О чём молчит моя Вэньчэн

— Шевелись, Вэньчэн! Бухло само себя не выпьет! — У Ин прямо как верный пёс ждёт подругу у какого-то ларька на главной площади. — Опять ты свою гадость покупаешь?  Джи Ён агрессивно на него скосилась, но когда в её руке оказалась порция данго, политых острым соусом, то она решила зациклиться именно на сладости. Ну, почти сладости.  — Бля-я-я, не подходи ко мне с этим, — очкастый вскинул руку и отошёл на несколько метров, делая максимально скривленное лицо. — Завались ты уже, клоун, — девушка сегодня явно не была в настроении. В школе от неё никак не отставали с вопросами о «крутой тачке» и «крутом парне», что её на ней забирал. Ей это не нравилось и даже раздражало настолько, что хотелось набить морду каждому, кто об этом спрашивает.  До этого с Джи Ён почти все три года учебы никто даже не разговаривал. Абсолютно. Выглядела она всегда холодно, недружелюбно и почти что безжизненно, постоянно сопя на задней парте у окна, где её не было даже заметно.  Никто не помнил даже её имени, а когда учителям что-то было нужно, то они противно называли её «Чжан». Тогда она сто раз жалела, что ей не дали корейскую фамилию матери. А после того случая нет ей покоя ни в одном уголке старшей школы. — Ой, да ладно тебе. Чё ты завелась так? — в ответ он получил только молчание. Ну, и звуки пережевывания десерта с причмокиваниями. — Вы с Джокером меня доведёте. Камнееблые… А шли они как раз за ним, ведь парень где-то затерялся ещё в самом начале их вылазки в центр Сеула.  У Ин резко останавливается, чтобы набрать ему. Первый гудок, второй, третий… И так аж до момента, пока звонок не сбросился сам. — Блять! Ему мобила нахуя вообще нужна?! Скажи, Джи… — оборачивается на подругу, но замечает возле себя только небольшую группу европейских туристов, что с интересом на него поглядывали, —… Ён? Блять! — озлобленно скалится на напуганных из-за его вскрика людей и уходит на поиски потерянных. — Два придурка!

