Проделки судьбы

      Дорога до Высокого Хротгара оказалась бесконечным переплетением мыслей в их различных узорах, путешествием из одной мерзлоты в другую с практически полным отсутствием еды. Кошелёк постепенно наполняла тяжёлая пустота вместо золотых монет. Ехала она до Айварстеда неспешно, не стремглав, как в Рощу Кин. Проезжая мимо ошарашенных зрителей маленького поселка, Сейсар пыталась не обращать внимания на их восторженные, а иногда и полные недопонимания взгляды. Сейс не могла точно сказать, придают ли ей эти взоры уверенности или нет — на неё буквально взвалили чужие надежды. Бесконечные привалы, ночлеги, дороги — всё это было похоже на одно большое паломничество, не имеющее конечной цели, и даже приближающийся спустя пару недель силуэт великана-Хротгара не порадовал Сейсар. Наверняка Дельфина там уже с ума сходила, но её и это мало волновало: она совершила марш-бросок аж до Морфала ради ничего, так что Дельфина подождёт. Ступеньки проскальзывали под ногами одна за другой, тело, постепенно привыкшее к дорогам, уже не ныло, хотя ранее ещё недавно могло просто развалиться на части: значит, тренировки не прошли даром.       Проезжая вдоль берегов ныне спокойной Белой реки, Сейсар внезапно осознала всю ею красоту. Вот она — кормилица Скайрима, что пряла свои нехитрые сплетения водных потоков и заботливо ласкала нежными руками своих молодых дочек — реки Йоргрим и Чёрную, таявшая в смертельно холодных объятиях вечно мрачного Моря Призраков. Сейс пришлось распрощаться с чудным журчанием реки, разбивающейся о торчащие из-под воды камни, напоминающие острия пик. Путешественница резко свернула от неё к Айварстеду, повернувшись к Белой реке спиной. Та грустно забулькала: вновь пришлось ей томиться в одиночестве среди грубых, неотёсанных скал-великанов, сурово несущих свой дозор над ней.       И вот, несколько дней и ночей спустя Сейсар стояла на пороге очередной неизвестности. На этот раз она была к ней готова. Светила разгоняли тени вечно молчаливого каменного храма. Буря Клинков перемещалась по тесным коридорам, с трудом умудряясь не заблудиться. Плитка под ногами давно потрескалась и посерела, с потолка свисали серебряные нитки паутины. Сквозь окна пробивался свет, но толстые стёкла не позволяли разглядеть происходившее снаружи — полная изоляция. Вскоре в нос ударил не только запах пыли и старины, но и приятный аромат лаванды, напоминавший о теплых полях, оставшихся где-то далеко внизу. Из зала понесло запахами пряностей и различных кушаний. Запихнув по-быстрому плюшку в рот, Сейс взлетела по ступенькам вверх, обнаружив несколько каменных постелей со шкурами, служившими и одеялом, и простынёй — суровые условия для сна, но Седобородым большего и не нужно было. Тусклый свет ближнего подсвечника осветил старое, изувеченное морщинами, словно боевыми шрамами, лицо. Мастер Борри просто сидел и размышлял. Арнгейр обнаружился почти в самом конце залы, где жглась лаванда, разгоняя молчаливую тоску. Нет, все же Сейсар бы не выдержала такую однотонную жизнь в монастыре, в молчании и медитациях.       — Значит, тебе удалось добыть рог, — задумчиво произнес мастер, даже не взглянув на Сейс. — Все испытания пройдены. Довакин, я поражён твоему стремлению к знаниям. Пора нам во всеуслышание признать тебя Довакином.       Остальные мастера-Седобородые вынырнули разом из теней, уныло потянулись чёрно-белым следом за Арнгейром. Они остановились в начальном зале и встали в первоначальном положении. Сейсар озиралась по сторонам и волновалась.       — Теперь ты можешь изучить последнее слово Безжалостной силы «Да», что значит «Толкать».       Удивительно звонким для старца голосом Вульфгар крикнул данное слово, и вновь на земле возникли драконьи письмена. Сейсар тщательно их рассмотрела и запомнила, пока мастер передал ей нужное количество энергии. К таким процедурам она постепенно привыкала.       — Используй же его мудро, Довакин. Итак, твоё обучение пройдено, и мы будем Говорить с тобой.       «А до этого что, не говорили?», — Сейсар озадаченно посмотрела на Седобородых.       — Встань же в круг, но приготовься: немногие могут выстоять против Голоса Седобородых, но ты сможешь.       Сейсар уверенно прошагала в центр круга, но как только она в него встала, Земля ушла из-под ног. В голове всё перевернулось кверху дном, и она едва не потеряла равновесие: комната завращалась перед глазами, а в ушах бешено зазвенело, и сквозь этот звон можно было расслышать собственный пульс; едва-едва через это пробивались слова на драконьем языке, что насылали на Сейсар Седобородые. Это было сродни падению под воду — она тонула, задыхалась и не могла всплыть, а сквозь непроглядную толщу кое-как можно было услышать звуки, доносившиеся с суши. Сквозь пёструю рябь перед глазами практически невозможно стало что-то разглядеть, но Сейс, чему сама удивлялась, держалась на ногах — её шатало из стороны в сторону, но Драконорожденная не падала, иногда выставляя руки в разные стороны, чтобы удержаться, точно её несло вниз по извилистому склону.       — Лингра кросис саран Струнду’уль, вот нид балан клов пран нау! — синхронно кричали голоса, соединяясь в один, что сейчас испытывал новоиспечённого Довакина на прочность. Все прекратилось ровно на мгновение, а затем помещение и размытые силуэты Седобородых вновь быстро забегали перед глазами, словно в калейдоскопе. Сейсар уже успела нащупать руками холодный пол, но не поняла, в какой конкретно промежуток времени это произошло. Среди слов слышались знакомые и даже понятные, но собрать из отрезков единую картину не удавалось: Сей была сосредоточена на том, как бы не упасть и не покатиться, зажав уши руками. —  Наль ту’уму, му офан ний ну, Довакин, наль сулейк до Кан, наль сулейк до Шор, арк наль сулейк до Атморасевут. Мейз ну Исмир, Довасебром. Даман дар рок.       