Проделки судьбы

Водится, что на новом месте плохо спится. Иначе и не сказать — Меродолии спалось на новом месте крайне плохо. Что-то беспокоило её сознание, она ворочалась на диване, глядя то в потолок, всматриваясь в узоры грибной шляпки, то переворачивалась на бок, рассматривая домашнюю утварь. Сон не находил никак. Неподалёку беззаботно посапывал Марк. «Хорошо тебе», — подумалось Мер. Она фыркнула себе под нос, злобно поглядев в его сторону, и вновь перевернулась. Она даже подумывала подняться к Сейсар — что-то подсказывало, что она тоже страдала без сна, — но Мер так и не решилась этого сделать, продолжив валяться. Она думала о разном. О странном поведении Херегарда, о том, как они будут решать проблему с Деоном и Мираком, о том, как выберутся отсюда… но Херегард волновал её больше всего. Ведь Меродолия действительно всё это время считала мера своим другом, и мысль о невзаимности казалась ей дикой. Ведь они столько вместе преодолели, росли морально друг у друга на глазах… она помнила его человеком совершенно другого склада. И разве могло после всех тех совместных заданий, после тесного сотрудничества и всех тех разов, когда они спасали друг другу жизнь, остаться между ними какое-то недоверие? Безумие. Марку вечером тоже не спалось, но сейчас он спал безмятежным сном младенца — так могут спать только люди, у которых совесть чиста. Парой часов ранее он расхаживал вокруг дома, думы также не покидали его голову. Он разглядывал внушительного вида данмерское жилище, дивясь тому, что здесь действительно обитали люди. «Домина-то прям как из сказки», — размышлял он, в очередной раз обходя грибную обитель. Ему было любопытно, как она устроена — Херегард упоминал, что дом подпитывается магией извне, потому не гниёт. Но может ли он, скажем, как другие грибы заболеть, и каков срок его жизни, если этот срок действительно есть? Наверное, Серана бы дала на это точный ответ. Марк с грустью вздохнул, осознавая, что её рядом очень не хватает. Как-никак, в отличие от этого мутного данмера, она не трепала мозги и внушала куда больше доверия. Хотя, возможно, оценка его была затуманена куда более глубокими чувствами, потому в их команде он предпочёл бы её Херегарду, мотивы которому неизвестны никому, даже Меродолии, любительнице совать свой нос всюду. Уста тронула лёгкая улыбка — он был рад находиться здесь, с Сейс и Мер, пусть даже на чужбине, в этой совершенно дикой для него провинции. Он не знал, как смотреть господину Деону в глаза, если всё у них получится: столько всего произошло за это время, и Марк боялся вновь ощутить себя виновным. Порой он мучился от скверных мыслей, твердивших ему о том, что брата Сейсар спасти они вряд ли сумеют. Ей он, конечно, об этом ни слова не говорил и не собирался, но это был тот редкий случай, когда сомнения перевешивали веру в неё. Марк многое бы отдал за то, чтобы не видеть боль на её лице вновь, но опасался худшего. На острове творилось слишком много странных и страшных вещей, о которых и помыслить жутко. И господин Деон, живой, но с глазами мертвеца… Марк давно уже похоронил его. Он стоял, глядя перед собой и сложив руки за спиной. Холодный ветер слегка вздымал подол его плаща. Он видел очертания заброшенного, позабытого сада, в который зайти не осмелился. Он просто глядел на него издалека, рассматривая обветшалый забор, по которому вился сухой густой сорняк с колючками. От дуновения ветра страшно перешёптывались между собою пожухлые листья, словно бы призраки снизошли на жилище. Приглядевшись, Марк заприметил какой-то продолговатый сук, вытянувшийся прямо из земли почти по центру бывшего сада. Из любопытства шагнув ближе, он удивлённо вскинул брови, обнаружив, что это не какое-то погибшее дерево, а всего-навсего корявая палка, вонзённая в землю, устланную пеплом. Данная картина показалась ему странной — хотя, возможно, раньше этот сук служил