О чём молчит моя Вэньчэн

Низкий силуэт в тени с силой сжимает нож в руке. Чувствует давление рукоятки — от предвкушения закипает кровь.  Прокрадывается беззвучно, словно кошка — не издавая ни единого звука. Корпус чуть согнут. Каждый шаг начинает с пятки, снижая риск появления любого шума. Под ногами, к счастью, мягкая земля и редкие бычки, что иногда выбрасывались соседями через окна.  По обе стороны только высокие стены домов, поэтому Джи Ён уверено двигается по узкому «коридору» между зданиями.  Доходит до угла, аккуратно выглядывает — замечает какого-то мужчину в длинном черном пальто, что стоял к ней спиной.  Он говорил с кем-то по телефону. Девушка подметила, что тон его был донельзя фамильярным. Внимательно осматривает сиреневыми глазами — анализирует.  «Если носит пальто, значит не простак. Низшие ранги отпадают… Ботинки дорогие: точно один из старших. Либо просто выёбывается… Не китаец, вроде. Акцента нет совсем».  Сжимает нож посильнее. — Да-да… разберусь с этим за десять минут… Угу… Понял. Отключаюсь. Джи Ён слышит слово «разберусь», и предохранитель мгновенно слетает.  Делает резкий выпад вперед. Хватает за шею — второй рукой подставляет нож к горлу и чуть надавливает, заставляя лезвие совсем немного войти в кожу.  Мужчина хочет дернуться, но почувствовав холод стали в районе шеи, нервно сглатывает.  — Выброси. — Ты о чём? — голос приятный, бархатный. Было ясно, что перед Джи Ён молодой парень.  Тон хамский; он будто насмехается над ней. — Ты знаешь, — девушка сдавливает шею сильнее, немного царапая её коготком. — Понял я…  Вынимает руку из кармана пальто — складной нож звонко ударяется об асфальт. — Из какой ты организации? Кто подослал?  Парень снова нахально скалится. — Успокойся ты. Я от Чо У Джина: он просил передать тебе конвертик. Просто отпусти меня, и я… — Пасть закрой. В каком кармане конверт?  — Ух… Опасные женщины нынче… — капля крови стекает по светлой коже. — Во внутреннем кармане. Ты же не начнешь сейчас меня лапать? Зря он это спросил.  Джи Ён начала бесцеремонно шарить свободной ладонью по всему его телу. — Я же сказал, что во внутре-… — Ты можешь уже заткнуться?  Парнишка начинает уже подбешивать китаянку. Бесцеремонно заявляется к ней домой, хамит… В голове только мысли о том, насколько же глупые новички работают на Чо У Джина. — Куда ты ручонками своими лезешь-то? — произносит слишком наиграно и похабно. — Не маленькая ещё для взрослых игр? Хотя… если ты совершеннолетняя, то я напишу на тебя заявление. За домогательство! Парень слышит позади себя тяжелый вздох. Джи Ён не находит спрятанное оружие, поэтому всё-же достает конверт, но нож от горла так и не отбирает. — Может, отпустишь?  Лучшее решение в такой ситуации — полный игнор.  — Эй! Почему не отвечаешь?! Снова тяжелый вздох. Девушка прячет лезвие и отпихивает юношу, чуть толкая того в спину под его возмущенный писк.  Он уже хочет поднять свой складень, как розовый тапочек с кроличьими ушами молниеносно пинает его — нож катится по асфальту в другой конец улицы. — Да ты издеваешься… Неизвестный наконец оборачивается — может рассмотреть наглую даму получше. Суженными глазами проходится по её силуэту. В приглушенном свете фонаря может разглядеть только её низкий рост, который он итак подметил, когда Джи Ён его схватила сзади. Видит очертания насупленного лица и пучок со шпилькой — пускает тихий смешок. — Хих… Что это у тебя на голове? Чё за причиндалы? — хочет дотронуться, но по его руке тут же прилетел шлепок. — Не трогай. Женский голос отдает стальным холодом, что беспощадно ранил без лезвия. — А ты смешная… — парень в пальто ухмыляется. Наблюдает, как китаянка проходится глазами по содержимому конверта. Не улавливает на её лице ни единой эмоции. — Ясно. Можешь уходить. — Ой, спасибо за Ваше разрешение! — наиграно кланяется и разводит руками. — Нечего курить в местах, где ведутся дела, — паренёк следует за сиреневыми глазами напротив и натыкается на несколько бычков под ногами. — А то легко вычислят. — Учить меня ещё будешь… Он завелся. Душа требует фееричного  скандала, но Джи Ён, даже не удостоив его своего взгляда, уходит. На конец только бросая тихое: — Ну что за дебилов понабирали…  — Я так-то всё слышу! Парень в чёрном пальто кривится, но решает просто уйти, перед этим прихватив нож, что валялся на сырой земле среди какой-то грязи. — Как с собакой… Честное слово.  Закатывает глаза и уходит из той убогой улицы, подмечая почти что разваленные, старые дома. Одним словом — халупы. И он скрывается в тенях ночи вместе со своей нахальной усмешкой.

