Let Me Drown In You / Позволь мне утонуть в тебе

В следующий раз Иван открыл глаза три дня спустя. Тилл проводил с ним каждую свободную секунду. Он ел в комнате Ивана, уходил с работы пораньше, чтобы посидеть с ним, и заставлял себя бодрствовать по вечерам до изнеможения, просто на всякий случай. Никто не знал, когда Иван снова проснется, и Тилл не хотел это пропустить. Они с Мизи болтали в комнате Ивана после завтрака. Мизи сидела в кресле, скрестив ноги, а Тилл сидел на полу, подтянув колени к груди. Она присоединялась к нему каждое утро с тех пор, как Иван впервые проснулся. Похоже, она тоже не хотела пропустить следующий раз. — Ну и как это было? В первый раз? — тон Мизи был непринужденным, но если Тилл присмотрелся бы, то заметил бы дразнящий блеск в ее глазах. — Мизи, ты уже спрашивала меня об этом. — Так и есть. Но почему мне кажется, что ты еще не все мне рассказал? — она игриво улыбнулась ему, постукивая пальцами по бедру. Что ж, подумал Тилл, он и вправду не рассказал ей все. Когда она впервые задала этот вопрос на следующее утро после случившегося, он поделился с ней важными подробностями. Тилл рассказал ей, что мыл Ивана, когда тот вдруг открыл глаза. Что он был в полном сознании и не узнавал его — он думал, что Тилл — ангел. А потом снова заснул. В общем, так оно и было. Однако Тилл совершил ошибку, задумавшись о незначительных деталях той ночи. О том, как он гладил лицо Ивана и смотрел ему в глаза. О том, как он прижался лбом ко лбу Ивана и плакал у него на плече. О том, как Тилл поцеловал его. После этого Тилл начал заикаться, а его лицо стало ярко-красным. Мизи сразу поняла, что что-то случилось, и теперь она не хотела оставлять его в покое. Она уже в четвертый раз просила его рассказать ей, что еще произошло той ночью. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — проворчал Тилл, но даже он чувствовал, что его лицо горит. Боже, как неловко. Он не собирался его целовать — просто его эмоции зашкаливали, и он действовал, не задумываясь. — Но у тебя на лице написано, что это так! — Мизи хихикнула, прикрыв рот рукой. Тилл отвел взгляд в угол комнаты. Как несправедливо, что некоторые люди так хорошо умеют скрывать свои эмоции. Тилл же, казалось, всегда выдавал сам себя. Но, прежде чем он успел возразить на ее обвинение, Мизи бросилась на него со своего места. Тилл не успел среагировать, как она уже была на нем и щекотала его бока своими изящными пальчиками. Он упал на спину, безудержно смеясь и пытаясь оттолкнуть ее руки. — Мизи! — крикнул он в перерывах между смехом. — Прекрати! Она, конечно, не остановилась. Ее пальцы продолжали беспощадно терзать его уязвимые места. — Я остановлюсь, если ты расскажешь мне, что случилось! — Тилл понял, что для такой милой девушки она временами может быть довольно безжалостной. У него болел живот, его сводило судорогой от непроизвольного смеха, и Тиллу потребовалось немного времени, чтобы сдаться. — Ладно, ладно! — выдавил он между приступами смеха. — Я тебе расскажу! Наконец, ее жестокий натиск прекратился, и на лице Мизи появилась широкая улыбка. Она выглядела безумно довольной собой. — Я знала, что это сработает! — Ты — заноза в заднице, — Тилл отмахнулся от нее и нахмурился, но из-за остаточного веселья на его лице не было похоже, что он недоволен. Мизи снова хихикнула и протянула свою руку, чтобы помочь ему сесть обратно. Выпрямившись, он инстинктивно взглянул на Ивана. Сердце Тилла екнуло. Глаза Ивана были открыты, он наблюдал за ними. Из горла Тилла вырвался звук, наполовину состоявший из вздоха, наполовину — из имени Ивана, и он тут же вскочил с пола, бросившись к нему. Как только он оказался достаточно близко, Тилл понял, что на этот раз что-то изменилось. Глаза Ивана были яснее, чем прежде, и он, казалось, сосредоточился на Тилле, узнавая его. Однако его взгляд был все еще притуплен из-за истощения. Тилл осторожно откинул волосы, упавшие на лицо Ивана. Они отросли, подумал Тилл. Наверное, скоро ему придется их подстричь. Иван выглядел удивленным, смущенным и дезориентированным одновременно, и Тиллу пришлось подавить смешок, который чуть не вырвался из него. Это не должно было быть смешным, но сейчас Тилл был в приподнятом