подпоркой для какого-либо другого растения. Он рассказал об этом Меродолии за чашкой согревающего чая с пряным привкусом, который ей очень нравился. Она обещала и себе, и ему, что эти травы должны помочь хорошо уснуть, но в итоге из них двоих затем крепко задрых только Марк. — Правда? Я даже и не замечала тут никакого сада, — отвечала Мер, с интересом слушая рассказ своего спутника. Сейсар и Херегард давно уже ушли наверх, время было далеко за полночь. — Надо будет сходить поглядеть. — Любопытная у него библиотека, — отметил Марк, — очень много книг про магию. Причём есть такое, о чём я даже и не слышал никогда… наверное, его родители были неплохими магами. — О, ты просто его самого ещё во всю мощь не видел, — весело отвечала она. Меродолия думала, что не спала именно из-за бесконечных размышлений и пережитых потрясений. Перед глазами проплывали горные хребты Скайрима, огнедышащая Красная Гора, над которой кружат длинношеие драконы, невиданные доселе деревья и растения… фантазии Мер уносились всё дальше и дальше, становились всё пестрее и ярче, как перья заморской птицы. К её печали вскоре выяснилось, что яркие фантазии, мешавшиеся с тревожными мыслями, были не единственным, что беспокоило её. Что-то было не так в этом странном грибном доме: тени, клубившиеся вокруг, норовили схватить её своими цепкими когтями и утащить в беспроглядный мрак. Что-то копошилось за окном, под диваном, на втором этаже. Присутствие чужака ощущалось так явственно, что Мер стиснула под подушкой кинжал, который всегда был с ней. Она понятия не имела, чем была вызвана эта внезапная тревога. Может, стоило, наконец, закрыть глаза… Она замерла: раздался скрип, настолько тихий, что можно было бы подумать, что где-то рядом пискнула мышь, но до ноздрей донёсся морозный свежий воздух. Это было невозможно: окна закрыты. Меродолия затаила дыхание, вслушиваясь в каждый шорох — казалось, даже само сердце перестало биться. Она боялась поднять голову, чтобы не привлечь внимания, и тогда чуткий слух убийцы уловил едва слышный шелест ткани. Выхватив из-под подушки кинжал, Меродолия молниеносно вскочила с дивана. Полагаясь в полной темноте на одни лишь охотничьи инстинкты, она ринулась, подобно урагану, в сторону чужака. В воздухе свистнуло лезвие, поражённая цель страдальчески захрипела, падая в ноги. Меродолия, ахнув, тут же отпрянула прочь. Комнату озарил яркий свет — Марк, ошарашенный, стоял в одной полурасстёгнутой рубашке и домотканых штанах, выставив руки вперёд. Несколько человек в странной одежде стояли в коридоре. Они были вооружены до зубов, одеты в многослойные длинные одежды из летучих тканей, лицо скрывали алые повязки, а глаза — маски из толстой кожи с тёмными линзами. Не издав ни звука, они бросились в атаку. Меродолия сориентировалась быстро: меч Марка был далеко в коридоре, сейчас он был практически беззащитен, его дрожащие руки и губы едва могли наколдовать какое-то заклинание. Немедля ни секунды, она перемахнула через низкий столик и заслонила его: лезвия, застонав, соприкоснулись. Меродолия умело отбивала стремительные удары своего противника, и тогда Марк, кажется, наконец проснулся. Когда второй убийца бросился к ним сбоку, молнии отскочили от стен с двух сторон: незнакомец рухнул, выронив оба клинка, которые держал. Но стоило магу податься вперёд, чтобы взять один из мечей, убийца вдруг схватил его за руку и, дёрнув на себя, пронзил скрывавшимся в рукаве лезвием насквозь. Крик его разнёсся по всему дому. Отступавшая Меродолия дёрнулась, повернула к нему голову, потеряв контроль над ситуацией, и убийца воспользовался этим: оглушающий удар пришёлся ей под челюсть. Отшатнувшись, Меродолия тяжело рухнула на спину. — FUS-RO-DAH! Меродолия не успела испугаться: вихрь, оттолкнувший незнакомца, уже успевшего занести клинок, не задел её, пройдясь поверху. Сейсар пронеслась мимо, прямо над ней: её