Запятнанная совесть

Прошло еще несколько дней. Белла добиралась на репетицию более одухотворенной. Она знала, что ее привычная жизнь изменится совсем скоро, но так и не предупредила Карла Ивановича, из-за чего в груди порой мелькала странная печаль. Держась за железный поручень вагона метро, девушка думала:       «А что я скажу маме, папе?.. Они, наверное, посчитают, что я пропала! Может, Павел Валентинович разберется?» Здание цирка, казалось, приветствовало Беллу все еще располагающими деревянными широкими дверьми. Манежная, пройдя в гримерку, бросила свои вещи и вышла в коридор. Ее встретил Вася: на лице юноши была приветливая улыбка.       — Белла! Артистка помахала ладонью.       — Васютка! Думал, что я больше не приду? — спросила Манежная бодрым голосом.       — Да, — он сделал шаг вперед, опустил голову ниже, — Ты не представляешь, что недавно происходило! Теперь актеры шутить боятся! Приходили… За кем-то.       — Кто? — спросила Белла.       — Как их там, — Вася помешкался, — Гэбэшники! Белла похлопала глазами, удивленно наклонив голову.       — Гэбэ… Юноша, яростно покивав, сжал губы.       — Они! — юноша указал пальцем в потолок.       — Сейчас же не тридцать седьмой, — с нервным смешком сказала Белла, — А Карл Иванович знает?       — Не знаю. Он в последние дни грустный. Мне кажется, что ты разочаруешь его своей новостью об уходе. В груди Беллы что-то кольнуло от этих слов: Карл Иванович, несмотря на свое положение, был близким человеком для семьи Манежных. Он знал маму Беллы с юности, застал ее рассвет и печальный, но вынужденный уход, потом увидел и саму Беллу в компании родителей: семья обычно посещала Москву на новогодние торжества. Маленькая Белла запомнила его еще как не слишком молодого, но опрятного и приятного человека. Она не хотела его ранить так, но это — неизбежно.       — Да, ты прав. Тогда не буду говорить сегодня, потом. Она посмотрела в далекий коридор, а затем, пожав плечами, ушла на репетицию.

***

      — Да как ты не понимаешь, Веня, — бормотала с энтузиазмом Стрелкина, держа в руках кожаную папку с документами, — Это наконец последняя комиссия! И потом скажут… — она сделала короткую паузу, — Кто точно будет в числе счастливчиков! Крысин смотрел на нее с искренним интересом и обожанием, слушая. Толпа не была помехой для их разговоров.       — Ну Ириш, быть кандидатом в кандидаты надо еще постараться! Тут осталась только медицинская комиссия и бумажная волокита. Я уверен, что тебе все по зубам!

«Переход на Кировско-Фрунзенскую линию».

«Переход с Кольцевой линии на Кировско-Фрунзенскую линию».

