Под Рождественской звездой

      Чонгук сидел в библиотеке и смотрел в окно. В свете желтого уличного фонаря крупными хлопьями медленно падал снег. Это был не первый снег в этом году, прежде он уже успел украсить белым ветки елей и наделать сырости на дорогах, но именно сегодня он казался волшебным. По той же причине именно сегодня Чонгук сидел в библиотеке совсем один — остальные студенты были на вечеринке в Главном зале, а кто захотел — уехали домой, чтобы встретить Рождество в кругу семьи. Он же и домой не поедет, а проведет каникулы в стенах университета, потому что цены на билеты в дни праздников подскакивали до небес — директора корпораций не знали милосердия.       Чонгук вздохнул и опустил глаза в книгу. Он уже битый час читал статью и пытался написать доклад, но все отвлекался то на снег, то на музыку, доносившуюся из зала, то на коробку пирожных перед ним. Сегодня утром, оскальзываясь на мокром снегу, он со всех ног бежал на почту, чтобы до лекций успеть забрать посылку от мамы, но все равно опоздал, потому что прождал в очереди битый час — все хотели получить свои праздничные подарки. Профессор тоже милосердием не отличался и задал Чонгуку написать «штрафной» доклад. Но это не беда, письменные работы его не пугали! Дурацкий доклад — это такая мелочь, когда на кону пирожные с кремом и корицей, которые его мама бережно упаковала в коробку и обернула в бумагу с белыми зайчиками, что задорно скакали на синем фоне. Чонгук улыбнулся — это был его любимый цвет.       Он уже в который раз перечитывал одну и ту же страницу, безуспешно пытаясь вникнуть в суть, потому что мыслями улетал домой — хоть так он мог это сделать, раз самолетом у него не получилось. Младший братишка тоже сделал ему подарок — нарисовал открытку, на которой был заяц, да такой потешный, что Чонгук, глядя на него, все время улыбался, хоть и грустил.       Открытку он прислонил к коробке пирожных и подумал, что встретить Рождество в тишине библиотеки не так уж плохо. Говорить здесь было запрещено, вокруг добрые друзья в твердых переплетах, уютно и тихо, а старик Пак, дремавший в своем кресле, вряд ли скоро проснется, а когда проснется, точно не погонит прочь — вот уж кому милосердие было не чуждо.       Чонгук планировал вернуться в общежитие как можно позже, надеясь, что его сосед к тому времени будет в пьяном отрубе или вернется в состоянии, когда только и сможет, что упасть на кровать, и хорошо если не мимо, потому что однажды Чонгуку уже приходилось поднимать парня с пола. Провести вечер в одиночестве — это практически подарок. Еще один славный подарок на Рождество. Чонгук улыбнулся, решил, прекратить мучить себя дурацким докладом и положил на учебник скетчбук. Еще одна радость Сочельника.       И только он занес карандаш над бумагой, чтобы нарисовать очередной портрет одного человека, как дверь в библиотеку распахнулась и этот самый человек показался на пороге.       Тэхён залетел внутрь злой и взъерошенный, швырнул свой рюкзак на стол и сел напротив Чонгука, уткнувшись в телефон. Он что-то яростно печатал, и звук нажатия клавиш набатом звучал в тишине библиотеки, впрочем, старик Пак и от этого не проснулся — вот что значит чистая совесть.       — что? — Тэхён поднял голову и посмотрел на Чонгука, который помотал головой, захлопнул рот, чтобы сердце не выпрыгнуло, и уткнулся в книгу, вперившись взглядом в одну точку.       Клацанье клавиатуры продолжилось, и Чонгук, чуть подождав, украдкой посмотрел на парня напротив, пряча глаза за длинной челкой.       