lilith

«— Встречусь ли я с ней когда-нибудь?

— Помните, что только с мертвыми нельзя встретиться здесь, на земле»

Александр Дюма.

На листке такое знакомое лицо, только с возрастом изменилось, но немного. Совсем малость: черты лица стали жестче, а вместо пшеничный волос - густые черные кудри. Наверное черные - Чонгук не знает точно. Шрам на лице выглядит по-другому, он будто стянут какими-то скобами. Любовь похоронена под кусками металла. Ее все равно не скрыть, как не пытайся, иероглиф четкий - его распознать легко, особенно, когда он у тебя на плече клеймом высечен. Психосоматика работает отлично, потому что участок кожи, где покоится татуировка начинает сильно печь. Хочется кожу с плеча содрать до мяса - боль неимоверная. Физик накрывает рукой иероглиф на своей коже, пытаясь остудить его прохладой ладони. Ничего не выходит. Перед глазами все плывет, а время остановилось. Юнги. Тот самый мальчик из приюта, который для Чона кровом в страшных ночах стал. Безопасным местом, укрытием, спасением. Самый сильный на его памяти человек, которого пытали всю его короткую жизнь. Которого смерть забрала так рано. Так непозволительно рано. А теперь он другой. Он больше не мертв, он живой, вот он, перед Чонгуком. На фотографиях слишком четко видны его черты лица - безошибочно это он. Его ни с кем не спутать. Взгляд безжизненный, губы растянуты в улыбку, оголяя верхний ряд зубов. Чонгук хорошо запомнил его улыбку - он с ней умирал. Плечи потряхивает, из рук вылетают листы с чужим-родным лицом. Чонгук садится прямо на пол под обеспокоенный взгляд Тэхена, тот туже подлетает у нему и обнимает. Знакомый запах проникает в легкие и успокоение медленно просачивается в легкие. Хосок сидит за столом, отворачивается, считая, что он тут лишний. У его друга наконец появился человек, с которым ему спокойно даже в самый ужасный момент. Чонгук похоронил своего лучшего друга одиннадцать лет назад, а теперь он снова живой. Мертвые не могут разговаривать, не могут двигаться, не могут взрывать объекты где-то в космосе, но ведь Мин Юнги смог. Значит никакой он не мертвец. В памяти сразу же всплывают фрагменты, где Чонгук трогает раненое тело на холодной земле. А босоногий парень так сильно улыбался. Так широко, так по-живому. Словно смерть была ему подарком. — Это не может быть он, я помню…— затихает, боясь произнести два заветных слова. — Помню, как он умер на моих руках. Чонгук тогда без остановки плакал, потому что терять - это всегда больно. Рана не зажила даже спустя столько лет, она гноилась, не давала покоя. И вот снова кровоточит. Юнги жив, но поверить в это сложно. Невозможно, потому что сам ему из гранита памятник вымостил. Сам мертвое тело под землю положил. — Чонгук, я понимаю, что это практически было невозможно, но он жив и здоров, — тихо говорит Хосок, протягивая листы с чужим изображением. Жив, здоров и взрывает огромные космические корабли. — Зачем ему взрывать объект? — спрашивает Тэхен, обнимая крепче физика, прижимая к своей груди его голову. Чонгук сейчас уязвим, как никогда раньше. — Не знаю, может стало скучно мертвым притворяться, — не щадит словами Хосок. Чонгук встает с пола, отрываясь от своего безопасного места в лице Ким Тэхена. Целует его костяшки пальцев, показывая свою благодарность. Ему важно, что пилот сейчас рядом. Безумно важно. — Может это ошибка какая-то, — не верит Чонгук, ему от одной мысли, что его близкий человек был столько лет жив и даже не удосужился об этом оповестить - плохо. — Я понимаю, что тебе сложно принять такое, но ты себе хотя бы не ври. Это он - ошибки быть не может. Много ты человек знаешь с таким шрамом на щеке? — тыкает пальцем в фотографию Мина Хосок. — Одного. — Вот и ответ. Хосок прав, тут два плюс два даже складывать не надо, чтобы увидеть сходство. Лицо Юнги ни с кем не ступать, в нем столько страданий и отголосков