pink horror

Smoke Sprite — So! YoOn?! , RM

      — Убери от меня эти драные бутерброды! — вспыхивает Тэхён.       Он сидит на краю кровати, скрестив руки на груди, как будто это может защитить его от назойливого внимания Ёнджуна. В моменты, когда настроение на нуле, Тэхён предпочитает уединение и тишину, но Ёнджун не собирается оставлять его в покое. Кошка ласково потирается о ногу Тэхёна, словно надеется, что это поможет.       — Ну ты же не можешь просто сидеть здесь и дуться, как мышь на крупу. Пойдём погуляем?       Тэхён злобно глядит на него, но в глубине души понимает, что тот прав. Прогулка может помочь, но сложно отвлечься от мыслей о Кае, особенно глядя на бутерброды. После нескольких минут молчания Тэхён, наконец, сдаётся:       — Ладно, давай, — произносит он, однако в голосе всё ещё слышится нотка сопротивления.       Ёнджун, вытащив телефон, начинает печатать сообщение Бомгю. Их общая, немного натянутая дружба всегда полна неожиданных вещей, поэтому огромного удивления от собственного сообщения ждать не стоит. nl_jun: Кай у тебя?       Экран телефона мигает, озаряя ответ на сообщение. ch_beomm: да, спит.       В голове Ёнджуна уже рисуется план, как можно устроить встречу между Тэхёном и Хюнином. Эти двое, хоть и немного разные, составляют восхитительную пару. Даже с учётом их глупых ссор, Ёнджун уверен: если они встретятся, до драки дело не дойдёт. nl_jun: что насчёт того, чтобы устроить им свидание? ch_beomm: как ты себе это представляешь, прототип одноклеточной инфузории в теле человека? nl_jun: это такое романтичное сравнение с твоей стороны, но попробуй просто довериться мне.

