Проделки судьбы

      Сейсар сквозь сон слышала расплывающиеся голоса — женский и мужской, говорившие на каком-то незнакомом языке. Голоса обращались не к ней — судя по всему, они пытались друг друга переспорить. Самым неожиданным затем оказалось то, что это были голоса Сигрид и Алвора — это Сей поняла только когда открыла глаза, и размытые звуки постепенно выстроились в чёткие слова и предложения. Кости болели до жути, нога затекла. Сей заметила, что она проснулась в том же положении, в каком и уснула. Сейчас она попыталась сосредоточиться на том, что говорят Алвор и Сигрид, но была отвлечена странным чувством, охватившим сознание — она впервые за несколько дней почувствовала долгожданную… свободу. Ей показалось, будто она днями тащила на плечах целую гору и наконец её скинула. Сейсар смутно понимала причину этого странного ощущения — голова более не раскалывалась на части, и страх увидеть новый кошмар или иллюзию бесследно пропал. На душе становилось так легко, словно ничего вчера и не было. А вернее, сегодня — предположительно, минут тридцать назад, так как солнце, ярко светившее через окно, начало палить ещё сильнее, и в доме даже становилось жарко. Он, вдобавок ко всему, был деревянным, так что ощущения были сравнимы с пребыванием в парилке. Даже находившийся неподалёку очаг всё ещё весело потрескивал, языки пламени продолжали жадно заглатывать дрова — в этом доме камин хоть когда-нибудь тушат? Запах свежеприготовленной пищи, бывший здесь ещё до сна Сейсар, стал ещё ярче — видимо, самую интересную часть, трапезу, она ещё не пропустила.       — Ты же знаешь Беатрис, она волнуется за своих детей сильнее, чем за кого-либо ещё. Слишком самоотверженная женщина, — кузнец был ненамного выше своей жены, но разница в телосложении была очень заметна — работа в кузне давала о себе знать. Сигрид на фоне Алвора казалась маленькой и хрупкой, но недооценивать эту суровую скайримскую женщину не стоит — характер, как и у большинства нордов, у неё был стальной.       — Я не знаю, что делать с Сейсар, Алвор. Не могу же я её выгнать.       — Про меня речь идет? — Сейсар сразу же приподнялась на лопатках, а затем присела на краю кровати, ощутив острую боль в спине. Многого ей стоило не дёрнуть ни одним мускулом. Супруги явно не ожидали, что гостья проснется так скоро. — Прошу прощения, и спасибо за гостеприимство.       — Всё хорошо, Сейсар, но мы не знаем, сможешь ли ты переночевать где-нибудь здесь, если только не в таверне, — Алвор мягко сказал это, посмотрев с сочувствием — этот здоровый нордский дядька всегда отличался добросердечностью, несмотря на устрашающий крушитель черепов за его спиной, который он, казалось бы, вмиг достанет и проломит чью-нибудь незадачливую черепушку. — А садиться на лошадь тебе сегодня противопоказано. Пообедай хотя бы с нами.       Сейсар на минуту задумалась, ведь он был прав — садиться после такого потрясения на лошадь было сомнительным решением, вдруг что случится, но другого выбора не оставалось. Хотелось поскорее оказаться поближе к семье, да и дорога тут не из трудных и длинных, а ночевать в пыльной таверне не было желания. Взвесив все «за» и «против», Сейс всё-таки решила поступить здраво хоть один раз в своей жизни. Ей пришлось согласиться — желудок просил свое поощрение за то, что он отважно вытерпел все пережитое. Сигрид позвала с улицы свою дочь, которая сразу же прибежала. Незнакомцев девочка никогда не боялась, наоборот — относилась к ним с любознательностью. Она украдкой взглянула на их гостью с любопытством в глазах, а затем уселась вместе с отцом за длинный обеденный стол. Сей же вручили скромную чашу томатного супа, и ей не пришлось даже вставать с кровати. Сейс успела отметить, что жена кузнеца в готовке не уступает ни её матери, ни их ворчливой служанке. Тишина в доме длилась недолго, её нарушила назойливая мелкая:       — Так значит, ты дракона видела? А у него зубы большие?       