прошлого. Правда сомнения о том, на чьей стороне парень - слишком сильные. Корабли не подрывают в благих целях. Это протест, это одна из вариаций террористического акта, пусть и в космосе. Они с Чонгуком были знакомы совсем не долго, если так считать. Около месяца, а то и меньше, но оба были уязвимыми и искали в ком-либо поддержку - нашли в друг друге. Это был первый настоящий друг физика, который не просил ничего взамен и любил его просто так. Частенько Юнги забывал свои проводные наушники в комнате Чонгука, они жили по соседству, вместе открыли для себя группу Linkin Park. В сердце вспоминается «Talking to myself», которую часто Мин напевал себе под нос. Хочется верить, что все осталось по-прежнему, что Юнги также любит эту песню, что до сих пор считает Чона своим другом. Правда, это очень вряд ли. Друзей оповещают о том, что ты жив, а не остаются призраком их вечной памяти. Чонгук смотрит на свои руки, которые, кажется, совсем недавно держали голову мертвого друга, стирая его кровь с лица, своими пальцами. Глазами, впитывая чужую физическую боль, но ментальной боли не было никогда. Юнги, словно ждал своего вознесения всю свою паршивую жизнь. И дождался, переродившись в странное создание, устроившее взрыв в космосе. Это не его лучший друг, не Мин Юнги, которого он знал. Это лишь его оболочка, натянутая на тело когда-то друга. — Мы с Тэхеном завтра улетаем, — внезапно готовит Чонгук, поднимая взгляд на хакера. — Далеко? — спрашивает Хосок. Он не сильно заинтересован в диалоге, его больше привлекает зефир, лежащий на столе, к которому он уже рукой тянется. — На орбиту. Хосок давится зефиром, спешно запивая его только заваренным чаем, тот конечно кипяток и хакер обжигает язык, недовольно шипя себе под нос. Вытаращивает глаза на Тэхена, который тоже предательски молчит. Нет, нет, нет. Хакер из первых уст знает, что такое космос и как влияют на психику полеты туда. К своему огромному сожалению Хосок знает слишком много людей, кто вернулся из космоса с букетом психических расстройств. Особенно после длительного нахождения там, а такие высококвалифицированные специалисты, как Чонгук не отправляются туда на пару часов. Некоторые люди вовсе не выдерживают полета в космос, даже если готовились к нему годами. Он встречал людей, кто перестал воспринимать Землю и впал в долгосрочную депрессию. И хоть Хосок знает, что Чонгук уже не раз летал на орбиту и другие планеты - ему просто безумно страшно за друга. Хочется схватит физика за руку, сжать до синяков и не отпускать, потому что предчувствие какое-то особенно паршивое. Оно всегда такое, если дело касается космоса, особенно, если это все идет в комплекте с Чон Чонгуком, который плевал на себя и свое состояние. Ему важно спасти людей, потому что когда-то он не сумел спасти своих родителей и не сумел спасти своего друга. У него остро выраженный синдром спасателя, ведь он дважды не спас близких людей. Он человек, который всегда старается помогать другим, даже если это вредит ему самому. Даже, если смертельно. Такие люди часто ставят чужие интересы выше своих собственных, что может обернуться проблемами в жизни. И Чонгук ставит человечество выше своей собственной жизни. Потому что он крошечная блоха в огромном мире, где такие же, как он люди живут и радуются мелочам, а в один момент их может не стать. Из-за оплошности какого-то астрофизика. Пусть, он не властен над Вселенной, все равно принимает все на свой счет. — Чонгук, если ты это делаешь ради встречи с Юнги, то оно того явно не стоит, — говорит Хосок, откладывая от себя еду. Аппетит внезапно пропал. — Нет, это не ради него. Намджун звонил две недели назад и сказал, что мы обязаны полететь. Точнее, я обязан - Тэхен вызвался за мной, — садится за стол рядом с другом Чонгук. Хакер сразу же переключает свое внимание на пилота, который ему очень импонирует. За