Проделки судьбы

Очередной рассвет приносил с собой и новый день, и новые проблемы. Такова заповедь каждого человека – не бывает жизни без проблем. У кого-то эти проблемы малые, у кого-то – большие. Это одна из тех черт, что объединяет такое разностороннее человечество. С очередным дуновением ветра пепел вздымался вверх, кружась маленьким белым бураном. Он дунул прямо в лицо, неся с собой запах костра и нагнетающую тоску. Позади огонь распространялся внутри башни слишком быстро – спящие не успели бы проснуться, чтобы погасить его. Масло, разлитое повсюду, резко воспламенялось, распространяя огненные гривы смертоносных коней. Естественно, Сейсар бы не оставила их в живых после всего случившегося. Кто знает, сколько еще таких жизней они оборвут. Жизнь Орессии, как казалось Сейсар, стоила больше, чем всех тех полыхающих в огне бандитов. А сейчас вот она – сама горит на погребальном костре. Возведя глаза к небу, Сейс не стала в очередной раз спрашивать, за что. Она знала, что небеса никогда ей не ответят. Боги давно отвернулись от нее. Перебинтовав найденными в башне бинтами раны, Сей в последний раз взглянула на костер, собственными руками сделанный. Черные клубы дыма поднимались вверх, унося с собой то последнее, за что стоило бороться. В очередной раз, постыдно закрыв лицо руками, Сейсар корила себя за то, что не спасла ее. За то, что пришла слишком поздно. Если не кончилась еще кара небесная за все грехи, то стоит ли жить вообще без смысла? Какие еще препоны подставит жизнь? Сейсар отчетливо помнила свою цель – найти Эсберна в коллекторах под Рифтеном. Но нужно ли оно ей теперь? Зачем спасать мир, если в спасении том не видно смысла? Она ставила своим промедлением миллионы жизней под удар. И даже это она понимала. Понимала, насколько эгоистично она себя ведет. И много раз Сейсар пыталась заставить себя встать с колен, поднять меч и продолжить путь, но тело не слушалось, будто бы прикованное к земле. Мерное потрескивание огня казалось далеким и неестественно тихим, но помимо него никаких звуков она не могла услышать. Небо залилось яркими рассветными красками. Оно радовалось отступлению ночи, а для кого-то эта бесконечная ночь только наступала на этом проклятом светлом рассвете. Солнце взметалось на небо, сияя огненным нимбом. Оно назойливо пробивало свои утренние лучи даже сквозь непроглядную листву в лесах, ярко освещало пустынные поля и степи. Оно необъятно и вездесуще. Противный запах горелой плоти ударил в нос, вызывая тошнотворный позыв. Сейсар наконец смогла заставить себя подняться, но ноги никак не чувствовались, все тело ныло. Найдя палку, о которую можно опираться, Сейсар похромала, согнувшись, в ту сторону, где была оставлена Тейен. Она ни разу больше не обернулась, хотя хотела. Повернувшись спиной к рассвету, она плевала в лицо всем Богам, ныне отрицая их сущность. А если они и впрямь существовали, то они, видимо, вдоволь повеселились человеческими страданиями. Радостно Сейсар встретила лишь Тейен, бодро поднявшаяся с травы. Она радостно зафырчала, пихаясь носом, словно бы не замечала тоски всадника. Она едва-едва вскарабкалась на лошадь, любые движения отдавались резкой болью по всему телу, в частности – в животе. Взяв поводья в покалеченные руки, Сейсар задумалась – и куда она поедет? Ее что, где-то ждут? Ах да, ее ведь ждет лишь Дельфина, которой нужно лишь одно известие – жив ли все еще их объект? Сейс, даже чувствуя себя орудием в чужих руках, понимает, что другого выбора у нее нет, и делать ничего не остается, кроме как подчиниться. Кто бы еще согласился на такую жизнь?! Опьяненная жаждой мести, Сейсар взвесила решения, но выбрала неверное. Злобно пришпорив лошадь, она отправилась в путь, но далеко не на Рифтен. Каждой движение лошади отдавалось болью во всем теле, словно тысячью тычками ножей таранили хрупкую плоть, но кровь кипятила ненависть. Пока она не отомстит, она не успокоится, и не вернется к спасению мира с чистой душой. Надо будет – Дельфина сама возьмет дело в свои руки и пойдет разгадывать тайны драконьего появления, если ей и впрямь важно это, а не властвование над ручным Довакином. Довольно этих унижений и фарса, Сейсар решила плясать теперь лишь под свою дудку. Как могла она игнорировала противную боль. План в голове построился в одно мгновение. Она не знала, где укрывается Говард, но точно знала, что у него есть имение на западе. Ничего, скоро эта скотина поплатится за все, золото на его руках обагрено кровью. Точно Сейс не знала, куда ехать, но дорога сама прокладывалась перед ней. Первым делом нужно доехать хотя бы до Морфала, а далее уж разобраться по сути. Перед собой сейчас она не видела никаких препятствий, даже если таковые и были, и даже свою, возможно, роковую ошибку она могла оправдать. Она неслась вперед, пока боль не стала уж совсем серьезной – лошадь пришлось притормозить. Теперь она шагала мерным шагом, пока Сейсар пыталась хоть как-то отвлечься от слабости во всем теле, вот-вот и она свалится с лошади. Проклятая башня уже была далеко позади, совсем неподалеку виднелись горы – хороший знак, но путь еще далек. Она позволила себе небольшую передышку – умылась и опустошила немногочисленные остатки провизии. Охотиться в таком состоянии невозможно, значит, придется заехать в ближайший поселок, коим являлся проклятый Айварстед. Не хотелось бы, чтобы знакомые лица видели Сейсар в столь побитом состоянии, но лучше уж так, чем помереть от голоду. Она вновь запрыгнула на лошадь – на некоторое время боль утихла, что позволило продолжить путь. Пейзажи то и дело резво сменялись перед глазами, словно им и не было конца. Белая река вновь показалась под утесом, приветливо улыбаясь речным узором знакомому лицу. Всадница, мчавшаяся куда-то по своим делам, не ответила той взаимной улыбкой – одарила реку лишь угрюмым взглядом исподлобья. Медленно, но верно приближался Айварстед. Это не могло не радовать даже Сейсар сквозь ее находящую хандру. Оставшихся сбережений