чёрный клинок, свистнув, рассёк шею третьего из них вдоль, и он рухнул замертво. Меродолия вскочила на ноги, тут же поднимая за собой Марка — он сумел расправиться со вторым. Ещё двое отступили в коридор и держались на расстоянии. Марк хотел было атаковать их издалека, произнёс заклинание, в руках его заискрило пламя, как вдруг его ноги подкосились и он рухнул наземь. — Марк! — воскликнула Сейсар. Один из убийц воспользовался секундой промедления: вынул что-то из плаща и бросил прямо под ноги жертвам. Освещаемая холодным светом магического шара Марка комната заполнилась зелёным дымом. Сейсар закашлялась до слёз в глазах, стиснула клинок, махнув им перед собой бесцельно, и не задела никого. Глотку саднило, жгло изнутри, невозможно было вдохнуть воздух. Сейс почувствовала, как задыхается, и даже не слышала грохота позади. Она отступила и едва удержала равновесие, споткнувшись о тело. Меч выпал из рук: Сейсар схватилась за глотку, практически раздирая ту ногтями. Лицо заливало слезами, голова начинала кружиться, за зелёной завесой не было видно даже силуэтов. Глаза жгло огнём, словно они готовы лопнуть. Она не знала, откуда мог поступить следующий удар, да и не могла знать: её обуяла паника, губы жадно ловили кислород, хотя бы капельку, хотя бы вздохнуть… Сейсар бессильно рухнула, когда завеса вдруг рассеялась. Херегард, возникший в ней, размахивал клинком налево и направо, сражаясь с двумя противниками сразу. Сейсар скрючило на полу: она глотала жадно воздух и за стеной слёз не могла видеть ничего, кроме размытых силуэтов. Сердце было готово выскочить из груди. Во рту было совсем сухо, и, кажется, сорвав голос от кашля окончательно, Сейс приподнялась, чтобы потянуться за рукоятью клинка, но руки ослабли так, что не подняли бы и ножа. «Что за даэдровы фокусы?» — подумала она, вытирая красное лицо, залитое потом и слезами. Она перевернулась и увидела Меродолию в том же состоянии, а Марк лежал рядом с ней без чувств. Его веки были закрыты, лицо бледно. Сейсар коснулась его и ахнула — холодный. Меродолия схватила свой кинжал и бросилась помогать Херегарду: последнюю цель вдвоём они добили достаточно скоро. Данмер развернулся резко, оглядел Сейсар и Марка и без лишних слов рванул к одному из шкафчиков. С трудом Сейс удалось перевернуть друга на спину, когда Херегард подлетел к нему, раскрыл легко поддавшиеся челюсти и влил в рот тёмного цвета жидкость. Лицо Марка блестело от ледяного пота, волосы прилипли ко лбу. Руки её дрогнули — она уже видела такую картину, и волосы от ещё живой в воспоминаниях картины встали дыбом. Даже у Меродолии по спине прошёлся холодок. Херегард выжидающе смотрел на Марка, пошлёпал того пару раз по щекам, и затем маг распахнул глаза, откашливаясь тяжело, будто от воды. Сейсар тут же подтянула его ближе, устраивая голову у себя на коленях — так ему стало легче дышать. Имперец дышал с громким хрипом и то и дело кашлял, глаза его налились кровью. Он едва ли осознавал, что с ним происходило: конечности тряслись, его бросало то в жар, то в холод. Сейсар подняла испуганный взгляд на данмера. — Херегард, это… — Яд, — утвердительно ответил данмер, поднимаясь и возвращая меч в ножны. Его длинная чёрная туника была залита чужой кровью. От него до сих пор разило алкоголем — как только он мог так быстро протрезветь, если пришёл смертельно пьяный? Рука Сейс снова дрогнула — она осторожно убрала мокрые пряди с лица Марка, пока тот, по-прежнему надрывно кашляя, пустым взглядом смотрел перед собой. — Херегард, — мрачно сказала Меродолия, перебиваемая звуками страданий Марка, — кто эти люди? Он оглядел тяжёлым взглядом разгромленную гостиную. Перед ними лежало четыре трупа, пол залило кровью, она брызнула даже на ближайшую к ним стену. Низенький столик в пылу битвы успели перевернуть. Здесь теперь царил полный бардак, но не об этом ныне стоило волноваться. — Мораг Тонг.

