Может — это мы — роботы?

Цезарь Клаун явно не хотел мириться с планом этих умалишенных, что с невозмутимыми лицами вели его по коридорам. Однако никто его и не собирался спрашивать, навязывая свои правила, которые в процессе, стоит признать, и не лишены смысла. Пройти мимо средь всех этих андроидских глаз фактически незамеченным — обреченная на провал игра. Тем не менее, если за пять секунд посетить актерские курсы, в ходе которых узнать, что можно сделать вид, что ведёшь пленника, то и вопросов неудобных ни у кого и не возникнет. Да и строить страдальческого вида физиономию — его конек, наверное, с рождения. Неожиданно, они плутали какими-то только им ведомыми маршрутами, которые никак не переплетались с гостевыми помещениями, холлами или многолюдными офисами. Лабиринты департамента определенно поражали всякое воображение, а также память этих двоих, что, не сговариваясь, шли в нужных им направлениях. И даже они были полны ненужных свидетелей, которые могли, наверное, нагло пролезть куда угодно. И всё же, какого было удивление уже бывшего задержанного, когда он всё-таки ловил плечом через прикосновение лёгкий мандраж и нервозность детектива, когда они могли ненароком попасть на глаза живого агента. Хотя Эйс и не подавал виду, только учтиво кивая всем его коллегам, параллельно сильнее сжимая руку Цезаря пальцами, то ли в качестве предостережения, то ли из-за собственного волнения. В ответ на это учёный театрально шипел сквозь зубы какие-то ругательства, но покорно семенил ногами. Плестись к очередной панели управления, что открывала новую дверь в никуда. — А, детектив Эйс! — Кто-то окликнул его конвоира, вырывая того из крайне сосредоточенного состояния. Они могли бы пройти ещё пару метров и оказаться чуть ли уже на свободе, но какой-то одаренный таки прервал их скромный побег своим бесцеремонным вмешательством. — Что ж вы так? Ни свет, ни заря! — И вам доброе утро, Хельмеппо, — скривившись, процедил сквозь зубы воздух, после чего натянуто расплылся в улыбке его спутник, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, лицом к лицу к этому чудаку в странноватых очках. — Да и вы сами-то... пришли рановато, — нашёл всё-таки что ответить парень. Цезарь молча наблюдал за происходящим, судорожно прикусывая нижнюю губу, в тщетных попытках не трындеть под руку. Его не то чтобы пугала перспектива быть в очередной раз пойманным, а скорее то, что за этим могло последовать. Да и запах драгоценного освобождения уже явными зловониями свербел в носу и не унимался. Он попутно ловил взглядом чужую усталость в карих глазах, что медленно перетекала на всё остальное лицо, проявляясь в показном и лживом дружелюбии к этому Хельмеппо, которого Эйс, если бы мог, скорее всего, пристрелил бы на месте, чтобы не путался под ногами. Без промедления, сожаления. И абсолютно без зазрения совести. Опять же, вспоминая у своего лица дуло, сомневаться уже в искреннем желании парня добраться до его Феникса не приходится. Верно, оно и движет им, указывая путь, как Полярная звезда у мореходов. Хотя кто знает, может, это проявления бессердечности машин говорят в нём. Чуйка определенно неплохо указывала на скрываемую брезгливость со стороны и нетерпение в кое-то веки покончить с этими препятствиями на пути. Что ж, в этом он схож с самим Цезарем, как никто другой. — Да вот, Гарп что-то вызвал меня с Коби, но так и не объяснил почему, — флегматично пожал плечами Хельмеппо, аккуратно поправляя свои навороченные технологиями очки, — сказал лишь, что это что-то чрезвычайно срочное. — Ну, тебя на последних делах не было, поэтому дед, наверное, решил тебя таки подключить, — Цезарь кожей ощущал скрежет напряженных челюстей, владелец которых строил из себя очень понимающего коллегу, увлеченного этой беседой. Однако, тот лишь глушил в себе весь губительный яд вспыльчивости, что так и норовил вылиться наружу. — Всё возможно, я в этом плане не удивлен, — легко улыбнулся набивший уже оскомину полицейский, что и не думал отстать, — а ты кого ведешь? — бросил в сторону Цезаря непутевый, отчего ладонь Эйса сжала чужое плечо нестерпимо больно, вызывая такой своевременный тихий скулеж. — У нас есть одно поручение, — внезапно вступила в разговор до этого