и найденного в башне хватит на хороший запас продовольствием, и об этой проблеме можно будет еще ненадолго забыть. Только лишь Сейсар хотела пересечь реку, как она остановилась, вслушиваясь в окружающие звуки. Где-то совсем неподалеку раздавались быстрые перестукивания копыт, хлыст свистел в воздухе настолько громко, что это было отчетливо слышно даже здесь. Схватившись за рукоять меча, Сейс приготовилась к обороне, хоть и понимала, что этот бой ей, возможно, и не выиграть – сейчас она слаба как никогда. Белый силуэт, слишком светло выглядящий в ярких солнечных лучах, показался на дороге. Взмахи хлыстом, и лошадь со всей своей скорости неслась прямо на Сейсар. Человек либо имел точную цель и куда-то спешил, либо, того хуже, удирал от погони. Холодная вода морозила ноги и Сейсар, и Тейен, напоминая о не самом хорошем событии в ее жизни. Она не могла уже и вспомнить, когда с ней в последнее время случалось хоть что-то хорошее. Ошеломленно Сейс уставилась куда-то в воду, в свое расплывчатое отражение, и необъятный страх заставил ее выскочить из неглубокой реки. Отдышавшись от столь внезапной накатившей паники, Сейсар обернулась на дорогу – ее из состояния шока вывел приблизившийся всадник. Он, резко затормозив светлую лошадь, что сразу же, громко заржав, встала на дыбы, обратил свой взор на Сейсар. О, этот взгляд голубых очей из-под тени капюшона ей был знаком, но чужд и враждебен. Недружелюбно поморщившись, словно кот перед нападением, она еще сильнее стиснула рукоять меча в руке. Всадник это, в свою очередь, заметил, но отчего-то смехотворно ему было наблюдать за этим. Он-то ведь знал, что Сейсар сейчас крайне беспомощна. — Что ты здесь делаешь?! — Так ты меня узнала? – звонкий женский голосок раздался, подобный веселому колокольчику. Вся весёлость из него пропала в мгновение ока. Эта женщина слишком быстро меняла настроение – не успеваешь уследить. За все те короткие и немногочисленные встречи с ней Сейсар уже успела это понять во всей красе – она не стеснялась своего характера и переменчивого настроя. — Ты, идиотка! Хотела сдохнуть, как крыса в канаве? Могла бы ко мне обратиться, ох, я бы с радостью подарила тебе быструю и безболезненную смерть! — Так почему спасла меня?! — Да если ж бы я знала, что ты настолько тупа, то там бы и добила! – и вот опять. Несмотря на грубую речь, Меродолия лишь убрала хлыст, заботливо свернув его. Нелогичность ее поведения просто поражала и вводила в ступор. — На самом деле, стоило бы отвесить тебе поклон за твою смелость и живучесть и дать по щам за идиотизм, но не хочу слезать с коня, ты уж не обижайся. — Тебе-то какое дело?! Ты теперь не отстанешь от меня? — Отстать? От тебя? О нет, дорогуша, ныне и навсегда! За тобой глаз да глаз нужен, ты давно в зеркало-то смотрела? Она, элегантно спрыгнув с коня и бесшумно приземлившись на обе ноги разом, приблизилась к Сейсар с небольшой сумочкой, попутно расстегивая множество ремешков на ней. В недоверии Сейсар отпрянула от рук едва знакомой Меродолии, которая все отчаянно пыталась навязать себя. — Убери свои грязные наемнические лапы! — Наемнические лапы? Грязные? Дорогая, я чертов лекарь, брось повод и меня послушай, а заодно рассудок! Почему-то ее слова звучали слишком красноречиво и убедительно, а строгий взгляд так и вынуждал подчиниться. В конце концов, доверять в этом мире нельзя никому, но если уж смерть – то пусть она будет безболезненной. Усевшись на крутом спуске к реке, Сейсар недоуменно посмотрела на Меродолию – та ловкими пальцами расстегнула сумку, вынула пару наполненных склянок и небольшой платок. Подвернув рукав Сейс, она увидела бинт, и, сняв его, подивилась такой ране. Сразу поняла, каким орудием она была нанесена. Стоп, но ведь при прошлой встрече Меродолия говорила, что из нее никакой лекарь? Что-то здесь не сходится. — Ты ведь говорила, что ты не целитель! — Ты теряла много крови, единственным выходом было везти тебя в Виндхельм, я бы не успела тебя спасти. Будет не очень приятно, так что попробуй отвлечься и расскажи мне, что же такое случилось, что заставило тебя покинуть госпиталь и мчаться навстречу верной смерти, – смочив платок в одной из жидкостей, Меродолия, прижав мокрую ткань к ране, принялась внимательно слушать рассказ. Сейсар ответила громким шипением сквозь стиснутые зубы – зелье сильно обжигает. Неудивительно, что руки Мер были облачены в перчатки. — Блять! Зачем я тебе все это рассказывать должна! — Вообще-то я тебя лечу, и могу в любой момент лишить тебя руки, а то и жизни. — Что… ладно! «Друг нашей семьи» не своими руками изрезал всю мою семью. Я наткнулась на двух разбойников, с которыми заобщалась, а те оказались подставными! Один из них перед смертью сказал, что моя сестра еще жива. Я попала в госпиталь, сбежала с Виндхельма и поехала в указанное место. Он планировал, что меня там прибьют… Как бы не так! Я спалила их сраную башню дотла! – последние предложения она говорила гневно, практически выплевывая их. Меродолия внимательно наблюдала за переменами в лице Сейсар. — Потому что они убили мою сестру! Последнюю мою родственницу! Сукины дети! — Осторожнее, гнев притупляет боль лишь временно, а затем делает ее все острее, – убрав тряпочку, она, едва касаясь места ранения, провела по нему кончиками пальцев. Засветившись, рана медленно, но затягивалась. Так и хотелось спросить, где такая, как она, научилась неплохо разбираться в медицине, что в Скайриме очень ценно. Возможно, как-нибудь в другой раз она и ответит. — Я очень сожалею твоей утрате. Но ты ведь неспокойна сейчас, когда вся банда мертва? — Нет, – прорычала собеседница. — Я найду ублюдка и дарую ему мучительное возмездие. — Я могу помочь тебе. — Нет, отъебись и вали по своим делам! — Вообще-то, я ехала за тобой. Как только я обнаружила твою пропажу в больнице, я седлала коня и ехала в Рифтен. Стражники сказали, что никого похожего не заезжало, и я поехала в Вайтран – медсестры сказали мне, что ты оттуда. Видимо, наслышаны