О чём молчит моя Вэньчэн

Снова смена в пабе. Снова вечер пятницы, что принес с собой море клиентов. И снова измученная Джи Ён стоит у барной стойки, уже намешивая какой-то алкогольный коктейль. Она особо не задумывалась: ловкие руки делали всё машинально и, главное, очень быстро.  Пожелав уже какому по счету гостю приятного времяпрепровождения, кидает взгляд на экран телефона. Его яркий свет неприятно отдается болью в глазах — девушка жмурится.  «Только три часа прошло? Серьёзно?! — пронеслось в мыслях. Торчит она тут с одиннадцати, а смена заканчивается только в пол пятого утра. — Вот блин…» Приятная музыка заглушается громкими разговорами и смехом посетителей. Вроде они так-то особо и не буянили, но для Джи Ён, что не спала уже три сутки точно, это было настоящим адом. Кислая мина и тёмные круги под глазами говорили сами за себя.  Будто бы сквозь пелену слышит голос какого-то парня: — Йоу, Джи Ён. Налей мне пива, — знакомое лицо, но имя девушка вспомнить не может, так как голова была в тумане. Тот паренёк уточняет: — как всегда. Будто бы она должна знать из сотни клиентов, какое пиво любит именно он?  А она знает. — Да, сейчас сделаю. И наливает именно то, что он хотел. Принимает купюру и тысячу благодарностей и опирается о поверхность позади себя, когда тот уходит. Решает протереть пыль, ведь ей итак нечем заняться. Если будет просто стоять, то точно уснёт: такое уже проходили. Хватает она масс — литровую кружку. Самую большую из всех, что только есть в этом баре. Босс привёз целый десяток таких из Германии, но чаще всего они пылились на полке, ведь корейцы просто не могут выпить столько пива, а радлера тем более. Pub FF отличался от остальных высокой клиентоориентованностью на туристов. Находился он прямо в сердце Хондэ, и хотя не особо завлекал людей своим видом, но меню было настолько разнообразным, что иностранцы возвращались сюда в последующие свои поездки в Корею. Немцы особенно, ведь именно здесь они могли выпить своего любимого пива из масса. Кружка была тяжелой для Джи Ён настолько, что ей пришлось с силой стиснуть её в руке. Она принялась её натирать и уже успела сосредоточиться на этом крайне «интересном» занятии, как входная дверь громко ударилась о стену. Было это громко. Слишком. Настолько, что все посетителе повернули свои головы. Сердце ушло в пятки. В тот момент Джи Ён думала, что это сон. Что то, что она видит, это её больная фантазия. Что она просто уснула и это её страшный кошмар. Но нет, это было взаправду. — Руки вверх!!! Это NIS! Все на пол!  В помещение с криком влетели вооруженные люди в темно-синей форме. Их лица были скрыты за масками, на груди красовались бронежилеты, а на головах черные каски.   «Нет, нет, нет… Нет…» — Все на пол, я сказал!!!  Один из спецназов замечает Джи Ён за барной стойкой и буквально бросается на неё с оружием. Кружка выпадает из рук — девушка валится на плитку вместе с ней, приземляясь прямо на осколки. Ей моментально заламывают руки.  — Н-нет… Мужчина в форме агрессивно кричит ей прямо в ухо, но она уже не слышит. Джи Ён начинает трясти. В голове стоял дикий гул после удара о кафель. Учащенный стук сердца тарабанил прямо по ушам, а легкие просто отказывались принять даже один несчастный глоток воздуха. Гости паба с пугливыми визгами и слезами выбегают из помещения. Все столы и стулья перевёрнуты, а посуда разбита.  — Где ****? Джи Ён ничего не может разобрать из потока мужского рёва. — Блять! Отвечай!!! Мужская рука грубо поворачивает лицо девушки к себе.  