Проделки судьбы

      Неминуемо подступало самое страшное: момент истины. Он повис над Сейсар дамокловым мечом, и хотя они пили и праздновали воссоединение с Деоном, на сердце у неё было тяжело, и Марк это замечал. Она становилась всё печальнее и печальнее, пока брат веселился. Об этом моменте она начала думать задолго до того, как смогла очистить Камень Земли. Теперь Сейсар еле нашла в себе силы начать рассказ, когда они вышли «проветриться» за пределы города.       — ЛЖИВЫЙ СУКИН СЫН!       Сейсар знала, что это произойдёт. Знала, но всё равно не смогла бы долго скрывать правду от брата. Он был ещё слишком слаб, но нуждался в правде. Теперь, стоя вновь в слезах, она находила это решение несколько поспешным. Деон напоминал огненный ураган — вихрем носился туда-сюда, рвал на себе потемневшие от грязи и пепла волосы, громко ругался. Он только вернул себе сознание, и первая новость, которую он услышал — вся его семья, кроме сестры, мертва, подло убита. Сейсар смотрела в землю, почти не дыша. Она, однако, понимала, что если бы умалчивала дольше, то гнев брата обрушился бы и на неё. Деон сейчас переживал всю ту боль, что пришлось пережить ей вот уже почти год назад. Его глаза были красными от слёз и злости. Он кричал так, что Сейсар боялась, как бы на его ругань не сбежалась стража.       — Я найду его на любом из планов Обливиона. Я сделаю так, чтобы бесконечная бездна пережевала, выплюнула его, а я убил его здесь снова. И я сделаю так десятки тысяч раз. ДЕСЯТКИ!       Он с силой ударил кулаком в стену. Сейс побоялась, что под таким натиском она просто развалится — Деон сейчас был страшнее дракона. Страшнее даже Алдуина.       — Сын шлюхи и продажной свиньи!       Сейс посмотрела на него вновь — его гнев сменялся болью и скорбью. Он не мог уложить это всё в голове. Реальность в одночасье стала для Деона кошмарным сном — он бы предпочёл вновь лишиться контроля над собой, чем узнать подобное, чем чувствовать, как сердце разрывается на сотни осколков. Старший Буря Клинков тяжело, свирепо дышал, словно и впрямь вот-вот собирался спалить дотла огненным дыханием всю Воронью Скалу — он уж точно не пожалел бы о содеянном. Всё вокруг было ему противно и враждебно. Новые слёзы градом полили по его щекам. Деон остановился и закрыл лицо ладонями. Сейсар молчала. Ему нужно было позволить пережить это. И отпустить. Она через это прошла, сможет и он. Так, по крайней мере, казалось Сейс, хотя рубцы на сердце болели до сих пор. Теперь их точно вскрыли точным действием руки врачевателя, и раны кровоточили вновь.       Через некоторое время Сейсар осмелилась подойти к нему; взглянула на брата и положила руку ему на плечо. Он молчал и не двигался. Вокруг них, под тягучим покровом ночи, стояла тишина, точно весь город вслушивался в звуки их общей боли.       — Ты ведь не знаешь. Он солгал.       Деон вытер лицо, но на сестру не посмотрел. Он облизнул сухие губы, глядя вниз взглядом пустым и неподвижным.       — И тебе этого не рассказывали. Я должен был стать последним в нашей семье, кто знал бы правду, потому что решено было забыть это и зарыть топор войны. И всё было нормально, с этим ублюдком мы жили в мире, хотя и долгие годы держали ухо востро. А он ждал шанса! Когда мы покинем дом, когда он сможет убить нас где-нибудь подальше от Вайтрана!       Брат помолчал некоторое время. Сейсар видела, как напрягаются его желваки; чувствовала, как болезненно пульсирует в нём слепая ярость. Деон вздохнул, открыв глаза, и возвёл взгляд к ночному небу.       — Великая война была куда сложнее, чем принято сейчас говорить. Не было разделения на «сторону эльфов» и «сторону людей». Это война, и на ней сражаются все против всех. Были эльфы, которые не желали всего этого бардака. Были люди, которые боялись Доминиона и втайне примыкали к нему. Одними из таких оказались Стальные Рукояти.       — Но ведь наш отец…       — Да, они с Говардом когда-то служили Империи, это так. Но до этого… то, что тебе сказала эта крыса, — Деон прервался, чтобы перевести дух, поскольку он уже почти задыхался, и говорить было тяжело, — вся его семья блядских злокрысов струсила перед остроухими и тайно переметнулась на сторону Доминиона, сливая им любую информацию. О передвижении войск, о командовании, планах. Когда правда вскрылась, нашему деду, Энмору, отдали приказ уничтожить предателей. Ну он и уничтожил всех причастных. Пощадил только не участвовавших в боевых действиях женщин и детей. Думаешь, легко ему это далось? Убить тех, кого он считал товарищами? Нет. Но это был его долг. Мы, Бури Клинков, всегда преданы зову долга.       Сейс слушала его, вылупив глаза. Она впервые слышала об этом. Деда своего она, конечно, не застала — ей было известно, что он сражался в Великой войне против Альдмерского Доминиона, но про участие в ней Стальных Рукоятей она ничего не знала. Это поразило её настолько, что она не сразу нашла, что сказать.       — Н-но он… он так уверенно об этом говорил… — трудно было поверить в слова даже собственного брата спустя столько времени, когда она, казалось бы, приняла ситуацию такой, какая она есть.       — Сволочь не могла об этом не знать, — презрительно фыркнул Деон, отворачивая голову.       Они помолчали с минуту, пока Сейсар пыталась переварить сказанное. Все события того дня пронеслись перед глазами одно за другим. Она с точностью до мелочей помнила, как выглядел дом Говарда, как Меродолии приставили к горлу кинжал, как брезжил он слюной, выкрикивая ужасные обвинения, как наливались кровью его глаза, полные злости. Могло ли это всё быть ложью, или же Говард сам жил во лжи, оказавшись своего рода жертвой обстоятельств, выращенной в ненависти к Бурям Клинков, которая подпитывалась ужасными и искажёнными рассказами его матери?       — Ты говоришь, у него остался сын? — Деон стиснул кулак, почти рыча. — Это хорошие новости. Я найду выблядка и выпущу ему потроха.       — Деон, — возмущённо взглянула на него сестра, — ты перегибаешь палку.       — Почему ты оставила его в живых? Чтобы он однажды пришёл за кем-то из нас? Так же неожиданно, как пришёл его папаша?       — Деон! Он был грёбанным беспомощным ребёнком!       — Ори — тоже.       Сейсар замолчала, строго глядя на брата, хотя нечего было сказать в противовес. Он на неё не смотрел, лишь свирепо пыхтел, силясь усмирить собственный гнев. Судя по всему, гнев побеждал. Сейс увидела, что костяшки его руки кровоточат от сильного удара по стене, и тихонько вздохнула. Когда она была помладше, Деон мог прийти домой злобный, что даже отец с ним не разговаривал; он запирался в своей комнате и подолгу не выходил оттуда, только бил соломенный манекен, заведомо принесённый туда. Что его так расстраивало — она уже не помнила. Быть может, сорванные сделки. А однажды он пришёл такой печальный, что Сейс до сих пор помнит — именно тогда он и расстался в последний раз со своей любовью.       — Мне нужно напиться в стельку. А потом проспать сутки. Пожалуйста, пойдём уже.       Она посмотрела на его фигуру, будто застывшую в камне. Деон из последних сил держал себя в руках. Ему нужно было позволить остаться наедине со своим горем и бутылкой, но и далеко уходить тоже нельзя было — он всегда был достаточно бедовым, а сейчас мог такого наворотить, что не выпутаешься потом. Они шли рядом в полной тишине. Затем зашли в «Пьяного нетча», и Деон взял бутылку суджаммы. Сейсар сопроводила его в предварительно снятую комнату, вспомнив, что когда-то и они здесь останавливались; чувство, словно это было в прошлой жизни. Время идёт безумным ходом, события сменяются одно другим, а её бедолага брат вынужден смириться с тем, что он не по вине своей из жизни этой выпал, а теперь не поспевает за её событиями. Жизнь обрушилась на него сходу лавиной, а ведь это даже ещё не всё, что ему предстоит узнать. Когда Сейс задумывалась об этом и смотрела на брата, на душе становилось тяжело, и что-то болезненно сдавливало грудь, не позволяя дышать.       