о твоем клане, – Меродолия все никак не унималась. — Нашла меня? Так вали! — Я не так бесполезна, как кажусь тебе, я и впрямь могу пригодиться. У меня множество связей по всему Скайриму, и мои птицы поют мне каждый день все новые и новые имена… Я мастерски выслеживаю добычу, хоть я и завязала с Темным Братством. Скажи мне его имя. Сейсар недоуменно посмотрела на Меродолию, в очередной раз поражаясь происходящему. Все это она говорила на полном серьезе. Ничего не боясь, обсуждала свои преступные связи с Темным Братством, говорила загадками, но смотрела абсолютно серьезным взглядом, терпеливо дожидаясь ответа, не сводя с собеседницы взгляд. Под таким напором невозможно было не ответить. — Говард Стальная Рукоять. Она покачала головой, призадумавшись. — Он жил в Вайтране, так? Прости, пока я выслеживала Ольфину, я многое узнала о вашем городке. В том числе и о ваших кланах. Насколько я знаю, у него есть сын, а жена мертва. Боюсь, это и все, что я о нем знаю. Но поверь мне, выследить его меня не затруднит. Прыгай на лошадь, мы едем в Вайтран. — В Вайтран?! Но я… — Не переживай, я все выясню без твоего участия. А пока что давай не тянуть время – оно не вечно! – резво запрыгнув на коня, Меродолия быстро поехала вперед по дороге, не дожидаясь спутницы, зная, что она все равно поедет за ней. Так, собственно, и произошло – делать ничего больше не оставалось. Какое-то время они ехали молча. У Сейсар на языке крутилось множество вопросов – наконец-то у нее появился собеседник, тем более такой таинственный и загадочный! Она своим присутствием отвлекала от осознания беды, явившись спасительным светом во мраке. Меродолию же абсолютно не смущала тишина – ей нравилось вслушиваться в шелест деревьев, листья которых несколько неосторожно щекочет холодный осенний ветер, а смех их раздается древесным шепотом по округе. Белый плащ развевался по ветру – разве она не знает, что плащи сковывают движения? Мер намного более опытный боец, чем Сейсар, так что ей виднее. — Ты с вопросом в глазах пялишься на меня уже которую минуту. Спрашивай, мне нечего скрывать от окружающих, – наслаждаясь прекрасной погодой, она, оглядываясь по сторонам, завела диалог столь безмятежно, словно все происходящее – невинная конная прогулка. — Я хочу спросить у тебя многое, но я не знаю, что,– честно призналась Сейсар. После этого она еще и обвиняет Меродолию в нелогичности. Однако та весьма спокойно отреагировала на данное изречение. — Тебя интересует, почему я бегаю за тобой хвостом, может быть? Так вот, я не бегаю. Тогда, когда мне кто-то впервые в жизни оборвал контракт, то есть ты, мне пришлось покинуть Темное Братство. Быть может, тебе известно, что Братство – это раз и навсегда, а я нарушила их так называемый «кодекс». Они выгнали меня, чтобы не подставлять под удар себя – стражники бы запросто вычислили местоположение штаба, пустив по моему следу пару раз псов. Хоть я и была лучшей в числе лучших, им пришлось это сделать, и я полностью их оправдываю. — Почему ты просто не сдашь их? Это же просто убийцы! — Мне незачем, они все еще мои братья и сестры, да и я дала слово о неразглашении. А свое слово я держу. — Ты имеешь в виду, я разрушила тебе карьеру? — Можно и так сказать, но не вини себя. Вкус свободы окрыляет пуще денег. И она двинулась еще быстрее вперед. Сейсар поверить не может, что прямо сейчас так спокойно разговаривает с одной из лучших убийц в Темном Братстве. Всегда ей это ремесло было отвратительно, тем более сейчас, и если подумать, что если бы не Сейсар, то Меродолия так бы и не покинула Братство, то стоит ли ее уважать? За разговорами и временными затишьями они провели весь день, и, когда стемнело, Меродолия скомандовала не останавливаться – Вайтран был слишком близко, чтобы делать ночлег. Однако Сейсар настолько скрутило, что она начала быстро отставать. Согнувшись напополам, она схватилась за живот. Рана ныла, а голод делал свое дело. Мер, собственно не замечая этого, умчалась вперед, навстречу ярким огням Вайтрана. Классная реакция, могла бы и помочь! Когда белые одежды скрылись во мраке ночи, Сейс медленно поехала куда-то вслед за ними. Родной город ярко мерцал в сумраке, приветствовал своего когда-то жителя. С тоской Сейсар оглядела когда-то родные поля, виднеющийся даже отсюда Драконий Предел. Ей отказались помогать тогда, отказались бы сейчас? Интересно, что думают остальные жители, хорошо знавшие клан? Догадались ли проведать дом? Считают ли Бурь Клинков мертвыми? Являться в город не хотелось. Не хотелось видеть на себе удивленно-испуганные взгляды, не хотелось, чтобы ее, плотно обступив, закидали вопросами. В поле было тихо и спокойно, без когда-то привычной вечерней суеты в городе, разве что очень холодно. Едва слезши с коня, Сейсар рухнула в жухлую траву, доставая накидку и надежно укутываясь в нее. Возведя глаза к небу, она рассматривала иссиня-чёрный плащ ночного неба, усыпанный миллионами звезд. Звезды, будто мириады стрел, направленных на землю, казались такими близкими, словно до них можно было дотянуться рукой и поймать одну, но в то же время такими далекими. Приближающееся дыхание зимы отразилось холодным порывом ветра, потревожившим низкую траву. Сейсар абсолютно была не готова к зиме ни морально, ни физически. Ей хотелось вернуть начало лета, когда она еще даже не знала, что на нее свалилась столь тяжкая ноша быть Довакином, когда не было всех этих нынешних проблем, когда… был дом и семья. У нее не было ни теплой одежды, ни резервного запаса пищи, который все равно негде было бы хранить. Цены скоро взлетят в мгновение ока в связи с проблемами с пищей каждую зиму. Весьма жестоким, однако действенным методом позывают продавцы экономить, чтобы хватило всем. Меродолия пропала, и явно надолго. Быть может, до рассвета. Что ж, ночевать на улице Сейсар не впервой – успела уже привыкнуть. Глаза сами закрывались, силуэты ярких звезд постепенно расплывались, делались неотчетливыми и неясными.