***

      Яркие гирлянды лампочек оплетают карусели, словно паутина света, притягивая взгляды любопытных детей. Вдали виднеется колесо обозрения, возвышающееся над всем этим великолепием. Его кабинки медленно поднимаются, открывая взору захватывающий вид на весь парк, утопающий в завораживающих огнях.       — Какой же ты глупый, чёрт тебя подери, — возмущается Бомгю, закатывая глаза.       Мягкий свет фонарей, рассыпанных по дорожкам парка, падает на лица молодых людей, придавая им сияние, схожее с освещением на съёмочной площадке. Ёнджун не отрывает взгляда от своих друзей, нервно покусывая ноготь на большом пальце. Бомгю, заметив это, шлёпает его по руке, вызывая слабое рычание и недовольный взгляд.       — Какая из тебя ногтепилка элитная, если ты свои же ногти грызёшь?       — Бомгю-я, заткнись хоть на пару секунд, иначе я…       Бомгю быстро прикрывает рот Ёнджуна собственной ладонью и выглядывает из-за кустов. Кай и Тэхён стыдливо стоят друг напротив друга, глядя в глаза с нежностью и теплотой, которые невозможно прикрыть даже недовольным пыхтением Тэхёна.       — Чхве Ёнджун, как же я тебя…       — Прости меня, — тихо произносит Кай, прерывая оду ненависти Кан Тэхёна. Он опускает голову и слегка касается пальцами края своей футболки. — Я был неправ…       Тэхён несколько раз непонимающе моргает, вглядываясь в лицо напротив. Он решает шагнуть ближе, вовлекая Хюнин Кая в объятия. Его лицо озаряется улыбкой, полной понимания.       — Всё хорошо, — отвечает он, поглаживая его волосы. — Мы оба были неправы.       Они стоят так несколько мгновений, наслаждаясь теплом тел друг друга и образовавшийся тишиной вокруг. Тэхён берёт Кая за руку, и они медленно направляются к ближайшей скамейке, утопающей в тени раскидистой чозении, под две пары любопытных глаз, чьи макушки выглядывают из-за кустов. Место кажется уединённым, идеально подходящим для задушевного разговора после ссоры. Они присаживаются рядом, продолжая держаться за руки, как будто эти невесомые прикосновения необходимы, чтобы укрепить хрупкий, только что заключившийся мир.       Разговор начинается с ничего не значащих мелочей. Кай яростно жалуется на что-то, театрально размахивая руками, а его эмоциональность лишь смешит Тэхёна. Тэхён слушает, кивает, внимательно следя за выражением лица Кая, словно пытаясь уловить малейшее изменение в его настроении и полноценно вжиться в историю своего парня.       Бомгю и Ёнджун переглядываются, обмениваясь молчаливым желанием поскорее уйти. Они медленно встают и, стараясь не шуметь, выходят из своего укрытия на корточках. Вечерний парк погружается в тишину, нарушаемую только шелестом листьев и редкими звуками отдалённого города.       — Как думаешь, они не поссорятся ближайшие два дня? — спрашивает Бомгю, когда они идут по слабо освещённой улице.       Ёнджун медленно поворачивает голову, и его глаза встречаются со взглядом Бомгю. Он молчит несколько мгновений, осматривая мягкие черты напротив, словно фарфоровую куклу в музее искусств.       — Думаю, да, — наконец отвечает Ёнджун, слегка прищурив глаза. — Если они смогут нормально провести этот вечер, то у них есть все шансы.       Бомгю искренне смеётся, оглядывая серьёзное лицо Ёнджуна. Его взгляд иронично умный и уверенный, как будто он знает что-то такое, до чего сам Бомгю не смог бы додуматься.       — Тебе не идёт быть философом. Ну, или любовным гуру, — произносит Бомгю, заливаясь смехом и останавливаясь посреди тротуара.       Ёнджун смотрит на него с удивлением, но уголки его губ предательски чуть приподнимаются в ответной улыбке.       — Кто-то сегодня слишком саркастичный, — в ответ дразнит Ёнджун, наклоняясь к Бомгю. — Удивительно, что ты ещё не сбежал.       Лицо Бомгю окрашивается румянцем. Это не просто ярко-розовый оттенок смущения, а живая эмоция, распустившаяся бутонами на бледных щеках.       — Я просто хочу подышать воздухом! — стыдливо отнекивается Бомгю, зарываясь лицом в зимний шарф. — И вообще, я хочу в самый центр парка, туда, где колесо обозрения!       Его выражение лица говорит гораздо больше, чем любые слова, вылетевшие из отрицающих чувства уст.       — Придётся составить тебе компанию, — говорит Ёнджун, беря Бомгю за руку.       — Что ты творишь? — пыхтит Бомгю, пытаясь отдёрнуть руку.       Для него контакт не неприятный, скорее наоборот — настолько уютный, что сердце отбивает нездоровый ритм.       — Отпусти меня, идиот крашенный.       — У тебя мёрзнут руки, — игриво отвечает Ёнджун, всовывая скреплённые руки в собственный карман. Их пальцы переплетаются в тесном пространстве, отдавая ладоням вдвое больше тепла. — Так куда ты там хотел?       — О, сахарная вата! — вскрикивает Бомгю, показывая свободной рукой на небольшой яркий киоск с сахарным лакомством. — Пошли!       Бомгю утягивает его всё дальше в сторону киоска, останавливаясь лишь перед прилавком, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее от предвкушения новой шутки. Сладкий аромат карамели и ванили окутывает его, вызывая воспоминания о детстве — о моментах, когда мир казался таким простым и безоблачным.       — Один шарик розовой сахарной ваты, пожалуйста! — произносит Бомгю с энтузиазмом, едва сдерживая улыбку.       Ёнджун вздёргивает бровь, с непониманием оглядывая выточенный профиль чужого лица. Продавец кивает и начинает мастерски крутить палочку над горячей поверхностью, превращая обычный сахар в пушистое облако розового цвета. Бомгю чувствует, как внутри него просыпается злостный, пакостный ребёнок, полный радости и восторга от грядущего.       — Ты действительно покупаешь это? — с недоверием шепчет Ёнджун. — Это довольно по-детски, не так ли?       Бомгю не отвечает, протягивая купюру улыбчивому продавцу взамен розового шарика сахарной ваты. Огонёк ехидства загорается в его карих глазах, когда он демонстративно вытаскивает руку из кармана Ёнджуна и отщипывает кусок воздушного сахара с красителем.       — Я собираюсь съесть твоего собрата.       Его глаза, полные загадочности и лёгкой насмешливости, устремляются на Ёнджуна, стоящего напротив него с выражением смешанного удивления и недовольства на лице. Какие бы мысли ни посещали Ёнджуна, он железобетонно прикован взглядом к этому маленькому кусочку сахара, медленно тающему во рту Бомгю.       — Вкусно тебе, шутник хренов? — цедит Ёнджун, складывая руки на груди в напускном недовольстве.       Розовые пряди волос Ёнджуна пушатся от влажности снега, создавая некую пародию на клубок сахарной ваты.       — Хочешь стать каннибалом? — спрашивает Бомгю, слегка прищуривая глаза и подмигивая Ёнджуну.       Тот хмурится, стараясь выглядеть обиженным и весьма серьёзным. Однако поздно отрицать — Бомгю уже замечает искру веселья в его лисьих глазах. В шутку Бомгю протягивает руку с оставшейся частью сахарной ваты, и Ёнджун после секундного колебания берёт её. Он осторожно откусывает кусочек и медленно рассасывает, словно пытаясь оценить вкус.       Бомгю достаёт телефон и дрожащими от холода руками начинает снимать, как Ёнджун продолжает есть сахарную вату, злобно приговаривая на фоне различные шутливо-гадкие комментарии. Ёнджун, поняв правила игры, притворяется, что подавился, и истошно кашляет, драматично прикладывая руку к груди.       — Вот чем карается каннибализм — кусок поперёк горла встаёт! — смеётся Бомгю, заканчивая запись и подбегая к Ёнджуну. — Эй, ты правда подавился?       Его глаза расширяются от притворного страха, лицо заливается румянцем, а лёгкие, кажется, сдавливает невидимая сила. Он настоящий актёр без Оскара, мастерски имитирующий приступ удушья.       — Давай я помогу. — Голос Бомгю впервые звучит обеспокоенно.        Он кладёт руку на спину Ёнджуна и внимательно смотрит ему в глаза. Пару нежных хлопков по спине — и сердце Ёнджуна начинает биться в разы сильнее. Он явно не ожидал, что Бомгю начнёт переживать и позволит себе приблизиться так близко.       — Всё нормально… Просто немного поперхнулся, — тихо произносит он, делая глубокий вдох.       Телефон в руках Бомгю начинает вибрировать, и он бросает на него взгляд. На экране ярко высвечивается имя — Джихе. Он вздыхает, чувствуя, как его сердце тревожно начинает биться быстрее.       — Что же она хочет теперь? — бубнит под нос Бомгю, поднимая трубку.       — Кто она? — спрашивает Ёнджун, с недоумением глядя на Бомгю.       Желудок Ёнджуна скручивает неприятным узлом. Неужели у Бомгю есть девушка, и все его надежды рухнут прямо здесь, в парке с яркими огнями?       — Да, Джихе? — тихо произносит Бомгю, стараясь скрыть своё раздражение.       На другом конце раздаётся взволнованный голос Джихе:       — Бомгю! Ты где? Хотя неважно, просто не приходи сегодня домой!       Бомгю нахмуривается недоумевая. Ёнджун с облегчением наблюдает за сценой, происходящей перед его носом.       — Почему? — Бомгю вздёргивает бровь, тупо пялясь в снег под собственными ботинками.       — У нас тут… ну, понимаешь, девичник. Все девчонки собрались, а ты… Ну, сам понимаешь… — торопливо объясняет она.       Бомгю улыбается, пока перед его глазами предстаёт сцена, согревающая душу в такие морозные вечера: девушки смеются и болтают о чем-то своём, женском, обнимая друг друга и лёжа на коленках. Он знает, что Джихе будет неловко, если он вернётся домой сегодня ночью.       — Ладно, понял тебя. Но куда прикажешь мне идти спать?       Она молчит, вероятно, обдумывая варианты.       — Может, к Каю? — с ноткой ехидства предлагает Джихе. — Всё равно Бахи у меня.       Бомгю сразу вспоминает, как оказался в этом парке с человеческим перерождением сахарной ваты. Кай сейчас занят своим собственным делом — примирением с Тэхёном, и ему явно не хочется стать наблюдателем их пожирания друг друга.       — Нет, туда я не сунусь. У Кая свои планы.       На другой стороне Джихе пыхтит, капризно начиная тараторить:       — Ну пожалуйста, братик! Разве я так часто у тебя что-то прошу! Ну придумай что-нибудь, ты же всегда найдёшь выход!       — Пока, Джихе, я разберусь!       Бомгю слабо рычит, сбросив вызов. Будь его воля, он бы взорвался прямо здесь, разлетаясь ошмётками по белому снегу. Бомгю оборачивается к Ёнджуну, вглядываясь в его лицо.       — Тут есть где-нибудь недорогие отели?       — Зачем тебе отель? — с недоумением спрашивает Ёнджун, доедая последний кусок сахарной ваты.       — Меня сестра из дома выгнала, — тихо шуршит Бомгю, кидая взгляд на сахарную вату, точнее, на её отсутствие. — Ты всё сожрал!       Бомгю начинает наклоняться, чтобы набрать в руки снега, но слова Ёнджуна останавливают его на полпути:       — Тогда поспишь у меня.       — Что, прости? — с удивлением спрашивает Бомгю, поднимая на него голову. — Я в твой сарай не сунусь.       — Во-первых, я убрался, — пыхтит Ёнджун, выставив палец перед собой. — А во-вторых, ты уже спал в моей крова…       — Заткнись!

