За расставаньем будет встреча

Кто бы мог подумать, что можно уместить всю свою жизнь в два больших чемодана, дорожную сумку и несколько рюкзаков. Вот и Максим не мог себе представить такого, но сейчас, стоя на пороге своей, уже бывшей, квартиры, он осматривал вещи и пустующие полки.       — Ничего не забыл, Серый?       — Нет. А даже если и забыл, — в коридоре появился улыбающийся Серёжа Шевелев. У него в руках чёрный чехол от гитары, — то значит будет повод вернуться назад.       — И то верно! — согласился Максим и, обернувшись, взял с вешалки ярко-малиновую куртку и сине-красную вязанную шапку.       Серёжа тоже не отставал от товарища и накинул на себя утеплённое пальто в серую клетку и обмотался большим оранжевым шарфом. В этом образе он всегда выглядел немного нелепо. Максим даже немного посмеялся над своим другом.       Поверить только, совсем скоро, уже через несколько часов, он будет ходить по шумным улицам Минска, наслаждаться атмосферой столичной жизни, наполненной, и даже переполненной, энергией и настоящим весельем. Всё-таки их спокойный и достаточно миролюбивый Гомель не даёт раскрыться характеру Максима в его полной мере.       Ему, до сих пор, не ясно только одно — почему Серёжа решил поехать вместе с ним? Макс переезжал в Минск не просто так — уже давно, ещё с университетских времён, он занимался написанием шуток и сценариев для КВНа, и вот недавно, один его знакомый предложил ему работу в креативной группе одного телевизионного юмористического шоу. Максим, конечно же, на такое предложение согласился.       А что Серёжа? Он — друг Макса с университета, который всегда рядом, даже в самые трудные моменты жизни. Именно он поддерживал его, когда тот переживал творческие кризисы, смеялся над шутками, которые никто больше не понимал, и даже помогал с подготовкой к выступлениям.       А ещё Максим влюблён в Серёжу. С курса второго где-то, бесповоротно и беспамятно. Головой он прекрасно осознавал, что чувства эти, возможно, не взаимны, но сердце, словно упрямый ребёнок, не слушалось разума. Каждый раз, когда Серёжа смеялся, особенно с его шуток, Максим чувствовал, как внутри него что-то трепетало, как будто весь мир останавливался на мгновение, оставляя только их двоих. Он даже ловил себя на мысли, что стал настоящим коллекционером неуловимых взглядов и мимолётных улыбок Серёжи.       Именно поэтому сейчас, когда Макс решил начать новую главу своей жизни, Серёжа, казалось без какой-либо объяснимой причины, просто собрался ехать вместе с ним, и этот поступок лишь рождал некоторые сомнения в сознании Макса.       — Через сколько у нас электричка? — голос Шевелева вывел из раздумий Зайца. Он потряс головой в разные стороны и легонько побил себя по щекам, чтобы немного прийти в себя.       — Через час — ответил ему Загайский, сложив телефон в карман куртки. — Если выйдем сейчас, то успеем доехать без пробок к вокзалу.       — Тогда погнали!       Серёжа взял связку ключей с тумбочки и, подойдя к выходу из квартиры, открыл дверь. Вещей у них прилично, потому они постепенно, сумка за сумкой, перетаскивали их сначала в коридор, а затем и в лифт. Максим ему помогал, забирав на себя самые тяжёлые вещи.       Через некоторое время они вышли из подъезда и присели на лавочку. Пока Серёжа вызывал такси, Максим оглядывался по сторонам. Возможно, это последний раз, когда он видел эти пейзажи. Солнце медленно вставало из-за домов, заливая тёплым светом двор с его кронами деревьями, детской площадкой и бесконечным количеством беспорядочно-припаркованных повсюду машин.       