К сожалению, Сейсар всё-таки упала, упёрлась затем руками в пол, но и те предательски дрогнули и не выдержали вес тела. Щека встретилась с холодной плиткой, а по лбу стекал пот. Сейс дышала так глубоко и тяжело, словно пробежала не один десяток километров без остановок, а голова раскалывалась, как если бы по ней пару раз ударил огромный головорез боевым молотом. Кажется, в голове ещё слышались голоса Седобородых, а вернее — их единый Голос. Наконец, немного успокоившись, Сейсар плавно встала, чувствуя лёгкое головокружение. Она засмущалась собственного падения, но была удивлена обнаружить, что мастера смотрели на неё с удовлетворением.       — Вся сила Голоса обрушилась на тебя, но не сгубила. Высокий Хротгар открыт для тебя, Довакин.       Он говорил это так спокойно, словно ничего вовсе и не случилось особенного. Для Сейсар же это стало самым настоящим испытанием, которое пройти оказалось не так уж и легко.       — Что это было? — ошарашенно спросила Драконорожденная, вытирая пот со лба и вековую пыль с щеки.       — Традиционное приветствие Драконорожденному, принятому под наше покровительство, — по-прежнему невозмутимо ответил Арнгейр. — Теми же словами мы приветствовали юного Талоса, когда он пришёл на Высокий Хротгар. Впоследствии он стал императором Тайбером Септимом.       — Простите, а что вы сказали мне? — поспешно спросила Сейсар, и сразу почувствовала долю смущения.       — Ах… да-да, иногда я забываю, что ты не в совершенстве владеешь драконьим языком. Вот грубый перевод: «Долгие лета тосковала Корона бурь по челу, достойному носить её. Своим дыханием мы ныне даём её тебе, исполняя веление Кин, веление Шора и веление предков с Атморы. Ныне ты — Исмир, Дракон Севера, внимай нам». Есть ли у тебя еще вопросы, Довакин?       «М-да, до Исмира, а тем более Дракона Севера еще далеко. Как от Маркарта до Рифтена, можно сказать», — неловко почесала в затылке Сейсар, ощущая себя несколько недостойной подобного титула. На языке вертелось множество вопросов, но она и не знала, как их задать. Остальные Седобородые стали расходиться — должно быть, опять сядут медитировать. «Удивительно, как этим стариканам не надоедало вечное молчание. И неужели им тут не одиноко?»       — Вас тут всего четверо?       — Пятеро. Но наш вождь Партурнакс живет на вершине Глотки Мира в уединении. Полагаю, у тебя возникло желание повидаться с ним? — частично она догадывалась, что не может быть их здесь только четверо, поэтому ей и впрямь было любопытно. — К сожалению, Довакин, но слишком быстрое развитие твоего дара тоже может нести угрозу. Ты поймёшь, когда Голос твой будет готов к встрече с нашим предводителем.       Сейсар даже опечалилась слегка: ну, значит, всему своё время. Она порой даже думала, что Арнгейр и есть их предводитель — уж больно он разговорчивый по сравнению с ними.       — Тогда, я думаю, мне пора идти?       — Постой, Довакин, — мастер шагнул чуть вперёд. — Продолжай постигать Путь Голоса и вносить ясность в свой путь. Я могу оказать помощь тебе в этом, указав место, где кроется источник силы, с помощью которого ты можешь изучить слово. Пока что мне известно лишь несколько, дай мне карту, — Сей покорно протянула Арнгейру карту. Седобородый оставил ногтем метки в паре мест. — Иди же с миром, и да хранит тебя небо!       Сейсар почтенно склонила голову. Пока что Седобородые — немногие из тех, кто хорошо к ней относится с тех пор, как Сейс потеряла семью. Возможно, теперь эта кучка стариканов стала её второй семьёй в каком-то роде. По лицу, словно хворостиной, ударил горный мороз, заставляя проснуться лучше холодной воды. Она вдохнула в лёгкие побольше этого горного воздуха: порыв ветра принёс с собой и много других запахов. От многократных подъемов и спусков с Высокого Хротгара ноги уже практически привыкли к подобной нагрузке, да и Сейсар равномерно распределяла нагрузку: то и дело присаживалась где-нибудь напротив таблички, почувствовав тяжесть в ногах, и размышляла, отдыхая. Проведя огромное количество времени здесь, Сейс стала понимать, что один из столпов успеха — спокойствие и уравновешенность. Когда она стала пытаться познать этот столп, на душе стало даже как-то спокойнее.       Увядающая в душе весна всеми силами старалась не пропускать в сердце настигающую осень. Сейсар в полной мере успевала ощутить это, вдыхая дневную преддождевую прохладу. Возможно, зима в этот раз будет долгой. Небо нахмурилось, словно раздумывая о своей тяжёлую господскую думу; жалея участь мира, оно начало плакать, и на каменных дорожках виднелись первые холодные капли небесных слёз Кинарет. Слёзы эти давали земле передышку, драгоценную возможность вдохнуть сладкий аромат после дождя, погрузиться в блаженную негу — настолько бесценным казался запах чистого воздуха, когда вся дорожная пыль осела на землю и замерла. Вот только Сейсар сейчас было не до передышки. На распутье дорог она остановила коня, задумчивым взглядом вглядываясь в нацарапанные на старых указателях названия городов. Сейс разрывало на две ровные половины — долг и месть. Перед ней предстал настолько сложный выбор, что она даже и представить не могла. И в последний