pink horror

Не позволяй ему завладеть, иначе съест, как индейку на новый год.

Понравится ли тебе, если он скажет, что так делают в американских фильмах?

Get it Up — MSI

      Кофейня озаряется светом солнца, мягко касающегося необъятного и неизвестного горизонта, сливаясь с ним воедино. Бомгю сбежал из дома, стоило услышать от Джихе о примирительной ночёвке с Ёнджуном в их квартире по случаю командировки родителей. В добавок, Ёнджун будет спать с ним в одной кровати, ведь уровень их отношений не достиг раздела ложа в комнате младшей сестры, да и бунт Бомгю будет слышен за сотни километров. Пускать в свою мягкую уютную кроватку не хочется от слова совсем. Напротив, он предпочёл бы оставить Ёнджуна на кухне, где сломана оконная ручка, чтобы тот окоченел и стал замороженной сахарной ватой.       Бомгю куксится с самого утра, только узнав о планах Джихе, попутно вспоминая абсолютно все ситуации, не укладывая их в голове без негативного восприятия. Не то чтобы всё настолько ужасно, но скользкость ненависти всегда выше здравого смысла, а в случае Бомгю — ещё и гордости, особенно в моменты очередного ехидства. Возможно, шутки были и правда смешными, и Бомгю предвзят, но парень измучил его ещё до полноценного прихода в квартиру и жизнь.       Сейчас Хюнин Кай — единственный, кто может выслушать исповедь его отрицания происходящего и по-братски положить руку на плечо, похлопывая и понимая его мучений и агонии безысходности. Камал всегда знает, когда нужно промолчать, когда дать совет и когда просто молча взъерошить волосы, смеясь над глупостью суждений Бомгю о жизни и людях.       — Ну и чего ты надулся, хён?       Кай спокойно пьёт свой латте с кокосовой стружкой — сразу видно, из этих. Но о Ёнджуне так не скажешь, слишком брутальный.       — Не называй меня «хён», пока они не расстанутся.       Бомгю насупливается, осознавая, что все мысли крутятся вокруг раздражителя.       — Так ты даже не начал рассказывать, кто он и с чем его употреблять?       Кай поджимает губы, постукивая по картонной ёмкости. Инструкции по употреблению Чхве Ёнджуна, к сожалению, не имеется, и о существовании данной вещицы знает только Джихе. Непонятно, как она умудрилась начать встречаться с таким парнем, так ещё и влюбиться по уши, забыв о выходе новых серий и излюбленном канале с телесериалами.       — Ёнджун его зовут.       Бомгю хмурится, отпивая американо со льдом. Прохладная горькость заполняет полость рта, хотя бы как-то остужая пыл и сокращая распущенный язык.       — И я без понятия. Он уже даже в играх меня преследует, понимаешь?

