Try To Substitute My Dreams With You

Нам Гю не думает, что когда-нибудь привыкнет к смерти. И он имеет ввиду не только физические последствия смерти. Эмоциональный и психологический ущерб, который наносит каждая смерть — это то, к чему никто не должен привыкать. Когда Нам Гю открывает глаза и оглядывается по сторонам, ему кажется, что ему нужна минута, чтобы ощутить пульсирующую боль в горле. «Идиот» — мысленно ругает себя Нам Гю. — «Я мог бы взять эту чёртову вилку». По крайней мере, это он мёртв, а не Танос. Нам Гю не может смотреть, как Танос снова умирает, даже если тот вернётся, как только Нам Гю откроет глаза и окажется на вращающейся платформе. Он осторожно потирает место, куда его ударили ножом, массируя его, пока не проходит боль. Никого здесь не стоит оставлять, кроме Таноса. Кён Су практически влюблён в Мин Су. Теперь, когда он стал уделять им больше внимания, Кён Су постоянно крутится вокруг их золотого мальчика и то и дело смотрит на него с лёгкой ободряющей улыбкой, которую Мин Су либо не замечает, либо откровенно игнорирует. Он никогда не прикасается к Мин Су, никогда не наклоняется слишком близко к нему и не находит причин, чтобы едва заметно дотронуться кончиками пальцев чужой руки, но Нам Гю теперь стал видеть всё это яснее. Нам Гю видит, как Кён Су заботится о нём, и понимает, что пока он жив, он будет пытаться защитить Мин Су. Мин Су — жалкое подобие члена команды Таноса, который думает, что если он изменит свой голос, у него с Сэ Ми всё снова будет хорошо. Ему плевать на Таноса и на то, чего он хочет. Он неблагодарный маленький придурок, который пользуется незаслуженной привязанностью Таноса и топчет её, как будто это ничего не значит. И всё из-за Сэ Ми. Вот сука. — Если ты пойдёшь туда и проголосуешь за крестик, я убью Сэ Ми у тебя на глазах. Я заставлю тебя смотреть, и ты ничего не сможешь с этим поделать, — его собственный голос эхом отдаётся в голове, и он в отчаянии сжимает челюсти. Сэ Ми, вот же блядь. Она тоже стоит рядом с Мин Су, скрестив руки на груди, и лицо её выражает крайнюю обеспокоенность. Нам Гю видит, что она пытается это скрыть, пытается замаскироваться перед людьми из их группы. Нам Гю злит то, как независимо она пытается себя вести. Она что, думает, что она лучше него или типа того? Она первая меняет своё мнение в группе. Первая предаёт их. Именно это приводит к тому, что Мин Су тоже меняет своё мнение. Он всегда был слабым, маленьким и ведомым, не так ли? Только он выбирает худших из лидеров. Какую власть над ним имела Сэ Ми, которой не было у Таноса? Нам Гю должен убить её. Она — причина, по которой они всегда играют вничью. Она — причина, по которой «О» никогда не выигрывают в голосовании. Сэ Ми была проблемой с самого начала. Нам Гю быстро отворачивается от группы и убегает, проталкиваясь сквозь многочисленных игроков и прячась за более высокими, чтобы Танос не заметил его уход. Это похоже на последнюю петлю: если кто-то за пределами команды Таноса заметит, что Нам Гю уходит, они ничего не скажут. Нам Гю изначально не планировал делать это снова. Но это единственный способ, который он может придумать, чтобы попасть в комнату к Сэ Ми, не убив Таноса или Кён Су. Существование Кён Су подбешивает, но он всё равно всегда голосует за кружок, и в следующий раз он голосует раньше Мин Су, так что даже если бы он захотел изменить свой голос в его пользу, у него просто не было бы такой возможности. Нам Гю хлопает Чжон Бэ по плечу. — Привет, — здоровается он с тем же отсутствием энтузиазма, что и раньше. — Можно мне играть с вами? Платформа с грохотом останавливается. «Десять!» Как и прежде, Чжон Бэ не отвечает ему. Он просто берёт Нам Гю за рукав и ведёт его за собой вместе с остальными членами своей группы. Не очень-то приятно находиться в комнате, полной людей, которые ни капли не доверяют тебе, но это лучше, чем потратить уйму времени на поиски кого-то ещё и, возможно, погибнуть. — Чжон Бэ? Кто это? — на этот раз Нам Гю слышит отчётливо. Чжон Бэ всё ещё стоит перед ним, поэтому он заглядывает через плечо мужчины, чтобы посмотреть на Дэ Хо. — Значит... Эта часть не должна иметь значения. В любом случае, никто из присутствующих не может его убить, он нужен им, чтобы пройти этот раунд. Поэтому он не утруждает себя ответом Дэ Хо. Он также не утруждает себя рассматриванием других игроков. Они не так важны для него. Он держит голову опущенной, смотрит в пол и ждёт, когда Чжон Бэ выскажет своё мнение. — Он так юн, — говорит Чжон Бэ словно по сигналу. — Он подошёл ко мне и просто спросил, можно ли ему быть с нами в команде, — Нам Гю поднимает взгляд от пола, когда Дэ Хо подходит к нему. — Так ты не с тем рэпером, у которого всё тело в татуировках? — Дэ Хо наклоняет голову вбок, и Нам Гю думает, что это был не такой уж плохой вопрос. В последней петле он ожидал от Дэ Хо другого. Нам Гю всё ещё стискивает зубы. — У меня тоже есть