Гудение метрополитена. Особенный воздух металла и стен, усыпленных плиткой и светом.       — А куда нам надо, Вень? Напомни станцию.       — Сокольники, моя дорогая. Конечная, можно сказать.       — Все-таки я не пойму, крысеныш… Они зашли в вагон.       — Что такое?       — Так ты кандидат или?.. В последнюю секунду в вагон забежала запыхавшаяся Белла, придерживая длинную юбку.       — Ах, успела! Девушка вцепилась в поручень, чтобы уберечь себя от случайного полета в параллельную дверь. Манежная огляделась по сторонам, переводя дыхание. Крысин и Стрелкина тут же заметили недавно спасенную знакомую, переглянулись и обменялись легкими улыбками, значение которых было понятно только им. Вениамин помахал Белле. Она обернулась: девушка не ожидала встречи в таком месте.       — А! О! — Манежная, отлипнув от столба, подошла к знакомым поближе. — Не ожидала встретить! Здравствуй, Вениамин, здравствуй, Ира!       — Белка! Ой, Белла! — запнувшись, выпалила Стрелкина с широкой улыбкой, — Тоже не ожидали! Куда едешь? Артистка окинула взглядом вагон, пытаясь скрыть странное чувство скованности: она не знала, стоило ли есть открывать на все правду.       — По делам. Ирину, этот ответ, кажется, не устроил.       — О, это связано с работой? Ты же артистка!       — И да и нет. На медкомиссию еду.       — Плановый осмотр?       — Вынужденный.       — А до какой едешь?       — «Сокольники.» Ира и Вениамин снова переглянулись с еще большим изумлением.       — Так, Белла, а теперь тут подробнее! — Стрелкина хлопнула в ладоши и пригласила сесть на свободное место.       — Чего подробнее?       — Ну не смущайся, красавица. Можно сказать, что все свои, — Крысин подмигнул. Белла оробела еще больше, чуть краснея.       — Непростая артистка, значит… Отбор! Карие глаза Иры загорелись пылким любопытством.       — Так ты это… Это! Стрелкина покачала головой, словно маленькая девочка. Белла сжалась, желая случайно не проболтаться.       — Постой! Ты же… Не летчица? — девушка потерла подбородок. — Или условия поменяли?       — А-а-а, да, поменяли…       — Ого! А что — Тут словесное нападение Иры прервал Крысин, похлопав подругу по плечу.       — Ириш, хватит. Видишь, как смущаешь Беллу: она потом нас бояться станет.       — Бояться, не бояться — все равно не денется от нас! Белла, драматично вздохнула и, будто устав от внимания фанатов, повернулась в сторону окна.       — А вы зачем едете? — спросила она знакомых.       — На комиссию, — ответила Стрелкина.       — И ты тоже? — Белла изогнула темные брови, пялясь на Вениамина.       — Да, спящая красавица. Что не так? Улыбнувшись во все тридцать два зуба, Вениамин смотрел, как искреннее удивление на лице Беллы сменилось откровенным шоком, который тут же испарился с черт.       — Так ты…       — О-о-о, да я не ворюга! — протянул Крысин с легкой ухмылкой. — Я думал, что ты это уже могла понять.       — А кто?       — Милиционер.       — А что забыл тогда там?       — Подругу сопроводить хочу. Это уже запрещено?.. Вениамин еле заметным касанием дотронулся плеча Иры, затем нежно сжав. Ткань рубашки смялась. Стрелкина, никак не реагируя на это, продолжила наблюдать за диалогом близкого и подруги.       — ..Хотя чего мне скрывать: тоже подаюсь туда.

«Станция: Красносельская».

Белла, не желая мириться со словами вора-милиционера, зарылась в свои мысли.       — А почему в органах работаешь? С детства мечтал? Крысин повел бровью на такую прямую формулировку.       — Деньги, красавица.       — Ах… — Манежная закатила глаза, улыбаясь сладко и наивно, — Зачем же тебе деньги? Эти погони за ними?..       — Недалекая ты моя, — Вениамин потер подбородок, бросая взгляд на карту метро, — Деньги… Деньги — это все! — мужчина хмыкнул, — Кто же я без них, посуди сама…       — Интересная личность с добрым сердцем, крысеныш, — вставила Ира, подмигнув другу. Вениамин смущенно спрятал гордый взгляд в ладонь, оробев. Черные ресницы дрогнули.       — Да, Ириш. — он поднял глаза, — Так кто же я без них, Белла? Гражданин простой, обыкновенный. А с ними и профессией, я, как минимум, Кри… Крысин! Вениамин Крысин! Звучит! — в голове звенела редкая напыщенная гордость, которой стеснялся сам милиционер.

«Станция: Сокольники».