***

  Между ярких высоток со светодиодными экранами и неоновыми вывесками, что узорчато мерцали в тёмной ночи, собралась целая гурьба тусовщиков, преграждая здоровую часть площади.  Джи Ён не спеша шагала как раз в их сторону, стараясь обойти, но резко остановилась, увидев в толпе знакомую светлую макушку. Пустая палочка от данго была выброшена в ближайшее мусорное ведро.  Джокера тяжело было не заметить: был он выше всей той оравы на голову минимум, если не на две; да и одет был ярко. Среди низкорослых корейцев он мелькал, как маяк, вызывая у тех удивление в перемешку со страхом.  Джи Ён решила пройти за ним, чтобы вернуть блудного сына мамочке У Ину, но сама затерялась в пучине зрителей. Для неё вся та же кучка низкорослых корейцев выглядела, как непреодолимая, высокая стена, ведь сама китаянка еле дотягивала до отметки сто шестьдесят сантиметров.  И один шаг у Джокера равнялся где-то четырем девичьим, поэтому она смирилась, что ей его не догнать.  Где-то из середины послышался громкий вскрик: — Снимаем стресс за десять тысяч за одну минуту! В течении этой минуты я буду либо только уклоняться, либо нападать! По толпе прошелся грай переговоров: — Видал, как он уклонился? — Говорят, раньше он был профессиональным боксёром. Ну, неудивительно. — Может и мне попробовать? — неизвестный зритель запинается от бесцеремонного толчка в плечо. — А…? Джи Ён сумела добраться до парня, пропетляв между наблюдателями, и почти уже что вцепилась за край его оранжевого лонгслива, но тот вышагнул прямо в центр сходбища, обращая на себя всеобщее внимание. Девушка туда соваться не стала, оставаясь в переднем ряду в качестве немого зрителя. — Минута нормального боя, — низкий, немного грубоватый голос разрезал тишину.  Джокер выглядел максимально непринужденным: тело расслаблено, руки спрятаны в карманах чёрных спортивок. Он знал, что сильнее, и всем видом излучал своё превосходство, хотя был полностью невозмутим. — Ого, какой громадный… Какого он роста? — Да какая разница. Чё он сделает против профи? Надел боксёрские перчатки и в ожидании уставился на соперника. — По лицу видно, что ты уже где-то поразвлекался, — и в правду, в последнем бою ему прилетело прямо в глаз, который теперь был скрыт за марлей. — Надо хорошенько тебя встрепнуть, чтобы пришел в себя. Ну давай… Налетай. Джокер продолжал стоять, как уличный фонарь, даже не дернувшись. Толпа снова шепчется.  — Ну, чего встал? Иди сюда. Покажи, что можешь! — мужчине, что как раз затеял все эти бои, очень не нравилась напыщенность парня напротив него.  Он скептически смотрел на тату кинжала под глазом оппонента, а потом вцепился в продолговатый шрам, что покрывал здоровую половину его лица. Джокер замахнулся — публика затихла. — Здесь твой рост абсолютно бесполезен. Даже ребёнок сможет уклониться.  Голубые глаза загорелись, излучая дикую ярость и жажду крови. Губы растянулись в безумной улыбке, делая акцент на изогнувшемся вместе с ними рубце. Две золотые серьги в ухе дёрнулись, ярко блеснув в неоновом свете. Боксёр ловко увернулся, но к его изумлению, рука Джокера механично сменила направление. — Ч-что? Так быстро поменял траекторию? Бам. Тяжелый кулак врезал тому прямо по затылку. В голове бывшего боксёра зазвенело, а сознание, кажется, на секунду даже покинуло его тело.  — А-а-а! — послышался женский вскрик. — Боже, его шея… Джи Ён только изумленно смотрела на эту картину, кусая изнутри щеку от волнения и антуража. Лица зрителей в шоке перекосились, и среди них она заметила что-то уж очень знакомое, такое близкое. Удивлённые глаза столкнулись с такими же красными. Точнее, только одним из двух. Мужчина ухватился за свой боксерский шлем, что норовил развалиться после того сокрушительного удара. Капля пота стекла по его лбу от тревоги.  Не на шутку разозлившись, он начал махаться со стороны в сторону, ожидая выпада со стороны Джокера. Но тот только стоял, флегматично поглядывая сверху. Он унижал без какой-либо агрессии, без насмешек и даже без слов. Один только взгляд чего стоил. Бывший боксёр начал энергично и злостно колотить «морду» Джокера, пока тот просто стоял, не дергаясь от ударов ни на сантиметр.  Толпа только испуганно таращилась на это представление — кто-то даже записывал происходящее на видео. Джи Ён же таким темпом скоро сгрызет свою щеку, ведь у неё появилось чувство дежавю, что медленно и очень неприятно растекалось по телу. Девушка ухватила себя за плечи, вцепившись пальцами в ткань чёрной рубашки.  Джокер решил не медлить и наконец закончить бой. Удар — яростный свинг пробил защиту. Глухой звук тела, отлетевшего на брусчатку, был заглушен ревом толпы. Побежденный так и продолжал лежать неподвижно; его грудь тяжело вздымалась, словно он плыл по тёмным водам забвения. — Боже! Вы как?! — Ничего себе… Сделал его в два счёта. — А он точно был боксёром? Может, налапшил? Джокер снимает перчатки — прожигает проигравшего борзым взглядом.  Ошарашенная Джи Ён только и могла таращиться то на него, то на красноголового парня напротив. Он снова смотрел на неё и о чем-то размышлял, хмурясь при этом; но его отвлёк какой-то странный тип в маске, и они ушли.  И как всегда в самый неожиданный момент нарисовался У Ин, который явно был недоволен. — Чё делаешь? — Джокер повернул голову в его сторону. — Ты теперь платишь деньги за то, чтобы подраться?  — очкастый ехидно ухмыляется. — Чё, развлекаловки в клубе тебе недостаточно?  Тот только томно выдыхает — на подъебы не реагирует. — Ладно. Погнали, а то нас ждут. У Ин уже норовил уходить, как врезался прямо в Джи Ён; да так, что та чуть не отлетела в стоящего рядом паренька. — Ёб твою! Морально надо мной издевалась, а теперь собираешься физически добить? — девушка только возмущённо смотрит, потирая свой лоб после столкновения с подбородком друга. — Долбанный башэ.  — Я не понял, чё ты там ляпнула, но сама такая! Поняла?!  Тычет в ту пальцем и продолжает свою гневную триаду. А Джокер только следует за ними и думает о холодном пиве, что плачет по нему в небольшом пабе на окраине района.