Чонгуком мало кто пойдет в самое пекло, но этот парень поступками показывает, что готов бороться. — Как вы двое познакомились? Чонгук практически открывает рот, как Ким затыкает его, произнося: — Он хотел разбить мне нос, — совершено спокойно говорит Тэхен. — Чонгук просто не знает, как правильно знакомиться с привлекательными людьми. Он у нас маленький социопат, — Хосок не поворачивает голову в сторону физика, потому что знает, что наткнется на метающий тысячу клинков взгляд. — Зато с пушкой в руках он очень даже хорошо разговаривает с людьми, — хмыкает Тэхен, в отличии от хакера, смотрит в любимые глаза напрямую. — Ну, рыцарь! — присвистывает Хосок, задорно улыбаясь. Чонгук бы хотел прервать их милую дискуссию, но у него в кармане начинает вибрировать телефон и возможно трубку бы он не взял, если бы это не был Ким Сокджин, которого он крайне уважает. Хмуро смотрит на телефон, потому что станционный хакер не звонит никогда, за исключением серьезных ситуаций. Сейчас именно такая. — Хо, закрой пасть, — рявкает на него Чонгук и друг сразу же замолкает, не обижается, понимает, что важно. — Лилит, пять минут посиди тихо, хорошо? — мягко говорит физик, одаривая нежным взглядом черную макушку Тэхена. — А-ху-еть, — по слогам шепотом произносит Хосок, а Ким ему в ответ лишь пожимает плечами и очаровательно улыбается. Чонгук поднимает трубку и сразу же ставит на громкую связь, ему от этих людей скрывать нечего. — Господин Чон, извините, что беспокою, но ситуация вынуждает. У вас есть время? — голос у Джина встревоженный. Это пугает, потому что на всеобщей памяти этот человек - всегда самый спокойный. — Да, конечно, говори что случилось. — В общем, я знаю, что Пак Чимин и ваша головная боль, но он чем-то накачивает Ким Намджуна. Он сейчас совсем никакой, я боюсь, как бы он не… — слова в глотке застревают и Чонгук все чувствует. — …умер. Чимин делает с ним что-то страшное. Намджун становится дезориентированным. Если вчера у него просто было головные боли и жар, то сегодня уже шансы предрасположенности к F05. Состояние ухудшается с каждой минутой, мне просто страшно, Чонгук, — голос дрожит, Сокджин этого даже не скрывает, он в ужасной панике. Практически в агонии своих страхов. — F05 - это очень серьезно. Чимин под состоянием своего безумия высказал мне многое и про Намджуна там тоже было. Он сказал, что два года подсаживал его на наркоту, чтобы он видел и слышал только Пака, он его приручил, как собаку. И сейчас насколько я понимаю у него что-то идет не так, потому что от Намджуна еще рано избавляться, — Чонгук не щадит словами, говорит все как есть, убивает станционного хакера каждым новым предложением. — Мы же не будем доставать для Намджуна психоактивные, чтобы ему стало лучше? — как-то отчаянно спрашивает Джин. — Нет, разумеется. Нужно срочно искать ему лечебницу, — на каплю радует своего собеседника. — Я займусь этим, спасибо. Извините еще раз, мне просто нужно было, чтобы кто-то еще знал, а доверяю я только Вам, — за что его благодарит Сокджин? Чонгук ведь ничего особенного не сделал. — Все будет хорошо, Джин, — сбрасывает звонок и тяжело вздыхает. Очень вряд ли что-либо наладится, но ведь нельзя обнадеживать коллегу, который и так находится на грани истерики. Как бы сильно Чонгука не выводил из себя главный ученый Станции, тот все еще живой человек, у которого варварски забирают жизнь. Ему тоже нужна помощь, сам он не справится. — Просто прекрасно: твой мертвый друг - внезапно живой, ты и твой суженный летите в космос, забыв меня об этом оповестить, а на вашей чудной Станции наркопритон и ученый, который одной ногой в могиле. Как я люблю нашу Вселенную! — психует Хосок, у него нервы тоже не стальные. Он разводит руками в стороны, а в глазах настоящий страх. Тэхен лишь молча смотрит перед собой, переваривая внезапное заключение Хосока. Хуже просто некуда.

