Harmony

Из приоткрытого окна веет утренним ветром и свежестью. Белая тюль в пол подаётся не сильному напору и волнами поднимается. Звуки с улицы проникают в комнату, а затем в уши. Т/и слышит всё лучше и лучше, начиная просыпаться. Пение птиц, изредка лай собак, звук от мотора машин. Девушка потягивается, поднимая руки над головой, и улыбается. От хорошего настроения Т/и расплывается в улыбке. Свежий воздух наполняет лёгкие. Тело лёгкое… Голова пуста, ни одной мысли. За такие моменты, за такие утра Т/и готова отдать всё, что у неё есть. Девушка перекатывается на живот, зажмуривает глаза, не переставая счастливо улыбаться. Ей сейчас так легко на душе, что хочется теперь всё больше и больше просыпаться такими яркими утрами, пока из приоткрытого окна веет прохлада и светит солнце. Т/и смотрит на настольные часы, стоящие на тумбе у кровати, удивляясь. Она проснулась очень рано: 6:30. Это не плохо, наоборот, хорошо. В мыслях появляются планы на день, один из которых выйти на балкон и насладиться утренней прохладой. Девушка поднимается, заправляя после себя кровать, и направляется в ванную через слабо освещенный коридор. Сначала она расчёсывает волосы — те выглядят так, словно птицы свили там гнездо — умывается теплой водой, промакивает кожу бумажными полотенцами, совершенно ни о чём не думая. Её кожа бледная, под глазами еле заметные мешки от постоянных стрессов, слёз, но сама кожа лица в хорошем состоянии, без каких-либо высыпаний. Она даже не заметила, как акне сошли. Раньше у неё было много проблем с кожей, много слёз по этому поводу и желаний избавится от акне на всю жизнь. Настроение улучшается с каждой минутой. Т/и смотрит в зеркало, слабо улыбаясь, рассматривая себя. Глупо, но она себя не видела давно. Мельком, и то, лишь когда выходила из душа в общежитии, в тот самый день, когда позвонила полиция. Её темные густые волосы отросли за четыре года и достают к пояснице. Детские щёчки ушли, оставив слабо видные скулы, хотя, это, скорее, из-за частого недоедания. Тело хрупкое, руки в меру худенькие. Узкая талия и пышные бедра, хрупкие плечи. Не мечта же? Т/и и не мечтала, даже не задумывалась, что прячется под объёмной одеждой. Такой «подарок» с ней был и раньше? Она стоит неизвестное количество времени, смотря на себя в отражении. С каждой секундой восторг заставляет полюбить себя ещё больше. Время пролетело быстро, были неудачи и капельки радости, а сегодняшние открытие о себе, как солнце среди темного неба — яркое. Не то, чтобы она себя раньше не любила, нет, скорее… просто не всматривалась в свои черты. А у неё они нежные. Аккуратный нос, пухленькие розовые губы, большие карие глаза. Не сильно густые брови, но и не тонкие. И профиль сбоку чудесный. Смущается, переставая мысленно дарить себе комплименты, и, выключая свет, закрывает дверь ванной. После заходит на кухню, где через слабо закрытые шторами окна проходит свет. Забыв включить освещение, девушка выходит на балкон, и тело сразу ощущает весеннюю прохладу. Воздух свежий и холодный — это то, что нужно было и будет всегда. Такие моменты освежают голову. Т/и рассматривает пейзаж: подъезд, небольшой парк сбоку от дома, недалеко маленький круглосуточный магазин. Травка зелёная, листья на деревьях уже есть. Вдоль дороги фонари ещё освещают дорогу, хотя на дворе уже достаточно светло. Рыжая кошка сидит на лавочке в парке, а по тротуару люди спешат на работу. Девушка облокачивается на холодные перила перед собой, прикрывая глаза. Ветер слабый, но иногда приподнимет женские волосы вверх, щекоча лицо. Повсюду слышно пение птиц. Тут Т/и как никогда ощущает, что уже не то время. Время совершенно другое. Это не добрые времена детства, и, скорее, время изменилось не из-за страшных преступлений. Сам мир меняется, как и люди. Она изменилась и мир тоже. Лёгкое облако