Плодотворное сотрудничество

Согласно традициям знатных домов дроу Тринна не должно было существовать. Третий сын дома Дрэнбо, аномалия. Его должны были принести в жертву паучьей богине Ллос после рождения, как того требовала традиция, но болезнь старшего брата сохранила ему жизнь. Может, это и стало причиной, почему Тринн из шкуры вон лез, чтобы доказать, что не зря ему позволено было жить, что он чего-то да стоит. Что он вовсе не насмешка судьбы — третий сын, ха! Тринну не повезло: он был мелким и смазливым, мелочным и упёртым, что не добавляло ему популярности, как в доме, так и среди других дроу. Но теперь это не имело никакого значения. Тринн рассмеялся. Вслух, в пустоту, смакуя как звук эхом ударяется о потолок и стены пещеры. Грибы на стенах моргнули, будто реагируя на смех. Тринн ударил ногой, сбивая несколько белоснежных шляпок. События прошедшего дня встали перед глазами, как живые. Вот ещё вчера матрона дома Дрэнбо отчитывала Тринна и он не смел поднимать на неё взгляда, а смотрел себе под ноги, как было положено мужчине-дроу. А после, когда всё уже случилось, ходил по опустевшему дому. Её тело лежало в зале, изломанное и неживое. Её туника была пропитана кровью, сочившейся из рваной раны на груди. Её алые глаза, в которых только вчера горела злость и гордость, типичная для дроу, сегодня уже ничего не видели. Во дворе валялись сложенные друг на друга тела слуг, которые остались преданы до конца — глупцы. К чему такая преданность, если конец един — смерть? И вот он — смятый, затоптанный чужими сапогами, грязный флаг дома. И тела его сестёр и братьев — в комнатах и коридорах дома. Изломанные, окровавленные и пустые. Жизнь покинула дом Дрэнбо. Тринн помнил, как смеялся. Зло, истерично, прямо как сейчас, в пустоту. И, конечно, никто ему не ответил. Хрустя сапогами по осколкам на полу, он прошёл в покои старшего брата, того самого, чьей болезни он был обязан жизнью. Тот лежал, наполовину свесившись с ложа, с запрокинутой назад головой, что касалась пола. Поперёк горла расцветала алая полоса. Из неё стекало на пол. Кап-кап. «Позорно застали спящим», — подумал Тринн. Он постоял так с минуту, уперев руки в боки и закусив губу. А потом резко опустил сапог на голову мёртвого. Хрустнуло и брызнуло, заляпывая пол алым ещё больше. Это было так странно, ведь, наверное, он должен был что-то чувствовать. Но внутри была лишь пустота. Он снова выжил, несмотря на то что ему было суждено было погибнуть вместе с остальными членами дома. Подвернулась счастливая случайность, благодаря которой он прибыл домой позже. Какой же из домов дроу совершил это подлое нападение? Врагов у дома Дрэнбо было немало, но самым очевидным виновником был другой дом, тоже из тех, кто не мог похвастаться многовековой историей. Ах, если бы только Тринн вернулся раньше! Он сделал то, что от него ожидалось. Поклялся отомстить. Глупая и опасная идея закралась в голову и всё не отпускала. Ведь не было никого лучше, чем неожиданный союзник. Опасный союзник. Даже так: смертельно опасный. Ведь иллитиды могли поработить волю любого живого существа за одно мгновение. А после сожрать мозг несчастного или превратить в себе подобного. Или просто заставить служить, но с одним «но»: жертва будет счастлива исполнить любой приказ, даже тот, который приведёт к окончанию её существования. Ещё можно было рискнуть, выбраться на поверхность и попытать счастья во враждебных дроу городах. Но Тринн откинул эту идею почти сразу. Ему казалось, что найти там союзников — гиблое дело. Ну да, совсем другое — искать полумифический город иллитидов. Возможно, это был лишь более простой путь признать своё поражение, ведь без поддержки дома Тринн теперь был хуже, чем изгой. Он был живой мишенью. Проклятое любопытство подгоняло его шаг. Тринн кружил по подземным тоннелям, вспоминая всё, что удалось разузнать из книг о неуловимых пожирателях разума. Почему-то они всегда привлекали его и когда он был маленьким, то даже хотел заполучить себе такого спутника. Впрочем, если уж быть совсем честным с собой, Тринн и сейчас бы не отказался от подобного компаньона. Вот его путь и лежал вниз, в глубины Подземья. «Может, это всё байки», — подумал Тринн, когда очередной пещерный тоннель закончился тупиком. Но не сдаваться же на полпути? Что-то заставляло его продвигаться вперёд, несмотря на сомнения. Отчасти желание мести, отчасти любопытство с лёгким флёром возбуждения — Тринну нравилось всё необычное и непознанное, отчасти гордость и упрямство: а вдруг план сработает и получится утереть нос другим домам. Иллитиды в союзниках — это серьёзная сила.