***

Дом снова опустел, свет не проникает сквозь темные шторы, в воздухе тревога разливается. Она проникает с каждым новым вдохом в легкие. Тэхен старается вдыхать только запах любимого человека, который целует его макушку и тоже успокаивается. Есть вещи, к которым нельзя привыкнуть - космос, одна из таких вещей. Сколько бы раз Чонгук не садился в космический корабль - каждый раз страшно, как в первый. Для него астрономия никогда не была чем-то вроде отдушины, для него она прямая обязанность. Хотелось изучить истоки проблем и катаклизмов, а они все исходили из огромного темного и неизвестного места, которое люди назвали космосом. Название космоса в целом оправдывает теорию о том, что все беды оттуда и идут, он изначально в понимании греков был назван термином «мироустройство», следовательно мир устроен по космосу. Логично. Чонгук не может сказать, что для него космос - выход из проблем, как для того же Тэхена, который из раза в раз бежал от своих трудностей туда, а когда возвращался, то все трудности исчезали с лица земли. Ирония в том, что он добегался. Потому что в этот раз исчезает не трудность, а человек. Его любимый человек. — О чем бы ты сейчас не думал, просто знай, что ты мой единственный выбор. Если будет стоять выбор между моей жизнью и твоей, то я выберу твою, — сокровенно тихо говорит Чонгук, утыкаясь носом в кудрявую макушку. — Ты не можешь решать за меня, Чонгук. — Не хочу ссориться, послушай меня, пожалуйста. Кое-кто сказал мне, что я должен выбрать одного человека - я выбираю тебя. Если ты будешь пытаться спасти меня, то знай, я буду спасен, если ты будешь в безопастности. Мне важно только это, — продолжает терзать чужое сердце. — А мне нет. Мне важно, чтобы ты тоже был в безопастности, но ты будто намерено лезешь на рожон, — поворачивается к любимому лицу и видит то, что не ожидал. У Чонгука слеза стекает по щеке. Ему тоже больно говорит о себе, как о мертвом. Как о человеке, которого больше не существует. — Я тебя люблю, чтобы ни случилось, — добивает сердце, в котором уже сотни осколков. — Ничего не случится и ты будешь меня любить также, как и сейчас. Будешь рядом, вот так со мной лежать и разговаривать о будущем, — снова игнорирует боль в грудной клетке Тэхен. Он с этим мастерски справляется, главное, чтобы маска не треснула и отчаяние не полилось рекой. — Лилит, пообещай, что если что-то все таки произойдет, то ты будешь жить счастливо. Как он вообще может просить о таком? — Слушай, я, блять, не буду счастлив без тебя. Как до тебя не доходит? Ты просишь меня буквально похоронить будущее с тобой, потому что какой-то незнакомый человек сказал тебе о том, что ты исчезнешь. Это выбешивает, — бомба взрывается. Терпение Тэхена тоже невечно и оно закончилось. Ему ужасно больно, это его изнутри отравляет. Заставляет кровь ядом стать. — Я не хороню наше будущее, Лилит. — Ты себя хоронишь. Такая формулировка тебя устраивает? — гневно смотрит в чужие глаза Тэхен. Когда Чонгук назвал его Лилит, то не прогадал. Ким Тэхен - это хаос, это дикое безумие, разливающиеся по венам. — Я волнуюсь за тебя, потому что люблю. Как ты этого не понимаешь? Впервые я так погряз в человеке, настолько сильно от тебя зависим, что готов предать себя самого. Поэтому и прошу тебя быть счастливым, неважно, что будет потом. Со мной или без меня - стань счастливым. Этот разговор - безумие, потому что он из раза в раз повторяется, но исход не меняется. Каждый останется при себе, слишком они характерные. Слишком влюблены. Любовь - тоже болезнь. Чонгук болен безумно Тэхеном, а тот взаимно. Только вот Чонгук все понимает, о чем ему говорит пилот. Все понимает и беспокойство чужое чувствует. Он прижимает его с себе ближе, заканчивая бессмысленную ссору. Над Вселенной они не властны, так зачем чувства на растерзание отдавать. Тэхен всхлипывает в чужую грудь, ища в ней спасение. Находит. — Я без тебя не смогу. Задохнусь, утону, сгорю. Ты - мое спасение. Ты - моя судьба. Ты - весь мой смысл жизни, поэтому, Чонгук, пожалуйста. Останься в живых. В ответ молчание, но чужие касания, нежные, но с силой прижимающие к себе говорят больше любых слов. Пожалуйста, останься в живых.