У неё ощущение, что она сейчас тут просто сдохнет. — Я… Я… Старается что-то ответить, но никак не может сложить ни одного корейского слова. Её жёстко поднимают с пола и впечатывают лицом в барную стойку. Звук сильного удара о поверхность потерялся в белом шуме. Она ничего не чувствует кроме дикой паники и своих трясущихся конечностей.  «Блять, блять, блять! Они нашли его? Они нашли? Да? Наверное, они нашли его тело… Господи! Мне конец. Я сяду на пожизненное… Нет, меня убьют… Меня убьют свои же!»  Острые ногти впиваются в ладони. Ей плохо. Её тошнит. Её адски душит в области грудной клетки. Боли в голове прибавляют мысли о татуировке на спине. Если они увидят: ей точно крышка. Нет, не так.  Ей полный пиздец.  «Мне стоит уйти раньше… Мне стоит…» — замечает большой осколок стекла на столешнице, что валялся совсем неподалеку от её лица.  В голову моментально приходит безумная идея, но есть одна проблемка: ей до сих пор держит руки служащий, не давая сдвинуться ни на миллиметр. Но его хватка на секунду ослабевает. Джи Ён, набравшись смелости, уже мысленно прощается со своим братиком:  «Прости, Джинсу-диди, но так будет лучше», — резко дёргается и… — Эй! Отпусти девочку. Чего ты навалился так на её? — удивленно вскидывает брови. Кто это? Зачем он пришел? Но посмотреть не может, потому что голова была повернута в другую сторону и сильно удерживалась грубой рукой. — В смысле? А мне типо стоять сбоку было нужно?! Вон, работает на Чо У Джина. Чем тебе не подозреваемая?  «Чо У Джин?» — Она просто бармен. Оставь её. — Но, начальник…! — Я сказал: отпусти.  И её действительно отпускают. Мужчина в форме, что удерживал её до этого, матерится себе куда-то под нос и отходит в сторону.  Джи Ён выравнивает спину и сталкивается с многочисленными взглядами. — Расслабься: мы уже нашли то, что нам было нужно, — голос следователя был ровным, спокойным. Но в тот момент ей казалось, что он достанет из заднего кармана пистолет и всадит ей пулю прямо в голову. Но он, изучающе осмотрев её с ног до головы, просто кидает: — Иди. Джи Ён уже даже не смотрит. Ни на спецов, что продолжали рыскать в каждом углу перевернутого с ног на голову паба, ни на целую груду стекла на плитке, что звонко хрустела под подошвой, ни на свои руки, с которых стекали капли крови. На трясущихся ногах она вылетает на улицу. Здание было окружено полицейскими машинами и тонированными автобусами. Яркий свет фар и мигалок в ночной темени слепил ей глаза, а леденящий ветер неприятно обдувал кожу под тонкой черной рубахой. Она хотела убежать так далеко, чтобы больше не слышать звуки заведённых моторов. Чтобы не видеть те тёмные фигуры в форме. Чтобы не слышать тех криков. Джи Ён протискивается между автомобилями, что перекрыли знатный участок улицы, и падает на колени. Она сгибается, яро пытается отдышаться и угомонить дрожание тела.  Но тут её резко кто-то дергает. Ей становится страшно. — Эй, Джи Ён…!!! Вэньчэн, ты меня слышишь?! — мужские ладони мягко поднимают её голову, умостившись на щеках. — Блять… Джи Ён, ответь! Девушка только глядит на У Ина пустыми глазами, не замечая позади того подоспевшего Джокера.  — Джи Ён, я ща вернусь. Обещаю. Окей? — осторожно гладит её по волосам и резко подрывается. — Джокер, посиди с ней. Я сейчас приду. И У Ин убегает, оставляя их наедине. Джи Ён и дальше продолжает сидеть на холодном асфальте, пока не чувствует сильную хватку, что подняла её на дрожащие ноги. — Пойдем.  