***

      Эта ночь, как и остальные десятки, была бессонной, и фонарь освещал комнату лишь на часть, небольшой полосой света расстилаясь по полу. Бомгю был занят и усердно нажимал на клавиши на экране смартфона, наслаждаясь прохладой на не прикрытых одеялом ступнях.       Игровой матч длился около десяти минут, и пока всё было гладко, словно судьба хоть где-то смиловалась. Бомгю, как он и предпочитает, занимал позицию стрелка на линии золота, стараясь расфармиться и не лезть под нос вражеского героя. Его герой — Иксия, имела очень удобные для Бомгю навыки: пассивный навык, при котором герой мог восстанавливать здоровье, если наберёт три метки; на первой кнопке — луч, который наносил достаточно урона, чтобы добить противника; на второй кнопке — удобный захват героя с эффектом оглушения, что не позволяло тому наносить собственные атаки; на третьей, самой важной — массовый урон, когда Иксия образует поле и бьёт по всем героям, что находятся там. Этот навык был самым удобным и продуктивным на поле боя, однако он покупался только по достижению четвёртого игрового уровня, поэтому Бомгю всеми силами пытался быстрее врага нафармить на миньонах уровень.       Герой со стороны красных — Ханаби, женский персонаж, специализация — массовый урон и регенерация. У неё навыки, которые просто выводили из себя: контроль на третьем навыке, самый раздражающий; на втором — свиток, который наносит неплохо урона; на первой атаке — щит с эффектом кармы, а если умным языком — собственная атака возвращалась отскакивая. Победить её достаточно легко, если человек не умеет играть и только начал свой путь становления задротом, отрываясь в рейтинге на низших рангах практически с ботами. Несомненно радовало, что сейчас человек, играющий за неё, не показывался на линии, и Бомгю с расслабленным лицом мог фармить и наблюдать за всплывающими табличками об убийствах.       — Ну и где ты? Сейчас лайн проебёшь, посмешище.       Лёгкая улыбка озарила потрескавшиеся губы, пока герой на экране беспощадно наносил атаки на первую вражескую башню. Ханаби появилась из кустов со стороны леса, сразу же атакуя контролем и вторым навыком, на что Бомгю потерял улыбку и сразу же напрягся, стараясь хоть как-то отбиться. У него не получалось, ведь уровень стрелка красных был на два выше, и это вызывало прилив геймерской агрессии и несильного удара в подушку, дабы охладить пыл, ведь закричит и получит по шапке от Джихе, мирно видевшей свои сны про её чучело разноцветное.       Пока шло время восстановления, Бомгю наблюдал, как вражеский стрелок убивает пачку миньонов, и только сейчас заметил, что у персонажа был скин с розовыми волосами. Чувства обрели новый характер, и разум уже отправился в дебри, не контролируя движения пальцев, яростно открывающих игровой чат, попутно нажимая на кнопку «все». bg_brr: кустарник розоволосый, я с твоей мамой по ночам развлекаюсь если что.       От души отлегло мгновенно — сейчас Бомгю мог полностью оторваться на невинном противнике, не чувствуя угрызений совести. Ведь кто больше расскажет родословную и всё происходящее с мамами, отцами и сёстрами, после отправив в тартарары, тот и прав — таковы правила MOBA игр. Бомгю возродился и вышел на линию, время от времени поглядывая на чат, ожидая гневного ответа и начала полноценного конфликта в рамках игры. На золоте оказался лесник его команды, бегая вокруг жука с золотом, словно спрашивая разрешения на то, чтобы забрать его. Бомгю отправил игровой стикер с большим пальцем, всплывающий над головой персонажа, и лесник сразу же атаковал монстра. Но снова из тех же кустов Ханаби кинула атаку с контролем и убила Бомгю первой, а затем сразу же перешла к члену его команды, который тоже не смог отбиться и погиб почти на том же месте, где и сам Бомгю. Два тела персонажей лежали друг на друге, будто два пьяных бродяги на остановке около университета, наконец-то выпросив деньги на соджу. И смешное, и грустное зрелище. yn_wzz: соси член, Ханаби, ведь именно это делают в кустах. возьми пример со своей матери и порадуй Каннамскую красотку.       Данное сообщение порадовало невероятно, будто выигранная лотерея на миллион вон. Хоть кто-то мог разделить семя его мучений, поливая почву ядовитыми сообщениями в игровой чат. Стоило лишь вражескому стрелку убить его или лесника с ником yn_wzz, так чат сразу же оживал рассказами двух агрессивно настроенных личностей о жизни и всевозможных событиях из жизни вражеской Ханаби. Ощущение комфорта поглощало Бомгю, ведь Дариус из его синей команды активно поддерживал любое сообщение. bg_brr: клещ ты ебучий. не будь тут твоего кустика, что бы ты делал, хуесосатель за Ханаби? yn_wzz: Иксия, бро, разве не очевидно? Сдох и вырастил из себя куст — они одно целое. bg_brr: я бы в этот куст насрал кучку для удобрения.       Хотя этот матч был проигран, и Бомгю оказался чистым кормом для стрелка вражеской команды, он всё же нашёл себе игрового друга с которым они обсуждали минут сорок в игровом чате вне матча, какой же человек за Ханаби недолюбленный жизнью и обществом.

