Слабость плоти

      Я услышал шаги Утора задолго до того, как он подошёл к двери моей мастерской. Хотя я полностью погрузился в процесс изучения и разработки нового устройства, мой разум оставался на удивление ясным и способным одновременно решать несколько задач. Казалось, я мог бы разделить поток собственных мыслей на десятки разных ручьёв, занимающихся отдельными делами, и нисколько бы не запутался в этих потоках.       Этот процесс приносил отнюдь не приятные ощущения, а серьёзную головную боль и ментальную усталость, но одновременно держать в голове всего пару-тройку задач? Легче лёгкого.       Однако я оторвался от работы, только когда он постучался ко мне. Положив на рабочий стол недавно добытые приборы по изучению устройства наномашин, я поднялся и просто прикрикнул, чтобы великан входил. Тот не заставил себя ждать и сразу же зашёл внутрь моей мастерской.       Ко мне очень редко приходят гости, а потому его расширившиеся глаза показали, насколько он удивлён всем моим находкам и опытным образцам. В абсолютном большинстве случаев наставник находил меня либо на собственных занятиях, либо на обучении у прочих учителей в библиотеке.       Вот только с каждым годом и даже месяцем подобных уроков было всё меньше, ибо мало чего оставалось у великанов, чего я не умел или не знал, отчего больший упор отдал созданию чего-то нового или разбору найденного в одиночных экспедициях.       Благодаря этому стальные полки моей комнаты уставлены трофеями: экзотическими генераторами, работающими на десятках разных научных принципов, некоторые из которых вводили в ступор даже меня; образцами чрезвычайно редких металлов, что явно не могли находиться на этой планете; разнообразнейшими кусками машин, некоторые из которых даже были вполне разумны, и ещё сотни простых маленьких приборов и деталей, у каждого из которых имелась своя история и уникальное предназначение.       Мой главный компьютер, например, на две трети состоял из полностью отформатированных плат Железных людей, которые я добыл потом и кровью. Опасные даже для меня противники, однако их вычислительные способности просто поражали, полностью оправдывая риски.       Пришлось, конечно, повозиться над их блоками памяти, чтобы нивелировать любой шанс испортить мне работу, однако все хранящиеся в них данные былой эпохи стали значительно расширили моё понимание мира.       — Рад видеть тебя, Феррус. Вижу, что ты не терял время зря и продолжил развивать свой талант, создавая чудеса. Приятно видеть, какой личностью ты вырос. Воистину, ты Первый из нас, — не без некоторой гордости произнёс Утор, оглядывая меня и всё помещение.       Его слова были правдивы. Я объективно лучший воин храма, который расправился бы с Дороганом даже на его «пике», не говоря уже про ослабленное ранами тело старого воина. Недавно я достиг трёх метров роста, и моя физическая сила сводила с ума — с некоторыми усилиями я мог поднять десяток тонн над собой, после чего кинуть их с такой скоростью, что глаз обычного человека заметил бы только размытый силуэт.       И это не говоря про то, что с моей собственной стремительностью любой противник среди великанов был не быстрее застывшей статуи.       При подобном раскладе сил мастерство уже даже не имело значения. Да и, честно говоря, никогда не являлся фанатом ближнего боя с использованием рукопашного оружия. Дальнобойное оружие оптимальнее по всем показателям, и риски быть подстреленным с огромной дистанции куда меньше, чем шансы получить ранение от меча или копья. А потому я изучал ведение подобного сражения исключительно для общего развития и понимания того, как будет реагировать потенциальный противник.       С другими предметами всё также. Уже как больше года никто не был мне равен ни в каком из дел. Я лучший инженер, стратег, тактик, математик, исследователь, ремесленник… Лишь в философии и элементарном искусстве я уступал всем жителям храма. Ну никак не получалось у меня ни то что картины создать, а хоть что-то красивое. Голова словно бы просто не понимала, зачем это нужно, и оттого не выдавала ни единой интересной идеи, предпочитая практичность эстетике.       Теперь даже практически бесконечная библиотека гигантов стала казаться маленькой и ограниченной. Познакомившись с парой тысяч их трудов по всевозможным тематикам, начинаешь понимать, что ничего по-настоящему полезного в ней больше нет.       