***

«Дорогая Джи Ён, Я хотел бы выразить тебе благодарность за твои усилия и труд в моем пабе на протяжении последних шести месяцев. Меня поразила твоя преданность.  Отдельно я хочу поблагодарить своего дорогого друга. Благодаря его решению направить тебя ко мне, я обрёл сотрудника, на которого всегда мог положиться. Этот человек явно знал, кого выбрать, и я ему за это очень признателен. Также хочу извиниться за те трудности из-за недавнего случая с обыском. Сожалею, что тебя это коснулось.  Той ночью меня временно задержали спецслужбы, но мои люди всё замяли. Крыса закопана. Для Сеула меня больше не существует. Береги себя и знай, что я искренне благодарен за всё, что ты сделала. С уважением, Чо У Джин» Холодные сиреневые глаза цепляются за печать в нижнем правом углу письма. Там был вырисован изящный чёрный журавль, окружен стеблями бамбука.  «Значит, он был у него». Стискивает пальцы на бумаге, а потом откладывает лист в сторону. Хватается за глиняную пиалу и отпивает немного пряного чая — смакует. После такой встряски спать перехотелось совсем, хотя Сунын её очень вымотал. Да и одноклассники не очень-то порадовали; ведь, к величайшему сожалению Джи Ён, большинство из них опередили в один тестовый центр.  Устало смотрит на пачку денег на журнальном столике перед ней — кончики губ немного поднимаются вверх. Босс ей положил немалую сумму: прибавил хорошую компенсацию к месячной зарплате. Теперь Джи Ён длительное время может быть спокойна и не гнить на работе без малейшей возможности отдохнуть. Слышит скрип половиц — бегло прячет деньги под стол. Поворачивает голову в сторону звука и натыкается на немного растерянного Тэхуна, что заламывал себе пальцы от чувства неудобства. — Простите, нуна… Я не мог уснуть и… — Всё нормально, — паренёк расслабляется, когда видит мягкую улыбку на лице старшой сестрицы. — Присядь. Налью тебе чаю. Он умостился на полу напротив места Джи Ён и немного поёжился: всё-же в этом доме температура намного ниже, чем у его. Девушка замечает состояние парня — ей становится неловко. — Давай я тебе принесу теплую одежду, а то простудишься, — отходит от кухонной столешницы. — Извини, у нас пока нет отопления. И горячей воды… — Всё в порядке, нуна! Не переживайте. Мне совсем не холодно. Джи Ён оценивает воспитанность Тэхуна. Он и в правду был очень хорошим мальчиком: совсем культурным. Ей было чудно, что он подружился с её младшим забиякой.  — Мы можем перейти на панмаль, — чуть улыбается, когда видит смущение на лице паренька. — Друзья моего Джинсу — мои друзья. Можешь звать меня просто Джи Ён.  — Простите… Точнее, прости! Но мне комфортнее звать тебя нуна. Ты же не против?  — Конечно нет. Зови, как тебе удобнее. Какой чай будешь? У нас есть несколько видов зеленых, чёрный, фруктовые…  Тэхун проходится изучающим взглядом по небольшой полке с разноцветными пакетиками. Кажется, у семьи его друга целая коллекция заварок.  — Я любой выпью. У вас всё вкусное. — Приятно слышать, — девушка снова немного улыбается: всё-же с детьми выражать эмоции ей намного проще. Сидели так они минут пятнадцать точно. Обсуждали обыденные темы: учёбу, прогулки, предстоящие праздники и Джинсу. Джи Ён было очень радостно слышать, как Тэхун отзывается про её младшего. — А кто, кстати, был возле дома? Он стучал нам в окно ещё перед этим. Мы очень перепугались. — Да так… знакомый, — задумчиво хмурится, отпивая горячий чай из глиняной пиалы. — Я уж подумал, что это вор… — Ха-ха, не смеши. Какие в нашем районе воры?  Жили они как раз в беднейшей части Сеула, где у большинства жителей денег на оплату коммунальных услуг даже не было. Хотя, иногда всё-же встречались грабежи. Но это было чрезвычайной редкостью.  В этой местности большей популярностью славились разбои.  — А вы чего, кстати, решили заночевать вместе? — Тэхун растерялся. — Ты не подумай… Я наоборот рада, но у меня такое чувство, что что-то нехорошее случилось. Как только китаянка переступила порог дома и наткнулась на Тэхуна, то сразу услышала некую взволнованность в его голосе. Приходил он к Джинсу частенько — уже достаточно привык быть здесь гостем. Но в этот раз что-то было не так. Мальчика серьёзно напрягся — Джи Ён поняла, что попала прямо в точку.  — Я с братом поссорился… Девушка в удивлении вскидывает брови. Смотрит на него с толикой жалости. — Он поймал меня прямо на работе. Я просто… я врал ему, что учусь; а на самом деле работал. Вот он и разозлился. Стыдливо прячет взгляд за длинной челкой. — Почему ты не сказал ему правду? Джи Ён вспоминает своего Джинсу, что так же недавно попался на лжи о школьных обедах. Вздыхает. — Он бы не разрешил мне работать на стройке. А я не хочу брать его деньги!  Замечает, что Тэхун злится, хотя и пытается сдерживать свой пыл. — Почему? — Он… — парнишка запинается. Но почему-то чувствует, что может довериться старшей сестре друга. Она на него не давит — говорит совсем спокойно с какой-то нежностью в голосе, — избивает людей за деньги. Торчит ночами в каком-то стрёмном месте… Приходит вечно, как побитая собака. Я не выдержал. — Он плохо с тобой обходится?  — Н-нет! Ни в коем случае! Хён хороший! Даже голоса никогда на нас с братом не повышал. Просто… просто он иногда делает ужасные вещи с другими людьми, чтобы заработать много денег, так как у нас тоже ситуация не очень… Хён наш единственный опекун. Девушка поникает — думает о своём. Ей стало жаль Тэхуна. В голову тут же полезли ужасные мысли. Если Джинсу узнает, чем она занималась, то будет реагировать так же? Тоже поссорится и сбежит из дому? Этого она боялась больше самой смерти. — Тэхун, послушай… — голос китаянки отдает какой-то грустью и тоской. — Как старшая сестра, очень прошу тебя не винить своего хёна. Как я поняла, у вас тоже трудная ситуация в семье. Как и у нас… — указывает рукой на совсем бедненькую гостиную, в которой они сидят. — Ты сам это видишь. Я очень тяжело работала, чтобы выплатить огромные долги. Иногда мне приходилось прибегать к насилию… Только Джинсу не говори, хорошо? — Тэхун кивает. — Я делала ужасные вещи. И я этим не горжусь. Иногда я думаю, что это было ошибкой, но ничего изменить уже не могу. Я уверена, что твой хён думает так же. Ты не должен поощрять его способ заработка, но и не осуждай так открыто. Просто дай ему время всё обдумать. Возможно, в скором времени он найдет другую работу.  Тэхун не может поверить своим ушам: такая маленькая, совсем хрупкая старшая сестрица его друга когда-то также погрязла в кровавых деньгах, как и его хён. И она ему открылась — доверила то, что даже не знает сам Джинсу.  — Прости, что нагрузила тебя. Я не хотела, правда. Просто ты должен понять, что иногда людям приходится идти на плохие поступки, чтобы сохранить самое драгоценное. Понимаешь? — сердце парнишки пробивает трещину. Ему стало нереально стыдно перед братом. — Да… Это всё очень ужасно. Меня до сих пор мучают кошмары прошлого, но я решила искупить свою вину. Если ты говоришь, что твой хён хороший, то и он к этому скоро прийдет. Будь для него поддержкой: я по себе знаю, насколько это важно. Если бы не Джинсу, то я…  Стискивает пальцы на пиале. —… Я, наверное, не сидела бы сейчас перед тобой. Слово «суицид» она пыталась завуалировать, как могла. Ей не хотелось навьючивать парнишку своим багажом проблем и подсыпать грусти, так как самому Тэхуну, как и ей, приходилось несладко.  Он только удивленно смотрит на улыбающиюся Джи Ён. Она будто и не говорит сейчас о страшных вещах, а о погоде или о чем-то в этом роде. — Ложись спать лучше, а то вам завтра в школу. И обязательно поговори с братом, хорошо?  У Джи Ён чувство дежавю. Она недавно говорила эти же слова, только другому человеку.  — Я поговорю. Обещаю! Спасибо за чай, нуна, — хочет убрать со стола, но тут же чувствует мягкое касание девичьей ладони на своей руке. — Не стоит. Я сама приберусь, — поднимается с места и треплет смущенного мальца по макушке. — Поспи хорошенько.  — Х-хорошо, нуна. Спокойной ночи! И… — уголки его губ неловко поднимаются вверх, — спасибо тебе. Джи Ён провожает его чуть удивленным взглядом. На душе становится тепло: возможно, она помогла ещё одной маленькой семье наладить отношения.  «Интересно, поговорил ли Джокер со своим братом».

