Эпоха перемен

      Вьюга развернулась в стороны, раскрылась широким платьем невесты. В центре белого цветка снега, в метре над землёй, замерло существо: обращённый походит на декоративное кимоно, вдруг ставшее живым; широкий красный пояс, завязанный бантом, слабо колышется на ветру. Голова, похожая на маску или шлем; осколками бирюзового льда торчат небольшие рога на ней. Во лбу был вырез в виде ромба, в котором виден «второй слой» головы: нечто вроде фиолетовой кожи или всё же ткани — сложно сказать. Но больше всего внимания привлекают глаза. Большие голубые глаза, в глубине которых почти неощутимо пульсирует холодный голубой свет.       Метель почти полностью улеглась, снег шёл единичными хлопьями.       Существо медленно переводило взгляд с одного визави на другого, надолго задерживая взгляд на каждом, рассматривая, оценивая, видя нечто скрытое… Наконец взгляд остановился на Марке; «кимоно» впервые посмотрело прямо в глаза. Волку показалось, что на дне льдисто-голубых глаз промелькнуло какая-то эмоция... Не разрывая контакта, существо стало неспеша плыть по воздуху в сторону Марка; «ткань» вяло колебалась на слабых потоках воздуха. По мере его движения фонарь, машины, растительность — всё вокруг обращённого обрастало покрывалом обильного инея. Но в какой-то момент существу всё же наскучила неспешность. Волк даже потом так и не смог осознать, как это произошло: только что обращённый плыл метрах в пятнадцати от него, и вдруг Марк осознаёт, что расстояние между ним и двумя светящимися голубыми безднами составляет всего какой-то метр. Ни движения, ни порывов воздуха волк ощутить не смог. Как будто сделали склейку в фильме.       Всё вокруг сразу же покрылось инеем и морозными узорами. Белая бахрома покрыла всю шерсть; Марк ощутил, что даже в носу что-то стало замерзать, хоть пока и несерьёзно. Существо приблизилось почти вплотную. Заглянуло в глаза своего визави, как в пыльные окна дома, в котором выключили свет. Оно что-то пытается там найти, отыскать, прямо в глубине души… И оно что-то там нашло. Марк заметил блик от искорки интереса и капли удовлетворения.       Волк моргнул, отмирая, пришёл в себя. В груди пыхнуло чувство опасности; отскок назад — два десятка метров. Только лапы коснулись снега на асфальте, существо уже рядом, и снова не удаётся хоть как-то зафиксировать движение! Отчаянный бросок вправо, как можно дальше. На мгновение кинуть взгляд назад — позади, там, где только что стоял, в десятиметровой зоне теперь лес тонких ледяных жал, каждое из которых длиннее Марка в полтора раза.       Вспышка угрозы — спереди, справа! Толчком внутренней энергии бросить тело вниз, пропахав в снегу борозду и неприятно скрежетнув нагрудным шипом по асфальту; в метре над головой тихо звенит голубой, почти белый луч, но даже на таком расстоянии прижатые уши онемели от холода.       «Сейчас опустится!»       Перекат влево, подскок, прыжок назад и вбок; луч действительно опустился ниже, вырастив на пустом месте длинную ледяную глыбу, в которую почти вморозило Марка.       Угроза сзади по ходу движения — повернуться, чтобы лететь не спиной, а мордой вперёд, где — снова из ниоткуда — возвышается пятиметровая ледяная стена, толщины такой, что лёд стал полностью непрозрачным. Можно расколоть импульсным ударом… Нельзя — интуиция воет, что опасно.       Двигаться в воздухе сложно даже обращённым, особенно на высоких скоростях. Затратив невероятно много (как для движения) энергии, волк смог отклонить вектор полёта почти на девяносто градусов; от дикой перегрузки даже обращённому стало неприятно. Но Марк всё же смог уйти от встречи со стеной.       Вертикальный лёд взрывается уже знакомыми «шампурами», в этот раз они толще и длиннее. Несколько штук угрожающе торчат на пути движения. Почти не соображая, Марк толчком влил кучу энергии в лапы — их сразу покрыли «перчатки» со стальными когтями.       Удар сверху вниз по ледяным пикам; лёд неприятно твёрдый, ломается трудно, но хоть как-то. К счастью, на пути всего четыре шипа: удар правой сверху, левой снизу, быстро крутнуться — и ударом правой снизу снести последние два шипа; лёд сразу нарастает обратно, но он не успеет — путь свободен! Падение, перекат, прыжок — надо быть как можно дальше от места приземления; не стоять: движение — жизнь.       Марк в своих манёврах добрался до ближайшего дома, отскочил вверх и вбок от его стены, резко сменив вектор движения. В полёте повернулся мордой вниз и увидел, что на месте, куда он приземлился, и на десяток метров вокруг от него всё покрыто подозрительным голубоватым инеем, даже снег приобрёл отчётливые бирюзовые оттенки, что странно. И даже без вопящего об угрозе чутья можно было бы сказать, что это не просто украшение, а какая-то пакость.       Внимание волка привлекло «кимоно». Оно спокойно висело на том же месте, куда последний раз переместилось — почти в центре дороги; спокойно следило за Марком, всем телом поворачиваясь в его сторону. Волк чуть оскалился: сосредотачиваться на нём одном было ошибкой того существа, ведь прямо сейчас к нему со спины летел Лис с горящими почти чёрным огнём когтями.       Это было ошибкой, но существо явно думало иначе. Оно даже не стало поворачиваться в сторону новой угрозы. Лис, уже оттянувший лапу назад для удара, на всей скорости впечатался в проявившийся зелёный полупрозрачный щит — как будто часть невидимой ранее полусферы проявилась в секторе атаки.       Щит гаснет; глаза существа вспыхивают голубым — через полсекунды Лис плавно поднимается в воздухе, как будто что-то невидимое тянет его сзади за рюкзак, который он так и не снял. Ледяной дух чуть прищурился — ему что-то не понравилось. В следующую секунду перед мордой Лиса с коротким хрустом вырастает пятиметровая ледяная стена, миг — и она рывком отправляется вперёд, всей своей массой снося такого незначительного рядом с ней обращённого; за ней остаётся видимый ледяной шлейф на асфальте. Стена ударяется о стену дома, разбивается на осколки, которые тут же замирают, примороженные новой порцией призрачного льда, схватившего все части расколотой глыбы и Лиса вместе с ними.       Вся сцена заняла секунды две; к её концу Марк только успел приземлиться на асфальт. И снова чутьё толкнуло вперёд и вбок — на месте приземления вновь блестели уже осточертевшие ледяные пики.       Рывки вперёд: влево, вправо, влево, влево, вправо — ломать траекторию. Существо чуть склоняет голову на бок. Впереди снова вырастает стена-айсберг — и сразу же несётся вперёд; одновременно с этим справа вырастает целый лес ледяных жал, слева — поле голубого инея, по ощущениям тот даже опаснее игл. Прыжок вверх — еле успел, ещё чуть-чуть и был бы сбит. Толчок от края стены и снова прыжок — стена взрывается кучей таких же игл.       Ещё при первом прыжке Марк стал заряжать импульсный удар, готовясь атаковать духа. Но, подпрыгнув второй раз, обнаружил, что его противника нигде нет. Вместо него в воздухе бешено крутились три ледяных диска. И как только волк показался из-за стены, эти циркулярные пилы метнулись в его сторону.       Справа летит два, слева один; левой сверху вниз разбить диск ударом в центр, по инерции провалиться дальше, прижать хвост к телу — чтобы не отрезало — и нижней лапой оттолкнуться от левого диска, бросая себя к земле; последняя пила безвредно пролетает выше. Вот только внизу уже знакомое поле голубого инея…       Внутри всё замирает, в горле ком, но это не мешает действовать. Зарядить кучу силы в левую лапу, использовать скорость движения и падения и вертикально ударить прямо в посиневший асфальт. Взрыв! Вокруг на три метра земля просела вглубь, осколки дороги и мелкое крошево выбило в небо, частицы тяжелее полетели в стороны, от голубого инея вблизи не осталось и следа. Но за пределами кратера он всё ещё нарастает и начинает просачиваться обратно.       Прыжок в сторону ближайшей стены дома и заодно фонарного столба. По пути наконец удаётся увидеть духа: тот висит невысоко над землёй, но на два десятка метров дальше, всё так же лениво наблюдая за противником.       «Зар-р-раза, вообще ведь не напрягается!» – мысленно прорычал волк, резко делая рывок влево, уходя от новой порции шипов.       Взрыв! Место попадания первой ледяной стены разносит мощным внутренним импульсом, мелькает неясная тень — и в следующий миг рядом с существом стоит Лис с горящими голубыми глазами.       Марк краем сознания отметил, что у друга свечение более тёмного оттенка, чем у духа.       Но он ничего не успевает сделать: там, где он стоит, и на десяток метров вокруг воздух пробивают ледяные шипы; они проходят тело товарища насквозь, но тот лишь расплывается тёмным туманом, а в следующий миг с другой стороны в ледяного духа прилетает тёмно-фиолетовый туманный шар с чёрным ядром. Вернее, почти прилетает: на его пути вырастает лес скрестившихся ледяных игл — они ломаются, но замедляют полёт явно мощной атаки, но этой задержки хватает. Почти у самого тела существа вновь вырастает ледяная стена, в этот раз она ещё толще, чем раньше. Шар вбивается в стену, секунда — и взрыв; ледяные глыбы разлетаются в стороны, на глазах испаряясь, но духу на осколки всё равно — ни один его не задел.       