Запятнанная совесть

Звук проснувшегося радио оглушил уши Беллы. «Говорит Москва. Столица Союза Советских Социалистических республик.»       — О, уже шесть утра, Ириш, — подметил Крысин и глянул на ладонь подруги, в которой лежала находка. — Ах, это мой ремень что-ли? Мужчина заулыбался, потерев ладони, затем встал с места. Тут же из радиоприемника заиграл гимн, свидетельствовавший о начале нового рабочего дня. Белла, видимо, не ожидая такого звука, чуть не свалилась со стула. «Союз нерушимых…»       — Эй, артистка, не падаем! — Ира передала другу ремень, — У кого автографы потом-то брать?       — Очень смешно! В общежитии он так громко не играл.       — О, а откуда Вы? — невзначай спросил Крысин.       — Почти у «Динамо» живу. А что?       — Ничего. Надо Вас проводить будет, а то неприлично как-то.       — Думаете, что я сама не дойду?       — Не отказывайся, девочка, — Ира хмыкнула.       — Ириш, зачем ты так называешь Беллу? — Крысин приподнял брови.       — Звучит более деловито. Лидер должен выделяться, крысеныш, — Стрелкина подмигнула другу. Белла похлопала глазами. Несмотря на доброе отношение новых знакомых к ней, девушка считала их немного подозрительными.       — А я могу отказаться от экскурсии?       — Да, можете, — Вениамин успокаивающе махнул рукой. — Только… Ира, можешь пойти без меня? Не заблудишься? Стрелкина хмыкнула.       — Ну тут надо постараться! Веня, я столько раз была в Москве… А вообще в летчики не берут людей с топографическим кретинизмом!

***

Примерно три часа дня. Подступавший август не давал надежд на более знойные дни. Чуть пожелтевшие листья молили хотя бы о капле влаги. На скамейках у общежития сидели юноши и девушки, о чем-то задорно болтавшие и перешептывающиеся. Когда Белла почти была у двери, то голоса будто стали намеренно тише. Раймондовна обернулась, пытаясь уловить крупицу слов. Ира сильнее сжала плечо знакомой.       — Идем-идем. Потом узнаешь.       — Вы мне не мама и не подружка, — недовольно буркнула Манежная, идя по коридору.       — Но мы с Вениамином не оставили тебя в беде! Значит мы уже не незнакомцы!       — А кто? Фанаты?       — Товарищи, Белла, — с легкой улыбкой на губах ответила Ира. — Или друзья, как хочешь. Идя обратно, Сириусовна постаралась вслушаться в разговоры. Смех перепрыгивал с одного человека на другого.       — Пусть знает, как больно падать на землю! Нашлась, звездочка, — протянула одна из девушек, прикрывая рот ладонью. Стрелкина вышла к тротуару. Напротив девушки стоял Вальдемар: юноша был молчалив. Ира, из-за любопытства, решила влезть в откровенную лужу сплетен.       — Извините, товарищ! — с приятной улыбкой обратилась Сириусовна. — А Вы не знаете, что они так бурно обсуждают? Вальдемар удивленно похлопал глазами: он не ждал какого-либо разговора. Чуть замешкавшись, юноша ответил:       — Да артистку одну… Беллу… Это для своих кругов, Вам, наверное, не понять. Стрелкина почесала затылок.       — Как не понять? Я все пойму!       — Уверены?       — Более чем, товарищ! Я частично знакома с ней! Вальдемар не хотел делиться актом позора своей подруги с незнакомкой.       — И я… помогла ей! Мне можно довериться! — Стрелкина сложила руки у груди. Юноша подошел к Ирине и, чуть отойдя с ней в сторону, начал рассказывать шепотом. Четыре девушки, окружившие скамейку с одной из артисток Цирка на Бульваре, — коллеги Беллы. Они слушали одну из эквилибристок, которая вспоминала все грехи Раймондовной.       — А это Аня Черных, вот посередине, — кивком головы указал Вальдемар, — она почему-то враждует с Беллой еще со студенческих лет. Кажется мне, что завидует. Ира нахмурилась, вспоминая историю новой знакомой. Спокойствие нарушил резкий шум в одной из комнат общежития. Окно на втором этаже распахнулось: оттуда полетела табуретка. Вальдемар подпрыгнул на месте и посмотрел в сторону звука.       — Белла? Ах, зачем!.. Юноша схватился за голову и побежал к общежитию. Стрелкина, вытерев пот со лба, быстрыми шажками пошла в сторону метро, не желая попасть в очередные перепалки и неприятности. Она уже насытилась приключениями Вениамина на несколько месяцев вперед.