татуировки, — он не задирает рукава, чтобы показать их Дэ Хо. Ему это не нужно. В любом случае, это, скорее всего, отпугнёт его. Это, наверное, заставит всех в комнате ещё больше нервничать из-за напоминания о том, что Нам Гю — наркоман с кратерами на внутреннем сгибе локтя. Похоже, ему не нужно ничего доказывать, потому что Дэ Хо оживляется, услышав эту информацию. — О, и у меня! — Он быстро закатывает рукав и показывает плечо, с гордостью демонстрируя татуировку на коже. Взгляд Нам Гю на мгновение задерживается на татуировке Дэ Хо, после чего он снова переводит взгляд на лицо мужчины. — Меня зовут Кан Дэ Хо. Я бывший морской пехотинец! — Он похлопывает себя по бицепсу, прежде чем быстро одернуть одежду. Когда он подходит ближе к Нам Гю, тот отодвигается ещё дальше за Чжон Бэ и прижимается к стене. — Ну, как тебя зовут? — Нам Гю, — раньше они так не общались. Боже, это так неловко. — Э-э... Да, я с ним пока не... Пока не хочу его видеть, — это временно. Как только он убедится, что Сэ Ми больше не при делах, он вернётся к Таносу и сделает то же самое, что и в прошлый раз. «О» побеждают, он остаётся с Таносом, и никто из важных персонажей этой бесконечной истории не умирает. Дэ Хо оживляется при этих словах, и Нам Гю становится ещё более не по себе. — Я тоже... — он бросает взгляд на игроков 001 и 456, внезапно осознав, что они пристально смотрят на него. Особенно игрок 001, который прямо сейчас взглядом проделает в нём дыру. Ещё секунда, и он подойдёт и отругает Нам Гю за его выходки в недалёком прошлом. Лучше бы ему исправить это сейчас, чтобы избежать конфликта. — Прости, — выпаливает Нам Гю, как будто эти слова ему чужды, — и отчасти так и есть, обычно он не извиняется перед людьми, на которых ему плевать. — За... за моё неуважение. — Ну что, ты закончил издеваться над людьми? — всё ещё спрашивает первый игрок. Нам Гю подавляет желание закатить глаза. По крайней мере, это звучит как интерес, а не агрессия. Игрок 456 не сдерживает его, если это о чём-то говорит. Между ними по-прежнему царит неловкая напряжённая атмосфера, но она не такая плохая, как в предыдущем цикле. Никто в этой комнате не доверяет Нам Гю, кроме Дэ Хо и Чжон Бэ, и, может быть, даже игрок 456, если смягчённый взгляд и тёплая приветливая улыбка говорят о чём-то, но с их стороны это ошибка. Нам Гю немного ненавидит их за то, как бездумно они верят. Нам Гю вздрагивает, когда Дэ Хо хлопает его по предплечью с той же широкой улыбкой. — Конечно, это же видно! — отвечает он за него, и Нам Гю остаётся только молча кивнуть в знак согласия. Почти все в комнате, кажется, испытывают облегчение, за исключением нескольких человек, которым всё равно. К счастью, это не должно длиться слишком долго, потому что раунд заканчивается, и игрокам нужно вернуться на платформу. Выскользнуть из поля их зрения так же легко, как и в прошлый раз. Он старается, насколько это возможно, придерживаться событий последней петли. И, конечно, это не совсем выходит. Нам Гю не может вспомнить слово в слово, что он сказал троице, к которой присоединился. Они указывают на его связь с Таносом и ведут себя так, будто Нам Гю — Четвёртый Всадник, а Нам Гю показывает им язык и говорит, чтобы они следили за своим ртом, если им хочется нести чушь. Но он слишком устал, чтобы что-то с этим делать. Лает и никого не кусает. Он прибережёт зубы для Сэ Ми. Нам Гю возвращается назад и пытается мысленно восстановить хронологию событий, потому что здесь важна каждая секунда. На этот раз он не вскрикивает от удивления, когда натыкается на другого игрока за пределами комнаты, в которой находится Сэ Ми. Если уж на то пошло, Нам Гю прилагает чуть больше усилий, чем нужно, когда сбивает запаниковавшего мужчину с ног, отправляя его в полёт дальше, чем в прошлый раз. Победно улыбаясь, Нам Гю поднимается на ноги, чтобы его не пришлось затаскивать внутрь, и отталкивает Сэ Ми, когда она открывает дверь. — Придурок! — она прислоняется к стене, а третий игрок спешит закрыть дверь. Нам Гю сейчас очень хотелось бы иметь при себе вилку. Или хотя бы одну из стеклянных бутылок с этой дерьмовой газировкой. Если бы он мог разбить стекло о её голову и ударить её «розочкой» из зубастого стекла, Нам Гю был бы счастлив. Вместо этого всё, что он может сделать — это прижать её к стене и приподнять за шиворот спортивного костюма. — Что за херня? Я только что тебя спасла! — Нам Гю насмешливо фыркает, прежде чем толкнуть Сэ Ми. Он быстро прижимает её к полу локтем, крепко держа её коленями, и устраивается так, чтобы сесть верхом. Он не может ударить её ножом или заколоть косым осколком, но может избить до кровавой, уродливой каши. Он сжимает правую руку в кулак и заносит её назад, когда третий игрок грубо хватает его за руку и оттаскивает от Сэ Ми. — Ты совсем головой тронулся?! — задыхается Сэми, садится и отползает от Нам Гю. — Что с тобой не так? — третий игрок крепче сжимает