***

— Йо, долго ждали? — повеселевший после перепалки с подругой У Ин приветливо машет рукой сидевшим за столом парням.  Тот что был в панамке, скептически глянул на очкастого, но молча кивнул головой. Второй же прямо-таки загорелся: — Здорово, У Ин! Чё как? Где были? — Ким Сон-джун снова надел такие же очки, как у Ю У Ина. — Чё бухать будем? Его энергичный пыл тут же остыл, когда глаза за красными линзами наткнулись на подоспевшую Джи Ён, что выглянула из-за спины Джокера. Парни уселись напротив, и так как Джокер занимал слишком много места, то девушке пришлось тесниться между Хёком и Сон-джуном, чему она не очень была рада.  «Лучше уж возле У Ина сидеть… — Джи Ён поникла. — Ладно, Хёк хоть адекватный». А Квон Хёк как раз и не был против компании старой подруги и тут же начал обсуждать с ней какие-то обыденные темы. Был он как всегда излишне спокоен, чем не мог не располагать к себе такого отчужденного человека, как Джи Ён. Буквально через минуту на стол приземлились здоровая бутылка настойки и несколько стаканов холодного пива. У Джокера, кажется, потекли слюни только от звонкого звука стекла. Взбодрившийся У Ин принялся разливать волшебный эликсир по рюмкам, приговаривая какие-то наставления. — Ну чё? Бахнем за будущую команду «Шаббат»!  — Боже, сколько здесь градусов? — китаянка уже мысленно прикинула, сколько она будет отходить после этой пьянки. Да и У Ин совсем не жалел напитка.  — Всё норм! Сорок где-то. — Сколько?! Её ступор тут же рассеялся, как парни чуть привстали со своих мест и гулко чокнулись, утягивая с собой и девушку под громкий вскрик: — За здоровье! Пойло неприятно обожгло горло и горечью отдалось в носу. Джи Ён томно выдохнула куда-то в сторону и прикрыла глаза: всё-таки давно она так не пила. Ещё вчера, когда очкастый позвал её, она сразу же отказала. А потом была просто забросана спамом сообщений с агрессивными эмоджи и угрозами вытянуть её силой из дому. Сон-джун просился на вторую рюмку, пока Хёк толко тихо попивал пиво и косил на него через пучок Джи Ён, шпилька из которого почти что упиралась ему в шею.  В помещении было тихо, ведь ночью в такой местности в принципе встретить людей было редкостью. Им пришлось добираться сюда на старом, дряхлом автобусе, что норовил уже развалиться под давлением единичных пассажиров. У Ин разлил настойку по новой — Джокер потянулся за своей чаркой один из первых под тихие смешки очкастого. — Вы же понимаете, что на кону сто миллионов?  Джи Ён нахмурилась. Теперь ей стало ясно, зачем У Ин всё это затеял. Ведь он ничего не делает просто так.  Играть на чувствах пьяного человека — очень действенный способ заставить его делать то, что тебе нужно. Вынудить информацию, склонить к чему-то —через манипуляции заставить его мозг думать в нужном тебе направлении. Главное это найти правильный подход, а дальше всё разрулится и без его участия.  — Плевать мне на деньги, — Квон Хёк в своём репертуаре. Он скептически ставился к идеям У Ина ещё в школьные годы, но, несмотря на это, продолжал следовать за ним. — Как?! Совсем сдурел? — завопил Сон-джун, которому уже, походу, ударил в голову алкоголь. — Я вот куплю себе крутые шмотки, тачку… И будет у меня самая сексуальная девушка во всём Сеуле! Во-о-от з такими титьками! — показывает руками, будто бы арбузы в каждой держит. Китаянка прикрыла лицо от стыда за этого парня. У Ин только начал откровенно угорать, но поддержал его стремление. Джокер же затих: он завис, сфокусировав сонный взгляд на стекающей капле пива по прозрачной оболочке.  — Джи Ён, а ты чего хочешь?  Девушка растерялась от такого вопроса. На днях они с У Ином обсуждали её роль в их команде. Официально она будет чем-то типо менеджера, хотя это и любительские гонки. Но, как сказал её товарищ, цель соревнований совсем не в победе. Поэтому Джи Ён будет просто эдаким помощником в тёмных делишках очкастого. Как У Ин сам ей сказал: «Тебе деньги нужны. Я не слепой. И я помогу тебе… а ты просто втягивайся и коси бабло. Лады?» Так что Джи Ён пришлось только кивнуть головой и мысленно поблагодарить друга. Он в её жизнь не лез, но при этом всячески облегчал эту юдоль. Чего только стоило его приглашение на работу барменом в их клуб, когда девушка потеряла источник заработка. — Мне нужны деньги. Это всё, — девичья рука потянулась за следующей порцией настойки, что была разлита по новой. Джокер стрельнул в неё каким-то странным взглядом. Четыре пары рук схватились за свои чарки. Пошёл второй раунд.