тихая Робин, что, верно, сама чувствовала бурлящее раздражение у своего новоиспечённого собрата, которое ещё немного и отразиться нервным тиком глаза, — и мы немного спешим, — мягко завершила она. Цезаря больше пугала маска вежливого андроида Робин, что неуклонно следовала за ними до этого момента. Это могло, действительно, напомнить ему эффект зловещей долины, однако она не предпринимала никаких попыток хоть как-то на него надавить за всё это время. А меж тем, давление от неё ощущалось чисто из-за её присутствия. Холодная до тупой зубной боли, в то время как Эйс был её полной противоположностью, представляя из себя импульсивное пламя, не идущее ни в какое сравнение с самой раскаленной лавой. Которое вот-вот могло извергнуться в мир, если бы не промозглый ветер со стороны его напарницы по бегству, что ненавязчиво переключала на себя внимание. — О, вот оно что, — задумчиво протянул Хельмеппо, вызывая своим тягучим поведением вымученный вдох Эйса, который уже готовый молиться небесам, или же наоборот, вытянуть пистолет из кобуры ради действеннее эффекта, — просто, как я понимаю, его недавно взяли, и я не то чтобы знаком с делом... — Поэтому всё под грифом «Секретно», и я не то чтобы имею права распространять инфу по поводу всего этого действа, — наигранно деловито покачал головой конвоир, делая лицо невероятно серьезного человека, — хотя... наверное, Гарп поэтому тебя и созывает, чтобы добавить пары лишних мозгов. — Ну, и всё же мне нашептали, что ты в процессе разгадывания шифра этой новой секты! — ободряюще хлопнул по чужому плечу Хельмеппо, сквозь очки озорно подмигивая застывшему на месте Эйсу, — это ж каким надо быть ублюдком, или гением, чтобы сводить с ума машины и заставлять их расписывать всё вокруг! На сей раз Цезарь просто проглотил язык, ошарашенно взглянув на детектива, уже никак не скрывая своего изумления от происходящего. Мало того, что этот бестолковый полицейский выдал при задержанном карты, которые, по соображениям безопасности, могли и не раскрывать, так и ещё таким образом обозвать Феникса, коим для некоторых уже стал всемогущим Богом, если не больше. Было очень непросто сдерживать безумную ухмылку, мысленно вспоминая все известные погребальные песнопения для этого глупца, что явно не умеет читать между строк. Даже у самой Робин дернулся мускул, а нижняя челюсть слегка задрожала. И судя по её реакции, она была прекрасно осведомлена о сдвигах в психике своего коллеги, что держался из последних сил. Она бы не дала соврать, что они оба услышали утробный рык, заполоняющим своими вибрациями всё пространство вокруг, чуть ли не парализуя всё попадающее под их волны. Давление вот-вот бы пробило бы стены, и потолок, согнув в три погибели все длинные кабеля и несущие балки, тем самым обвалив всё разом и скрутив в тугой комок кровавой каши стоящего перед ними человека, что раздражал лишь одним своим существованием. Что вылез не во время, и за это бы и поплатился бы своей жалкой душонкой. Смять бы его всё бесполезное естество и выплюнуть, потому как поднять свой сквернословный язык на Него. У молодого «человека» действительно началось помутнение каких-либо границ и рассудка, соответственно, раз он так стал реагировать на прохожих, которые могли хоть вскользь упомянуть Марко. Грязные слова, что вылетали из такого же рта, некогда вроде как приятного в общении сослуживца, бередили душу похлеще грабель в поле. Гнев, помноженный на обиду, вперемешку с сильнейшим желанием отмщения за опороченную честь, пускай даже толком и не помня, как всё было на самом деле. Что удивительно, все эти чувства лишь одни казались чем-то реальным. Не всем этим театром, от которого хотелось сбежать в защищённое от всего остального спектакля убежище. От этой назойливой действительности, что могла ею и не быть. Эйса на месте удерживала на месте лишь одна мысль — если он шелохнется хоть на дюйм раньше положенного, не видать ему Марко Феникса никогда. Если сейчас сорваться, он не найдет спасения... И Он тоже... И тут, к его замешательству, он ощутил на своём загривке уже привычное невесомое касание мягкой ладони, что нежно ерошило его космы. Успокаивающее, и в то же время ласкающее до дрожи в коленях движение, которое тело не