***

Sex Not Violense — YUNGBLUD

      — То есть ты не шутил, сказав, что убрался? — с удивлением тараторит Бомгю, осматривая квартиру Ёнджуна.       Теперь она выглядит более чем опрятно: новые шторы с яркими вставками; носки, что раньше мирно отдыхали на батарее и выполняли своё нерушимое правило — всегда найдут своё место там, где их никто не ожидает увидеть, — теперь не наблюдаются на привычных местах; постеры, вместо того, чтобы быть наклеенными вразброс, выглядят как живая ткань, сотканная из множества ярких постеров рок-групп и аниме-персонажей, среди которых прослеживаются новые лица. Кошка тоже обрела собственное пристанище — небольшую лежанку в углу, где раньше покоился скоп журналов.       — А ты как хотел? Я не такой уж и бытовой инвалид, — усмехается Ёнджун, снимая с себя тёплую куртку и вешая её на новую вешалку у двери. — Давай сюда свою куртку.       Кивнув, Бомгю торопливо стягивает с себя дутую куртку. Шуршание ткани, обычно лишь фоновый звук, сегодня звучит как громкий аккорд его смущения. Последний раз, когда он был в этой квартире, всё закончилось бегством, утренним исчезновением без прощания. Память об этом жжёт щеки.       Ёнджун, ловко перехватив куртку Бомгю и повесив её рядом со своей, потирает руки друг о друга в попытке согреть.       — Что у нас по плану? Фильм? — лепечет Ёнджун, играя бровями.       — Ни за что, — отрезает Бомгю, вспоминая, как заканчиваются их совместные просмотры фильмов.       — Ну, либо можем выпить пиво.       Глаза Бомгю загораются. Это не просто пиво, а долгожданное, отложенное на потом из-за бесконечной череды дел. Удивительно, но Ёнджун, словно почувствовав его желание, уже открывает дверцу старого холодильника, доставая две бутылки, покрытые влажным конденсатом. Капли стекают по стеклу, отражая свет, подобно маленьким бриллиантам. Бомгю улыбается настоящей, широкой улыбкой, которая растапливает накопленное за день напряжение. Ёнджун может лишь засмотреться на неё, наконец чувствуя, как в сердце хлещет напор крови — он вызвал у него улыбку.       Бомгю опускается на старый диван, обтянутый потёртым бархатом, который ранее скрывался за пледом. Ткань, мягкая и приятная на ощупь, с лёгким шуршанием протестует под весом Ёнджуна, когда он плюхается рядом. Диван поскрипывает, словно жалуется на многолетнее пренебрежение и неоднократные пролитые напитки.       Ёнджун открывает бутылку и протягивает её Бомгю. В воздухе повисает тишина, прерываемая лишь мягким шипением открывшихся бутылок.       — Знаешь, я иногда думаю о том, как быстро пролетает время, — прерывает тишину Ёнджун, глядя в окно, за которым виднеются кристаллики снега, освещённые лунным светом. — Мы ведь, на удивление, столько всего пережили вместе… И каждый раз, когда мы встречаемся, мне кажется, что совсем ничего не изменилось. Ты всё такой же, а я…       Ёнджун начинает молчать, задумавшись. Бомгю внимательно смотрит на него, делая глоток пива прямо из горла.       — А ты что, изменился? — спрашивает он с лёгкой улыбкой, слегка наклонив голову набок.       Ёнджун пригубляет пиво, едва заметно вздыхает, прежде чем прошептать:       — Я надеялся, что ты поймёшь. — В его голосе звучит еле уловимая нотка разочарования, которая тут же меняется лёгкой грустью. — Я хотел избавиться от этой маски клоуна и наконец стать для тебя кем-то особенным. Ты был первым, кто увидел меня настоящим, а не просто клоуном…       — О чём ты говоришь? — с непониманием спрашивает Бомгю, мягко беря Ёнджуна за руку. Сейчас он может себе это позволить, учитывая интимность момента.       — Ты слепой, как котёнок или меньше музыку в наушниках слушать нужно, а то оглох. Ну неужели совсем ничего не замечаешь? — Он пристально смотрит на Бомгю, пытаясь найти в его глазах ответ. — Я всё делал ради того, чтобы тебе понравиться! Это правда, понимаешь?       Эти слова ударяют Бомгю прямо в сердце, заставляя его замереть на мгновение. Ёнджун, слегка сжимая руку Бомгю, отпускает её, словно опасаясь слишком сильной близости, слишком сильного последующего раскрытия себя. Он выпивает пиво залпом, пытаясь смыть с себя напряжение.       — Всё же выбери фильм, а я пойду покурю.       Бомгю медленно поднимается с дивана, словно боясь спугнуть мгновение, когда Ёнджун ещё был где-то рядом, раскрывал свою душу. Он подходит к окну, осторожно приоткрывает занавес и выглядывает наружу. Снег продолжает мягко кружить в воздухе, покрывая всё вокруг тонким слоем белизны. На улице тихо, лишь редкие шаги прохожих нарушают эту зимнюю тишину.       Ёнджун стоит на крыше, прислонившись локтями к перилам. Его фигура выделяется на фоне белого снега, словно яркое пятно в серых тенях вечера. В руках у него сигарета, которую он курит неторопливо, глубоко затягиваясь и выпуская клубы дыма, растворяющиеся в морозном воздухе. Снег, падая на лицо, касается его носа, заставляя Ёнджуна морщиться, но он не открывает глаз, наслаждаясь моментом.       Бомгю смотрит на него, чувствуя, как внутри поднимается волна непривычного тепла. Щёки наливаются более ярким румянцем, будто он стоит рядом с Ёнджуном на морозе, хотя настоящая причина совсем иная. Сердце стучит быстрее, каждый удар отдаётся в груди, словно барабанная дробь. Он наблюдает за каждым движением Ёнджуна: как тот проводит рукой по волосам, как слегка наклоняет голову, словно прислушиваясь к чему-то невидимому для других. В этот момент мир кажется ему идеальным, несмотря на холод и снег за окном.

