Шамбала

Я выплыл из чужой комнаты плавно и медленно, словно слон на водопое, которого не смущает возникновение хищников. Но затем радость стала накатывать на меня волнами и я снова не смог уследить за ногами, которые успели перейти на бег, не предупредив меня, и уже несли своего обладателя к спальням Фазанов. Моя радость явно не вписывалась в белые скучные стены фазаньего гнезда, а потому моё появление, сопровождающееся ударами неуклюжего тела о постоянно меняющие положение углы Дома, а так же конечным пунктом назначения в виде смачного шлепка на только что намытый уборщицами пол посреди спального фазаньего коридора, явно растормошило это затхлое и пропахшее лекарствами место. Я решил полежать немного на полу, рассматривая облезлую штукатурку и трещины на потолке, щурясь от уродливого источника искусственного света, скрытого под пыльным матовым плафоном, пока мои штаны и майка впитывали влагу с запахом хлорки. Звуки Дома до сюда будто не доходили, а потому единственное что мне приходилось слышать сейчас — это недовольные испуганные возгласы и скрип сидушек, на которых передвигались куча любопытных фазаньих глаз. Для них каждое моё появление было целым спектром эмоций в их скучной стерильности: и шок, и интерес, и отвращение. Может кто-то из них даже испытывал восхищение, но никогда в этом бы не признался. Меня заставило подняться только знакомое скрипение и звук отлетевшей спицы, что слегка царапала пол. Агнец. Мой дорогой Агнец. Мой ангел, что не мог летать. Красивый, словно святой с икон, которые я видел почти ежедневно, до того как попасть в Дом. Скрывающий свою прекрасную улыбку за кучей стен стеснения и неуверенности, и награждая меня ей за старания только в особых случаях, будто если он будет улыбаться мне чаще, то я передознусь и меня отправят в Могильник, поставят третью наклейку и не будет уже никакого Крысиного Короля, а Дом лишится своего Хозяина. Поэтому, как бы мне не было грустно, я соглашаюсь на такие условия. Меня нельзя баловать — я слишком падок на хорошие вещи и пытаюсь ими насытиться сполна. Как дворовой пёс, которому кидают свежую вкусную кость: он готов загрызть ради неё остальных собак, потому что знает, что следующую он получит ещё не скоро. Он наклонился надо мной, обеспокоено шурша подвесками и складками жилетки. Каштановые отросшие волосы делали его похожим на какое-то рогатое животное, у которых холка забавно топорщиться, когда те безмятежно жуют траву в поле. Его лицо заслонило свет лампы и так вокруг его лица создался ореол. Он одним своим присутствием превратил уродливый белый свет во что-то прекрасное, отчего я снова широко заулыбался, обнажая острые и кривые клыки. Агнец помог мне подняться, а я лишь благоговейно смотрел на него, теперь уже сверху вниз, пропуская мимо ушей недовольные перешептывания из-за приоткрытых дверей. Я мог бы съесть каждого из них, раздробить своими зубами их хрупкие фазаньи косточки, но я знал, что моего Агнца это расстроит, а я слишком любил его, чтобы не послушать. — нЕ СИЛЬНО БОЛИТ? — удостоверился он, отряхивая мою майку. От его движений значки на его коричневой жилетке стукались друг от друга и об кулоны, создавая забавную тихую мелодию. — ЖиТь БуДу, — пожал я плечами, но останавливать его порыв помочь не стал. Да, он не ограничивал меня в прикосновениях к нему, но я видел, что иногда я перебарщивал и пугал моего ангела до чёртиков, так что всё равно сдерживался. Была бы моя воля, я бы постоянно носил его на своих руках, а когда бы мне нужны были руки, то пересаживал бы его на свою спину, а он бы держался за мои торчащие патлы и направлял бы мои