****

— Глупый эльф, — голос прозвучал у Тринна в голове, низкий и искажённый, как ему показалось, с властными нотками. Звучный, обволакивающий со всех сторон. Голос, который отчего-то хотелось слушать ещё и ещё. Он открыл глаза: хотелось увидеть и обладателя этого голоса. Сердце забилось быстрее. Перед Тринном был иллитид. Под ярко выраженными надбровными дугами иллитида располагались оранжевые глаза со зрачками-точками, которые, казалось, светились в темноте. В неверном бледном свете грибницы над их головами кожа иллитида отливала лиловым. Его голова была гладкой и вытянутой, похожей на осьминога, с бугристой задней частью, маслянистой и лоснящейся. Вместо рта у него была круглая дыра, края которой были утыканы зубами, похожими на острия маленьких белых кинжалов. А вокруг самой дыры колыхались щупальца, по три с каждой стороны. Верхние были тоньше и короче, чем остальные. Тринн потихоньку начал вспоминать, что произошло. Кажется, он набрёл на поляну с флюоресцентными грибами, которых доселе не встречал. Это было захватывающее зрелище: они переливались всеми цветами радуги и колыхались, будто бы от ветра. И несмотря на то, что инстинкт советовал Тринну держаться подальше — мало ли, вдруг эти грибы взрывоопасные, он подобрался ближе. С этого расстояния было заметно, что над грибами облаком висели споры, тоже всех цветов радуги, как и сами грибы. Тринн не успел вовремя отступить… а дальше была темнота. И вот теперь он здесь, перед иллитидом. К несчастью для Тринна, рассмотреть тело иллитида не было возможности — оно было скрыто под тёмным балахоном. Лишь его руки оставались на виду: четыре пальца, как у гуманоида, если не считать отсутствие указательного, длинные и оканчивающиеся когтями. На вид острые, как и зубы. — Что ты искал здесь, эльф? Тринн не стал торопиться с ответом и вместо этого огляделся вокруг. Обстановка была бедной, но слишком обычной. Шкаф, полки, камень, приспособленный под стол, какие-то руны, сухие ингредиенты для Ллос знает чего, и даже свитки. Одним словом, комната энтузиаста-исследователя, возможно, мага. Тринн ожидал чего-то шокирующего. Дом из живого мяса и мембраны, прочих странных существ и приспособлений, кровь, внутренности, клетки с ещё живыми жертвами. Но нет, это была совершенно обычная комната. Ну, если не считать грибы-светильники, нависающие с потолка-свода комнаты-пещеры. Тринн разочарованно выдохнул. Он приподнялся на локтях, рассматривая ложе, на котором оказался. Оно тоже было каменным, но лежать было удобно, ведь сверху были накинуты какие-то шкуры. Судя по всему, для него это и было сделано, вряд ли иллитиду это было нужно. Спят ли они вообще? Тринн понятия не имел. Он вообще мало что знал о пожирателях разума. Ну, кроме очевидного: чем они питались и что встреча с одним из них могла закончиться очень, очень плохо для дроу. — Ориндолл, — удостоил иллитида ответом Тринн, когда тот придвинулся ближе, словно в нетерпении. Его щупальца дрогнули, но эмоцию Тринн не понял. Раздражение? Если это должно было напугать Тринна, то этот план провалился — он не чувствовал ни капли страха. В конце концов, раз иллитиду вздумалось с ним разговаривать и он до сих пор не залез ему в голову и не подчинил себе его волю, значит, нападать не станет. Пока не станет. — Ориндолл? — в голосе иллитида слышалось насмешливое презрение, — Впервые вижу существо, которое добровольно стремится стать рабом. — Он наклонил голову, рассматривая Тринна, будто тот был забавным насекомым. Тринн невольно опустил взгляд. И только сейчас заметил, что ступни иллитида не касались пола: он левитировал. Эта часть его тела была тоже непохожа на ту, что была у дроу. Его ступни были вытянутыми и сплющенными, на конце раздваивающимися, будто пальцы. Тоже когтистые. По позвоночнику Тринна пробежали мурашки. — Вовсе нет. Я ищу сотрудничество. — Сотрудничество? Ты странный, эльф. Что может предложить такой как ты? Вместо ответа Тринн потянулся, нарочито медленно и чувственно. Взгляд иллитида скользнул по его телу, посылая по позвоночнику новую волну мурашек. Одно из щупалец, из тех, что подлиннее, потянулось к Тринну. Его кончик, розовый и влажный, замер близко-близко, в каких-то сантиметрах от лица эльфа. Тринн мог ощущать, чем пахнет кожа. Чем-то сладким. Он провёл языком по губам, не отводя взгляда, дразнясь. Щупальце дрогнуло и отодвинулось, так и не прикоснувшись. — Сделку, — проговорил Тринн, — Удовольствие в обмен на помощь. Морщинка на лбу иллитида стала глубже. Он продолжил рассматривать Тринна, как будто тот был любопытным экземпляром или древними рунами на полузабытом языке, которые нужно было расшифровать, но непонятно, с какого места начинать. Тринн понял: нужно брать дело в свои руки. Буквально. И, хотя это и было рискованно, ведь он не знал какая реакция на это последует, он протянул руку, касаясь пальцами щупалец. Они были слегка влажными и пахли чем-то сладким. Тринн двигался нарочито медленно, следя за реакцией иллитида. А