На него накатывали воспоминания. Максим трогательно смотрел на старые качели, покачивающиеся на ветру, — их излюбленное место с Серёжей. А ведь они больше никогда на них не покачаются. До него доходило осознание того, что теперь некоторые страницы придется перелистнуть, чтобы написать уже новые главы своей истории.       — Такси скоро будет — сообщил Серёжа, пододвинувшись к Максиму. Сердце Максима начало биться чуть чаще и громче. — Белая Шевроле, номер 4925.       Они провели какое-то время в тишине, просто наслаждаясь прохладным утренним воздухом. Белый автомобиль приехал к ним довольно быстро. Из машины вышел таксист, мужчина лет сорока, может сорока пяти, довольно неприятной внешности и первым делом посмотрел на количество багажа у парней. Кажется, он мысленно проклинал своих пассажиров. Парни, помогая загрузить сумки в багажник, присели на заднее сиденье.       И стоило только машине тронутся и выехать со двора, как Макс вдруг начал ощущать странное чувство внутри себя. Слегка размытый взгляд уходил вдаль, в ту сторону, где едва различимы черточки домов и машин. Сердце начинало заходиться, словно норовясь как можно скорее вылететь, даже скорее выпрыгнуть, из грудной клетки, руки покрывались мелкой дрожью, а дышать становилось как будто всё труднее.       Максим знал — это всё ни к добру, но старался не поддаваться панике. Он, конечно, попытался сосредоточиться на дороге, на радио, играющего в машине или шуме мотора. Всё это казалось знакомым и привычным, но тревога, как тень, преследовала его. Макс ловил себя на мысли, что, возможно, это связано с тем, что он уезжает из привычного ему мира.       Вдруг, в один момент, неожиданно даже для него самого, ему на плечо опустилась голова Серёжи. Максим на секунду вздрогнул, словно его прошибло мощным электрическим разрядом. И что только позволяет себе этот Шевелев.       Максим посмотрел на него, и у него машинально появилось желание — столкнуть с себя друга с его внезапным приступом тактильности, больше характерной для самого Зайца, чем для Шевелева. Он хотел отстраниться, почувствовать себя в привычной зоне комфорта, чтобы хотя бы немного успокоиться. Макс не успел поднести руку к его голове, как её перехватил Серёжа и аккуратно положил на сиденье.       — Позволь мне, пожалуйста, хотя бы немного полежать вот так. Я всю ночь не спал, собирал вещи, очень сильно устал.       Заяц хотел было возмутиться, но под натиском этих карих глаз, этого взгляда, наполненного спокойствием и легкой иронией, его внутренний протест постепенно угас. Он чувствовал, как напряжение в теле исчезало, словно уходил утренний туман. Макс положил голову сверху и прикрыл глаза. Так они ехали какое-то время, пока в один момент Серёжа не окликнул его:        — Макс… Макс…       — А? — лениво пробормотал Загайский, пытаясь поудобнее устроиться на сидении.       — Я кажется, забыл дома провод от зарядки.       Послышался недовольный цокот водителя, а Максим же, тем временем, неожиданно, даже для самого себя, залился громким хохотом.

***

Они проснулись только тогда, когда таксист заезжал на парковку вокзала. Глубокие вздохи заполняли тишину салона, а шум мотора затихнул.       — Сколько с нас? — поинтересовался Серёжа, и, получив в ответ «10 рублей», протянул мятую купюру водителю — Спасибо за поездку.       Парни вышли из машины и выгрузили сумки из багажника. На улице царил привычный для вокзала хаос. Люди спешили на поезда, обменивались короткими фразами, а вокруг звучали обещания встретиться снова, несмотря на прощания. Они зашли в здание вокзала и направились к кассам пригородных поездов. Купив билеты, Серёжа взглянул на часы и заметил, что у них ещё есть время до отправления. Он предложил сходить за утренним кофе, Максим согласился.       