момент, когда, казалось бы, Сейсар поддалась соблазну указателя «Солитьюд» и ступила на каменную тропу войны, руки сами дёрнули повод в противоположном направлении, а Тейен быстрым аллюром понесла наездника в сторону Ривервуда. Лишь погодя Сейсар задумалась: «Зачем?». Что заставило её сделать именно такой выбор, если чаша весов постоянно склонялась в сторону быстрой мести за родню? Ничего бы не случилось с миром за эту недельку, но что-то всё же внутри екнуло, заставляя Драконорожденную развернуться и мчаться по направлению к своему долгу, сломя голову. Она явно не осталась довольна своим выбором, её терзали различного рода сомнения, мельтешили перед глазами множеством назойливых чёрных точек, но сожалеть о содеянном было уже все равно слишком поздно — она уже огибала опасные башни Валтейм, пока что мирно спящие. Белая река в ложбине утесов была прямой дорогой к Вайтрану, если вдруг совсем непутёвый скиталец сбился с дороги, выложенной прямо перед носом. Именно она сейчас приветливо журчала и купалась в солнечных бликах, напоминая скорее не главную кормилицу Скайрима, а обычную небольшую речушку, питающую только близкие бережки. Холмы смыкались стальной цепью вокруг, постепенно разравнивались, превращались в привайтранские равнины, а равнины — в бесконечные посевы и пастбища. Селения уже собирали урожай. Сейсар поняла, что проголодалась. Прежде, чем уйти, она взяла немного припасов у Седобородых с их позволения, так как на пару септимов, преданно лежавших у Сейс в кармане, хлеба не купить даже у больно щедрого продавца. Съехав с дороги, она перекусила пирогом, пока кобыла щипала местами невыжженную солнцем траву. Ей сейчас, наверное, тоже тяжело, ведь ранее Сейсар ездила на ней только в редкую охоту да в ближайшие города и сёла, вроде Фолкрита и Ривервуда. Но для её породы преодолевать большие расстояния — обычное дело.       Десятиминутный привал послужил хорошей передышкой, но путь всё же стоило продолжать, так как в то время, пока Сейс проезжала Вайтран, солнце практически село, окрашивая небо в оранжевый, а облака — в ярко-розовый. Деревянные стены в этом свете казались такими старыми и обветшалыми, что за судьбу города было страшно — его скорее разрушат эти самые стены, чем драконы или прочая напасть. Поля опустели, а в окнах загородных домов позажигались свечи. Наверняка в Вайтране сейчас было суетно — люди обычно очень любят прогуляться по вечерам. Она представляла, как играет где-то на улицах города бард, и музыка его перекрикивает даже бесконечные проповеди Хеймскра, не говоря уж об уличном шуме; торговцы всячески завлекают покупателей к своим прилавкам, пока конкуренты завистливо смотрят в их стороны. Не оборачиваясь, Сейсар свернула на узкую тропу, где пришпорила лошадь. До Ривервуда уже было рукой подать, не помешало бы и поспешить.        Под копытами стучала твёрдая каменная кладка. Тёмные силуэты с факелами разгоняли настигающую повсюду их тьму. Если бы эти только факелы могли разогнать разъедающий души мрак! Стражники никак не отреагировали на приезжую — либо уже привыкли, либо им действительно было все равно. Ловко спрыгнув с Тейен на ватные ноги, едва выдержавшие неожиданный вес тела, Сейс отдышалась, прислонившись к шаткому забору подле таверны и возвела глаза к небу. Сейчас её глаза напоминали скорее две серые печальные капли, отражением в которых служило даже не ночное небо, а вселенская мысль о чём-то таинственном, словно все думы мира собрались в одном клочке души.       Сейсар взлетела по ступенькам, приотворила скрипучую дверь, и яркие огни трактира встретили её приветливым и весёлым теплом. Таверна была битком, все пьяницы с округи стекались сюда каждый вечер. Корчмарь Сейсар и вовсе мимо глаз пропустил, считая за стойкой, от которой несло наваристым элем, недельную выручку, звонкие монеты переливались дурманящим золотом. Сейсар надеялась, что с нового дела с Дельфиной удастся получить немного выручки и себе. Она что-то говорила про Талморское посольство — неужели задумала незаконное проникновение? Это было бы сумасшедшей идеей. Объявления о награде за их головы будут развешены на каждом втором дереве, заборе или указателе, а награда с каждым днём будет увеличиваться. Это же Талмор — они пойдут на всё, что угодно, ради сохранения своих принципов и секретов.       Зайдя в нужную комнату, Сейсар там никого не обнаружила. Дверь в шкаф была приоткрыта. Отодвинув пару вешалок с одеждой, свидетельствовавших о прибытии в комнату нового временного жителя, Сей сдвинула и фальшпанель, за которой в тесной комнатушке с громоздким столом сидела, задумавшись, Дельфина. В какую-то точку на карте был вонзён нож. Задвинув за собой дверцу, Сейсар порхнула к центру комнаты. Дельфина, не ожидая гостей, вскочила с места.       — Боги, как я рада тебя видеть! — восхищенная воительница обогнула стол и едва не бросилась на пришедшую с объятиями, но сумела воздержаться. — Почему так долго?       — Были причины… — Сейсар отмахнулась от нежеланной темы. Совершенно не хотелось рассказывать Дельфине о незапланированном для неё визите на Высокий Хротгар, а тем более про сложный выбор между ней и Солитьюдом. Сейсар интересовало: а что бы было, избери она другой вариант развития событий? Осталась бы Дельфина ждать её, или нашла бы иного добровольца? Ей не хотелось лезть в политику. — Давай лучше сразу ближе к делу.       — Хорошо, просто в какой-то момент я даже заволновалась. А сейчас я, вот… — она поморщилась, словно ей в нос ударил неприятный запах. — Планировала запасной план без твоего участия.       — О, запасной план без меня? Значит, ещё не поздно отказаться от всей этой затеи? Давай, до свидания!       — Нет-нет, стой! — властно остановила её Дельфина. — Начал дело — доделывай до конца. Надеюсь, ты помнишь, что я задумывала проникнуть в Талморское посольство? Так вот. У меня появился план.       На этом все надежды и мечты Сейсар рухнули окончательно и бесповоротно: все опасения подтвердились.       — Просто скажи мне, что это что-то не слишком безумное?       — Ну, как тебе сказать, — абсолютно спокойным, ровным голосом произнесла Дельфина. Можно было бы даже подумать, что несколько равнодушным. — Это, конечно, не с драконами драться, но по сравнению с ними это то ещё безумство.       Последняя наполовину расплавленная свеча надежды была погашена руками Дельфины.       — Я придумала, как провести тебя в Талморское посольство! — продолжила Дельфина с нескрываемым восторгом.       — Меня? Я так понимаю, ты не пойдёшь?       — К сожалению, я не могу. Они могут узнать меня. А вот тебя они пока что не знают… — с коварством отметила Дельфина, и в глазах её заплясали озорные огоньки. — Талморская посланница Эленвен часто устраивает в посольстве приёмы, и на них слетаются богатые и влиятельные люди с самых различных точек Скайрима, тем самым демонстрируя эльфам свою лояльность. Я могу провести тебя на такой приём, который организовывают довольно скоро. Если поспешим, успеем как раз к открытию. Но твоей задачей там будет не чаи да вина распивать, а разыскать тайные документы Эленвен. Для этого у меня есть свой человек в посольстве. Его зовут Малборн. Лесной эльф. Я вижу негодование на твоём лице, не волнуйся — у него много причин ненавидеть Талмор, и ему можно доверять. Я пока попробую добыть тебе приглашение на приём у Эленвен, а вы с ним встретитесь в Солитьюде в «Смеющейся крысе». Знаешь это место?       Сейсар вздрогнула от последних её слов. Солитьюд — неужели двух зайцев одним махом? Она уже хотела обрадоваться, но внезапно нащупала подводные камни — а если все обернётся внезапным побегом, и в Солитьюде придётся не появляться еще как минимум месяц-другой? Голова разрывалась. Глядя на озадаченное лицо Сейсар, Дельфина сама даже впала в ступор. Она, видно, ожидала быстрого и беспрекословного подчинения.       — Сейсар?       — Да-да, все замечательно, — не сразу ответила она. — Просто прекрасно.       — Что ж… — Дельфина явно её словам не поверила. — Меня найдешь у конюшен Солитьюда. Тогда, может, у тебя есть вопросы?       Таких вопросов на языке вертелся миллион: «Как долго ехать?», «А если что пойдет не так?», «А если я не справлюсь?», но на уме осталось совершенно другое — мысли о собственной «цели» в Солитьюде. Талморское посольство теперь стояло для неё на втором месте.       — Хорошо. Кто такой этот Малборн?       — Не бойся его. Он не такой рисковый, как ты, но ненавидит Талмор не меньше моего, — Сейсар с этим «как ты» была категорически не согласна — если б не Дельфина, ей бы и в голову не пришло устраивать незаконное проникновение в посольство Талмора! — Он просто лесной эльф. Талмор убил его семью в Валенвуде во время одной из «чисток», о которых они никогда не распространяются. К счастью, они не знают, кто он на самом деле, иначе бы он уже давным-давно висел в петле, а не разносил напитки на приемы у посланницы.       — Ладно, увидимся в Солитьюде, — Сей почему-то показалось достаточно этих разговоров про чужие убитые семьи и Доминион. Первое до сих пор было слишком болезненным, несмотря на прошедшее с тех пор время. — Ох, нет, постой. Дельфина, я не хочу показаться вымогателем… но мне срочно нужны припасы в дорогу. И деньги на эту самую дорогу. Хотя бы несколько септимов.       Сейсар почувствовала себя отвратно. Просить у кого-то еды и денег — ещё чего не хватало! Докатиться до попрошайничества. Однако сама Дельфина на её просьбу откликнулась весьма сердобольно:       — Ох, конечно, ты что! Я даже забыла об этом, — порывшись в ближайшем сундуке, она наскребла из него весомое количество монет и завязала в аккуратную сумочку, которая тут же оказался в руках Сейс. Увесистый кошель пробудил тепло в сердце. Сейсар раньше не ценила деньги, разбрасываясь ими во все стороны, теперь приходилось считать каждую копейку. Далее Дельфина взметнулась по лестнице, не оставляя Сейс никакого иного выбора, кроме как проследовать за ней. Поспевать за ней иногда было сложно. Радостная Дельфина запихивала какие-то свёртки в походный рюкзак Сейсар. Вся эта пища явно была выпрошена у трактирщика, который сидел с кислой миной. Видимо, Дельфина и впрямь была способна на всё что угодно ради выполнения поставленной цели. — Что ж, надеюсь, тебе этого хватит. Может, переночуешь?       — Да, было бы неплохо, — она уже потянулась оплатить комнатушку, но собеседница её остановила, хитро прищурившись. Сейс почувствовала себя ходячим разорением для этого места, и выбрала одну из комнат, в которой располагались лишь шкаф, кровать, сундук, стол да стул — в общем, ничего роскошного за десять септимов. Забесплатно, если быть точнее — заслугами Дельфины. Хотелось избавиться от изношенных вещей и хорошенько отмыться от всей грязи, но замены им никакой не было, а вот ванные проблемы всё же были исправимы. Но всё завтра. Едва прислонившись щекой к холодной подушке, Сейсар провалилась в сон.

*      *      *