Джокер аккуратно придерживает девушку и ведёт поближе к другой стороне улицы. Лавочек не было, поэтому они уселись на ступени какого-то здания, что уже было закрыто. Парень видит как её трясет — бегло стягивает свою куртку и накидывает ей на плечи. Она никак не реагирует, поэтому ему пришлось самому её укутать, чтоб она не простудилась.  Взгляд голубых глаз цепляется за руки Джи Ён.  — Может, мне сбегать в аптеку? Или врача нужно? Бледные кисти были окрашены в алый, а некоторых участках кожи виднелись ещё и осколки, что глубоко засели в тканях. — Останься… Пожалуйста. И она смотрит прямо на него. Голубизна раннего летнего неба сталкивается с омутом нежной сирени.    Джокер отводит взгляд, бережно берёт её ладонь и принимается доставать стекло, усердно стараясь не причинить лишней боли. А он был уверен, что больно ей было точно. Но Джи Ён не подавала виду, просто пялясь пустыми глазами на красную жидкость, что сочилась из многочисленных порезов. Перед глазами тут же всплыла неприятная картина из прошлого: острый нож, стиснутый в её же руках.  Она резко дергается, а за ней и Джокер, что не на шутку испугался. — Тебе очень больно? Прости.  — Н-нет, я просто… Впервые он слышит настолько взволнованый голос Джи Ён. Она всегда говорила сдержанно, спокойно; даже когда злилась на У Ина. Радостной он тоже никогда её не видел.  Джи Ён всегда была невозмутимой. Её руки начинают дрожать ещё сильнее, а паника только нарастает. Казалось бы: всё позади, ведь спецслужба обошла её стороной. А если это была уловка? Если они сейчас что-то разнюхают и вернутся за ней? Она помрет от нервов быстрее, чем узнает, что же на самом деле там случилось. — Всё будет нормально. У Ин разузнает, что там, — мягко стискивает её ладони в своих в знаке поддержки. Кровь отпечатывается на его коже, но он не обращает внимания, завороженно глядя на бледное лицо перед собой, что освещалось светом фар и переливалось миганием синего и красного цветов от полицейских мигалок.  Волосы цвета вороньего крыла в этот раз были распущенны. Кажется, её шпилька осталась валяться где-то на полу паба. Морозный ветер раздувал длинные пряди, что торчали из-под куртки Джокера, окончательно их спутывая так, что они закрывали пол лица.  Достав уже последний осколок, он роется в карманах: у него всегда там валялись пластыри, бинт и небольшой бутылек перекиси. Всё-таки его деятельность требовала ношения с собой чего-то по типу аптечки. — Сейчас будет щипать, — спокойно предупреждает так, будто бы она сама и не знала.  Джокер осторожно поливает кровавые раны, что от малейшей капли начинали шипеть. Джи Ён же даже не шевелилась, полностью доверяя свои руки парню. На конец он перематывает их, затягивает узел, но не отпускает.  Девушка снова смотрит на него. Ветер отбрасывает прядки волос с лица, открывая вид на каждый сантиметр измождённой тонкой кожи. На скуле красовался здоровый синяк, а возле рта с той же стороны виднелся  продолговатый порез аж до уха. Кровь на нём уже запеклась, но Джокер решил, что обработать его лишним не будет.  Подносит руки поближе, но опять отвлекается на её глаза, что прожигали насквозь; что проникали своим взором прямо в душу.  Были они причудливыми: светлыми, похожими на мерцающие в свете солнца аметисты. Драгоценные камни переключают своё внимание: переводят взгляд куда-то вверх. Джокер следует за ними и натыкается на неимоверную картину. Сверху медленно, будто бы пританцовывая, спускались вниз снежинки. Над головами не было навеса, поэтому белые хлопья падали прямо на них. В особенности они выделялись на тёмных волосах девушки, красиво поблескивая, будто бы звёздочки на ночном небе. Джи Ён снова на него смотрит. Чудно, зачарованно. Это даже смущало.  