Ему нравится смотреть на него. Ему нравится…

      Но Ёнджун делает последнюю затяжку, бросает окурок в снег и, наступив на него ногой, поворачивается и исчезает из виду. Словно ошарашенный, Бомгю бежит к дивану, спотыкается и падает на бархатную ткань, вынуждая диван заскрипеть и слегка содрать ковёр.       — Ты что, решил передвинуть диван, пока меня не было? — невозмутимо интересуется Ёнджун, вешая куртку, будто ничего необычного не случилось. — Что там у тебя с ковром?       Щёки Бомгю вспыхивают ещё ярче, пока он лихорадочно придумывает оправдание.       — Пена из бутылки начала вытекать, и я быстро встал, — бормочет Бомгю, осознавая всю нелепость своего оправдания, особенно если взглянуть на пустую бутылку.       Однако Ёнджун не развивает эту тему.       — Давай лучше перелезай на кровать, я что-нибудь включу.       В комнате царит мягкий полумрак, нарушаемый лишь приглушённым светом экрана ноутбука. Ёнджун выбирает комедию, надеясь, что это поможет развеять атмосферу после его эмоционального всплеска. Фильм оказывается действительно смешным, и оба смеются над шутками героев.       Спустя время весёлые моменты и закадровый голос сменяются более спокойными сценами. Ёнджун переводит взгляд и замечает, как веки Бомгю начинают тяжелеть. Это достаточно необычное, отчасти даже милое зрелище. Он вновь бросает взгляд на него и видит, что Бомгю уже спит, его голова слегка наклоняется вперёд, словно ищет место. Аккуратно положив голову Бомгю на своё плечо, он берёт плед, лежащий рядом, и накрывает им его. Тот даже не шевелится, погружённый в мир сновидений.       — Почему ты такой милый, когда спишь, а? — бормочет под нос Ёнджун, продолжая смотреть фильм.       Он иногда поглядывает на Бомгю, удивляясь, как такое саркастичное создание может так крепко спать на его плече, словно здесь ему место. Он чувствует, как рука Бомгю медленно скользит и обвивает его за талию, а голова падает на грудь Ёнджуна, и он сопит, будто это естественно.       — А с утра снова сбежишь, — ухмыляется Ёнджун, закутывая Бомгю сильнее в плед. — После такого я не отпущу тебя.       Когда фильм заканчивается, комната погружается в тишину. Ёнджун сидит неподвижно, наслаждаясь теплом тела Бомгю, прижавшегося к нему.

***

Its the Falling in Love — Michael Jackson

      Джихе неспешно делает глоток ароматного утреннего кофе и с любопытством смотрит на Бомгю.       — Почему ты так рано вернулся домой? Обычно ты дольше задерживаешься…       Бомгю напрягается, чувствуя себя пойманным с поличным. Его взгляд мечется, ища выход из ситуации.       — Да кое-что срочное случилось, пришлось вернуться, — отвечает Бомгю, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри всё кипит, как чайник на плите. — Что за допрос?       Он снова сбежал. Утром Бомгю аккуратно высвободился из объятий Ёнджуна и тихо ушёл, чувствуя себя одновременно виноватым и смущённым. По дороге домой он несколько раз чертыхнулся про себя, проклиная свою нерешительность и нервозность.