Мать шикнула на свою дочь, но Дорти совсем не была пристыжена — она качала ногами на стуле, с блеском в глазах смотря на гостью, и терпеливо ожидала ответа.       — Я, эм, мне повезло не видеть его вблизи, но я уверена, что да.       Дорти обрадовалась тому, что у неё, видимо, складывается правильное представление о драконах, а Сейсар же наоборот не хотелось вспоминать об огромном крылатом ужасе, чья тень поглотила целую деревушку. Этот невинный ребёнок так наивно мыслит о зубастом чудовище, думая, что монстр из легенд никогда не коснётся её, но в действительности дела обстояли не так, как в детских фантазиях — теперь дракон мог напасть на любое поселение в любой угодный ему момент. Сейсар срочно нужно было как-то отвлечься от этих мыслей, пока они окончательно не охватили её. Она отложила пустую деревянную чашу в сторону, сумев как-то этим наесться. Желудок отказывался принимать большее.       — Алвор, Сигрид. Ещё раз благодарю за гостеприимство, но, я думаю, мне нужно как можно скорее ехать в Вайтран. Я должна доложить о произошедшем ярлу.       Оба норда понимающе, но с немалой долей тоски кивнули, девчушка же даже ухом не повела. Кто-кто, а ярл точно должен знать, что произошло, ведь если драконы вернулись, то весь Скайрим под угрозой, и начать спасение нужно начать хотя бы с того же Вайтрана. Непонятно, конечно, что предпримет Балгруф в случае, если рассказ дойдёт до его ума, ведь если нордские сказки правдивы — очевидно, спасать мир некому. Что может сделать человек против этого монстра, если от его чешуи отскакивают стрелы? От картины, вставшей перед глазами, по телу вновь прошлась противная дрожь.       Насытившаяся Сейс встала с кровати и ещё острее ощутила наступившую боль. Спину свело от бешеных скачек и неудобного спанья. Сейсар казалось, словно всё тело предало её — каждая конечность была готова в любую минуту просто отвалиться от затяжной боли. Сигрид уже хотела спросить, что случилось, но Сей вовремя, преодолевая из оставшихся сил боль, открыла дверь и вдалеке увидела свою лошадь, привязанную к забору. Вокруг стояла гробовая тишина — не лаяли собаки, не бегали, вереща, дети, лишь пьяница из местной таверны угрюмо облокотился о деревянный забор, почесывая спутавшуюся, грязную рыжую бороду, а на лавочке, около крайнего дома, сидела та старушка, созерцая небеса. Люди разошлись по домам прямо средь бела дня — все настолько подавлены и перепуганы. Посёлок поглотил страх, и жизнь будто бы остановилась, как в могиле. Сейсар подвела Тейен поближе к кузнице, от которой несло жаром. Подпругу пришлось затягивать заново — её специально расстегнули, дав натерпевшейся бед лошади хотя бы возможность попить. Еле взвалившись на кобылу (и то с помощью толчка Алвора), Сей наконец почувствовала, как боли постепенно отступают — не зря ходит поверье, что лошади лечат. Тейен не была в восторге от груза на собственной спине — она была измотана не меньше Сейсар.       — Что ж… удачно доехать, — в женском мягком голосе читались нотки волнения.       — Спасибо.       Сейсар же за себя не волновалась — больше всего она беспокоилась за семью и за Вайтран. Кто знает, что там творится? Может, есть выжившие, и кто-то уже добрался до Балгруфа быстрее? Вряд ли кто-то мог там выжить — Сейс и сама-то еле ноги унесла, ещё бы минута промедления, и пламя охватило бы и её саму. Огонёк призрачной надежды, однако, слабо теплился в душе. Кобыла медленно двинулась по направлению к выходу из деревушки. Одинокая старая женщина так и сидела на скамейке и лишь кинула один взгляд на уезжавшую Сейсар. Странный, мутный взгляд, под которым Сейсар сделалось неуютно — было во взоре женщины что-то испытывающее, будто он пытался проникнуть в самую её душу. У многих стариков взгляд был тяжёлый — они влачили на себе грузную ношу собственной старости и осознания смертности, но сейчас Сейс точно не могла понять, что же это за взор такой. Хотелось, пришпорив лошадь, проехать побыстрее.       — Постой.       Хриплый голос выдал лишь одно слово, и Сейсар не смогла не затормозить, развернувшись около самого выезда, где стояли стражники, молчаливо и гордо смотрящие в лесную даль. Внешне они оставались невозмутимы, но внутри, под доспехами, страх заковал их в камень.       — Мне снился дракон, чёрный, как сама Пустота, а глаза его красные, ярче огня. Я видела разруху, что он несёт за собой. Но я не знала, что под удар попадет Хелген, — голос сморщенной старушки под конец сильно осел — наверное, в силу преклонного возраста. Сей не понимала одного:       — Зачем вы все это мне рассказываете?       — Ты была там, и ты видела его. Скажи мне, дитя… как ты думаешь, есть ли Довакин, что спасет нас от Конца Света?       Сейсар умолкла, призадумавшись. Старушка сумела поставить в тупик. Драконорожденные, единственные смертные, способные поглотить драконью душу, тем самым убив его навсегда, считались ныне такой же легендой, как и драконы. Но вторая сказка ожила, что же до первой? Или, быть может, конец необратим, и человечеству суждено сгореть в пламени вместе со всем этим миром, что они строили для себя и своих потомков тысячелетиями? Суждено ли миру, несущему столько истории, погибнуть раз и навсегда без своего героя?       — Всё возможно.       Сей не нашла больше, что ответить старой женщине. Двинув лошадь ногой, она вновь продолжила свой путь, но теперь ехала в раздумьях — старушка ведь была права. Если есть зло, то должен быть и кто-то, кто борется с ним. Значит, крохотный шанс на спасение всё-таки оставался. Этот шанс был мал, как угасающий огонь, но огонь всегда можно раздуть вновь. Это наталкивало на определённые мысли. Сейсар перевела лошадь в быстрый галоп после крутых поворотов и спусков, добраться хотелось быстрее. Подобные мысли несколько приободрили её — теперь всё не казалось таким уж безысходным, и она даже не задумывалась о том, что, быть может, так с ней играло сознание, внушая слепую веру в несуществующего героя-спасителя, лишь бы не погрузиться в полное отчаяние. Река весело журчала, вокруг пели птицы, жизнь текла своим чередом, как если бы ничего и не случилось. Словно и не спалили целую деревню дотла с ее обитателями, не погибли десятки людей, не появились драконы. Словно бы всё было нормально. Природа однозначно считала, что все эти драконы и грядущие катастрофы ее не касаются. Одним лишь богам известно, что ждёт род людской в дальнейшем. Либо Девять прямо сейчас кидают монетку, решая, что же произойдёт дальше, играя со своими созданиями в жестокие игры, где последние не могут выиграть. К несчастью, человек не может быть готов ко всему, и не со всеми силами он способен бороться — всегда найдётся что-то гораздо более могущественное.       Вдали показался Драконий Предел, монументально возвышающийся над городом. Удивительно — его видно даже отсюда. А ведь когда-то там обманом в плен захватили дракона — и не верится, что это деревянное здание настолько исторически ценное. Как же оно не сгорело тогда? Лошадь Сейсар оставила около конюшни. Буря Клинков понеслась как можно быстрее к городским воротам — может, дома ее считают давно мертвой, если слухи о драконе уже дошли до Вайтрана. И, видимо, дошли — на улицах города людей было немного, а те немногие лица, что были, перепугано перешептывались друг с другом, и шепотки, похожие на шелест осенних