тот замер, продолжая смотреть. Лишь щупальца колыхались. — Я покажу. Хорошо? — сказал Тринн. Он поменял позу, вставая на колени на шкурах. Медленно облизал губы. А потом коснулся кончика щупальца языком. Терпкий, едва уловимый вкус остался во рту. Приятно. Тринн придвинулся ближе, начав ласкать щупальце губами и языком. Раздался шумный выдох — его партнёр был не таким бревном, каким хотел показаться. «А, чувствительные», — подумалось Тринну. Он продолжил играться с щупальцем, а потом вобрал его в себя. Втянул щёки, отпустил, заскользил губами по влажному отростку. И вдруг что-то произошло. Как будто на секунду окружающие звуки выключились, а потом появились снова, но в двойном размере. Удивление. Удовольствие. Желание. Комок чужих эмоций внутри хищника, который едва-едва сдерживается, чтобы не наброситься. «А он не такой крепкий орешек, как кажется», — подумал Тринн. Чужих эмоций было так много, и они были такие сильные, что у него самого в штанах тоже стало тесно, хотя он вроде бы ничего такого и не делал. — Высокий уровень совместимости, — голос иллитида зазвучал у Тринна в голове, — Случайное слияние. — Это же хорошо? — уточнил Тринн. Щупальце хлюпнуло, выскочив изо рта и тонкая ниточка слюны протянулась от его кончика к губе. Тринн сглотнул. — Это повышает шансы. Нужно проверить нашу физическую совместимость, эльф. — Это обязательное условие? — Если уровень физической совместимости достаточен, я приму сделку. Так легко? Да не может такого быть. В чём подвох? — И? В голове появилась картинка. Личинки, запертые в тугих белых коконах, рвущиеся наружу. Они были похожи на розовых головастиков с круглыми головами. Разинутые круглые пасти обрамляли острые зубы — как будто с иллитида слепили миниатюру. — Хм. — С Тринном точно что-то было не так. Его эрекция не спала от этой картины, а даже наоборот. — Значит, нужен носитель? — Да. В городе мы редко используем живых носителей, но в данном случае… Ты очень вовремя подвернулся мне, эльф. Если бы я тебя не нашёл, личинки бы погибли. — Это не опасно? Для носителя? — Нет, — по интонациям иллитида было непонятно, говорил ли тот правду. Тринн засомневался. — Я могу сделать это приятным для тебя. В голове возникла новая картинка. Его собственное, Тринна, тело, но с раздутым животом. Ноги, расставленные широко-широко, обвитые тентаклями-щупальцами и надёжно зафиксированные в одном положении. Их концы, уходящие вглубь тела Тринна, ласкающие его изнутри. — Ах, — он невольно выгнулся, поддаваясь натиску новых ощущений. Это было так странно: чувствовать всё так, будто это происходило с ним на самом деле, но в реальности было лишь фантомом в его голове. — Это поможет решить и твою проблему, — продолжил иллитид. Возбуждающая картинка пропала. — После вылупления им нужны будут новые носители. Для цереморфоза. Иллитид замолчал, буравя Тринна немигающим взглядом оранжевых глаз. Вот так легко мысли прочитал и даже не пришлось рассказывать, что Тринн от него хотел. Когда он думал о том, чтобы просить помощи у иллитидов, он представлял нечто другое. Но этот вариант был даже интереснее. Тринн облизнул разом пересохшие губы, не зная, что ответить. Отомстить тем, кто разрушил его дом — это одно, но сделать их живыми рабами с помощью личинок… Конечно, это было жестоко, но жестокость не была для Тринна чем-то из ряда вон выходящим, как и для любого дроу, выросшего в обществе себе подобных. Однако что-то его всё же останавливало. Солидарность? Зачатки совести? Страх последствий? А что станет с ним самим, когда он выполнит свою часть плана и станет не нужен иллитиду? — Ты можешь принять это решение позже, — заговорил иллитид, — Или вовсе отказаться. В первую очередь мне нужен носитель. И… компаньон. А, вот оно что. Вот почему разум Тринна остался неприкосновенным. — Зачем? — Тринн удивлённо поднял бровь, — Неужели других иллитидов недостаточно, чтобы закрыть потребность в общении и прочем? — Я изгой, так же, как и ты. Существовать отдельно от сообщества тяжело. Мы можем помочь друг другу. Тринн подумал, что, может быть, это шанс, что Ллос наконец-то проявила к нему благосклонность, раз их пути с этим иллитиддом пересеклись. Сомнения оставались, но уверенность в собственной удаче перевешивала. — Ладно. Я согласен. Выражение его лица оставалось нечитаемым, но благодаря ментальной связи между ними Тринн уловил какое-то эхо, отголоски эмоций. Иллитид был доволен. — Моя очередь показывать. Раздевайся, — приказал иллитид. От его властного тона Тринна бросило в жар, волна возбуждения прокатилась по его телу. Впервые в жизни Тринн так быстро избавлялся от одежды. Не красуясь, не соблазняя, а поспешно развязывая и расстёгивая завязки и застёжки, сбрасывая сапоги и лёгкую броню, которая была на нём. Его руки дрожали, то ли от волнения, то ли от возбуждения, но бельё полетело в ту же кучу на полу. Но иллитид не спешил. Его щупальца-тентакли вздрогнули, извиваясь, и медленно, мучительно медленно потянулись к