***

      — Ты хоть имя своего друга по несчастью узнал? — усмехается Кай, ибо для него было чем-то обыденным выслушивать подобные истории.       — Он сказал, что пока что оставит в тайне.       Бомгю чешет затылок и снова делает глоток.       — Он тебе настолько неприятен, что даже герой в игре вызывает такую волну агрессии? — заинтересованно тараторит Камал, заметно заинтересовавшись рассказами друга.       — Он вставляет свои шутки в любую ситуацию, понимаешь?       Бомгю снова начинает закипать, шумно выпуская воздух из расширенных от злости ноздрей.       — Это уже невыносимо!       — Ты и сам не лучше, Бомгю.       Кай загадочно поднимает брови, а губы расплываются в ехидной улыбке.       — Неужели он превосходит твои подъёбы?       В голове сразу же всплывает воспоминание, совсем недавнее, но до сих пор раздражающее своим абсурдом. С одной стороны, Ёнджун правда смешно выпалил, видимо, совсем не думая о контексте фразы, а с другой — почему он вообще лезет в их с сестрой разговоры. Ещё больше выводило то, что Бомгю не смог достойно ответить.       — Я лежал в кровати, знаешь, мирно откисая, и... — Бомгю отводит взгляд, пытаясь собраться с мыслями. — Знаешь, что он выпалить решил?       — Не знаю, ты не закончил, — прыскает Кай, собирая ложкой нежную кофейную пенку.       — Да подожди ты! Диалог был примерно таким.

***

      Бомгю лениво лежал в кровати, в обычной манере наслаждаясь нежными дуновениями ветра со стороны окна. Сегодня настроения на одинокие прогулки по Сеулу не имелось, да и в целом после ночных посиделок с загадочным лесником хотелось только хорошо поспать и вернуться к игре, упиваясь матчами пять на пять, ещё сильнее с таким игровым другом. Все хорошие мысли прервали Джихе и Ёнджун, зашедшие даже без стука. Возмущаться смысла не было, он сам оставил дверь открытой, создавая сквозняк для интенсивного проветривания.       — Оппа, пойдёшь с нами гулять?       Голос Дани звучал на удивление ласково, будто она красовалась перед своим пугалом.       — На кой хуй? Я, в отличие от тебя и розового, в очень стабильных и прекрасных романтических отношениях со своей кроватью.       Бомгю лениво потянулся, прикрывая рот ладонью, имитируя процесс зевания.       — Ну, пожалуйста! — просила Даниэль, приседая на корточки около кровати Бомгю. Очередная уловка, чтобы он хоть как-то смог принять её парня и смириться.       — Вставай, хён, она тебя затрахала уже.       Мурлыканье со стороны шкафа заставило подняться на локтях, дабы посмотреть на источник звука — Ёнджуна.       Смех Кая заполняет помещение, и многие посетители оборачиваются в поисках источника громкого смеха. Бомгю ёжится сильнее, пряча нос в горловине водолазки. Не такую поддержку хотелось услышать, но шутка, правда, смешная и в тему — если бы так пошутил Камал, реакция была бы иной. Бомгю устало поднимает телефон, и экран сразу же загорается, показывая время: без пятнадцати восемь. Ёнджун должен прийти к ним как раз в восемь, но Бомгю не собирается устраивать ему яркое приветствие, чтобы тот не подумал, что он ждёт его.       — Да ладно, хён, этот Ёнджун реально смешно шутит. — Хюнин стирает выступившую влагу из-под глаз.       Прощание с Каем занимает около пяти минут, если учитывать классический обряд оплаты счёта старшим, а именно самим Бомгю. Вечерний ветер встречает прохладой, мягко окутывающей лицо и по-родительски растрёпывая волосы, даже кажется, что потоки успокаивают бурлящую ярость внутри парня. Вокруг прогуливаются парочки, романтично держась за руки и мягко оставляя следы поцелуев на розоватых от холода щеках, но и это для Бомгю чуждо. Парочки не вызывают ни зависти, ни банального желания идти с кем-то так же, разделяя морозные поцелуи на оживлённой улице. Весь разум забит лишь розовой макушкой и ехидной улыбкой на алых устах, что вот-вот отпустит очередную шутку в адрес парня. Пока огни светофора горят красным, мысли вновь возвращаются к тому, что, возможно, прямо сейчас на его любимом диване Ёнджун целует его младшую сестру без угрызений совести или даже хватает её за бёдра. Одна лишь эта мысль гоняет кровь по венам в разы сильнее, а ноги сами направляются в сторону дома, стоит загореться зелёному свету.       — Не дай бог я зайду домой и увижу тебя на ней, сланец вьетнамский.