листьев, проносились волной по улицам. Перед Сейсар встал выбор — пойти домой или сразу к ярлу, но долго решать не пришлось — ватные ноги сами понесли ее к Пределу. Семья семьей, но дело касалось всех. Сейс едва не карабкалась по каменным ступенькам, норовя вот-вот свалиться в фонтан. Один-единственный стражник около ворот даже не спросил, что у Сейсар за дела при ярле, и просто молча пропустил в чертог. Сейсар показалось, что он был несколько рассеян, и движения его были какими-то машинальными, точно он совсем не осознавал собственных действий. Двери со скрипом открылись, в самом Драконьем Пределе было светло лишь за счет дневного света из окон и некоторых дыр в крыше, образовавшихся со временем, но основным источником света служило большое кострище в центре. Оно ярко озаряло тёплым светом лица присутствующих и высокие стены чертога. Танцующее пламя напомнило о недавнем, и Сейсар невольно поёжилась. Две служанки в потрёпанных, почти одинаковых платьях настолько тщательно и заботливо подметали ковры, словно это и не подметание ковров вовсе, а омовение ребёнка. Одна из них недобро покосилась на вошедшую в Предел гостью. Высокие колонны подпирали тяжёлый потолок, а на верх их тускло падал дневной свет, и частички пыли вальсировали в тёплых лучах. Сейс поднялась по маленьким, скрипучим деревянным ступенькам, в глаза больно ударил яркий костёр, отражавшийся бликами на серебряной посуде, стоявшей на двух длинных столах с белоснежно чистыми скатертями. Прямо напротив костра находились ещё ступеньки, а на них возвышался трон с драконьим черепом над ним. Пламя скрывало того, кто сидел на троне, зато отсюда отчётливо было видно голову чудовища с распахнутой пастью. Казалось, будто череп извергал пламя — устрашающее зрелище для пребывающего. Говорят, драконий огонь ярче и жарче любого другого, а холод, которым дышат некоторые из них, моментально сковывает ледяными оковами, превращая жертву в глыбу льда. Возможно, это преувеличения, а может и нет — сколько людей выживало после тесной встречи с драконом? Отовсюду доносились голоса, ярл с управителем о чём-то увлечённо спорили. Сей обошла костёр, и хускарл Балгруфа заметила её. Схватившись за рукоять, тёмная эльфийка уверенно подошла к незнакомке, не слишком близко, готовая в любой момент вынуть меч и вступить в бой. Тогда Айрилет поняла, с кем имеет дело, смягчилась и отпустила рукоять, но бдительность всё же не потеряла — эта строгая женщина её никогда не теряла. Не позволяла профессия.       — Сейсар, Балгруф сегодня занят. Очень занят. Поэтому посетителей не принимает. Стража должна была тебя оповестить.       Буря Клинков украдкой посмотрела на «очень занятого» ярла, так оживлённо спорившего с управителем. Он даже не заметил, что в Предел зашёл посторонний человек.       — Айрилет, пропусти, ты думаешь, я пришла сюда месячным доходом похвастаться? У меня новости из Хелгена, — данмерка и вправду замолчала, видимо, задумавшись, что делать в такой ситуации, но затем согласно кивнула. Айрилет обладала суровой наружностью, глаза её были такими же алыми, как и волосы, ныне распущенные. На поясе всегда сверкал меч, при ходьбе лёгкая кожаная броня немного поскрипывала. Она всегда честно и со всей ответственностью исполняла свои обязанности. Сколько Сейсар себя помнит, столько помнит она и Айрилет на должности хускарла. «Интересно, как она распорядилась о том недавнем нападении на Ольфину, — хмыкнула Сейсар, глядя на данмерку, — хотя они даже не остановили меня на пороге Драконьего Предела…»       — Из Хелгена… я пропущу тебя, но помни — мне плевать, кто ты и из какого клана — я слежу за всеми одинаково, — хускарл развернулась, громким и уверенным голосом отвлекая Балгруфа от спора, тот же, в свою очередь, заткнул болтливого Провентуса, лысого и неприятной наружности человечка, не желавшего отступать. Он оглядел её и сразу же приступил к расспросам.       — Приветствую, Буря Клинков, — формальности всегда слегка раздражали Сейсар — сейчас особенно было не до них. — Расскажи нам всё, что знаешь. Нам важны любые сведения.       Сейсар помедлила, почувствовав на себе аж четыре пристальных взгляда — четвёртый исходил откуда-то сзади. Она тщательно подбирала слова, и сделала это сравнительно быстро — она решила вывалить всю правду сразу:       — Хелген сожжен дотла, дракон напал на него. Я успела сбежать, но… я видела его.       Глаза ярла округлились, а у трусливого Провентуса они, казалось, вот-вот вылетят из глазниц. В белках отражались танцующие огненные блики. Айрилет молча восприняла эту информацию, но по её лицу было заметно, что она пытается как-то уложить это в голове и переварить. Их всех можно было понять — каждый день можно слышать слухи о драконах, но раньше это были лишь слухи, а сейчас «легенда» вернулась во всей своей красе. Вернулась закончить начатое ещё давно.       — Мы слышали рёв. Теперь ясно, кому он принадлежал. Айрилет была права, — любой другой бы, надрывая живот, посмеялся над таким смелым заявлением, посчитав Сейсар за сумасшедшую, но здесь она нашла понимание. Судя по всему, они догадывались о произошедшем, но не верили слухам, пока их не принесла на хвосте Сейсар, дочь почтенного сэра Роберта, которая не могла соврать. Взгляд ярла с задумчивого внезапно переменился, наполнился злобой и недовольством и обратился на несчастного управителя. — И что же теперь ты предложишь, а, Провентус? Так и продолжим прятаться за деревянными стенами в надежде, что они не сгорят? — Авениччи растерялся, но вскоре нашел что сказать, набрал в лёгкие побольше воздуха и уже хотел было начать свою пламенную речь, как его вдруг перебила данмерка — ему так было лучше, если он не хотел вызвать гнев ярла.       — Мой ярл, мы должны немедленно послать войска в Ривервуд. Если драк…       — Ярл Фолкрита может подумать, что мы переметнулись на сторону Ульфрика и пошли против него! — управитель, видимо, отплатил хускарлу той же монетой, резко встряв со своими негодованиями посреди её речи. — Нам не следует…       — Довольно! — Балгруф заметно повысил тон, от чего всё вокруг моментально стихло. Балгруф обычно был достаточно мягок, поэтому в редкие моменты его гнева все придворные мгновенно затихали. Страшен добрый человек в гневе. — Я не собираюсь сидеть и ждать, пока дракон сжигает мои владения. Айрилет, займись стражей. А ты, Провентус, возвращайся к своим делам управителя.       — Да, мой ярл.       Айрилет гордо приложила руку к сердцу и развернулась, уверенно направляясь по направлению к выходу из Драконьего Предела. Провентус был в смятении и лишь молча решил последовать приказу своего повелителя. Сей за всё время их диалога молчала, наблюдая за происходящим и не рискуя вмешиваться, но как только все разошлись, Балгруф Старший вновь обратился к ней:       — Ты молодец. Ты правильно поступила, что первым делом пошла ко мне, даже после тяжелой дороги. В знак благод…       — Не стоит, мой ярл. Я сделала это не ради награды, — все эти почести ей были ни к чему. Сейсар не хотела ни мечей, ни топоров, ни брони, что бы там ни намеревался всучить ей ярл. В знак почтения она слегка поклонилась ярлу, чтобы это не выглядело слишком грубо и неуважительно. Буря Клинков уже хотела развернуться и уйти, но твёрдый голос правителя вновь заставил её остановиться.       — Благородно, но постой. Мне всё равно нужна твоя помощь. Точнее, Фаренгару, моему придворному магу. Идём, найдём его.       