* * *

— Проснись и пой! Знакомый голос пробудил Сейсар еще задолго до рассвета. Поначалу не понимая, что происходит вокруг. Меродолия приближалась все быстрее и быстрее, силуэт ее становился все более отчетливым. Подскочив к едва разлепившей глаза Сейсар, она лучезарно улыбнулась. Она вообще когда-нибудь устает? — Итак, я узнала не так уж много, но достаточно, чтобы выдвигаться. У твоего Говарда надежные связи в Солитьюде, посему нам нужно срочно туда добраться, пока он не просек, что его ищут. Подымайся, нас ждет увлекательное приключение! — Стой-стой-стой… ты об этом узнала менее чем за одну ночь? — Да. А еще я раздобыла нам достаточное количество припасов, – за ее спиной болтался весьма набитый мешок с продуктами. Видимо, Сейсар никогда не перестанет дивиться гиперактивности и профессиональности этой женщины. — Стой, может, передохнем? — Кой смысл? Светает через час! – подскочив на ноги, она направилась к коням, не став даже выслушивать другие возможные предложения. Сейсар, в общем-то, ничего не оставалось, кроме как подняться и седлать коня. Меродолия к тому моменту уже резво ехала по дорожке, насвистывая какую-то мелодию. Она была либо слишком безумна, либо слишком адекватна для этого мира. Часть пути они вновь ехал в тишине. Боль отступила, а вот сон накатил с новой волной. Сейсар настолько клонило в сон, что она была готова уснуть и верхом на лошади – вряд ли Меродолия со своим диким энтузиазмом вовремя бы заметила, что спутница отстала. Она, кстати, по-прежнему ехала бодрячком даже в тишине. Солнце постепенно вставало, напоминая о том, что Сейсар не спит уже вторую ночь. Судя по всему, организм Мер привык к таким потрясением явно больше, чем организм Сейсар. Вайтран остался далеко позади, мерцая прощальными огнями Драконьего Предела за спиной. Несколько раз Сейс даже обернулась на когда-то родной, а ныне такой чуждый город. — Я не спасла их. Никого, – неожиданно даже для себя произнесла Сейсар, уставившись пустым взглядом куда-то в землю. Меродолия заинтересованно обернулась на речь собеседницы. — А должна была? — Я – часть семьи! – вопрос показался весьма глупым. — Я страдала хуйней три месяца, пока мою сестру насиловали ебаные бандиты! — Ты не знала, – либо Меродолия пыталась оправдать Сейсар перед лицом богов, либо и в самом деле пыталась поддержать и наладить контакт. — Ах да, я вижу пробел в хронологии. Чем же ты была столь занята все эти три месяца? Сейс замолкла, устремив взгляд в спину Меродолии. Говорить ей так сходу о своем назначении – глупо, Мер пока что не являлась надежным источником. Да и вряд ли она поверит – подумает, что Сейсар бредит на вторые сутки без сна. — Когда-нибудь я расскажу тебе. — Я раскрыла тебе душу, а ты даже не хочешь покаяться? – она, кажется, тихо хмыкнула. — Твое право. — Я до сих пор многого не знаю о тебе! — Так спроси. Сейсар надолго призадумалась – вопросов было и впрямь много, но не все из них можно спрашивать вот так прямо сходу – так учил этикет. Хотя кому не плевать сейчас уже на этикет? — Я испортила тебе контракт, Ольфина жива. Почему ты не убьешь меня вместо нее? — Когда-нибудь я расскажу тебе, – она вновь усмехнулась. Это начинало раздражать. — Ладно, я не настолько недоверчива. Может быть, когда-нибудь это сыграет со мной злую шутку. Что ж, убивать тебя мне и впрямь не нужно. Однако, за тобой, естественно, должок. Как-нибудь потом ты заполнишь этот пробел. Страшно было представить, на что способна фантазия Меродолии в плане возвращения долгов. Она-то и своих жертв, скорее всего, убивала каждый раз по-новому, придумывала все новые и новые изощренные методы. С какой-то стороны это даже звучит отвратительно. — Долго ли еще небеса будут карать меня за мою алчность и гордыню? — Всем нам когда-нибудь воздастся, – вопрос был скорее риторическим, но Мер ведь не могла просто взять и пропустить его мимо ушей. — Мой час расплаты еще не пришел, но я к нему готова. Мои грехи можно окупить лишь смертью. — Лучше бы я окупила их таковым образом, чем то, что происходит сейчас. Я осталась без ничего! — Увольте! Если бы ты умерла, кто же знает, что бы случилось с твоей семьей в таком исходе? Может, все было бы хуже, м? – она двинула коня, уезжая вперед, заканчивая на этом очередной диалог. Сейсар показалось, что она весьма права. На самом деле, разносторонность ее личность поражала и оставляла внутри Меродолии какую-то загадку, которую ты хотел бы разгадать, но не можешь. В одночасье они минули полосу горных хребтов и выехали на выжженные поля. Как же тоскливо понимать, что эти поля скоро усыплет снежным порошком, и долгая зима не минует даже теплые округи Белого Брега. Карт заледенеет, а когда вырвется из ледяных оков, выйдет из берегов, холодной водою заполняя ближайшие поля, которые превратятся в болото. Небольшое весеннее наводнение в этих местах каждый год – местные уж привыкли. Меродолия скомандовала долгожданный привал – они уселись в теньке и плотно пообедали. Мер, однако, запретила Сейсар есть слишком много в связи с болями, и всучила ей склянку целебного зелья – такое же, как и тогда, в больнице! Осушив ее до дна, спустя десяток минут Сейс почувствовала небывалую легкость в теле, и даже