Но было, разумеется, и совсем иное чувство.       — Я должна тебе кое-что сказать.       Деон сидел на кровати, глядя вниз. Он поднял голову, и на его лицо лёг отпечаток всей накопившейся усталости — круги под глазами потемнели ещё сильнее, щёки впали, заострились скулы, блеск померк в глазах. Но это всё ещё был её старший брат — такой, какого она знала и любила. Сейсар подошла к нему, осторожно накрыла его руку своей.       — Мне незачем сражаться за мир, в котором нет тебя.       Деон посмотрел на неё и слабо улыбнулся — в его глазах проступил знакомый блеск. Крепкие пальцы чуть сжали женскую ладонь — она огрубела за это время, но Деон, кажется, даже не замечал этого. Это всё ещё была ладонь его младшей сестры.       — А мне незачем жить в мире, где нет тебя.       Что-то в груди дрогнуло — сестра улыбнулась ему в ответ.       — Значит, договорились?       — Договорились.       Они помолчали некоторое время, всё ещё держась за руки. Затем Деон вдруг спросил, показывая на свою шею:       — Всё хочу спросить, откуда шрам? Вижу же, что свежий ещё.       — Ох, братец, — вздохнула его сестра, невесело улыбаясь, — хватит с тебя потрясений на сегодня. Расскажу, как отойдёшь. А пока отдыхай.       Деон замялся, но всё же согласился: ещё одной шокирующей истории он сейчас не перенесёт. Вскоре Сейсар вышла, оставив его одного, закрыла за собой дверь, и её тут же поглотил шум вечерней таверны. Деона словно вновь отрезало от этого мира, но теперь Сейс могла быть спокойна — чары Мирака над ним больше не властны, и он находился совсем рядом. Она вышла в большой зал и устало опустилась за столик в отдалении, где Марк сидел, забившись в угол с какой-то книгой. Он боязливо поднял глаза, потихоньку закрывая книгу так бережно, будто она могла в любой момент рассыпаться. Он сразу же отметил вселенскую тоску и смертельную усталость на лице Сейсар. Она откинулась на спинку стула и вытянула ноги.       — Как он?       — Как человек, у которого убили семью.       Марк замолк, поняв, какой глупый вопрос он задал. Сейсар заказала что-то наугад, и через минуту ей принесли какой-то едко пахнущий травяной настой. Она сделала небольшой глоток и сморщилась так, словно раскусила пополам целый лимон.       — Ну и моча. Моча со вкусом пепла.       — Как и всё на этом острове, — поддакнул Марк.       — Иначе и не скажешь, — Сейсар вздохнула: ничего не оставалось, только допивать оплаченную кружку. Она сделала ещё один глоток, силясь привыкнуть к резкому привкусу. Стоит отдать должное — странное пойло хорошо освежало мозги и отвлекало от такого количества переживаний. — Тут ничего не поделаешь. Только дать ему остаться наедине с горем. Мне ужасно осознавать это, но больше я ничего не могу сделать для своего брата сейчас.       Она сделала ещё один глоток, затем отставила кружку, давая себе передышку.       — С утра схожу к этому… Морвейну. Мне нужно, чтобы ты глаз с Деона не спускал всё это время. Кто знает, что он захочет выкинуть.       — Разумеется, — кивнул Марк, опуская взгляд. Было заметно, что он, как мог, пытался отвлечься от тягучих мыслей. Он до сих пор не мог, не стыдясь, смотреть в глаза своему бывшему господину. Если к Сейсар он привык, то Деон был совсем другим. Он боялся обвинений и был готов хоть всю ночь не спать, сторожа его.       Буря Клинков вздохнула, посмотрев на его съёжившуюся фигуру, и приняла ещё более расслабленную позу. Голова шла кругом. Волновало её кое-что ещё.       — Наш вечно хмурый друг не объявился?       — Вот же пёс, — проворчал Марк, — без понятия, где его даэдра носят.       Сейсар устало потёрла переносицу. У них не было времени искать Херегарда, но не мог же он просто так сквозь землю провалиться? Просто след простыл, точно и не было никогда такого мера.       — Если он завтра не появится… что ж. Остаётся надеяться, что он сам нас найдёт, когда надо будет.       — Мне стоит напоминать, что я устал от его недомолвок?       — Не стоит.       Марк угрюмо замолчал, подперев рукой голову. Вокруг сновали данмеры, кому-то из посетителей определённо пора было уже отправляться домой, судя по их состоянию. Марк оглядел их внимательным взглядом, но из-за усталости все лица смешивались в одну неразличимую серую массу. Эти люди были совершенно ему непонятны.       — Сомневаюсь, что у меня сегодня получится уснуть, но, думаю, стоит хотя бы попытаться, — предложила Сейсар, а её собеседник, судя по тому, как он воссиял, только этого и ждал.       День был насыщен событиями и эмоциями. В глазах плыло; тело и разум желали отдыха. Сей рухнула на свою кровать и ещё долго вслушивалась в звуки за стеной, опасаясь ужасного. Иногда слышно было шум из главного зала, но ничего подозрительного она не заметила; так и случилось, что, немного погодя, Буря Клинков провалилась в тяжёлый, глубокий сон, затянувший её, точно водоворот.

*         *         *

      «Пьяный нетч», как и любая таверна (именовавшаяся здесь ещё и «клубом»), стоял поутру пустой и тихий. Трактирщик и пара его работников занимались уборкой, пересмотром стеллажей, пересчётом прибыли. Они бесшумно переговаривались в зале, сновали меж столов. Утро у Сейсар выдалось тяжёлым: она едва нашла силы привести себя в порядок, вычесать и собрать спутавшиеся волосы, умыться, чтобы отдалённо напоминать человека перед визитом к правителю Вороньей Скалы. Она попыталась даже очистить одежду от дорожной пыли и пепла, начистила сапоги, и только спустя добрый час осталась довольна результатом своих приготовлений. Она тихо вышла из своей комнаты, прильнула к двери комнаты Деона и с удовлетворением услышала громкий храп, характерный для человека, напившегося в стельку. Марк ещё спал, и Сейс перед уходом лишь многозначительно постучала в его дверь. Она вышла из таверны, не обратив внимания на то, как её работники о чём-то тревожно перешёптывались. Первые лучи солнца только забрезжили снаружи. Хмыкнув себе под нос, Буря Клинков направилась в сторону поместья советника (ориентироваться здесь было сложно — непривыкшему глазу все места казались одинаковыми, но уж красные знамёна поместья было тяжело не заметить). Блуждать вслепую ей было уж не впервой, поэтому Сейсар неспешно шла вперёд, размышляя о вчерашнем. Она не сдержала улыбки, осознав, что брат её действительно с ней. Спустя всё это мучительное время разлуки, когда она ошибочно считала его мёртвым, этот недотёпа снова рядом. Затем подумала о Меродолии — после визита к Нелоту, который, как Сейсар надеялась, не затянется (он ей не показался приятным собеседником), необходимо вернуться как можно скорее. Ей не терпелось рассказать обо всём в деталях, поделиться своими радостями, познакомить их друг с другом. Что-то подсказывало, что Деон и Мер сумеют поладить — по крайней мере, лучше, чем Херегард и Марк. На их взаимодействия было бы любопытно посмотреть. Хотя была здесь и обратная сторона — необходимость следить за слишком большим количеством людей одновременно, хотя они не были маленькими детьми и в пристальном внимании, казалось бы, не нуждались. И при этом всё равно как-то случалось так, что кто-то с кем-то ругается, а кто-то пропадает, не сказав ни слова.       Сейсар подошла к поместью, на котором гордо красовались алые знамёна Дома Редоран — их символ был вышит золотыми нитями. Стража без лишних слов пропустила её. На входе её встретил ещё один стражник:       — По какому вопросу, сэра?       — Я помогла очистить Камень Земли.       