В маленькой кафешке на втором этаже вокзала они заказали по латте и, направившись уже в сторону электрички, болтали о том, что они первым же делом сделают в Минске, помимо, конечно, заселения в квартиру.       Стоило им выйти на платформу, как звуки сотни голосов переплетались в единый шумный поток. Максим с Серёжей пробирались сквозь толпу, стараясь не потерять друг друга из виду. Кофе, выпитый на ходу, приятно обжигал глотку и придавал сил.       На нужном им табло начали мигать цифры, и вскоре раздался гудок прибывающего на путь поезд. Они подошли ближе к краю перрона, его металлический корпус издали уже сверкал на солнце. Поезд остановился, двери автоматически раздвинулась, пропуская парней внутрь.       Они зашли в пятый вагон и, найдя более свободный ряд, заняли места. Серёжа закинул часть сумок наверх. Максим же, плюхнувшись на сидение, стал раздеваться, сначала скинул куртку, а потом снял с себя шапку. Через время Серёжа присел рядом с ним и, обернувшись, окинул его взглядом и тихонько начал смеяться.       — Ты чего, Серый? — недоумённо хлопая глазами, поинтересовался Макс.       — Кто ж тебя Зайцем-то назвал — он начал поправлять его растрепавшиеся волосы — Ты больше певень. Ну знаешь, драчливый такой… Забавный.       Максиму казалось, что он совсем перестал понимать действий Серёжи, и потому немного отодвинулся от него, поставив между ними чехол с гитарой. Он оглянулся по сторонам, так как последний раз ездил на электричке, когда ещё был ребёнком. Тогда ещё стояли деревянные лавочки, обтянутые кожей, вместо сидений, и корпус внутри был покрыт металлом. Сейчас всё совсем по-другому. Вагоны новые, современные, с яркими экранами с подсветкой и мягкими креслами. Вместо запаха ржавчины и старого дерева всё вокруг наполняло свежее дуновение синтетического материала. За внешним изменением прятались новые технологии: вай-фай, удобные розетки, а также дисплеи, показывающие следующую станцию.       Он смотрел на людей вокруг: одинокие путешественники, компании подростков и влюблённые пары. Одна из таких, парень и девушка, даже сидела неподалёку от них. Они слушали вместе музыку.       — Как там Даша, кстати? — решил вдруг поинтересоваться Заяц, повернувшись к своему другу — Почему она не едет вместе с нами? Или она попозже приедет?       Даша — это девушка Серёжи. Серёжа рассказывал Заяцу, как они вместе сидели на школьных скамьях, мечтая о будущем. Он вспоминал, как держал её руку на прогулке, когда заходило солнце, и как вместе они решали свои первые серьезные проблемы. Для Серёжи, как казалось Максиму, Даша была не просто девушкой, а настоящим партнером, с которым он делил радости и горести.       Заяц, несмотря на то что не знал Дашу лично, всегда чувствовал то с каким особенным трепетом Серёжа о ней говорил. Казалось, он был готов связать с ней всю свою дальнейшую жизнь.       А ещё каждый разговор о ней разбивал сердце Максиму на тысячи мелких осколков.       — Даша? — переспросил Серёжа, его голос прозвучал как-то слишком низко — А! Даша… Она не поедет с нами. Она решила остаться в Гомеле. У неё же там работа, друзья, семья…       — А как же тогда вы будете вместе? Неужели будете встречаться на расстоянии?       — Давай не будем об эт…       — Вы же будете скучать по друг другу — Макс не дал ему договорить. — Но в целом ты можешь навещать её на выходных, например. Электрички ездят довольно регулярно       — Максим… прошу тебя — прекрати…       — Если честно, — Загайский казалось совсем пропускал мимо ушей, всё что ему говорил Серёжа, — мне не до конца понятно твоё желание переехать со мной в Минск. У тебя ж там ничего нет.       — Как и у тебя, Максим… — как-то раздражённо произнёс Шевелев.       — Но мне нечего терять! — воскликнул Макс, схватив за руку Серёжу. — Меня ничего в Гомеле, кроме проданной квартиры и тебя, не держало. А у тебя и семья, и работа, и любимая девушка, будущая жена.       — Хватит лезть в мою личную жизнь! — вдруг сорвалась Серёжа. Максим посмотрел на друга, его лицо стало красным, на шее вздулась вена, а в глазах читалась злость. Зайцу стало страшно — он никогда не видел его таким разозлённым. Шевелев, в свою очередь, поставил руки в боки. — Какая тебе разница, что меня там держит или не держит? Я решился переехать — я перееду.       — Но ведь ты заставляешь любимого человека страдать — тихо прошептал Максим.       — С чего ты это решил, Макс? Чего ты так печёшься о моём возлюбленном?       — Ты просто не до конца понимаешь, о чем говоришь, — спокойно ответил Максим, стараясь сгладить накал страстей. — И я не хочу, чтобы ты потом жалел об этом.       Серёжа, отведя взгляд, непроизвольно сжал кулаки.       — Почему ты решил, что я буду жалеть об этом?       Максим замолчал. Серёжу стало раздражать это молчание, он хотел добиться ответа от него. Максим же искал слова, которые могли бы снять напряжение, но в голове лишь крутились мысли о том, как ему сложно донести свои чувства и переживания до него.       — Просто тебе этого не понять… — наконец сказал Макс. Шевелев, услышав это, непроизвольно встал и посмотрел на него. Он молчал. Просто смотрел и молчал.       — Мне этого не понять… — повторил про себя Шевелев. Он начал качаться из стороны в сторону. Максим ждал его ответа — Ну что ж, раз ты так считаешь… — он на секунду замолк, — тогда сам и поезжай в свой Минск. Я ухожу!       Он повернулся и принялся за свою сумку на верхней полке. Заяц не сразу осознал, что случилось, и только, когда Серёжа начал собираться уходить, Максим, озираясь, постарался его остановить.       — Серёжа… — он схватил его за руку. — Ты куда?       — Отпусти! — закричал Серёжа, пытаясь отвести его руку — Я же сказал! Я ухожу! Не трогай!       Максим, в свою очередь обхватил его за туловище и, навалившись всем своим телом, сдерживал его от ухода.       — Серёжа, прошу тебя не уходи! Мы, ведь, можем поговорить нормально…       — Нет, не можем! — отрезал Серёжа, уперевшись руками в Макса. — Пусти!       Серёже пришлось немного поднажать, чтобы, наконец, вырываться из крепкого хвата Максима. Он оттолкнул его, но вот только Максим от такого сильного удара со звуком упал на пол. Шевелев краем глаза увидел, как он схватился за голову и стал корчиться от боли, видимо при падении приложился головой о сидение. На секунду у него даже промелькнуло желание помочь ему, но, вспомнив всё, что он ему сказал, он бесчувственно перешагнул через него, забрал гитару и быстрым шагом вышел из вагона.       Через некоторое время поезд тронулся в путь, а Максим всё продолжал лежать. Он смотрел на автоматические двери в надежде, что Серёжа — это всё не всерьёз, что он разыгрывает его так, и через пару минут он вернётся, непременно вернётся.       Но прошло время, и он так и не появился. Максим приподнялся и, придерживая рукой голову, присел на место. Тут у него начал звонить телефон. Макс поднял трубку сразу же.       — Да?       — Ну что сели? — послышался голос Гороха, знакомого Загайского, который и пригласил его поработать в Минске.       — Да, сел — сквозь зубы ответил Максим.       — Через сколько будете?       — Через три часа.       — Я встречу вас на вокзале — после этого Горох отключился.       Максим, посидев какое-то время, решился набрать Серёжу, но каждый вызов у него сбрасывался или же говорилось, что "абонент был недоступен". Максим почувствовал, как внутри нарастает напряжение. Он обхватил голову руками, зарывшись пальцами в волосы, и, наплевав на людей вокруг, громко заплакал.       — И зачем я только это сказал?