***

Глаз Чонгук так и не сомкнул до самого будильника. Каждый раз, когда он закрывал глаза, ему начинали мерещиться разные угнетающие картинки, где он в огромной пропасти парит один, а Тэхен маленькой звездой тянется к нему. Он сразу же выходил из своего полудрема, сильнее стискивая тело пилота в объятиях, тот спал. Эта способность спать в стрессовых впечатляла. Он во сне находил спокойствие. В отличии от физика, который от нервов разгрыз себе губу, его успокаивает только то, что Тэхен рядом. Кромешная темнота не позволяет ему увидеть любимое лицо, но дыхание пилота чувствует кожей. Будильник Чонгук выключает за минуту до его обещанного звона - он так и не смог даже пол часа подремать. Волнуется. И не за себя. Он еще долго смотрит в черную макушку спящего Тэхена, словно будить его преступление. Даже мысль проскальзывает оставить его так сладко спать, а самому уехать одному, так ведь лучше будет. Сочтет ли Ким это за предательство? Скорее всего да, поэтому Чонгук через себя переступает и толкает чужое плечо. — Лилит, нам нужно вставать, сегодня будет тяжелый день, — тихо шепчет физик, касаясь чужих щек. Тяжелый день - мягко сказано, скорее всего тяжелая неделя, год, вечность. — Может мы останемся здесь? Поменяем паспорта, уедем в другую страну или на другой континент, — сквозь сон бурчит Тэхен. — Нельзя, мы ведь - герои, они не убегают, — протестует Чонгук, получая пинок ногой куда-то в район бедра. Заслуженно. — Ты будешь моим героем даже, если сбежишь, — пытается найти компромисс сонный пилот. — Я для себя таким тогда не буду, — и это сразу многое проясняет. Чонгук стремится спасти планету не для человечества, а чтобы что-то себе доказать. Это эгоизм, самая его чистая форма. Физик хочет закрыть свою детскую травму, связанную с спасением родителей, поэтому так сильно рвется спасать всех вокруг. Он хочет заслужить быть спасенным, но пока считает, что не достиг такой поблажки. На второй планете должен был утонуть он, а не мама с папой. Переубедить его невозможно, слишком любил свою семью, от которой у него ничего, кроме воспоминаний, которые тоже размазываются со временем, не осталось. Спокойно умереть, не сделав ничего для планеты, не может. Спокойно жить и не лезть в самое пекло - аналогично. Тэхен через силу поднимается с кровати и идет в душ, оставляя физика одного со своими мыслями. Правда ненадолго, потому что вскоре через запотевшее стекло душевой кабины он видит чужой силуэт. Чонгук не церемонится и сразу заходит в след за пилотом, обжигая горячим дыханием чужую шею. Это напоминает первые их дни вместе после знакомства, когда они застряли в грязном хостеле. Раненными, грязными, раздражающими друг друга. Как много вещей поменялось. Чонгук кусает кожу на чужом загривке, ведет носом по позвонкам, заставляя пилота издать несдержанных вздох. Тэхен просто обожает такого Чонгука, голодного, жадного до него. На запотевших дверках остаются следы ладоней, звуки их любви раздаются по всему дому, а обоим так хорошо и спокойно. Это главное, ведь спокойствия больше не будет. Пилот выходит из душа первым, подходит к большому зеркалу, разглядывает новые багровые отметины, которые ему оставил любимый человек. Улыбается, проводя по ним рукой. Они познакомились не в то время и точно не в том месте, но когда именно бывает «то время» и «то место»? Самые странные знакомства случаются тогда, когда не ожидаешь. Самая сильная и страстная любовь - тоже. Если бы Киму сказали пару лет назад, что он с головой погрузится в человека, а не будет заходить в бары ради ночи или однодневной интрижки, то он бы скорее всего покрутил у виска, глядя на этого человека. У Тэхена никогда ни к кому не было таких чувств. Претенденты были, за пилотом бегало много человек, даже его прошлые одноклассники, из-за которых он и стал таким. Сильным, желанным. Да, Ким Тэхен вырос из маленького мальчика в мужчину, которого хотел бы заполучить себе каждый, его нередко взглядами облизывали, манили пальцем к себе, даже к дешевым подкатам прибегали, но Тэхен очаровательно улыбался, а после ломал им пальцы. Мужланов он терпеть не может, ему мерзко от них. Не всем же быть такими, как Чон Чонгук, который на него не смотрел с целью заиметь себе, он своими поступками расположил и пусть даже не планировал этого. Чонгук ведь всегда был рядом, пару раз даже чуть жизни людей не лишил ради него. Разве так делают из-за незнакомцев, на которых плевать? Точно нет. Можно было бы оправдывать это чоновым синдромом спасателя, но еще никого он не убивал ради других людей, а ради Тэхена пытался уже дважды. Чонгук погряз в Тэхене взаимно.