      А проснувшись, не обнаружила вокруг ни звука. Ни следа от вчерашней звонко переливавшейся лютне и тихой, скромной песни местного барда. В зале засвистела флейта, что было совсем некстати: голова раскалывалась. Нормальное самочувствие и восприятие происходящего не сразу вернулись к Сейсар. Она нехотя встала с кровати и потянулась. Приготовившись к выходу, Сейс вылетела из комнаты с рюкзаком на плечах, но никого вокруг не обнаружила, кроме тоскливо игравшего для самого себя барда. Следы вчерашней попойки были видны практически везде, а убирать их никто не спешил — где-то валялись кружки с целым образовавшимся вокруг них медовым озерцом, разбитые бутылки и остатки пищи разбросаны под столами. Обычное утреннее зрелище в тавернах, которое ей обычно не доводилось наблюдать — по таким местам ей не положено было ходить. Сей подхватила с собой нетронутую бутылку эля, а бард даже не посмотрел в её сторону — с закрытыми глазами он полностью погрузился в охватившую его мелодию собственного сочинения. Кто знал, о чем была эта тоскливая мелодия? Одному ему было известно. Вылетев на улицу, в глаза ударил яркий солнечный свет, и Сейс с непривычки прищурилась, морща нос. На улицах стояла абсолютная пустота, да и солнце, светившее ярко, стояло довольно невысоко. Значит, Скайрим просто ещё не проснулся. И пускай спит — дороги спокойнее. Осторожно, словно бы боясь разбудить его, Сейс нашла свою лошадь, бережно похлопав её, сытую и отдохнувшую, по шее.       — Ну что, подружка, вновь в дорогу? — Тейен лишь мотнула хвостом. Одним прыжком запрыгнув в село, Сей тронулась с места, вновь сворачивая на Вайтран. А от него уже можно будет и повернуть на дальний Солитьюд. Сложно было даже посудить, что хуже — дракон или гнев Талмора. Первый-то просто сожрал или испепелил бы, а вот со вторым в самом ужасном случае предстояло пройти все известные способы пыток и претерпеть новые. Сейсар поёжилась, и от волнения повод скользил в её руках.       Незаметно для себя Сейсар преодолела Вайтран, а вместе с ним и все людные места. Там, под утёсом, она смогла искупаться в холодной воде, смыв с себя всю дорожную грязь, вялость и подарив мышцам какое-никакое расслабление, пусть и временное. Вода унесла с собой и некоторые волнения. Во время получасового привала она крепко позавтракала, ощутив прилив сил во всем теле — теперь-то энергии должно было хватить на весь день. Верховая езда утомляла не меньше пешего хода — от неё болели бёдра, что даже сидеть было потом тяжело. Мелькали перед глазами бесконечные указатели, крутые и плавные повороты, каменная дорожка то и дело уводила куда-то в глушь хитрыми путями. Стрекотали в длинной траве кузнечики, где-то поодаль фыркала лисица, выискивавшая зайцев на обед. Сейсар теперь можно не экономить еду — рюкзак заметно отяжелел от её веса. Лошадь скакала медленным, неспешным аллюром, а Сейс, пользуясь этим, мирно попивала вино. Дорога была спокойной — ни одного недоброжелательного лица или голодного медведя. Именно поэтому Сейсар удивилась, услышав где-то рядом лошадиное ржание, звон металла и человеческие возгласы. Неспешно развернув лошадь на источник звука, Драконорожденная, одолеваемая неожиданным любопытством, почему-то решила найти источник шума.       Взору представилось около двух десятков палат — может, чуть меньше, полевая конюшня и суета людей в доспехах. Кто-то отдавал приказы, кто-то их исполнял, а кто-то готовил обед, лекарь носился в фартуке с лекарствами для больных. Красные знамёна легиона величественно возвышались над одной из палаток. Буря Клинков повела бровью — хорошее место для лагеря, надёжно скрытое холмами и бережно укрытое еловыми пушистыми ветвями, которые уберегали от ветров.       Треск тетивы заставил её опомниться.       — Кто таков, чужак? — спросил неизвестно откуда взявшийся имперский дозорный на холме. Сейсар опустила повод и приподняла руки вверх, желая показать дружелюбность намерений.       — Я не шпион, я еду мимо! Прошу прощения!       Дозорный не сразу поверил Сейсар, ещё несколько мгновений удерживая нацеленную на неё стрелу, но вскоре опустил лук.       — Куда и с какими намерениями?       — Я еду в Солитьюд. Боже, я что, правда похожа на шпионку Братьев Бури?       — Прошу прощения. В наше-то время никому нельзя доверять, да и это долг мой — за дорогой следить. Но если Вы хотите быстрее добраться до города, ехать по этой дороге — не самая лучшая идея. Лучше срежьте вон там! — он махнул рукой куда-то в северную сторону. — Когда дорога будет окольцовываться, езжайте прямо, но тот путь чуть более опасен!       — Спасибо вам! — Сейсар развернула Тейен в сторону от лагеря, пока ещё чего не случилось. — И удачи!       Воин махнул на прощание, отправившись патрулировать другую сторону, когда убедился, что посторонний человек отъехал достаточно далеко. Сей была рада такой информации, и надеялась, что матёрый воитель не решил её обмануть — какая бы ему была с того выгода? Теперь у неё была возможность немного сократить себе путь.       