***

Если быть прям до конца честным, то Артём — не тот человек, который легко чему-либо удивлялся, потому, когда в воскресное утро на пороге его квартиры появился Шевелев с сумками, ему оставалось только впустить раннего гостя в квартиру.       — Кинь сумки пока здесь и проходи на кухню — он протянул ему серый гостевой халат и белые тапочки — Только будь тише. Лиза ещё спит. Не хочу будить её в её единственный выходной. А я сейчас, быстренько умоюсь и подойду к тебе.       После этого Артём босыми ногами пошлёпал до ванной. Серёжа повесил куртку на крючок, снял обувь и, накинув халат, последовал на кухню.       В темноте он не сразу нашёл выключатель для основного света — и поэтому сначала загорелся бра, висящий над кухонными тумбочками. Шевелев оглянулся по сторонам. На окне висела белая тюль, на подоконнике стояли аккуратные горшки с цветами и радио в старинном стиле. В углу серый холодильник с множеством магнитов и фотографий хозяев квартиры, рядом кухонная стенка бежевого цвета с жестяной раковиной и микроволновкой. Поодаль стояла газовая плита с чайником на ней. Напротив, небольшой столик с белой скатертью и парой стульев. Серёжа присел на один из стульев.       На кухню зашёл Артём, уже проснувшийся, и потому полный энергии и сил. Он взял с полки кошачий корм и насыпал в миску у плиты, после чего начал набирать воды в чайник.       — Будешь что-нибудь? — обернувшись к другу, поинтересовался Гаус — Небось и позавтракать в такой суматохе не успел.       — Я выпил стакан кофе, — ответил Серёжа, — но от чашки чая бы не отказался.       — Замётано!       Серёжа наблюдал за тем, как его друг ловко раскладывал по тарелкам сдобные булочки и баранки с маком, а затем начал непринужденно готовить завтрак из того, что нашлось в холодильнике. Он быстро нарезал несколько ломтиков сыра и колбасы, добавил к ним свежие помидоры и огурцы.       — Вот, смотри, — поставив тарелки на стол, продолжил он, — завтрак за несколько минут. Я как раз развею твои мрачные мысли о незавершённом утре. Пара тостов, и чай — настоящая находка!       — Спасибо… — поблагодарил его Шевелев — Ты лучший, Тём!       Чайник закипел, и Артём, улыбнувшись в ответ, убежал обратно к плите, подошёл к тумбочкам и достал оттуда две кружки и чайные ложки, коробку с чаем и сахарницу. Когда чай приготовился, он поставил чашки на стол и присел напротив Серёжи.       — Приятного аппетита — пожелал своему другу Артём и потянулся к подоконнику — Я включу радио? Не люблю завтракать в тишине.       Шевелев кивнул и принялся за любезно приготовленный Тёмой завтрак. Он откусил бутерброд и наконец понял одну вещь — как же долго он уже не ел. Со вчерашнего дня где-то. Было как-то не до этого, только сбором вещей, подготовкой к переезду и занимался. Он отпил глоток чая — он сладкий и с ромашкой.       — У вас, у психологов, — спросил Серёжа, — дома только один вид чая есть что ли?       — Мне показалось, что это сейчас будет наилучшим вариантом — тут по радио заиграла тихая спокойная мелодия — О, классная песня!       Серёжа стал прислушиваться. Мужской голос начал петь грустные строки. Шевелев как будто слышал где-то эту песню, но не знал где.       — А что это за песня? — поинтересовался он.       — С любимыми не расставайтесь — ответил ему Артём. Он покачивался в такт песни. — У песни хороший посыл. Вот знаешь, на моём опыте я видел множество различных историй. Люди расходились по самым разным причинам. Где-то они были, конечно, весомыми, но по большей части — какие же это всё были глупости. Не встретил с работы, подумал, что изменила ему, а на деле просто задержалась на каких-то съёмках. Или вот недавно, например, был случай. Человек не смог смириться тем, что его вторая половинка часто по работе ездит в командировки. Для меня это лично полный абсурд!       — Ну, а как тогда быть, если даже такие мелочи способны разрушить твои отношения с человеком? — спросил Серёжа. Он понимал, что Артём неспроста начал этот разговор.       — Если отбросить то, что я психолог по профессии, то мне кажется, что дело всё в нашей гордости.       — Думаешь?       — Я уверен, Серёж. Ну вот посуди сам. Мы часто цепляемся за свои обиды, как за какой-то спасательный круг, — продолжал Артём, подбирая слова. — Мы думаем, что, так будет лучше, правильнее. Но для кого? Для нас самих! Мы обычно не думаем о мыслях и чувствах другого, а надо бы. Потому и получается, вместо того чтобы открыться, мы прячем свои чувства за щитом гордости — и тем самым завядаем изнутри, потому что перестаём любить.       