✖️✖️✖️

Stuck On a Feeling — Prince Royce, Snoop Dogg

      Ёнджун, удобно разместившись на кровати Джихе, рассматривает старый альбом с фотографиями. Один небольшой полароид привлекает к себе наибольшее внимание. Маленькая Даниэль, на голове у которой ободок с бантиком, держит Бомгю за подбородок. Его губы надуты, выражение лица мало походит на удовлетворённое, и она целует его в щёку, зажмурив глаза. На его голове праздничный колпак, а перед ними торт с семнадцатью свечками. По рассказам самой девушки, Ёнджун знает, что Бомгю редко показывает свои настоящие чувства и часто предпочитает молча переносить явно не нравившиеся ему вещи и события. И даже сама Джихе не понимает, откуда в Бомгю столько агрессии и отвращения к нему.       — Ты на что засмотрелся?       Голос Дани выводит из раздумий, насильно возвращая в реальность. Ёнджун молчит, просто показывая фотографию Даниэль, а та лишь качает головой, немного посмеявшись. На часах уже половина девятого, а Бомгю так и нет дома. Мысль о том, что он, вероятно, просто сбежал, не желая сталкиваться с Ёнджуном, пускает корни в разуме, обретая явные очертания возможной реальности. Джихе продолжает разбирать старые альбомы, пытаясь найти смешную фотографию Бомгю с пистолетом, совсем не наблюдая за временем.       Всё кажется чем-то абсурдно нереальным. Неужели Бомгю может быть мил и вежлив с кем-то; может ли он безотвязно влюбляться, лёжа в кровати, и воздыхать, не плюясь желчью? Вопросы кипят в голове, тревожно закрепляясь в грудине, перекрывая воздух. Хочется подобраться, завлечь в тёплые объятья и сказать, какой же старший забавный, когда так дует губы и шепчет оскорбления под свой нос.       Ручка входной двери дёргается, и несколько пар шагов слышатся в районе коридора, инстинктивно призывая зыркнуть в сторону двери и притаить дыхание. Бомгю здесь, и он будет не рад, что Ёнджун так спокойно прохлаждается на мягкой кровати Джихе, разбирая его фотографии с сестрой, нахально облокачиваясь о задекорированную стену спиной.       — О, фламинго! — Парень хмыкает, привычно умещая плечо в дверном проёме, удобно опираясь. — Ты-то мне и нужен, поднимай задницу.       В груди начинает трепетать, и Ёнджун готов задохнуться. Слово «нужен» запечатлевается на подкорке, словно знак свыше. Это самое неожиданное, что можно услышать из столь дерзких уст, галдящих лишь о ненависти и упрёках в существовании розовой копны в стенах квартиры.       — Правда? — мурлычет Ёнджун, откладывая снимки и потягивается. — Чем же я так понадобился ледяному принцу?       Он прослеживает каждое изменение в мимике Бомгю, подмечая, как мышцы лица напрягаются, и он на грани, чтобы не снять тапочки и просто швырнуть, извлекая из себя впивающиеся осколки гнева.       — Сейчас ты разденешь для меня парочку похотливых сучек, сахарная вата в джинсах.       Глаза Бомгю горят ненавистью, стоит ему отшатнуться от удобного косяка и ровно встать.       — Хён, я не понимаю.       Ёнджун теряется, не совсем понимая подлинный смысл данного изречения.       — Какие сучки?       — Своё ленивое очко подними и иди за мной.       Выводить Бомгю и дальше — гиблое дело, и розоволосый прекрасно это чувствует.       — Потому что потом я отжарю их явно не по-детски.       Кухня встречает свежим воздухом и надувшимися от ветра шторами, сразу же поглощая за собой в обнимающую прохладу. Около раковины примерно пять картошин, в ряд уложенных, ожидающих своего часа смытия грязи. Глаза Ёнджуна округляются, стоит увидеть керамическую овощечистку и пластмассовый таз с изображением цветочка.       — Чего уставился?       Улыбка хищная, мстительная и так красиво светится на чужих губах.       — Сел и чистишь картошку, немощный.       Колкое унижение цветёт в желудке, и Ёнджун морщится, срезая куски кожуры с плода, попутно опуская в воду. Даниэль смеётся, фотографируя сие зрелище на голубой полароид, а Бомгю позирует сзади, строя рожицы. Как оказывается позже — старший брат Джихе делает великолепные домашние чипсы и сегодня он порадует младших своим творением, не без помощи Ёнджуна, прямо сейчас медленно чистящего главного героя блюда.       — Так вот каких сучек ты отжаривать собрался, Бомгю-хён? — Голос Ёнджуна вырывается сам, неконтролируемо генерируя очередную едкую шутку. — Только такие по возможностям?       — Нет, просто тебе нужно приспосабливаться к работе не только с пилочками, Кен из домика Барби.       Каждое прозвище от Бомгю кажется бальзамом на душу, потому что они вовсе не так оскорбительны, как хотел бы сам обладатель бархатного голоса.       Картошка оказывается почищена быстрее, чем ребята рассчитывали. Руки Ёнджуна приспособились, и кожура быстро падает в воду, оставляя клубень отчищенным. Он чувствует гордость и радуется приобретённому умению, несмотря на многочисленные слова старшего, и даже помогает мариновать чипсы в загадочной смеси, рецепт которой так и остался неизвестным. Ёнджун прекрасно ощущает упрямство и нежелание контакта всего через пятнадцать минут общения. От Бомгю исходит неосязаемый и едкий холод, словно тысячи ледяных иголок на его привлекательной коже готовы пронзить его насквозь. Как бы ни хотелось исправить своё положение — он знает, что не сможет; однако надежда, маленький тёплый комочек под сердцем, умело твердит об обратном.       Приятный запах приправ и картошки наполняют квартиру, подогревая аппетит и раззадоривая слюну собираться под языком. В квартире идёт активная подготовка к импровизированной вечеринке на троих, соответственно, не без алкоголя для парней. Бутылки со звуком оказываются на журнальном столике, как и приготовленные домашние чипсы. Бомгю, как и Ёнджун, устраиваются на полу, зыркая друг на друга. Пиво с шипящим звуком выпускает пену из-под металлического ключа, стекая по жестяной банке и охватывая пальцы прохладой и небольшой липкостью. Глотка наполняется хмельным напитком, освежая и немного расслабляя мышцы, отчего разум постепенно начинает охватывать алкогольный туман, и слова двух родственников со стороны доходят и обрабатываются мозгом скудно. Кажется, разговор ведётся о каких-то пьяных играх, что-то вроде вопрос-ответ без действий, чтобы наутро никто сильно не пожалел. Всё во благо будущей дружбы Ёнджуна и Бомгю.       — Ёнджун-а, какое у тебя английское имя? — видимо, из вежливости, начинает первым и задаёт явно не интересующий на самом деле вопрос Бомгю.       — Даниэль.       Ёнджун усмехается, отпивая щедрый глоток из жестяной банки.       — Субин, друг Ёнджуна-оппы, шутил, что мы Даниэль в квадрате.       Джихе улыбается и смеётся, отпивая свой коктейль из соджу и сока, а брови Бомгю приподнимаются. Джихе резко замолкает, осознавая, что тайна разговора Кая, Бомгю и Субина в кофейне была глупо раскрыта. Ёнджун знает, что Дани просила не говорить никому о том, что встречается с ним, только чтобы Бомгю не засунул пилочки в его задницу и не прокрутил пару раз. Слышать такое было достаточно страшно, учитывая наждачную поверхность пилочек и то, как бы такие действия отразились на чувствительных стенках.       — Я передам Каю, что Субин напиздел нам.       Бомгю выглядит как грозовая туча, что вот-вот направит молнию прямо в розовую макушку, превращая цвет волос в горело-чёрный.       — Шучу.       Джихе шумно выдыхает, а Ёнджун лишь пару раз стучит по жестяной банке, опираясь рукой куда-то ближе к бёдрам старшего Чхве, уже не совсем контролируя своё положение. Узнать о Бомгю хочется всё; впитать подобно губке и выжать из себя любой здравый смысл, лишь бы подпустил к себе. Если бы это было возможно, Ёнджун привязал бы себя к парню, не отходя ни на секунду, раздражая его и выводя хоть на какие-то эмоции.       — Хён, расскажи какой-то интересный факт о своём близком друге. — Вопрос приходит в голову сам и обдуманным не является, однако кажется правильным и нужным.       — Кай забавный и однажды думал, что я скажу его тёте, что он тоже курит.       Бомгю смеётся, а Ёнджун может лишь удивиться. Кажется просто немыслимым, что Бомгю мог курить, видя, как он морщится от запаха Ёнджуна.       — Ты курил раньше? — Голос наполнен чистым любопытством, а тело впитывает каждый чужой жест, повторяя.       — Бросил несколько лет назад.