Здание авиационного госпиталя было на удивление полно шума. В коридорах толпилось около пяти десятков человек, поровну поделенных по половому признаку: военные, пилоты и просто отобранные «из народа».       — А я думаю, что отберут не более двадцати человек, — заявила собеседнику молодая летчица с кожаной курткой на плечах.       — Да ну? Ты не знаешь, как Гагарина отбирали? Там их было-то побольше!.. Белла шла позади Иры и Вениамина, смотря по сторонам. В желтых выкрашенных стенах и запахе лака от дверей она не ощущала привычного комфорта. Все только начиналось.       — Белла? — Ира посмотрела назад, — Идем резвее! Кого-то боишься? Стрелкина остановилась, поставив руки в боки.       — Как сказать, — артистка укусила внутренние стенки щек, — Это все мне незнакомо. «А вдруг я тут буду совсем лишней?»       — Оттого и интереснее! Новое всегда привлекает! Ирина подмигнула подруге и, махнув рукой, пригласила идти дальше. Белла потупила взгляд, будто не решаясь пройти за прозрачную установленную границу. Цокнув, Ира толкнула Вениамина в плечо.       — Да, Ириш? Крысин понял просьбу подруги без слов: быстрым шагом он подошел к Белле, и, не церемонясь, взял ее под руки и потащил по коридору. Девушка недолго брыкалась, затем шумно вздохнула и закатила глаза.       — Будь смелее, спящая красавица! Тут тебя не покусают, — пробубнил Крысин. — Где твоя раскрепощенность? Вроде как циркачка…       — Вениамин, ну не начинай! — прошипела сквозь зубы Белла.       — А под куполом летать не страшно? Смелая же, когда надо. Засмеявшись, Крысин отпустил Манежную. Та быстрым шагом добежала до очереди, приложив руку у груди от чувства волнения. Толпа, занятая разговорами, побросала легкие взгляды на Беллу Раймондовну: от силы ее узнало человека три-четыре — не каждый человек неба и земли примыкал к искусству, особенно цирковому. На лицах, понявших, кто нарушил гармонию в толпе, вырисовывался спектр эмоций от шока до странного уважения и возмущения. Через полчаса у нужных кабинетов стояла прямая очередь. Деревянная дверь то открывалась, то захлопывалась. В воздухе висело ожидание и страх неизвестности. Подписи и прочерки на бумагах — шанс на мечту. Когда Ира вышла из последнего кабинета, она прижала пустую папку у себе. Вениамин, обхитрив мужскую очередь, прошел осмотр в числе первых.       — Ну как, Ириш?       — Все как и было, на меня даже не наорали! Это хороший знак. Вдруг в коридоре показалась высокая фигура. Это была женщина, примерно лет тридцати шести с русыми короткими кудрями, светлыми веснушками на щеках, в форме без знаков и погон. Ира тут же опешила, узнав.       — Зоя Владленовна! Женщина тут же обернулась.       — Стрелкина, ты ли? — в голосе прозвучали задорные нотки.       — Я! Зоя Ульянова подошла ближе и похлопала девушку по плечу.       — Вот уж да! Какими судьбами? — она глянула на толпу кандидатов, — Вместе с ними? Ирина воодушевленно закивала, широко улыбаясь.       — О, все не изменяешь себе. Похвально — похвально, — Ульянова понимающе кивнула, затем перевела взгляд на Вениамина. — А ты от нее ни на шаг, да? — она выгнула бровь.       — Да, товарищ Зоя. Женщина хихикнула.       — И в космос с ней полетишь? Вениамин и Ира, коллективно смутившись от вопроса, переглянулись. Эта реакция больше раззадорила их знакомую.       — Да ты знаешь: я голову ради Иры готов сложить. Стрелкина, краснея, закрыла рот Вениамину ладонью.       — Не говори так, дурак! Ты мне живым нужен! Зоя еле сдержала очередной смешок. Дверь из ближайшего кабинета распахнулась — оттуда вышла Белла, вся красная и с кривой нервной улыбкой.       — Белла! Ну что? — Сириусовна тут же перевела внимание на Манежную.       — Все хорошо! — она покачала головой, — Еще один кабинет… — протянула она, влетая в соседнюю дверь.       — А это кто? — спросила Зоя.       — Белла, — ответил Вениамин, — Манежная, вроде… В цирке выступает.       — И она тоже кандидат? — Зоя посмотрела вдаль коридора, переваривая несовместимую информацию, — интересно.       — А Вы, Зоя?       — Я инструктором назначена! Буду тренировать один из отрядов.       — Ух ты! Инструкторов несколько будет?       — Ага, — Ульянова кивнула, — еще будет один, по крайней мере. Какой-то молодой человек… Позволь вспомнить… — она потерла подбородок, — Ах да, Небалуев! Всегда улыбчивое лицо Вениамина напряглось. Крысин разинул рот, будто не веря.       — Что такое, Вень? — Ира хихикнула, — Рот закрой, муха залетит. Он помотал головой.       — Он? Казбек? Серьезно?! — последнее слово чуть не вырвалось невольным вскриком.       — Да, а что не так, товарищ? Не ожидали? Зоя не прекращала излучать спокойствие питона улыбкой и взглядом, когда рядом стоящий Крысин был готов взорваться от фамилии, которая буквально мгновение назад звучала на губах.       — Все куда… Интереснее, — ответил Вениамин, укусив нервно большой палец, бросив взгляд на окно, пропускавшее яркий поток света. Когда мужчина понял, что на него никто не смотрит, то широко улыбнулся, обнажив скрытые неясные эмоции и золотой клык.

Небалуев, отпустил ли ты ту скорбь, которая душила тебя?..

Бежишь ли ты от боли снова и снова?