То, что противник вновь немного отвлёкся, позволяет Марку выйти из зоны сплошного инея: он-таки добрался до фонаря. Прыжок к дому — столб отогнуло в сторону — и, пока прижимает инерция, пробежаться по стене в сторону духа, дополнительно вжимая себя внутренней силой. Стараться не обращать внимания на гулкое сердцебиение в ушах — слишком много энергии было потрачено, да ещё и в такой короткий срок. Но сражаться ещё можно.       Дух в центре дороги, слева от него ледяной лес, спереди и справа — голубые поля инея, сзади прилетел шар тьмы Лиса, последнее свободное пространство осталось сзади-справа, и то лишь вблизи дома.       «Нужно добраться до него одним рывком, иначе не успею…»       Вложить в лапы максимум силы, ещё больше — и мышцы просто порвутся. На очередном шаге приземлиться на обе лапы, чуть присесть — и резко распрямиться, вложив в движение всю накопленную энергию. Бетонная плита треснула, её часть вдавилась внутрь; рывок выстреливает тело вперёд, как из пушки.       Четыре десятка метров пролетают за долю секунды. Близ самого духа на пути вновь вырастает ледяная стена. Импульсный удар левой — айсберг взрывается осколками, как недавно от атаки Лиса; противник открыт! Удар правой и… Кулак с лёгким хрустом пролетает насквозь; сопротивление как от снега или пенопласта…       Ошибка… Из-за неё Марк пролетел дальше и на всей скорости влетел в поля ледяных игл. Прокрутившись, он сбил шипы, стоявшие у него на пути, но их было слишком много… Правое плечо, левая голень и колено, левый бок, макушка и ещё с десяток мест вспыхнули болью, приглушённой адреналином. По инерции волк пронёсся ещё десяток метров, со стеклянным хрустом ломая своим телом шипы. Но самое мерзкое не это. Когда Марк остановился, валяясь вниз головой, запрокинув нижние лапы на остатки ледяного леса, а верхние раскинув в стороны, то увидел перед самым носом пушистый голубой иней, на глазах всё больше нараставший на асфальте. Всё-таки он попался.       Эффект от инея волк понял сразу: попытавшись дёрнуться, Марк понял, что не может пошевелить теми частями тела, которые прикасаются к «заражённому» асфальту. Тошнотворный страх скрутил тело изнутри, но сейчас он частично перебивался болью от ранений; Марк опустил глаза: из левого бедра торчал осколок ледяного шипа, а колено заметно кровило. И это только одна лапа, что там с телом в этом положении, видно не было. Но всё равно лежать нельзя — об этом воют и интуиция, и логика. Но что остаётся?..       Импульс от всего тела раскалывает ближайшие ледяные копья, иней отбрасывает в стороны — асфальт чист. Подбросить нижнюю половину себя вперёд, кувырок — встать на лапы; левая нижняя раскалывается болью, подламывается. «Нельзя, не сейчас!». Прыжок, почти полностью на одной правой, вперёд на десяток метров, к углу ближайшего дома. Проём между домами за секунду зарастает толщей льда.       Зарычав от досады и безысходности, Марк, уже с трудом вытягивая из себя энергию, ударил по новому айсбергу — надежда оправдалась. Новая стена из-за своих размеров не успела нарасти в толщину, и её удалось пробить.       Быстро, пока не обвалилось, метнуться в проём; за спиной хруст и низкие глухие стуки массивных глыб. Ещё рывок — уйти из проёма, за стену дома с другой стороны. В движении покачнулся, оставил клок шерсти на росшем на газоне шиповнике, но даже не почувствовал этого.       На какое-то время оказавшись в безопасности, Марк буквально упал, откинувшись на серую панель хрущёвки. Пару секунд тяжело, со всхлипом дышал, унимая гулкий стук в ушах. Немного придя в себя, не открывая глаз, сосредоточился на самолечении. Сил осталось мало, но кровь остановить нужно срочно. Сконцентрировавшись, вырвал из бедра ледяной осколок, взвыл, но тут же начал закрывать рану, стимулируя регенерацию, как мог. Получалось хреново, но лучше, чем оставить на самотёк.       «Хорошо, что глубоко воткнулась только одна…»       Впрочем, была проблема тех игл, которые воткнулись, но обломились. Они всё ещё оставались в организме и даже не думали таять, вызывая новые вспышки боли при неверном движении.       Сколько времени ушло на закрытие ран, Марк не понял. Наконец открыл глаза — как раз, чтобы увидеть взрыв: с правой, дальней от волка стороны дома, в клубах пыли и снежинок вылетело что-то тёмное. Проносится сорок метров и падает, взламывая асфальт, сбивает старые газонные заборчики, оставляет глубокую борозду в земле и наконец останавливается.       Но надолго «объект» там не остался. Через полсекунды из траншеи вылетел Лис. Вовремя: туда, где он только что был, влетели три знакомые ледяные циркулярки. Одна за одной они взорвались; осколки полетели в стороны.       Инстинктивно Марк пригнулся, сложившись пополам. Когда разогнулся, то посмотрел на стену за собой — в ней зияла дыра, от которой во все стороны по панели дома шли трещины. Обернуться обратно заставил ещё один взрыв спереди.       Лис скакал, делая рывки то в одну, то в другую сторону. В те места, где он только что находился, влетали новые ледяные пилы, взрываясь кучей ледяных осколков и облаками мелкого снега.       Из-за стены дома, из проезда наконец показался дух, плывший по воздуху, с какой-то даже ленью отправляя в Лиса новые диски. Но вот ему, наконец, надоело. Это сразу почувствовали оба товарища.       В тех местах, где взрывались ледяные пилы, всё уже было покрыто слоем снега. Следующие действия заняли считанные мгновения. Раз: весь снег становится голубым инеем; два: вокруг площади манёвров Лиса вырастает лес ледяных копий, и не таких, которые продырявили Марка, а серьёзных, толщиной с фонарный столб; три: дух выращивает гигантскую ледяную стену — она чуть тоньше, чем обычно, но шириной от края ледяного леса до края метров семьдесят, в высоту — всё также пять. Четыре: дух отправляет стену вперёд — полсотни метров меньше чем за секунду.       Лис подпрыгивает, как Марк чуть раньше, но в этот раз противник не даёт шансов. Стена взрывается на крупные глыбы, каждая из которых, немного отлетев, снова взрывается на тучи мелких ледяных игл. Область поражения почти сплошная. Лис успевает только прикрыть морду и сжаться. Облако мелких острых осколков налетает на него, иглы втыкаются в лапы, живот, бёдра, икры, кисти…       Дух делает короткий круговой жест «рукавами». От него к Лису протягивается тонкий луч полупрозрачного голубого лазера. Спустя секунду он взрывом расширяется в синий луч; от резкого скачка мощности в стороны полетела слабая ударная волна, поднимая пыль и мелкое крошево; траву пригнуло порывом ветра.       Луч ударил прямо в центр масс Лиса, продержал в своём фокусе чуть больше секунды, после чего обращённый камнем упал вниз; удар о землю сопровождался явным стеклянным хрустом и звоном. Внизу уже ждал голубой иней.       Больше ждать нельзя. Пусть больно, пусть плохо случается левая лапа, но иначе — смерть. Подняться, пригнуться… Оттолкнуться и в три прыжка преодолеть расстояние до друга, отталкиваясь от удачно торчащих ледяных копий. В конце пути лапа вдруг прилипает к одной из «сосулек»; падение, кувырок, мельком оглянуться: льдина покрыта голубым инеем.       Почти добрался. Влить силу в правый кулак и вдарить по земле; иней отходит, но не так далеко, как раньше, и возвращается быстрее, гораздо. Схватить Лиса за верхнюю лапу, с треском льда оторвать от асфальта — на нём остались примороженные клочки тёмной шерсти, — перекинуть через плечо и отпрыгнуть как можно дальше, ибо синий иней уже подобрался вплотную.       При приземлении левая лапа всё же подвела: колено подломилось и ударилось об асфальт; явно повреждённый сустав взорвался болью. Из горла сам собой вырывается сдавленный вой. Сморгнуть пелену выступивших слёз, тряхнуть головой — надо прийти в себя! Тяжело встать, собраться… Рывок вперёд, влево, вперёд — к ещё одному выезду из микрорайона. Срочно уходить.       Марк бежал, почти перестав делать рывки, применяя их лишь для ухода от атак: дух всё никак не оставлял их, посылая свои атаки в различных вариациях, но явно снова снизив темп боя. Волк не задумывался, зачем он это делает, — проще же прибить, и дело с концом. Причина стала ясна через полминуты бега, за которые Марк всё же успел покинуть двор и даже миновать несколько зданий, меняя направления.       В какой-то момент волк ощутил, что к уже привычному фону страха, предупреждающего об угрозах, добавилось новое чувство — угроза сверху. Заметить это удалось не сразу, ибо оно нарастало постепенно. Но сейчас…       Марк поднял голову… И даже замедлил бег. Сверху, чуть выше крыш многоэтажек, всё заволокло чёрными, непроглядными тучами. Конечно, из-за многочисленных зданий видимая область неба была ограничена, но даже так…       «Найти укрытие, капитальное и срочно».       Волк лихорадочно заозирался по сторонам — как назло, не было ни одного спуска в подвал, район был новым. Небольшие навесы подъездов доверия не внушали, как и электрораспределительные будки. Даже люки в канализацию были слишком далеко, ближайший остался в полусотне метров позади — поздно спохватился.       «Что делать, что ж делать-то?!».       Страх тошнотворно подкатывал к горлу, сжимал сердце, заставлял потеть подушечки на лапах, ощущения обострились, позволяя замечать небольшие детали. Мозг отчаянно искал выход из ситуации.       Вверху, на фоне чёрного неба, заблестели маленькие белые звёздочки — сотни, тысячи ледяных игл всё продолжали вырастать из воздуха. И когда небо уже стало серым от количества парящего льда, а выкручивающий наизнанку страх достиг апогея…       «Точно!»       