***

В машине, на которой их забирает личный водитель Станции тихо. Тот ничего не спрашивает и не говорит - ему просто напросто запрещено разговаривать с персоналом такого засекреченного места. Насколько физику известно, то водитель меняется раз в пять лет и подписывает контракт о неразглашении всех разговоров, которые мог бы услышать в автомобиле. Иначе, их ждет уголовная ответственность за разглашение государственной тайны. Поэтому Чонгук спокойно разговаривает по телефону с Хосоком, успокаивая друга и говоря, что скоро вернется целый и невредимый, хакер же не верит, говорит, у него предчувствие, он нутром чувствует опасность. Сказал, что всю ночь не спал, а мурашки по коже шли от одной мысли о Чонгуке. Хосок даже снова несколько интернет статей прочел о последствиях, которые происходят с астронавтами после возвращения. Астрофизик же уверяет его, что это не первый его полет и он знает об этом всем, но друг не унимается еще долго. Тэхен сидит молча, жует свою губу от нервов и сцепляет свои пальцы с чоновыми. За окном огромная продолжительная пустошь, а впереди виднеется гигантское космическое сооружение корабля. Масштаб пугает, говоря о том, что это все не шутки и в космос правда придется вернуться. Чонгук к этому времени уже прощается с другом и откладывает телефон. Целует щеку пилота, как бы говоря, что все будет хорошо. Водитель на последок все таки не сдерживается и тепло улыбается, желая удачи. Тэхена это безумно трогает за душу, он жмет ему руку и одаривает мягкой улыбкой. Удача им точно не помешает. Намджун выглядит очень плохо, как и говорил Джин. Он, словно зомби. Очень сильно похудел, лицо бледное, будто зеленое даже. Ученый стоит в белом халате, а похож больше на пациента наркологического диспансера. И как другие не замечают очевидного? Или им глаза закрыл кто-то? Чимина рядом нет, ему скорее всего страшно показываться на глаза Тэхену, которого он пытался убить, но безуспешно. Зато Джин стоит по правую руку от главного ученого, он грустно улыбается, у него в душе что-то ужасное творится. Эту боль издалека видно, Чонгуку точно. Он сразу же подходит к коллегам. — Как Вы? — спрашивает у Джина, потому что Намджун ему правды точно не скажет. Он, словно ходячий труп, который все равно на работу ходит ежедневно. Как только силы находит в себе? Просто безумно хочет жить. Его шанс на спасение сбоку стоит, но Намджун отчего-то по сторонам не смотрит. Джин немного отходит поодаль от ученого, ведя за собой Чона. Лицо сразу же меняется, фальшивая улыбка сходит на нет, а страх глаза заполняет. Ким Сокджин - разбитая ваза, которую отчаянно пытались склеить, но ее трещины слишком очевидны. — Я не знаю, что делать, он ни в какую не хочет провериться. Говорит, что чувствует себя хорошо, но как ему может быть хорошо? Ты видел его, это ужасно, — тихо говорит хакер, чтобы только Чонгук его слышал. — Вижу и это хуже, чем то, что я себе представлял, — честно отвечает Сокджину. — Чимин не появляется уже несколько дней, — хакер достает зажигалку из кармана и поджигает сигарету Чонгуку. Это жест уважения. — Ты с ним разговаривал? — Мило пообщались пару дней назад, — выдавливает из себя невинную улыбку Ким. — Ты ему угрожал? — приподнимает бровь физик и без ответа по чужому лицу видит, что да. — Может быть случайно мог лишнего наговорить. — Не выглядишь так, будто жалеешь. — Чонгук, я и не говорил, что жалею, — честно отвечает Сокджин. Насколько бы миловидно не выглядел Джин, нужно быть с ним осторожным. Он пырнет ножом под ребра, если его чем-то задеть и даже не шелохнется. В нем черноты