***

— Ну, а я такой их раз! Два! И всё, короче. Порешал их! — Ким Сон-джун на протяжении всей посиделки являлся чем-то типо радио, что пиздело куда-то под ухо, разбавляя обстановку. Пьяный парень никак не утихал, воодушевленно рассказывая «правдивые» истории из своей жизни.  В тесном заведении стало душно: Квон Хёк стянул панамку, а У Ин повесил куртку с логотипом их команды на спинку стула. Джи Ён же боролась с диким желанием расстегнуть верхние пуговицы на своей чёрной рубашке. — А! Ещё один раз… Я короче ш-шёл и ко мне гопари доебались. Ну, а я… — А потом ты их всех размотал. Мы поняли, — китаянка устала от непрекращающегося словесного потока прямо возле её уха.  У Ин начал смеяться. Сон-джун заметил это и серьёзно разозлился. — Эй! Ты д-даже… н-на велике не катаешь, так что это… ик… заткнись! — Ага, — короткий, холодный ответ заставил парня распалиться её больше. Он уже набрал воздуха, чтобы начать свою тираду, как У Ин отвлёк его, разливая последние миллилитры настойки. — Бля-я-я… закончилась, — пьяный У Ин был похож на самого настоящего змея. Он непрерывно улыбался, подкалывал, ехидничал и выводил своих собутыльников на конфликты. Пять минут назад они с Джи Ён как раз серьёзно поцапались из-за какой-то мелочи. — Уже всё? — Джокер как-то поник. Его лицо было красным, а светлые волосы растрепались из-за его же руки, в которую он упирался, чтобы не грохнуться лицом прямо в стол. Он, Хёк и Джи Ён являлись мирными пьянчугами: под действием алкоголя им хотелось только спать. Сон-джун выпил свою последнюю долю настойки и сразу же пол стакана пива залпом, после чего устало выдохнул и чуть не свалился на оторопевшую китаянку. Она уперлась ему в грудь, отталкивая пьяное тело от себя подальше, но ему, похоже, было всё равно. — Слуш-а-а-ай… Чан Ён. — Я не… — Тс-с-с… — Ким Сон-джун прикладывает указательный палец к её губам. У Ин втихаря включает камеру. — Я тут подумал… Может, мы можем… Приближается ещё ближе к её лицу и хитро ухмыляется. Но договорить он не успевает, так как девушка, несмотря на своё состояние, просто выпихивает тут же проснувшегося Хёка с его места и выскакивает из-за стола. — Я курить! — нервно бросает и пулей вылетает из заведения.  Какой-то дед за стойкой начинает громко хохотать. У Ин подхватывает, а Хёк с Джокером только удивлённо таращатся на Сон-джуна, что был отвергнут меньше, чем за секунду. — Ну ты и дебил. — Э?! А чё… а чё я сделал-то? — жалобно смотрит на парней за столом, ржущего за стойкой деда, а потом обращается куда-то ввысь: — Боже… Что я сделал н-не так, что меня отшила даже такая, как эта?! 