Нам Гю, заведя его руки за спину. Нам Гю пытается дотянуться до Сэ Ми свободной рукой, но незнакомец хватает и её, грубо удерживая запястья в железной хватке. Он так сильно сжимает Нам Гю, что точно останутся синяки, когда его решат отпустить. Нам Гю громко рычит от разочарования и пытается высвободиться, но этот парень, должно быть, качки или что-то в этом роде, потому что он держит Нам Гю так, будто тот ничего не весит. Проклятые бодибилдеры. — Отпусти! — он дёргается вперёд и щёлкает челюстями в сторону Сэ Ми, словно собирается её укусить. Она шарахается от него. — Ты, чёртова сука! Я тебя убью! — Ты сейчас убьёшь нас всех! — орёт третий игрок. — Если ты убьёшь её, мы все умрём! — Нам Гю не собирается об этом думать — к чёрту правила этой игры, она должна умереть сейчас! Затем рациональная часть мозга берёт верх над дикой частью, и он вспоминает, что весь смысл убийства Сэ Ми в том, чтобы изменить результат голосования. Если его убьют, то вся петля будет бесполезна. Он перестаёт сражаться с незнакомцем и хмуро смотрит на испуганную и едва заметно подрагивающую Сэ Ми. — Ты зачем это сделала? — спрашивает Нам Гю. — Что? Спасла тебя? — Сэ Ми смотрит на него во все глаза. — Ты что, хотел там сдохнуть? Нам Гю издает невеселый смешок и дико качает головой: — Не то чтобы. В любом случае, я бы вряд ли назвал это спасением своей задницы, — возможно, в цикле до этого. Всё, что она сделала на этот раз, это открыла ему дверь. С остальным справился Нам Гю. Он не пытается активно высвободить руки, но незнакомец ни разу не ослабил хватку. — Ты зачем проголосовала за крестик? В комнате воцаряется тишина. — Я... — Сэми смотрит на синюю метку на своей груди, чтобы убедиться, что она по-прежнему выглядит как буква «О», а затем поднимает бровь, глядя на Нам Гю. — Что? — Я не имею в виду прямо сейчас, — Нам-гю снова качает головой. — После «Третьего лишнего». Я, блять, знаю, за что ты голосуешь после этой игры. Я знаю, за что голосует каждый, — на её лице по-прежнему написано замешательство, и это бесконечно раздражает. — Я знаю, почему ты здесь. Я знаю, что Мин Су сделал с тобой. Эта маленькая игра в «камень-ножницы-бумага», да? — ему нравится видеть шок на её лице так же сильно, как и последующую тоску. — Ты что, головой ударился или типа того? — недоверчиво усмехается третий игрок. Может, Нам-гю стоило сначала попытаться убить этого парня. — Я уже в это играл! — настаивает он. — Следующие числа, которые они назовут. Это будут шесть и два. И после окончания игры голосование закончится ебучей ничьей. Я знаю, что произойдёт. Мне плевать, если вы, два идиота, мне не верите, но это, блять, правда. Не то чтобы кто-то раньше верил Нам Гю. Сэ Ми по-прежнему молчит, но Нам Гю видит, как у неё в голове что-то щёлкает. Она сосредоточенно поджимает губы. В конце-концов она поднимается на ноги и смотрит на Нам-гю. — Ты думаешь, что попал во временную петлю? — Нам Гю не отвечает ей, он только снова рычит. — И если ты убьёшь меня, это поможет тебе выбраться? — Я не знаю, — признаться в этом нелегко. Это похоже на поражение. — Если голосование закончится вничью, Танос будет убит, и цикл начнётся заново, отправив меня обратно в эту игру. Если я смогу избавиться от нескольких крестиков до голосования, он может получить завтрашний день, — по крайней мере, его тон не соответствует уязвимости его слов. Сэ Ми фыркает, как будто собирается рассмеяться, но, возможно, она всё ещё переводит дыхание после драки. — Ты сумасшедший, — прямо говорит она ему. — Система тебе голову снесла. — Ты нихрена обо мне не знаешь! — внезапно кричит Нам Гю. Сэ Ми вздрагивает от того, как он повышает голос, и незнакомец снова оттаскивает Нам Гю назад, будто тот пытается наброситься на неё. Это несправедливо, что этот парень так грубо с ним обращается, хотя Нам Гю уже больше минуты ничего не пытается сделать. — Нам Гю, — Сэ Ми кладёт руки на колени и наклоняется, чтобы оказаться с ним на одном уровне. Он хочет плюнуть ей в лицо или попытаться вскочить и вгрызться ей в шею, но сдерживается. Пытается взять себя в руки. — Если это правда, почему ты не изменил свой голос? — сначала он не расслышал её — или, может быть, расслышал, но не обратил внимания. Он моргает, глядя на неё, пока она выпрямляется, и не может понять, шутит она или нет. — Что, — это непохоже на вопрос. Сэ Ми небрежно пожимает плечами: — Голосование. Ты говоришь, оно кончится ничьей. Ты когда-нибудь пробовал проголосовать за крестик вместо этого? — он открывает рот. Закрывает его. Снова открывает. — О, ты похож на рыбу, хватающую ртом воздух, — смеётся Сэ Ми. — Серьезно. Устал смотреть, как умирает твоя маленькая игрушка, псих? Может, проголосуешь за крестик? — Она делает шаг назад от Нам Гю, а затем смотрит на мужчину, который всё ещё удерживает его. — Всё в порядке, — говорит она, и тот тут же отпускает его. Нам Гю падает вперёд, но быстро