бодрость – ее-то и не хватало все это время, ведь даже езда на лошади давалась с трудом. Они поговорили немного о том, о сем – слишком незначительные разговоры, какое-то время они даже восхищенно описывали природу вокруг. Ночлег они сделали рано – пожалели, наконец-то, сил. Почти половина пути была пройдена, поэтому они обе смогли позволить себе расслабиться. Холодным вечером костер согревал их, и здесь не хватает для полноты пейзажа лишь песен на лютне. Воспоминания о том, кто последний пел на лютне в ее жизни, оставили после себя не самый приятный осадок. В голову вновь лезли мрачные мысли, которых сейчас совершенно не хотелось. Отвернувшись от костра, Сейсар укуталась в накидку, пытаясь хоть как-то заснуть – спать хотелось ужасно, но противные мысли по-прежнему лезли в голову. Сейсар боялась уснуть, боялась видеть сны, в которых, возможно, всплывут картины, которые видеть совершенно не хотелось бы. Меродолия, сидевшая напротив, ясно прочувствовала волнение, исходящее от напарницы, но ничего не сказала – молча уставилась куда-то вдаль, провожая взглядом заходящее солнце. Грудь сжало в тисках настолько больно, что наступающий сон мешал дышать. От наступающего кошмара хотелось проснуться, но сделать это никак не удавалось. Все смешалось – сожженный дилижанс, мертвая сестра, горящая в праведном огне башня и змеиные красные глаза, с лютой ненавистью сверлящие тебя сквозь сон. Они вернулись, а быть может, не уходили и вовсе. Мерзкая тварь, с которой все началось, была готова разинуть пасть – геенну огненную, но теперь не это уже было самым страшным. Голова раскалывалась от всего этого – сон раскалывался на части, словно стекло били голыми руками. На них оставалась кровь, да вот только не своя.

*      *      *

— Ты закричала во сне, или это голоса в моей голове? — Завали ебало, – прорычала Сейсар, накидывая на голову меховой плащ, словно бы пытаясь укрыться от наступающих лучей солнца. Да когда ж они, блять, погаснут?! На колкое выражение Мер лишь пожала плечами, вскочила, натянула сапоги и достала из сумки яблоко. Громкое чавканье сладким плодом заставило Сейсар проснуться окончательно – война войной, а завтрак, обед и ужин по расписанию. — Эх, а мне когда-то говорили, что завтрак должен быть всегда самым плотным приемом пищи, – уныло отвесила Меродолия, подкидывая в руке спелое красное яблочко. — К чему ты мне это говоришь? — Не знаю. Пытаюсь развить диалог. — У тебя плохо получается. — Ну да, с такой-то собеседницей… — Слушай, если ты так мною недовольна – седлай коня и разворачивай! – Сейс бросила полный злобы взгляд в сторону абсолютно спокойной Меродолии. — Тебя ж нельзя оставить ни на минуту, не умеешь ты неприятности обходить стороной. — Последний раз повторяю – я не ребенок. — Ладно-ладно, госпожа серьезность, я умолкаю. А слово-то она свое держит – и впрямь умолкла, позволив спокойно позавтракать. Сейсар даже первая взметнулась собираться, и вот, через десяток минут они уже продолжают свой путь. Погода сегодня мерзейшая – холодно, так еще и ветер. Небо затянуло облаками – видимо, обещается дождь. Они ехали, храня молчание, словно обе берегли слова для определенного случая. На удивление болтливая Сейсар первая решила начать диалог: — И долго ты будешь так молчать? — Ты сказала мне завалить ебало. — О боги! – звонкий удар соответствовал шлепку по лбу. — Я не имела в виду молчать все время! Неожиданный гнев повеселил Меродолию. Она еще и по нервам смеет плясать?! — Я могу спеть. — Ради того, во что ты веришь, не надо! — Но я хорошо пою. — Нет! — Тебе стоит послушать! — Я сказала нет! Шутки – это когда смешно обоим. В данный момент смешно лишь одной стороне. Видимо, ей здорово доставляет выводить из себя других. В кои-то веки Сейсар поехала впереди – видимо, это тоже было частью плана Меродолии. Слегка успокоившись и зарекшись не беситься больше по пустякам, Сейсар обернулась, чтобы проверить, отстает ли Мер. Как оказалось, нет – она ехала прямо позади. Ближе к вечеру твердая земля под ногами сменилась мшистыми болотами Морфала. Какая-то ностальгия нахлынула на Сейсар – теперь по этим болотам не так уж страшно ходить. Однако не стоит отрицать, что они по-прежнему таят в себе смертельную опасность за каждым углом. Здесь повсюду паучьи логова, а того хуже – мерзких корусов пристанища. Тварям нравится болотистая местность – здесь сыро, пищу поймать легче, особенно если она увязнет в вонючей забродившей воде. Даже Меродолия сбавила темп – было еще светло, солнце пока что не намеревалось садиться, но идти нужно аккуратно. В то же время выбираться отсюда стоит как можно быстрее. Где-то вдалеке злобно заухала сова, нерадушно приветствуя незваных гостей. — Ты была в этих окрестностях? — Конечно, – живо отозвалась Мер, преодолевая очередную корягу. — Должна признаться, я всегда обходила болота Морфала стороной. Гиблое место, а заплутать на раз-два. — Да, знакомо… – мрачно произнесла Сейсар. — У тебя же есть карта? Дай-ка сюда, я попробую проложить примерный маршрут. Странными и узловатыми путями повела Меродолия, но кроме как довериться ей ничего не оставалось. Несколько раз она останавливалась, вслушиваясь в болотные звуки – стрекотание кузнечиков