просто запомнило в нынешней его жизни, но и, верно, отдавалось ещё с предыдущей. Только сейчас в голове стали роиться мысли о том, в каких же количествах оно было совершенно, что оно таким следом отпечаталось в нем, приводя неосознанно в вожделенный восторг. Детектив уже осознанно подобрался, стараясь не выдавать себя окружающим. Всеми оставшимися силами не покрываться мурашами и не млеть внешне от трепетности жеста и его ласковости. Всё также оставаться тут, а не поддаться в этот омут, нырнув в тот реальный, правдивый, потусторонний мир, наплевав на всех присутствующих, на приближающегося угрозой Гарпа, позабыть попутно о своих братьях. Не знать и не видеть больше никого, едва лишь пропускать сквозь себя все эти дрязги и споры абсолютных глупцов, что заполонили его жизнь. Насколько была его преданность к лазоревому пламени близка к дикости, настолько и привязанность ассоциировалась теперь с манией. — Ну что ты, оленёнок... — Ну, что ты! — Агент чувствовал, как его голос дрожал от перевозбуждения, замечая Его ноты ехидства и беззлобной издевки, которая так ловко меняет курс его настроения, от гнева к смущению, покрывая все его лицо в румянец. И какова была Его реакция в результате лицезрения стараний парня — неприкрытый смешок прямо над ухом и такой же болезненный выдох, от которого крутило в животе. От осознания того, что, вероятно, он буквально сейчас испытывает болевые ощущения, но всё равно с ним. Не сбегает от него, и это давало самую устойчивую землю под ногами. Тем не менее, и беспокойства прибавляло по поводу общего чужого состояния. Он аккуратно привалился к боку Эйса, словно натурально имеет в такой форме вес, попутно грузно опуская лоб на чужое плечо, продолжая прерывисто дышать. Хотелось развернуться и прижать его эфемерное тело к себе, закрыв ему уши, чтобы тот не слышал всего этого мракобесия в свой адрес. Вместо этого... — Мой вклад в это дело невелик! Да и кто там разберет, что это за предводитель у них такой... — и парень свободной рукой провёл по голове. Ровно по тому месту, где была призрачная ладонь, за которую хотелось ухватиться в успокаивающем порыве. — Пф, да, псих, скорее всего, — меланхолично прервал его Хельмеппо, неспешно почесывая нос, своей репликой вызывая ещё более жгучий огонь внутри, что без малейшего милосердия плавил органы, — точно тебе говорю! Возомнил себя всемогущим Богом... — Без точной экспертизы и расследования... я не смогу судить, — слегка бессвязно прошелестел Эйс, сглатывая вязкую слюну, в конце концов понимая тщетность попыток хоть как-то переубедить, видимо, общее мнение общества на Его счёт. Однако, Того это явно не смущало, потому как он ни на секунду не прерывал лелеяние черноволосой головы, безмолвно говоря, что любое проявление ненависти и злобы по отношению к кому-либо — пустое. Не имеющее никакого смысла. Его самоконтроль, а, может, наоборот, безразличие к этому мирскому так и норовило пропитать собою разум детектива через прикосновения, стопоря и охлаждая зарождающуюся, чёрную в собственной враждебности, лютость. — Ну, я думаю, что тут она и не нужна, — хмыкнул Хельмеппо, определенно не замечая внутреннюю борьбу Эйса. — Однако... — Однако, мы опаздываем, — желчно и колко перебила его Робин, чья улыбка стала скорее ядовитой, нежели приторно вежливой, что могло и напугать кого угодно, — детектив Эйс... — Нам пора, верно, — отмер её собеседник, учтиво кивая растерянному в миг Хельмеппо, теряя тем самым Его руку на своей голове, которая словно растворилась в воздухе без какого-либо возвращения. Как и «вес» под боком. — Поэтому, до вечера. — А, да..? — отрывисто хлопал ртом надоедливый коллега, удивленный подобной резкой сменой курса, — тогда до вечера... Эйс, повторно салютовав, на пятках развернулся на сто восемьдесят, волоча за собой капризного и скулящего от таких грубостей Цезаря, и ровной уверенной походкой направился к лифту, как к финальному перегону перед сложнейшим боссом. Марко пропал с его периферии, однако сейчас надо приложить все усилия, чтобы в кое-то веки сбежать отсюда. Чёртов Хельмеппо и так его задержал достаточно... — Я передам капитану Гарпу про тебя! — крикнул на весь коридор, вдогонку этот непутевый, провожая взглядом удаляющихся. — Оно