***

Ранний ноябрьский ветерок беспощадно срывает сухие листья деревьев. Неприятно одаряет бледную кожу холодом — заставляет укутаться в чёрную ветровку ещё сильнее.  Джи Ён хмурится. Думает, как чувствуют себя в такую погоду прохожие; ведь среди них только сама девушка была одета слишком легко. Ну, она-то закаленная.  «Только долбанный ветер достал уже». Натыкается на знакомый дворик, возле которого стоит так ненавистная ею: «СТАРШАЯ ШКОЛА ЧХОНХВА (청화고등학교)» Джи Ён проходится глазами по табличке и борется с диким желанием в неё плюнуть.  — «Ясное сияние»… Ага… Яма дерьма это, а не сияние.  Но, к её большущему счастью, направлялась она не в свою «любимую» школу, а в среднюю, что была совсем рядом. Джи Ён заворачивает в соседнюю улочку и тяжело вздыхает, ведь пришла она сюда по звонку директора.  «Ну и натворил Джинсу делов». Заходит в здание и ловит на себе странные взгляды учащихся.  «Я что… настолько ужасно выгляжу?» Поправляет развалившийся от ветра пучок и продолжает путь.  Кабинет директора находится на втором этаже, поэтому ей нужно пройти в самый конец коридора и там уже подняться наверх.  Вздыхает — думает о том, как будет отмазывать брата.  Культурно стучит в дверь. Слышит, как мужской голос приглашает её войти. — Здравствуйте, кхм, Чжан Джи Ён? — Да. Старшая сестра Чжан Джинсу. — Хорошо-о… присаживайтесь, кхм. Директор выглядел совсем плоховато. Видно, что в возрасте; да и со здоровьем явно не всё в порядке. Сидел мужчина за большим дубовым столом — Джи Ён мысленно сравнила его со своим боссом.  Проходится взглядом по помещению и видит чьих-то слишком насупленных родителей. Они сидели на стульях с левой стороны от стола и пилили недобрыми взглядами пришедшую девушку.  — Присаживайтесь во-он туда, кхм. Китаянка кивает. Умащивается прямо напротив тех странных людей. — «Чжан»… Что за фамилия? Китайцы, чтоли?  Они тихо шушукаются между собой, но глаз с Джи Ён не сводят. Она всё прекрасно слышит, но игнорирует. Не в первой такое же. Стук в дверь. — Входите. В кабинет влетают запыхавшиеся мальчишки и два учителя. Никто и слова сказать не успевает, как: — Он первый начал! — Чё?! Я-то первый?! Хуль ты врёшь?!! Джинсу совсем слетел с катушек. Уже хотел втащить толстяку, как его сиреневые глаза столкнулись с такими же, что бурили его суровым взглядом.  — Н-нуна?.. Джи Ён тихо вздыхает.  — Так! Кхм, успокоились! Пэк Ирсен, садись к родителям. Вы двое, туда, — указывает на места возле Джи Ён.  — Это её братья? — странноватая женщина с красной помадой, что сидела напротив, тычет длинным ногтем на мрачную китаянку. А та, кажется, готова ей прямо щас вмазать. — Нет. Брат другого мальчика, Тэхуна, немного опаздывает. Всё-же молодой человек работает, — бегло поясняет классная руководительница Джинсу и его друга, как поняла Джи Ён.  По телефону директор говорил с ней нагловато — требовал немедленного прихода в учебное учреждение, так как ученик Джинсу был под вопросом исключения за своё поведение.  Джи Ён долго думала, что же он мог натворить. Похоже, они с Тэхуном как раз таки подрались с тем полным пареньком — Пэк Ирсеном.  Джи Ён пилит взглядом крупного мальца напротив — к ней резко приходит осознание: «Твою мать…» — Так… кхм, уважаемые, рассказывайте, что случилось, — директор обращается к родителям Пэк Ирсена. — Эти двое разбойников!.. Они!.. Они посмели тронуть нашего сыночка после урока физкультуры. Просто-напросто избили его в раздевалке! Это просто недопустимо… Вы должны что-то с этим делать, господин директор!!! — женщина вопит — присутствующих скоро кровь с ушей пойдет от её писклявого голоса. — Так, кхм, пусть дети начнут свой рассказ. Джинсу, Тэхун, прошу. — Как?! Может, жертва должна начать первой?! — Уважаемая, давайте послушаем, кхм. Джи Ён кладет ладонь на предплечье младшего брата — показывает, что она рядом.  Джинсу набирает в легкие воздух и начинает рассказ: — В общем, этот уё-… Ирсен докопался ко мне на физре. Просто из ничего, прикиньте! Начал говорить, что у меня палёные кроссовки. Обзывал там… А мне, вообще-то, нуна их подарила!  Взгляды присутствующих следуют за указательным пальцем белокурого паренька. Он тыкает на свои Air Jordan, что решил впервые надеть на занятие по физкультуре.  — Ты меня ударил! А потом и дружка своего притащил! — Пэк Ирсен неистово вопит, как его мамаша. Размахивает руками и возмущается. — Не бил я тебя, — Джинсу прожигает его своими сиреневыми очами. — А это тогда что?! — снова вскрикивает мамаша. Указывает на большущий синяк под глазом сына. — А чё вы меня спрашиваете? Может, он упал где-то, — Тэхун напрягся, а Джинсу невинно улыбается. Белокурый так-то и поставил фонарь Ирсену, но доказать кто сможет? В раздевалке тогда никого кроме Тэхуна и не было. Нет доказательств — нет предъяв. Джи Ён всё сразу понимает и недовольно хмурится. Джинсу, конечно, молодец; но ему не стоило заходить так далеко. — Он меня ещё вот тут ударил! И вон тут! Урод безмамный! Глаза Чжан Джинсу загорелись осатанелым пламенем — он срывается. Налетает с кулаками на напуганного Ирсена, которого моментально прикрыл собой учитель. — Успокоились! — Я тебя убью, урод жирный!!!  