настроении, а Иван выглядел слишком очаровательно. Его волосы были в беспорядке, глаза широко раскрыты от нескрываемого волнения, а маленький клык чуть-чуть торчал над нижней губой. — Ты проснулся, — Тилл улыбнулся ему, и Иван посмотрел на него в ответ. Удивление на его лице сменилось чем-то похожим на благоговение. Прямо сейчас, по какой-то причине, Иван был для него открытой книгой. Тиллу понравилось, что он наконец-то может хоть немного понять, что происходит в его голове, но в то же время было странно видеть его таким уязвимым. Тилл решил, что тот, должно быть, просто слишком устал, чтобы сохранять привычную маску. — Тилл… — тихий шепот сорвался с его слегка приоткрытых губ, как молитва, — едва различимый. Услышав, как Иван произносит его имя, Тилл почувствовал как сердце подпрыгнуло в груди. Он действительно воспринял это как должное. Вероятно, потому что Иван часто так делал. Тилл смутно заметил, что глаза напротив начинают затуманиваться, и почувствовал сильное желание протянуть руки и обхватить лицо Ивана так же, как в первый раз, когда тот проснулся. Но руки Тилла лишь слегка шевельнулись, прежде чем он вспомнил, что они не одни в комнате. Каким-то образом Тилл совершенно забыл о Мизи — она все еще не произнесла ни слова. Он повернул голову, и, конечно же, она стояла прямо рядом с ним. На любое выражение его лица Мизи отвечала мягкой, понимающей улыбкой. Но Тилл не был до конца уверен, что именно она поняла. Наконец, когда заметили ее присутствие, она заговорила. — Иван. Я так рада видеть, что ты проснулся. Взгляд Ивана метнулся к ней, и его лоб слегка нахмурился, как будто у него заболела голова. Наверное, ему было довольно странно ее видеть, поскольку он думал, что она мертва. Особенно учитывая ее радикальную смену прически. — Мизи, — шутливо заметил Тилл. — Ты сбиваешь его с толку тем, что по-другому сейчас выглядишь. Она ударила его по плечу. — Я думаю, он больше сосредоточен на том, насколько по-другому ты выглядишь, — она лукаво улыбнулась. Озорное выражение лица слишком сильно напоминало Хену, что не понравилось Тиллу — будь проклята эта женщина за то, что так развратила Мизи. — Все эти тренировки явно принесли свои плоды. Ее рука легла ему на плечо, крепко сжав, чтобы подчеркнуть рельефность мышц, которые он накачал за последний месяц. Тилл нахмурился и отбросил ее руку, но снова почувствовал, как его лицо вспыхнуло. Какой неловкий комментарий. На что именно она пыталась намекнуть? Мизи рассмеялась, когда он отвел от нее взгляд и снова повернулся к Ивану, чтобы дать своим щекам остыть. Глаза Ивана быстро метались между ними двумя. Как всегда, Тилл не знал, о чем именно он думает, но, судя по бешено бегающему взгляду и нахмуренным бровям, было видно, что в голове Ивана происходил активный мыслительный процесс. Без сомнения, Иван был сбит с толку. Тилл не мог его винить. — Иван, — начал Тилл, но резко замолчал, когда их глаза встретились. Боже, он почти забыл, насколько сильным был этот взгляд. Взгляд Ивана прожигал, словно пытался, черт возьми, расплавить его глазные яблоки. Все внутри Тилла кричало ему, чтобы он отвернулся, но, похоже, Иван что-то искал, поэтому Тилл заставил себя не отводить взгляд. Резкий вдох. Еще одна секунда тишины между ними. А затем… — Иван! Ты в порядке? Тилл заметил это в тот же момент, но если Мизи сразу же начала волноваться, то Тилл просто стоял, ошеломленный и потерявший дар речи. Иван плакал. Точнее, из уголка его глаза скатилась одинокая слеза, но этого было достаточно, чтобы и его, и Мизи охватила тревога. — Тебе больно? — обеспокоенно продолжила Мизи. — Может, мне позвать медсестру? Когда Иван не ответил ни на один из ее вопросов, она еще раз в отчаянии посмотрела на Тилла, прежде чем отвернуться. — Я схожу за медсестрой, — Мизи выбежала из комнаты. Она, похоже, подумала, что ему больно. Тилл согласился, но чем больше он смотрел на искаженное выражение лица и блестящие глаза Ивана, тем больше сомневался, что боль была физической. Тилл не знал, что делать. Он никогда раньше не видел Ивана таким, и ему это действительно не нравилось. От слова “совсем”. Тилл хотел утешить его. Он потянулся к его руке, но когда кончики их пальцев соприкоснулись, пальцы Ивана лишь дернулись, вместо того чтобы сомкнуться вокруг пальцев Тилла. Это было похоже на отказ. Тем более что после этого Иван отвернул лицо. — Нет… — выдавил из себя Иван болезненно и хрипло. Было заметно, каких усилий ему стоило произнести хотя бы это слово. Иван покачал головой, но это движение было едва различимым. — Нет. Тилл отдернул руку. Значит, это был отказ? Тилл с болью понял, что Иван, вероятно, пытался убрать руку, но был слишком слаб, чтобы это сделать. Тилл сжал кулаки. Что, черт возьми, с ним происходит? — Иван, — начал Тилл. Пусть его голос и был требовательным, но он все равно смягчился от беспокойства. — Иван, что случилось? Иван снова повернулся к нему лицом. В его глазах больше не было слез, но Тиллу все равно было невероятно трудно встретиться с ним взглядом. Иван был так похож на раненного зверя — измученный, обиженный и испуганный. Он снова закрыл глаза, и воцарилось долгое молчание. Тилл был почти уверен, что он снова заснул. Но затем, внезапно и тихо, Иван заговорил. — Почему, Тилл? — он прохрипел, и этот болезненный звук заставил сердце Тилла сжаться. — Почему... ты здесь? Вопрос повис в воздухе. Это был простой вопрос. Глаза Тилла тут же начали гореть. Да, это был простой вопрос, но, боже, как же ему было больно. Очень больно. — Что, черт возьми, ты имеешь в виду?! — Тилл ощетинился, скрывая обиду за пылающим щитом гнева. — Как ты можешь задавать мне подобные вопросы?! После всего этого времени ожидания, когда он беспокоился о нем каждый божий день и проводил с ним каждую секунду своего свободного времени. После месяца мучений, когда он молча умолял, чтобы глаза Ивана снова открылись и он снова услышал его голос. После постоянных мыслей о том дне, когда Иван наконец проснется. После всего этого… Ногти Тилла впились в ладони. После всего этого у Ивана хватает наглости спросить, какого черта он здесь делает? — Боже мой, Иван, — бросил Тилл, на языке у него были только раздражение и злость. — Почему, блять, меня здесь не должно было быть? Но Иван ничего этого не знал, о чем и свидетельствовал его вопрос. Иван не знал, как долго Тилл оставался рядом с ним и как долго он держал его за руку, желая, чтобы Иван сжал ее в ответ. Он понятия не имел, как сильно его преследовали воспоминания о том дне, независимо от того, бодрствовал он или спал. Как сильно он волновался, плакал, просил и молился. Как сильно он хотел, чтобы Иван проснулся, и боялся, что этого никогда не произойдет. Иван ничего этого не знал. Все, что знал Иван, это Тилл до всего этого. Тот, кто никогда не давал Ивану ничего, кроме сильных ударов и едких оскорблений. Тот, для кого резкий толчок всегда давался гораздо легче, чем нежное прикосновение. Тот, кто был настолько ослеплен своей страстью к другой, что принимал как должное того, кто оставался рядом с ним все это время. Боже, Тилл был таким идиотом. Конечно, Иван задал бы такой вопрос. Когда это он успел доказать, что Иван что-то для него значит? Тилл открыл рот, чтобы что-то сказать, но понял, что его слова останутся без внимания. Веки Ивана опустились, хотя он пытался удержать их открытыми — битва, которую он в конечном счете проиграл. Иван снова заснул. Тилл уже не чувствовал такой радости, как в прошлый раз, и когда Мизи наконец вернулась в сопровождении медсестры, он ушел, не сказав ни слова. Его шаги по коридору были слишком тихими, но голос в голове звучал так громко. Почему ты здесь? Пальцы Тилла впились в ладони. Это всегда был Иван, не так ли? Иван был тем, кто всегда приходил к нему. Иван был тем, кто всегда следовал за ним повсюду. Иван был тем, кто всегда утешал его и всегда обнимал, хотел Тилл того или нет. Иван был единственным, кто всегда хотел быть с ним. А было ли когда-нибудь наоборот? Не слишком ли поздно? Тилл рухнул на кровать и зарылся лицом в подушку. Было ли уже слишком поздно дать Ивану понять, как сильно Тилл заботился о нем? Если бы это было так, Тилл знал, что винить было бы некого, кроме себя. В любом случае, он должен был попытаться. Он будет стараться изо всех сил, чтобы показать ему это. И, если Иван позволит ему, он наверстает каждую секунду, из-за которой Тилл заставил его думать, что он ничего для него не значит.