не обязательно, он уже в курсе! — как можно более вежливо отмахнулся от предложения Эйс, моля всех известных ему Богов, что Хельмеппо не выдаст его раньше времени. А он мог ещё и радоваться тому, что он встретил исключительно его на своём пути, а не кого-либо еще с расспросами. Сердце не давало успокоения от слова совсем, тараторя нервными ритмами по грудной клетке, будто желая её разбить хрустальным звоном, хотя он сам и не уверен, как оно в принципе у него выглядит. С какими поршнями или буквально как человеческое? Хоть мысли о нём и слегка отвлекали, когда он молча с остальными стоял у злосчастного лифта, который, как назло, всё никак не мог приехать, то и дело стопорясь где-то на пути вниз. Отчего Эйс готов был уже пробить кнопку вызова его на свой этаж. Но милостивые Боги всё-таки сжалились над ними, распахивая пред ними врата, за которыми никого не оказалось, что доводило до радостного, жалостливого скулежа. — Хорошо держишься, — внимательно оглядел своего спутника Эйс, нажимая кнопку с яркой буквой, обозначающей парковку. — Учись у лучших, — деловито фыркнул Цезарь, закатывая глаза, но, тем не менее, принимая столь долгожданный комплимент. — Ох, уж поверь, — расслабленно улыбнулся детектив, выдыхая в конце концов напряжение, — до талантов некоторых агентов нам всем, как до луны. — Хм, я бы с ними посоревновался в этом, — поднял брови учёный, гримасничая в язвительной ноте, — уверен, они бы мне проиграли. — Нисколько в этом не сомневаюсь, — и под чужой беззлобный смешок двери лифта распахнулись. Холодное помещение с тусклым светом никак не соотносилось с высокотехнологичным офисом, размещенном на верхних этажах. Казалось, что на этом этапе у строителей и инженеров закончилась хоть какая-нибудь фантазия на придумывания каких-либо технологических финтов по открыванию дверей или же чего бы то ни было ещё. А потому они просто взяли и натыкали уже заранее пыльных колонн то тут, то там, что величаво в своей скупости стояли средь навороченных автомобилей со всеми удобствами цивилизации. Эйс крутил в голове стрелкой несуществующих в реальности часов, отмеряя скользкое в своей изворотливости время, которое, судя по всему, у них не осталось. А потому он накинул капюшон, тщетно надеясь, что это хоть как-то его убережет от камер слежения, что притаились дикими зверьми в тёмных углах этой первобытной пещеры, пуская свои вездесущие паутины проводов, которые вот-вот могли отойти от стен и смотать в тугой узел, не отпустить ни под каким кротким предлогом. Ожидания от такой зыбкой возможности избежать их плена нестерпимо давили все внутренности, отчего хотелось вывернуться наизнанку. Вынуть из себя всё, что только можно, как тот андроид в особняке. Тяжело дышать, впуская в себя сырой воздух, что хоть как-то бы остужал едкое нетерпение и трения жерновов в нутре, перемалывающих все рациональные мысли, оставляя после себя лишь только разруху. Однако, нельзя. Нельзя сейчас остановиться, потому как это бы означало лишь смерть. Разрушение рассудка, что не сравниться ни с какими тяготами бытия. Детектив сумбурно покрутил головой, прислушиваясь к окружавшим его звукам. Удивительно, как гробовая и промозглая тишина могла соприкасаться с фоновым шумом, что легкой поступью разлетался среди грязных стен. Моторы автомобилей, чей глубокий рёв доносился с улицы; резкий скрип шин, что неприятным звуком пронзал слух; размеренный шаг чьих-то ног, что направлялись куда-то вглубь в темноту, раздаваясь долгим эхом. Оставалось только надеяться, что это будут именно собственные шаги, а не братьев, или, того хуже, Гарпа. — А, Эйс, наверное, уже нас заждался! — послышался где-то в темноте рядов высокий на ноты вопль, полный горького негодования, — да и вообще, как так можно?! Уехать и без нас! Тело само по себе замерло на месте, боясь хоть как-то двинуться, словно ожидая, что таким образом его сразу же обнаружат. И риски подобного вполне оправданы, потому как этот непутевый достаточно молниеносен, чтобы оказаться вплотную, и вполне себе фортовый сыщик, если надо было что-то заметить. Эйс, абсолютно не церемонясь, грубым движением дернул Цезаря за первую видимую колону, успевая поймать взглядом чужие силуэты возле его же машины. Чертов