Очами обводит каждый сантиметр лица: скулы, нервозно стиснутые в полоску губы, прямой нос, периодически станавливаясь на каждой ссадине. Но тут она глазами вцепилась в его шрам — Джокер напрягся. Он знает, что отвратителен; что люди опасаются его из-за той чёртовой отметины, что разделила его жизнь на до и после. Что никто не сможет разглядеть в нём добродушного человека, исподтишка бросая косые взгляды на рубец, что будто бы перечёркивал его настоящее обличие. Он ожидал испуга, осуждения, отвращения — чего угодно, но только не: — Теперь мы как лучшие подружки. На её тусклом лице выцветает яркая улыбка. Настолько искренняя и чувственная, что, кажется, сердце Джокера на долю секунды остановилось.  Свободным от бинтов пальцем она указывает на свой порез с той же стороны лица, что и у него.  Он только завороженно смотрит, ничего не отвечая. — Ух, блять, ну и вечер! — внезапно подлетает запыхавшийся У Ин. — Вэньчэн, ты как? Всё в порядке? Я вещички твои прихватил, — указывает взглядом на чёрный рюкзак, что свисал с его плеча. Очкастый приземляется на ступени возле них и вытягивает из кармана леопардовой куртки какой-то предмет. Довольно улыбается и ждёт реакции. — Смотри, чё нашел!  Девушка ошарашено смотрит на цзи в его ладоне. Ту самую. Её родную: со свисающими побрякушками, маленьким цветочком и полумесяцем сбоку. Дрожащими руками забирает шпильку и улыбается ещё шире, вертя её в измученных руках. — Спасибо.  — Да не еби… Ты с какого момента начала юзать новую эмоцию?! — намекает на поднятые уголки губ под её тихий смех. — Пиздец! Джокер, ты чё с ней сделал? *** — Это наша очень хорошая подруга — Джи Ён! Её можно и без документов спокойно пропускать, лады? У Ин представляет девушку двум вышибалам при входе в клуб и под одобрительные кивки утягивает её дальше за собой. Протискиваясь между тусовщиков на танцполе, уверенно направляется в самый дальний угол огромного помещения. Заворачивает и петляет коридорами. Останавливается у чёрной двери с табличкой «Вход только для персонала» и поворачивает голову на Джи Ён, что стояла позади.  — Добро пожаловать в наше гнёздышко!  Уверенно толкает дверь, пропуская девушку внутрь. Джи Ён осматривается. Это было небольшое темное помещение, где из мебели стоял только офисные стул со столом, на котором покоились различные записи, кожаный диван с низким столиком перед ним поменьше, что использовался как подставка для пепельниц и стаканов.  Также у стены при входе стоял шкаф с каким-то барахлом.  — Садись, Вэньчэн. Не стой ты в дверях, как не своя, — и девушка устало плюхается на тот самый диван. — Та-а-ак… Из гостинцев у нас только сигареты, экстези… Ну, кокаин ещё. Так что прошу прощения! Сегодня без чая с печеньками. — Дурачина… — Какой есть. Мне нужно сгонять наверх, сама понимаешь. Это ненадолго. Но я попросил Джокера зайти к тебе после боя, — У Ин треплет подругу по волосам под её недовольный взгляд. — С тобой же всё в порядке? Если хочешь, то я останусь. — Всё хорошо. Я подожду. Очкастый кивает и принимается копошиться в шкафу. Минута и на колени Джи Ён приземляется мягкий плед. — Можешь поспать: потом всё обсудим, как вернусь. Переполох наделали конкретный! Но ты не ссы: всё ок будет. Будем чё-то решать, — улыбается напоследок и уходит, видя, как подруга уже закуталась в плед поверх куртки Джокера и устало прикрыла глаза. ***  Джи Ён подрывается из-за резкого звука открывшихся дверей. Похоже, ей опять прийдется бороться с этим страхом. Теперь один только скрип, намекающий на пришедшего человека, будет вызывать табун мурашек и учащенное биение сердца, что звонко отдавалось в ушах. На глаза навернулись слёзы, но она их быстро смахнула, заставляя успокоится свой разум. — Я тебя разбудил? Прости. У Ин попросил меня зайти. — Всё нормально. Кажется, теперь это её любимая фраза.  