«Почему я всегда так поступаю?»

      Джихе замечает его беспокойство и решает подлить масла в огонь в целях выпытать правду:       — Ты у Ёнджун-оппы был? — спрашивает она с лукавой улыбкой.       Бомгю вскидывает бровь, притворяясь удивлённым.       — Что? С чего ты взяла такое?       Джихе указывает пальцем на его плечо.       — У тебя на плече розовый волос.       Бомгю чувствует, как кровь приливает к щекам, когда он осознает, что обмануть сестру не получилось. Вместо того чтобы сдаться и сознаться в грехе, он и дальше пытается скрыть своё замешательство, сохраняя призрачную видимость безразличия.       — Розовый волос? Наверное, ветром занесло, — спокойно отвечает Бомгю, отводя глаза и надеясь, что Джихе купится на это объяснение.       Ещё одно нелепое оправдание за сутки. Хитрый взгляд Джихе кричит о том, что она видит его насквозь. Она знает Бомгю слишком хорошо, чтобы поверить в его слова.       — Ветром? — переспрашивает она, поднимая бровь. — Как интересно. А почему тогда ты такой красный?       Бомгю чувствует, как жар поднимается по шее, и судорожно пытается придумать очередное оправдание. Однако прежде чем он успевает что-то сказать, Джихе продолжает словесную атаку:       — Или, может быть, ты боишься признаться, что провёл ночь у него дома? Ведь это уже не впервые.       Её слова ударяют, словно гром среди ясного неба. Бомгю понимает, что скрываться дальше бессмысленно. Несмотря на очевидный провал своей попытки избежать разговора, он продолжает пытаться сохранить лицо.       — Ладно, — ворчит Бомгю, тяжело вздыхая. — Да, я был у сахарной ваты. Но это ты виновата! Мне было некуда идти!       Джихе смеётся, наслаждаясь моментом его замешательства.       — Конечно, — говорит она, делая вид, что верит ему. — Расскажешь потом, что именно случилось?       Бомгю опускает взгляд на столешницу, пытаясь собраться с мыслями. Его внимание привлекает яркая упаковка мармелада, лежащая рядом. В голове мгновенно рождается блестящая идея, словно просветление.       — Откроешь? — с невинной улыбкой просит Бомгю, протягивая Джихе упаковку. — Я никак не справлюсь с этими новыми упаковками.       Джихе с интересом глядит на иностранный мармелад, переворачивая его в руках. Она любит такие мелочи, привезённые издалека. Бомгю наблюдает за ней, радуясь, что ему удалось перевести её внимание. Может быть, теперь удастся избежать дальнейших расспросов.       — Ну, давай посмотрим, что у нас тут, — произносит Джихе, осторожно разрывая пакетик.       Внутри оказываются разноцветные мармеладки, каждая из которых выглядит аппетитнее предыдущей. Бомгю, желая ускорить процесс, нетерпеливо подвигает пачку ближе к Джихе.       — Попробуй, попробуй, — настаивает он, надеясь, что сладости помогут сгладить ситуацию.       Джихе с великим сомнением берёт одну мармеладку и осторожно кладёт её в рот. Её зубы медленно начинают пережёвывать сладкий кусочек, и выражение лица постепенно смягчается.       — Кушай, кушай, — повторяет Бомгю, играя роль заботливого старшего брата. — Просто я не уверен, съедобно ли это.       Его попытка пошутить вызывает слабую улыбку на лице сестры. Она проглатывает мармелад и тянется за следующим.       — Они вкусные, — признаёт Джихе, начиная наслаждаться процессом. — Где ты их нашёл?       Бомгю чувствует облегчение, увидев, что её интерес переключается на сладости. Теперь он может говорить более свободно.       — Нашёл случайно, — отвечает Бомгю, выбирая самый яркий мармелад из пачки. — Отец оставил после командировки в Китай и я не стал есть. Думал, тебе понравится.       Джихе кивает, погружаясь в свои мысли. Бомгю подмечает, что её взгляд становится задумчивым, и решает воспользоваться моментом:       — Кстати, о том, что случилось сегодня утром… — начинает он, подбирая слова. — Всё не так просто, как кажется.       Джихе поднимает голову, внимательно слушая. Бомгю понимает, что настал момент для честного разговора. Возможно, самого честного из всех, что у них были.       — Мне кажется, я влюбился, — тихо произносит Бомгю, закрывая лицо ладонью. Признание далось ему нелегко. Ему не хочется, чтобы сестра посчитала его странным или неправильным из-за чувств к парню.       — В Ёнджун-оппу? — Глаза Джихе загораются, и она обнимает Бомгю за шею. — Наконец-то он больше не будет плакать!       Бомгю отрывается от неё, недоумённо моргая.       — Что, прости?       — Ты что, забыл? Когда мы втроём ночевали, он весь вечер смотрел на тебя, как котёнок на молоко! — Джихе начинает смеяться, откидывая волосы назад. — Да и я всегда знала, что он влюблён в тебя.       — В смысле ты знала? — вскрикивает Бомгю и отшатывается, явно поражённый услышанным. — Объяснись.       Джихе спокойно смотрит на него, словно это была самая обычная вещь на свете.       — Мы не любили друг друга. Никогда, — уверенно заявляет она. — А я вообще в Бахи влюблена.       Бомгю смотрит на сестру, не веря своим ушам. Как это возможно? Он всегда думал, что между ними и правда что-то было: сначала скрывалось от глаз, а потом нахально раскрылось прямо в гостиной его собственного дома. Однако оказалось, что всё это время его обводили вокруг пальца, нагло скрывая правду. Чувства захлёстывают его: злость, удивление и даже радость.       — То есть ты всё это время была влюблена в Бахи, но зачем встречалась с Ёнджуном? — В голосе Бомгю звучит смесь непонимания и злости.       — Я хотела посмотреть, будет ли она ревновать, а Ёнджун хотел познакомиться с тобой поближе.       Бомгю не может сдержать сарказма. Он подходит к плите, наконец выключая свистящий чайник.       — Ну и розовый ужас вы мне устроили, — усмехается он, охватывая одной фразой сразу обе темы.       Он чувствует, как внутри всё загорается. Оказывается, вся эта ситуация — лишь фарс, устроенный двумя людьми, которым он доверяет. Но, несмотря на внешнее возмущение, он не может отрицать, что внутри зарождается надежда. Надежда на то, что теперь, когда все карты раскрыты, он сможет разобраться в своих собственных чувствах.       — Ты серьёзно? — Бомгю облокачивается на край столешницы, пытаясь осмыслить всё сказанное. — Так всё это время вы играли мной?       Джихе подходит к нему и берёт его за руку.       — Прости, Бомгю. Мы не хотели обижать тебя. Просто иногда люди делают странные вещи, чтобы достичь своей цели. Но знаешь что? Всё это привело к тому, что ты сейчас здесь со мной и можешь честно поговорить обо всём. Это ведь главное, правда?       Бомгю задумывается. Возможно, она и права. Несмотря на все недоразумения и обиды, сейчас он чувствует себя свободным.