и многочисленных сверчков, шипение в кустах, а потом вновь продолжала путь. Болота казались бесконечными. Сознание уже поплыло – Сейсар вновь начало клонить в сон, но она мгновенно проснулась, когда конь Меродолии с громким ржанием взмыл на дыбы. Тейен подхватила тревогу, пятясь назад. — Что за…? – Сейс недоуменно огляделась по сторонам – ничего в округе не было видно за налегающим туманом, но лошади все еще волновались. — Пугливые твари. Едем дальше. — Мер, постой. — Я не вижу ничего подозрительного. Пошел, Тристан, ну! – она сильно двинула стременем коня, но тот не реагировал, зашуганно озираясь. Верные конские глаза уверенно твердили о засаде. Меродолия в неверии обернулась на звон клинка, который обнажила Сейсар, готовясь к обороне, и застыла в изумлении – черная сталь привлекла алчный взор. Мерзкое хлюпанье и щелканье приближалось. Слишком поздно поняв это, Меродолия соскочила с коня и двинула его по крупу – жеребец умчался вперед. Сейс, поняв, что лучше последовать ее примеру, чем потерять лошадь, быстро соскочила. Тейен умчалась далеко вперед, шлепая копытами по неглубоким лужам. Крепкий хитиновый панцирь переливался холодным цветом в тусклых солнечных лучах, и в высокой траве наконец показались два черных глаза и истекающая ядовитой слюной пасть коруса. От одного только вида столь противной твари, а уж тем более от звуков, издаваемых их, тошнило. Подавляя рвотные позывы, Сейсар отскочила от плевка вязкой зеленоватой жидкостью. Тварь зашипела и заклацала жвалами, готовясь полакомиться человеческой плотью. Меродолия выскочила вперед, занося над насекомым изящно тонкий, но острейший клинок, на лезвии которого заиграли солнечные лучи, перебегая с одного его конца на другой. Хитрая, так еще и уворотливая тварь вовремя опомнилась, и клинок всадился глубоко в землю. Громко выругавшись, Меродолия вцепилась в него, вынимая из влажной почвы, мявшейся под ногами. Хитин коруса не так уж легко пробить – тварь надежно защищена на все случаи жизни. Глубоко в пасть она всадила скотине меч, а та завопила настолько противно, что вопль этот был невыносим для человеческих ушей. Насекомое мерзко задергалось, шевеля сотнями мелких ножек, и свернулась калачиком, обнажая уязвимое брюхо. Скривившись, Мер выронила меч и стремглав убежала к воде, обмывая в ней ладонь, полностью покрытую черной слизью. — Я… даже опомниться не успела… — Фу-у, господи, я только плащ постирала! – Меродолия не унималась, отмывая от перчатки густую кровь. — Хуже самих корусов может быть только любая из жидкостей их организма! — В этом я с тобой согласна… – измазанный черной скверной меч не поднималась рука взять. Ну уж нет, пусть теперь эту дрянь берет сама. Лошади были в полном порядке, и это радовало – хоть кто-то был в порядке. Запрыгнув на Тейен, Сейсар дождалась, когда вернется Меродолия, и только потом они продолжили путь. — Тьфу ты, ненавижу Морфал, – неожиданно грубо выплюнула Меродолия, небрежно смяв в руках карту. Она казалась даже несколько смешной. — Нам туда, мы близко. Ткнув куда-то неопределенно вперед пальцем, Меродолия поскакала в сторону Морфала – на этот раз на всех парах. Не желая отставать, Сейсар ринулась за ней. Спустя несколько минут они уже настигли Морфал, мертвецки тихий. Здесь никогда нет присущей остальным городам суеты, здесь всегда тихо и спокойно. Люди не разговаривают на дорогах, а если и разговаривают – то тихим шепотом. Кто-то, угрюмо размахивая тяпкой, вспахивал огород, кто-то уже шел домой после насыщенного дня. Квакали лягушки в болотцах, по которым плыли продолговатые лодки. Светя фонарем, лодочник причалил около своего дома, звеня ключами. — Как-то они рано. — Народ здесь суеверный и пугливый. На нас все косятся, ты не видишь? – и впрямь некоторые люди, проходя мимо двух всадников, настороженно оглядывались. — Им попалась не самая лучшая местность для проживания, что-то вечно терроризирует их с болот, а ярл ничего не делает. — Грустно всё это. Тяжело им сейчас, в годы войны. — Давай уж проедем этот зловонный городишко и забудем про него навсегда. Я чувствую запах золота, что приносит сюда Солитьюдский ветер! Сейсар все никак не могла поверить, что жизнь на всех парах несет ее в Солитьюд. Когда-то она прямо-таки мечтала побывать в нем. Очень жаль, что мечта исполняется конкретно при таких обстоятельствах. В прошлый раз она ведь толком не успела осмотреться – обязанность гнала по делам. А теперь, в поисках Говарда, она явно успеет рассмотреть имперский городок. Они устроили десятиминутный привал, быстро поев. Самое главное, Меродолия еще немного поколдовала целительных заклинаний, и перевязку уже можно было снимать – регулярное принятие целебных зелий и, - как же без нее, - магия лечения поспособствовали быстрому выздоровлению. Со снятием бинта Сей аж вздохнула полной грудью, но внутри все еще время от времени покалывало. Еще пара дней и пройдет – так пообещала Меродолия. После данных процедур они вновь продолжили путь, и уже через час послышался звон колокола у пристани. Полюбоваться морским закатом не получилось из-за туч – это даже огорчало, но туман над морем смотрелся не менее завораживающе. Сквозь белую пелену показывались огни факелов – постепенно темнело. Вдоль дороги расставлены фонарные столбы, освещающие путникам направление. Кони резво скакали по крутой дороге, и цоканье копыт услышали в округе – фермеры и моряки оборачивались на незнакомые прежде лица. Чем ближе становился величественный город, тем шире становилась улыбка Меродолии – видимо, ей и самой не терпелось распахнуть его огромные ворота и залюбоваться богатыми каменными постройками. Ближе к конюшням они обе соскочили с лошадей – Мер оплатила денники для коней на день. Дальше они отправились пешком – еще несколько метров и Солитьюд. Как же он неудобно располагался на склоне – подъем к нему был крутым. Пока заберешься – выдохнуться успеешь! Стражники с факелами, стоящие, словно мраморные солдаты у входа, оглянулись на Меродолию и Сейсар, но никаких подозрений они не вызывали. Ворота со скрипом распахнулись, и перед глазами предстала главная площадь. Десятки огоньков бегали туда-сюда, ярко светились сотни окон. Вдохнув в легкие побольше этого воздуха, Меродолия счастливо рассмеялась. — Солитьюд, родной! — Да, как жаль, что мы видимся при таких обстоятельствах… – Сейсар не отставала со своим пессимизмом. Старательно его игнорируя, Мер заскакала по широким улицам. Огни факелов отражались в мраморе и камне, высоченные постройки и башни казались великанами по сравнению со снующими туда-сюда людьми. Несмотря на это, город не казался пустым или узким – достаточно и людей, и пространства. Дух захватывало! На неприятные воспоминания сейчас наталкивала лишь плаха, на которой не так уж давно казнили Роггвира. Прямо на улицах играли барды свои резвые вечерние мелодии – им подбадривающе хлопали в ладоши, мужчины жадно выпивали с кружек горький эль, прося добавки. В этом городе вечная суета и музыка – Коллегия Бардов делает свое! Веселые пляски прямо посреди улицы, пьяные завывания под быструю музыку – в воздухе пахло алкоголем и праздником. Меродолия, схватив руку Сейсар и протискиваясь через густую толпу, ввалилась в таверну. Яркий свет ударил в глаза – а здесь-то было еще шумнее и веселее. Барды в разных частях огромного помещения пытались друг друга перекричать, цоканье кружек резво раздавалось в воздухе, люди присвистывали и улюлюкали. Даже Сейсар, такая угрюмая и унылая, подхватила дух празднества! — Ты ведь помнишь, что мы здесь не за этим? – развеяла все наслаждение Меродолия. — Нам нужно как можно больше разузнать о твоем обидчике. — Да-да, не нуди. Мер возбужденно тронулась к барной стойке, по-хозяйски разваливаясь на одном из стульев. Трактирщик, абсолютно привыкший к такому поведению посетителей, улыбнулся новому лицу, готовясь выслушать заказ. — Налейте мне кружку, а лучше две! — Мер! — А ты-то че? Тебе пить нежелательно, – она рассмеялась над Сейсар. Нет, неужели это настолько потешно?! Разозлившаяся Сейсар села на барный стул, но чуть поодаль – ей все же налили кружку эля. Сладострастная горечь ударила по корню языка – господи, как же давно она не вкушала алкоголя! Целое расслабление после всего произошедшего. Шум вокруг не бесил – что было удивительно, обычно шумные празднования Сейсар не любила, уж слишком громко и пьяно. Несколько человек подсели рядом, но на них-то было все равно. Сквозь весь гам Сейс могла расслышать, как Меродолия осторожно пыталась выудить из корчмаря хоть что-нибудь о местной знати. Надо делать это осторожнее, чтобы не вызвать подозрений и не спугнуть объект. Мужчина слева, разделявший их с Мер широкими плечами, громко рассмеялся над шуткой своего собеседника – от такого грозного смеха Сейсар едва не подпрыгнула, уж слишком громким и пугающим он был. Крепкого телосложения мужчина стукнул пивной кружкой по столу – хмель бил ему в голову. — А этой даме налейте еще! Да-да, все на мой счет, оплачу я, оплачу! – удивление Сейсар не осталось без внимания. Второй мужчина в длинной темной мантии в самый пол скомандовал трактирщику налить ей, а тот всецело подчинился. — Утопи свои горести в вине! У Сейсар не нашлось слов, когда пивная кружка перед ней наполнилась ароматным вином. С чего такая щедрость у здешних? А мужчина в тот момент выскочил из-за стойки и пересел к Сейс ближе – удивительно, но он даже не шатался, хотя алкоголем от него несло за милю. Грубая морда, от которой несло алкоголем, оказалась слишком близко – Сейсар даже пришлось отстраниться. — Да что ж ты шугаешься! Я ж не маньяк, в конце-то концов! Недавние события Сейсар прямо-таки и твердили о том, что людям никогда не стоит наверняка доверять. Отчего-то мужчина не унимался. — Эх-х… Неразговорчивые нынче гости, а ты их еще вином угощаешь. — Я слушаю. — О, надо же, оно разговаривает! – довольный своей шуткой, мужчина рассмеялся. Что-то не видно в этом ничего смешного. — Знайте же по имени своего винного спасителя, я – Сэм Гэвен! — Сейсар, очень приятно, – если сообщить ему свое имя, ничего же особо катастрофического не случится, не так ли? — От имени этого несет воинственностью, моя прекрасная знакомая! – он так открыто заигрывал, что это, наверное, даже на в зюзю пьяную голову не воспримется. — Я заметил, ты неплохо налегаешь на выпивку. Может, посоревнуемся? — Ох, нет, знаешь, я таким не страдаю. — Да ладно тебе! – избавиться