координируется, раскинув руки. — Блять, — шипит он, потому что его руки вспыхивают болью. — Ты ведь мне даже не веришь, да? — откидывает волосы с лица, чтобы нормально видеть Сэ Ми, сидя на полу. Её предложение застаёт Нам Гю врасплох, и он не знает, как реагировать на что-то настолько нелепое. Она хоть представляет, кто он такой? Она хоть немного понимает, что только что сказала? Она, должно быть, думает, что он издевается над ней. Честно говоря, это было бы не так уж необычно для него. Она делает паузу, обдумывая все, что услышала: — Нет, — наконец говорит она. — Я не верю. Но я могу сказать, что ты веришь себе, — она хладнокровно скрещивает руки на груди. — Ты не шутишь и не пытаешься одурачить кого-либо этим дерьмом. Так что я верю, что ты сумасшедший, конечно, — Нам-гю поднимается на ноги и разминает ноющие руки. — Что случилось с Мин Су? — у Нам Гю губы кривятся в ухмылке при упоминании этого имени. Она только что призналась, что не верит ему, и хватает наглости спрашивать о чём-то? — Почему тебе не плевать? Разве он тебя не кинул? — Нам Гю не понимает, как кто-то может испытывать привязанность к тому, кто воспринимает его обожание за должное. Танос относится к Мин Су так, будто тот лучший человек в мире или хотя бы в Игре, в то время как Мин Су в мгновение ока убежал бы, поджав хвост, если бы ему дали шанс. Мин Су — самый эгоистичный игрок среди них. В этом смысле Сэ Ми очень похожа на Таноса. Два человека, которым не всё равно на этого идиотв, но которым плевать на других. Может, Кён Су тоже такой. Может, Нам Гю — единственный здравомыслящий человек в группе. Сэ Ми выглядит неуверенной. Она не знает, стоит ли ей продолжать разговор или оставить всё как есть. Она делает вдох и отводит взгляд в сторону двери. Стрельба уже давно стихла, а это значит, что охранники сейчас занимаются выносом тел. Нам Гю не помнит, чтобы раньше это занимало так много времени. — Он был моим другом, — внезапно признаётся Сэми. — Он был моим единственным другом здесь, — она резко разворачивается и смотрит на Нам Гю. — Я думаю, что твоя история о петле времени — чушь. Но если бы ты просто рассказал мне, что с ним случилось, я бы начала воспринимать тебя всерьёз. В её голосе слышится отчаяние. Она такая же жалкая, как и все остальные. Он ухмыляется: — Мне всё равно, веришь ты мне или нет, — отвечает Нам Гю, и через несколько секунд раздаётся щелчок, означающий окончание раунда. — Я тебе ничего не должен пояснять, — он толкает её плечом на выходе. — Сучка. — Надо было оставить тебя там, — говорит Сэ Ми у него за спиной. — Плевать, — распевает Нам Гю, прежде чем быстрым шагом направиться к платформе. В следующем раунде они всё равно оказываются вместе. Может быть, Сэ Ми держится рядом с Нам Гю, несмотря на то, что не верит ему насчёт петли времени, или, может быть, это просто совпадение, что она и незнакомец, который был с ней раньше, решили пойти тем же путём, что и он. В любом случае, они втроём сталкиваются лицом к лицу с группой Таноса, когда остальные трое подбегают к ним, и на этот раз Нам Гю как будто немного ожидает этого. Он всё равно вздрагивает, когда глаза Таноса расширяются при взгляде на него. Они все снова замирают, и безымянный игрок понимает это, потому что хлопает в ладоши, призывая их войти в комнату. Они все заходят внутрь, когда заканчивается обратный отсчёт, и Кён Су вбегает последним и захлопывает за собой дверь. Он прижимается к ней спиной, тяжело дыша и держась за дверную ручку, хотя она уже заперта. На этот раз Нам Гю не смотрит на Таноса. — Эй, так Нам Гю жив! — Кён Су обнимает Нам Гю за плечи и игриво бьёт его в грудь кулаком. — Мы думали, что с тобой что-то случилось. — Не-а, — выдыхает Нам Гю. — Я в порядке. Ничего не случилось, — Кен Су подталкивает его локтем, будто хочет услышать больше, будто ему не терпится услышать объяснение этого странного исчезновения. Все они выглядят так, будто хотят услышать хотя бы что-нибудь. Особенно Танос, который, как чувствует Нам Гю, глядит на него с натянутой улыбкой и подёргивающимся глазом. Нам Гю по-прежнему не смотрит. Сэ Ми бормочет что-то себе под нос, но прежде, чем Нам Гю успевает сказать ей, чтобы она говорила громче, двери открываются, и начинается финальный раунд «Третьего лишнего». Он чувствует горячее дыхание Таноса на своей шее, когда они все выходят из комнаты, и знает, что будет дальше. По крайней мере, на этот раз он готов, когда Танос хватает его за запястье, но все равно вздрагивает от прикосновения. Ему больнее, потому что руки всё ещё ноют от хватки того безымянного игрока. — Если ты снова уйдёшь, я убью тебя собственными руками. Танос отпускает его и идёт к платформе как ни в чём не бывало. Нам Гю потирает своё запястье. Он поднимается на платформу и опускает голову, на этот раз не оборачиваясь, чтобы огрызнуться на Кён Су или Мин Су. Два. Нам Гю вздыхает и позволяет Таносу почти сбросить себя с платформы.