Дорога и вправду начала вырисовывать непонятные каменные узлы и кольца, поэтому, вместо того, чтобы блуждать по ним, Сейсар последовала совету и поехала просто прямо, перескакивая через поваленные и иссохшие брёвна, копыта топтали под собой рыхлую, мягкую землю сквозь высокую зелёную траву. Лес вскоре и вовсе пропал из зоны зрения, как и дорога, оставшаяся где-то там. Сейс подивилась неожиданной смене пейзажа — с зелёного леса на жухлые поля, и ещё раз усомнилась в правильности своего решения, но выбирать уже не приходилось. Оставалось лишь пересечь поля, конца края которым не было видно на десятки миль. Пожелтевшая трава сминалась под резвыми копытами, стук которых давился и терялся в этой сырой земле. Спустя десять минут поездки без передыха Тейен впервые устало зафырчала, а Сейсар приподнялась на стременах, останавливая лошадь и давая той передышку, пока сама осматривала бескрайнее золотое поле. Судя по всему, примерно середина была пройдена, так как позади кроны леса скрылись за горизонтом, а спереди по-прежнему ничего не было видно. Трава до сих пор переливалась под копытами золотистыми колосьями, чем-то отдалённо напоминая пшеничное поле, а не выжженную солнцем равнину. И вот здесь, в более-менее спокойном месте, Сейсар решила передохнуть. Тейен устало легла на землю, а её всадница перерыла весь рюкзак, и большую часть продуктов, лежащих снизу, пришлось выкинуть с громкой руганью. Сгнили яблоки, кусок пирога покрылся обильной плесенью.       Задерживаться Сейсар всё же не стала, и, как оказалось, правильно сделала, ведь вскоре пейзаж наконец-таки сменился менее унылой картиной зелёной равнины. Её дополняло гармоничное журчание речки, тонкой змеёй извивавшейся у подножия небольших холмов. Быстро наполнив бутылку водой, Сейс отправилась далее. С тех пор она не останавливалась, пока не нашла тихое место под скалой, выступившее в роли ночлега. Два диска луны — кроваво-красный и белый, взметнулись на небо вместо одинокого солнца, рассеяв переливающийся звёздами синий, черный, фиолетовый, голубой плащ по небу, укутывая им землю. Под умиротворённое потрескивание небольшого пламени, Сей уснула довольно быстро от усталости. Пламя вскоре погасло, оставив после себя лишь тлеющие, но остывающие угольки.       Три дня прошли подобно утомительной неделе. Дорога тянулась бесконечно до тех пор, пока на смену болотам Морфала не пришло бескрайнее море и многочисленные величественные причалы с кораблями. По весьма крутой дороге утомлённая Сейсар поднималась к городу в предвкушении предстоящего. Она всегда мечтала побывать в Солитьюде, взглянуть на его каменные высоты своими глазами с разных углов и затеряться в узких уличках, где человек кажется просто мошкой по сравнению с огромными построениями, величественным Синим Дворцом и башней, где когда-то останавливались императоры. В воздухе пахло рыбой и солёной морской водой — моряки перебрасывали свежий улов в бочки, которые потом поступали на продажу на прилавки. Солнце разливало свои лучи по спокойной водной глади, лаская необузданную холодность. Вскоре из запахов образовался целый яркий фестиваль — несло издалека какой-то каменной пылью, сзади — морскими волнами, а отчётливее всего слышались запахи конюшен, к которым Сейсар и подъехала. Дельфины, обещавшей быть там, на месте не оказалось. Договорившись с владельцами, за небольшую плату Сейс поставила лошадь в стойло и отправилась в город. На возвышении его каменные ворота казались огромными и величественными, а две наблюдательные башни по сторонам бдели, как грозные дозорные. В нетерпении Сейсар толкнула скрипучие от старости ворота, но на неё обратила внимание только пара стражников — город застыл в безмолвном молчании. Затихшая толпа собралась в одном месте. Тягостное молчание прервалось громкими всхлипами и рыданиями, стражники с огромными секирами-великанами пытались сдерживать девушку, рвущуюся к плахе, как к последнему куску хлеба. Лицо её покраснело и опухло от слез, а глаза поблекли. Тогда Сейсар и смогла разглядеть происходящее – она попала прямо на чью-то казнь.       — Женщина, успокойтесь!       Неизвестно, кем гражданка приходилась приговорённому, но «успокоиться» ей было тяжело. С её головы спал убор, обнажая туго сплетённые светлые волосы.       — Там мой брат! Мой брат!       — Закрыть городские ворота! — послышался величественный мужской голос, исходящий с лобного места. Сейсар повезло вовремя проскользнуть в город и затеряться в толпе. Она ужаснулась зловещей ауре, окутавшей толпу: большая часть была даже рада казни — злые насмешки трепетали повсюду, хихиканье и оскорбительная речь удушливым зловонием наполняла воздух, и сквозь эту вонь пробивалось чужое горе.       — Что они делают с дядей Роггвиром? — послышался совсем рядом взволнованный детский лепет. Сейсар даже показалось, что эта девочка спрашивает это у неё.       — Сварри, иди домой. Иди домой и сиди там, пока не придёт мама!— скомандовал крепкий нордский мужчина, едва ли не пинками прогоняя девочку домой.       — Ну же, Аддвар, почему ты не скажешь ей, что ее дядя — мерзавец, предавший своего верховного короля? — в яркий букет голосов вписался ещё один – тонкий и женский. Надменный.       — Вивьен…       Вдруг толпа вновь обратилась в безмолвие, и заговорил лишь капитан городской стражи, который приказывал закрыть городские ворота:       — Роггвир! Ты помог Ульфрику Буревестнику бежать из города после убийства верховного короля Торуга. Открыв ему ворота, ты предал свой народ.       — Предатель! — огласилась разом толпа.       — Не было никакого убийства! Ульфрик бросил вызов Торугу и победил его в честном бою!       — Враньё!       — Такова наша традиция! Таков древний обычай Скайрима и всех нордов!       — Лжец! — злобной, фальшивой тенью отзывались кровожадные зрители.       — Долой! — снова и снова прокатывалось волною по толпе это слово.       — Рубите ему голову!       — Молю вас, пощадите, перед лицом Богов, смилуйтесь над ним!       — Стража! Подготовить приговорённого.       — Я обойдусь без вашей помощи! — гордо выкрикнул Роггвир, словно хотел, чтобы это слышали все, и шагнул вперёд. У Сейсар замерло сердце. Она не могла оторвать глаз от приговорённого.       — Хорошо. Склони голову, Роггвир, — тихо сказал капитан, и приговорённый упал на колени, склонил голову под секиру, которую держал крепкий телосложением редгард. Сейсар показалось, что в словах капитана она услышала тень сожаления.       — Сегодня я иду в Совнгард… — тихо шепнул Роггвир, закрывая глаза.       И тогда всё перемешалось. Женский плач смешался с судорожными вздохами, к тоскливому месиву прибавлялся шум разъярённой толпы, желавшей кровавой расправы. Люди в нетерпении кричали, подымали кулаки вверх, уже сами готовые растерзать в клочья несчастного Роггвира. С кровожадным свистом рассекая воздух, секира обрушилась на шею приговоренного, разом проломив шейные кости, расплескав красный фонтан неравномерно по эшафоту. Тонкими линиями кровь заструилась вниз, от плахи. Замолкла даже яростная толпа, и тогда стража наконец выпустила несчастную девушку. Она, спотыкаясь, босиком взметнулась по раскалённым от солнца ступеням, упала к телу павшего брата. Обняв обезглавленную тушу, она зарыдала в голос. Напившись взглядом крови, толпа начала рассасываться, выев самый вкусный кусок представления. А вот Сейсар застыла, наблюдая за рыданиями сестры Роггвира, не сумела сдвинуться с места.       — Что ты наделал, Роггвир… — грустно вздохнул капитан стражи, словно бы тоже не мог уйти. Палач равнодушно достал из кармана острый тёмный камень, высекая на окровавленной секире очередную зарубку.       — Двадцать третий, Алдис, — грубо профырчал он. Палач напоминал скорее мускулистого мустанга, а не человека — поджарый, высокий, крепкий, как скала.       Местная жрица мгновенно припорхнула к изувеченному телу, склонившись над ним. Нащупав в крови амулет, она протянула его горюющей сестре, перепачкав тонкие бледные пальцы в красной жидкости.       — Роггвир… какой же ты дурак… — едва ли не прокричала сквозь рыдания сестра, забирая из чужих рук амулет Талоса, когда-то принадлежавший её брату. Вне себя от горя она не могла отойти от его тела.       А Сейс застыла, оставшаяся в немногочисленном количестве людей на площади. Она опустила глаза, всматриваясь в каменные мощёные узоры, словно пытаясь выискать в них правду, но на все вопросы они отвечали холодным молчанием. Внутри всё сжималось, постоянно сокращаясь болезненными спазмами. Горечь утраты завертелась тошнотворным комом на языке, рвущемся наружу. Как никто другой она сейчас понимала эту взахлёб ревущую девушку, чьи волосы, ранее аккуратно собранные, растрепались и смешались, напоминая скорее клок потасканной ткани, чем единую композицию. Она узнала себя. Но если сестра погибшего Роггвира могла приходить к нему на могилу, горестно прижимая амулет к груди, то Сейсар же даже не знала местоположение тел своих родных. Эти крики раз за разом отдавались глухим эхом в голове, биение сердца напоминало удары молота о наковальню, оно так и норовило пробить костяную клетку и выпрыгнуть, убежать отсюда подальше, вслед за душою, в поисках лучшего мира, где нет таких утрат.       — Капитан Алдис, — остановила она мимо проходящего капитана, дабы спросить, что же все-таки произошло здесь. Нордский мужчина взметнул на неё полный тоски взгляд светло-голубых очей из-под приопущенных тонких век, изогнувшихся в причудливой форме. — Что всё-таки произошло?       — Не лучшие моменты моей жизни произошли, — тяжко вздохнул капитан, ероша исполосованными шрамами ладонями тёмные волосы. — Да и ты не в самое лучшее время в городе. Не знаю, как стража тебя пропустила. Его поступок можно рассматривать с разных сторон. Но я думаю, что казнь была необходима, хоть это и гложет и съедает меня изнутри. Честность украшает человека, но неспособна удержать от неверных решений. Ах, если бы такое было возможно…       Он продолжил свой путь, с трудом прокладывая каждый шаг, раздумывая о произошедшем. Ему тоже мерещились рыдания и всхлипы горюющей сестры, все эти возгласы и вскрики из толпы.       — … мир бы был куда проще.       И эти слова болезненно въелись в душу. И Сейсар поняла, что уже никогда не настигнет покоя. Раз за разом, с каждым новым прибытием в неизведанное место, Скайрим всё больше открывался с новой, тёмной стороны, и вот уже Буря Кликов не могла узнать тот мир, в котором жила вот уже почти двадцать четыре года. И выбора более не было, кроме как продолжать погружаться во тьму собственного мира, который необходимо защищать.       Ватные ноги принесли её в непривычно тихую таверну. Пытаясь оправиться после случившегося, Сейс огляделась в поисках человека, более-менее подходящего под описание Дельфины, но перед глазами отчётливо стояла только картина казнённого Роггвира, словно Сейсар по-прежнему находилась там. Она обессиленно плюхнулась на один из стульев за столом в незаметном углу.       — Налейте мне сраного эля…       — Я что, похож на служанку?       Недовольный возглас привлёк внимание Сейсар. Она подняла на внезапного собеседника глаза, и им оказался незнакомый эльф. Рыжий, с небрежными складками на лбу и в возмущении сведёнными над переносицей бровями. Сейсар уже было хотела отмахнуться от неудавшейся компании и налить себе чего, как вдруг её осенило, и сквозь пелену ярких картин эшафота она вспомнила, зачем вообще сюда приехала.       — Стой-стой, ты Малборн? Я от нашей общей знакомой.       