Моя любовь - Моё проклятье

Необычные глаза омеги становились всё чернее. Зрачки полностью поглотила пугающая темнота. При свете луны это было довольно жутковатое зрелище. Но Джуна это завораживало. Он смотрел, не отрываясь, в эти бездонные очи и боролся с желанием схватить в охапку Юнги и начать целовать, чтобы эти глаза вновь заструились мягким золотистым цветом. Он понимал, почему начал злиться омега. Слова о любви были сказаны несвоевременно. Ещё слишком рано. Джун бы тоже не поверил.       — Юнги. Альфа сделал шаг навстречу к Мину, но Юнги отступил назад.       — Не трогай меня, — вкрадчиво произнёс он. — И никогда не смей мне лгать. Я ненавижу ложь во всех её проявлениях.       — Я тебе не лгу. Это абсолютная правда.       — Я не понимаю тебя! — повысил голос Мин. — Зачем ты на этом настаиваешь? У нас уже был секс. Тебе не надо меня соблазнять.       — Ну, — Джун почесал голову, — если так подумать, то технически это ты соблазнил меня.       — Ещё скажи, что тебе не понравилось, — фыркнул Юнги.       — Очень понравилось, — честно ответил Намджун. — Ты самый невероятный из всех, кого я знал. И я тебе об этом сегодня уже говорил. Но, если ты хочешь, я буду повторять эти слова постоянно.       — А знал ты, я так полагаю, много кого, — пробурчал Мин.       — Ты ревнуешь? — улыбнулся альфа.       — Может быть, — поджал губы Юнги, чувствуя, как злость начала отступать. Странное дело, но он не мог долго злиться на Намджуна. Что-то мешало ему это делать. Глаза начали светлеть помимо воли Юнги. «Он мне врёт, — старался разозлить себя Мин. — Вешает лапшу на уши. Только непонятно, с какой целью? Зачем? Хочет поиграть с необычной игрушкой?»       — Юни, не стоит этого делать, — мягко проговорил Джун. — Все, кто был до тебя, и пальчика твоего не стоят. Альфа заметил, как взгляд Мина начал теплеть. Он снова сделал шаг навстречу. В этот раз Юнги остался на месте. Руки Кима обвили тонкую талию омеги и прижали к себе.       — Я тебе не лгу. Я действительно влюбился в тебя. Как мальчишка. Я не знаю, как ты это смог сделать, но я готов есть с твоей руки и следовать за тобой на край света. Мне совсем недавно один друг сказал, что его любимый человек струится у него по венам. Я тогда не мог понять смысл этих слов. А теперь, кажется, начинаю понимать. Ты на самом деле не с этой планеты. Иначе я не могу объяснить тот факт: что я начал к тебе чувствовать всё это за столь короткое время.       — Слишком красивые слова, Ким, — Юнги подозрительно прищурился. — Много раз говорил?       — Впервые, — рассмеялся альфа. — У меня никогда не было серьёзных отношений. Даже в юности. Ты первый, кому я говорю о своей любви. Интуиция Юнги подсказывала омеге, что обнимающий его альфа говорит правду. В его словах не было того пафоса, какой обычно присутствовал, когда очередной кобель пытался подкатить к Юнги. Слова Джуна были искренние. Мин это чувствовал на подсознательном уровне. Но опыт прошлых отношений заставлял не доверять Киму.       — Мы идём спать? — буркнул омега.       — Ты больше не злишься?       — Нет. Пойдём. Я устал. Юнги высвободился из плена объятий альфы и направился к дому.       — Я люблю спать голым, — заявил он, открывая входную дверь. — Проходи.       — Какая замечательная привычка, — усмехнулся Намджун, входя за Юнги. Омега щёлкнул выключателем, и взору Кима предстала оранжерея из всевозможных кактусов.       — Ё-моё! — вырвалось у альфы. — Это что?       — Мои любимцы, — улыбнулся Мин, разуваясь. — Я в душ.       — Весьма интересное увлечение, — пробормотал Джун. — Мне тоже не мешало бы в душ. Такое ощущение, что у меня на заднице кора от бревна.       — Намёк на совместные водные процедуры? — приподнял брови омега.       — А ты против?       — Нет. Пошли, — просто ответил Мин, на ходу снимая майку. И Джун вновь поразился исключительности Юнги. Этот омега всегда делал то, что от него не ждёшь. Глядя на обнажённую спину с крыльями ангела, альфа всё больше понимал, что отныне он себе не принадлежит. Он добровольно отдал Юнги свою душу. И пойдёт за ним и в огонь, и в воду. Кем бы Мин ни оказался: демоном, ангелом или человеком, Намджун будет слепо следовать за ним. «Это колдовство, — решил про себя Джун. — Он меня приворожил. Прав был Гук. Юнги — это нечто особенное. И теперь я Чона понимаю. Его нельзя было не любить. Хотя вот этот факт мне совсем не нравится».       — Чего ты там застыл? — раздался недовольный бубнёж из ванной комнаты. — Иди сюда. Будешь спинку мне мыть. А может быть, и кое-что другое. «А теперь он со мной заигрывает. И это потрясающе», — подумал Джун и отправился исполнять приказ Юнги.