Тринну. И, наконец, коснулись кожи. Прохладные и влажные. Дыхание сбилось. Кожа покрылась мурашками. Член Тринна, теперь не стеснённый слоями ткани и кожи, дёрнулся и застыл. Но иллитид как будто специально не обращал внимания на эту часть тела дроу. Двое шупалец изучали лицо Тринна, гладя его лоб, щёки, подбородок. Остальные обвивались вокруг торса, прогуливались щекотными дорожками к паху. Одно из щупалец задело сосок. Тринн не сдержал смешка, закусил губу. — Нет, такое мне не нравится. Щекотно. — Жаль, — послышалось в ответ или Тринну показалось, что послышалось. Иллитид изучал его, так спокойно и методично, будто это было очень важно. Тринну пришло в голову, что, вероятно, для него это первый контакт с представителем другого вида, чья воля не порабощена. Для Тринна это тоже был первый контакт с иллитидом, хотя чего он только не представлял себе, когда оставался наедине сам с собой. Его вкусы всегда были довольно экзотичными, за неимением лучшего слова. — Не отвлекайся, — в губы толкнулось щупальце. Может то самое, которое он уже попробовал на вкус, может, другое. Но это было неважно. Тринн послушно открыл рот, принимая щупальце. Кажется, оно набухло и расширилось, заполняя пустое пространство. Задвигалось медленно, лениво. Стон Тринна потонул в этом движении. От звука и вибраций горла само щупальце тоже задрожало. Другое щупальце скользнуло по спине, пролезая между ягодиц, подбираясь к анусу и лаская яички. Ноги Тринна раздвинуло и опутало, подмышками тоже скользнуло одно из щупалец, зафиксировав Тринна в том положении, в котором его хотел видеть иллитид. По ментальной связи между ними носились отголоски желаний, полустёртые замыленные образы и обрывки фраз. Что-то вроде «проверить физическую совместимость», «готовность» и ещё много чего, что Тринн едва осознавал. Щупальце, хлюпнув напоследок, выскочило изо рта и тоже устремилось вниз, к анусу. Тринн понял, что от него хотят, выгнулся. — Молодец, — одобрительно выдал голос в голове. Щупальце толкнулось в тугое колечко мышц. Тринн сжал зубы, скрывая болезненный стон. Пальцы иллитида сжались на его бёдрах. Другое щупальце мазнуло по паху, по внутренней стороне бёдер, свилось кольцом вокруг члена и сжалось тугим цилиндром. «Совсем другое дело», — подумал Тринн. Попытался толкнуться бёдрами вперёд, получить то самое трение, которого так не хватало, но тентакли иллитида держали его крепко. Одновременно с хваткой на члене, другое щупальце пощекотало складку ануса и толкнулось вперёд. Стенки разошлись и снова сомкнулись, заключая тентакль в кольцо. Точнее всего лишь его кончик, который был достаточно тонким, чтобы Тринн не почувствовал никаких неприятных ощущений. Дав ему привыкнуть, щупальце слегка выдвинулось и вернулось обратно, в том же самом сводящем с ума медленном ритме, которым до этого иллитид терзал рот Тринна. — Давай глубже, ну. Щупальце скользнуло по шее Тринна, заставив того запрокинуть голову. Натяжение на члене пропало, но в то же время щупальце, завладевшее его анусом, проскользнуло глубже. Тринн замычал, морщась. Несмотря на то, что он старательно облизывал это щупальце несколько минут назад, этого оказалось недостаточно. Дискомфорт Тринна не остался незамеченным. Что-то прохладное капнуло на разгорячённую дырочку. «Наверное, масло.» В мыслях возникла картинка: его собственное тело, юное и гибкое, опутанное тентаклями-щупальцами, так сказать, взгляд со стороны. Запрокинутая назад голова, спутанные белые волосы, закушенная губа. Капелька пота на лбу. Щупальце, двигающееся вперёд-назад в районе ануса, его блестящий кончик то исчезающий, то снова появляющийся из краёв припухшей дырочки. Тринн чувствовал его внутри, ощущал, как оно распирает стенки его заднего прохода, растягивает, раскрывает. Слишком. Было слишком хорошо, как не было давно. Его собственное удовольствие смешивалось с чужим благодаря ментальной связи, удваивалось, утраивалось, накрывало с головой. Непривычное блаженство, напору которого противостоять было просто невозможно. И, наверное, поэтому всё закончилось так быстро. Тринна словно пробило разрядом удовольствия, его член дёрнулся и выстрелил. И ещё, ещё, пока Тринн бессильно не повис на щупальцах, чувствуя себя полностью опустошённым. А иллитид продолжал его держать, как беспомощную куклу, будто ему это ничего не стоило. Тринн подумал, что это глупо, ведь они познакомились так близко, а он до сих пор зовёт его у себя в голове «иллитидом». — Думаю, физическая совместимость у нас тоже на высшем уровне. Имя-то у тебя есть? — Мар. — Тринн. Что теперь? — Тринн поднял на иллитида осоловелый взгляд. Двигаться не хотелось вообще, но было не время раскисать. — Тебе нужен отдых. Тринну хотелось протестовать, что это вовсе необязательно. Он-то получил своё, а что Мар? Даже не разделся. Мар опустил Тринна на шкуры, осторожно выпутывая его из объятий своих щупалец. Тринн зевнул, думая, что прикроет глаза на минутку, и как-то само собой получилось, что так и задремал.