*      *      *

Мораг Тонг, как объяснил Херегард, являлись организацией, совмещающей в себе религиозный культ и гильдию убийц. У них есть свой свод правил, и привлекать убийц Дома Морровинда не гнушаются в основном для устранения отдельных особо проблемных личностей. Мораг Тонг сохраняют нейтралитет и берутся за любую работу, если плата того стоит и она не противоречит установленным законам. Но Херегард, как бывший член Тёмного Братства, мог предположить, что местные убийцы, деятельность которых на территории Морровинда совершенно легальна, могли при надобности и выйти за рамки собственных правил. Они служили Мефале — Даэдрическому Принцу лжи, секретов и убийства, и играли важнейшую роль в местной политике, не позволяя внутренним распрям Великих домов перерасти в полноценную войну. Но мозаика в голове не складывалась. — Зачем им нападать на твой дом посреди ночи? — беспокойно вопрошала Сейсар. Марк сидел рядом с ней бледнее покойника, и ничего не выражающим взглядом смотрел прямо перед собой. Сейсар то и дело влажной тёплой тряпкой вытирала испарину, постоянно выступающую на его лбу. Руки мага ослабли и охладели: он держал в руках чашу, то и дело попивая из неё какой-то отвар, сваренный Херегардом. Меродолия молча слушала их диалог, ходя туда-сюда по коридору. От тел успели избавиться. — Дом давно покойных Телванни открыт спустя столько лет. Конечно, они захотят прикончить одного из них, вернувшегося домой. — Хочешь сказать, они продолжат нападать? — сухим заплетающимся языком проговорил Марк. Речь пока ещё давалась ему с трудом. — Может, и не продолжат. Мы выстояли против четверых их бойцов. — Тёмное Братство не прощало смертей своих членов, — заметила Меродолия, опасаясь последующих столкновений. — Это не Тёмное Братство, — мрачно ответил Херегард, — оно с Мораг Тонг и рядом не стояло. Сейсар обессиленно вздохнула, откидываясь на спинку дивана. Сколько же ещё проблем может свалиться на голову? По их следам теперь ещё и наёмные убийцы идут, причём такие искусные, что чуть было не убили Марка — это был сильнодействующий яд. Таких в Скайриме не делают — ингредиентов нужных нет. Их гонят из местных странных трав и даэдра знает чего ещё. Сразу после побоища Херегард подошёл к Марку, заставил его выпить какую-то припарку и прочитал пару заклинаний. Ему стало куда легче, но голову его точно набили ватой, и имперец сидел, обливаясь потом. Определённая часть его души, способная на подобное чувство после почти что настигнувшей его гибели, горела почти что ненавистью к владельцу этого дома. Он винил его во всём произошедшем, винил в том, что подставил всю команду под удар, и что, в частности, пришёл вдрызг пьяный, никак не позаботившийся о безопасности компаньонов. Морровиндское, мать его, гостеприимство. Меродолия пребывала в раздумьях, а Сейс была слишком обессилена и раздосадована, чтобы кого-то в этой ситуации обвинять. Она силилась придумать хоть какой-то выход из ситуации, как свести вероятные столкновения с искусными правительственными убийцами к возможному минимуму, но каждая приходящая мысль заводила её в тупик. Она вздохнула и встала, передавая тряпку в руки Меродолии. — Последи за ним. Мер непонимающе поморгала глазами, но Сейсар уже бодро зашагала к выходу. Необходимо было развеяться. Холодный, но сухой воздух ударом розги обжёг лицо: это немного помогло привести мысли в порядок. Сойдя с крыльца, она, скрестив руки на груди, прислонилась к обветшалому забору, который жалобно скрипнул под весом изнурённого тела. Сейс возвела глаза к беззвёздному иссиня-чёрному небу и в очередной раз вздохнула с горечью, осевшей в горле. Может ли ситуация стать ещё хуже? Совсем скоро выяснилось, что может — спустя время следом вышел Херегард, и диалог их ждал отнюдь не лёгкий. — Мне жаль, что так вышло, — начал данмер, — мне стоило догадаться наложить на дом какой-либо защитный барьер. Сейсар тяжело поглядела на него, но промолчала. Теперь её тревожило то, что наутро им предстояло выдвигаться в неблизкий путь, а ночка выдалась тяжёлая и бессонная. Ещё и Марк… ситуация очень сильно тяготила её и удручала. Данмер, кажется, уловил ход её мыслей без слов: — Утром поищем книгу. Потом выдвинемся в путь. Марка придётся оставить. Она ошарашенно посмотрела на него: — Что значит «оставить Марка»? — То и значит, — равнодушно отвечал мер, едва заметно поёжившись от ночного холода. — Ему предстоит набраться сил. Мораг Тонг используют очень опасный яд для своих клинков. Он будет обузой. Недоумение росло внутри, превращаясь в пылающий гнев. Сейсар отстранилась от хрупкого забора, непонимающе глядя на Херегарда, как если бы тот сказал какую-то околесицу на данмерисе. Он же продолжал глядеть на неё в упор уверенным взглядом алых полусфер. Тогда Сейсар хмыкнула едко: — Ты предлагаешь мне бросить его, ослабшего, в