Научные труды полны неточностей, глупых гипотез и откровенных бредней народа, сохранившего примерное понимание прошлого мира, но ни разу не видевшего его. Из-за этого и появлялись «мифы» и с «легендами», где творилось всякое волшебство. И хотя я уважал творцов и писателей прошлого, настало время самому смотреть вперёд и творить историю…       — Только потому что меня учили лучшие, — ответил я единственным образом, который был допустим в этой ситуации. — Без вас я бы так и слонялся по пустыням и тундрам, либо просто умер бы от голода или дикой машины. А теперь подступил к тому, чтобы вернуть всё добро миру, который мне помог выжить.       Очевидно, что меня не устраивало положение умирающей планеты. Было физически больно видеть, как глубоко упала вся цивилизация, и как скоро последние следы былого человеческого величия падут в небытие. И пусть первые годы потрачены на обучение с развитием навыков, но это верное вложение. Только сейчас я смог подступиться к следующей части своего грандиозного плана по воскрешению жизни и цивилизации на планете.       — Не раскроешь, что задумал? Знай, что мы всегда готовы предоставить тебе всю помощь, что потребуется, если ты действительно планируешь вернуть былой свет человечества. Всё-таки мы не дураки и понимаем, что однажды сами будем стёрты песками времени, если что-то не изменится. И именно поэтому мы так сильно вложились в тебя — ребёнок, упавший с небес. Насколько больше может быть знак?       Ну вот как отвечать на подобное? Просто кивнул, сохранив лишённое эмоций лицо, после чего достал два адамантовых куба, содержимое которых изучал уже довольно долгое время. Поставив их на стол перед Утором, я нажал кнопку сбоку, и верхняя крышка обоих контейнеров открылась, явив собой два металлических порошка, находящихся под закрытым армированным углеродным стеклом. Пришлось вернуться к своей камере, на которой только приземлился на этом мир, чтобы добыть хоть что-то, способное сдержать рой бесчисленных машин.       — На данном этапе помощь мне не требуется. Я ещё не собираюсь начинать великую войну против всех, и лишь занят созданием подходящего инструмента, что поможет мне создать основу для верного будущего. Если быть точным, то я пытаюсь создать совершенный инструмент, с помощью которого смогу выковать из этого мира нечто лучшее, — спокойно ответил я, следя за явно удивлённым       — Инструмент? В смысле оружие? Потому что у меня есть некоторые сомнения, что кузнецкий молот или отвёртка помогут тебе объединить планету. И причём здесь этот железный песок? Несмотря на своей очень почтенный возраст, Утор сохранил подход первооткрывателя и исследователя. Он любил общаться со мной, слушая мои теории и разработки. И так как он порой он давал полезную критику или столь необходимое вдохновение для преодоления.       — Это не просто рассыпчатый металл, а рой маленьких машин, обладающих невероятными возможностями. Здесь, — я протянул вперёд куб с серой «жидкостью», которую добыл с мехарахнида. — Явно творение человеческого гения, пусть и серьёзно деградировавшего спустя тысячи лет. Миллиарды крохотных машин, собираясь вместе, когда-то могли скопировать форму и структуру практически любой машины, при этом спокойно воспроизводя самих себя в практически бесконечных масштабах пока имелась энергия с ресурсами. Однако то время уже давно прошло, в их системном коде накопилось слишком много ошибок, из-за чего спустя семь тысяч лет бесконечного цикла самокопирования и тщетных попыток поддерживать рой при минимуме ресурсов, они представляют лишь тень былого величия.*       Утор с искренним интересом разглядывал наномашины, стараясь осознать эту концепцию, пока я продолжал свою небольшую лекцию. Подобные технические вопросы завораживали меня, и именно при их обсуждении получалось с головой погрузиться в изучение темы, позабыв про весь остальной мир.       — В теории, я мог бы попытаться починить эту элементарную и полную огрехов технологию, однако в деле объединения человечества нельзя довольствоваться подобными полумерами. Мне нужно лучшее, чтобы совершить невозможное, — произнёс я, закрывая куб и указывая на второй, где серо-чёрная смесь бесконечно пыталась разрушить место своего заточения. Ох, уж сколько же проблем доставили все попытки взять этот образец и успешно сохранить его… Однако все труды полностью стоили того.       — Это тоже можно назвать роем-нанитов, но в том же смысле, в каком термоядерную ракету можно назвать большой гранатой. Машины в этом металле в разы меньше, чем во всех других образцах подобных технологий, и они лишь самую малость больше самих молекул, и при этом обладают способностью переводить материю в энергию и наоборот с фантастической эффективностью! По сути своей, это искусственная материя, которая может скопировать практически что угодно! Тело, полностью состоящее из этого «жидкого металла», может полностью копировать живой организм вплоть до нейронов! — не скрывая своего восхищения, с удивительно яркими для себя эмоциями произнёс я. — При этом невероятно стойкое, обладающее поразительной возможностью восстанавливать себя, и практически не подвластное влиянию времени. И насчёт этого я и хотел поговорить.       Убрав кубы в сторону, я достал небольшой шар, наполовину состоящий из искусственных кристаллов, наполовину из смеси алюминия с серебром, после чего покрутил его по часовой стрелке. Стоило прозвучать щелчку, как кристалл вспыхнул и начал показывать голограмму чёрных пирамид и монолитов вблизи, пугающих одним своим видом.       — Этот рой я смог добыть с одного из стражников этой крепости. И пусть вначале я считал, что это один из реликтов человечества, оставшийся под охраной машин со времён Долгой ночи, то после детального изучения понял, насколько ошибался. Подняв взгляд и посмотрев прямо в глаза Утора, всё ещё возвышавшегося надо мной, я твёрдо и со всей серьёзностью произнёс:       — Исследование показало, что образцы этого металла датируются минимум сотнями тысяч лет, если вообще не миллионами. Сделанные мной на коленке приборы по проверки распада атомов не могут определить точнее, но я гарантирую, что они старше самого человечества. И намного. Утор сразу же начал гладить свою бороду, глубоко задумавшись.       — Мифы рассказывали, что где-то глубоко в галактике имелись и те, кто не был из потомков первых людей и никак не связан с родом человеческим, однако, даже в легендах подобное упоминалось редко. По крайней мере могу сказать, что на Схенелусе редко появлялись пришельцы. А чтобы настолько древние и настолько развитые…       — Предварительный анализ говорит, что их технологии превосходят даже образцы эпохи до восстания машин, хоть и незначительно. В ходе исследования я сам понял, что многие инженерные решения, применяемые людьми, подозрительно похожи на попытки старых гениев скопировать невероятные достижения этих, так называемых, «Предтеч». Тот же нанитовый рой лишь жалкая и недоделанная копия «живого металла», который по своей сути — программируемая материя, — закончил я.       Утор выдохнул, ещё глубже погрузившись в мысли, и ответил только спустя несколько минут размышлений. Я не прерывал его и сам проводил в голове кое-какие расчёты, дожидаясь ответа старого мудреца.       — Подозреваю, что ты хочешь заполучить себе секрет этих поразительных технологий? Могу только поддержать тебя в этом, однако ты уверен, что получится скопировать столь сложные машины, при этом не утратив над ними контроль и не допустив катастрофы? Цивилизация, развившаяся до такого уровня, не могла не позаботиться о защите своих секретов. Да и никто точно не знает, что именно хранится в этих пирамидах — все лучшие воины и даже разумные машины погибали, прежде чем подступались к этой неприступной крепости.       — Это мне известно, однако именно поэтому последние шесть месяцев я и разрабатывал снаряжение, которое сможет скрыть меня и позволит хоть как-то изучить это место. Поэтому и иду один — разработка дополнительных образцов слишком затратная по времени. Мне всё равно придётся потом, подозреваю, потратить годы на аккуратную дешифровку их языка, раскрытие тайн Предтеч и обратный инжениринг даже одной единственной их технологии, прежде чем добьюсь хоть чего-то стоящего. Однако…       Вновь глянув на куб с роем миллиардов нанитов, пытающихся выбраться из нерушимой ловушки, я сжал кулак.       — …Если я подчиню эту стихию, то вопрос объединения всего мира станет лишь вопросом времени. И тогда уже сами звёзды станут моей новой целью.