****

— Насколько я помню, иллитиды как сообщество — это что-то вроде коллективного разума, так? Как получилось, что ты живёшь здесь совсем один? Они лежали вместе на шкурах, так близко, что Тринн слышал размеренное дыхание Мара. Когда тот выдыхал, тёплые потоки воздуха щекотали нос. Тринн поймал одно из щупалец ладонью, бездумно пробежался пальцами по гладкой поверхности, наслаждаясь тем, как щупальце задрожало и начало извиваться в ответ на ласку. Но Мар не отодвинулся, позволив дразнить себя. Это был бы довольно интимный момент, не будь Мар по-прежнему полностью одет. Не доверял? Стеснялся особенностей собственного тела? Тринн сомневался, что у иллитидов вообще есть такое понятие, как стеснение. Было очень интересно, что там, под чёрным балахоном. Сам Тринн не стеснялся своей наготы, лишь накрылся шкурой — в комнате-пещере было слишком прохладно, чтобы разгуливать голышом. — Коллективный разум? Не совсем. Скорее одно сознание, один разум, подчиняющий себе все остальные. Старший мозг. — Тринн вопросительно поднял бровь. — Да, это буквально то, что я имею в виду. Огромный мозг, который управляет всем городом. — Ну надо же. — Нет, Тринну было сложно такое себе представить. Он снова пожалел, что его знания об иллитидах были такими обрывочными. — Но ты не ответил на мой вопрос. Почему ты один? Почему тебя изгнали? Мар издал хриплый горький смешок. Они больше не были связаны с Тринном телепатической связью, поэтому было почти невозможно угадать, о чём он думал. — Я родился со знанием тайной магии. Это не поощряется. Существа со знанием тайной магии находятся вне контроля Старшего Мозга. Меня должны были уничтожить. — И давно ты… скитаешься? Мар дёрнул головой вместо ответа, его щупальца вздыбились и опустились. У Тринна встал комок в горле. Каково это, много лет прожить отшельником? Хоть он и не мог сказать, что ему особенно нравилось жить в доме Дрэнбо, но это был его дом и другую жизнь он себе и представить не мог. — И часто такое случается? — Тринн заправил за ухо выбившуюся вперёд непослушную прядь. — Ну, что иллитид рождается с такими способностями? — Мне неизвестно о таких же, как я. Ну, конечно. Если таких уничтожали после рождения, то шанс выжить… Сердце Тринна сжалось. Да, у них было гораздо больше общего, чем он себе изначально представлял. Мар проводил Тринна в другое помещение, которое служило ему чем-то вроде рабочего кабинета. Внимание Тринна сразу привлекло шипастое высокое устройство, что-то вроде кресла, в котором можно было полулежать. Его шипы вблизи походили на тентакли Мара, тоже двигались извивались, будто были частью живого существа. Цветом кресло напоминало плоть, если бы на неё сверху плеснули ещё серебряной краски и она засохла неравномерно. Сверху над креслом располагался купол. — Ложись, — приказал Мар, — Будем готовить тебя к имплантации. — Это же не больно? — снова уточнил Тринн. — Будет очень приятно. Ложись, — повторил Мар. Его щупальца поднялись, легонько подталкивая Тринна к креслу. Тринн послушно лёг, и купол опустился. Манипуляции Мара с устройством были мало ему понятны, и он просто наблюдал за действиями иллитида. Тот что-то сканировал, проверял, записывал расчёты в свою книжечку. Наконец, вколол Тринну что-то и удовлетворился этим. — Ты хочешь… здесь? — спросил Тринн, морща лоб, когда Мар придвинулся ближе, — Я бы предпочёл что-то более стандартное. Например, кровать. — Хорошо, — прошелестел Мар. Щупальца потянулись к Тринну, обвивая его тело, сильные руки сомкнулись на бёдрах. Мар закинул дроу себе на плечо и понёс его обратно, в комнату, как воин несёт добычу. Член Тринна снова затвердел и заинтересованно поднялся. Они снова начали медленно, изучая друг друга. Тринн попытался сдёрнуть с Мара чёрный балахон, но не смог разобраться в застёжках. И тогда иллитид сделал это сам. Тринн восхищённо выдохнул, рассматривая чужое обнажённое тело. Кожа Мара была фиолетовой, местами ровной и гладкой, мягкой наощупь, а местами перемежаясь выступами в виде гребней, будто броня. Эти костяные наросты тоже были не столь острыми, как казалось на первый взгляд. Чем больше Тринн его трогал, тем ярче горели оранжевые глаза Мара. Его