Стражник кивнул и без лишних слов сопроводил Сейсар в главный зал. По пути она рассматривала поместье, совсем не похожее на скайримский дом. Оно был выложен крупным камнем, и о том, что человек здесь живёт отнюдь не бедный, говорило многое: от начисто вылизанных полов до фамильных портретов, вычурных золотых ковров под ногами, знакомых алых знамён и голов представителей местной фауны на стенах в том, что, полагается, служило гостиной. Её провели через пару залов, и она остановилась перед данмером, восседающим по центру приёмного зала. К его креслу вела ковровая дорожка золотого цвета, но приблизиться Сейсар не осмелилась: позади неё стоял стражник, а рядом с данмером — несколько придворных. Он сидел, строгим взглядом окидывая вошедшую, одетый в меха и золотые кольца. У него была несколько причудливая рыжая причёска, зачёсанная назад, и огненная бородка. На Сейсар он не произвёл впечатления какой-то властной персоны, но затем он заговорил:       — Приветствую. Я правитель Вороньей Скалы, Ллерил Морвейн.       — Сейсар. Буря Клинков, — она вспомнила манеры и легонько поклонилась. Ллерил кивнул ей в ответ.       — Получается, тебе мы обязаны за спасение двух десятков наших жителей?       — Получается, что так.       — Воронья Скала в неоплатном долгу перед тобой. Но, к сожалению, приём тебе может показаться не таким тёплым, как хотелось бы.       Он помолчал, и Сейсар напряглась. Стражник позади многозначительно громыхнул доспехами, но ничего не предпринял. Придворные оставались на своих местах, молчаливые, точно каменные статуи. Обстановка накалилась в мгновение ока.       — Херегард Эллун, где он?       Она посмотрела на него в растерянности: значит, и здесь он набедокурить успел? И это как-то связано с его внезапной пропажей?       — По правде говоря, советник, я даже примерно не могу дать Вам ответ на этот вопрос.       — Не заставляй меня грозить законом человеку, спасшему Воронью Скалу от беды, — он вздохнул будто бы с искренним сочувствием, но не отступил, — повторяю: где Херегард Эллун?       — Да я вообще не представляю! Я только что узнала его фамилию от Вас!       Советник Морвейн встал, вздохнул и сложил руки за спиной, начав расхаживать вперёд-назад.       — Несколько дней назад был открыт старый дом Телванни. Это совпало с твоим приездом. Хочешь сказать, это простая случайность?       — В жизни случайностей много, поверьте мне. Но нет, я не отрицаю, что я приехала с ним. Я просто не знаю, где он. Он пропал на моих глазах у Камня Земли — вы можете допросить об этом свою стражу, среди них есть как минимум один свидетель того, что его с нами не было!       Ллерил Морвейн некоторое время помолчал, задумчиво потирая подбородок. Напряжённая тишина повисла в воздухе. Затем данмер развернулся к своей гостье, совсем сбитой с толку происходящим, и заявил:       — Знаешь ли ты, кто он такой?       — Едва ли.       — Много лет назад в нашем славном поселении поселилась пара Телванни. Они вырастили свой дом за пределами города, и некоторое время спустя начали пропадать люди. Бесследно. Затем… был странный случай. Один из верных членов Дома Редоран и выдающихся алхимиков Вороньей Скалы вдруг стал совсем другим человеком. Никто не мог понять, что с ним, пока после ещё нескольких инцидентов и скорой кончины обоих Телванни жертвы этого недоразумения не упали замертво на месте, где стояли, точно были околдованы какими-то запретными чарами.       Сейсар слушала его, затаив дыхание, боясь упустить малейшую деталь. Морвейн уверенно заявил, будто выносил смертный приговор:       — Любой член семьи Эллун находится в розыске в Вороньей Скале. Они несут прямую угрозу Дому Редоран.       — Вы вините сына за то, какими были его родители?       Морвейн покачал головой:       — Ты не понимаешь местных порядков. Дети и есть прямое продолжение своих родителей. Особенно если они Телванни. Они никогда не отличались моральными ценностями и являлись угрозой, но тот случай перешёл все границы нашего терпения. Стоит ли мне объяснять тебе, почему мы, члены доблестного Дома Редоран, так опасаемся за свою сохранность, от которой зависит равновесие всего Морровинда, и без того раздробленного враждой Домов?       У Сейс голова шла кругом. Ей только что сказали, что родители Херегарда занимались чем-то за гранью допустимого, что он в розыске и само его существование несёт опасность для Вороньей Скалы. Ещё и загадочный гримуар, который он забрал из дома. Слова советника выстраивались в логическую цепочку обеспокоенного правителя, но что-то здесь было не так — Сейсар, по крайней мере, так казалось. Ведь Херегард всё это время не проявлял никаких признаков откровенной угрозы кроме своей исключительной скрытности, впустил их в свой дом, рассказал некоторые подробности своего невесёлого прошлого, защитил от Мораг Тонг, и в целом его заслуги можно перечислять достаточно долго. Но сейчас ей рассказывали о совершенно иной стороне его рода. Мог ли он и вправду пойти по стопам своих предков?       — Я предлагаю тебе выгодную сделку. Ты приведёшь его сюда при первой же возможности, и в Вороньей Скале ты и твои соратники всегда будут желанными гостями, героями, спасшими её от беды — даже от двух сразу. Более того, ты спасёшь саму себя от него: у Телванни это в крови. Интриги, заговоры, аморальные деяния — всё, что по ту сторону добра и зла.       Она смотрела не советника Морвейна, пока тот ждал ответа. Всё дыхание спёрло, губы отказывались что-то произносить — что тут можно было вообще произнести, когда ей предлагают выдать человека, который, по крайней мере, ещё не сделал ничего плохого? Нет, не может быть такого. Если бы они не нужны были ему — он бы давно избавился от них тем или иным способом. Или же они нужны были Херегарду, только чтобы защититься от Мораг Тонг? Каковы были его истинные мотивы, когда он согласился помочь?       Сейсар не сдержалась и чертыхнулась, наплевав на то, что находится в присутствии высокопоставленного лица. Ничего не было понятно. Вся фигура Херегарда была подобна неизвестной переменной, мешающей сложить простые числа. С Морвейном проще было согласиться, а далее — решать по ситуации.       — Я согласна. Клянусь… своим честным именем.       Ллерил кивнул, удовлетворённый ответом, и сел на своё место.       — Я буду ждать в ближайшее время новостей от тебя.       Сейсар машинально поклонилась, даже не слыша его слов. Затем проследовала за стражником к выходу из поместья, не помня обратной дороги. Она просто шла, куда ноги несли. Подобный образ Херегарда казался… попросту неправдоподобным. Но все факты говорили об обратном: он не спешил ничего о себе рассказывать, но точно так же и не спешил как-то подставить Сейсар и её спутников. Разве что пропал сейчас — этому она не могла найти никакого объяснения.       Она вдруг вспомнила их разговор в доме Херегарда.       Я мало, что знаю дальше. Знаю, что, когда я был очень мал, мы переехали на окраину Вороньей Скалы, отец втянулся во вражду Телванни и Редоран… и закончилось это плохо: его убили нанятые бойцы Мораг Тонг.       Мораг Тонг. Его убили наёмные убийцы. Ллерил не говорил об этом прямым текстом, зачем-то опустил этот факт, хотя он никак и не говорил против Морвейна — загадочные исчезновения после смерти отца Херегарда и впрямь прекратились, если уж действительно верить ему. Но ведь то было сколько лет назад! «Приехал ли он сюда, чтобы отомстить, или сам ничего не знает?», — вопросы появлялись у неё один за другим, но некому было дать на них ответ. Сейчас ясно было одно: Марку об этом говорить не стоит. И вообще лучше покинуть Воронью Скалу как можно быстрее, Херегард здесь всё равно не объявится. Он должен объяснить пару вещей, если они когда-нибудь его ещё увидят. Сейсар вернулась в «Пьяного нетча» и решила отвлечь себя чем-нибудь, хотя в голову лезли только мысли о прошедшем приёме у Морвейна. Стоит сказать, что окончился он не так плохо, как мог бы, если бы у Сейсар не было репутации спасительницы Вороньей Скалы от загадочных чар.       