Иглы, получив невидимую команду от далёкого духа, толкнулись вниз всей своей массой; одновременно с этим Марк толкнул тело Лиса вверх, размахнулся левой лапой и ударил по асфальту дороги, вложив всю остававшуюся в резерве энергию, весь свой вес и скорость от движения — по дорожному покрытию пробежали тысячи трещин, оно просело, начав падать прямо в проходивший внизу канализационный тоннель. Волк, ощущая потерю опоры, успел схватить Лиса за гриву, дёрнул вниз, увлекая за собой. Последние крохи энергии он вложил в рывок вперёд по тоннелю, уходя из зоны обвала. Пролетев несколько десятков метров, двое товарищей закувыркались по старому бетону. Марк при очередном кульбите ударился затылком и на несколько секунд потерял сознание.       Когда волк пришёл в себя, то попытался встать, но ничего не вышло — мышцы в буквальном смысле выключались при хоть сколько-нибудь серьёзной нагрузке, из-за чего выполнить что-то кроме судорожных дёрганий не удалось. Вынужденно расслабившись, Марк огляделся: в воздухе летала поднятая обвалом пыль; рядом, раскинув лапы в стороны, на спине лежал Лис. С виду живой, по ощущениям тоже. Продолжив осмотр окружения, под неровным светом старых ламп обращённый увидел обычный тоннель, как ни странно, без труб и воздуховодов. Впрочем, нет, всё это было, но дальше, метрах в тридцати — сворачивало в боковое ответвление. Это просто здесь был пустующий участок.       Марк вздрогнул: на границе восприятия холодно загорелась сигнатура духа, плывшего к месту своей атаки. Всё, что оставалось волку, это сжать зубы и надеяться, что под землёй их не найдут. Сбоку раздалось шуршание. Марк чуть наклонил голову и скосил взгляд: Лис заворочался, приходя в себя. Перевернулся, встав на четвереньки. Некоторое время пустым взглядом смотря перед собой. Но вот он полностью пришёл в себя, моргнул и огляделся. Увидев Марка, нахмурился, подполз ближе. Хотел что-то сказать, но не успел:       — Он рядом, наверху, снаружи, — прохрипел волк, и тут же зашёлся кашлем — от усталости и пыли одновременно.       Лис чуть расширил глаза, рефлекторно опустил уши и пригнулся. Оглянулся наверх, после чего подполз ближе к Марку, подтащил его ближе, фактически прижав к себе, подполз к стене тоннеля, облокотившись на неё. Глаза и жемчужина обращённого вспыхнули голубым, осветив тоннель гораздо чётче старых ламп. Волк ощутил нечто странное: от его товарища словно воздух качнулся, толкнув не только шерсть и кожу, но и внутренние органы. Но чувство было таким слабым, что уже в паре шагов заметить бы ничего не удалось.       Лис максимально сосредоточился: напряжённые мускулы морды, оскал уголками рта, зажмуренные глаза, прижатые уши, еле заметно подрагивающие ноздри — обращённый тратил все силы на установку и поддержание как можно более плотной иллюзии, которая бы скрыла их местонахождение. Оба товарища помнили, что нашли их за километры расстояния, а значит, у духа может быть аналог чутья аур Марка. Лис, понимая, что если их найдут, то шансов уже не будет, не жалел себя. Ну а всё, что оставалось волку, — это просто полулежать и морально поддерживать друга, понимая, что он ничего уже не изменит.       Холодная сигнатура замерла сверху, примерно в паре сотен метров по прямой — где-то в центре площади атаки. Неопределённо задвигалась (или просто у Марка из-за его состояния начались небольшие галлюцинации), а затем плавно стала двигаться в их сторону… Волк скрипнул зубами; Лис тяжело выдохнул — жемчужина засияла ярче, теперь она освещала тоннель на два десятка метров. Но сигнатура сверху всё равно продолжала своё движение.       Она уже была настолько близко, что Марк ощутил явное понижение температуры даже здесь, под землёй. Стало понятно, что в случае нужды ледяной дух просто вырастит из стен тоннеля сотню-другую острых сосулек — и на этом судьба двух товарищей будет окончена. Но вдруг, не долетев всего десятка метров, сигнатура замерла. Марку сложно было понять, что происходит: существо то ли двигалось, то ли производило некие манипуляции — сигнатура словно дрожала и качалась. Снова замерла; волку показалось, что в этот момент оно смотрело чётко на них. И затем дух стал растворяться в воздухе — тем же способом, каким вначале оказался рядом с друзьями.       Марка что-то чувствительно, но почти не больно стукнуло в лоб. Волк открыл глаза и увидел лежащую перед ним, расколовшуюся напополам сосульку, совсем небольшую и неострую — обычная, какие ещё на машинах нарастают. Такой же звук послышался чуть правее — Лису тоже прилетело; от этого обращённый вздрогнул, потерял концентрацию; жемчужина медленно угасла. Товарищ открыл глаза, осмотрелся и тоже уставился на точно такую же сосульку.       — Оно ушло, да? — хриплым тоном уточнил Лис.       — Угу, — кивнул Марк. Ощутив, что врага рядом больше нет, расслабился, из-за чего сразу навалилась слабость.       Лис молча встал, пошатнулся, но удержался, оперевшись на стену. Постоял, приходя в себя. Вздохнул. Схватил и взвалил Марка себе на плечи и неспеша, аккуратно побрёл вперёд по тоннелю, в сторону дома.       ***       Марк плохо помнил, как они добрались домой. Сознание запомнило лишь то, что произошло это уже после заката. От планомерной качки, усталости и идущей полным ходом регенерации его стало сильно клонить в сон, так что дорога отложилась в памяти лишь урывками. Пришёл в себя волк более-менее лишь в их подвале, в тёмном коридоре — свет не включали. Лис отчётливо качался из стороны в сторону. В какой-то момент он натужно выдохнул и рухнул на пол, придавив собой Марка; в колене словно раздался взрыв, а бедро дёрнули стальными крюками. На фоне этого ощущения от остальных ран даже немного померкли.       Волк на несколько секунд потерял сознание, а когда очнулся, то огляделся и понял, что Лис, лежавший с закатившимися глазами, придавил его наглухо, да так удачно, что любое движение причиняло боль. Что делать? Лечить. Больше особо нечего.       Кое-как извернувшись, яростно шипя сквозь зубы, Марк подполз к товарищу, согнулся, вытянув лапы, и принялся за дело. Проще всего было привести в чувства: во-первых, голова банально ближе, а во-вторых, тогда пациент примет более удобное для обоих положение.       Спустя полминуты переливания энергии в голову и стимуляции активности мозга, Лис судорожно вздохнул и открыл глаза. Осмотрелся, вначале опустив, а затем подняв на Марка глаза.       — Что случилось?.. — прокашлялся он.       — Ты упал, — со спокойствием буддиста ответил волк, прекращая накачку друга энергией.       — Я понял, что упал, — дёрнул ухом обращённый, — а почему?       — Потому что ты отрубился, — Марк стал закрывать рану на пояснице, вновь ставшую кровоточить.       — Блин… — Лис откинул голову назад.       — Поддерживаю, — кивнул волк, продолжая своё занятие. — Кстати, раз уж ты снова здесь, может всё-таки слезешь с меня?       Лис только сейчас осознал ситуацию. Кашлянув, опустил глаза и уши, всё-таки перевернулся со спины на четвереньки и сел у стены. Марк нервно зажмурился, медленно выдохнул сквозь зубы. И, не открывая глаз, стал закрывать раны на лапах.       Когда с этим было покончено, то поманил к себе Лиса и занялся его лечением. Если себя волк залатать быстро не мог — ввиду общего истощения организма, то с Лисом было немного проще. Да и ран он получил меньше, вернее, они были не такие серьёзные. Товарищ почти не собрал ледяных игл, по сравнению с Марком. А повреждения от того ледяного луча хоть и были страшными, но на удивление легко залечились. А вот раны от сосулек заживать всё никак не хотели — в них оставались микрочастички враждебного льда, который тормозил регенерацию. Они, конечно, растворялись, но очень уж медленно. К завтрашнему дню раны более-менее затянутся, но полное излечение будет сравнительно не скоро.       — Всё, отдыхай, — выдохнул Марк, откинувшись на стену и закрывая глаза. И открыл их снова через несколько секунд, ощутив приятный запах.       — На, — Лис протягивал пачку корма, — а не то опять в обморок свалишься.       Волк лишь кивнул, принимая упаковку и запуская внутрь лапу. Когда с едой было покончено, Лис снова подхватил друга и в этот раз всё же донёс его до комнаты. За окнами давно было темно, но верхний свет обращённые, как обычно, включать не стали: острого зрения вполне хватало, да и спать уже скоро. Лёжа на мягких матах, Марк расслаблялся, чувствуя, что скоро уснёт.       — А ведь она с нами просто игралась… — как бы в воздух произнёс Лис.       — Только сейчас заметил?.. — волк безразлично двинул хвостом.       — Просто игралась… — тихо повторил обращённый, качая головой.       — Она нам под-да-ва-лась, — по слогам сказал Марк, будто из кубиков складывая неприятную истину. — Она могла убить меня минимум четыре раза. И это только то, что я вижу сейчас… Скорее всего, таких моментов было больше.       — И даже так, мы нихрена не могли сделать, — вначале волк решил, что факт поражения так сильно ударил по его другу, но затем понял, что это просто усталость.       Помолчали…       – А сосульки в конце, как думаешь? Зачем это было? – глянул Лис на друга.       – Всё затем же… — уже засыпая, пробормотал Марк.       