдут. Когда уже все вышли и двое мужчин остались одни, Макаров посмотрел на Поза. — Я не горжусь собой. Я знаю, что перегнул палку с дубинкой и… — Илья не стал договаривать, хотя и так понятно, про что он хочет сказать. Дима смотрел на него и внимательно слушал, хотя внутри дико хотелось ему эту же дубинку засунуть в задницу и прокрутить. Чтоб он понял, каково это. — Чтобы ты знал. В изолятор ты не попал, только благодаря мне. Я попросил директора, чтоб тебя не закрывали, потому что ты был в плохом состоянии. После того, как ты отключился, я отнёс тебя к Станиславу Владимировичу. И… я не хотел ломать тебе ногу… — закончил говорить Макаров, почему-то отведя взгляд от мужчины. — Я понял, — всё, что смог выдавить из себя Позов. Нет, он не скажет спасибо за это. Пусть в жопу засунет своё благородство. — Хорошо, — сказал надзиратель. — Теперь раздевайся, — заявляет Макаров и у Димы глаза на лоб полезли. — Не пойми меня неправильно. Я лишь хочу удостоверится в том, что ты не будешь расхаживать по тюрьме с моей спермой. Прослежу, чтобы ты помылся… весь… — сказал Илья, немного с паузами, как-будто пытаясь это всё помягче преподнести. Диме уже было как-то срать на то, что он просит. Он просто хочет, чтобы это всё закончилось. Подумаешь, помыться перед ним. Позов поднялся со скамейки и стянул с себя полотенце. А потом подошёл к крану и включил воду. На самом деле, это не очень приятно, вот так стоять, абсолютно голым, и мыться перед кем-то. Особенно перед тем, кто тебя изнасиловал… Поз подставил голову под струи воды, смывая с себя остатки воспоминаний. Он пытался думать о чём угодно, но не о том, что сейчас сзади за ним наблюдает Илья. Пытался не вспоминать то, что он с ним сделал. Пытался не представлять в голове, как со всей силы он бьёт его этой дубинкой… Сломанную ногу в гипсе мужчина старался не мочить. Это давалось довольно трудно, но Дима смог нормально помыться и обернулся в полотенце. — Одевайся и выходи, — заявил Илья и вышел из душевой, крича, что все заключённые снова могут зайти в неё. Мужики начали буквально залетать в душ. Позов оделся и вышел оттуда, пытаясь вычеркнуть из головы эти минуты в душе.                         

***

Дима на костылях доковылял до своей камеры и увидел Антона. Парень стоял около своей кровати, о чём-то думая. — Добро пожаловать домой, Антошка, — улыбнувшись, заявил он и парень резко повернулся. Шастун уже хотел подбежать к нему и запрыгнуть на него с объятьями, но видя состояние друга, понял, что его не удержат. — Что с тобой? — ахуел Шастун, всё таки подходя к нему и обнимая, но не так крепко, как хотел до этого. — Ой, да забей. Подрался, — сказал первое, что пришло в голову Позов. — Нихуя себе подрался! Ногу сломал, а лицо своё видел?! — начал допытывать Антон, беспокоясь. — Да похуй вообще. Ты то как? — решил перевести тему Поз. — Ну, сегодня или максимум завтра меня убьют. Пора прощаться, Димон, — улыбнулся Антон. — Да никто тебя не убьёт, успокойся. Я об этом позабочусь, — заявил Позов. — Тебя из-за меня так? Когда мы разговаривали, я слышал, как тебя спалили с телефоном, — совестно проговорил Шастун. — Эм… нет. Не из-за этого… — Позов не хотел говорить реальную причину. По сути, это случилось по большей части из-за Антона. Хоть в побеге он и не виноват, но телефон Поз купил именно ради того, чтобы помочь. И спалили его из-за этого. А потом избили и… тоже из-за этого. В этот момент к ним зашёл Арсений. Не понятно зачем. Он постучал по стене, обращая на себя внимание. — Выйди, поговорим, — заявил Арс, смотря на Шастуна. Тому было интересно и страшно одновременно, но виду подавать он не стал. Тем более, если б его хотели убить, то явно делали это без лишних глаз. — Сейчас приду, — сказал другу парень и направился к выходу. Мужчина подошёл к стене, рядом с камерой парня и облокотился на неё. — И? — вставая перед ним, сказал Антон нахмурившись, складывая руки на груди. — Мне нужно, чтобы ты стал главным за порядок тюрьмы. Это пойдёт на пользу и тебе, и мне, — произнёс Попов. — Ты издеваешься? — ахуевая от такого заявления, спросил Антон. Он знает, что люди, которые работают в этой сфере, здесь не выживают. Если ты будешь стучать, то тебе отрежут язык за это. Он бы ни за что не пошёл на эту работу в тюрьме. — Нет. Я не шучу. Твой дружок пострадал и освободил одно место. Ты должен его занять, — заявил Арс. — Если для тебя это кажется такой ахринительной идеей, то почему сам не попросишься? — сказал Шастун. — Потому что мне они не доверят даже дерьмо убирать, — почему-то смеясь, проговорил Арсений. — И почему ты хочешь, чтобы я этим занимался? — снова нахмурив брови, спросил парень. — Я думал ты сам догадаешься. Антон, не смотря на то, что нас считают самыми опасными заключёнными, мы просто ждём, когда нас убьют. Тебя и меня хотят убить больше всего. И поверь, эти суки сделают это. Поэтому нам нужно объединиться. Я помогу тебе, а ты поможешь мне, — серьёзно сказал Арсений, после чего Антон засмеялся. — Нет. Я не буду тебе помогать. Я даже не уверен, что ты говоришь правду. До этого ты хотел убить меня, накачав наркотой, а сейчас вдруг тебя волнует умру я или нет. И тем более, ради тебя я не собираюсь работать с Макаровым, — произнёс парень и теперь засмеялся Арс. — Будешь. Ты будешь это делать, если не хочешь, чтобы твоя мама увидела твои фотографии, — вдруг выдал Попов и парень недоумённо посмотрел на него. — Какие фотографии? — поинтересовался он, не понимая, о чём мужчина говорит. — Где ты лежишь на полу со шприцом Героина, — хмыкнув, заявил Попов и у Антона вся жизнь за секунду пролетела перед глазами. — Как её там зовут? Майя?… — в этот момент Шастун схватил его за шею, прижимая к стене со всей силы. Он реально начал нервничать, услышав имя своей матери. — Если ты её хоть пальцем тронешь, я лично убью тебя! Даже не смей ничего ей сделать!… — Арсений быстро схватил его за член, сильно сжимая, принося дикую боль, от чего Шастун скрутился, отпуская его. — А теперь слушай меня внимательно. Сейчас ты пойдёшь к Макарову и скажешь, что безумно хочешь следить за порядком в тюрьме. Не дай бог какую-то хуйню сделаешь, вырву с корнем, — ещё сильнее сжимая чужой орган, произнёс Арс, от чего Антон застонав, схватился за его руку, тщетно пытаясь её убрать. Наконец Попов ослабил хватку, давая парню облегчённо выдохнуть. — Вперёд, — указывая в сторону Ильи, сказал он и Антон посмотрев на него убийственным взглядом, пошёл к надзирателю. Да, он пошёл и выполнил просьбу мужчины. Потому что это лучше, чем остаться без головы или члена.                         