***

Танос снова не ждёт, пока двери защёлкнутся, а хватает Нам Гю за грудки, разворачивает их обоих и с силой прижимает спиной к двери. Нам Гю едва дышит и хватает Таноса за руки. Тот пытается поднять его, и на этот раз Нам Гю пытается ему немного помочь. В результате футболка всё равно задирается на животе, но, по крайней мере, он стал на пару сантиметров выше. — What the fuckis wrong with you? — Танос сжимает ткань в кулаке и наклоняет голову ближе к Нам Гю, рыча что-то на английском. — Ты думаешь, это смешно — вот так убегать? — говорит он, на этот раз по-корейски. — Когда ты в чьей-то команде, ты не можешь, блять, просто исчезнуть! — в голосе Таноса слышится яд, и Нам Гю остаётся только пытаться дышать. Он должен что-то сказать. Что-то близкое к тому, что он сказал в прошлый раз. Нам Гю молчит. — Тебе просто всё равно, братан? — Танос отрывает его от двери и швыряет обратно. Нам Гю удивлённо кряхтит. У Таноса перехватывает дыхание, как будто он поймал себя на том, что сказал что-то не то, и он тут же отступает. — Тебе больше не нужны колёса? Ты пришёл в себя и что-то понял? Моя команда недостаточно хороша для тебя? Я недостаточно хорош для тебя? — Танос, — Нам Гю сжимает его запястья. — Нет! — руки Таноса дрожат, но выражение его лица остаётся холодным. Он в ярости. Он скрывает свою боль и пытается казаться сильнее, чем есть на самом деле. Он немного похож на Сэ Ми. У них больше общего, чем Нам Гю когда-либо признает вслух. — Мы чуть не сдохли, пытаясь найти тебя, Нам Су, а ты просто ушёл, думая, что никто не заметит? Кён Су в последнюю секунду затащил меня в комнату, потому что я всё ещё пытался найти тебя! Он вспоминает, что Сэ Ми сказала в последней петле о том, что Танос чуть не убил их всех, пытаясь отыскать его. Ему было приятно слышать это от неё, но слышать это от Таноса — совсем другое дело. — Блять, — это всё, что он может выдавить. Он даже не поправляет Таноса, когда тот неправильно произносит его имя. Не слишком ли поздно снова называть Таноса красивым и целовать его так, будто ничто в мире не имеет значения? Танос усмехается и отпускает его спортивный костюм. — Да. Блять, — сухо повторяет он, и, о, для этого уже точно слишком поздно. В тоне Таноса есть что-то такое, что Нам Гю обычно не смог бы уловить. Но он видел его эмоций, чтобы понять, в какой именно момент тот почувствовал себя преданным. — Тебе нечего сказать в своё оправдание? — он хорошо маскируется — может быть, даже лучше, чем Сэ Ми. Нам Гю не заметил бы, как дрожит его голос, если бы не был так внимателен. Если бы он не сделал Таноса своим миром. — Со мной так много произошло, — говорит Нам Гю после паузы. — Так расскажи мне. Он пытался это сделать. Какая разница, что он пытался? Нам Гю глубоко вздыхает: — Я не могу, — дело в том, что он абсолютно точно мог бы. Но он знает, что это принесло бы больше вреда, чем пользы. Он пожалел, что рассказал Таносу о петле в первый раз, когда заговорил об этом, и дело было даже не в подспудных опасениях, что Танос ему не поверит или подумает, что он сумасшедший. В конце концов, всё дело было в этом проклятом выражении его лица. В беспокойстве и паранойе, которые за этим последовали. Это была петля, которая всё изменила, не так ли? Достаточно было одного поцелуя, чтобы вкус его губ постоянно преследовал Нам Гю. И всё заканчивается одинаково. Танос умирает. Нам Гю умирает. Они оба умирают. Или всё заканчивается хорошо, и Нам Гю всё равно отправляют обратно. Это самая нечестная игра в его жизни. Брови Таноса хмурятся, а губы сжимаются в тонкую линию, выдавая явное разочарование. — О, конечно. Ты не можешь, — маска спадает. Он хочет, чтобы Нам Гю знал, как сильно ему больно. Нам Гю выдыхает, не осознавая, что задерживал дыхание. — Может, хотя бы скажешь мне, почему ты ушёл? — Нам Гю намеренно избегал ответа на этот вопрос. Поцелуй с Таносом каким-то образом всё исправил. Это не то, что он может сделать сейчас. Может быть, он многим обязан Таносу. Может быть, не мешало бы что-нибудь сказать. — Я... Я не мог находиться рядом с тобой. Это не истинная причина, по которой он исчез из этой петли. Это ответ, который он должен был дать Таносу в прошлый раз. Что-то мелькает в глазах Таноса: — Ты... что? — Я не мог быть рядом с тобой, — говорит Нам Гю с меньшим колебанием. — Прости, я просто... Я не знаю, как ещё тебе это объяснить, — Танос, похоже, не слушает. Всё, что говорит Нам Гю, теперь остаётся без внимания, и больно видеть, как откровенно Танос его игнорирует. Поэтому он закрывает рот, чтобы не выставить себя дураком, и