дыхание сбилось, потяжелело. Кажется, он с трудом удерживался, чтобы снова не опутать Тринна своими щупальцами. Тринн прильнул к Мару, обхватывая его торс ногами. Они начали качаться, тереться друг о друга. Но там, где у Тринна требовал внимания каменный стояк, у Мара был лишь гладкий бугорок. Щупальца обхватили Тринна за плечи, за шею, за бёдра. Одно скользнуло в ложбинку между ягодиц и проникло глубже, заставляя Тринна выгнуться и ахнуть. И все вопросы выскользнули из головы, оставляя место лишь удовольствию. Его ласкали одновременно и сверху, и снизу, и снаружи, и внутри. Это было неописуемо приятно, и Тринн мог лишь мычать что-то неразборчивое и прогибаться, поддаваясь и отдаваясь. Как будто Мар знал, что ему понравится. Может так оно и было, ведь иллитид владел телепатией. В какой-то момент их разумы снова слились воедино, но это был новый уровень слияния. Глубже, больше, обширнее. Тринн чувствовал, как Мар двигается у него в голове, как расправляются его ментальные щупальца. Они нащупали естество Тринна, его телепатический центр, обвились вокруг, сжимая и лаская, одновременно с движением реальных, не ментальных тентаклей, внутри его ануса. На этот раз их было два, они растягивали Тринна, словно готовя к чему-то большему. Было слишком, слишком хорошо. Тринн не выдержал, изливаясь на грудь и живот Мара. Заскулил, когда тентакли продолжили толкаться в него даже тогда, когда его задница стала слишком чувствительной. Мар остановился, но не вынул свои щупальца. Его пальцы сомкнулись у Тринна на подбородке, заставив того поднять голову и встретиться помутневшим взглядом с ярким оранжевым. — Не передумал насчёт имплантации? — Нет, — севшим голосом выговорил Тринн. — Тебе понравится, — пообещал Мар. Его пальцы мазнули лёгким касанием по губам Тринна. Тот раскрыл рот, засасывая их внутрь по фалангу. — Я сделаю тебе очень хорошо, — голос Мара дрогнул, выдавая то, что не только Тринну очень хотелось, иллитиду хотелось тоже, хоть внешне он этого особенно не показывал. Может быть, дальше больше, чем представлялось Тринну. Анус Тринна растянулся сильнее, принимая в себя то ли несколько тентаклей-щупалец разом, то ли что-то ещё. Но ведь у Мара не было того, что можно было назвать членом? Не было же? Это что-то, толстое и мясистое, толкнулось глубже, и Тринну стало всё равно, что это. Он стал пытаться подмахивать, двигаться навстречу этому отростку. Что-то хлюпало и шлёпало. Они оба тяжело дышали, и Тринну не удавалось сдерживать довольных стонов. Ментальные тентакли снова сжались и запульсировали вокруг телепатического центра Тринна в его голове, отвлекая внимание на себя. Тринн выгнулся, выстанывая тоненько, и пропустил момент, как толстый отросток продвинулся ещё глубже, словно пытаясь добраться до его внутренностей. Так глубоко, что, казалось, его толстый конец сейчас торчал у Тринна в животе. Физически это было невозможно, но мысль об этом заставила член Тринна дёрнуться, прижавшись к животу. Да, у него снова стояло, будто два предыдущих раза он не кончал. — Не дёргайся. — Тентакли-щупальца обвили тело Тринна крепче, прижимая его к Мару, фиксируя так, как нужно было иллитиду. Ноги были крепко прижаты от бёдер до икр. И хорошо, ведь Тринн уже устал держать их в расставленном положении. Руками Тринн обнимал Мара за торс. Он закрыл глаза. Тринн не увидел, но почувствовал, как Мар содрогнулся всем телом. И ещё, и ещё. Внутрь хлынула жидкость, прохладная и вязкая, заполняя задний проход и двигаясь дальше, выше. В районе живота появилось напряжение, словно что-то давило изнутри, заставляя его потихоньку раздуваться под этим давлением. Тринн мог только дышать часто-часто, выстанывая на выдохе, чувствуя себя совершенно беспомощным. Его живот рос, кожа растягивалась. Отросток Мара пульсировал, продолжая наполнять Тринна. В какой-то момент Тринн почувствовал, как внутрь скользнуло что-то ещё. Что-то овальное и ребристое, довольно маленькое, чтобы не причинять боли, пока оно двигалось внутри него. За этим предметом последовал ещё один. И ещё. «Яйца», — понял он. Его член, зажатый между их телами, выпустил маленькую струйку спермы. — Молодец. Хорошо держишься. Это последнее.

****

К Тринну никто больше не относился так внимательно и бережно. Это заставляло его сердце трепетать в груди, и он кусал губы, чтобы не выдать своё смущение. Так странно, так непривычно. Хоть дома он и был на позиции третьего сына, это было с приставкой «всего лишь», а значит, недостаточно. Да, выше слуг, но гораздо ниже любой женщины дома Трэнбо. Впрочем, сейчас это уже не имело никакого значения. Нужно было привыкать к тому факту, что теперь он сам по себе. Двигаться было тяжело и неудобно — из-за живота. Круглый и вытянутый, он мешался, когда Тринн вставал или садился, давил своим весом при ходьбе. Ныли мышцы, непривычные к такой нагрузке. Вязкая жидкость внутри него должна была послужить питательной средой для личинок, а чтобы личинки не сожрали его органы вместе с ней, Мар колол ему специальную эссенцию. «Они будут воспринимать тебя как своего», — сказал он. Что бы это ни значило, не могло не радовать то, что он останется в живых после этого эксперимента. Тринн рассматривал себя в зеркало со смесью страха, отвращения и лёгкой толики возбуждения. Каким большим он стал. Мар заверил его, что после того, как он выносит личинок, размер вернётся в норму, и отобрал зеркало. Дни проходили один за другим. Мар обследовал его каждый день, записывая свои наблюдения в книжечку. Тринну было ужасно интересно, что там. И в один из дней ему удалось поглядеть на каракули Мара — тот оставил книжку на столе. Некоторые записи касались флоры и фауны Подземья, и их Тринн быстро пролистал. Некоторые описывали заклятия. Это Тринну тоже было не слишком интересно — он не был магом. Вдруг он заметил, загнутый засаленый уголок на одной из страниц. «Шахар. Дуэргар. Возраст [замарано]. Одна кладка. Причина смерти — падение», — гласила надпись. Тринн чуть не захлопнул записную книжку, будто ему руки обожгло. Но любопытство было сильнее. И он упрямо продолжил чтение. Их было десять. Десять представителей разных рас, даже парочка дроу затесалась. Тринн был одиннадцатым. Вот оно, его имя в конце страницы. И даже возраст, хотя Тринн это Мару не рассказывал. И даже параметры. Тринн закрыл себе ладонью рот, чтобы не выдать себя каким-нибудь звуком и продолжил чтение. Да, он правда был экспериментом. Всего лишь. И все эти речи Мара о том, что он искал себе компаньона — это была ложь, фикция, чтобы втереться к нему в доверие. Может, и грустный рассказ про изгнание служил той же цели и вовсе не был правдой. Так легко обмануть недалёкого тёмного эльфа, который недавно пережил самое страшное — потерю всей семьи. И жажда мести с отчаянием заткнула голос разума, заткнула инстинкт, который кричал, что иллитидам нельзя доверять. Зачем он вообще согласился? Тринн теперь понимал, что на поиски города иллитидов его толкнуло отчаяние. И хорошо, что у него не получилось. Сейчас бы работал там, забыв себя. Или хуже, пошёл бы на корм личинкам. Колени Тринна подкосились, и он упал на каменный пол пещеры. Книжка выпала у него из рук. В глазах застыли злые слёзы, но он не собирался поддаваться чувствам. — Тринн? Тринн! Тринн оттолкнул от себя руки Мара, увернулся от объятий его щупалец. Зашипел, как рассерженная змея. — Не смей! — Сердце билось часто-часто как загнанное в ловушку. Тринн не знал, что сделает, но что-то нужно было обязательно сделать. Вот сейчас… В животе булькнуло и толкнулось, заставив Тринна глухо простонать и ухватиться за несчастную часть тела. — Ч-что? Мар что-то резко проговорил на своём языке, кажется, ругательства, и опустился на колени рядом с Тринном. В другой раз Тринн бы подивился зрелищу — когда ещё увидишь иллитида да на коленях, но сейчас ему было совершенно не до этого. Живот скрутило острой режущей болью, и он согнулся пополам. Ну, почти пополам: сделать даже такое просто телодвижение мешал раздутый живот. — Тихо. Никаких резких движений, хорошо? Я отнесу тебя в лабораторию. — Щупальца Мара обвились вокруг Тринна, совсем как раньше. И Тринн сдался, подаваясь навстречу иллитиду. Пусть будет так, как он хочет. Не то, чтобы у Тринна был какой-то другой выбор. Тринн был в полуобморочном состоянии и почти не воспринимал то, что происходило вокруг. Мар вколол ему что-то, и боль отступила, прячась на задворках сознания. Тринн лежал на том самом «смотровом» кресле, раздвинув ноги. Ладонь Мара легла ему на живот, слегка надавила. — Грх, — Тринн выдал что-то невразумительное. Мар убрал руку. — Нет, оставь, — слабым голосом сказал Тринн, — Помассируй мне. Ладонь вернулась обратно. Круговыми движениями Мар стал неспешно гладить живот Тринна, слегка надавливая, но было не больно. Даже неприятные ощущения внутри, как будто кто-то толкался и копошился в животе, всё это отступило на второй план. Тринн прикрыл глаза. — Когда ты собирался мне сказать? — спросил он. Мар молчал. — Понятно, не собирался. Молчание длилось и длилось, растягиваясь как кусок вязкой резины. — Такую реакцию я и ожидал, — наконец, сказал Мар. Тринн фыркнул. — Мне нужно было сидеть тихо и не совать нос туда, куда не просили? Может быть, так бы и случилось, будь на моём месте кто-то другой. Но тайное рано или поздно становится явным. И я теперь думаю: что ещё ты от меня скрываешь? — Да, я не стал рассказывать тебе о других, чтобы избежать неудобных вопросов. Но я не лгал тебе о своём прошлом. Я действительно владею тайной магией и это правда, что мне пришлось уйти и прятаться, чтобы меня не уничтожили. Я одинок, как и ты. Мои предыдущие попытки найти компаньона не увенчались удачей. — Компаньона? Ха! Носителя. И тут так