***

Дима сидит на своей верхней кровати и снова думает. Думает о том, что до этого с ним делали. Так ужасно осознавать то, что тебя трахнули, пока ты был в отключке… С одной стороны это хорошо, что Димка отключился, ведь он не помнит всего досконально и полностью, но с другой… в голове то и дело выплывают ужасные картинки. Позов не может думать о чём-то другом. Он хочет столкнуть Макарова со второго этажа и добить дубинкой. Хочет взять маникюрные ножницы и по миллиметру отрезать ему член, чтоб он чувствовал дикую боль. Хочет отрезать его яйца и скормить ему же! От этих мыслей мужчине становится ещё хуже и он решил, что надо это прекращать. Поз не собирается теперь горевать и жалеть себя. Что было, то было. Надо просто смирится и жить дальше. Но отомстить так и хочется. Мужчина аккуратно, на одной ноге, спустился вниз и взяв костыли, вышел из своей камеры. Он отправился прямиком к Серёже. Добравшись до камеры Сергея, Дима увидел его, отвернутого куда-то в стену. Он был в камере один. — Матвиенко! — сказал Димка, после чего мужчина повернулся в его сторону с недоумённым взглядом. — Трахни меня! — с серьёзным лицом, заявил Позов. — Чего? — ахуел от такого заявления Серёжа. — Ты слышал! — всё с такой же серьёзностью сказал Поз, откладывая костыли. — Ты уверен? В твоём состоянии я бы… — Заткнись! — резко выкрикнул Дима, перебивая его, преодолел расстояние между ними и впился в чужие губы, грубым, настойчивым поцелуем. Сергей такого не ожидал, но на поцелуй ответил. В следующую секунду, Позов уже засасывал кожу на шее мужчины, вырывая глухие стоны. Рана на верхней губе чуть саднила, давая о себе знать, но Поз категорически не обращал на неё внимание. Матвиенко взял его за бёдра, заставляя запрыгнуть на себя с ногами, стараясь особо не притрагиваться к больной ноге. Он подошёл к своей кровати, уложил на неё Поза и навис сверху, попутно снимая с себя тюремную форму. Дима прижимает его к себе сильнее и снова целует. Сергей стянул и с нижнего кофту, выцеловывая ключицы. Затем начиная идти всё ниже и ниже, до рёбер и живота, нежно выцеловывая тело. Да, возможно Дима его сейчас использует. Но он не может иначе. Лучше так, чем он пойдёт и убьёт Макарова. Однако, стоило Серёже только положить руки на чужие штаны, Дима резко схватил его за руки, не давая даже притронуться к месту ниже пояса. — Стой! — выкрикнул он, испугавшись. В этот момент, перед глазами пронеслись картинки с Ильёй и он не смог продолжить… Нет, конечно же он доверяет Серёже. Матвиенко никогда не делал ему больно или не приятно, но сейчас… — Я… я не смогу… — выдавил из себя Позов, вставая с кровати, чувствуя, как на глаза наворачивались слёзы, вообще не обращая внимание на больную ногу, схватил свою кофту и костыли, и быстро убежал. Матвиенко ничего не понял, просто смотрел на удаляющегося мужчину. Что он не так сделал?