Свободным говорить о своих чувствах, не опасаясь осуждения или непонимания.

      — Главное, — сдаётся Бомгю, обнимая младшую сестру за шею. — Но это не значит, что я простил вас обоих.       Бомгю начинает трепать макушку Джихе, смеясь и уворачиваясь от её тычков в бок. Телефон Бомгю начинает вибрировать в кармане, и он останавливается, пытаясь достать его, не обращая внимания на брыкающуюся сестру.       — Угомонись, дай я прочитаю сообщения. nl_jun: опять убежал с утра? что ж, я предполагал, что так случится. nl_jun: я влюблён в тебя, Бомгю-хён, и устал от этих бесконечных игр, намёков и твоих внезапных исчезновений, особенно с утра. хочу просто обнимать тебя, целовать, не придумывая для этого каких-то нелепых поводов. я влюбился в тебя ещё тогда, когда ты впервые пришёл ко мне домой с Джихе. если мои чувства хоть немного взаимны, пожалуйста, выйди. я под твоим домом.       Бомгю читает сообщение дважды, затем трижды, не веря своим глазам. Эти слова — такие простые и откровенные — совсем не похожи на Ёнджуна. Бомгю хочет только одного: увидеть его.       — Чего ты такой бледный? — обеспокоенно спрашивает Джихе, заметив перемену в выражении лица брата.       Бомгю молча показывает ей экран телефона. Джихе читает сообщение и снисходительно улыбается.       — Похоже, Ёнджун решил пойти в ва-банк, братишка. Не упусти его.       Бомгю кивает, чувствуя, как решимость наполняет его. Он направляется к двери, но, внезапно остановившись, оборачивается к Джихе.       — Спасибо, Джихе-а. За всё.       Она махает рукой, показывая, что всё в порядке, и легкомысленно улыбается.       — Иди уже, дурачок. Не заставляй его ждать.       Бомгю выходит из квартиры и спускается по лестнице, ощущая, как сердце стучит всё быстрее с каждым шагом. Дверь подъезда распахивается, и перед его глазами предстаёт Ёнджун. Он стоит прямо напротив входа, держась за перила и глядя на Бомгю с надеждой. Когда Бомгю, наконец, ступает на асфальт, холодный воздух касается его лица, словно напоминание о реальности происходящего. Ёнджун стоит всего в нескольких шагах от него, его фигура ярким пятном выделяется на фоне серого асфальта.       — Не нравишься ты мне, понял? — саркастично бросает Бомгю, складывая руки на груди. — Я вышел тебе сердце разбить.       Губы Ёнджуна растягиваются в лёгкой усмешке. Он делает шаг вперёд, мягко хватая Бомгю за подбородок и приближая его лицо к своему.       — Лгун, — шепчет он, глядя в глаза Бомгю. — Зная тебя, я бы удосужился лишь «ок» и смеющимися смайликами.       Бомгю чувствует, как его сердце бешено колотится в груди. Он безумно хочет оттолкнуть Ёнджуна, избежать смущения, но его тело категорически отказывается подчиняться. Вместо этого он застывает, чувствуя тепло дыхания Ёнджуна на своём лице. Руки бессильно опускаются по бокам, подобно плетям. Он пытается что-то сказать, но слова застревают в горле.       Ёнджун не позволяет Бомгю что-то сказать. Он накрывает его губы своими, и мир вокруг моментально теряет всякое значение. Поцелуй нежный, но в то же время наполненный всей мощью тех чувств, что Ёнджун хранил в себе долгие месяцы. Бомгю закрывает глаза, позволяя себе полностью погрузиться в этот момент, утопая в тепле и смелости, исходящих от Ёнджуна.       Воздуха катастрофически не хватает, и Ёнджун отстраняется, глядя на тяжело дышащего Бомгю.       — Ты не можешь отрицать это, — шепчет Ёнджун, касаясь пальцами шеи Бомгю. — Ты чувствуешь то же, что и я.       — Я… — начинает Бомгю, но его прерывают, приложив палец к губам.       — Не надо слов, — отвечает Ёнджун улыбаясь. — Я хочу быть с тобой, Бомгю-хён.       Бомгю кивает, чувствуя, как его сердце переполняют эмоции. Он обвивает торс Ёнджуна руками, прижимаясь к его груди.       — Я всё равно сбегу, понял? — горделиво защищается Бомгю, зарываясь носом в куртку Ёнджуна. — Фламинго.       — Хотя бы не розоволосый кустарник, — шутит Ёнджун, прижимая Бомгю к себе. — Спрячу тебя в своих листьях и не позволю сбежать.       — Так это был твой аккаунт? — вспыхивает Бомгю, шлепая Ёнджуна по пояснице. — Ах ты!       — На чём мы там остановились? — многозначительно вторит Ёнджун, смотря на небо. — О, вспомнил! На поцелуях!       — Не переводи тему!

***

      — Да перекувыркнись мой сколиозный позвоночник! — вскрикивает Кай, подскакивая с пола.       Джихе радостно смеётся, откидываясь на диване.       — Я сама всё из окна видела, Бомгю потом начал его лупасить!       Кай подпрыгивает, хлопая в ладоши, словно ребёнок, которому рассказали забавную историю. Его смех звонко разносится по комнате, отражаясь эхом от стен.       — Вот это да! Бомгю наконец-то узнал! А что потом было?       Джихе продолжает хохотать, вытирая выступившие от смеха слёзы уголком футболки стоящего перед ней Кая.       — Потом они оба куда-то ушли. Думаю, пошли выяснять отношения подальше от чужих глаз.       Кай делает театральный жест, разводя руками.       — Ну, это логично. После такого точно нужна приватная беседа. Надеюсь, всё закончилось хорошо.       Джихе кивает, успокаиваясь и возвращаясь к нормальному дыханию.       — Бомгю вернулся домой довольным, так что либо Ёнджун лысый, либо всё же целовались.       Кай садится обратно на пол, вытянув ноги перед собой.       — Рад слышать. Надеюсь, теперь у них всё будет хорошо. Бомгю давно заслужил счастье.       Джихе соглашается, наклоняя голову и смотря на Кая с теплотой.       — Абсолютно согласна. Мой план «розовый обольститель» прошёл успешно!       — А мне «розовый ужас» нравится больше, — вмешивается Ёнджун, выходя из комнаты Бомгю.       — Терпила, — бормочет Джихе.       — Подкроссовочник, — подтверждает Кай.

obeying the will of fate and pink horror, everything fell into place.

the end.