Волк и сам не мог понять, зачем это всё было нужно. Но сейчас всё равно. Сейчас — спать…       ***       Светло. Светит сквозь веки. Тепло — свет греет. Но всё же неприятно — спать мешает. Впрочем, нет, уснуть уже не получится. Жаль… Так приятно было…       Какое-то время Марк ещё боролся с собой и пытался продолжить спать, но только больше просыпался. Вдобавок ощутил, что было бы неплохо посетить туалет. Вздохнул, открывая глаза. Недовольно дёрнул хвостом. Походя, ещё раз отметил, насколько всё же естественными и непроизвольными стали все эти нечеловеческие реакции, мимика, жесты — словно всю жизнь они были с ним.       Сел, потянулся и зевнул во всю пасть. Подумал, что надо бы и зубы почистить. Сбоку раздалось шуршание. Глянув в ту сторону, волк увидел приподнявшегося на локте Лиса, сонно моргающего на соседа. Затем также зевнул, прижав уши, потёр глаза.       Марк встал, немного размялся, покрутив торсом и наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Затем направился в душевую, где взял с раковины свою щётку и новую банку зубного порошка. В этот раз крышка была немного другой: с одной стороны, она была надёжнее и не рассыпалась в дороге, но с другой — открыть её было бы адом даже для человека. А волку с толстыми пальцами и сложностями в мелкой моторике и подавно. Спустя полминуты Марк понял, что сейчас он либо рассыплет половину содержимого пластиковой коробочки, либо сломает её саму. Остановился, вздохнул пару раз, успокаиваясь, а затем предпринял метод, к которому прибегают многие люди в том числе: не помогают пальцы — помогут зубы.       Крышка всё-таки пострадала, но зато всё открылось почти аккуратно, даже ничего не рассыпалось. Но брать эту банку с собой больше не выйдет — откушенный край не способствует герметичности.       Марк стоял, привычно сжимал щётку обеими лапами, чистил зубы, думал о разном. О том, что чистка зубов — одно из немногих занятий, перекочевавшее из старой жизни, если не единственное. О том, что хорошо, всё-таки, что в доме нашёлся электрик, починивший воду. В голову волку пришло также и то, что неизвестно, сколько ещё водоснабжение будет, а значит надо бы принять душ.       Горячая вода всё так же не работала, но волк давно привык к отсутствию изысков. Да и вода в такую жару по определению не могла быть ледяной. Стоя под прохладными струями, привычно прижав уши — чтобы ничего не затекло, — Марк прикрыл глаза, расслабляясь. Немного подумал, после чего уселся прямо на плитку в кабинке — полежать, как в ванне, нельзя, так хоть посидеть можно. Красота.       Шум воды, прохлада, расслабленность… Волку вдруг вспомнилось, как он мылся в реке, когда жил на заброшенной заправке за городом. Почти никаких угроз, природа, свежий воздух, освежающая река, шелест листвы, редкое пение птиц — благодать… Да и что-то внутри говорило, что именно этот стиль жизни истинно его, и именно для этого его тело приспособлено лучше всего — для такой природы и лесов. Для идеала разве что должно было быть попрохладнее, градусов на десять-пятнадцать. А так — идеал, а не жизнь… Была.       Марк хмыкнул, поджав уголки губ. Идеальная жизнь закончилась, когда пришли такие же, как и он, — то есть, когда появилась конкуренция. Легко быть самым сильным боксёром, если ты в песочнице. С появлением конкуренции стало отчётливо видно, насколько инвазивным видом является и он, и другие обращённые. Местная фауна просто не выдержала конкуренции. Что делать, когда она совсем закончится? Только одно: есть других обращённых.       Вдруг в голову пришла мысль: а что делать людям? С одной стороны, у них есть оружие, но с другой, местная фауна им тоже нужна — кушать все хотят. И рано или поздно у них тоже настанет кризис продовольствия. Впрочем, люди как раз такие проблемы решать за свою историю давно научились — построят питомники, птицефермы и так далее, и будут жить припеваючи. Вывод: обращённым было бы неплохо как-то примкнуть к такой жизни, чтобы решить будущую проблему ресурсов. В обмен… Вряд ли люди откажутся от необычных способностей нелюдей. То же лечение — если оно хотя бы в одну десятую часть также эффективно на людях, то дорога в любой госпиталь ему обеспечена. Про боевые навыки и вовсе можно промолчать.       В голове волка стали вырисовываться красивые картинки прекрасного будущего, как люди, совместно с разумными обращёнными решают все проблемы нового мира, пользуясь сильными сторонами друг друга и восстанавливая цивилизацию…       Всё же душ — лучшее место для песен, рефлексии и фантазий. Первое у Марка вряд ли выйдет, зато с остальным получилось неплохо. Но уже пора выходить.        Выходя из душа, волк подумал, что всё же было бы неплохо обзавестись полотенцем: отряхиваться по-собачьи, конечно, способ эффективный, но не идеальный — после него с шерсти всё капает, хоть и слабо.       Ещё в коридоре Марк услышал характерный белый шум радиоэфира. Зайдя же в комнату, сразу увидел занимательную картину: Лис сидит у стены, левой лапой периодически залезает в пачку корма, забрасывая очередную порцию себе в рот, когтями правой крутит лежащую на полу рацию, которая хрипела на все лады.       Вдруг в голову волку пришла мысль:       — Слушай, Лис, а ты вообще умываешься? – Марк склонил голову набок.       — Не-а. — мотнул головой обращённый, не отвлекаясь от своего дела. — Только если чем-то замарался. Пота нет, запаха тоже, зато мороки с просушкой — о-го-го, — Лис неопределённо махнул лапой, показывая высоту этих проблем.       — А насчёт зубов что думаешь? – Волк подошёл ближе, стал с интересом наблюдать за работой товарища.       – В смысле? – Лис всё же поднял взгляд, оторвавшись на секунду.       – Мне кажется, что их всё же лучше чистить — проблем меньше будет.       — Ага, – хмыкнул обращённый, возвращаясь к работе. — Видел я как-то, как ты это делаешь. Извини, но это геморрой. Изо рта пахнет, конечно, но на скрытность оно не влияет. А кариес этот… Живут же как-то те же дворняги или кошки — и ничего. А у нас иммунитет явно лучше. – флегматично закончил Лис, дёрнув ухом.       – Как знаешь… — Марк пожал плечами. Он своего мнения не изменил, но переубеждать товарища не хотелось.       Вдруг, при очередном движении красных когтей, крутивших головку настройки частоты, из динамика раздался хриплый нечёткий голос. Обращённые синхронно направили уши в сторону источника звука; Лис перестал тягать корм из упаковки, сосредоточился на рации. Спустя пару секунд он добился того, что далёкий голос стал отчётливее и разборчивее. Он всё ещё перемежался с шумом помех и случайными скрипами, но понять речь неизвестного мужчины было возможно.       — Третий Востоку, доклад.       — Третий на связи. Подъезжаю к точке, готовьте салют, — голос молодой, спокойный, человек говорил размеренно.       — Понял тебя, Третий, начинаем работу, конец связи.       Друзья ещё десяток секунд сидели, ожидая чего-то. Но рация молчала, даже белого шума не было.       Вдруг волк ощутил лёгкий толчок земли; через секунду стёкла слабо загудели от ослабевшей ударной волны. Обращённые навострили уши в сторону окон. Затем толчки ещё несколько раз повторились.       Марк подошёл к окнам, повернул ручку и открыл створку, впустив внутрь поток жаркого воздуха, пыли и звуки отдалённого, но жаркого боя. Вернее, не боя, а односторонней обработки вертолётом неких целей. Вертушку видно не было, но шум его лопастей шёл с того же направления, что и серии взрывов и очереди автопушки. Затем уже с другого направления прозвучало несколько коротких очередей из крупнокалиберного пулемёта и автоматов.       Так дальше и шло: вертолёт летал и гасил с воздуха всё, что считал нужным, в то время как бронегруппы (ну а что ещё?) продвигались более тихо. И да, их было минимум две, если судить по звукам.       — Лис, — Марк чуть повернул голову и глянул на товарища. Тот в ответ вопросительно склонил вбок голову.       — Сходишь на разведку к нашим соседям? Может быть, они, в отличие от нас, что-то знают.       — Можно, — после секундных раздумий хмыкнул обращённый. Развернулся и ускоренно двинулся на выход. Когда под его лапами оказались не мягкие маты, которые можно было случайно порвать когтями, а твёрдый кафельный пол, то Лис резко увеличил скорость, уйдя в рывок — ему тоже было интересно.       Марк проводил друга взглядом, развернулся к окну и, слушая далёкий бой, стал думать. Думать о том, что, кажется, в городе начинается что-то серьёзное. Как минимум, военные начали ни то рейд, ни то вылазку, а как максимум, пытаются продолжить экспансию. Немного ожидаемо — армейцы давно сидят и ничего не делают, в то время как две трети города с мирным населением терроризируют твари. Если в руководстве не совсем бездушные сволочи сидят, а по количеству ресурсов у армии не крайняя степень катастрофы, то они обязаны были предпринять хоть что-то. Вот только что конкретно?.. Неприятный холодок в груди подсказывал, что вне зависимости от плана военных, привычная жизнь окончена.       Лис вернулся через полчаса. Нахмуренный, шёл, глядя перед собой, задумчиво потирая подбородок.       — В общем, — начал он, не дожидаясь вопросов, — народ сам пока не в курсе, но если в общих чертах, то от военных несколько групп послали, серьёзных, вроде. С бронёй.       Марк только неопределённо угукнул.       — То есть ничего, по факту, нового узнать не получилось?       — Получается так, — поморщился Лис.       Пауза. Каждый задумался о своём…       — Знаешь, что… — медленно проговорил Марк.       — М-м-м?.. — чуть наклонил голову Лис.       — Мне кажется, что в любом случае надо быть готовым свалить отсюда, — глянул волк на друга исподлобья. — Мало ли… — пожал плечами в конце.       Лис просто кивнул. Подошёл к окну, где замер, с поджатыми уголками губ наблюдая за обстановкой, прищуривался время от времени.       ***       Ничего не было понятно ещё полтора дня. Потом же началось то, что по своему масштабу было сравнимо с «войной» первых дней. Всё началось с того, что одновременно по всем уцелевшим каналам связи — интернет, телевидение, радио и даже громкоговорители на улицах, по которым обычно ничего кроме звука сирен не крутили — стали транслировать сообщение, суть которого была в следующем: «Военные вскоре начнут создание форпостов на восточной части города, после чего начнут постепенную эвакуацию жителей. Однако это будет не моментально, вследствие чего в удалённые (от военных) части города будут сбрасываться грузы гуманитарной помощи в виде еды, припасов и даже оружия для самообороны. Также тех, кто подлежит первоочередной эвакуации (беременные женщины, дети, тяжело больные и раненые) будут вывезены в первую очередь с помощью транспортных вертолётов (их всего два, но на самую уязвимую группу населения должно хватить)».       Военные действительно устали просто сидеть и наблюдать. Впрочем, дела у них шли далеко не лучшим образом: единой Российской армии, как таковой, уже не существовало, как и Министерства обороны, как и правительства с генштабом. Это стало известно от жителей дома, у которых пока что работал интернет. Бригада в Светлогорске вобрала в себя всё, что оставалось в округе из силовых ведомств, а также провела набор из отставников и добровольцев. И даже так их едва хватало на один город, который требовалось постоянно патрулировать и держать укреплённые посты быстрого реагирования. Впрочем, недавно у этой группировки сменился командующий — старый, генерал-майор Постриганев, застрелился после трагического провала обороны убежища, скоропостижно скончавшись от трёх пулевых ранений в голову. Впрочем, это лишь слухи…       Новый командующий — полковник Зверчук — как раз и провёл донабор, вооружил добровольцев и начал раздачу оружия населению, понимая, что везде армия не успеет. Также он вскрыл один из мобрезервов, который начали вывозить в Светлогорск. Недавно ресурсов стало достаточно для серьёзной операции, и больше тянуть у полковника не было ни причин, ни желания.       Именно первый этап операции и застали Марк с Лисом — разведка боем, ликвидация обнаруженных опасных целей, поддержка при прорыве бронегрупп. Когда отряды доехали до нужных мест, то организовали в них оборону, которая только укреплялась с прибытием подкреплений. Первые прорывы твари проморгали, либо были отпугнуты, либо побеждены из-за общего превосходства, а позднее выбить военных было уже не так просто, поскольку они укрепились достаточно, причём в местах, подходящих для этого: различные полуподвальные помещения, школа, многоэтажная «свечка», университет, стоящий особняком от общей застройки, и т. д. Минные заграждения, пулемётные точки, узкие сектора обстрела и даже местами эшелонированная оборона пока что позволяли держаться посреди враждебной территории, как скалы в штормящем море.       Начались и обещанные сбросы припасов. В светлое время суток транспортный вертолёт проносился над городом, сбрасывая по пути относительно небольшие коробки на парашютах. Они падали во дворы, на крыши, на дороги. Часть были разграблены или уничтожены тварями, часть не получалось забрать физически, но часть всё-таки добиралась до людей. Содержимое было неодинаковым, но похожим: продукты, бытовые предметы вроде того же мыла, базовые лекарства и перевязочные материалы и оружие. Да, потребовался буквально конец света, чтобы власти стали раздавать оружие. Правда, властями теперь были военные, но тем не менее.       Стоит немного подробнее рассказать про вооружение из сбросов. В каждую коробку прикладывался либо дробовик, либо винтовка (как правило, «Мосинка», но были и другие), редко пистолет-пулеметы: ППШ, ППС и другое наследие Союза Советов. Похоже, это как раз и было то, что добыто с моб-складов. К слову, пистолеты не давали совсем.       К каждому стволу прилагался комплект из патронов. Немного, на один-два серьёзных боя, но больше уже просто не помещалось. Впрочем, больше двух по-настоящему тяжёлых боёв с обращёнными простой горожанин вряд ли мог пережить, как бы это мрачно ни звучало.       Район, в котором жили Марк с Лисом, поставки первое время обходили стороной. Но на третий день всё-таки добрались.       В тот день оба товарища выбрались за пределы их района, найдя относительно пустынное место — парковку за разрушенным супермаркетом, — где отрабатывали свои навыки. Вполсилы, понятное дело. Лис прикрыл место тренировки иллюзией, после чего приступил к делу: после боя с ледяным духом у него появилась теория, что, сосредотачивая энергию в отдельных частях тела, можно до такой степени укрепить живые ткани, что удастся добиться эффекта брони. Марк отнёсся к этой идее со скепсисом, но попробовать не отказался.       Вначале Лис сосредотачивал силу в лапах и становился в защитную боксёрскую стойку, а Марк, выпустив свои «железные когти», аккуратно пытался проверить защиту на прочность, царапая, а потом и ударяя по блоку. Результат был неоднозначный: с одной стороны, эффект действительно был слабее, но с другой — волк действовал далеко не в полную силу, а защита явно уже была на пределе. Лис говорил, что всё со временем результат будет лучше, но убедить друга всё же не смог.       И вот как раз там, на разогретом солнцем асфальте, в процессе дискуссии, обоих друзей и застал приближающийся гул вертолёта. Поначалу они не обратили на это внимания — из-за проводимой операции вертушки часто курсировали над городом. Но в определённый момент обращённые поняли, что сейчас винтокрыл летит либо близко, либо прямо к ним. Товарищи замерли, направив уши в сторону летящей машины, что должна была вот-вот показаться из-за ближайших пятиэтажек. Обращённые ничего не боялись — иллюзия не дала бы их заменить в любом случае.       Транспортник летел низко, чтобы едва не касаться крыш новых шестнадцатиэтажек, и медленно; его дверь была открыта, пятном темнел салон на фоне яркого неба.       — Слишком низко… — вслух подумал волк, спокойно следя за машиной.       — До первого прыгуна с крыши, — кивнул Лис.       В этот момент вертолёт уже пролетел парковку и был где-то над районом дома товарищей. И в этот момент изнутри столкнули зелёный ящик. Почти сразу над грузом вытянулась верёвка, вскоре раскрывшаяся в белый купол парашюта. Ящик тряхнуло, он, покачиваясь из стороны в сторону, стал опускаться. Можно было рассмотреть натянутый сверху груза тент и деревянный поддон снизу. Посылка падала меньше чем в сотне метров дома обращённых.       Друзья переглянулись.       — Чё думаешь? — кивнул на опускающуюся посылку Лис.       — Да ничего, — пожал плечами Марк. — Сопроводим их до ящика и, если надо, немного поохраняем в процессе.       Думать было особо нечего. Один раз охраняли, с чего вдруг в похожей ситуации не помочь? Но тут Лис осветил, на самом деле, важную проблему, о которой Марк до этого не задумывался.       — А если они оттуда стволы достанут и решат первым делом нас ухлопать?       — Так мы их там же и положим, — снова пожал плечами волк. Но уже не так уверенно. Неприятное понимание уже горчило на границе подсознания. И Лис, недолго думая, вытащил его на свет следующим вопросом.       — Ок, а если они не сразу это сделают? Или вообще, вспомни, что их там не одна семья живёт. И прикинь теперь: они возвращаются, стволы попадают тем, кто может воевать, например тем, кто тебя тогда, с электриком, в полный рост боялся. Со временем или даже после ещё пары посылок решат, что они теперь сила, и захотят избавиться от нас, красивых, которых они не понимают, контролировать не могут и, так-то разумно, опасаются. Вот выйдем мы утром из подвала или вообще — вернёмся уставшие или раненые с похода, а нам с крыши в затылок по паре пуль из трёхлинейки. Или ещё какая гадость. Ты, конечно, у нас немного провидец и всё такое, но мы видели, что ты можешь далеко не всё и не всегда. А иногда это вообще не помогает. Ты вот хочешь жить, понимая, что тебе в любой момент могут докинуть несколько лишних дырок в теле? Я вот не очень.       Марк задумался. Нахмурился, потёр подбородок, дёрнул хвостом. Действительно, что делать теперь? Разумеется, не все жители дома относятся с неприязнью к своим нечеловеческим соседям, особенно после нескольких случаев помощи с их стороны. Но при наличии огнестрела даже пары противников будет достаточно для неприятного случая. А этого хотелось бы избежать…       Волк думал ещё пару минут.       — Вот что, — дёрнул он хвостом, — сейчас мы их охраняем и помогаем, если надо. Но потом собираем вещи и уходим отсюда, — и, глянув на приподнявшего бровь друга, пояснил точку зрения: — Проблема не только в жителях. Военные продвигаются всё дальше. У них уже есть форпост всего в нескольких километрах отсюда — доехать к нам им вполне реально. Да и вся эта активность летунов напрягает, — покачал волк головой. — Те же жители-противники — они могут не сами в нас пострелять, а просто вызвать армейцев. Или дать наводку для удара с воздуха. И это если вояки дальше двигаться не будут. Если они организуют ещё один анклав, поближе, то наша спокойная жизнь закончится совсем, — поморщился Марк, дёрнул ухом. — Тут ведь ещё и твари подтянутся, те, которым кроме боёв ничего не надо. Жителей эвакуируют, а на нас все класть хотели.       — Ну и третья причина… — волк немного помедлил. — Мы это уже обсуждали, но всё равно. Мне всё не даёт покоя та ледяная тварь. Как она нас нашла? И как вообще переместилась? — дёрнул хвостом Марк. — Судя по всему, она искала именно нас. Всё же, если она однажды появится посреди нашего двора, я уже говорил, то погибнут все или почти все, кто будут внутри. Ты же помнишь, что она творила? — обращённый вздохнул. — А мне бы, если честно, всё-таки хотелось бы этого избежать.       Проблему ледяного духа он поднимал ещё на следующий день после их «встречи». Лис хоть и не был столь альтруистичен, как Марк, но и ему не хотелось приводить к людям то, что способно превратить в айсберг всё здание.       Вновь застыло молчание, но тишины не было: выстрелы, редкие крики людей и нелюдей, взрывы разной силы, гул лопастей, молотящих воздух. Оба друга следили за давно упавшим грузом: парашют укрыл собой асфальт и часть газона в стороне от ящика. На самой посылке через какое-то время догорел фитиль сигнальной шашки, и в небо поднялся яркий столб красного дыма, сносимый вбок слабым ветром. По нему люди должны были найти груз. О каждой точке сброса информировать народ было нереально — слишком много, слишком часто они менялись по ситуации.       — Ладно, — наконец нехотя кивнул Лис. — Так и поступим.       ***       В охране людей не было ничего сложного. Пришли к дому, дождались, пока люди решатся на вылазку. Подождать, пока подгонят чью-то машину, перегрузят на него ящик и уедут сами, после чего уже самим обращённым можно было уйти. Тварей не появилось даже поблизости. Вероятно, оттянулись к шуму или, наоборот, держатся подальше от всего.       Из интересного: в группе эвакуации груза оказались те же люди, которые охраняли электрика и, в том числе, имели дело с Марком. Была не вся группа, но те, кто в тот день боялся меньше остальных, пошли. Среди отсутствующих из той группы, к лёгкому сожалению волка, был и Алексей, с которым они вроде неплохо сошлись. Хоть их контакт и не был долгим, Марк ощущал какое-то родство душ с этим человеком. Впрочем, не душ, а… Сложно было сказать… Некая материя, что чувствовал обращённый и что в «магическом зрении» выглядела как аура. Как будто нашёл друга по интересам. Или земляка на чужбине, который вдруг ответил на родном языке. Волку было приятно это знакомство, оттого он чувствовал сожаление, что вскоре придётся уходить, возможно, больше никогда не встретившись. А ведь хотелось продолжить пробы в таком необычном «общении» с этим человеком, может, провести пару неопасных опытов…       В целом, уходить не очень хотелось. Местные жители более-менее узнали Марка и Лиса и уже не слишком сильно их боялись. Волку же было приятно такое соседство. Он чувствовал себя… полезным? Не совсем… Внутри словно что-то говорило, что он делает всё правильно: не вредит людям, даже помогает, отгоняет опасных тварей, взамен получая спокойствие за свою жизнь и быт даже в плохом состоянии здоровья. Вряд ли бы его попытались убить, но максимально испоганить жизнь могли — в подвал что-нибудь подкинуть. Жутко пахнущее, например. И пришлось бы либо выселяться, либо терпеть. Но теперь всё подходит к концу, и скоро придётся уйти…       ***       В вечер того же дня, когда был получен груз, когда Марк отдыхал в их подвале, Лис, отлучившийся куда-то, вернулся несколько оживлённый. Внешне это почти не выражалось, но сладковатый запах воодушевления его выдавал. Волк лишь приподнял бровь. Лис с порога стал рассказывать:       — Итак, во-первых, вояки всё же решились основать форпост недалеко отсюда, как ты и опасался. — На это Марк лишь слегка поморщился. Неприятно, но ожидаемо. — А во-вторых, — товарищ всё же улыбнулся, прищурившись, — местные всерьёз обсуждают вариант за нас поручиться.       — В смысле? — поднял брови и уши волк.       — В прямом, — чуть подался вперёд обращённый. — Я тут послушать ходил, и местные обсуждали, как военным донести инфу, что как бы не все «эти», — Лис сделал скобки когтями, — такие прям твари, — в конце весело хмыкнул.       — И как? — Марк сел в по-турецки, подпёр лапой подбородок и с интересом склонил голову.       — Ну, — прижмурил один глаз товарищ, задумчиво уставившись в район дальнего угла потолка, — три четверти за, половина от оставшихся ещё не уверены, остальные против. Боятся.       — Что ж, будем надеяться, что договорятся. Но вещи на быстрый побег ты всё-таки собери…       ***       Не договорились. Стало понятно это спустя сутки. Прямых подтверждений этому не было, но Марк всей кожей ощущал нависшие неприятности. Причём они были привязаны именно к их дому. Подсознание вновь что-то уловило в настрое сотен аур обитателей дома, другой информации и скомпоновало всё в тягучую тень на границе сознания, всё никак не дающую покоя.       Какое-то время волк подождал — надеялся, что всё же со временем что-нибудь изменится и всё пройдёт. Не прошло. Наоборот, угроза понемногу усиливалась. Непонятно, с чем это было связано, ведь даже сомневающиеся жители, по большей части, принимали сторону союзников обращённых. Впрочем, это было не особо важно.       Когда Марк всё понял, то поделился этим с Лисом. Товарищ немного поскучнел, вздохнул, но согласился, что испытывать удачу не стоит.       Напоследок волк принял душ, почистил зубы — неизвестно, когда ещё представится возможность воспользоваться таким удобным водопроводом, — и помедитировал в спортзале, ставшем для него настоящим домом, пусть и на короткое время. Впрочем, этот срок всё равно был бесценен.       В ночь того же дня обращённые собрали свои немногочисленные пожитки в рюкзак, как смогли, убрали за собой. В последний раз поднялись по кафельной лестнице, толкнули дверь с бумажным предупреждением о ступеньке и объявлении о временном прекращении занятий спортсекции, вышли во двор. Немного постояли, оглядывая его. Простая детская площадка, клумбы, обветшалый внутренний фасад здания. Лёгкий запах опадающих цветов смешивался с еле уловимым ароматом домашней еды из открытых окон квартир. Ещё был запах, который сложно описать, но легко узнать — так пахнут только места, в которых долго и прочно живут люди: одежда, обувь, дезодоранты, мебель — натуральная и не очень, — детские игрушки, домашние питомцы, ну и, разумеется, сами люди и их эмоции — всё вместе оно смешивается в лёгкий, еле уловимый коктейль уюта и спокойствия, радостей и жизнелюбия. Волк только сейчас осознал, что ему действительно будет не хватать этого — чувства, что рядом не мёртвые развалины, а действительно жизнь.       Марк вздохнул, посмотрел на друга. Лис махнул лапой в сторону выезда. Волк кивнул. Оба двинулись и зашагали прочь. Уже почти пройдя сквозь «тоннель» в панельке, волк ощутил на себе взгляд. Обернулся. Безошибочно посмотрел в нужную сторону и увидел знакомую женщину — именно она в своё время отблагодарила его курицей и кормом, когда обращённый спас её мужа (или кем он там был). Марк секунду смотрел, затем плавно поднял лапу вверх в жесте прощания. Женщина, кажется, вздохнула и кивнула в ответ. Более не оглядываясь, волк пошёл дальше, вслед за другом. Впереди темнел квартал без электричества, массивами кубов домов и смотрящий по сторонам редкими огоньками в отдельных квартирах.       Подул ветер, неприятно пригнув шерсть на теле против её роста. Волк поморщился, дёрнул ухом. Лису хорошо — его грива прикрывает. Поначалу шли молча, изредка бросая уточняющие фразы — каждый думал о своём. Но в какой-то момент завязалась полноценная беседа: товарищи обсуждали, что делать дальше и куда идти. Сошлись на том, что нужно перебраться дальше на восток — там и тварей меньше, и военные достанут позже, и засиживаться там не будут. Но куда конкретно? Опять искать подвал? Или на этот раз поселиться в заброшенной квартире или вообще нежилом помещении?       — Слушай, — вдруг оживился Лис, — а чё, если перекантуемся где-нибудь на время, а потом уйдём в лес, как ты? Только далеко, чтобы конкурентов меньше было? Вдвоём легче будет, сможем люлей даже тварям отвешивать, да и сильнее мы стали. Ту хрень водную, может, забороли бы даже, ну, которая в реке жила. А если уйдём далеко, то тварей вообще мало будет — если они из людей появляются, то их только рядом с городами много. Куда-нибудь на Кавказ, в горы и леса, или на север, в леса средней полосы. А может, вообще до Сибири дойдём, а? — последнее было сказано с лёгкой ухмылкой, вряд ли всерьёз, но в целом всё возможно. Вот только никуда не делась проблема еды, и к походу нужно будет серьёзно подготовиться, собрать припасов хотя бы на неделю — вокруг города всё наверняка подчищено.        Марк обдумал эту идею. Звучит заманчиво. Осталось решить две проблемы. Первая — припасы, описана выше. Вторая — более личная. Сейчас, когда Лис предложил уйти так далеко, как только возможно, волк вспомнил, что у него осталось пусть и не срочное, но важное дело — Вика.       