You Were a Dream — Artemas

      Вопросы оказываются разные, начиная от детства и заканчивая где-то в огромных секретах, переходящих в обсуждения. Глубокие темы поднимаются неоднократно, стоит лишь головам захмелеть, а пустым банкам оказаться батареей под журнальным столиком. Впервые Бомгю не грубит, а подключается к разговору, и его мысли кажутся столь умными, или это пьяная голова всё больше влюбляется в холодного парня. Джихе много хихикает, вспоминая о своей пачке сырного рамёна. Бомгю любит лапшу именно данного производителя и этот вкус, поэтому непременно начинает ругаться и предпринимать попытки отжать у младшей сестры желанную упаковку.       — Я тоже в доле, — вырывается из Ёнджуна как-то само, словно мозг больше не фильтрует речь и просто выдаёт то, что первое попадётся на ум.       — Вот поцелуетесь, и я подумаю, — заливисто хохочет Джихе, падая на диван и прикрывая лицо руками.       Глаза, ранее имевшие лисий прищур, округляются, а Бомгю смотрит на сестру, ухмыляясь и откидываясь на руки, нашедшие опору за спиной. На удивление, он выглядит расслабленным, пока Джихе смотрит на Ёнджуна и улыбается. Алкоголь разогревает кровь, ударяя в голову непреодолимым желанием прикоснуться к чужим губам, которые выглядят особенно сладко при тусклом освещении. Ёнджун прикусывает нижнюю губу, подаваясь вперёд и немного наваливаясь на Бомгю. Воздух становится тяжёлым, и кажется, что в комнате остались только он и Бомгю.       — Хочешь рамён, хён? — мягко стелется пылкий шёпот в воздухе, обволакивая слух.       — Хочу.       Рука Ёнджуна скользит по полу, оказываясь на уровне бёдер развернувшегося к нему Бомгю, а вторая оказывается по вторую сторону от чужого тела, находя опору. Бомгю тяжело дышит, но не отстраняется, позволяя лицу Ёнджуна оказаться слишком близко, переходя границы и всевозможные запреты. Ёнджун сглатывает, осматривая чужие губы ближе, и желание становится сильнее, расцветая в животе чётким бутоном. Бомгю облизывает губы, привлекая внимание ещё сильнее и одной рукой прикасаясь к разгорячённой коже на чужой шее, ощущая учащённый пульс и обжигающую кровь в сонной артерии. Ёнджун сдаётся первым, накрывая своими губами сладкие, столь желанные, сминая всего один раз, не ожидая ответа. Но он следует, стоит губам Бомгю шевельнуться в ответ, завлекая вкусом пива и малиновой гигиенической помады.       Джихе охает, но парни слишком увлечены друг другом, с желанием сминая губы друг друга, упиваясь сладостным поцелуем. Ёнджун напирает сильнее, почти заваливая обмякшего и расслабленного Бомгю, но сдерживает свои желания, сдавленно рыча в чужие губы. Момент хочется продлить подольше, однако в Ёнджуне просыпается совесть, стоит прохладной ладони Бомгю спуститься с шеи до плеча, слабо отталкивая.       