смотрит на губы Таноса. Может быть, ему кажется, что они дрожат. — Что случилось? Что изменилось? — он хочет сказать, что ничего не изменилось, но это было бы ложью. Кажется, что ничего не изменилось, особенно с тех пор, как он бесчисленное количество раз проходил через эту игру, но всё изменилось — с Нам Гю, с его разумом, с каждой мыслью и чувством. Танос ищет на его лице ответы, которые Нам Гю не может дать. — Прости, — и это действительно лучшее, что он может сказать. — Прости, — с горечью повторяет Танос. — Ты извиняешься, — кажется, он хочет рассмеяться долгим невесёлым смехом, судя по тому, как меняется его интонация, а уголки губ приподнимаются в зубастой ухмылке. В этом нет ничего, что говорило бы Нам Гю о том, что он счастлив. — Хорошо, — Танос медленно кивает, но это не прощение. Было бы глупо думать, что Нам Гю так посчитает. — Нам Су. You're out. Он удивлённо моргает, встретившись взглядом с Таносом, и в замешательстве смотрит на него. Это пугающе похоже на то, что Танос говорит перед тем, как повалить Кён Су на землю. Может, и не с таким энтузиазмом, но смысл тот же. — Что? — You're out, — снова говорит ему Танос с той же горечью, что и раньше. — Найди другую группу, которая будет тебя защищать, или оставайся один, мне плевать. You're being sent out of the Thanos World on a rocket ship headed to Traitor Town. Три, два, один, — он машет пальцами перед лицом Нам Гю и издаёт звук «пшшшш», — Пошёл вон. Было бы забавно, если бы он сказал это кому-то другому. Нам Гю, наверное, разразился бы безудержным смехом, если бы он сказал это Мин Су или Сэ Ми. Нам Гю старается сохранять на лице как можно более безразличное выражение, но боль в его глазах слишком яркая, и Танос это замечает. Он хорошо умеет притворяться. Дверь позади них открывается, и Танос молча проходит мимо Нам Гю, оставляя его в комнате одного. Тот инстинктивно пытается последовать за ним, но Танос намеренно идёт быстрее и пытается выделить Кён Су и Мин Су из толпы игроков. Танос серьезен. Он бросает его. Он действительно бросает Нам Гю.

***

Избегать всех, обходить стороной большинство номеров на правой стороне груди, легко. Этому способствует то, что Нам Гю, как известно, отвратительный человек, поэтому неудивительно, что, когда он заходит в общежитие, никто не подходит поздороваться с ним. Все заняты тем, что собираются со своими союзниками и быстро пересчитывают людей, чтобы убедиться, что все, кто им дорог, ещё живы. Как будто Нам Гю здесь и нет. Его и в самом деле нет. Он наблюдает издалека, как на лицах одних появляется облегчение, а на лицах других — ужас. Он видит, что Танос уже сидит вместе с остальной частью своей команды. Остальной частью своей команды. Кён Су и Мин Су сидят плечом к плечу и смотрят на Таноса, который что-то объясняет, размахивая руками, вероятно, рассказывая им о предательстве Нам Гю. И, хотя он не слышит, что говорит Танос, и не видит выражения лиц его собеседников, он чувствует, что атмосфера напряжённая. Он хочет подойти к ним — правда хочет, — но не знает, что сказать, если «извини» не помогло. Когда Танос внезапно отворачивается от них и указывает на свинью-копилку, висящую над ними, его взгляд опускается вниз, и он замечает Нам Гю. Он хотел бы видеть глаза Таноса, чтобы понять, что тот чувствует прямо сейчас. Он не видит ничего, кроме размытого пятна отвращения, когда Танос разворачивается обратно к Кён Су и Мин Су. Неизвестно, ненавидит ли его Танос. Он никогда раньше не ненавидел Нам Гю, но в этой петле всё иначе. Они больше не в одной команде. Нам Гю фыркает, засовывает руки в карманы и пробирается сквозь расходящуюся толпу, чтобы найти кровать, на которой можно посидеть. Кто-то занял его собственную кровать — или то, что он считает своей кроватью. Он уже устал пытаться понять, где она находится, с тех пор, как не смог выспаться... Когда Нам Гю в последний раз спал? Он даже не может этого вспомнить. Может быть, он сможет воспользоваться этим временем, чтобы вздремнуть. До голосования осталось немного времени, так что он, наверное, сможет закрыть глаза и очистить разум хотя бы на пятнадцать минут. На двадцать, если он сможет заснуть в ту же секунду, как его голова коснётся подушки. А потом, когда голосование закончится вничью, он сможет проспать до обеда и проснуться, когда цикл начнётся заново. В следующем цикле он всё сделает правильно. Он не знает, как именно, но эта мысль поддерживает его. — Нам Гю! — вдруг раздаётся голос, как только он плюхается на матрас. Он хватает простыни, отпускает их и смотрит на Дэ Хо, который подходит к нему с широкой улыбкой облегчения. — Эй! Это я, Кан Дэ Хо, — он гордо указывает на себя, и Нам Гю вздыхает. — Да. Я помню. — Я рад, что ты выбрался из этой игры живым, Нам Гю, — говорит Дэ Хо, как и в прошлый раз. Видимо, из-за того, что он объединился с этим парнем и его группой на один короткий раунд «Третьего лишнего», тому хочется с ним поговорить. Нам Гю неприступен для всех остальных в этой комнате. Дэ Хо, должно быть, идиот. — Знаешь, мы очень переживали за тебя, когда ты сбежал от нас. Я начал оглядываться по сторонам и подумал: «О, куда подевался Нам Гю?». Когда мы поняли, что ты пропал, было слишком поздно пытаться искать тебя, — он извиняющимся тоном склоняет голову, а затем улыбается Нам Гю. — Ты должен подойти и сообщить остальным, что с тобой всё в порядке. Здесь нет Таноса, который мог бы схватить его за руку и удержать на месте, но он всё равно не встаёт. — Я не изменю свой голос. — А? Нам Гю постукивает по синему пятну на своей груди: — Я не изменюсь. Думаешь, если ты будешь единственным человеком, который хорошо ко мне относится, когда я один, это повлияет на моё решение? Как будто я какой-то изгой, которого нужно спасать? Как будто мне нужно стать хорошим? — несмотря на его слова, в голосе Нам Гю нет злобы. Он ёрзает на кровати и закидывает ноги на матрас. Он не смотрит на Дэ Хо, но краем глаза видит, как тот осторожно снимает обувь и ставит в конце кроват. — Голосование за крестик делает тебя трусом. — Я не трус, — защищаясь, резко говорит Дэ Хо. Нам Гю поднимает взгляд и хмурит брови. — Я задел тебя за живое? Дэ Хо тяжело сглатывает, и Нам Гю видит, как у него дёргается кадык. Дэ Хо делает глубокий успокаивающий вдох, чтобы прийти в себя: — Я не трус, — он шаркает ногами, пытаясь снять спортивный костюм и закатывая рукав, чтобы показать Нам Гю свою татуировку. — Вот доказательство, видишь? — Нам Гю прищуривается. Верно, он бывший морпех. Если он ценит храбрость, то должен быть последним человеком, который убежит от чего-то подобного. Нам Гюю скрещивает ноги и упирается локтями в бёдра. Дэ Хо поправляет рукав, но не застёгивает спортивный костюм. Его плечо остаётся лишь прикрытым. — Конечно, — медленно произносит Нам Гю. Он отпускает манжету свитера и другой рукой задирает рукав вверх. Рукав нелепо задирается на локте, но тёмно-фиолетовые и розоватые полосы видны рядом с его собственными татуировками. Он не пытается выпендриться своими татуировками. Он болезненно ухмыляется, когда глаза Дэ Хо расширяются. — Я тоже не трус. — Что произошло? — спрашивает Дэ Хо, прежде чем сделать неожиданное. У Нам Гю не остаётся времени отреагировать, когда Дэ Хо подвигается к нему и берёт за локоть обеими руками. Его большие пальцы касаются кожи вокруг отметин-кратеров, и он снова хмурится, как щенок. Нам Гю не хочет смотреть ему в лицо, но не знает, куда деть глаза. Когда он открывает рот, чтобы послать Дэ Хо куда подальше, чужие руки начинают дрожать. — Что случилось? Нам Гю стискивает зубы. — Что? Боишься меня? — это смешно. Он не ожидал, что Дэ Хо будет беспокоиться. Почему этот парень не отступил со своими вечно испуганными щенячьими глазками и жалкими комментариями? Дэ Хо не назвал его уродом и нарком. Он проводит по чужой руке так, будто хочет тотчас найти бинты и срочно помочь, спасти, хотя отметины были совсем не свежими. Это вызывало отвращение у Нам Гю — странность, которой был Кан Дэ Хо. Он отдёрнул руку и попытался опустить рукав. — Мне не нужна ни твоя помощь, ни твоя команда. В любом случае, это была бы пустая трата времени. Он подпускает Дэ Хо поближе, а потом что? Нам Гю придётся беспокоиться ещё об одном человеке в каждой петле? Он здесь не для того, чтобы заводить друзей. Он здесь для того, чтобы разрушить это чёртово проклятие и обеспечить выживание Таноса. — Нет, Нам Гю. Я не боюсь, — он садится рядом, хотя Нам Гю не разрешал ему этого. Ему приходится отодвинуться от Дэ Хо, чтобы дать ему место или, точнее, чтобы дать себе пространство, потому что мужчина непреклонен в своём желании оказаться рядом. — Я просто... Это было то, о чём я подумал? — Ты ведь понимаешь, как странно, что тебе так не всё равно, да? — ему стоит выпнуть Дэ Хо с кровати. Буквально. Он находится на идеальном расстоянии для удара. Глаза мужчины расширяются, и он быстро опускает голову в знак извинения. — Прости, прости, — он снова тяжело сглатывает. — Я не хотел, э-э... — он неловко потирает руки, и Нам Гю не может понять, что он здесь делает. В прошлый раз, когда Нам Гю не проявил никакого интереса к разговору с