Джи Ён бросается за братом. Ловит под локоть и уводит обратно на место. Чуть гладит по руке — успокаивает. — Спокойно, а-Джинсу. Не делай им шоу. Тихо говорит на китайском, чтобы никто не понял. Белокурый только кивает, но с силой сдерживает трясущиеся от агрессии руки. — Он начал про семью Джинсу гадости говорить. Я за него заступился, — подает голос Тэхун, который до этого только молчал. — Конечно, заступился. Ты ведь сам сирота!  — А ну закрыл свой… — Прекратите!!! — директор разозлился. Ударил кулаком по столу, заставив вздрогнуть всех присутствующих. Ну, кроме Джи Ён с Джинсу конечно же. Они так-то привыкли к таким выкидонам от своего отца, когда тот требовал принести ему пива или чего-то совсем запрещенного. Бывало и похуже.  — Так… как я понимаю… ваш сын зачем-то высказал своё недовольство в сторону кроссовок мальчика из параллельного класса во время урока физкультуры. На ответку начал высмеивать его семейное положение, за что потом получил по лицу? — Не бил я его… — Тихо. Я сейчас говорю, кхм, — директор прокашлялся. — Так вот… Этот товарищ также подтянулся, чтобы защитить честь своего друга? — Да, потому что Ирсен начал говорить, что у Джинсу отец, извините за выражение, «конченый алкаш». И ещё сказал, что он «полудурок безмамный». — И ты его тоже ударил? — Ну… я… — Тэхун теряется. Дебаты нарушает стук в дверь. В который раз.  — Здравствуйте. Извините за опоздание. Немного задержался на работе. В помещение входит высоченный парень. Выглядел он крайне спокойным, но почему-то давил опасной аурой на окружающих. Голос его был низким, немного грубоватым; но тон при этом оставался уважительным.  Родители Пэк Ирсена вздрогнули, а сам мальчик не на шутку испугался. Директор насупился, а Джи Ён распахнула в удивлении сиреневые глаза. И только Джинсу пилил пришедшего восхищенным взглядом — будто айдола увидел.  — Господин?.. — Сон Ха Джун. Старший брат Сон Тэхуна. Светлые глаза громилы сначала недовольно пилят обескураженного мальца, а потом он впадает в замешательство и сам.  Низенькая девушка с пучком молча кивает ему в качестве приветствия — Ха Джун теряет дар речи. — Садитесь во-он туда, кхм.  Он приземляется прямо возле Джи Ён. Чуть задевает её плечом из-за своих размеров — бегло извиняется. — В общем, ваш младший брат… — Эй, ты! — странная женщина с красной помадой вновь кричит. — Твой брат вместе со своим другом… Как там тебя? А, Джинсу! Они вместе избили моего сына практически ни за что!  — Он сам докопался! Это ничего?!  — А что… вас, даунов детдомовских, задело очень? — у Ирсена с языка слетает предохранитель.  — Пэк Ирсен, следи за словами! — его классный руководитель бегло делает замечание.  — Чего ты вообще к моим кроссовкам прицепился, свинья? Джи Ён нервно сглатывает. Ирсен смотрит на неё в упор, будто пытается что-то вспомнить. Думает, думает… снова думает.  Вспоминает. — Ты… Это ты украла у меня кроссовки! Воровка! Взгляды всех присутствующих устремляются на невозмутимую китаянку.  Захотел играть грязно? Вызов принят. — Ты сам их мне отдал за проигрыш, ведь деньги-то свои ты все спустил на игровые автоматы.  — Ирсен, о чём она говорит? — отец мальчугана впервые вставляет свой комментарий. — Да врёт она всё! Какие ещё игры? Если ты не знала, то мой график после школы полностью забит дополнительными занятиями! Я не шастаю по таким местам, а вот Джинсу бы мог! — Ты охренел, жирдяй?! — белокурый хочет вскочить, но снова опускается на стул обратно, так как его удерживает рука сестры. — А чё… правда глаза колит? Она точно у меня их украла. Они из бедного района, кстати. Там все такие!  Джинсу, кажется, сейчас взорвется. Во-первых, Джи Ён ему сказала, что ей отдала те кроссовки соседка, так как её сын типо из них вырос. Ему была неприятна ложь сестры, но он понимал, что зла она ему не хотела. Поэтому и сердиться не мог, да и любил он нуну слишком сильно. А вот «грязная свинья» Пэк Ирсен, как его окрестил сам Джинсу, так и напрашивался на ещё один синяк, но уже под вторым глазом. Никто не смеет повышать голос на его любимую сестру. — Рот закрой, мажор долбанный! — Тихо! — директор снова не выдерживает. — Я не понимаю, почему мы должны вести беседу с этими двумя! Почему Вы позвали именно старших брата и сестру, которые выглядят вот так? Где родители этих беспризорников?!! — Кхм, госпожа Пэк, дело в том, что у наших учеников непростая семейная ситуация; поэтому, к сожалению, нам не удастся поговорить с их родителями. Джи Ён благодарно кивает директору и снова переводит взгляд на возмущенную женщину. Тон её был настолько противен ушам, что они, кажется, сейчас истекут кровью. — А с кем я должна говорить? С этой чтоли? С сукой из бедного района, что грабит беззащитных детей?! Чё ты вылупилась?! — обращается уже к китаянке. — Вали на родину, Чжан! Или у корейских папиков денег будет побольше?  Девушка на провокации не отвечает — сидит с полностью флегматичным выражением лица. А вот Джинсу, кажется, сейчас взорвется. Тэхун это замечает — думает, как будет уговаривать друга не убивать Ирсена. — Госпожа Пэк, подбирайте выражения… пожа-… — А Вы меня не затыкайте! Пусть эта блядь пояснит за свой поступок. Кто тебе давал право отбирать кроссовки у моего сына?!  