***

Чонгук бережно обнимал Тэхёна, боясь потревожить сон любимого. Они ещё не поговорили. Слишком истосковались друг по другу. У Чона было ощущение, что он не видел и не прикасался к Тэ целую вечность. Даже сейчас, спустя несколько часов безудержного страстного секса ему было мало. Он был похож на путника в пустыне, который наконец достиг райского оазиса. Он пил, пил, пил и не мог напиться. Жажда не удовлетворялась. Только вместо воды был Тэхён, такой же жизненно необходимый. Глядя на спящее лицо омеги, Гук понимал, что больше не сможет его оставить. Не в этой жизни. Его любовь сильнее страха. Он честно пытался не привязывать Тэ к себе, не хотел искать, хотя загибался от тоски. Но судьба распорядилась иначе. «Джун прав, — размышлял Чон, смотря на пушистые подрагивающие ресницы Тэхёна, которые отбрасывали длинные тени на щёки омеги. — Я сам себе внушил про проклятье. И скорее всего, чтобы не сойти с ума окончательно. Так проще, чем увидеть закономерность в убийствах. А это всё убийства. Если убрать эмоциональный аспект и посмотреть под другим углом, то слишком много совпадений. Дедушку могли толкнуть с лестницы. Папу отравить. Ёниля сбросить с крыши. А Лихёна убить ножом. Намджун абсолютно прав. Лихён был счастлив со мной. Не было ни одного признака депрессии. Ещё эти камеры в офисе. Кто-то следил за мной. Вопрос только в том: кто? Кто за этим всем стоит?» Тэхён смешно сморщил нос и открыл глаза. Припухшие от поцелуев губы растянулись в улыбке, когда он увидел, что Чонгук смотрит на него.       — Привет, — произнёс омега, хрипловатым ото сна голосом. — Ты совсем не спал?       — Привет. Нет. Я охранял твой сон. Спальня Тэхёна постепенно заполнялась солнечным светом. Сказочная ночь любви закончилась. В глазах Тэ появился испуг. В душу заполз страх, что Чон сейчас скажет: это было большой ошибкой. Или что-то в этом роде.       — Что случилось? — обеспокоенно спросил Чонгук, увидев взгляд омеги.       — Гук, — Тэ сел на постели, — всё то, что ты сказал ночью, правда?       — Да, — серьёзно подтвердил альфа. — Ты переживаешь, что я солгал? Тэ, посмотри на меня. Тэхён выполнил просьбу альфы. Лицо Чонгука было очень серьёзным. В тёмных глазах не было и намёка на былое безразличие. Гук смотрел на Тэ так, как будто важнее его нет ничего на свете.       — Я люблю тебя. Люблю каждой клеточкой тела. Я стоял перед тобой на коленях не для пафоса. Я искренне просил прощения. Альфа мягко уложил Кима к себе на плечо и взял его за руку.       — Слышишь, как бьётся моё сердце? — Гук прижал ладонь омеги к своей груди. — Чувствуешь?       — Да, — тихо ответил Тэхён.       — Оно твоё. Я отдал тебе его в тот день, когда впервые увидел. Ты можешь делать с ним всё, что захочешь. После того, как я тебе всё расскажу, у тебя будет выбор. Я приму любое твое решение. Возможно, ты сам не захочешь оставаться рядом со мной. И я это пойму. Но я не в силах от тебя отказаться добровольно. Я пробовал. И у меня ничего не вышло.       — Гук, ты меня пугаешь.       — Тэхён, здесь действительно есть повод бояться, — вздохнул Чонгук. — Я не знаю, что тебе обо мне рассказывал Юнги.       — О том, что вы были лучшими друзьями. О том, что твой дедушка и папа погибли. А отец умер сам. О том, что ты встречался с его братом, и он тоже умер. Что твой муж так же безвременно ушёл в могилу. Но это я и так знал.       — Тэ, Лихёна я нашёл в луже крови. Он был беременный. Мы ждали ребёнка. Рядом лежал большой кухонный нож. Полицейские посчитали, что это было самоубийство.       — Что? — глаза омеги расширились от ужаса. — То есть ты хочешь сказать, что он зарезал себя и вашего малыша.       — Я сейчас сомневаюсь в этом, — честно ответил Чон. — Я и Джун начинаем заново расследовать гибель моего мужа. Тэ, рядом со мной опасно. Все мои омеги погибают при странных обстоятельствах. И причём только те, к которым у меня есть какие-то чувства и у них ко мне.       — Получается, я тоже в зоне риска? — осторожно поинтересовался Тэхён, приподнимаясь на локтях.       — Да. К тебе у меня самые сильные чувства. Раньше я думал, что это проклятье, которое на меня в детстве наложил полоумный шаман, живший здесь. Мы из шалости залезли к нему в дом, хотели посмотреть, как у него там всё устроенно. И меня одного из всех поймали на месте преступления. Остальные успели смыться. Сумасшедший старый омега сыпал проклятьями в мой адрес. Но, видя, что я не испугался, напоследок сказал, что всех омег, которых я полюблю, он заберёт на тот свет.       — И ты в это поверил? — округлил глаза Тэхён.       — Сначала нет, — усмехнулся Чон, уложив омегу назад к себе на плечо. — И когда в скором времени погиб дедушка, я просто подумал, что это совпадение. Но когда умер папа, это заставило меня призадуматься. Смерть Ёниля меня в этом убедила. А ситуация с Лихёном добила окончательно. Если бы не Джун, то мы сейчас бы не разговаривали. Чонгук показал запястье со шрамами от бритвы. Белые рубцы напомнили ему о временах, когда он просто существовал. Жизнью это нельзя было назвать.       — С тех пор я ненавижу грозу. Почему-то они все уходили ночью во время грозы.       — Не слышно криков, — вдруг тихо пробормотал Тэхён.       — Что?       — Гук, ну посуди сам. Во время грозы гром заглушает громкие звуки. Никто не слышит то, что пытаются скрыть.       — То есть и ты не веришь в проклятье? — приподнял брови Гук.       — Не верю. Но если бы такое произошло со мной, то поверил бы. Так что я тебя не осуждаю.       — Спасибо, Тэхёни. Но ты прав. Кто-то за этим стоит. И нужно выяснить, кто.       — Это твой знакомый. Тот, кто знал о проклятье. Кто кроме тебя знал об этом?       — Юнги. Ёниль и Сониль, братья Юни. Чоннам. Дэгон. Все друзья детства. Я всем им рассказал.       — Ну, это навряд ли Юнги, — протянул Тэхён.       — Да я знаю, — усмехнулся Гук. — И явно не Ёниль. Сониль? Не думаю. А со всеми остальными я уже давно не общаюсь. Даже не знаю, что с ними.       — Ты уверен насчёт Сониля? Юнги говорил, что он странный парень. И Мин осознанно не общается с братом.       — Тэ, ну зачем Сонилю убивать родного брата? — возразил альфа. — Это бред какой-то. Они были не разлей вода. Куда один, туда и второй. Это правда, что Юнги больше любил Ёниля, но это не повод думать, что Сониль убийца. Да и на моей свадьбе Сониль был в Нью-Йорке. Он очень хорошо общался с Лихёном.       — Может быть, дело в ревности? — предположил Тэ.       — Хочешь сказать, что он в меня влюблён? Не думаю. Я никогда не замечал за ним каких-то особых чувств ко мне. Мы просто друзья.       — Иногда всё не так, как кажется, — прошептал Тэхён. — Я тоже думал, что ты меня не любишь. Люди умеют мастерски притворяться, надевая разные маски. Ты этому живой пример.       — Не буду отрицать, Звёздочка, — улыбнулся Гук, прижимая к себе омегу. — Ну и каков твой вердикт?       — Дай подумать, — прищурился Тэ, гладя рукой рельефный живот альфы. — Знаешь, это, конечно, очень страшно — знать, что, возможно, на меня охотится маньяк. Но я очень тебя люблю. И я не знаю, что страшнее: маньячила или жизнь без тебя?       — Так, значит?       — Значит, что я не собираюсь от тебя отказываться, — категорично заявил Тэхён. — Я задыхался без тебя. В прямом смысле этого слова. Юнги этому свидетель. Их прервал звонок телефона Чонгука. Альфа, извинившись, встал и поднял валяющийся на полу мобильник.       — Да, Хо. Что-то случилось в компании?       — Нет, Гук, — раздался обеспокоенный голос Хосока. — Я не могу дозвониться до Джуна. И его помощник тоже. Поэтому он позвонил мне.       — Что такое? — нахмурился Чон.       — Гук, в твоём доме обнаружили камеры.       — Где именно?       — В кабинете, спальне и комнате для гостей.       — В какой именно комнате, — настороженно спросил Чонгук, посмотрев на Тэхёна.       — Та, которая на втором этаже. С бордовыми шторами и бельём.       — Блять! — выругался Чонгук, понимая, что кто-то наблюдал, как он занимался любовью с Тэхёном. — Сука!       — Это ещё не всё.       — Хо, что ещё?       — Сониль пропал, — оповестил друга Хосок. Продолжение следует…