Хельмеппо со своей болтовней... — Ну-ну, он же неугомонный в последняя время... Не бери на наш счёт, — мягко успокаивал его Сабо, судя по интонации, нежно улыбаясь, — не сердись ты так. Хотя я знаю, что на нас держать зла ты не в состоянии. — А вот... — Луффи, видимо, насупился, — просто обидно... У Эйса гнетуще и предупреждающе закололо в груди от осознания того, что он действительно их бросает. Трусливо сбегает, не оставляя никому права на выбор, и сделать выбор за него, соответственно. Он до последнего теперь верит, что они тут ни причём. Не их вина, что так всё обернулось. И не им его судить. И всё ради непонятно какого исхода его побега... И ради неизвестного андро... Агент вымученно прикрыл глаза, обрывая свою мысль, снова складывая у себя в голове кромсающие любое хладнокровие картины, бередящие все известные и неизвестные ему струны медленно оживающей после долгого застоя гитары. То, как он держал на руках тело и, не сдерживая голос, отчаянно вопил от чужой смерти, раздирая себе горло в пух и прах, не жалея его. То, как безнадежно лепетал деревянным языком такое родное сердцу имя, которое, верно, высечено у него на подкорке, что даже стирание памяти не оправдало чьих-то злостных надежд до конца. И то, как обладатель этого имени любовно выдыхал его в ответ, погружая в бездны Вселенной с лёгкостью, присущей только ему одному. И эта же Вселенная подкинула ему нечестный выбор. Обмен. Готов ли он распрощаться с названным им же братьями ради того, чтобы достичь источника как его всеобъемлющей агонии, так и одержимого обожания на грани с обожествлением. — Эйс... — уже без каких-либо титулов тихо позвала его Робин, внимательно рассматривая его ошалелый взгляд в пустоту, параллельно бережно кладя руку на его затравленно движущуюся грудную клетку. Прямо напротив сердца, — это последний рубеж. — Да-а... — тяжело выдохнул юноша, поднимая на неё стеклянные глаза, — просто... — Я знаю, — понимающе улыбнулась ему Робин, став направляющей его ускоренного дыхания, словно магнитом двигая ладонью в такт, — однако колебания сейчас ни к чему. Парень в момент осунулся, тяжко роняя голову на её плечо, утыкаясь в него лбом, словно из-за всех своих сил стараясь в него вплавиться, попутно судорожно сжимая её ладонь на своей груди. Она, несмотря на то, что Робин не являлась человеком, казалось теплой и согревающей всё естество. Она была теплее его похолодевших в несколько раз, не давая обратиться в ледышку окончательно. Как крохотная, но тем не менее отважная в своей миссии, зажжённая спичка в зимнюю стужу. Такая простая, но точная ассоциация. Он решил на мгновение дать волю дрожи во всем теле взять вверх над собою, потому как больше не мог вынести в одиночку все свои эмоции. Ему невыносимо хотелось мучительно скулить и неистово выть одновременно, чувствуя на себе её мягкие объятия, которые, внезапно для него самого, стали якорем в этой бушующей мгле его сознания. Не давая утонуть совсем в собственном незабытье. Хоть какое-то освобождение за такое короткое, но разъедающее все сущее время. Эйс бы так хотел, чтобы таковы были объятия Марко, если не лучше. По-настоящему ощутимые на коже, основательные, а не мимолетные и призрачные. Проносящиеся так быстро, что он не успевал их распробовать на вкус. Не успевал ими насладиться вдоволь или же, наоборот, избавить тем самым от отравляющих всё тело терзаний. Его вторая рука всё ещё держала притихшего Цезаря под локоть, который не издавал ни единого звука или шороха. Оставалось лишь гадать, как он сейчас гримасничает-паясничает. Тем не менее, уверенность в Робин не давало поводов для паники, хотя бы в отношении их странного попутчика. Она явно доказывала своим поведением, что его не бросит по собственной воле, если такова у неё в принципе была. Хотя бы потому, что восхищается им самим априори, будто в самой структуре её управления это было прописано. Как элементарная истина. Аксиома её мироздания. Каждый её вздох отдавался восхищением, взгляд — благоговением, жест — небывалым трепетом и желанием уберечь от скрытого злонамеренного. Меж тем, всё равно в голове ужом крутился один премерзкий вопрос. — Ты же меня не оставишь? — почти не слышно, но с такой трогательной надеждой, проскулил