Это стало прекрасной возможностью уделить время учению. Сейсар до вечера просидела, пытаясь вникнуть в смысл слов, написанных в учебнике, и уж это помогло загрузить голову мыслями полезными, а не тревожными; Марк от неё не отставал, но, как и обещал, периодически подкрадывался к двери Деона, чтобы прислушаться. Удовлетворённый звуками храпа, он возвращался к себе в комнату. Так и прошло время до вечера. Сейс взглянула в окно: солнце начинало садиться. Она быстро собрала свои вещи, затем постучалась к Марку.       — Мне разбудить господина Деона?       — Господина Деона я разбужу сама. А ты уж собирайся, Нелот нас долго ждать не будет.       Марк кивнул ей вслед, и Сейсар покинула его комнату. Прошла пару метров и с предупредительным стуком зашла к брату. Он сидел на кровати, весь взмокший, и от него разило спиртным.       — Даэдра бы меня поб-побрали, — еле выговорил он, запинаясь, — Сей, я топоры-то свои где-то просрал… ух, блять.       Сейсар вздохнула, окинув беспомощным взглядом его покои. Что ж, по крайней мере, братец не учинил тут непоправимого беспорядка — всего лишь несколько пустых бутылок да сапоги в разных концах комнаты. Не самое страшное, что он мог учинить. Обычно во времена его попоек он себе чуть ли не башни из хлама строил. Только вот сейчас основной проблемой был сам Деон: как с ним ехать-то в таком состоянии?       — Мне бы ещё это… деньги забрать.       — Какие деньги, Деон? Нам надо собираться.       — За которыми я приехал на эту кучу пепла, чтоб ей провалиться, — злобно фыркнул он, подняв голову. Только сейчас до Сейсар дошло, о каких деньгах идёт речь.       — Шоровы кости, и что нам делать?       — Ну не поеду ж я без топоров.       — Мы купим меч или топор у местного кузнеца. Он сделает нам скидку.       — Да не хочу я без своих топоров.       — Не веди себя как ребёнок! — гаркнула Сейсар. — Есть дела важнее твоих грёбанных топоров!       Деон ошарашенно посмотрел на неё, хмурую и помрачневшую. Сейсар, вздохнув полной грудью, вдруг поняла, что вспылила, и подняла руки в примирительном жесте. Ей действительно стало стыдно: как-никак, брат всё ещё был не в себе.       — Прости, не знаю, что на меня нашло. Я хотела сказать… что сейчас правда творится полная задница, и ты сможешь первое время обойтись другим оружием.       — Нет, ты не понимаешь. Мне этот мужик, заказчик, бабки торчит уже, получается, несколько месяцев. И топоры мои куда-то проебались иже с ним… а они отцовские… не, Сейс, забрать надо.       Сейсар вздохнула ещё глубже, силясь примириться с эмоциями. Брат всегда был упрямым — хуже неё и, наверное, даже Херегарда. Все они в этой компании друг друга стоили. Она потёрла виски, затем открыла глаза и посмотрела на брата, сгорбившегося на кровати. Отцовские топоры… ладно, это теперь хотя бы имеет смысл. Она тоже не представляет себя без своего меча.       — Ладно. Что ты предлагаешь? Бросить тебя тут снова? Чтобы тебя снова околдовал хренов Мирак?       — Хренов… кто? — Деон удивлённо похлопал глазами, а затем опустил взгляд, будто пытаясь воскресить что-то в памяти. — Какое-то знакомое имя… а куда мы вообще едем, извини меня?       — Неважно, я тебе всё потом объясню. Важно то, что на месте оставаться мы не можем. Причём чем дальше от Вороньей Скалы — тем лучше. Видишь ли, сознаниями десятков жителей завладели не просто так. И твоим тоже. И так уж совпало, что это касается напрямую меня, поэтому с источником проблемы нужно разбираться мне.       У Деона, не до конца протрезвевшего, никак не складывались слова сестры в какую-либо относительно логическую цепочку. Поэтому он просто непонимающе похлопал глазами, а затем подался всем корпусом вперёд:       — Чего-о-о?       — Да неважно, скамп тебя подери! Собирайся!       — Извините, — Марк скромно постучался в дверь, столь же скромно заглядывая в щель, и Сейс посторонилась, чтобы он мог пройти, — Сейсар, я готов. Деон?       У Деона не сразу получилось задержать своё внимание на Марке: по правде говоря, в своём нынешнем состоянии он едва ли понимал, кто именно перед ним стоит. Только чуть погодя он вдруг поднял руку и махнул в сторону имперца:       — О, Марк, старина! Вот ты со мной и поедешь. Моя дорогая сестра не может меня теперь одного отпустить даже на десятиминутную прогулку.       — Что это значит? Мы же собирались отправиться с Нелотом…       — Как видишь, — Сейсар стояла, глядя прямо на Деона, — мой братец в своих намерениях весьма упёртый. Хорошо, положим, поедешь ты искать свои топоры и деньги. Но одного я тебя не пущу, кто знает, что с тобой случится. Придётся ехать Марку.       — Честно говоря, я бы лучше к мастеру Нелоту, — Марк неловко потёр шею. Ему было неприятно отказывать им, но также неприятно ему было отказывать в удовольствии самому себе пообщаться с учёным, пусть и Телванни. — Может, как-нибудь до скаалов, а там уж кто куда? Меродолия уже небось засиделась.       — До скаалов ещё ехать и ехать. Боюсь, господа, мы тут не договоримся.       — Тьфу ты, — плюнул Деон, — ладно, согласен я ещё пару дней пожить без денег и топоров. Но когда ты там своё это самое сделаешь, мы сразу за ними, идёт?       — Идёт. Собирайся, болван. Марк, будь добр, помоги ему, он всё ещё вдрабадан, если ты не слышишь по речи.       Имперец покорно кивнул, и Сейсар вышла, покачав головой. Она уж и позабыла о том, какой её брат иногда невыносимый. Но лучше уж невыносимый, чем мёртвый. Она ушла в свою комнату, чтобы закончить последние приготовления. Из зала доносился шум — к вечеру таверна вновь постепенно оживала. Несмотря на то, что порядки здесь были иные, что-то оставалось неизменным — люди стекались в одно место, чтобы утопить свои горести или, наоборот, праздновать. Они вскоре покинули «Пьяного нетча» — возможно, навсегда — и напоследок заглянули к Гловеру, чтобы прикупить меч. Он действительно сделал большую скидку, крепко пожал руки им всем троим, пожелал удачи в пути и благополучно вернуться домой.       — Ну и здоровяк ты, — по-доброму рассмеялся Меллори, натачивая меч для Деона, — береги сестру, она нам всем ещё нужна.       Сейсар мягко улыбнулась ему, не уверенная в том, что имел в виду Гловер. Даже Деон, ясность ума к которому вернулась лишь частично, после короткого разговора с не-мером несколько повеселел. Неудивительно, что старший Буря Клинков в данный момент отказывался пребывать в реальности целиком — и это ведь ещё не вся часть потрясений, что его ждёт. Сейчас главной задачей было отыскать Нелота — судя по характеру, этот данмер был не из тех, кто привык ждать подолгу. Им по пути встретились несколько понурых тёмных эльфов, но особого внимания на них не обращали, хотя не сказать, что они втроём были такими уж неприметными лицами. Солнце неумолимо быстро катилось к закату, и они спешили. Компания свернула в один из переулков, затем вышла на пустынную улицу, и объект их поисков нашёлся сам: Нелот куда-то неспешно направлялся, в своей обыденной манере гордеца сложив руки за спиной и задрав подбородок. Он прошёл мимо, не обращая никакого внимания на троицу, и Сейсар пришлось окликнуть его по имени; только тогда эльф развернулся, нахмурившись.       — А, вы! Ну наконец-то.       «Что значит «наконец-то»? Мы ведь ещё даже не в назначенном месте», — возмутилась мысленно Сейс, но Нелот тут же перебил все её мысли:       — Не помню, чтобы я соглашался взять с собой такое количество примитивных лиц.       — Примитивных лиц? — вдруг вздохнул Деон.       — Заткнись, — Сейсар толкнула его локтем, — придётся Вам на это согласиться. Они вам сильно не помешают. Может, даже помогут.       