Странноватая женщина поднимается со своего места и бросается в сторону Джи Ён, что продолжала так же бесстрастно игнорировать оскорбления.  Только стискивала кисть Джинсу, чтобы не сорвался он. — Отпусти меня! — женщина пытается оттолкнуть своего мужа. — Вы… нищие выродки! Не было на вас родительского ремня, вот вам и результат!!!  Барышня свирепо вырывается из хватки, яростно замахивается своей ладонью на девушку, но натыкается только на высоченную преграду перед собой. Нервно сглатывает. — Угомоните свой пыл, — Ха Джун, что до этого был только немым слушателем, решает втиснуться в конфликт. — Ваш сын и вправду отдал эти кроссовки Джи Ён в игровом клубе. Он сам умолял её сыграть, хотя она отказывала. Я там был и всё видел, — Пэк Ирсен вспоминает этого устрашающего парня со шрамом на лице — по его лбу стекает капля пота. — Это так-то клуб для совершеннолетних, так что я понятия не имею, как туда попал Ваш сын. И владелец этого клуба как раз таки является моим очень хорошим другом. Если Вам так горит, то я попрошу его предоставить видео из камер наблюдения того дня. Так что оставьте Джи Ён в покое. Китаянка не верит своим ушам. Она просто удивленно глядит на широкую спину перед собой — на душе растекается теплое чувство. Совсем приятное сердцу. «Меня только что… защитили?» — Ты сам выглядишь, как бандит! В зеркало смотрелся? Ещё и татуировка на лице! Группировщики вы конченые, фу! С чего бы я должна тебе верить?!  Джокер хмурится. Подходит к уже трясущемуся от страха Пэк Ирсену. — Ты сам отдал Джи Ён свои кроссовки в игровом клубе? — в ответ получает только молчание. — Говори правду.  Мальчик всхлипывает, а потом начинает реветь как вне себя. — Эй, урод! Ты как посмел тронуть моего сына?! И тут женщина теряется, ведь слышит следующее: — Да-а-а-а… Я отдал их… Уа-а-а… — бедняга утирает слёзы со своих красных щек. — Я… я просто увидел такие же у Джинсу на физре… кх… И мне стало завидно, что у м-меня таких больше нет. А потом я увидел её, — тычет толстым пальцем в удивленную Джи Ён, — и-и… и решил соврать, что она их украла. Я думал, что верну свои л-любимые Air Jordan… У-а-а… Джокер только выжидающе смотрит на директора. Мужчина насуплен, но коротко кивает. — Не вижу смысла продолжать этот спор. Вопрос с кроссовками закрыт. Кто там кого бил, меня не волнует. Если бы кто-нибудь ляпнул что-то о моей семье, — Ха Джун прожигает взглядом всех представителей фамилии Пэк в этом помещении, — то я бы забил его до смерти.  Парень поворачивается на удивленных Джи Ён с мальцами, что умостились возле неё, как маленькие утята возле своей мамы. — Пойдёмте отсюда.

***

— Тэхун, ты же мне пообещал.  Джи Ён стоит над поникшим пареньком, как надзиратель — пытается вывести его на диалог со старшим братом. А сам Джокер до сих пор не может поверить, что сорвавшись с работы в школу к своему мелкому хулигану, он встретил черноволосую подругу с таким уже привычным пучком.  — Хён, прости меня… пожалуйста, — Джокер переводит взгляд на грустного Тэхуна. — Прости, что сбежал. Я ночевал у лучшего друга. Белокурый паренёк сбоку кивает в подтверждение. Взгляд Ха Джуна только мечется от него к Джи Ён. Были они нереально похожими: те же сиреневые глаза, те же непослушные волосы, только противоположных цветов, и, главное, стальной взгляд, что пробирал до мурашек. Только Джинсу всё-же был поживее, чем его ледяная, интровертная сестрица.  — Да-а-а, я ему, конечно, говорил, что не стоит уходить из дому; но он меня не слушал. Зато моя нуна вправила ему мозги! — крепко обнимает смущенную от его слов Джи Ён, продолжая её расхваливать. — Она нас ещё вкусно накормила, чаем напоила, футоны постелила… — Прекрати, а-Джинсу, — девушка чуть хихикает — треплет братишку по волосам. — Не переживай, Ха Джун, я позаботилась о Тэхуне. Если бы я только знала раньше, что это твой брат… Во-первых, ей было донельзя неловко произносить настоящее имя Джокера. Ну не могла же она его назвать псевдонимом в кругу братьев?  Во-вторых, она чувствовала себя похитительницей чужих детей, ведь именно у неё дома заночевал сбежавший Тэхун.  Джи Ён было стыдно даже смотреть на Джокера, хотя проследить это за толстым слоем флегматичности было сложно. — Спасибо тебе. Только два коротких слова, и щеки Джи Ён покрываются легким румянцем, а в холодных сиреневых очах проскакивает совсем мимолетный, но такой яркий блеск. — Н-не за что, — от шока немного даже запнулась.  — Правда, спасибо, что не оставила моего брата. Я твой должник, — Ха Джун переводит  уже суровый взгляд на младшего. — А с тобой мы дома поговорим.  — Х-хорошо, Ха Джун хён… Тэхун чувствует легкое касание на своем плече — сталкивается с успокаивающей сиренью. Джи Ён чуть улыбается и совсем тихо проговаривает, чтобы слышал только он: — Всё будет хорошо. Твой хён тебя любит. Парнишка растерянно кивает. Джинсу же дергает сестру на себя и громко возмущается: — Эй! Нуна моя, ясно?! 