Тэхён был на каждой странице его скетчбука, но Чонгук всегда рисовал его по памяти или поглядывая издалека на общей лекции. А сейчас мог сделать рисунок с натуры, потому что объект его внимания и тайного воздыхания сидел буквально напротив. Чонгук взял карандаш и начал рисовать, поглядывая на парня. И незаметно для себя увлекся.       — ты пялишься, — Тэхён не перестал печатать, и можно было подумать, что он просто проговорил сообщение вслух.       — что?       — пялишься! — он бросил телефон на стол.       Чонгук вздрогнул и выронил карандаш:       — п-п-пялюсь?! — он поджал губы и опустил глаза.       Чонгук не собирался говорить, но Тэхён своим поведением и ангельским видом полностью лишил его благоразумия. А ведь эта встреча могла стать еще одним Рождественским подарком…       — а что, нет? — кажется, Тэхён ничего не заметил, но все еще был раздражен.       — нет, — коротко отвечал Чонгук, — доклад делаю.       — в Сочельник?! — вскинул брови Тэхён.       — а ты зачем в библиотеку, — Чонгук остановился, подбирая слово, — явился?       — тихо тут, никого нет, никто не бесит, — он злобно глянул на телефон.       Чонгук промолчал. Он вообще прекрасно умел молчать, но Тэхёну, кажется, хотелось поговорить, потому что он с интересом посмотрел на Чонгука, его свитер ручной вязки, коробку с пирожными и улыбнулся.       — а это что?       — где?       — ну вот, в коробке, — Тэхён придвинул стул ближе и пальцем указал на нее.       Чонгук облизнул губы, набрал в грудь воздуха и медленно начал говорить, но зажмурился к концу слова, осознав, что потерпел фиаско:       — п-п-пирожные.       — можно попробовать? Люблю корицу, — улыбнулся Тэхён, и Чонгук тут же растекся, как сладкий крем.       — п-п-пожалуйста, — пролепетал он и опять смущенно зажмурился, но подвинул коробку к парню.       Тэхён взял одно, надкусил и застонал, закатив глаза от удовольствия, Чонгук же при этом подумал, что отдать богу душу в такой светлый день не так уж и плохо.       — вкусные, — Тэхён слизнул крем с пальцев, а Чонгук опять уставился в книгу, почувствовав, как у него вспыхнули щеки, — откуда они?       — мама п-п-прислала.       — вау!.. — протянул Тэхён. — А моя мне только денег на карту скинула. А это что? — он, не спросив, взял открытку — воспитанием сына его мама точно не озаботилась.       — открытка. Брат нарисовал.       — какая милая! — Тэхён расплылся в искренней улыбке, разглядывая рисунок, и Чонгук мгновенно все ему простил. — На тебя похож! — он почесал за ушком нарисованного кролика.       — ничего п-п-подобного, — надулся Чонгук и забрал открытку, — ну, может, только чуть-чуть, — и смущенно улыбнулся.       — вылитый ты! — парень поднял руки, приложил их к макушке на манер ушей и рассмеялся так искренне и громко, что старик Пак сладко всхрапнул. Услышав это, он закрыл рот ладонью и озорно посмотрел на Чонгука. — Я Тэхён. Привет!       — Чонгук. — Протянутая для приветствия рука оказалась мягкая и теплая, что не хотелось отпускать. — П-п-приятно п-п-познакомиться, — и покраснел пуще прежнего. Рядом с Тэхёном он совсем разучился подбирать слова.       Повисло молчание. Чонгук вспомнил присказку своей мамы и подумал: «Ангел пролетел». И сидел напротив.       Из Главного зала донесся шум голосов.       — а почему ты не на вечеринке? — спросил Тэхён.       — я же сказал — доклад п-п-пишу.       — ой да брось! — Тэхён махнул рукой. — Не верю! Что там у тебя?       Он схватил скетчбук, лежавший сверху на книге и потащил на себя, но Чонгук в панике мертвой хваткой вцепился в корешок с другой стороны:       — п-п-прекрати!       — за доклад так сражаешься? — насмешливо пропел Тэхён и дернул сильнее.       — п-п-пусти! П-п-пожалуйста! — Чонгуку было невыносимо драться с тем, кто так ему нравился, но еще невыносимее было даже вообразить, что Тэхён о нем подумает, если увидит рисунки.       — п-п-почему? — Тэхён намеренно запнулся на первой букве.       Чонгуку распахнул глаза, вдохнул и никак не мог выдохнуть, будто на него ушат холодной воды вылили. Тэхён престал улыбаться, отпустил скетчбук и с силой прижал пальцы к губам, а у Чонгука так задрожали руки, что книжка с рисунками упала на стол между ними, раскинув страницы в стороны.       — прости, Чонгук, прости, пожалуйста! — Тэхён потянулся к нему, но Чонгук отпрянул. — Я дурак! И шутки у меня дурацкие! Мне так все говорят, даже мама, а уж она-то меня знает как облупленного! — он осторожно закрыл скетчбук, не глядя в него, и положил ладонь сверху. — Я не хотел тебя обидеть, Чонгук, мне очень жаль… Прости меня, пожалуйста!       Чонгук смотрел на руку Тэхёна, такую красивую руку, которой хотелось коснуться, и только тяжело дышал.       Слова парня звучали так искренне, но кольнуло внутри так больно. Сколько раз прежде ему доводилось слышать насмешки, сколько раз его дразнили и передразнивали, но настолько больно не было никогда. Вдруг сильнее обычно захотелось быть другим человеком, не собой, не Чон Чонгуком. Не заикой Чон Чонгуком.       — п-п-п… — слова не шли, он закрыл глаза, вдохнул поглубже, облизнул губы и попробовал еще раз: — П-п-прости, что я такой.       — о чем ты говоришь?! Эй!.. — начал Тэхён, снова подавшись вперед и пытаясь заглянуть в глаза.       — я п-п-понимаю, что тебе не п-п-подхожу, — он открыл скетчбук на первой странице, — так что я п-п-просто тебя рисую. Это я могу себе п-п-позволить, Тэхён?       Чонгук наконец поднял глаза. Тэхён, как завороженный, смотрел на свой портрет, потом осторожно коснулся пальцем бумаги, перевернул страницу, еще одну и еще.       — красиво, — сказал он с грустной улыбкой, — красивее, чем на самом деле. Чонгук…       Дверь снова распахнулась, Тэхён захлопнул блокнот, сжал губы и закатил глаза.       — Тэ! Ты хорошо спрятался! Библиотека — последнее место, о котором я подумал.       Вальяжной походкой с фирменной улыбкой на лице к их столу приближался капитан футбольной команды, президент студенческого совета, первый красавчик по результатам голосования на сайте университета и первый придурок по мнению Чонгука.       — удивлен, что ты вообще знаешь о существовании этого места, — Тэхён состроил изумленное лицо, и сарказм в его голосе распознал только Чонгук.       — почему ты ушел с вечеринки?       — ты читать не умеешь? — Тэхён постучал пальцем по телефону на столе, ему быстро наскучило распинаться перед тем, кто не мог оценить его остроумия.       — Тэхён, я не понял, — парень нахмурил брови и попытался сделать строгое лицо вместо тупого, но не преуспел в своих попытках.       — ладно, попробую иначе, — вздохнул Тэхён, — Джихван, свали на хуй. Так понятно?       — чего? — он выпятил вперед квадратную челюсть.       — со слухом проблемы? Иди на хуй! — повторил Тэхён громче и по слогам.       Повисла пауза, в тишине которой по библиотеке громогласно разнесся храп старика Пака. Чонгук переводил взгляд с одного на другого, старался не шевелиться и едва дышал, чтобы сойти за кучу ветоши и не отсвечивать.       Джихван запыхтел и покраснел до корней волос.       — ну давай, скажи что-нибудь, я в тебя верю! — Тэхён одобрительно вскинул кулак. — Все-таки твоему папе надо чем-то гордиться! Не зря же он столько денег этому месту отстегивает!       — а тебе, я смотрю, нищие заики нравятся? — выплюнул Джихван и повернулся к Чонгуку. — Ой, п-п-прости п-п-пожалуйста!       Улыбка сошла с лица Тэхёна, и заходили желваки. Он медленно подошел к парню, ткнул того пальцем в грудь и заговорил так, что слова его должны были резать металл:       — слушай меня внимательно, напряги свой куриный мозг и вникай. Джихван, ты — редкостный придурок, но в целом безобидный, и я готов тебя терпеть, пока ты не переходишь границы, — Тэхён ткнул его в грудь еще раз и заставил медленно пятиться. — Но сейчас ты оступился. Не приближайся к Чонгуку и не смей даже слова о нем сказать, понял? Потому что если не понял, то я объясню доходчивей и весь университет узнает о твоем маленьком секрете, — Тэхён развел указательный и большой палец на расстояние примерно пяти сантиметров и ткнул Джихану в лицо. — Не заставляй меня делать рассылку, — он поиграл телефоном в руке и улыбнулся так, что у Чонгука холодок по спине пробежал.       — да никто тебе не поверит! — парень задохнулся от возмущения, но голос предательски дрогнул.       — хочешь проверить? — ухмыльнулся Тэхён.       Джихван открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная из воды, потом развернулся и ушел, хлопнув дверью.       — кто шумит?! — встрепенулся старик Пак. — В библиотеке должна быть тишина!       — извините, господин Пак! — Тэхён подлетел к столу библиотекаря и широко улыбнулся. — Мы больше так не будем!       — Тэхён?! Вот шалопай! — старик погрозил пальцем, но сделал это без злости. — Который час? Батюшки! Иди уже домой, ребенок! Сочельник же!       — да-да, мы уже уходим! Счастливого вам Рождества! — Тэхён перегнулся через стол и обнял старика, заставив того улыбнуться.       — Чонгук~и? — господин Пак водрузил на нос очки с толстыми стеклами, и его глаза стали выглядеть просто огромными.       — Счастливого Рождества, господин П-п-пак! — улыбнулся Чонгук и растеряно начал собирать вещи в рюкзак.       Они с Тэхёном вышли из библиотеки и осторожно закрыли дверь. В коридоре было тихо и сумрачно, только с улицы через высокие окна проникал внутрь мягкий свет и падал на потертые доски пола. Чонгук накинул лямку рюкзака на плечо и не прощаясь пошел в сторону выхода, прислушиваясь к шуму вечеринки из Главного зала.       — Чонгук, подожди! — Тэхён схватил его за рукав. — Я ведь не просто так в библиотеку пришел, — затараторил он, — я надеялся тебя увидеть!       — зачем? — Чонгуку не хотел верить в какой-то подвох, но и поверить в волшебное чудо было страшно.       — ну так, — замялся Тэхён, словно не он только что жестко отшил Джихвана, — познакомиться хотел… От тебя ведь не дождешься. — И вздохнул.       — интересный сп-п-пособ, конечно…       Тэхён виновато улыбнулся:       — я давно заметил, что ты смотришь на меня. — Чонгук опустил глаза. — И я знал, что у тебя за рисунки в блокноте.       — откуда? — нахмурился Чонгук.       — да так, — он пожал плечами, — поспрашивал. Слухами земля полнится!       Чонгук закрыл лицо руками и застонал. Мало ему было заикания, и вот новый повод не дать ему жить спокойно. А Тэхёна, в отличие от него, все любили, ведь он такой обаятельный, веселый, милый и красивый. И совершенно недосягаемый…       — эй, ты чего? Болит что-то? — Тэхён погладил Чонгука по руке — еще и добрый.       — домой хочу, — пробормотал Чонгук.       — хорошо! Давай я тебя провожу в общежитие! — Тэхён взял его под руку.       — нет, я к маме хочу и к брату…       — давай поедем! — ни секунды не сомневаясь, сказал Тэхён.       — это далеко, и у меня денег нет на самолет, — смутился Чонгук и предпринял еще одну попытку уйти от Тэхёна, хотя на самом деле с ним хотелось остаться, а если позволить себе еще немного помечтать — то даже обнять.       — зато у меня есть! — весело воскликнул Тэхён. — Мне мама скинула, я же тебе говорил!       Чонгук посмотрел на парня, недоумевая — это какой-то розыгрыш или Рождественское чудо?       — зачем тебе это?       — ты мне нравишься, — сказал Тэхён, глядя прямо в глаза.       — ты меня не знаешь, — Чонгук почувствовал, как краснеет, и порадовался, что в коридоре темно.       — знаю, — самодовольно улыбнулся Тэхён, — не только ты за мной следил.       — я не следил! — возмутился Чонгук.       — следил, смотрел, пялился — да какая разница! Суть одна!       — и что же ты заметил п-п-про меня? Кроме этого, — Чонгук скривился и неопределенно махнул рукой.       — ты добрый, умный, ответственный и до безумия милый!       Сердечко Чонгука заплясало в груди.       — уж не знаю, как ты п-п-пришел к таким выводам… — промямлил Чонгук.       — я тебе обязательно расскажу, — Тэхён разблокировал свой телефон и что-то быстро стал печатать, — но попозже! Из какого ты города?       Свет экрана мягко подсветил его лицо, длинные ресницы, пушистую челку и маленькую родинку на кончине носа, которой так сильно хотелось коснуться губами. Тэхён выглядел намного красивее, чем Чонгук мог нарисовать.       Уплыв мыслями в свои фантазии, он назвал свой родной город.       — так, посмотрим, — протянул Тэхён. — Вот! Есть билеты на утренний рейс! Рождественский обед в кругу семьи! — он улыбнулся и посмотрел на Чонгука. — Я забронировал билет!       — что? — Чонгук моргнул и помотал головой. — Это шутка такая?       — никаких шуток! — Тэхён повернул телефон и показал уведомление о бронировании.       Чонгук откровенно ничего не понимал и вообще соображал плохо рядом с объектом своих давних воздыханий, который находился так близко, да еще и разговаривал с ним напрямую.       — а ты?..       — а я останусь здесь, — Тэхён пожал плечами.       — ты… — замялся Чонгук, — можешь поехать со мной, мама будет рада, и братишка тоже…       — правда? — с надеждой спросил Тэхён, и глаза его заблестели, как звезда в небе над Вифлеемом.       — п-п-правда, — улыбнулся Чонгук и, смутившись, спрятал глаза за челкой.       — спасибо! — Тэхён так искренне рассмеялся, как только он умел, ей-богу, и смех его прокатился по коридору и вылетел в снежную ночь. — Я так рад! — И обнял.       Чонгук замер, забыл, как дышать, и был уверен, что и слова сказать не сможет, даже если там не будет ни одной проклятой «п». Он поднял руки и осторожно обнял Тэхён в ответ, все-таки сделав вдох и уловив легкий запах пирожных своей мамы.       — п-п-пожалуйста…       — так! — Энергия била из Тэхёна ключом. — Сейчас мы идем праздновать! Есть, пить, разговаривать, молиться богу — да все, что хочешь! А потом собирать чемоданы! Ах! У меня подарков нет! А, ладно, закажу доставку прямо к вам домой! Пойдем, Чонгук!       Он потянул его за руку, сорвался на бег, смеясь потащил к главному выходу, широкой лестнице, в сад перед парадным крыльцом. Все вокруг покрывал белый пушистый снег! Снежинки, кружась, продолжали медленно опускаться на землю, а вдалеке в небе горела яркая звезда, указывая путь к миру и радости.       Чонгук улыбался, душа у него пела, и все слова текли гладко:       — спасибо за чудо! — прошептал он.