Марк покосился на Сейсар с таким видом, будто она только что продала их в рабство. Сейсар же стояла непоколебимо, с маской уверенности на лице. Продавать никого она, естественно, не собиралась, но забрать Марка и Деона как-то надо было. Нелот фыркнул презрительно, точно ему совершенно не было никакого дела ни до неё, ни до её спутников.       — В целом, если не будут шуметь и путаться под ногами, то так уж и быть. Может, хоть полы наконец хоть кто помоет.       — И далёкий нам предстоит путь? — спросила Сейсар. Нелот посмотрел на неё так, точно услышал какую-то несусветную ересь:       — Ты что же это, думаешь, мы туда поедем? Разрази меня Обливион, что за чушь!       Деон с вопросом смотрел на сестру, но тоже не отважился открыть рот — она была благодарна этому болвану за это. Нелот с насмешливым выражением лица начал произносить какое-то заклинание на данмерисе — среди них не было никого, кто сумел бы перевести это. Эльф сделал несколько пассов руками, и вдруг перед ним прямо в пространстве открылся разлом тёмно-оранжевого цвета: за ним можно было увидеть неясные очертания какого-то помещения, расплывающиеся волнами. Кто-то — кажется, Деон, — ахнул в изумлении. Нелот развернулся, с непринуждённым видом поглядев на трёх зевак. Оранжевый свет танцевал бликами на его вытянутом лице. Они застыли, не смея даже шелохнуться.       — Ну так что ж? Долго вы будете глазеть на неведанные вам чудеса магии?       — Подобные чудеса в своё время сократили бы нам недели перемещений, — вздохнул с сожалением Марк.       — Мне не стоит задавать вопросов?       — Не стоит, Деон, — твёрдо отвечала Сейсар, — просто пойдём.       Нелот первым шагнул в портал. За ним по одному проследовали Сейсар, Деон и Марк. После этого пространственная дверь закрылась там же, где и столь легко открылась — посреди опустевшего переулка Вороньей Скалы, затихшей в траурном молчании.       Они оказались в знакомом месте: дом внутри гриба. Но это был не дом Херегарда: нынешнее помещение было куда просторнее, и Марку показалось, словно здесь всё пропитано сильнейшей магией, вплоть до стен. Он с интересом оглядывался, ловя себя на том, что ему нравится здесь находиться — всяколучше, чем ветреная Воронья Скала и скучные стены «Пьяного нетча». На удивление, он чувствовал себя здесь свободно, будто полной грудью дышал; ещё он естественным образом чувствовал присутствие какого-то необычайно могущественного артефакта, но, озираясь по сторонам, не мог определить его местоположение. Сейсар и Деону в нос ударил знакомый запах сырости и грибной гнили. Он фыркнул, непривыкший к запаху, Сейс же пережила повторную адаптацию куда проще, почти не обратив внимания на специфический запах причудливого дома. Жилище Нелота напоминало больше лабораторию или библиотеку: несколько рабочих столов с пергаментами, книгами и перегонными кубами, закрытые помещения с замысловатыми дверьми, высокие стеллажи — примерно так и представляется дом данмера, посвятившего всего себя науке. Деон возвёл глаза к потолку, заворожённо разглядывая многочисленные переплетения грибных тканей, напоминавших пчелиные соты.       — Куда ты меня притащила? У меня сейчас начнётся эта, как её… короче, потолок тут омерзительный.       — Я тебе так скажу: это не самое омерзительное, что есть в Морровинде. Всё, помолчи, — цыкнула Сейсар.       — Так, ничего не трогать! — гаркнул Нелот так, что все трое встали по струнке. Он, кажется, проворчал ещё что-то про то, что в его доме в последнее время слишком много посетителей. — Если кому-то из любезных гостей нужно временное место для временного безделья — милости прошу обратиться к моему управителю, Вароне Нелас. А меня не отвлекать! Довакина попрошу остаться.       У Сейсар раскалывалась голова от необходимости разрываться на нескольких людей одновременно. Она вздохнула и повернулась к Деону и Марку — Деону, в общем-то, было всё равно, где ждать, а вот Марк был расстроен необходимостью уйти.       — Ты же зайдёшь к нам при первой возможности? — спросил брат.       — Разумеется.       Деон выглядел… плохо. Ему нужно было либо отойти от ночной попойки и проспаться, либо уж продолжить её. Сейсар многозначительно кивнула Марку, и он согласно кивнул ей в ответ. Вместе с Деоном они отошли к выходу, и за своей спиной она слышала:       — Ты понимаешь, как работает эта штука?       — В общем, сначала надо наступить…       Буря Клинков почувствовала на себе строгий взор мастера Нелота и вздрогнула, тут же развернувшись к нему. Взгляд его оттаивать не стремился — Сейсар прямо-таки испепеляли. Ещё немного, и она бы, наверное, превратилась бы в кучку пепла, смешавшись со всей той серой массой за окном, но тут он вдруг заговорил:       — Итак, ты ищешь Мирака. Могу ли я поинтересоваться, какие цели ты преследуешь?       — Остановить его, — уверенно отвечала она.       Нелот прищурился:       — Должен ли я трактовать это, как то, что ты, — данмер окинул её высокомерным взглядом, и Сейс едва удержалась от раздражённого вздоха, точно он выступал строгим учителем, отчитывающим провинившуюся перед всем классом, — собираешься одолеть некую полумифическую фигуру, чьё существование по сей день является чем-то за гранью человеческого понимания, не имея никакой информации и никакой относительно равноценной силы? Ну, в масштабах Мундуса, конечно.       — Поэтому я и здесь, — она всё же вздохнула коротко, — потому что Вы, возможно, являетесь единственным, кто может мне помочь. Вы упоминали про развалины храма в нашу первую встречу. Мы были там, и я читала Чёрную книгу.       Взгляд Нелота преобразился, в нём зажглась искра лукавого интереса:       — Ах, книга! Конечно. Теперь я вижу это. Вижу, что она была прочитана.       Сейсар было непонятно, что имеет в виду Нелот, что конкретно в ней могло поменяться, но она продолжила:       — Я видела Апокриф изнутри. И видела Мирака воочию. Он жив и здравствует. Я думаю, что эти… книги — единственный способ до него добраться.       — Понимаешь ли ты, — Нелот сложил руки за спиной, с любопытством склоняя голову набок, — что встаёшь тем самым на очень опасный путь? Это путь знаний опасных. Запретных. Но, хочу я тебе сказать, именно они по моему опыту самые полезные. Однако Хермеус Мора ничего не отдаёт просто так. Ты можешь кончить так же, как Мирак. Два обезумевших от жажды могущества Драконорождённых — какое интересное сочетание! Это ведь в вашей природе.       — У меня нет этого в природе.       — Действительно? Опыт истории говорит иное. Все Драконорождённые тяготеют к власти и могуществу. Кто-то использует это во благо, а кто-то, как видишь, для своих собственных целей, что я ни в коем случае не смею осуждать. Что ж, к твоей природе мы ещё вернёмся, — он почесал остроконечную бородку, довольно щуря красные глаза, — тебя интересует местоположение книг?       — Меня интересует сперва то, что они могут мне дать.       — Я тебе уже сказал — они дадут тебе то, чего ты хочешь. Хочешь победить Мирака — дадут тебе средства. Но цена за это будет высока. Мора возьмёт своё.       Сейсар вздохнула, потирая виски. Конечно, как же могло быть иначе? Было бы удивительно, не вляпайся они в конфронтацию с даэдра — они-то всюду успеют сунуться. Она помолчала недолго, переваривая информацию, и Нелот даже дал ей нужное время. Ничего иного не оставалось — осознать столкновение с Хермеусом Морой предстоит потом. Буря Клинков затем подняла голову и продолжила:       — Хорошо, где гипотетически они могут находиться?       — Найти их совсем нетрудно, если знаешь, где искать. У меня вот, например, есть одна, с помощью которой я ищу другие — не мог же я сидеть без дела, пока это крайне занимательное безумие овладевало всем Солстхеймом! Но я совершенно уверен, что эта книга тебе не подходит.       — Почему?       — Ну, потому что она моя, — Нелот пожал плечами, — и мне лучше знать, какие у неё цели.       Сейсар вздохнула и сдалась перед его непреклонностью:       — Ладно. А где же тогда «нужные»?       — Знаю одну, которая может тебе помочь. Сам, правда, я не смог её заполучить. Но раз уж у нас столько талантливых умельцев, может, мы вместе сумеем проникнуть в тайны двемеров.       Было удивительно от него слышать слова про совместную работу и собственную неудачу, но куда удивительнее было услышать про двемеров в разговоре о Мираке, Хермеусе и Чёрных книгах:       — А двемеры при чём?       — Ну, гномы, можно сказать, специализировались на запретных знаниях, так ведь? Похоже, что они брались и за книги. Я нашёл её в читальном зале в Нчардаке. Но она надёжно защищена, и мне не удалось её достать. Может быть, небольшая группа помощников окажется очень кстати, если среди вас найдётся кто-то, кто осилит загадки двемерских руин.       «Загадки — точно не моё и не Деона. Взять бы Марка, он точно будет рад», — Сейсар ненадолго задумалась, взвешивая решение, затем вновь посмотрела на собеседника:       — Можете рассказать немного больше о книгах? Откуда они взялись?       — Этого никто не знает. Хермеус Мора всегда пытался заманить смертных к себе на службу запретными знаниями. Некоторые из них были написаны в далёком прошлом, другие, судя по всему, из будущего. Ясно, что если ты даэдрический принц судьбы, время для тебя довольно гибкая штука.       — Из будущего? — Буря Клинков удивлённо похлопала глазами.       — Разве это должно тебя удивлять? Напоминаю: Хермеус Мора — даэдрический принц судьбы.       «Ну да, судьба, как же, — невесело хмыкнула самой себе Сейсар, — знакомая штука».       — Вы ведь не просто так согласились сотрудничать. Чего Вы хотите?       — О, это сущая ерунда, — мастер Нелот сделал несколько шагов по направлению к своему рабочему столу, повернувшись к собеседнице спиной, — во-первых, ты в подробностях расскажешь мне о содержимом книги, когда мы её найдём. Во-вторых, подвергнешься небольшому… изучению, скажем так. Оно совершенно безболезненное.       — Опытов на мне ещё не ставили. Ладно. Гадость какую-нибудь в меня вливать не будут?       Нелот развернулся, недоумённо глядя на неё:       — Нет, конечно. Зачем мне вливать в тебя что-то? В кого-то другого — может быть. Но пока что у тебя ещё слишком любопытный потенциал как у живого объекта — кто знает, чем обернётся твоё захватывающее сражение с Мираком?       — Ага, и на этом спасибо. Когда приступим?       — Позволь мне подготовить лабораторию. Это займёт немного времени. И лучше заранее сними вот это чудовищное безобразие.       Сейсар кивнула, и Нелот удалился. Она отстегнула бригандину, сумела выбраться из плотного поддоспешника, оставшись в белой рубашке — внутри гриба, к счастью, было тепло, хотя и оставалось неразгаданной загадкой, что конкретно здесь отвечало за температуру. Она сложила обмундирование на один стул и опустилась на второй, устало вытянула ноги. В чашке с витиеватой золочёной ручкой чернела какая-то странная жидкость — Сейс не рискнула даже наклониться ближе, чтобы понюхать, поскольку выглядела она, как и почти вся кухня Морровинда, отвратительно. Она увидела, как какой-то данмер в мантии спешно прошёл мимо, не обращая на неё внимания, и спустился вниз. Дом Телванни вновь замер в тишине, хотя она могла поклясться, что слышала странные шипящие звуки, точно стены дома дышали, как живое существо. Ведь, в какой-то степени, он им и являлся? «Надо же было догадаться, — подумала она, — построить дом внутри огромного гриба». Они, судя по всему, славились не только своей закрытостью, но и изобретательностью. Она слышала, как копошился мастер Нелот в лаборатории, деловито переставляя реагенты. Никогда ещё с таким Сейсар не сталкивалась — что конкретно он будет делать, какими инструментами, зачем? В какой-то степени это даже было интересно, вот только зная, кто будет проводить это «исследование», были основания переживать за сохранность собственной шкуры.       Нелот выглянул из лаборатории:       — Любезно приглашаю.       Сейсар поднялась и проследовала в помещение. Это была круглая комната, столы стояли вдоль стен — на некоторых из них стояли реагенты, пробирки и перегонные кубы, на других — исписанные пергаменты и книги. Вырванные листы, заляпанные какой-то жидкостью, хаотично свалены в отдалении — там же стояли и какие-то коробки, из самой верхней плелось вниз зелёное растение. Магические светильники озаряли комнату холодным светом, позволяя разглядеть её в деталях — к своему сожалению, Сейсар в какой-то момент заметила не очень уж дружелюбного вида инструменты, напоминавшие скорее пыточные, но куда более хитроумные. По центру стоял подготовленный стул с высокой спинкой, сзади него — закрытое устройство. Ей тяжело было сказать, для чего оно предназначалось.       — Милости прошу.       Нелот указал на стул, и Сейс ничего не оставалось, кроме как сесть. Данмер стоял к ней спиной, натягивая на руки перчатки.       — Как-то забыла спросить: я же со всеми конечностями отсюда выйду?       Нелот насмешливо фыркнул:       — Если будешь внимать инструкциям. Итак, приступим, — он развернулся, тут же опустив взгляд в тетрадь, — имя.       — Сейсар Буря Клинков.       — Полных лет?       — Двадцать четыре.       От общих вопросов Нелот переходил к более конкретным и всё спешно записывал мелким почерком. Он спросил, как открылись эти способности, и Сейсар ответила, что как-то сами собой — когда собирали группу, чтобы сразиться с драконом, её участие показалось ей почему-то необходимым, неотъемлемым; затем рассказала о влиянии на неё поглощённых драконьих душ — она чувствует силу и могущество, а раны сами собой затягиваются. Нелот задумчиво хмыкнул на этом моменте, что-то дописав.       — Были ли у тебя знатные родственники?       Сейсар ненадолго задумалась:       — Ну, я происхожу из благородного и достаточно старого рода.       — И никаких монаршьих особ?       — Не знаю. Нет, вроде? Откуда им там взяться? — Сейсар недоумённо похлопала глазами. Фрагментами вспоминались уроки истории из детства, где ей объясняли сложные семейные перипетии: откуда, от кого, где, но таких подробностей припомнить она не смогла — ничего такого, что выбивалось бы из картины средних феодалов.       Данмер вздохнул и нахмурился, продолжая писать.       — Значит, говоришь, у тебя нет так называемой жажды знания? Власти? Могущества?       — Нет, — Сейсар покачала головой в отрицании.       — И даже внезапных вспышек гнева?       Она хотела сразу же ответить «нет», но вдруг что-то не позволило — некоторые примеры, особенно недавние, говорили о совершенно обратном. Нелоту гласный ответ и не понадобился — молчание он счёл за согласие.       — Хочешь сказать, что с детства странностей не наблюдалось?       — Нет, — она чувствовала себя словно на приёме у врачевателя. Вот только у Нелота интерес был сугубо научный, и, судя по всему, ответы Сейсар ему не очень помогали. — Разве что за некоторое время до нападения Алдуина я начала видеть странные сны. Я до сих пор их вижу.       — Сны? Интересно.       Данмер отложил раскрытую книгу на стол, некоторое время стоял, молча почёсывая бородку, затем подошёл с каким-то шприцом пугающего вида — игла в нём была, наверное, толщиной в мизинец. Сейс стиснула зубы и смирилась со своей участью: капнув холодный раствор на сгиб локтя, Нелот быстро и беспощадно вонзил иглу до самого конца. Она подскочила на месте, выругавшись, но данмер непоколебимо прижал её руку своей свободной к подлокотнику. Это не было так же неприятно, как и, скажем, ранение в живот мечом, но удовольствия в процедуре было всё ещё мало. Пытка длилась не дольше десяти секунд — Нелот так же небрежно выдернул иглу, и кожу испачкала алая полоса крови; несколько капель капнуло на пыльный пол.       — Помнится, мне обещали безболезненность, — процедила сквозь зубы Сейсар, чувствуя, как немеет рука.       — Прошу прощения, я думал, что для великих героев небольшой укол не окажется страшнее сражения с драконом.       Сейсар промолчала. Нелот с наплевательским видом наложил повязку ей на руку, согнул её в локте. Потом отвернулся и продолжил перебирать свои загадочные инструменты.       — Расскажи мне побольше о своих снах. Что в них фигурирует?       — Иногда их очень тяжело трактовать. Незадолго до смерти моей семьи мне снилось горящее дерево. Много было кошмаров с Пожирателем миров. Потом мне начал сниться Апокриф — да, теперь я понимаю, что это Апокриф — и сама фигура Мирака. В общем, в основном предостережения.       Нелот задумчиво помычал, захлопнул ящик и развернулся, сложив руки за спиной. Он смотрел на Сейсар взглядом учёного, которому в руки попался любопытный манускрипт на древнем языке.       — Сейчас начнётся самое интересное. Я погружу тебя в искусственный сон и вмешаюсь в него. Я буду провоцировать образы и фиксировать твою реакцию на них.       «Ну да, куда же без экспериментов», — Сейс вздохнула, но молча кивнула. Он не то, что бы оставлял ей иного выбора. В определённой степени ей даже самой было интересно, что из этого может выйти — может, хотя бы Нелот сумеет проследить какие-то логические связи между чередой роковых случайностей в её жизни? Данмер сказал ей закрыть глаза и расслабиться. Исполнить такое, будучи подопытным кроликом, было проблематично, но Сейсар подключила максимум стараний: откинулась назад, опустила руки на подлокотники и закрыла глаза. Нелот заговорил что-то на ином языке, и Буря Клинков сама не заметила, как погрузилась в сон. Тьма окутала с ног до головы, но Сейсар могла контролировать свои конечности, разве что осязания не чувствовала и всё вокруг ощущалось размытым — переход был настолько плавным, что она даже удивилась, ведь только что сидела в лаборатории Нелота. Некоторое время тьма молчала вокруг неё, создавая мнимое ощущение безопасности. Сейс протянула руки перед собой, сделала пару шагов в разные стороны — в движениях она не была ограничена. Она могла ощущать некоторую спутанность сознания, точно находилась где-то между сном и явью и не до конца понимала, в чём суть происходящего, пока вдруг тьма не расступилась: взглядом постороннего она видела своих брата и отца. Они беседовали на заднем дворе дома. В руке Деон держал кружку с пенным, а отец стоял спиной к ней. Оба не замечали её.       — Я же тебе говорил, она бездарна! — беззаботно говорил Деон, широко улыбаясь ослепительной улыбкой. — Сколько ей лет, а до сих пор меч в руке держать твёрдо не может. У нас в роду чуть ли не с пелёнок этому обучали!       «Ерунда, — отмахнулась Сейсар, — это сон. Он иногда мог кинуть такие фразы по отношению ко мне, это правда. Но мы были детьми».       — Я согласен, — вдруг выдал отец как будто совсем не своим голосом, приглушённым и враждебным, — столько времени прошло, а она до сих пор не освоила даже половины силы, что положена настоящему Драконорожденному.       — Из меня вышел бы Довакин куда лучше, скажи? Голова Алдуина уже красовалась бы у меня на полке, — загоготал Деон.       — Ты бы её проиграл в карты, — цыкнула языком Сейсар, закатывая глаза. На провокации видений она не поддавалась, трюк был слишком дешёвым.       — Конечно, ты всегда был куда способнее. А она до шестнадцати не могла даже нормально тетиву натянуть.       «Ну, это уже перебор», — нахмурилась Сейс, слегка задетая таким замечанием. Должно быть, потому, что оно было правдивым, и Сейсар не любила, когда об этом напоминали: её брат был прирождённым воином. У него всегда всё получалось быстро. Ей же приходилось очень много тренироваться, радоваться взлётам и переживать падения, терпеть нравоучения матери и насмешки брата, любившего выставить себя в выгодном свете перед отцом. Он на самом деле часто мог выдавать такое, когда они оба были младше — из-за этого Сейсар иногда чувствовала свою вторичность по отношению к брату, которого не могла превзойти. Лишнее напоминание во сне, вызванном Нелотом, который раскопал это где-то внутри её детских воспоминаний, было совсем ни к чему.       Но вдруг фигура, принадлежавшая её отцу, развернулась. Сейсар побледнела и замерла. Золотая маска блеснула в лучах фальшивого солнца. В прорезях глаз не было видно ничего, ни малейшего огонька, но она могла поклясться, что сущность за ней насмехалась над ней. Сейсар сковал ужас.       — Разве я не прав?       Очертания позади фигуры начали расплываться. «Отец» сделал несколько тяжёлых шагов по направлению к Сейсар, напоминавших угрожающие выпады. Она стояла на месте, не смея даже шелохнуться, но сжала кулаки, будто готовясь к чему-то. Что-то внутри кричало об опасности.       — Если бы я был заинтересован в убийстве Алдуина хоть немного, он бы уже пал от моей руки. А ты медлишь, потому что тебе страшно. Ты не представляешь даже одной сотой от моей силы. Ты не представляешь собой ничего.       Мирак проворно схватил её за горло, хотя она и попыталась отбиться. Сопротивление её было бесполезно, словно рядом с ним она была равна маленькому ребёнку. Она чувствовала ладонь, сдавившую шею, так же явственно, как если бы это всё происходило взаправду.       — Ты живёшь с душой дракона, дарованной тебе, но при этом ты — ничтожество, которому не суждено даже познать истинную мощь Драконорожденных. Я могу пожрать твою душу, раз уж ты не пользуешься её потенциалом, и покорить с её помощью весь Тамриэль.       — Попробуй найти меня, ублюдок, — зарычала Сейсар, стискивая его предплечье обеими руками и силясь вырваться из мертвецкой хватки.       — О, найти тебя не составит труда. Ты сама найдёшь меня. Я нужен тебе так же, как ты нужна мне.       Сейсар вспыхнула злобой, которая обожгла её грудь изнутри языком пламени, и схватила Мирака за локоть, резко выворачивая тот в сторону. Он выпустил её из хватки, и Буря Клинков вслепую ударила. Удар прошёл сквозь Мирака, словно он был частью враждебной тени, клубившейся вокруг ядовитым смогом. Он выпрямился и презрительно посмотрел на неё, не говоря ни слова. Она не могла ему навредить — Мирак был куда сильнее. Настолько, что детский по силе удар не мог навредить ему даже во сне. Сейсар вдруг отшатнулась от него — сознание играло с ней злую шутку. Нельзя было верить словам вызванного видения, впускать их себе в голову и реагировать на них. Нельзя.       Тьма вновь потянулась к ней: коснулась ног, оплетая лозой конечности, поднималась выше, грозясь сковать всё тело цепкими щупальцами. Сейсар попыталась сбросить их со своих ног, но они только сильнее впивались: настолько, что это становилось по-настоящему больно. Больше она не видела ничего вокруг, пропала даже фигура Мирака. Что-то вновь сдавило её шею — теперь она не могла даже вздохнуть.       «Довольно! Прекрати лезть в мою голову!», — пыталась закричать она, но слова не шли изо рта. Руки больше не слушались её. Сердце испуганной птицей билось в грудной клетке, подсказывая: бей или беги. Но бить было некого, бежать — некуда. Она чувствовала взгляд не одной пары глаз, а целой сотни, подобно заключённой в стеклянную клетку подопытной крысе. Грудь вновь обожгло, затем сдавило с такой силой, что последний вздох сорвался с неё, и Сейсар начала задыхаться. Кости трещали в теле — она не могла видеть этого, не могла закричать или вернуть контроль над собственным телом. В немом крике боли раскрыв губы, она вдруг сама собой издала:       — Gaan-LAH-HaaS!       Будто раненая, тьма зашипела, и её щупальца, корчась в агонии, резко отпустили её тел и начали отступать. Злоба кипела в них, но не страх — всё равно, что ударить по руке посягнувшего на чужое.       — GOL!       Гневное шипение усилилось, тьма сгущалась, пока вдруг не взорвалась разноцветной ослепительной вспышкой, и в глаза не ударил холодный свет лаборатории. Сейсар почему-то сидела, вцепившись в сидение, как в спасательный круг; Нелот отшатнулся к столу с письменами и схватился за голову. Лоб залил холодный пот, волосы налипли на лицо, тело с трудом подчинялось. Она посмотрела вниз, на свои ноги — вся она была цела и невредима, но её трясло, а в груди горела непонятная ярость.       — Какого хера, Нелот?!       — Некоторые вещи… пошли не по плану, — честно признался мер, хмуря лоб. Он выпрямился, кинувшись к тетради. Сейсар с трудом удалось встать на твёрдые ноги. Она смотрела на него со злобой, всё ещё не до конца осознавая реальность.       — Как тебе вообще это помогло? Мы на это не договаривались! Зачем ты призвал именно образ Мирака?!       — Я не призывал, — мрачно буркнул он, — вернее… я призывал. Но он вырвался из-под контроля. Что может означать целую массу любопытных вещей, которые мне необходимо записать.       — Что значит «вышел из-под контроля»?! И как далеко мог зайти твой эксперимент? На что я подписалась… — сокрушалась Сейсар, пока Нелот поспешно заполнял страницы.       — Уверяю тебя, дальше положенного он бы не зашёл. И не зашёл ведь, верно? Из ловушки тебе удалось вырваться. Что также нужно записать… — он помолчал, сосредоточенный на формулировке тезиса, — в любом случае, я бы не стал рисковать твоей жизнью, если бы шанс провала составлял более десяти процентов. А он составлял жалких семь.       «Сука», — тихо процедила Буря Клинков, отворачиваясь от данмера. Голова её раскалывалась, как после удара чем-то тяжёлым, а сердце всё никак не могло уняться. «Сон» был ужасным. Наверное, один из худших за всё время. Как после такого вообще можно хотеть уснуть? И как вообще Нелоту пришёл в голову этот эксперимент? Сейсар склонилась над каким-то столом, пустым взглядом глядя в зелёную жидкость внутри склянок. Даже поверхности самого стола она не ощущала — морок всё не отпускал её. Она вышла из лаборатории, и Нелот не стал её останавливать, увлечённый записями. От проведённого «исследования» на душе остался гадкий осадок. Подвергнуться ментальной пытке только потому, что одному учёному Телванни не хватает в своей коллекции сведений о Драконорожденных. Быть подопытной крысой было обидно и горько — Нелот беспардонно вторгся в отдалённые уголки её разума, воплотил страхи и неуверенности, играясь с ними, как с верёвочными марионетками, только чтобы посмотреть на реакцию. Хорошо хоть ещё, что не залез куда поглубже. Она опустилась на стул, на котором сидела до этого, и уткнулась лицом в ладони, глубоко вздыхая. Потихоньку Сейсар отпускало. Мысли о том, что Нелот поможет им в обмен в поисках Чёрной книги, работали как хорошее успокоительное. Наверное, это не самое страшное, что могло потребоваться от неё. И не самое страшное, что ей довелось пережить. Тем не менее, это всё ещё было неприятно.       Понемногу она успокоилась, теперь молча сидя в тихом доме и наслаждаясь его мнимой безмятежностью. Слова «Мирака» всё ещё беспокоили её — сложно понять, был ли это вправду он, или же это был лишь кошмар, спровоцированный Нелотом, но речь его всё равно засела в голове, как роковое знамение. Она просидела так добрых десять минут, пока снизу не скрипнула дверь. Какая-то фигура появилась на подъёмнике, но Сейсар даже не подняла головы — у Нелота тут, по всей видимости, полно слуг и помощников, и сейчас ей было не до них.       — Нелот! Я принёс Вам этого пепла целый мешок.       Сейсар вздрогнула, обернувшись на знакомый голос. Мешок тяжело рухнул на пол, а зашедший устало вздохнул. Пришлось поморгать пару раз, чтобы убедиться в том, что глаза не обманывают.       — Какого хрена?       Херегард обернулся и, судя по всему, не совсем был готов к такой встрече. Он с неопределённым видом смотрел на Сейсар.       — Привет.       Сейсар встала с места, развела руками, затем бессильно опустила их и ахнула в негодовании:       — Какого хрена, Херегард?!       — Я тебе всё объясню, честное слово. Я выполнял здесь поручение для Нелота в обмен на крышу над головой. Рад, что вы сюда добрались.       На эмоциях ей захотелось влепить ему оплеуху, но она обуздала импульс — благо, их разделяло не меньше пяти метров. Гнев, тем не менее, не утихал. Оплеуха бы ему всё-таки не помешала — тяжёлая такая, отрезвляющая, чтобы он точно всё понял без слов, прекратил свои игры в тени и загадки. К великому сожалению, так просто всё решиться не могло. Поэтому Сейсар просто вздохнула и тяжёлым взглядом окинула Херегарда. Затем вспомнила их разговор с Ллерилом: «У Телванни это в крови. Интриги, заговоры, аморальные деяния — всё, что по ту сторону добра и зла». Если так подумать… он и вправду чем-то напоминал Нелота. Не поведением, конечно же — такой заносчивости, как у Нелота, ещё надо поучиться — но определённо своей скрытностью и подозрительностью, недоверием ко всему, что движется. А ещё Херегард был весьма искусным магом. Может, не так уж и далёк от истины был Морвейн, когда говорил, что в этом все Телванни?       — Тебе очень многое надо объяснить. Если не сбежишь.       — Твою мать, — тихо выругался в сторону Херегард, — ты думаешь, я по собственной воле сбегаю?       — А что, тебя внезапно кто-то схватил за лодыжку и утащил на другой план?       — Не совсем так. Но старый друг предупредил меня об опасности. Которая, кстати, касается не только меня, но и тебя тоже.       — О, да? И что же это за друг?       — Скажем так, ты его знаешь. Даже видела. Я тебе действительно всё объясню. Как только найду, чем напиться.       «Ещё один», — Буря Клинков вздохнула с отчаянием. Гнев её сменился чистейшей усталостью. От Херегарда это не скрылось.       — Советник Морвейн рассказал о тебе кучу любопытных вещей, — она вновь подняла взгляд, недоверчиво щурясь. Херегард нахмурился, помрачнев.       — Мне очень интересно будет послушать, каких же баллад советник великого Дома решил насочинять обо мне.       — А, Херегард! — Нелот выглянул из лаборатории. — Прекрасно, то, что надо. Итак, Довакин. Исследование, конечно, вышло ничтожно коротким, но я надеюсь получить больше информации, когда мы найдём Чёрную книгу. Можете собираться.       Сейсар невесело поглядела на него, когда он удалился в другую комнату, попутно ворча что-то про непутёвого управителя. Для него всё происходящее было в порядке вещей. Разве что количество чужаков на его территории Нелота заметно напрягало, но ради любопытных материалов исследования он был готов терпеть их некоторое время под боком. Правда, с наименьшим презрением он смотрел только на Херегарда, Сейсар же была для него пока что лишь объектом, крайне любопытным для науки, которую он собирался использовать в непонятных целях.       — На улице песчаная буря, — Херегард нарушил тишину, многозначительно посмотрев на Сейсар. — А с рукой что?       — Сочту за заботу, спасибо, — буркнула она и отвернулась, устало рухнув вновь на стул. — Твой дружище Нелот попросил посодействовать в своём «исследовании». Не сказать, что понравилось.       Тишина повисла между ними, никто более не знал, что сказать. Херегард обозначил, что Нелот выделил ему дальнюю комнату — кажется, являвшуюся пыльной кладовой — и молча проследовал туда. Сейсар нужно было проведать брата, но по буре она едва ли сумеет даже до соседнего дома добраться, поэтому ничего не оставалось — надо было разобраться с Херегардом. Послушать, что он скажет, и понять, кто из них всех был на самом деле прав: есть ли в этой истории хоть какая-то объективная истина, или же все будут говорить собственную версию?