Эйс в женское плечо, вжимаясь ещё сильнее в свою спутницу. — Конечно нет, — шелковисто отозвалась Робин, будто укрывая и своим голосом и обещанием, — но... — Никаких «но», — отчеканив, выровнялся Эйс, неторопливо поднимая свое вялое тело в вертикальное положение, ловя слухом речи своих братьев, что так и оставались около его транспортного средства, — ты мне нужна сейчас, как никто другой. Я лишь тебе могу доверять по-настоящему, — и юноша впёр в неё решительный взгляд, продолжая сжимать её руку у своей груди, как строгий аргумент. — Для меня будет честью — быть нужной Первому, — приободряющее засиял полицейский андроид, даже слегка смутившись от такого заявления. — Воспринимай меня не таковым, — сморщился от такого обращения детектив, хотя пора бы уже свыкнуться с этой мыслью, однако, когда его сейчас назвали вот так в первый раз, что не могло не полоснуть по ушам... — Я — Эйс, каким всегда был. И я не привык... — Хорошо, — после секундной заминки лучезарно улыбнулась Робин, после чего перевела взор на скрежеточащего Цезаря, который так и не решился влезть в их маленький привал, то и дело косясь на грозную в своих глазных шестеренках машину. Впрочем, на нем она не остановилась, а аккуратно выглянула из-за колоны, посмотрев украдкой на ту галдящую парочку: — что же делать с ними? — Сейчас увидишь, — уже спокойно проговорил Эйс, доставая свой телефон под заинтригованное внимание своей подельницы. Она с интересом наблюдала, как его пальцы быстро зашли в приложение, что отвечало у людей за переписки, в котором Первый быстро что-то вбивал слегка ватными пальцами. Судя по всему, сообщение. И ровно спустя миг, на другом конце парковки прозвенел звонок оповещения. — О, СМС от Эйса? — поинтересовался Сабо, доставая свое устройство, — что-то решил черкануть? — Кто в нашем веке называет называет так «сообщение»? — игриво расплылся в улыбке Луффи. — Вот дорастешь до моих лет! — театрально вскипел Сабо, давая легкий подзатыльник мелкому, после чего снова заглядывая в телефон, — да и как еще обозвать это, кроме как не СМС? — М, Аська? — сложил губы уточкой Луффи. — Глупый, это не совсем то, — расхохотался второй, — и кто тут у нас старый, а? Энивей, что тут нам наш драгоценный братец решил настрочить? — Что-что?! — не унимался в своей энергии младший. — Он пишет, что тут нашёл ответы на шифр, и спрашивает, где мы ошиваемся, паразиты, — фактически цитируя, выдал Сабо, делая очень важное выражение лица. — А вот нечего было нас бросать! — вскрикнул Луффи на весь паркинг сердито. — Ладно-ладно, пойдем, — похлопал его по плечу Сабо, ободряюще кивая, — а то хуже нам с тобой будет. — Ну-ну... — последнее, что разлеталось по песчаным катакомбам. Эйс воззрился к небесам, бурча себе под нос какие-то только ему понятные молитвы, всё также прислушиваясь к окружающим его звукам. Спустя пару минут чужие шаги и вовсе стихли, отдавая вожжи правления снова этой снующей туда-сюда безмолвности, что шелестящими маракасами понесла сквозняком несчастные песчинки куда-то в погоню за нарушителями, никак не позаботившись об их собственной сохранности. Оставляя лишь троих смельчаков, что притихли в ожидании окончания этой маленькой бури в этом застывшем теперь навсегда месте. — Ну, а сейчас что окаменели? — вывел всех из транса Цезарь, приглушенно вереща. Удивительная способность — казаться громким даже в момент шепота. — Я и так достаточно молчал! Всю дорогу... — продолжал ядовито шипеть он, словно местная змеюка. — А вы были со мной так грубы, а сейчас и вовсе застыли на месте! — Как не удивительно, но этот одаренный прав, — невесело заметил Эйс, оборачиваясь к Робин, что всё держала свою хрупкую ладонь у него на груди, — у нас ведь нет времени, если мы говорим про камеры и остальное прочее? — Именно, — утвердительно кивнула машина, моментально посерьезнев. — Тогда вперед, — и он резким скачком поднялся на ноги, уводя с собою остальных под руки. Детектив быстрыми наскоками оказался около своей машины, заприметив автомобиль Сабо, что с присущей ему аккуратностью припаркованный рядом с его. В голову закрались мысли, что необходимо было слегка спутать следы, дабы его не сразу вычислили. Хотя навряд ли это взрастит крепкие пути