Эльф, видимо, сам не понял, чего от него хотят:       — Ты? Значит, на тебя пал её выбор? — он ещё раз ошарашенно оглядел Сейсар, надеясь, что всё это чья-то глупая шутка. — Ну… я надеюсь, она знает, что делает. Короче, я сумею провести тебя на приём. Но для начала сдай мне то, без чего ты не обойдёшься. Я тайно пронесу эти вещи в посольство.       Сейс призадумалась. Из вещей у неё только набитый рюкзак да меч. Меч стоило взять на всякий случай — мало ли пригодится, а вот куда девать рюкзак…       — Да мне нечего тебе сдавать, — она попыталась как можно тише вынуть меч из ножен, глянула в лезвие. Неплохо было бы почистить лезвие, иначе оно заплывёт пылью и грязью. Меч отправился обратно в ножны, снятые с пояса. Бережно Сейсар передала клинок Малборну. Эльф явно призадумался, как это можно пронести в посольство, не привлекая к себе лишнего внимания. — Хорошо, и что мне делать после того, как я попаду на приём?       — Откуда я знаю? Дельфина говорила, что доверит всё в руки человека, который знает, что делает!       — Мне она обещала то же самое, — опечаленно выдохнула Сейсар. Знакомство ведь все равно не задалось. Теперь надо было бы наведаться вновь на конюшни — вдруг Дельфину нелёгкая принесла.       Сейс явно чувствовала себя неуютно без верного клинка на поясе, словно частичка её самой была потеряна. Открытые ворота спокойно пропустили Сейсар. Весь Солитьюд, а тем более его городская стража никак не догадывались, что прямо под их носом вертелся целый переворот. Драконорожденная едва ли не кубарем съехала по крутой дороге, устремляющейся вниз, а потом вьющейся меж каменных устойчивых построений, утончающейся где-то у подножия мельницы и, наконец, завершающейся у конюшен. Здесь Сейсар огляделась в поисках знакомых лиц, но из таких обнаружились только лошади да куры, пока позади не послышалось тяжёлое шевеление.       — Ох, Дельфина, я-то уж думала, ты решила меня кинуть.       — Неужели ты такого невысокого мнения обо мне? — с грустной улыбкой произнесла она, не надеясь на ответ. Дельфина выглядела бледной и уставшей. — Вот твоё приглашение.       Она протянула Сейсар аккуратный свёрток, перевязанный шёлковой лентой.       — Но ты ведь понимаешь, что в таком виде тебя туда тупо не пустят? На этот случай я тоже кое-что припасла. На, надевай.       Такое заявление Сейсар восприняла с тяжестью на сердце: одна мысль о том, что придётся надевать эти вычурные шмотки, бросала её в дрожь. Она не любила это ещё в Вайтране. Спорить не приходилось, осталось лишь найти место, где переодеться. Вокруг не нашлось ни единой живой души, поэтому Сейсар вынуждена была наспех переодеться за мельницей. Это место было надёжно скрыто за каменной стеной и густой тенью. Светло-коричневый, почти кремовый дублет был опоясан богато украшенным тёмным ремнём — он выглядел роскошным и приятно сидел на теле. В комплект вошли штаны и ботинки, не пришлось бы позориться в своих неприлично изношенных. Однако Сей по-прежнему не имела понятия, куда можно сложить старую одежду. С этим вскоре помогла Дельфина:       — Вынуждена отметить, выглядишь неплохо. А по поводу вещей не волнуйся, они верно дождутся тебя в целости и сохранности, — ей удалось убедить Сейсар, но та всё же нехотя рассталась с уже родным рюкзаком и старыми вещами. — В общем, сойдёшь за обычного гостя. Главное языком не размахивай сильно. На, держи.       — Спасибо, Дельфина, я умею разговаривать с людьми из высшего общества, — нахмурилась Сейсар.       — Я на всякий случай напоминаю тебе об осторожности.       Она вручила Сейс шёлковую ленту для волос. Необязательная часть, но, как показалось Дельфине, весьма нелишняя и эстетичная.       — Ну, пора садиться в экипаж и ехать в посольство. Ты готова?       — Как можно быть к такому готовой? — Сейс обернулась, ожидая увидеть перед собой этот самый экипаж. Она удивлённо повела бровью, оглядываясь. — А где, собственно, экипаж?       — Ох, видно, опаздывают.       Опаздывают. Дельфина так спокойно об этом рассуждала, словно сама не волновалась за судьбу столь рисковой затеи и Драконорожденной, которую, кажется, должна была защищать. Сейсар присела на первый попавшийся камень, заплетая небрежный хвост. Пара прядей предательски выбивалась, спадая на плечи, но неожиданно красиво обрамляя побледневшее, уставшее лицо. Хорошие вещи изрядно молодили её: усталость на лице, конечно, никуда не делась, но она заметно сглаживалась пышным нарядом. Если бы не отпечаток усталости, то Сейсар выглядела бы так, как полагается человеку её сословия. Шум копыт заставил Сейсар радостно подпрыгнуть, а затем удивлённо раскрыть рот — крытый тёмный дилижанс с грациозными пегими конями, у которых одна богато украшенная чёрно-золотистая узда стоила больше, чем всё нынешнее одеяние Сей, встал прямо на дороге.       — Охренеть.       — Я знала, что ты оценишь, — усмехнулась Дельфина, подходя ближе. — Не ехать же почётному гостю на дешёвой дорожной телеге? Удачи тебе. Вернись живой и с уловом.       Кучер уверенно открыл перед почётной гостьей дверь дилижанса, и Сейсар неуверенно ввалилась в него. Внутри было очень удобно и уютно — никак не сравнится с дорожными телегами. Экипаж себя ждать не заставил и сразу же стал разворачиваться на узкой дороге. Единственный его пассажир с некой тоской посмотрел на Дельфину, которая совсем скоро скрылась из поля зрения за крутыми дорогами. Дилижанс ехал так плавно, что под его колёсами едва ли ощущалась дорога. Только перестукивание копыт давало понять о том, что они всё ещё находились на земле. В один момент Сейсар перестала понимать, куда едет – на эшафот или на приём.