Артём посмотрел в глаза Серёже, надеясь, что тот уловил суть его слов. Вокруг них звучала музыка, она наполняла пространство теплом и уютом. В такие моменты даже самые сложные переживания казались незначительными.       — Смысл жизни, как мне кажется, в том, чтобы делиться чувствами, — дополнил он, — даже если порой трудно найти подходящие слова.       Серёжа молчал, погружённый в свои мысли. Он прокручивал в голове сегодняшнюю ситуацию в электричке, и с каждым разом приходил к одной и той же мысли — именно его гордость не позволила ему выразить свои истинные чувства к Максу. Артём, как всегда, оказался прав.       Серёжа усмехнулся про себя, вспомнив, как Макс, смеясь, делился своими планами на будущее. В тот момент его искренний смех казался Серёже самым искренним подарком, а слова — недостижимой мечтой.       Он чувствовал себя пленником собственных эмоций. Каждая встреча с Максом становилась для него одновременно радостью и мукой. Серёжа видел, как его друг мог флиртовать с другими, и это подбадривало, и одновременно разбивало его душу. Хотелось закричать, выплеснуть наружу все, что накопилось, но вместо этого он продолжал молчать, что ещё больше утягивало его в бездну сомнений.       И сегодня это всё лавиной обрушилось на него, и самое главное, на них двоих. Серёжа закрыл глаза руками и протяжно завыл.       — Но если любовь настоящая, — вдруг спросил он, — она всё равно найдет путь, правда?       Артём посмотрел на своего друга и, отпив чаю, сказал:       — Мы не можем гарантировать что-то раз и навсегда. Любовь штука сложная. Но главное помнить, что как пелось в этой песне — за расставаньем всегда будет встреча.       Только он это договорил, как его телефон, лежащий на подоконнике, вдруг зазвонил. Серёжа обернулся, а Артём, подойдя к окну и слегка облокотившись, поднял трубку.       — Алло, да… Да, Артём… Приятно познакомиться… Ага… Угу… — он взглянул на Шевелева. — Да, он сейчас у меня… Хорошо, сейчас передам ему трубку — Гаус подошёл к столу и протянул телефон — С тобой хотят поговорить. Помни о чём мы с тобой только что тут рассуждали. И не разрушь всё окончательно.       Шевелев взял телефон и подставил к уху. Артём вернулся на своё место и, взяв одну из булочек, принялся с неподдельным интересом наблюдать за происходящим.       — Алло, здравствуйте — немного неуверенно пробормотал Серёжа.       — Серёжа? — из трубки послышался слегка охрипший голос Максима. Серёжа расплылся в улыбке — Это ты?       — Да, Макс, это я.       — Правда ты? Боже, как же я рад тебя слышать! Ты чего на звонки не отвечал? Я столько раз звонил тебе.       — У меня телефон сел — Артём хотел было возмутиться, но закашлялся, поскольку подавился булочкой. Серёжа пододвинул ему чашку с чаем. — Ты как? Добрался?       — Да, я в Минске…       — Ну, как там? Красиво?       — Красиво, но с тобой было бы гораздо лучше…. Серёж, ты это… прости меня пожалуйста. Я был так взволнован предстоящим переездом и немного ошарашенный тем фактом, что ты едешь со мной, что по глупости ляпнул… тот бред. Я на эмоциях это сказал, я этого не думаю на самом деле!       — Макс! — остановил его Шевелев — Я тоже хотел извиниться. За свою резкость. Я не должен был так реагировать. Я думал только о себе, но совсем забыл, что отношения — это всегда про двух людей. Надеюсь, ты меня простишь и примешь к себе обратно.       — Я тебя прощаю! — кричал Максим, его голос стал ещё больше осипшим — А ты меня? Простишь?       — Конечно, прощу, Заяц. Как я могу не простить самого близкого и любимого мне человека?       — Я? Любимый? — он пару раз шмыгнул носом, у Серёжи всё сжалось внутри — Максим плачет из-за него. — А как же Даша?       — Долгая история, расскажу, как приеду!       — Буду ждать тебя…       — Скоро буду, подожди только немного.       Он сбросил вызов, подорвался с места и побежал в коридор. Артём встал и пошёл за ним. В прихожей стоял Серёжа, он застёгивал ботинки и натягивал на себя пальто.       — Тём, — обернувшись к другу, поинтересовался Серёжа, — подкинешь до вокзала?       — Конечно, подкину — улыбнувшись, ответил Гаус — Сейчас только штаны переодену и поедем!       Серёжа с нетерпением ждал момента, когда вновь увидит Макса. Он мечтал о том, как крепко обнимет его и больше не позволит уйти. Ему хотелось обязательно выразить свои чувства и сказать, как же сильно он его любит.

С любимыми не расставайтесь!