***

Джи Ён было мерзко. До тошноты противно и неприятно из-за действий сокомандника. С парнями она никогда не ладила в таком плане, а любой намёк на интим пугал её до мурашек, вызывая только сильное отторжение и ненависть. — Конченный дебил… Алкоголь немного выветрился на свежем ночном воздухе, но легче не стало, ведь выпила она немало. Ей даже пришлось опереться о стену, чтобы не свалиться на холодный бетон. Уже вторая по счету сигарета только ухудшала ситуацию, но в голове был такой диссонанс, что она продолжала тянуть табак дальше, всячески борясь с желанием вырубиться прямо здесь. От пивной Джи Ён пришлось отойти на несколько метров, чтобы уединиться в тихом уголке. Улочка была узкой. Снова граффити на стенах, бычки и мелкий мусор под ногами. Картина расплывалась, шаталась со стороны в сторону, не давая сфокусировать взгляд. В кармане чёрных штанов завибрировал телефон, но достать его для пьяной в стельку китаянки сейчас являлось непосильной задачей. Она плюнула на это гиблое дело и подожгла уже третью никотиновую злодейку. Маленький огонёк приятно отдался теплом в ладонях — Джи Ён прикрыла веки.  — О! А чё ты тут одна в такое позднее время? Идиллию с куревом прервал неожиданно появившийся голос сбоку. Девушка вздрогнула от его громкого «О!» Хоть при работе в Fight Club она уже оправилась после налёта на её родной паб, но иногда резкие звуки среди тишины заставляли её тело содрогаться, а сердце биться быстрее.  — Извини-и-ите, я Вас не понима-а-а-аю.  Оставшаяся капелька трезвости испарилась вместе с табачным дымом в холодном ветру. Она, похоже, забыла корейский. — Чё? Ты на каком пиздишь? — незнакомец подошёл поближе. Джи Ён попыталась сложить все расплывчатые пятна в одну картину и увидеть его лицо, но ядерная настойка с пивом всячески ей мешала. Она поняла только то, что он выше неё на голову. — А-а-ащ.. да отвали ты… — с сигаретой во рту обходит анонимного, но натыкается ещё на троих. — Что за? — Да она в дрова! Смотри, сонбэ, еле на ногах стоит. — Ха-ха! Может, пусть с нами пойдет?  Четыре тёмных силуэта что-то активно обсуждают, но китаянка ни слова не понимает из их речи. Треплет свой пучок и думает, на каком автобусе будет добираться домой. — Эй, слышь, ду ю спик инглиш? — под хохот друзей начинает разговор один из них. — Отъебись.  — Да бля…— хлопает себя по лбу. — Инг-лиш! Чё неясно-то?!  Джи Ён только устало смотрит на него и решает вернуться к своим. Время-то позднее: скоро пора расходиться. Уже разворачивается, как внезапно её хватают под локти с двух сторон. — Ноу-ноу! Ты никуда не уйдешь, андэрстэнд? Гоу с нами дринк чуть-чуть э-э-энд… — парень показывает неприличный жест: сует палец в кольцо из большого и указательного другой руки. — Окэй? Девушка только хлопает ресницами со слишком задумчивым выражением лица. Касание мужских рук ей явно не понравились, поэтому сейчас она думала, какую из них сломать первой.  — Слышь, англичанин, нахуй съебался.   Стальной тон рассек ночную тишину. Четыре головы повернулись на голос позади.  — Чё пристал, моднявый? Иди, куда шёл! — самый высокий из той четверки скептически глянул на У Ина. Выглядел он хиленько, да и в очках своих странных.  Остальные трое только стояли возле Джи Ён, что уже почти сопела, оперевшись об одного из них. Ей было слишком плевать на происходящее: она итак ничего не понимала.  — Не шевелись, пожа-а-алуйста… — неизвестный юноша дёрнулся: девушка положила голову ему на плечо. — Угу… Спасибо… И начала пускать слюни на его куртку. — Блять! Она вырубилась! Сонбэ, что делать?! Их старший продолжал играть в гляделки с У Ином. Унижаться перед каким-то, по его мнению, лохом у него желания не было. Их четверо, а «тот очкарик» только один. Сейчас им выпал шанс показать свою дерзость. — Чё пялишь? Это так-то наша баба, так что упёздывай давай. Если проблем не ищешь, конечно, — жёлчно насмехается, а Джи Ён сжимают в руках ещё крепче, якобы показывая «своё». — Правда? Ваша? Да ну… — У Ин ехидничает, но хмурит брови. — А не видно, блять?! — незнакомец подлетает к спящей девушке и хватает ту за шею, большим пальцем поглаживает её подбородок. Ю У Ин его бы прямо сейчас убил, а Джи Ён всё равно — она продолжает сладко посапывать. Компания принялась дальше зубоскалить и глумиться, пока к ним не подошёл ещё один человек. — Чё происходит? В глубине темноты над парнями возвышается устрашающая, здоровенная фигура. Очертания её лица едва заметны, словно сама ночь играет тенями на бледной коже. Глаза светятся неестественным красным светом от вывески соседнего здания. Всё это дополняется холодным, мертвенным дыханием, будто фигура сама сливается с омутом, что её окружает. Ледяной, чуть агрессивный взгляд, набитый крест под глазом и длинный, выделяющийся на светлой коже шрам, что так и кричит: «Беги!». — Твою мать…  Это та четверка и сделала. Очень шустро и единовременно. Да так, что их пятки сверкали уже в конце улицы, пока они не скрылись за углом вместе со своими воплями. Двое парней озадачено посматривают на раздражённую подругу, что стояла перед ними, запустив бледные пальцы в свои волосы и что-то тихо бормотала. — Что за оскорбление чувств китайского народа… Хоть бы поспать дали…  — С тобой всё норм?  — Оскорбили чувства почти полутора миллиарда людей…  — Эу, Вэньчэн, ты в адеквате? — очкастый дергает подругу за плечи, а та только продолжает бредить, подставляя свои краснющие щеки холодному ветру. — Оскорбление чувств китайской рассы… Нет вам прощения.  —  И что с ней делать?