Джокер устало падает на стул и прикрывает глаза. Видок у него был не очень: всё лицо в синяках и пластырях, а перевязанные бинтами руки в крови; и, похоже, не его.  — Ты победил? — тихо подаёт голос девушка, будто бы мышь.  — Угу, — он смотрит на неё одним глазом и хмурится. Второй был спрятан за марлевой повязкой. А у неё в мыслях только какое-то тягучее сожаление, что она вообще решила задать этот вопрос. — Я совсем забыла отдать тебе куртку. Прости, — выпутавшись из пледа, стягивает верхнюю одежду и аккуратно откладывает на край дивана. — Тебе, наверное, было очень холодно. Ещё раз прости. Я просто… — Забей, — прерывает речь холодным тоном. — Тебе итак знатно сегодня досталось. — глядит на красочный синяк на её скуле. — Лучше отдохни. И он прав. Джи Ён сама это знает, но всячески пытается игнорировать происходящее. Ей просто легче отвлечься и не думать о плохом. Она лучше переключится на мысли о работе, учёбе и своем братике, конечно же.  Она скоро забудет этот день: он будет только отдаваться тихими вздрагиваниями при громких неожиданных шорохах; но и это когда-нибудь пройдёт. А с остальным она справится. Джи Ён просто не умеет по другому.  Девушка молча кивает на слова Джокера и вытаскивает свою шпильку из кармана спортивок. Чуть крутит её в пальцах, любуясь переливанием ярких побрякушек на конце в теплом свете настольной лампы. Хочет закрутить волосы в свой привычный пучок, ведь ей крайне было неудобно со своими патлами, что сейчас больше походили на мискантус китайский. Иронично. Сначала Джи Ён старательно пытается собрать волосы, но острая боль и туго затянутый бинт всячески ей мешали. В другой руке держит шпильку, что постоянно выскальзывала из пальцев под её негодование. Она пыхтела, жмурилась, но потом просто: — Блять, да ну его… — измученно вздыхает под вопросительный взгляд Джокера. — Может, я могу помочь? — как-то неуверенно кидает парень. Девушка же вскидывает брови, но от помощи не отказывается: — Если тебе не будет сложно… — немного запинается. Всё-же с другом У Ина они ещё не так близки. Он итак тут сидит из-за неё, а сейчас она его будет напрягать со своей спутанной шевелюрой.  Джокер молча кивает и подсаживается на диван. Джи Ён сует ему в руки цзи и поворачивается спиной.  И парень понял, что понятия не имеет, как девушка умудряется делать прическу с этим непонятным предметом.  — Эм, что мне делать?  — Постарайся собрать все пряди одной рукой… — девушку пробрало холодком в предвкушении. Она чувствует, как сердце вновь начинает стучать слишком быстро.  Волосы — это её, можно сказать, больная тема по жизни. Она бы их уже давно срезала — даже налысо бы побрилась, чтобы не ощущать снова железную хватку отца на них, когда тот был не в духе. Сегодня ей прилетело даже от спецназовца, что по-скотски поднял ту с пола, а после шандарахнул о барную стойку.  Джи Ён ненавидела свои волосы. Она ненавидела, когда их восхищенно комментируют, когда пытаются дотронуться, когда их держат грубые мужские руки. Её единственным спасением была цзи — китайская шпилька, которую она привезла из родины. Её единственное хорошее напоминание о теплых деньках со своей семьей в Шанхае.  