Балгруф не спеша поднялся с трона. Сей вообще мало бывала в Драконьем Пределе, и комнату чародея никогда не видела, а с верхним этажом вообще не была знакома. Ярл прошёл в одно из помещений первого этажа, и Сейсар неуверенно проследовала за ним. Дверей в комнату не было — это сразу бросалось в глаза. В центре просторной комнаты стоял г-образный стол, и на нём, как казалось Сей, творился бардак. Это напоминало хаос, периодически царивший в комнате брата. Возможно, для мага это был привычный порядок — повсюду раскиданы камни душ и флаконы от зелий, многие из них были пустыми, на низкой тумбочке, придвинутой к столу, лежал опрокинутый бокал, а так же пара книг. В глаза сразу же бросалась огромная карта Скайрима справа на доске. К стене напротив входа были придвинуты алхимическая лаборатория и стойка для зачарования, а по обе стороны располагались проёмы в стене. Оба они, очевидно, вели в комнату самого Фаренгара, который в это время рассматривал карту. А ещё тут было темно, хоть глаз выколи, до тех пор, пока маг не заметил присутствующих, и яркие магические шары разлетелись по углам как источники света. Стало заметно светлее — пара подсвечников со своей ролью справлялась плохо.       — Фаренгар, я нашёл ту, кто может тебе помочь с твоим исследованием драконов.       Сейсар пока не очень понимала, в чём заключается исследование, но маг повернулся к ней и посмотрел на неё сверху вниз строгим взглядом, потом остановился на растерянном лице.       — Да, я думаю да, подойдёшь, в тебе есть дух всех этих «великих путешественников». Итак, мне действительно нужна помощь. Нужно добыть один предмет. Очень ценный предмет. И когда я говорю «добыть» — я имею в виду полезть в очень опасную пещеру с кучей враждебных созданий и добыть Драконью скрижаль.       Ярл очень вовремя решил уйти. До Сейс сейчас туго доходило, куда ей придется лезть, что такое Драконья Скрижаль, зачем она нужна и что скажет на это семейство. Фаренгар вопросительно посмотрел на неё, а Буря Клинков даже не знала, что ответить. Она несколько даже недоумевала — на такое уж точно она не подписывалась. Но дух приключений, внезапно обуявший её, уверял в том, что именно она и никто иной должна отправиться на это задание. Тем более это было лишним шансом доказать важность Бурь Клинков ярлу. Эти мысли заметно воодушевили охочую до приключений Сейсар:       — Ну… эм… хорошо? И… где эта Драконья Скрижаль?       — Сразу к делу, да? Вот и отлично. Драконья Скрижаль находится в Ветреном пике, сейчас покажу, — чародей в длинном синем одеянии подошёл к карте как раз в тот момент, кода один из шаров погас, и ему пришлось создать новый. Маг примерно объяснил, где находится скрижаль, и даже ткнул пальцем ровно в то место, где находятся руины. — Я не могу точно сказать, что тебя там ждёт, но тебе следует быть осторожнее. С камнем можешь особо не торопиться, но всё же желательно принести мне его побыстрее. Ах, да, — пока Сейсар стояла и бесцельно смотрела в Скайримскую карту, маг отошёл, чтобы что-то быстро найти на столе, и вскоре пихнул ей в руку маленькую карту, предварительно обозначив на ней пункт назначения. — Знаю я, как вы ищете то, что надо.       — Э… спасибо.       — А теперь меня ждут дела, — Фаренгар Тайный Огонь деловито развернулся и принялся рассматривать очередные бумаги на своем столе.       — А почему именно я?       Фаренгар удивлённо посмотрел на неё:       — Вы же доверенный клан. Славитесь своим, как его там, духом приключений. Впрочем, мы можем попросить также и твоего старшего брата.       — Не нужно.       