***

На гонку «Колибри» и «Скорпион» Джи Ён с Джокером пришли вместе сразу после школы, чем вызвали миллион вопросов со стороны У Ина. Но ответа на них он так и не дождался, поэтому включил обиженку и полный игнор. Продержался, кстати, очкастый недолго, так как ближе к началу гонки уже устроил представление. Точнее, поддержал его своими едкими комментариями, из-за чего на «Шаббат» нацелились буквально все команды в округе. Джи Ён оставалось только прятаться за широкими спинами парней, чтобы не дай Бог её никто не узнал. Со случайным столкновением со своим красноволосым соседом она уже смирилась: тот её сразу заметил и начал пилить недобрым взглядом. Но если бы её увидели ребята из команды «Манга», то от подколов У Ина она бы до конца жизни не смогла отвертеться.  Гонка была напряженной. Её разбавляла «игра» Ким Сон-джуна и Ю У Ина, которые тыкали пальцем в случайных девушек, что попадали в их поле зрения, и комментировали двумя простыми словами «smash» или «pass». Джи Ён на это только хмурилась и боролась с диким желанием прописать обоим парням подзатыльники.   Очкастый пытался втянуть в это занимательное занятие и Хёка с Джокером, но те только отрицательно покачали головами, давая понять, что они этой «херней» страдать не собираются.  Сон-джун тогда, ко всему прочему, поспорил с У Ином, что уломает на романтичный вечер с продолжением одну из команды паучих. Поэтому шаббатовцам только оставалось наблюдать, как их товарища беспощадно отшили. В какой уже раз. — Блять… полный облом, — единственное, что мог сказать У Ин по окончанию гонки. «Скорпион» проиграли. Некоторых участников той команды даже поймали охранники Кан Хан Нама, которых Джи Ён заприметила сразу; поэтому бегло поспешила увести своих — шаббатовских. Ведь в этих грязных играх они также замешаны, и, скорее, являлись их зачинщиками. Если кто-то об этом прознает, то им не поздоровится. И вот сейчас, когда солнце заходит за горизонт, будто нектаром поливая улицы Сеула, в одном из тихих переулков стоят четыре фигуры.  — Ты прикалываешься? Даже правила специально под вас сделали. А вы всё испортили, — У Ин зол. Лицо его было донельзя серьезным, ведь все планы с командой «Скорпион» провалились. Во второй раз.   Чан Бе поник. Смотрит себе под ноги с мрачной миной.  — Мне реально стыдно за вас, — У Ин не насмехается — он правда серьезен. Обычно пылающий, ехидный взгляд за желтыми стеклами очков был совсем апатичным; с нотками недовольства. Он разочарован. — У меня настроение и так ни к чёрту… Просто не лезь. Джи Ён подмечает слишком подозрительную мелочь в его голосе — напрягается. Что-то тут нечисто. — А какое мне дело до твоего настроения? Сиреневые глаза зациклены на руке Чан Бе, что была скрыта в кармане его штанов.  «Что у него там?..» Видит, как он шевелит пальцами. «Это нож». — Кретин, ты совсем не понимаешь, — спина Чан Бе напрягается. Джи Ён аккуратно дергает Джокера за рукав, — в какой ситуации оказался? Ха Джун совсем незаметно кивает девушке. Угрюмый парень напротив не видит: зациклен только на У Ине. — Сволочь!!! Я же сказал тебе не лезть!!!  Бам!  Чан Бе отлетает от точеного удара прямо в челюсть. С его рта хлещет кровь — складной нож звонко падает на холодный асфальт.  Тройка только пилит его с высока холодными взглядами. Джи Ён укутывается в чёрную ветровку посильнее и отворачивается от сломленного скорпиона первой. А за ней и У Ин с Джокером, кинув напоследок: — Не играй с острыми предметами. Это опасно, — У Ин хмурится, — долбанный кретин. Они ушли, а поверженный Чан Бе так и остался валяться в том глухом переулке, размышляя о своем пожизненном позоре.  Небо по-тихоньку окрашивается багровыми пятнами. Подувает холодный ветерок, разнося сухие опавшие листья деревьев.  Они заворачивают за угол и выходят на главную улицу, сразу же морщась от громкого звука сирены проезжающей мимо скорой помощи. — Бля-я-я… Это они типо за тем дебилом поехали? Ха-ха! — У Ин повеселел. — Нормально ты его так приложил, Джокер. А Джокер только молча кивает, странно поглядывая в сторону насупленной Джи Ён. — Это что получается… Из-за их проигрыша нам не отдадут вторую часть денег? — девушка ворчит, агрессивно пиная пустую жестянку по асфальту. — Получается, что так, — очкастый мрачнеет вместе с подругой, а потом взрывается: — Твою мать… Мне теперь чем за товар рассчитаться? Ебучие инвалиды!!!  Отбирает ногой жестянку у Джи Ён и пинает её с такой силой, что та отлетает в лобовое стекло какой-то машины.  Сработала сигнализация. Очкастый с максимальным удивлением поворачивается на своих друзей — видит только две такие же перекошенные мины.  Они одновременно понимают, что надо бежать.  — У Ин, ты идиот!!!