больше, чем во многих самых опасных людях. Руки кровью омыть ради близкого сердцу человека точно не побрезгует. Чонгук его прекрасно понимает. Раньше не понимал, но сейчас, когда у него самого появился главный приоритет в жизни, в виде возлюбленного - прекрасно понимает. Он бы тоже, не раздумывая пулю в висок пустил обидчику Тэхена. — Пойду поговорю с Намджуном, пойдешь со мной? — спрашивает Чонгук, разворачиваясь в сторону ученого. — Нет. И, Чонгук, не говори…— не успевает договорить, как Чон сразу же обрывает. — Не волнуйся, не скажу я твоему любимому ни слова о тебе. Джин благодарно улыбается, отворачиваясь, потому что к глазам влага поступила. Боль держать в себе не получается, она переполняет. Сосуд - не вечен, из него тоже когда-то польется через край. Бледность Намджуна совсем не красит, Чонгук не может увидеть насколько его лицо поменяло оттенок, но если сравнивать с цветом лица Тэхена, то лицо ученого в несколько раз белее. А под глазами большие черные впадины. Интересно, когда он в последний раз спал? Намджун держит в руках телефон и невооруженным взглядом видно, как руки ученого дрожат. Его и самого трясет. — Ты себя запустил совсем, — подходит к ученому Чонгук. Он из себя практически выдавливает слова, потому что насмехаться над таким состоянием - ужасно, физик себе такого не позволит. Хотелось бы сказать, что он предупреждал, но не станет. — Любовь отравляет. Мы стремимся к ней, как к чему-то невообразимому, а она ядовитый нож в сердце пускает в ответ, — выдыхает Намджун, пытается выдавить что-то на подобии улыбки, но не получается. — Так ты знаешь? — удивляется Чонгук. — Конечно. Я понял еще в первый день, когда состояние ухудшилось. Думаешь, я не замечал, как Чимин на меня смотрит? Как на ошибку, как на грязь - я все понимал и понимаю. К сожалению, мы не выбираем кого любить до беспамятства, мы не управляем своим сердцем и чувствами. И если любовь лишь иллюзия, то я хорошо поддаюсь гипнозу, Чонгук. — Почему тогда ты ничего не делаешь? — физик правда не понимает. Ему в сердце будто стрелу пустили, потому что боль за человека, которого он никогда даже не уважал, разливается по телу. Влюбленные - больные люди. И Чонгук тоже болен, но в отличии от Намджуна не смертельно. — Потому что люблю, — и этого ответа достаточно. Намджун снова показывает подобие улыбки, хотя ему совсем невесело. Наверное, Чонгук не присматривался к нему, как к человеку, потому что внутри у ученого сидит маленький мальчик, который жаждал любви, но она его не окрыляла, как многих, а губила, втаптывая в землю. Теперь чувствуется только жалость. — Береги себя, главный ученый, и смотри по сторонам, — хлопает по плечу Намджуна и с какой-то внутренней болью уходит прочь. Но слышит чужое: — Прости меня, Чонгук. Оборачиваясь, Чон лишь мягко улыбается и видит чужие серые глаза, из которых жизнь высосали. Он никогда не видел живых людей настолько убитыми. Каждый человек имеет способность покаяться. Ким Намджун выбрал своим палачом Чонгука. Человека, которого всей душой не переносил. От иронии своей жизни ученому хочется громко рассмеяться, но сил на это попросту нет. У него еле хватает сил дойти до автомобиля и сесть в него, приказывая шоферу везти его в больницу. Может, ему правда стоит попробовать что-то поменять? На телефоне всплывает сообщение от Чимина. Спрашивает, где сейчас находится Намджун, а тот лишь выключает телефон. Достаточно и совершенных ошибок. Сокджин провожает взглядом серый мерседес, на котором уехал ученый и думает о том, что судьба возможно наконец сжалится над ними всеми. Возможно.