тумана постепенно рассеивается. Т/и минут тридцать молча стоит и наблюдает за тем, как сонные мужчины и женщины идут на работу. Матери отводят своих детей в детский садик, в школу, а после в одиночестве уходят по своим делам: кто работать, кто отдыхать. За последние минут пятнадцать, Т/и насчитала пять матерей, которые выходили из их подъезда и вели своих kinder на учёбу. Один ребенок даже крикнул ей «Доброе утро!» и приветливо заулыбался, маша рукой. Т/и находилась на третьем этаже, поэтому неплохо слышала то, как мама ребёночка его похвалила за то, что поздоровался, но после отругала за то, что он крикнул на всю улицу. Но тут же снисходительно улыбнулась, не в силе удержаться от гримасы своего ребёнка, пока тот недовольно надул губки. Т/и же в ответ улыбнулась и также жестом показала «Привет!», как и мама, не в силе удержать добродушную улыбку. Знал бы ты, кто моя семья, не улыбался так бы. Мыслит она уныло, также тоскливо улыбаясь. Т/и отталкивает тягостные мысли куда подальше, возвращаясь к городу. На небольшой площадке в парке у подъезда, играются дети, которые сегодня, наверное, остались дома или ещё не ходят в садик. На одной из скамеек сидит бабуля, приглядывающая за внуками. Испытывая упоение, Т/и напрочь забывается. Сегодняшнее утро прекрасное, даже слишком. Такие по своему особенные дни были ещё до смерти папы и мамы, до изменения братика. Перед школой она просыпалась в теплой кровати, умывалась прохладной водой, быстренько спешила на кухню к маме за блинчиком и чаем. Завтракала, дальше незаметно к ней подходил брат, пугая и ероша волосы на макушке. А папа тем временем спал, видя десятый сон… Т/и вздыхает, вспоминая прошлое, и плакать даже не хочется. Пришло смирение — она всё уже приняла, остаётся только жить, пускай ещё и в страхе, куда же она без него. Сзади открывается дверь балкона и слышатся шаги. Около Т/и останавливается Чанбин, держа в руке кружку. Аромат сразу наполняет лёгкие, и она определяет напиток — кофе — утренняя рутина людей. Т/и тут же переводит на него взгляд, цепляясь за очки на переносице. Волнистые волосы на концах закрывают лоб. Незаметно для себя, взор скатывается вниз, к полным губам. Профиль у парня великолепный. Чанбин так же опирается локтями на перила, держа в руке кружку, из которой идёт пар. Только что заваренный. Т/и перестает рассматривать вид парня, понимая, что он так же легко одет, как и она: чёрная футболка и штаны. Они в тишине без разговоров разглядывают улицу, не нуждаясь в словах. Т/и комфортно стоять вот так молча и ни о чём не говорить. Она даже не задумается о том, как бы заговорить, с какой темы начать, просто… наслаждается. А Чанбин по её наблюдениям разговаривать не очень любит, предпочитая тишину. Что ж… Т/и тоже. Не для неё длинные разговоры о том, о сём. Тем более, когда разговаривать не о чем. Бабушка, сидевшая на лавочке и ожидая, когда её внук наиграется, поднимается и зовёт мальчика к себе. Они забирают мячик и прощаются с другими детьми. Ребёнок довольный, с улыбкой до ушей, и у бабушки тоже. Ей скорее радостно от того, как улыбается её внук. Т/и следила за ними с самого начала, как они вышли из подъезда. И сейчас тоже смотрит с интересом. Те покидают площадку и идут к подъезду. Бабушка держит мальчика за руку, пока тот идёт вприпрыжку. Остаётся ещё немного пройтись, чтобы зайти в дом, как вдруг бабушка устремляет взгляд вверх и улавливает на себе заинтересованный взор Т/и. Бабуля прищуривается, пытаясь или рассмотреть девушку, или вспомнить. Они с внуком останавливаются, не дойдя до двери, и бабуля переводит взгляд с Т/и на Чанбина. Её лицо вытягивается в удивлении, уста ещё больше расплываются в искренней улыбке. — Сегодня же выходной! Дети мои! — громко говорит старушка к… ним? Т/и выпрямляется, бегло смотря по сторонам: на других балконах