Девушка не знает, почему согласилась на помощь Джокера. Не знает, почему доверила малознакомому парню своё сокровенное. Возможно, это из-за его доброты, что он ей показал этой ночью. Как он бережно держал её ладони в своих и просто молчал.  Джи Ён на пальцах одной руки может пересчитать всех, кто к ней относился по-человечески за двадцать лет её жизни. Младший братик, босс, **** и... У Ин с Джокером.  Она жмурится и ждет, но расслабляется, ведь резко по её телу разливается приятное тепло: Джокер совсем аккуратно, стараясь не причинить никакого дискомфорта, собирает волосы в один тугой хвост. Пальцами мягко проходится по девичьему овалу лица, чтобы подтянуть мелкие прядки, что его обрамляли. Берёт в свободную руку шпильку и теряется:  — А дальше как…? Ему не могло прийти в голову, как пользоваться этой непонятной штукой. Была цзи ещё достаточно острой на конце, и он серьёзно задумался о том, что Джи Ён без проблем сможет пырнуть ею человека. — Закрути волосы в пучок. Можешь намотать их на руку. Только туго… А потом просто вставь посередине шпильку. Он следует всем указаниям; и, уже держа черный хвост, намотанный на кулак, чувствует, как кровь приливает к щекам. Мысленно успокаивает себя, что Джи Ён не видит его лица. Ему даже стало немного стыдно за свои мысли. Джи Ён же прикрывает глаза и почти что тает. Она и подумать не могла, что такие длительные касания к волосам могут быть настолько приятными.  Вспоминает, как У Ин постоянно треплет её пучок и называет его гнездом — улыбается. «Дурачина. Только дразниться и умеет». Джокер вставляет шпильку и удовлетворенно кивает.  «Не так уж и плохо получилось». — Ого. А ты профи! — трогает прическу, проверяя на упругость. — Спасибо. — Угу. Входная дверь тихо открывается — Джи Ён чуть вздрагивает и поворачивает голову на пришедшего. — Йоу, вы как тут? — возмущенно косится на подругу. — Я думал, что ты спишь! Вэньчэн, Господи, мне тебя в люльку засунуть надо и колыбельную спеть, чтобы ты хоть на минуту уснула? — Ну, если так хочешь. — Я запомнил! — хищно ухмыляется и падает на стул, разворачиваясь лицом к друзьям. — Вы в край охуели. Так-то я этот диван покупал! — И чё? — Джокер коситься на очкастого. — Мы так-то калеки, — драматично указывает на их с Джокером увечья. — Так что не выёбывайся.  — Я вообще слепой, — намекает на повязку на глазу. — Ой, бля, ладно-ладно, — вскидывает руки в знак поражения и обращается к парню: — Зайди за бабками — они у Гын Хо. На сегодня всё. Завтра можешь не приходить, если чё, а то бабла итак навалом. Ты прямо Тайлер Дерден!  Помрачневший Джокер на это только кивнул. Бегло накинул свою куртку и ушёл, махнув рукой напоследок.  У Ин с Джи Ён остались одни в полной тишине, которую разбавляли только приглушенные басы из другого конца заведения. — Так… В общем, я узнал, что за хуйня там произошла, — парень прерывает молчание первым. — На вашего Чо У Джина кто-то серьезно наступчал, — Джи Ён вскидывает брови. — Да так, что даже компромат предоставили. Он подозревается в контроле организованной преступной группы, поставке и продаже наркоты, оружия… Чё там ещё… Ага! И в обмывании денег через ваш паб… Короче, забрали его, прикинь! У Ин всё продолжает рассказывать, а у девушки гора с плеч. Она, конечно, серьёзно расстроена тем, что случилось с боссом, да и с самим пабом, который ей стал уж слишком родным за длительный период работы там. Но самое главное, что в обвинениях не было ни единого слова про гон. А со своими проблемами У Джин и сам разберётся: он не