Сейсар, поняв, что делать ей тут больше нечего, свернула карту и решила побыстрее выйти из Драконьего Предела. Не хватало ещё, чтобы вся слава в очередной раз досталась Деону. Даже в чертоге теперь стояла тишина, не считая второго этажа — оттуда доносились громкие мужские возгласы. Дети, сидящие за столом и ждущие, когда наконец накроют на стол, с подозрением глянули на незнакомку, особенно один из мальчиков. Спустившись по ступенькам, немало растерянная Сейсар толкнула двери, и в глаза ослепительно ударил источник света, только на этот раз — яркое и палящее солнце. Когда в глазах проявилось что-то, кроме белых пятен, наконец удалось спуститься по каменным ступеням, проходившим меж небольших прудиков, в которых беззаботно плескались птицы. Люди вновь потихоньку оживали, даже Хеймскр произносил свою речь как-то более живо, но напротив него сидел лишь местный пьяница в грязных и рваных лохмотьях, а со Златолиста уныло опадали последние листья. Бедное дерево уже никак не вылечить, хоть жрица Даника отвоёвывает его, как только может, ища способ исцелить символ города. Сейсар с досадой поглядела на несчастное дерево — она помнила, как играла с братом подле него. Для неё Златолист был эдаким символом, «хранителем» детства — почему-то именно с ним она связала свои тёплые детские воспоминания. На рынке торговцы всячески пытались заманить покупателя. Деревья, растущие вокруг, изо всех сил пытались не пропускать солнечный свет сквозь свои тоненькие листочки и ветки. Осенью здесь особенно красиво — будто бы вся земля усыпана золотом. С таким зрелищем могут сравниться только золотые леса Рифта. Сейсар, увидев вечно спокойный, тихий дом, с облегчением выдохнула. Стоит, родимый, как ни в чём не бывало, и после всего пережитого Сейсар ещё сильнее рада была оказаться дома живой и здоровой. Она помедлила перед расписными золотистым узором дверьми, а потом неуверенно приоткрыла их. Около камина, находившегося в стене, сидели мать и отец, молча, время от времени мать говорила что-то слабым и тихим голосом, непривычным для неё. Обычно он спокойный, ровный, заботливый, даже если мать была строга. Сей тихо прокашлялась, и первой среагировала леди Беатрис. Она повернула голову на источник звука, и лицо матери застыло, словно в камне: на её и без того бледном лице застыло изумление, на глаза медленно наворачивались слёзы. Отец, среагировавший чуть позже матери, удивился не меньше неё. Мать медленно встала со стула, на котором под ней лежала зелёная плетёная подушка с «косичками». Она в следующее мгновение кинулась обнимать дочь так, словно они не виделись десяток лет. Беатрис, видимо, не была в состоянии говорить, отец тоже едва мог подобрать слова, но начал всё же он:       — Мы напридумывали… всякой чуши.       — Оно-то и видно, — обняв мать, Сейсар улыбнулась, радуясь, что все на месте. За исключением Орессии.       — Боже… Сей… что тебя потащило туда?! До нас дошли слухи, что на Хелген… — залепетал брат, вдруг откуда-то появившийся.       — Напал дракон, — мать перебила его. Она порой останавливалась, будто забыв слова, переводила дыхание, Роберт переживал за неё. Сейсар молча прикусила губу, думая, как бы помягче объяснить происходящее, но от мыслей её отвлек девчачий визг, какой происходит, если разнеженная мадам увидит какую-нибудь мелкую тварь вроде крысы. Только этот визг был радостным, и в следующий момент вместо Беатрис Сей захватила в объятия младшая сестра. Сейс, хоть и терпела, от такого обилия телесных нежностей уже становилось неловко.       — Господа, ваш живой мертвец непременно расскажет вам все подробности, но для начала ему необходимо переодеться, — атмосфера была хоть и радостная, но немного напряженная, поэтому Сей не упустила возможности попробовать её разбавить. Орессию это, видимо, мало волновало — она ни в какую не хотела отставать от старшей сестры, лицо её вмиг покраснело, но оттащить от Сейсар и успокоить её всё-таки сумели. Вот и думай теперь, кто из этих двух женщин волновался сильнее — сестра или мать.