***

За все несколько часов отсутствия Ирины дома Крысин успел сделать множество важнейших дел: перемыть посуду в серванте, перебрать трофеи и памятные вещи, видимо, стараясь отвлечь себя от боли. Из окна бил свет. Остался еще один высокий шкаф. Открыв его, Вениамин рассмотрел содержимое: оно покрылось тонким слоем пыли. Взгляд упал ниже — дрожь прошла по телу, когда Крысин увидел знакомую форму песочного цвета. Рука невольно потянулась к одному из карманов, который был покрыт впитавшейся кровью. Нащупав конверт, мужчина тут же дернул рукой, сжимая бумажку.       — Я не выбросил это… — сказал Вениамин самому себе. — Зачем, зачем?.. Эта вещь навевала не самые приятные мысли. С тем же страхом, что и в первый раз, Крысин развернул похоронку. Руки вздрогнули, когда перед взглядом мужчины вновь оказалась телеграмма, пропитанная собственными слезами. «Знал бы я тогда, что это все ложь…»

Твоя жизнь умерла в тот день, Ондатер?

Он прижал бумажку к своему сердцу, глубоко вздыхая, успокаивая пожар в груди. — Ира-Ира, — прошептал мужчина, кладя извещение обратно. — Спала бы ты так крепко, зная, что произошло тогда? Крысин посмотрел в зеркало: из-за тусклого света мозг стал дополнять увиденное отражение. В голове всплыли картины, о которых Вениамин мечтал забыть.

Бах-бах-бах… Бах-бах-бах!

Звуки выстрелов пневматического оружия отразились где-то в висках. Там пахло водой, кровью и порохом. Вздох. Взгляд в отражение. На Вениамина смотрел он — Ондатер. Он утирал окровавленные ладони, пронзая себя настоящего черными безумными глазами из-под маски. Вениамин помотал головой, жмурясь, словно напуганный ребенок. Это шалит разум, невольно возвращающий в прошлое. Тогда Ондатер потерял все, что держало его на Земле, забыв о матери. Чувства? В голове была странная пустота, вгоняющая в отчаяние. Тогда Ондатер не видел никакой цели, кроме смерти: своей или чужой — без разницы. Тогда Ондатер впервые убил человека. В тот день он смотрел в маленькое разбитое зеркало в пропускном пункте, пропитанным смертью, вспоминая, как пуля лишила жизни виновного. Ондатер провел дрожащей рукой по битому стеклу, наклонив голову. Внизу, на выкрашенном полу, были лужи крови. Глаза замылились от слез и адреналина, который помог выжить, заставив убить. Металлический вкус был где-то в горле. Крысин моргнул и снова посмотрел в отражение. Взгляд напротив исчез, сменившись удивлением. Вениамин щупал лицо, качая головой. Это был он. Воспоминание исчезло. Мужчина прижался спиной к шкафу, спускаясь на пол с мучительным вздохом.       — Видимо, надо и вправду наладить режим сна. Сколько я в среднем сплю? Три-четыре часа-а… Ах, как много я недоспал. Успокоившись, Вениамин поднялся на ноги, тихо усмехаясь. Он закрыл дверцу шкафа — свет снова заполнил уголки комнаты. С дрожью в теле мужчина спрятал измятую похоронку в первую попавшуюся книгу.       — Надо думать о другом… Отбор… Да, отбор! — Крысин тут же придумал себе другое занятие, стараясь отогнать от себя мысли. — Надо хоть бумаги посмотреть, а то все! В конце августа!.. Через несколько минут в дверь постучали. Крысин тут же подорвался с места, готовый встретить вернувшуюся подругу.