***

Голос в наушниках объявляет, что до взлета остается десять минут. Чонгук сидит в кресле второго пилота, а Тэхен в кресле главного. Его уже не трясет, он больше не волнуется. Иногда страх перед чем-то намного сильнее, чем на самом деле является эта цель. Страшно было «до», теперь уже пути назад нет, а значит и бояться нечего. Они уже не смогут выйти наружу, пока назначенное время экспедиции не закончится. Подписанный контракт тому свидетельство. Чонгук смотрит на чужой профиль, ему хочется стиснуть пилота в своих объятиях и не отпускать до самого погружения в бездну. С ними еще три человека: британец Том, ему около сорока, у него жена и дети, Чонгуку хочется спросить у него что он, черт возьми, забыл в космосе, если у него семья дома; афроамериканец Крис, о нем физик ничего практически не знает, но на вид мужчине тридцать или больше даже; русская Анна, она единственная девушка на борту и выглядит моложе остальных. Всех этих людей объединяет желание хотя бы самую малость помочь спасти человечество. Чонгук же желает спасти хотя бы своего человека, который сидит возле него и сосредоточено слушает инструктаж. На большом табло появляется обратный отсчет - это самый страшный и волнительный момент. Спокойное время заканчивается через десять секунд. Через девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре… Тэхен делает глубокий вдох, поворачивается к любимому лицу и читает по губам: «я тебя люблю». … три, две, одну. Космический корабль огромных масштабов, соединенный сложной конструкцией с ракетой взмывают вверх. Всех членов команды прижимает к сидениям от давления, Ким сжимает штурвал руками, нажимая кнопку на нем. Проходит девять минут, которые кажутся мгновением и в иллюминаторах показывается бескрайняя темная галактика. Тэхен нажимает кнопку на блоке управления и космический корабль отрывается от ракеты, улетая на огромной скорости в сторону, пока обломки ракеты разлетаются в пространстве орбиты. Пилот облегченно выдыхает - все получилось. Корабль парит на орбите, Ким выстраивает локатор в сторону предполагаемого места взрыва. Они отправляются прямо туда. Пока пилот занят управлением, остальные члены корабля отстегивают специальные ремни, встают и начинают глазеть в иллюминаторы. У них достаточно сильное и дорогое оборудование, поэтому на территории орбиты притяжение работает также, как и на Земле. Анна смотрит восхищенным взглядом в окно, где виднеется огромный земной шар. Остальные такого восторга не испытывают, у девушки это первый полет, у остальных более пяти на счету. Чонгук не разделяет ее восторга, он смотрит лишь на свою вселенную в лице Ким Тэхена. Тот ставит корабль на автопилот, выдыхая и отпуская штурвал. Он встречается взглядом с физиком, видит чужие влюбленные голодные глаза. Тело само подрывается вперед к нему. Только к нему, всегда и навечно к нему. Других вариантов быть не может. Тэхен с него снимает шлем и под всеобщие удивленные взгляды примыкает к любимым губам. Анна сразу же отворачивается, делая вид, что ее очень интересует механическая дверь. Чонгук же, наплевав на всех, прижимает Тэхена ближе к себе, непозволительно близко вжимает его рот в свой. Целует глубоко, до тихих стонов, до стекающей по подбородку слюны. Члены экипажа спешно покидают основную комнату, понимая, что они здесь лишние. — Лилит, ты - моя Вселенная, — говорит Чонгук прямо в губы, шепотом, который срывается в скулеж, когда Тэхен кусает его за губу. — Мы бесконечны, — отрывается от чужих губ Ким и смотрит в окно иллюминатора. Перед ними огромный космос, в котором они слишком маленькие, но их чувства - они масштабнее всей галактики в десять, а то и в сто раз. Первым в комнату возвращается Том, он неловко мнется, но с какой-то даже нежностью смотрит на парней. У него нет отвращения к ним, только какая-то радость в глазах плещется - он знает, что такое любовь и какая у нее сила. Он прекрасно их понимает, у него дома тоже семья. — Парни, извините, я думал, вы закончили, — отводит взгляд британец, тупя в свои ботинки. — Это Вы извините, мы поддались эмоциям, — говорит Тэхен, отходя от физика. — Ваши эмоции не стоят извинений. Любовь - это прекрасно. Любовь - это вечность, в которой есть только двое. Двое в бесконечности.