чужой провинции, в чужом доме, без защиты, без толковой связи с нами, после того, как он преодолел весь этот путь ради меня? Херегард пожал плечами: — Это был его осознанный выбор. Марк, хоть и простофиля, не похож на несамостоятельного ребёнка. — Ты назвал его обузой. — Ты хочешь тащиться с калекой через половину острова? Сейсар смотрела на него, разинув рот, точно он нанёс ей личное оскорбление. Ярость взорвалась в ней, подобно Красной горе: броском дикого животного она подлетела к меру почти вплотную. — Как ты смеешь говорить так о моих друзьях? — почти кричала она, наплевав на то, что крик её, наверное, может донестись аж до города. — После всех недоговорок, интриги, которую ты плетёшь, подставы с Моран… Мораг Тонг, ты смеешь говорить, что мои друзья, рвущие задницы ради нашего общего блага — обузы? — Я же не говорил о, скажем, Меродолии, — раздражённо пояснил Херегард, глядя на разъярённую Сейсар сверху вниз, — я говорил о нём одном. — Он полезен не меньше Меродолии! — Я сделал иной вывод. Из всей нашей команды коротышка — самое слабое звено. Вскипев окончательно, она не выдержала: с размаху врезала ладонью по излишне спокойному лицу данмера так сильно, что голова его отклонилась в сторону, а руку, которой был нанесён удар, обожгло болью. Она игнорировала её: злость внутри сейчас обжигала куда сильнее какой-то там боли от удара. Херегард свирепо зыркнул на неё, чувствуя, как печёт щёку. Ему захотелось схватить её за руку, может, сломать её в двух‐трёх местах — он мог переломать её, подобно ветви, напополам несколько раз, несмотря на то, что Сейсар была Драконорождённой. Он знал, что, стоит им схлестнуться в бою, Крики не спасут её от всего того, чем владеет он. И тем не менее стоял, словно вкопанный. Сейсар дышала звучно и тяжело, будто вот-вот задышит огнём, до боли сжимала кулаки — ей хотелось отвесить ещё пару оплеух по этой высокомерной роже, но ярость пришлось взять под контроль. Сглотнув вставший в горле ком и подавив в себе всё ещё накатывающий, подобно магме, гнев, она прорычала утробно: — Если ещё раз ты неуважительно отнесёшься к кому-либо из них — останешься наедине со своими тайными знаниями и интригами. Мы найдём дорогу и без твоей удивительно проблемной помощи и выходок. Она вскочила на крыльцо и схватилась за ручку двери, когда поняла, что не договорила. И развернулась, чтобы выплюнуть ядовито, но уже куда более тихо: — Ты казался мне почти приятным. Но, кажется, ты понятия не имеешь, что такое «дружба», «близость». И мне жаль Меродолию, которая столько лет возлагала надежды на твою человечность и понимание. Она шмыгнула в дом и захлопнула за собою дверь. Херегард стоял, не двигаясь, но на душе у него царила огненная буря: ему хотелось рвать и метать, уничтожать всё, что только есть в зоне видимости, помчаться следом и высказать про всю её неразумность. В голове до сих пор стоял звон от хорошего удара: рука у неё тяжелая. Он коснулся щеки и поморщился, будто пальцы обожгло пламенем. Ветер недобро взвыл — меру показалось, будто он нашёптывал ему что-то осуждающее. Ночная тишина окатила его ледяной морской волной, звёзды, подобные далёким небесным духам, грозно взирали на него сверху вниз. Херегард стоял так некоторое время, пока не почувствовал, как холодеют руки, а гнев уходит, не оставляя ни раздражения, ни горечи, ничего — лишь звенящую пустоту в душе. Сейсар влетела внутрь и сразу же бросила быстрый взгляд на Меродолию. Она раздосадовано и как-то немного испуганно смотрела на подругу. То, что Мер, скорее всего, слышала их диалог, выбесило Сейс ещё сильнее. Не должна была Мер слышать этого! Только её не хватало впутывать в это, она и так до сих пор была огорчена тем, каким на самом деле подонком оказался этот остроухий, мнивший из себя чуть ли не первого мечника Морровинда, магистра всех аэдра известных школ магии! Сейсар заспешила к подъёмнику, затем ворвалась в комнату и устало бросилась на кровать, чуть ли не рыча от досады. Действительно, дело стало ещё хуже: теперь ко всему прочему добавились внутренние распри, в которых был задействован каждый член команды! Это всё он, в этом виновата эта эльфийская морда, навлёкшая на них большую часть проблем. Благодаря его мутной биографии теперь даже в черте города находиться небезопасно. Что, может, с такими темпами верней всего под землю закопаться? Или и там тоже сумеют найти? Ей хотелось взвыть от горечи, полезть на стенку, снова выйти на улицу, чтобы прокричаться там пару раз… но самообладание всё же постепенно возвращалось к Драконорождённой. Хотя нормального сна, наверное, она уже и не найдёт этой ночью, буря на душе утихала, оставляя лишь горький осадок, который и не давал беспокойно роящимся в голове мыслям затихнуть, оставив после себя безмятежный штиль. О безмятежности и штиле теперь не могло идти и речи.