***

Раймондовна была вне себя. Последние дни для нее навалились снежным комом, сбивая с ног: выступление, разговоры, пробуждение среди незнакомцев. Белла лежала на кровати, сжимая пальцами одеяло. По щекам текли слезы. Хрупкое тело дрожало, словно погибающая бабочка. Стены общежития перестали быть такими родными, как раньше.       — Белла! — Вальдемар прошел в комнату, прикрывая дверь. — Белла, давай поговорим! Юноша сел на стул рядом с кроватью, слушая тихие всхлипы. На предложение Вальдемара Раймондовна лишь махнула ладонью.       — Не надо, это просто… Эмоции…

***

На сегодняшнюю встречу Белла шла менее охотно, вяло. Внутри что-то надорвалось. В голове иногда звучали отголоски смеха. Деревья почти не шумели, а небо затянулось впервые за долгое время серыми тучками, смотревшими на людей с печалью. Артистка не привыкла к чувству унижения. «Нет, я не должна поддаваться этому!» В следующую секунду стал накрапывать дождик. Белла, вытерев слезу о кулак, вытянула руку вперед. Когда холодная вода расползлась на ладони тонкой лужицей, Манежная опустила глаза вниз, глубоко вздыхая. «Что мне делать, мама?» На лице появилась маленькая улыбка. Кто-то подошел сзади и раскрыл зонт. Раймондовна, не поняв, куда делся дождь, подпрыгнула от удивления и врезалась в соседнее плечо. Это был Павел.       — Павел Валентинович? — изумленно вскрикнула девушка.       — Погода ухудшается, Белла. Манежная невольно покраснела от внезапно появившегося знакомого.       — Почему Вы не пришли вчера на беседу? — спросил спокойным тоном мужчина, не убирая зонта. — Я Вас ждал. Очень долго. Белла тут же замерла: она не знала, что ответить.       — Можно не на улице?.. Павел прищурился, чуть сильнее сжав ручку зонта.       — Что-то серьезное, Белла? Раймондовна вздохнула, не желая смотреть «наставнику» в глаза. Ей было стыдно за все, что приключилось. Стыдно за решение следовать за всеми, стыдно за бесконтрольность и внутреннюю слабость, за провал. В горле стало сухо: больно вздохнуть. Дождь продолжал капать.       — Ладно. Пройдемте за мной. В этот раз они шли в другую квартиру. Белла даже не оглядывалась, следуя хвостом за Павлом. По ту сторону мира такие посиделки с мужчиной напоминали игру в слова и рефлексию. Манежная начинала осознавать истинный смысл встреч с легкой тревогой в сердце: ей казалось, что в будущем она упадет в глубокую яму и ей нужно будет самостоятельно выбраться из неё. Имеющихся сил недостаточно, из-за чего ей и помогает этот человек…       — Так расскажете, Белла? — спросил Павел Валентинович, сняв очки и положив их на стол. Манежная напряглась.       — Ругать не будете?       — С чего бы? Мы не в школе. Белла хмыкнула, краснея. После начала пересказывать все, что было, изредка запинаясь и неловко хихикая. В один из моментов Павел на мгновение надел очки, посмотрел на Беллу изумленно-серыми глазами, затем снял нулевки и протер их салфеткой.       — Товарищ Манежная… — мужчина кашлянул, — Ладно, от Вас я такого не ожидал. Кандидат, да ещё и пьёте!       — Такое было впервые!       — Тихо! — внезапно спокойно-презрительным тоном выпалил мужчина. — Мне не нужны оправдания от Вас. Мужчина посмотрел на краснеющее лицо. Уголки глаз Беллы увлажнились слезами.       — Нет-нет, отставить слезы. Этим горю не помочь.       — Да какое горе? — прошипела сквозь зубы Раймондовна, всхлипнув. — Я теперь позорница?       — Не в этом смысле! Ваша оплошность тут не при чем!.. Я про действие одной гражданочки в Вашу сторону.       — А? — Белла тут же подняла спрятанное в стол лицо. Тушь немного потекла по щекам. Павел протянул Манежной салфетку.       — Наплюйте на нее и… На, протрите лицо.       — Спасибо, Павел Валентинович, — произнесла Белла, кусая соленые губы. Белла прошлась по щекам, вытирая следы туши.       — Еще левее, Белла, под уголком.       — Да, еще раз спасибо, Павел Валентинович. Прошло немного времени перед тем, как Манежная пришла в себя. По просьбе «наставника» она кратко рассказала о конфликте с одной из артисток и причину чрезмерного всплеска эмоций через слезы. Мужчина слушал внимательно, иногда притопывая ногой по деревянному полу, а после кивнул.       — Понял. Вы, конечно, частично виноваты — совершать что-то «на слабо» — глупо. Белла громко вздохнула и нахмурилась. Ей казалось, что теперь перед ней сидел не довольно приятный, но загадочный человек в пиджаке, а тот самый вредный учитель из школьных воспоминаний.       — И почему?       — Потому что предлагаемые Вам условия были максимально глупые и травмирующие с обеих сторон. Отказались бы — стали бы глупой или гордой. Приняли — стали сильным посмешищем. Вы доказали себе… Что доказали?       — То, что я могу сделать что-то, чтобы не показаться слабой.       — А почему Вы считаете, что в случае отказа Вас бы посчитали слабой? Вы, Белла, артистка, звезда. Вам, как понимаю, не страшна высота и полеты под куполом, — Павел хмыкнул, — Это может сделать отнюдь не каждый человек. Для этого нужна огромная сила воли. Раймондовна промолчала.       — Это коллектив, Павел Валентинович. Нужно быть сплоченными.       — Через пьянку? Белла обиженно отвернулась на несколько секунд. Мужчина покачал головой, что-то пробубнив под нос.       — Если общество тянется в пропасть, то не нужно прыгать за ним, — начал Павел спокойным тоном. Серые глаза улыбались, дополняя интонацию голоса. — Конечно, мы все окажемся в земле, но не стоит уменьшать время ожидания.       — О чем Вы, Павел Валентинович?       — Не нужно быть единым с теми, кто разрушает Вас как личность. Вам мама не говорила что-ли: «А если все с крыши пойдут прыгать, то и ты прыгнешь?» Белла закатила глаза.       — Говорила!       — Это хорошо. Хотел бы я сам в детстве это услышать…       — А почему хотели? Ваши родители были очень занятыми людьми? Павел склонил голову и посмотрел на Беллу исподлобья, отрицательно покачав головой. Легкая улыбка на лице пропала на секунду.       — Извините, — Белла тут же съежилась, кусая щеки. — И теперь из-за этого Вы заговариваете меня?       — Возможно. Ладно, Белла, мы пришли сюда не за этим. Помните, о чем я говорил Вам?       — Нет.       — О-о-о… — Павел пожал плечами, — Вам нужно будет просто научиться выпивать, чтобы не попадать в подобные передряги. Я могу поделиться этой житейской мудростью, — саркастично протянул мужчина. — Но это не входит в мои привычные обязанности, данные начальством.       — Так о чем?       — Вы, как кандидат для испытаний, должны обладать определенными знаниями, поэтому я дам Вам несколько небольших учебников и пособий. Павел встал из-за стола, ушел в зал. Вскоре он вернулся с огромной стопкой книг в руках. Белла, хотевшая что-то сказать, тут же замолкла.       — А что там? — спросила она робко через несколько секунд, собрав уверенность в кулак.       — Как что? Физика, математика, астрономия… Манежная разинула рот, когда Павел перечислял все направленности книг.       — А Вы думали, что нужна только мотивация и физические данные?       — Нет, что Вы…       — Вот и славно, Белла. Вы должны изучить в лучшем случае все, что там написано. Срок, — Павел глянул в сторону, вспоминая, — до конца августа. Чтоб все от зубов отскакивало. Хорошо?        Манежная была готова упасть в обморок или закричать: маленькие сроки, еще для человека, который большую часть жизни не трогал такие дисциплины — пытка.       — А как же моя работа? Тренировки?       — Учите во время перерывов, когда будет свободное время. Всегда нужно чем-то жертвовать. Раймондовна растерянно посмотрела на стопку на столе.       — Я не могу отказаться? — она отчаянно улыбнулась.       — Нет. Белла, Вам без этого будет сложнее. Вы уже записаны в список кандидатов, никуда не деться. Конечно, теорию там тоже изучают, но лучше прийти уже чуть более знающим человеком. Девушка тихо взвыла, схватившись за голову.       — Белла, ну не надо так эмоционально. Наука еще никого не убила. Вы же говорили, что мечтали совсем о другом. Вы же почему-то посещаете встречи со мной, а не бежите от меня, как от огня.       — Ладно, меня правда что-то держит. Маленькая такая… мечта из детства.       — Какая?       — Небо покорить. Конечно, я уже частично, но… Купол — не то. Я Вам рассказывала уже.       — Пусть эта идея и помогает Вам. Вспоминайте о ней побольше, все равно придется переключиться на нее, забыв о работе.       — А цирк? То есть я?..       — Все будет улажено, Белла. Дальше они недолго молчали. Манежная с любопытством и ужасом на лице пролистывала учебники, пока Павел наблюдал за ней.       — Небо склонится не перед каждым, у него есть слабости, — подтрунил мужчина.       — Да я поняла, — Белла выдохнула, открыв пособие по астрономии, после уткнувшись лицом в книгу, неожиданно запищав.       — Вот так и читайте! На следующей неделе проверю содержание первой части. Белла тут же оторвалась от учебника по астрономии.       — Что?       — Ладно, через две-три недели. Не буду пугать. Для первого раза срок подольше. Вскоре надо было уходить. Манежная встала из-за стола.       — Уже стемнеет, а мне еще книги нести. Я пойду. Все же?       — Да, все. Павел встал тоже, доставая небольшую сумку.       — Я помогу Вам донести. Белла замешкалась, помахав руками.       — А? Нет, спасибо, я сама… — пролепетала девушка, тут же краснея. Манежная знала, что компания незнакомого человека всегда становится объектом для новых обсуждений и сплетен. Ей не хотелось лишний раз ловить косые взгляды.       — Стесняетесь? Скажите, что я Ваш двоюродный брат-ученый, который просто помог донести некоторую литературу. Просто донес, не мне это все учить, в конце концов.       — Брат?       — А что? Можете назвать дядей, если сильно смущает первый вариант.       — Хорошо, дядя Павел. Мужчина еле сдержал улыбку, надевая очки.       — Теперь мне тоже стало неловко. Обрастаю родственными связями. Павел взял сумку и прошел вместе с Беллой в коридор, выключив свет в квартире. Стоя на пороге, Манежная, переминаясь с ноги на ногу, глянула на «наставника».       — Спасибо Вам, Павел Валентинович, — девушка, не зная, как выразить эмоции, посмотрела на мужчину аквамариновыми глазами. — Вы правда необычный человек.       — Да не за что, Белла. Я просто делаю свою работу. Раймондовна на эмоциях обняла Павла, широко улыбнувшись. Мужчина осторожно провел по спине девушки ладонью, не желая нарушить установленных границ.       — Хорошо, что Вы не додумались до этого у общежития, Белла.