от Сэма просто так не получится. — Это ж весело! А призом деньги и кое-что еще… есть у меня один посох, но маг из меня такой себе, я им не пользуюсь. — Я тоже. — О, моя немногословная знакомая, ежели он тебе не нужен будет – продай, дай бог только повеселиться! — Черт с тобой, демон! – рыкнула Сей. Интересно, насколько против будет Меродолия? Ай, ладно, ее никто не спрашивал. Отчего-то даже внезапно захотелось посоревноваться с этим типом – дух азарта проснулся? — Вот это я уже понимаю! – Гэвен вскочил, возрадовавшись. — Джентльмены, не освободите ли нам стол? – мужчины недоуменно покосились исподлобья на потревожившего их Гэвена, но спустя несколько мгновений радушно освободили Сэму стол, радостно пожав ему руку. Странный он все-таки. — Должен предупредить, нас будет трое. Ну что ж, втроем веселее ведь? Что-то это всё ужасно напоминает. Темный широкоплечий эльф, вывалившийся из-за барной стойки – да-да, именно тот, что грозно заржал прямо под ухом, - уселся за опустевший столик, даже не глядя на новую «соперницу». Видимо, он уже был навеселе. Сэм здесь всех спаивает? Именно в этот момент Сейс поймала на себе сначала недоуменный, а затем и даже гневный взгляд Меродолии. С ухмылкой она отвесила ей воздушный поцелуй, в котором таился посыл к хуям. От такой дерзости недоумевал даже адресат – Меродолия. Втроем они уселись за стол, оглядев друг друга взглядами, полными азарта. К ним моментально подскочила светленькая официантка. — Думаю, не стоит объяснять правила? — Обойдемся без твоих наставлений, Сэм, – грубый голос раздался напротив. М-да уж, остроухий был настроен более, чем серьезно. Оставалось надеяться, что он за деньги и неизвестный посох не прибьет – его воинственный вид внушал всякое. — Ладно-ладно. Начнем с мелкого, а затем повысим градус. Сначала им налили в чашки светлого пива – оно хорошо зашла всем троим. Но затем язык прочувствовал целую артиллерию самых разнообразных вкусов выпивки – она безжалостно атаковала рецепторы, и через пару-тройку заходов горло уже невыносимо обжигало. Сейсар закашлялась, а Сэм не упустил шанса позлорадствовать. — Ты уже всё? — Захлопнись. Сэм Гэвен был собой более, чем доволен. С вина они перешли на мед, с меда – на эль, а дальше уж на всякую экзотику. Сэм, давший священную мужскую клятву оплатить все это, действительно сможет выплатить счет? Он пил медленно, в отличие от Сейсар и данмера, которые буквально вливали в себя все подаваемое, пытаясь не прочувствовать вкуса алкоголя. Сэм, кстати, через некоторое время сдался первый – что было весьма удивительно, ведь градус в голову первым делом должен был ударить другим двум соперникам, а не ему. Но к тому моменту никто уже не задумывался, почему он так быстро сдулся – им же легче. — Что ж, господа, душа меру знает… Кажется, я все, но вы продолжайте, ставка актуальна! Им доливали алкоголя все больше и больше, а Сэму-то ой как интересно было наблюдать за происходящим – два противника, окрыленные азартом и жаждой победы, сверлили друг друга абсолютно стеклянными взглядами и затуманенными взглядами. Они смотрели куда-то сквозь друг-друга – грубо отесанные черты лица темного эльфа и глубокие алые глаза расплывались, смешиваясь во что-то непонятное. Плыло абсолютно все. Звуки смешались в один скрип в голове, алкоголь, обжигающий горло, уже как-то сам заливался внутрь. Язык заплетался, вместо слов удавалось произнести лишь неясное бурчание. Еще через пару стаканов она уже не понимала ничего – Сэм, кажется, довольно присвистнул, довольный тем, что оба уже на пределе, а сдаваться все никак не собираются. Судя по новому вкусу, он приказал подать чего покрепче, и вот тогда унесло окончательно и беспросветно. Закудахтали в голове утки и закрякали курицы, застрекотали лягушки и заквакали кузнечики. Или это было наяву? Где Меродолия? Сейсар не могла найти ее. Глухие стуки кружек раздавались, слышные даже сквозь туман в голове. От следующего малейшего звука голова раскалывалась настолько, что хотелось прямо сейчас взять и перевернуть этот дурацкий стол! Ох, как бы он прекрасно полетел, а того лучше – рассыпался в щепки о голову либо Сэма, либо безымянного остроухого напротив! Уберите свои мерзкие руки, мы не закончили! В глазах потемнело настолько, что если и были видны когда-то тусклые силуэты, то сейчас не было видно ничего, никаких светлых проблесков. Кромешная тьма окутала все вокруг своей толстой пеленой. Зажгите свет, черти! Резкая головная боль не смогла пробудить разум от спячки – видимо, он погряз в спирте надолго. Веселая карусель продолжала свой распрекрасный ход, всякие абсолютно дебильные мыслишки лезли в голову – хотелось нести тот еще бред, и, возможно, Сейсар его и несла. Тело абсолютно не чувствовалось, словно его и не было, зато голова раскалывалась напополам. Провалившись в какое-то потустороннее измерение тьмы, Сейс сквозь помутнение рассудка попыталась в последний раз понять, где она, что она и что происходит. К сожалению, не вышло – именно поэтому она всецело отдала свой разум и свою душу на растерзание алкогольным чертям. Мракобесие в башке продолжалось, даже когда на нее, кажется, вылили целую бадью ледяной воды. Утречко обещало быть дюже весёлым.