простой человек. — Сейчас все как в жопу ужаленные! Такой кипишь, что ну просто пиздец. Будут искать крысу. На этом моменте закрутились шестерёнки в голове Джи Ён: — Ну, меня трогать точно не будут. Дон Су тем более… — он был вторым барменом в их заведении. —… Из клиентов в последнее время я никого подозрительного не заметила. Да и кому взбредёт в голову пробираться в кабинет босса, — она думает. Думает и думает. Нервно закусывает губу и пытается вспомнить. — Это должен быть кто-то из более приближенного круга, или тот…  Тот, кто имел возможность попасть в кабинет.  Они сталкиваются взглядами.  Момент — У Ин уже жёстко придавлен к полу, а к его горлу острым концом подставлена та самая шпилька.  — Э?! Вэньчэн?! Какого ху…?! — не успевает договорить, так как девушка надавливает на артерию. — Дернешься — убью.  Джи Ён была враждебно настроена. Она никогда не отличалась особой дружелюбностью, но сейчас её глаза просто пылали адским фиолетовым пламенем, угрожающе сузившись. Но лицо оставалось серьёзным, холодным, отстранённым.  Но У Ин знал, что она непременно прикончит его, если того пожелает. От его привычной ухмылки не осталось ни следа.  — Что ты творишь? — тон был ровным, строгим. Он её не боялся. — У меня к тебе встречный вопрос, — приближается к его лицу, как лиса: пугающе, зловеще. — А я-то ломала голову, зачем ты начал заявляться в паб так часто. Общался со мной, постоянно пихал чаевые, а потом попросил отвести тебя к Чо У Джину. Не находишь это странным, что всё было очень спокойно до твоего прихода? Что всё, блять, началось тогда, когда ты попросил разрешения торговать на его территории под проценты? Ты прекрасно знал, что просто так тебя наверх не пустят. И для этого решил использовать меня!.. Она бесстрастно шепчет. Продолжает свою тираду, одаряя У Ина диким холодом в каждом слове. А он только слушает — взгляда от её загоревшихся аметистов не отводит. —… Решил отвести от себя подозрения этой «заботой»? Скажи мне… Как ты оказался тогда на улице? Как нашёл меня? А вернулся ты в паб, чтобы потом отчитаться, что всё пошло по плану?! — она теряет власть над эмоциями и начинает повышать голос. — И знаешь, я на тебя не злюсь. Чо У Джин из любого дерьма выберется. Я только…  На нежной сирени поблескивают прозрачные бусины.  —… Я только, блять, себя ненавижу! Что я поверила тебе! Что, сука, я столько всего прошла, чтобы в конце концов попасться на такую уловку?! На лицемерие?! — с её глаз стекает целый град слёз, что капали прямо на грудь У Ину. — Просто… Просто оставь меня в покое.  Убирает шпильку от шеи «друга» и поднимается на ноги, полностью освобождая его.  — Вэньчэн, ты иногда бываешь такой глупой, — уголки его губ немного поднимаются. Он продолжает валяться на холодном полу, давя лыбу в потолок. — С чего ты решила, что я постоянно заходил тогда к тебе из-за ебучего Чо У Джина? Девушка останавливается у входа. Последняя капелька веры борется с глубоким омутом ненависти: тяжко заставляет остаться и выслушать У Ина.  — Я видел тебя тогда на набережной, — У Ин поднимается с пола — она непонимающе косится на него. — Когда ты там плакала. Вся в кровищи. Возле тебя ещё малый был. Джи Ён пытается вспомнить. У Ин продолжает: — У тебя на лице живого места не было. Я тебя сначала и не узнал: всё-таки три года не виделись. Да и волосы ты в чёрный перекрасила. Я потом услышал китайский и окончательно догнал, что это была ты. — Зачем ты мне всё это говоришь? — А затем, что мне было пиздец как стыдно, что я тогда не подошёл. Я до утра пробухал в клубе. Ещё таблеток закинул… Бля, я вообще сначала подумал, что это галлюны.  — Мы с Джинсу тогда ушли из дому, потому что отец привёл своих друзей. Они что-то приняли и чуть не поубивали друг друга. Джинсу очень испугался, поэтому я решила их утихомирить. Ну, и получила пару раз по лицу.  Говорила она без какой либо грусти. Слёзы на щеках высохли, поэтому на девичьем лице снова красовалась привычная отчужденная мина. — Я решила забрать брата, чтоб его не тронули. В нашем районе не особо безопасно, поэтому к рассвету мы как раз дошли к набережной, — ловит на себе немного сочувствующий, но серьёзный взгляд парня. — Не надо меня жалеть. Я не поверю, что ты решил так утихомирить свою совесть. У тебя её нет.  У Ин тихо хихикает. — Джи Ён, ты одна из немногих людей, которые знают меня настоящего. Сама себе не ври. Я же сразу сказал, кто меня послал к Чо У Джину. Я просто исполнитель. Я — лицо. Но зайти без стука было бы очень некрасиво, поэтому я попросил тебя меня провести. Да и просто побесить тебя хотелось, если честно, — ехидно улыбается. — Меня так-то давно уже в ваш паб веником гнали. Я должен был договориться обо всём ещё в первый раз, когда я к вам зашёл. Подходит к девушке поближе. Она же внимательно слушает, не перебивая. Анализирует каждое его слово.  — Но как же я удивился, когда за барной стойкой увидел тебя. Тогда я и подумал, что это судьба. Вот, почему я прилепился к тебе, — Джи Ён хмурится. Не верит. — Знаешь, мне так-то обидно было, что ты просто исчезла, ничего не сказав. Ты даже ебучей СМС-ки не кинула! Блять, даже Хёку грустно стало несмотря на то, что ты зарядила ему в дыню!   — Я случайно… — Не перебивай! Наорала на меня, наугрожала. Ещё, блять, свою заколку мне к горлу подставила! Господи, женщины — зловещие создания! — парень снова травит свои шуточки. Он спокоен. — Так вот… Ты начала вести себя максимально странно. Что это вообще была за драка? О тебе вся школа трындела, не прекращая. А потом ты просто пропала. Так сложно было предупредить? И это ты говоришь мне о совести? Джи Ён, мы не чужие люди и чужими не были. — мягко касается её плеча — она вздрагивает. — Так скажи мне тогда, во что ты, блять, вляпалась? Какого хуя ты работаешь в пабе, что был изначально создан для обмывания денег и наркотрафика?  На сиреневые глаза снова наворачиваются слёзы. Ей стыдно. Ей правда очень-очень позорно за саму себя. За свой ужасный поступок в сторону таких дорогих ей людей. В тот роковой день, что до сих пор скребёт ей душу, было перечёркнуто всё: Её дом. Её учёба. Её друзья. Её вера в спасение собственной семьи.  У Ин потрясенно таращится на дорожки слёз, что стекали градом по багровым девичьим щекам. Что так сильно щипали свежие раны, снова напоминая о сегодняшней ночи.  Джи Ён устала. Она откровенно заебалась терпеть каждый новый удар, что подготовила ей судьба. Она просто хотела спокойно работать в пабе, потихоньку откладывая деньги на их с братом светлое будущее. Но в её жизни снова появляются старые знакомые, что открывают уже зажившие такие же старые раны.  — Хочешь знать, почему я исчезла? Хочешь своими глазами увидеть, почему я никому ничего не сказала? — мокрыми от слёз, но наполненными твёрдой уверенностью глазами прожигает напротив стоящего друга. — Тогда смотри.  Бледными, почти полностью перебинтованными пальцами тянется к пуговицам на своей чёрной рубахе. Они тихо клацают — открывают удивлённому парню вид на тонкую, светлую кожу.  Она поворачивается спиной — одежда падает на пол.  Теперь У Ин всё понял.