ним, он убежал. Должно быть, всё становится другим, когда Кён Су и Танос не поддерживают его. — Твои татуировки. Какие... какие у тебя татуировки? Нам Гю склоняет голову набок: — Извини? — Я увидел твои татуировки, - на его лице появляется намек на улыбку, и тон его смягчается. — Сколько у тебя их? — что нужно сделать, чтобы отпугнуть этого парня? Нам Гю чешет затылок и изучает Дэ Хо прищуренными глазами. Он наивен. Все, что Нам Гю пришлось сделать, — чтобы что, сформировать связь? Чувство доверия к нему? — заключалось в том, чтобы сыграть с ним в игру? Нам Гю резко подаётся вперёд в надежде застать Дэ Хо врасплох, но тот не отступает. Нам-гью сияет. — Семнадцать. Брови Дэ Хо удивлённо приподнимаются. — Было больно? — он усмехается в конце и добавляет: — Ну, конечно, было больно. Это же игла! Не может быть, чтобы не было больно. У меня только одна татуировка, и это было ужасно! В какой-то момент я почувствовал онемение, но в итоге это было ужасно больно, — он гордо похлопывает себя по руке. — В конце-концов, оно того стоило... Но семнадцать, ничего себе! Ты прав, ты ни в коем случае не трус. — Ты много болтаешь. Дэ Хо громко захлопывает рот, щёлкнув зубами. Жалкое зрелище. Он такой же, как и все остальные здесь. — Никто не должен быть один, Нам Гю, — нерешительно говорит Дэ Хо после недолгого молчания. Это не имеет никакого отношения к предыдущему разговору о татуировках и связано со словами Нам Гю. — Я знаю, что ты и... Твой друг, возможно, сделали здесь то, чего не должны были делать. Но всё в порядке, — Дэ Хо встаёт и протягивает Нам Гю руку. — Я не буду говорить тебе, чтобы ты поменялся или вроде того. В конце концов, это твой выбор. Но ты всё равно можешь пойти со мной, чтобы остальные знали, что с тобой всё в порядке. В словах Дэ Хо есть что-то, что раздражает Нам Гю. Он чувствует, что Дэ Хо лжёт или, по крайней мере, хочет сказать что-то другое. Он не скажет Нам Гю, чтобы тот изменил своё мнение, но точно ожидает этого. Сила доброты, дружбы и принятия со стороны команды Дэ Хо должна была позволить Нам Гю увидеть всё в новом свете. Нам Гю должен подойти туда вместе с Кан Дэ Хо как гордый избиратель и покинуть это место с новым взглядом на вещи. Жалкое зрелище. Жалкий, жалкий, жалкий. И, к тому же, наивный. Все ли, кто голосует за крестик, такие? Все ли так легко прощают и забывают? Он смотрит на руку Дэ Хо, а затем переводит взгляд на его лицо. Надежда. Надежда и забота. — Я знаю, что ты пытаешься сделать, — с ненавистью выплёвывает Нам Гю. Дэ Хо вздрагивает, но ничего не говорит. Он ждёт, что Нам Гю объяснит. Вздохнув, Нам Гю так и делает: — Мне не нужна твоя жалость. Это я решил бросить Таноса, а не он меня, — отчасти это неправда. Он продолжает: — Я бросил его не потому, что раскаивался в каких-то своих поступках. Все мои искренние извинения, которые я приносил во время игры — враньё. Как ты мог не понять? — Дэ Хо опускает протянутую руку в знак поражения, и Нам Гю смотрит, как она падает. — Если ты не будешь убеждать меня изменить голос, твой идеальный образ хорошего мальчика рухнет в ту же секунду, как я проголосую за то, что тебе не понравится, — Нам Гю одной ногой откидывает одеяло, которым укрыт, и не сводит пристального взгляда с Дэ Хо. — Я собираюсь спать. Оставь меня в покое, Дэ Хо. — Ты—... — Дэ Хо обрывает себя на полуслове, когда Нам Гю забирается под одеяло, повернувшись спиной к побеждённому юноше. Нет смысла пытаться поправить Нам Гю или говорить с ним об этом. — Ладно… — бормочет Дэ Хо, и Нам Гю не обращает на него внимания, чтобы уснуть. Он не может точно сказать, когда именно он засыпает, лишь слышит отдалённую болтовню других игроков, чьи-то споры, результаты игры и удаляющиеся шаги Дэ Хо. Нам Гю спит. Он голосует за кружок, когда называют его номер, и пробирается сквозь толпу обратно в постель. Никто его не останавливает, да он и не ждёт этого. Шаманке после голосования позволено делать всё, что ей заблагорассудится, так почему бы и ему не позволить себе это? Голосование заканчивается ничьей. Нам Гю снова засыпает и убеждает себя, что нет, Танос не умрёт в этой петле. Даже в состоянии полудрёмы, когда он слышит, как Танос и Кён Су проходят мимо его койки вслед за Мин Су, он говорит себе, что Танос не умрёт. Вместо этого он представляет, что Танос отдыхает на койке над ним, когда наступает время отбоя, и собирается сказать Нам-гю что-то привычное. Блять, блять, блять, блять, блять.

Round and round Let's go around in circles and dance We will clap our hands and sing La-la-la-la, let's have fun dancing