никого. Т/и бросает взгляд на Чанбина. Он так и стоит в той же позе, опираясь на перила, и смотрит вниз на бабушку. Та же продолжает весело: — Почему же вы так рано проснулись? Ещё семи нет, идите отдыхайте, у вас ещё полно времени, чтобы насладится друг другом! — и, под конец понижая тон, тише добавляет, качая головой: — Ох уж, эти парочки, всю жизнь не на то тратят. Бабуля с внуком уходит, пока тот пинает мячик, а Т/и замирает, обдумывая сказанные слова. Поняв, на губы лезет улыбка. Бабушка хорошо насмешила, Т/и аж заулыбалась, следя за тем, как мальчик и женщина зашли в подъезд. — Чего ты смеёшься? — спрашивает Чанбин у Т/и, и наклоняет голову, заглядывая в глаза, в которых на дне всё ещё есть боль. Глаза всегда выдают эмоции и весь внутренний мир человека. Т/и, не переставая улыбаться, переключает внимание на парня. Сказанное бабулей было неуместным, но смешным, а ещё её жесты рук в то время: будто ругала своих внуков. — Да так, из-за бабушки, — отмахивается, но говорит правду. Взгляд отводит в сторону, цепляясь за другие интересные и незнакомые места, однако какой бы увлекательная природа не была, она всё равно ощущает чужой пристальный взгляд. Чанбин глядит расслаблено, видит каждую мелочь. Рассматривает Т/и, замечает маленькую родинку под глазом, которая выглядит милой. Как уши постепенно краснеют и знает из-за чего. Скользит взглядом вниз, к шее, к ключицам. Т/и уходить не хочет, несмотря на всю ситуацию. Ей становится неловко и жарко, но этот момент хочется запомнить, выцарапать на подкорке мозга. И сердце в груди трепещет ненормально, норовя выпрыгнуть. Т/и нравится, как её рассматривают. Как смотрят. Пусть глаза в глаза они не смотрят, но она от чего-то уверена, что мужской взгляд без прошлого холода. И это так радует. Т/и подпирает подбородок рукой, делая вид, что ей интересно смотреть на траву и деревья, пока парень, не мигая, смотрит, и она это отлично ощущает. Но сердце внутри бьётся сильнее, когда вспоминает, что они стоят слишком близко. Так, что даже руки не протянуть. Когда Т/и уже хотела уйти из балкона, чтобы выпить натощак воды, Чанбин выравнивает осанку и заходит обратно на кухню. Т/и делает глубокий вдох, успокаивая своё ненормальное сердцебиение, и также, как парень, заходит на кухню. Останавливаясь, Т/и расшторивает окна, оставляя белый тюль не тронутой. В комнату сразу попадет много света — за шторами прятались окна, а на подоконниках стояли фиолетовые цветы. Окидывая кухню взглядом, Т/и останавливается на Чанбине, который достал из шкафчика глубокие тарелки и наполнил их ароматным супом. Затем сверху добавил слайды отваренной говядины и тонко нарезанные огурцы. И от этой картины у Т/и разыгрался аппетит. Она подняла глаза с еды на Чанбина, останавливаясь на чужих плечах. Но парень тут же её окликнул, говоря, чтобы она садилась, а сам же взял две тарелки и отнес на стол. Т/и, не задерживаясь, как это было раньше, довольно уместилась на том же месте, подтягивая одну ногу к себе. Одна из её привычек, от которой, кажется, никогда не избавится — сидеть за столом со согнутым коленом. Она даже не замечает, как ступня оказывается на стуле, ведь всё внимание перепало еде. Чанбин ещё приносит стакан с водой и пиалу с острым салатом из огурцов. Т/и сразу вспоминает это блюдо — любимый салат брата. Вспомнив брата, ей не хочется плакать и улыбка не сходит с её лица. Но глаза, в которые в тот момент смотрел парень — всё говорят за девушку. Т/и берёт палочки в руки и пробует сначала салат. Вкус не такой, какой получался у мамы, но тоже вкусный. В уголках собираются кристаллы слёз, но Т/и быстро их смахивает, не давая волю грусти. Чанбин в то же время включает телевизор и садится напротив девушки, мимолётно кинув на неё взгляд, замечает слёзы, и как Т/и их быстро вытирает. Ещё одно утро вместе.