Рамён на кухне они варят в тишине, словно не пять минут назад целовались до сбившегося дыхания от отсутствия в лёгких воздуха. Тяжёлая тишина напрягает только Ёнджуна, ведь Бомгю не выглядит слишком напряжённым. Хочется успокоить себя самостоятельно, хотя бы удовлетворить базовые потребности. Его глаза сами находят силуэт Бомгю у плиты, спокойно следящего за кипением воды в эмалированном ковше.       — Я покурю?       Тихий вопрос прерывает давящую тишину, и Бомгю кивает, помешивая светло-жёлтую лапшу. Ёнджун, не торопясь, вынимает картонную коробочку с табачными палочками, доставая одну из них и укладывая между губ. Яркое пламя зажигалки озаряет конец, наконец, поджигая, и лёгкие заполняются едким дымом сигареты. Разум разряжается, и в совокупности с алкоголем это превращается в месиво из мыслей. Чувство грусти наполняет изнутри, и постукивание ложки о поверхность ковша лишь усиливает это, ведь это звуки от его действий. Тысяча неозвученных вопросов метаются в сознании, стоит лишь ещё одной едкой тучке никотина наполнить лёгкие.       — Скажи... — Ёнджун останавливается, сбрасывает пепел в открытую форточку и, наконец, поворачивается лицом к Бомгю, — почему ты так ненавидишь меня?       Глаза Бомгю округляются, движения ложки, помешивающей лапшу, прекращаются, а губы приобретают форму буквы «О». Возможно, у Бомгю и правда нет ответа на этот вопрос, может быть, это просто напускная агрессия или лишь желание защитить младшую сестру. Ёнджун смотрит на него, желая заглянуть в душу глубже, узнать что-то важное, возможно, даже успокаивающее душу. Только сейчас Бомгю видит блеск чужих карих глаз, так жалко уставившихся на него. Влажная жалость покрывает сердце, заставляя глаза опуститься в пол и сказать правду.       — Я не хочу, чтобы ты обидел её.       Рука сама по себе тянется к затылку, почёсывая загривок.       — Ты у неё первый, и я не хотел бы, чтобы ты стал неудачным опытом.       — То есть я не раздражаю тебя?       В глазах Ёнджуна загорается надежда, но так же быстро угасает, стоит чужим устам открыться:       — Раздражаешь.       Бомгю выдыхает, отключая электрическую плиту, и поворачивается к Ёнджуну.       — Но я не так хорошо тебя знаю, но и притворяться не хочу.       — Тогда узнай меня поближе, хён.       Возможно, розовая копна достойна шанса, а может, это просто уловка — пыль в глаза. Но карие глаза, жалостливо смотрящие в собственные, убедили Бомгю узнать его получше, хотя бы ради младшей сестры.