***

— И что ты планируешь сказать своему брату? — Джи Ён поглядывает на Джокера, оперевшись щекой о согнутые колени.  — Скажу, что мы участвуем в гонках. О клубе ни слова, — парень передает девушке сигарету — сам смотрит в упор. — М-м-м… думаю, будет нормально. Может, Тэхун увидит, что ты пытаешься найти другой способ заработка. Проговаривает это Джи Ён с какой-то неловкостью: у неё появилось сильное чувство, будто она лезет не в свое дело. — Угу… Хорошо, что ты с ним поговорила. Китаянке пришлось рассказать все события того вечера, когда младший Ха Джуна пришел к её Джинсу с ночевкой. Утаив некоторые моменты с их разговора на кухне и случай на улице, конечно же.  — Не стоит благодарностей. Тэхун не глупый мальчик — сам бы пришёл к этому, — Джи Ён делает сильную затяжку и жмурится.  «Слишком крепко». Джокер только кивает.  Сидят они снова на бордюре у той самой дороги, где пересекались уже несколько раз.  — Но всё-же… ты мне очень помогла. Я места себе не мог найти, когда малый сбежал. Я так-то поговорить с ним тогда пытался, как ты и сказала. А вот теперь Джи Ён стало реально стыдно, ведь из-за её «суперского» совета случилось такое. — О Боже, какая же я идиотка… — прячет красные щеки в коленях. Говорит совсем тихо и на китайском, чтобы Джокер ничего не понял. Немного вздрагивает, когда чувствует легкое касание на своем плече. Поднимает голову и сталкивается с немного смущенным лицом самого Ха Джуна. — Эм… ты это… не грузись. Хоть мы с ним и повздорили, но конфликт разрешился. До этого мы и словом перекинуться не могли, — парень вздыхает. — Я, конечно, видел, как Тэхун переживает… Да и второй брат тоже. Но, как ты и сказала в тот раз: «Молчание — самое страшное, что только может быть».  Уголки губ Джи Ён немного поднимаются. Она кивает. — Ты прав. Длинные, черные пряди, что выбились из пучка, раздувает вечерний ветер, спутывая их окончательно. Джокер убирает руку и сам опирается о свои колени, размышляя о предстоящем разговоре с братом. Вдалеке слышится лай собак: редкий, совсем немного нарушающий тишину.   — Пойдем. Проведу тебя до дома.  К девушке приходит осознание, что Ха Джун всё-же узнал о том, где она живет. Она томно вздыхает, мысленно проклиная того недалекого Пэк Ирсена, что орал об этом на весь кабинет вместе со своей дурной мамашей. — Не стоит… — пытается отговорить, лишь бы он не видел тот мерзкий район.  Джокер только отрицательно качает головой и поднимается на ноги. Подает руку подруге, чтобы помочь встать; а та только смотрит на него жалостными сиреневыми очами. — Может, разойдемся у круглосутки, как обычно, а? — старается сделать своё обычно каменное лицо более дружелюбным. Слышит тяжелый вздох — Джокер продолжает выжидающе косить на неё.  — Ладно… иду я… Она сдалась. Хватается за протянутую ладонь и встает на ноги, чуть качнувшись в бок, чтобы прохрустеть спиной.  Ха Джун на это серьезно удивляется — вспоминает шуточки У Ина про возраст подруги. Джи Ён прячет подозрительную ухмылку в вороте чёрной ветровки. «Всё равно сбегу возле круглосутки. Не на ту ты напал!» И снова они бредут по той самой дороге, тихо переговариваясь о своем. И снова их привычный спутник — ветер — со своей дамой Луной супровождают странников в темени ласковой сеульской ночи.  Хитрый ветер крадёт каждое их слово, тайком пряча в своих студёных потоках. И только он будет знать, о чём они говорили.