удобно подвернулся я. Да уж. Мне интересно, почему ты не поработил их волю? Не было бы никаких проблем. Глаза Мара сверкнули. — Не носителя, компаньона. Который может стать и носителем. Мне хотелось знать, каково это, когда между двумя не-иллитидами возникает связь. — А ты романтик, значит. — Если тебе так хочется думать. В сообществе иллитидов нет такого понятия, как романтика. Даже связь между иллитидом и представителем другой расы с порабощённым сознанием, какой глубокой бы она ни была — это не то, чего хотелось мне. Мы не можем испытывать эмоции. — И что, ты решил поиграть в имитацию? — Тринн дерзил, но как же это было знакомо. Дроу тоже были скупы на эмоции и даже родственные связи были лишены тепла и заботы. И как бы Тринн ни старался доказать себе, что ему это не нужно, глубоко внутри себя он знал, что это неправда. И эти несколько дней, проведённые вместе с Маром, и подарившие ему надежду, теперь ощущались, как если бы солью присыпали свежую рану. — Я. Ах! — Это фразу Тринну было не суждено закончить. Что-то внутри живота толкнулось вверх со всей дури, как будто намереваясь продрать кожу. Вслед за первым толчок последовал второй, и третий. Тринн скрючился, держась за живот, и ахая. Неужели Мар соврал, когда сказал, что Тринну ничего не грозит, если он станет носителем? Вот и расплата за собственную глупость. — Ну сделай что-нибудь, — провыл Тринн, не выдерживая. И тогда Мар склонился к нему, и, хотя его глаза по-прежнему были невыразительными, и их разумы не были сейчас соединены ментальной связью, Тринн что-то почувствовал. Спокойствие. Даже не так, умиротворение. Щупальца шлёпнулись на щёки, скользнули ниже, к шее, обвивая её и фиксируя голову Тринна склонённой набок. Пасть Мара распахнулась, открывая ряды острых зубов-кинжалов. Из неё пахнуло холодом. А потом зубы сомкнулись у Тринна на шее. Несмотря на ощущаемое прежде умиротворение, он выгнулся и закричал, срывая голос — инстинкт самосохранения, инстинкт бороться был сильнее. Но вместо ожидаемой темноты и конца всего, лишь сковало холодом шею, ручейками растекаясь по всему телу. Мало-помалу, боль отступила. Тринн откинулся на щупальца, чувствуя себя опустошённым. — Ещё немного, — пообещал Мар, — Они скоро вылупятся. «И что тогда?», — подумалось Тринну. Но вслух он ничего не сказал. То ли из-за укуса, то ли по какой-то иной причине, но голове прояснилось. Тринну пришлось лечь обратно, широко расставив ноги, добровольно поставив себя в такое беззащитное положение. И думать не хотелось о том, что бы подумали о нём сейчас другие дроу. Ничего хорошего, конечно. Но сейчас было не до стыда. Мерцала грибница над креслом, в котором он находился. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Мар оставался рядом, и Тринн был ему благодарен. Какие бы намерения ни были у иллитида, без укуса Тринн давно бы потерял сознание от боли, а там, кто знает, и жизнь. Тринн почти не ощущал нижнюю часть тела, поэтому даже не сразу понял, как личинки начали выползать из него. Они извивались, как маленькие червячки, но на месте голов имели лишь разинутые зубастые пасти. Впрочем, Тринна они и правда не трогали. Мар подхватывал каждую и направлял в сосуды с какой-то жидкостью, которые потом ловко запечатывал. — Признают как своего из-за инъекций, которые я тебе делал, — ответил Мар на незаданный вслух вопрос Тринна. Одна из личинок оказалась быстрее прочих. Она скользнула вверх, забираясь Тринну под рубашку, прежде чем Мар успел поймать её. — Ай! Укусила за сосок. — Уши Тринна запунцовели. Мар поймал личинку двумя пальцами. — Не бойся. Они не причинят тебе вреда. Живот Тринна пока что не уменьшился в размерах, оставаясь надутым плотным шаром несмотря на то, что часть жидкости, в которой, судя по всему, находились личинки — их питательная среда, успела вытечь из его ануса. — Это тоже вернётся в норму, — пообещал Мар, — У тебя будет время обдумать следующую часть сделки. Конечно, если ты всё ещё хочешь быть моим компаньоном. Он отправил в сосуд последнюю личинку и отставил его на стол к остальным. Его щупальца дрогнули, протянулись к Тринну, но замерли, не касаясь. Взгляд Мара схлестнулся со взглядом Тринна. — Мне нужно проверить, всё ли в порядке. — Валяй. — Тринн отвернулся. Прикосновения щупалец были нежными и осторожными, как тогда, когда они занимались любовью, хоть сейчас цель этих манипуляций была совсем иной. У Тринна защемило в груди от воспоминаний. Хотелось ли ему закончить всё так, как сейчас? Верил ли он Мару? — Покажи мне, — попросил Тринн. Мар понял, потянулся ментальными щупальцами к его разуму. В одну секунду перед глазами Тринна пролетела череда событий. Он увидёл всё. Странный город иллитидов. Неприятие. Боль. Неудачи. Одиночество. И, как полная противоположность прошлому, встала цветная радостная картина этих нескольких дней: он сам и Мар. Разговоры. Сплетённые вместе тела. Удовольствие. И отказаться от этого… Пальцы Тринна задели руку Мара. И вместо того, чтобы отстраниться, тот раскрыл ладонь. Тринн переплёл их пальцы, впился зубами во внутреннюю стороны щеки, чтобы не выдать улыбку. Решение было таким простым и сложным одновременно, ведь то, что изначально было лишь плодотворным сотрудничеством мутировало во что-то иное. И пусть сейчас будущее нависло неопределённым облаком, будь то путешествие в город дроу или куда-то ещё, но было ясно одно: их пути пересеклись и больше не разойдутся. А что до того, насколько жестоко Тринн вздумает наказать вероломно напавших на его бывший дом дроу… он решит это завтра.