отступления, однако, от каких-то вещей пришлось бы избавиться. Их несчастный пленник уже был передан на попечение его подруги, пока он вместо того чтобы сесть в свою машину, стал перебирать выуженные из штанов ключи, находя нужные ему для открытия машины брата. — Что вы?.. — недоуменно поинтересовалась Робин. — Скидываю хоть что-нибудь, — задумчиво перебирал огромную связку погремушек Эйс, находя, в конечном итоге, пластиковый прямоугольник, на призыв которого автомобиль Сабо приветливо засвистел. Первый открыл пассажирскую дверь бросая на сидение ключницу со всеми отмычками, а также с тяжким грузом на сердце кидая туда же свой телефон, который хранил в себе столько совместных воспоминаний и событий, отчего внутри всё с новой силой начинало щемить. Фото с разных совместных мероприятий, теплые сообщения и поздравления по каким-либо поводам, заметки об закрытии невероятно скрупулёзных дел. Целая его жизнь. Со всякими несуразными и в то же время интереснейшими ситуациями и сложностями. Да, возможно, фальшивая в своей сути, но, невзирая на это, он её любил. Холил и лелеял, как умел и как мог. Правда, теперь он уже никогда не узнает, чем это могло закончиться. Ведь, либо сейчас он сиганет вперед, дабы разобраться с туманным прошлым, либо больше никогда у него не возникнет возможности на этот сложнейший в плане решения шаг. В своей любви к братьям, он наивно надеялся, что они его поймут. Примут его стремления ухватить за гниющее перо Феникса, желая его исцелить всеми возможными способами. — Робин, в твоем головном управлении есть чип слежения, верно? — не отрывая нечитаемого взгляда от своих скромных в размерах пожитков, Эйс поинтересовался у андроида, пока та результативно усадила их учёное недоразумение на задние сиденья уже их машины. — Да, — выдохнула брюнетка, подойдя тихой поступью со спины. — Дай взглянуть, — и парень, обернувшись к ней, но не закрывая дверь автомобиля Сабо, протянул руку к её левому уху с читаемым вопросом в глазах «Можно?». На что она согласно кивнула, позволяя его пальцам забраться в волосы. — Помнишь, как в фильме «Терминатор»? — Попытался неловко разрядить обстановку Эйс, бережно нащупывая «дверцу» ровно за мочкой. — Да, — с придыханием ответили ему, волнительно двигая грудной клеткой при дыхании. — Надеюсь, ловить тебя без сознания не придется, — отшутился агент, нажимая на неё, после чего она открылась с тихим писком. — Нет, — блаженно прикрыла глаза машина, млея от лёгких прикосновений, что благородно дарил ей Первый, — вам лишь надо его аккуратно нажать на симку и она... Послышался щелчок, и маленькая пластинка вылетела из приемника в пальцы Эйса. Он, в свою очередь, осторожно вытащил за краешек это драгоценное и хрупкое сокровище, уже будучи наготове, что Робин может на него упасть. Поэтому он заблаговременно притянул её свободной рукой к себе, позволяя опереться на свое тело в случае необходимости. Однако, ничего такого не произошло, и та относительно крепко стояла на ногах, с изумлением смотря на этот микроскопический чип. Ведь не каждый день видишь свои внутренности воочию. Да и оказаться в руках Первого в данную секунду казалось чем-то немыслимым для её, по её разумению, скромной персоны. Могли даже почудится слегка заалевшие уши, хотя это скорее всего игра приглушенного света. — Ты как? — обеспокоенно заглянул в чужие глаза Эйс, успокаивающе поглаживая ровную женскую спину, — головокружение? Помутнение в глазах? — Не-ет, — растянула ответ Робин, прислушиваясь к собственным ощущениям и прикрывая синие очи под изучающий взгляд. — Хорошо, но смею предположить, что у меня схожее устройство, — прошипел Первый, осторожно закрывая дверцу обратно у своей спутницы. После чего, всё ещё ту держа в своих руках, кинул симку слежения к ключам и телефону. Не долго думая, и всё ещё держа Робин в своих руках, он постучал по окну своей машины, ожидая, что Цезарь откроет его: — скажи, ведь у Первых тоже был чип слежения? — Это мог быть, как и чип, так и целая программа, — проскрежетал своим скрипом Цезарь, с отвращением лицезрея эту парочку. — Но без спец.