В последнее время волк всё реже вспоминал о своей сестре (стоит ли называть её бывшей сестрой, если его тело настолько изменилось — вопрос открытый). Раньше у него не было времени думать о чём-либо кроме насущных дел: еда, укрытие от непогоды, ночлежка, выживание… Но потом, когда Марк переселился в подвал Лиса, время появилось, но в голову лез один лишь страх. Связи с Викой как не было, так и не появилось — волк пытался пару раз позвонить, но гудки вызовов канули в пустоту. Последняя попытка дотянуться до близкого человека была незадолго до визита на территорию военных, во время которого телефон и был утрачен вместе с сумкой. Впрочем, мобильник в любом случае был почти севшим, а заряжать его было негде — в подвале, по какой-то причине, ни одна розетка не работала.       Последний шанс дозвониться, пусть даже призрачный, был утрачен, но это не значило, что Марк о Вике забыл. Она отошла на второй план — по причине невозможности что-либо сделать. Но волк всё ещё помнил. Помнил и собирался рано или поздно добраться до неё. Всё, что его останавливало — расстояние и припасы на дорогу. Расстояние от Светлогорска, может, и было небольшим, но лишь по меркам старого мира. В новом придётся идти пешком, добывая еду по дороге, причём безо всяких гарантий, что этого хватит. Нет, идти нужно было хорошо подготовившись. Точно так же, как и к предложению Лиса.       Марк уже хотел озвучить результат своих размышлений, но не успел. Расширив глаза, севшим голосом волк рыкнул:       — Валим отсюда! — и, не дожидаясь реакции Лиса, рванул в переулки. Через секунду товарищ его догнал.       Внутри всё сжалось в предчувствии крупных проблем, а в голове сама собой промелькнула мысль: «А сможем ли мы вообще переселиться хоть куда-то?».       Причина всему этому была проста: в область сенсорики волка ворвался некто, обладающий настолько плотной сигнатурой, что это можно было сравнить с вспышкой второго солнца посреди ночного неба. Существо, беспорядочно окутанное ворохом эмоций, страстей и желаний. И самым сильным из них была жажда битвы — вожделение вкуса крови, боевого возбуждения, адреналина и экстаза победы — вот что почувствовал Марк. Всё бы ничего — обычный «психопат», если бы не сила сигнатуры. Она пылала так ярко, что не заметить её хозяина было просто невозможно. Обычно сигнатуры появляются в поле восприятия, и если какая-то из них так или иначе угрожает благополучию волка, то подсознание собирает доступную информацию и выдаёт её в виде сигнала чутья. Сейчас же неизвестная тварь просто порвала собой эмоциональный план, так, что даже сознание смогло это заменить, не находясь в режиме сенсора и вообще не сосредотачиваясь.       — Попробуем оторваться! — крикнул Марк, перепрыгнув через машину у обочины.       — Думаешь, спрятаться не сможем? — уточнил Лис, повторяя трюк товарища.       — Вряд ли. — Помня, как ледяной дух игнорировал все усилия Лиса по сокрытию, волк не рискнул проверять, чем дело закончится. Ненужной драки хотелось избежать, учитывая её опасность и бессмысленность.       Однако ничего не вышло. Марк отчётливо ощутил, как комета сигнатуры изменила траекторию своего полёта в пространстве, явно нацелившись на них с Лисом. Товарищи, не сговариваясь, решили попробовать оторваться или взять преследователя измором, а в процессе они или оторвутся по выносливости, или что-нибудь придумают.       «Хотя, учитывая, насколько она сильная, — вряд ли от неё получится убежать…»       Час. Почти час двое товарищей бегали по улицам и переулкам, перепрыгивали неожиданные препятствия, петляли, пытаясь сбросить преследователя, но ничего не вышло. Тварь словно шла по невидимой нити, что оставляли за собой обращённые. Но что было хуже всего: она со временем стала эту нить «подтягивать», сокращая дистанцию.       Была идея вывести тварь на военных, чтобы они отработали по ней из чего-нибудь помощнее, но построить маршрут так, чтобы преследователь не сократил путь, выйдя наперерез, не вышло, из-за чего идею пришлось оставить. Также обдумали вариант, в котором товарищи убегают из города и скрываются в дикой природе, но волк эту идею отмёл: за городом у них, неопытных, шансов ещё меньше.       После очередного резкого сокращения расстояния Марк понял, что выхода нет — нужно принимать бой. Досадно… Хоть и ожидаемо. Перекинувшись парой фраз с Лисом, товарищи отклонились так, чтобы выйти к наиболее безлюдной части города, где ощущалось меньше всего людей и к которой обращённые успевали добежать.       Это оказался заброшенный район, вроде того, что располагался недалеко от подвала Лиса. Чернеющая провалами окон недостроенная панелька, а рядом пустырь — для дома или схожего здания места мало, для магазина не подходит расположение. Вот и осталась земля зарастать травой и редкими колючими кустами.       Вот здесь, рядом с мертворождённой хрущёвкой, на почти ушедшем под землю асфальте и было принято решение встретить врага. Обращённые затормозили, развернулись и приняли боевые стойки.       Противник приближался. Всё жарче искрились его примитивные эмоции, всё сильнее давила его аура. Марк понял, что этот враг, как минимум, не уступает ледяному духу.       Волк крепче сжал кулаки, стиснул зубы и чуть пригнулся. Его мелко потряхивало, в ушах ухал пульс — от продолжительного бега или от страха?.. Скорее всего, верны оба варианта. Марк помнил могущество его последнего противника, и сейчас ему предстояло встретиться с такой силой вновь. Заднюю часть горла сдавливала боль — от нервного напряжения. Волк сглотнул подкативший ком. Глубоко вздохнул несколько раз… Казалось, что это звенящее ожидание, и эта боль, тошнота — всё повисло каплей смолы, что текла по ветке дерева, но затвердела на самом её конце.       Хотелось, чтобы всё поскорее уже закончилось. От напряжённого ожидания Марк вздрагивал при каждом громком звуке, приходившем из глубины города. Бесконечно тянулись секунды. В голову лезли картины того, как ледяной дух возвращается к своим жертвам, чтобы закончить начатое. Как он превращает в пронзающий град весь воздух над головой Марка, как из земли прорываются тысячи ледяных пик. Чтобы избавиться от вредных мыслей, волк чуть не до крови прикусил себе лапу. Помогло.       Но вот наконец враг приблизился настолько, что напряжённые уши смогли уловить его топот: равномерный ритм толчков земли — либо у твари короткие ноги, либо она очень быстро их переставляет…       Из-за угла выметнулся гуманоидный силуэт — чётко увидеть его не удалось из-за огня, окутавшего врага. Тварь напала сразу, словно точно знала, где стоят её противники.       Спазм страха — рывок вправо; слева-сзади гремит взрыв. Во все стороны летят комья земли, пыль и осколки асфальта. Ударная волна подхватывает и отбрасывает гораздо дальше, чем планировалось. Приземление неудачно. Удар всей грудью о землю, шип оставляет борозду и собирает собой сплетения травы. Оттолкнуться верхними лапами, подскочить, развернуться — чтобы принять на блок прямой удар нижней лапой твари; три птичьих пальца вцепляются в левую лапу — сердце сдавливает ледяное предчувствие. Через мгновение вокруг бедра твари зарождается волна огня, импульсом проходит вдоль конечности, нарастая в силе, чтобы на пике разгона влететь в лапу и грудь потоком жара и боли.       В глазах у Марка на миг потемнело, он захлебнулся вдохом. Нос, глаза, грудь, лапы и даже немного бёдра словно расщепились в кипящей кислоте. Но мучения быстро прошли — боль возросла настолько, что перестала восприниматься мозгом.       Сквозь багровую стену мучений удар по голове кажется почти лёгким. Чувство полёта, падение, удар головой, спиной, хвостом… Всем.       Марк не знал, сколько прошло времени, но когда он смог открыть глаза и начать воспринимать картину мира, то увидел, как тварь, всё также окутанная огнём, избивает Лиса: удар нечеловеческой ногой сбоку, перемещение, из-за скорости похожее на телепорт, снова удар — сверху вниз; Лиса прибивает к земле, но в падении его снова принимают на удар ногой, в этот раз снизу вверх. Товарища по инерции сгибает вокруг конечности твари, затем подбрасывает в воздух. Противник ловит его «рукой» за голову и на развороте швыряет в сторону Марка.       Лис ударяется о землю в десятке метров от волка, отскакивает, как плоский камень, брошенный в воду, безвольной куклой прокатывается по земле, налетает на Марка, ударяется, перекатывается через него и только после этого, замедлившись, останавливается.       Боли нет, как и сил сделать хоть что-то. Не пошевелить ни пальцем. Дыхание сдавленное, словно сам воздух стал гуще и хуже проходит в лёгкие.       «Вот, похоже, и всё…» — отстранённо подумал волк. Эмоций не было, вообще.       Тварь снова оказывается рядом, порыв ветра от резкой остановки похож на слабую ударную волну. Враг подпрыгивает, в воздухе поднимает ногу, согнув в колене, — языки пламени волнами сходятся к «стопе», — и сверху вниз вколачивает её между товарищами, чтобы задеть обоих.       Мгновение тишины: почва треснула, в воздухе повисли осколки грунта и асфальта, земля подбросила волка невысоко в воздух… В следующий момент умение твари срабатывает: «бабах» от взрыва расколол слух и забрал с собой все звуки; воздух стал твёрдым и тараном грузовика снёс такое незначительное тело Марка, подхватил его и выбросил ввысь. Но сам волк ничего не видел. Всё, что он осознал, — это сокрушительный удар и краткий миг полёта, за которым последовало выключение сознания.       ***       Боль. Болело всё: от кончика хвоста и пальцев до зубов и, кажется, даже волос. Но особенно болели глаза — на них будто что-то давило. Вскоре оказалось, что это был свет. Не очень яркий, но в тот момент он казался мощнее тысячи солнц. Через какое-то время болящее пятно света стало принимать очертания. Спустя целую вечность пришло понимание, что это всего лишь уличный фонарь.       Марк лежал не шевелясь. Даже глаза полностью закрыть не мог. Он просто валялся неизвестно где, непонятно в каком состоянии. Ничего, кроме роли растения, ему не оставалось.       В голове лишь пустота и пульсация боли. Иногда проплывают неоформленные мысли: наверное, скоро подойдёт тварь и добьёт его; Лиса, вероятно, уже добили; ауры не чувствуются совсем; управлять энергией не получается — слабость.       Но минуты текли, а никто так и не приходил. Марк просто продолжал лежать на твёрдой неровной поверхности, раз за разом проталкивая в лёгкие новую порцию воздуха. Чутьё тоже молчало. Ничего. Лишь беспомощное ожидание…       ***       То ли повышается болевой порог, то ли регенерация делает своё дело. Но со временем волк понял, что моргать может уже без рези в глазах. Первое, что он сделал, — прикрыл веки, наконец-то защитившись от палящего света фонаря.       ***       Стало легче дышать — всё же это именно регенерация. Хорошо…       ***       Сколько времени прошло с момента окончания битвы, волк не знал — чувство времени не работало. Было понятно только одно: прошло много часов. Возможно, это даже не та ночь, в которую был бой, а следующая, и время, проведённое в сознании, — лишь вершина айсберга.       За это время тело более-менее восстановилось. Также немного пополнились запасы энергии, и Марк всё же смог немного ускорить процесс заживления. Наконец-то у него появились силы и возможность думать более отвлечённо.       Первые мысли, разумеется, были о Лисе и о твари. Где они? Что с товарищем? Его убили? Нет? Может, он тоже лежит и пытается набраться сил? А может, к нему прямо сейчас приближается тот огненный, чтобы добить…       В целом, как Марк оказался здесь — понятно, неясно лишь, почему его не добили. К слову о местности: вокруг был незнакомый район; над одним из подъездов висела вывеска магазина — удача. Похоже, это была северо-восточная окраина — между домов проглядывала ночная степь. Здесь волк ни разу не был. Это могло стать проблемой при поиске товарища…       Марк сел, напряг аурное зрение, что сейчас было нелегко, и попытался найти Лиса или, по крайней мере, тварь. Но ничего не вышло. То ли волк ослаб, то ли откинуло его далеко, то ли его друг и противник так или иначе удалились из зоны видимости. Когда у Марка вышло подняться, то он медленно, как мог, побрёл в сторону ближайшего дома, в котором заприметил какой-то магазин. Типичный продуктовый мини-маркет. Внутри пришлось хромать, опираясь на стены и разные предметы мебели, и собирать всё, хоть немного напоминающее еду. Разумеется, маркет был давно подчищен и людьми, и тварями, но, на счастье волка, совсем всё ни те, ни другие забирать не стали.       Благодаря этому, раненому обращённому досталась пара бутылок тёплой газированной воды, пара банок консервированной морской капусты, самая дешёвая, прозрачная упаковка риса — странно, что её всё же оставили, — несколько различных сладких батончиков, которые просто не заметили из-за общего бардака внутри помещения, и пара кирпичей хлеба: один зачерствел и вплотную приблизился к своему строительному аналогу, а второй заплесневел почти наполовину. Но голод был настолько силён, что Марк просто оторвал самые заросшие участки, на которых под чёрно-зелёным пушком самого хлеба видно почти не было, а всё остальное сжевал вместе с остальным. Воняло мощно, особенно для чуткого носа волка, но в тот момент это всё же можно было стерпеть. А иммунитет позволял не думать об опасности несварения или отравления.       После окончания какой-никакой, но трапезы, Марк прямо там завалился на боковую. Он устал бояться, устал думать о, вероятнее всего, печальной судьбе Лиса, об угрозе возвращения твари. Будь что будет…       ***       На этот раз судьба явно была благосклонна к волку: никто к нему не нагрянул, и не случилось никакой катастрофы. Проспал Марк целые сутки, и когда он открыл глаза, то на улице снова была ночь. Самочувствие уже было заметно лучше, хотя в случае боя волк сам на себя не поставил бы, даже если бы соперником была подзаборная собака. Но это всё равно лучше, чем было.       Ловить в окончательно опустошённом магазине было нечего. Более-менее окрепнув, Марк покинул это место и уже в который раз за новую жизнь отправился на поиски пропитания. Искал он, двигаясь на юг, надеясь выйти ближе к месту недавнего боя.       Всё время в голову волку лезли липко-холодные мысли о судьбе товарища, и ни одна из них не была позитивной. Марк пытался не думать об этом, но через время сознание вновь делало круг в размышлениях, и всё продолжалось.       ***       Волк наконец дотянул до более-менее знакомых мест. Окрестности единственного в городе колледжа, сейчас покинутого всеми. От него было легко оттолкнуться и сориентироваться на местности, и направиться к нужному месту с большей уверенностью.       По пути нашёлся ещё один небольшой магазин, очень похожий на предыдущий ассортиментом. Хватило, чтобы не ослабеть от голода, но недостаточно, чтобы почувствовать себя лучше.       Самочувствие всё ещё было, мягко сказать, хреновым. Места, куда пришёлся огненный удар, ныли постоянно, а при неосторожном движении от боли так и норовили брызнуть слёзы. Странно, но при столь серьёзном ожоге шерсть почти не пострадала: она оплавилась, съёжилась, местами слиплась в колтуны, и лишь в паре мест мех облез полностью, обнажив тёмно-бурую от ран кожу. Как будто огонь проник сквозь естественное покрытие, ударив в уязвимое место… А возможно, шерсть просто была более стойкая к температурам, чем живые ткани. Но если так, то она просто ужасно защищала от высоких температур.       Начало светать. Всё вокруг окрасилось в голубоватые тона; воздух, приятно прохладный, грозил вскоре вновь разогреться. Птицы почти не пели, даже воробьи старались вести себя потише. Марк мог их понять: он сам при виде такого «говоруна» им бы не побрезговал, при условии, что не придётся за ним бегать. В условии вечного голода не игнорировалось ничего.       Вот, наконец, знакомый пустырь: волк всё же доковылял до того самого места, но только с другой стороны. Возможно, всё это было слишком смело, безрассудно и просто опасно. Так было бы, но в округе не мерцало ни одной ауры даже слабого обращённого. Можно было не таиться.       Марк пересёк пустырь. Почти пройдя его, нашёл место, куда недавно приземлился мордой и грудью: отчётливый след с бороздой в центре. Машинально обращённый потёр шип на груди: эти элементы тела хоть и были самой прочной его частью, но неожиданно оказалось, что если сильно по ним ударить под нужным углом, то они превращаются в болевую точку. Во всяком случае, так было с нагрудным.       Вот и место, на котором он принял удар огнём. Волк поморщился, но поковылял дальше. Вот и то самое место, куда его откинуло и где он последний раз видел Лиса. И… С одной стороны, хорошо: ни трупа, ни костей нет. С другой… Ничего нет. Кратер от взрыва — и всё.       Подойдя ближе, Марк стал осматриваться, принюхиваться, прислушиваться к ощущениям… Но не было вообще ничего. Место молчало, не раскрывая тайну произошедшего.       Внутри было холодно: душу словно окунули в смолу, и теперь она, вся липкая, зябла на ветру.       Волк не сдался. Ещё несколько часов он бродил по окрестностям и искал следы, запахи, остатки от эмоций, но не находил. Хоть бы волосок от гривы, но нет. Вернее, был, но только до момента последнего удара, после — словно кто-то взял мистический ластик и стёр из реальности и Лиса, и его противника. Впрочем, объяснение было, пусть и не полное: тварь была огненной, и каким-то образом этот огонь мешал её учуять — Марк ещё тогда отметил, что запахи, исходящие от того обращённого, слабее. Что касается Лиса, то если он использовал иллюзии, то тоже каким-то образом не оставлял запахов и остаточных эмоций. Но это не объясняло отсутствие материальных следов.       Марк бродил по полузаброшенным кварталам, пока в глазах не стало темнеть от слабости — голод. Волк понял, что в ближайшее время Лиса точно не найдёт, а продолжать поиск он уже физически не может. Нужно остановиться…       Внутри зажглось раздражение: на себя, на тварь, на ситуацию, в которой ни черта не было ясно. В глазах помутнело — слёзы досады. Хотелось ни то зарычать, ни то завыть. Но пришлось успокоиться: ведь даже через удар злость не выместить, слаб он ещё для ударов. Пока что нужно сделать паузу. Да, паузу. Потом он продолжит искать, хотя бы узнает судьбу друга. Друга… За такое короткое время Лис действительно стал его лучшим другом. Причём лучшим за обе жизни. Весёлый, говорливый, временами беспечный, маньяк адреналиновый, но только сейчас Марк понял, насколько привык к нему и насколько вдруг стало… одиноко. Волк уже успел отвыкнуть от отшельничества. Но, похоже, придётся привыкать к нему заново…       Марк вздохнул и побрёл прочь от места схватки, в более обжитые районы — там, возможно, удастся найти ещё не до конца разграбленные магазины. Раскалённый асфальт грел подушечки лап. Редкий ветер пригибал шерсть. Нагретый воздух высушивал мокрые дорожки на морде. Было тошно. В груди щемило. Был полдень. Шумели далёкие вертолёты.