оборудования или компьютеров я сказать точно не смогу, да и удалить её тоже. — Я тебя понял, — скривился Эйс, понимая, что задел на свободное время у него небольшой, и снова обратившись к Робин: — кажется, кто-то упоминал о каком-то хакере? — Верно, — утвердительный кивок не заставил себя ждать. — Как его звать-то? — снисходительно улыбнулся детектив. — Френки, — ответила ему на улыбку своей Робин. — Фре-енки, — включил старшего брата детектив, наигранно сводя брови к переносице, — надеюсь, он хороший парень, иначе братец Эйс превратит его жизнь не в сладкую. — Ха, думаю, что он безобиден, — расслабленно засмеялась Робин, впервые покрываясь румянцем, как юная девица. — Тогда нужно к нему в первую очередь, — перевел внимание на своё транспортное средство Эйс, всё-таки прикидывая, что и с ней придется расстаться. Однако, не в данный момент, потому как из полицейского участка надо выбраться хоть на чём-то, а уже потом думать о смене машины. Плюс к этому, здесь все машины полицейские, без гражданских, поэтому менять сейчас без толку. Благо он знает, где можно достать иную: — Теперь у нас точно нет времени. Срочно валим. — Ну, наконец-то! — завопил на периферии Клаун. — Угу, — воодушевленно кивнула Робин. — У нас же есть ещё дополнительные устройства электронные? — отпустил в кои-то веки детектив свою спутницу, садясь на водительское сидение. Остался еще один шаг — вырвать с корнем одну панель, благодаря которой можно отследить их автомобиль. Номера не заменишь так просто в данный момент, но хоть это даст им чутка форы. — Да, и они без каких-либо встроенных программ слежения, однако, я думаю, что их тоже стоит потом поменять. Потому как их можно отследить в последствии. Но я уверена, что уже будучи у Френки, мы сможем решить данную проблему, — четко отрапортовала машина. — Мы хоть знаем, где он? — озадаченно поинтересовался Эйс, выдергивая окончательно нужный ему прибор, филигранно перебрасывая его в чужую машину через свое открытое окно. Единственное, с чем он не хотел прощаться — это данные, что достала ему Робин о Марко и не только. Но он их изучит до конца позже. — Теоретически, — жалостливо свела брови Робин, открывая свои закрома с мониторами на запястье, — я не могу сказать наверняка, но есть, как минимум, одно место, где он может обитать. — Обнадеживающе, — стал выруливать с парковки молодой человек, уже подмечая глазам включение каких-либо камер позади них. Ещё чуть-чуть. Выводя машину наружу, их ещё раз задержали на входе только заступивший на службу дозорный. Пришлось в срочном порядке прятать Цезаря под собственной шубой на заднем сидении, будто он какая-то груда одежды. Да и в том же темпе прикрывать автомобильные жалюзи, чтобы он не был так заметен. Хотя туша его имела приличные размеры. Благо охранник был достаточно сонный, чтобы хоть что-то заметить, а сам Эйс был на хорошем счету, поэтому проблем не возникло. Да и не успели ему сообщить, видимо, что этого оболтуса надо, наоборот, не выпускать на свет. — Какой район нам нужен? — дергано выдохнул Эйс. — Ган Куэртор, — сосредоточенно отозвалась Робин, пролистывая информацию на своем мониторе. — О, название говорит само за себя, — просвистел детектив, — Квартал Оружия... Всё как мы любим. — Там недавно брали Капоне Бэджа, — напомнила машина. — А, точно, — пробарабанил пальцами по рулю Эйс, — но он вроде пока под стражей, а, значит, разрешение на вторжение нам не нужно. — Ха, — усмехнулась чужим словам Робин, после чего посмотрела на заднее сидение на всё такого же скрюченного Цезаря, — я думаю, что вам ещё так просидеть пять минут и можно вставать. — Йя, быстрее уже притесь, я устал так лежать! — голосисто завопил учёный. — Ниче-ниче, — ехидно оскалился парень, а затем, резко посмирнев, пробубнил: — Простите, ребята... Выезжая из полицейского департамента, Эйс в последний раз перевел напряженный взор на здание, мысленно прощаясь и прося прощения у своих дорогих его сердцу коллег. Уже спокойно выдыхая остатки стресса и волнений, детектив покосился на руль автомобиля, на котором тихо болтался медальон со знаком Марко Феникса, что магическим образом оказался ровно под его рукой, словно компас, указывая путь куда-то вперед. К новоиспеченному главе андроидов, и, верно, самой большой его привязанности, которая смогла пролететь через червоточину Морриса — Торна в другую часть Вселенной. К нему.