действия, как крыса из того мультфильма по ящику. Хотя, ему бы хватило и слов, чтобы заставить меня делать что угодно. Он знает это, но никогда не использует. Крикун постоянно пытается мне сказать что делать, пытается остановить своими методами, грубыми и громкими, и иногда, ради нашей дружбы, я действительно его слушаю. Он пытается сделать как лучше, я всё понимаю. Но иногда мне хочется просто повеселиться, а он очень забавно выглядит когда злой — он становится похожим на котёнка, который пытается напугать хозяина: шерсть его так быстро становиться дыбом, что он выглядит как один шерстяной шарик, отчего эффект по внушению ужаса и страха не срабатывает. Но я знаю, что он классный, я помню его столько же, сколько я тут живу и я не люблю его расстраивать. Но Агнец — совершенно другое дело. Его слова для меня — музыка, хор, что-то свыше. Его слова для меня стоят даже выше, чем голос Дома или шум Леса. Я плохой Хозяин. Я Хозяин, что не ценит те владения, что дал ему Дом, даже при всей взаимной любви. Потому что больше Дома я люблю только Агнца и если он скажет мне покинуть Дом вместе с ним — я сделаю это без раздумий. Но он этого никогда не сделает. Поэтому я благодарю Дом за такой подарок в честь моей службы. Но сегодня я не просто пришёл его навестить. Сегодня у меня конкретная цель, а потому я треплю его мягкие волосы, что светятся медовым во время солнечного утра, и качу его коляску на улицу, подальше от любопытных ушей и глаз, что внимали каждое наше слово — жадно и ненасытно. Но сейчас я хочу, чтобы его слова внимал только я, а мои — он. Солнце было ещё в зените, поэтому мы решили не выходить за пределы здания и поговорить на крыльце, чтобы коляска не нагрелась. В домике на дереве было какое-то движение, бухчение и возня, но нас жители дерева вряд-ли слушали. Судя по громкому разговору им было явно не до нас. Я припарковал коляску в тень, а сам прыгнул на перила рядом, поставив одну из ног на скрипучее колесо. Агнец заметно расслабился и вдыхал летний зной, пропуская его через себя и наслаждаясь, а я смотрел на него и никак не мог понять как же начать с ним этот разговор. Я не особо доверял Данте, но я понимал что он был прав. Внушало доверие мнение Крикуна и Дивы, что положительно отзывались о новой стае, что покоробила спокойствие Дома, но всё равно мне тяжело было принять решение. Будто чистота моего ангела была под защитой только в фазаньем крыле, где он хоть и был лишним, но был огорожен от грязи других стай. По этой же причине я боялся, что его, в теории, могут перевести к Крысам — даже под моим присмотром и надзором, ему там будет плохо. А что насчёт стаи Эвра? Какой из него вожак я так и не понял, но знал, что он болтлив и дружелюбен, что пахнет он не Домом, не Изнанкой и не Лесом, а чем-то совершенно иным, а его сторожевой пёс, что сейчас временно восседал на троне отбывшего в Наружность Короля, молчалив и скрывает свои намерения на толщей чёрных очков, при этом позволяя себе наглость представлять себя Крикуну на открытой ладони. О Садовнице я знал не очень многое, но в основном положительное: она болтлива, пахнет полем и насквозь пропахла Лесом, часто прыгает между ним и Домом по ночам, «правительница» Кофейника. Собаки её слушаются, а птицы часто садятся к ней на подоконник. — тЫ О ЧЕМ ЗАДУМАЛСЯ? — меня в мир вернул обеспокоенный голос, что явно уже давно ждал моего возвращения. — Да ТаК, — пожал я плечами, отводя взгляд. Ладно, пора принять решение. — кАк Ты СеЙчАс ЖиВеШь С фАзАнАмИ? — а, тЕБЕ УЖЕ ИЗВЕСТНО? — он грустно посмотрел на свои ноги и начал сминать в руках края чёрной майки. — я ХОТЕЛ САМ ТЕБЕ СКАЗАТЬ. — СкАзАтЬ чТо? — я наклонился, почти соприкоснувшись с ним лбами, отчего он слегка вздрогнул и уставился на меня испуганно, но не отодвинулся. — я… мЕНЯ ВЫГОНЯЮТ ИЗ ФАЗАНОВ, — он всматривался в мои глаза и почти не моргал, но продолжал своё раскаяние. — я СЛЫШАЛ КАК ОНИ ОБСУЖДАЛИ ЭТО, дУМАЯ, чТО Я СПЛЮ. я НЕ ЗНАЮ КУДА МЕНЯ ПЕРЕВЕДУТ, нО Я ХОТЕЛ ПОПРОСИТЬСЯ К КРЫСАМ, иЛИ ХОТЯ БЫ К ПСАМ. Я спрыгнул с перил и обнял его, не дав ему договорить ему свои глупости. К Крысам его, конечно. Сожрут и не подавятся! Я почувствовал как он немного вздрогнул от моего резкого движения, как его дыхание сначала сбилось, а затем, когда он молча ответил на мои объятья, стало спокойным и размеренным. — НиКаКиХ КрЫс И пСоВ, — проговорил я, оторвавшись от его и глядя в глаза. — дАнТе ПрЕдЛоЖиЛ иХ сТаЮ в КаЧеСтВе ТвОеЙ нОвОй. — и ТЫ НЕ ПРОТИВ? — я ПрИшЕл СпРоСиТь ЭтО у ТеБя, — я сел напротив его коляски на корточки и взял его ладони в свои, чтобы быть на одном уровне. Я не очень парился по поводу своего роста, но каждый раз думал о том, что хотел бы быть меньше, короче, чтобы не смотреть на Агнца сверху, даже если его это не так сильно беспокоит как меня. Он посмотрел на меня и задумался. Его взгляд бегал сначала по моему лицу, потом по моим рукам, а затем переместился куда-то за пределы нашего разговора. Я лишь молча рассматривал его забавные брови и длинные рестницы, которые дергались при каждом вздохе. Наконец он посмотрел снова мне в глаза, сжав мои руки сильнее и набирая воздух для окончательного ответа. — хОРОШО, — с улыбкой произнес он, добавив. — нО ТЫ БУДЕШЬ МЕНЯ НАВЕЩАТЬ! — В лЮбОе ВрЕмЯ, — улыбнулся я и поцеловал его мягкие руки, испорченные мозолями от необходимости постоянного ползанья и кручения колёс. Возня с домика на дереве переместилась на землю и мне пришлось встать, дабы не смущать своего ангела. Как я и думал — Крикун и Ванга. Взрывоопасная парочка у которой каждый диалог мог превратиться в словесную перепалку или же физическую потасовку. Я уже привык к такому у своих крысенышей, но меня всегда забавляло видеть вожака и провидицу, валяющихся по полу и набивающих друг другу лица до кровоподтеков и синяков, а потом дружно хохочущими над тем, как их физиономии смешно раздулись. О чем они повздорили на этот раз я так и не понял, но как только Крикун, молча поздоровавшись с нами, исчез в Доме, я увидел, что наши персоны не остались незамеченными Вангой, которая, высовываясь из маленького окошка, обнюхивала летний воздух. — КЛОУН, К4К4Я ВСТР3Ч4! — она улыбнулась шире и снова принюхалась. — 4ГН3Ц, ЗДР4ВСТВУЙ, ДОРОГОЙ! — пРИВЕТ, ВАНГА, — он улыбнулся ей так, будто бы слепая увидела это. — К4КОЙ Ж3 М1ЛЫЙ, — хихикнула она. — УЖ3 Р3Ш1Л Н4 СЧ3Т НОВОЙ СТ41? СОВ3ТУЮ П3Р3В3СТ1 Т3Б3 3ГО ТУД4 ДО НОЧ1 СК4ЗОК, КЛОУН. — БуДеТ, — ответил я с улыбкой. — вРеМя ЕщË еСть. — Т3Б3 ПОНР4В1ТСЯ, М1ЛЫЙ, — сказала она, обращаясь к Агнцу. — Я ПР3КР4СН4Я Р4ЗК4ЗЧ1Ц4.

***

Когда я уже катил коляску Агнца в его новую стаю, то на весь коридор слышал, как стая Эвра в своем немногочисленном составе готовиться к проведению Ночи Сказок, которая должна была начаться уже завтра после «отбоя». В кавычках, потому что как такого отбоя, сопровождающегося тишиной и спокойствием Дом не приветствовал и его этому закону подчинялись беспрекословно. Из-за распахнутой двери то и дело вылетали обрывки громких фраз и смеха, а когда мы уже были готовы войти, то перед нам вспыхнул букет из конфетти, сопровождаемым громким хлопком и Дантеновским фирменным «упс», что заставило снова меня начать сомневаться в своём решении. Но, увидев, что когда испуг отступил, Агнец ярко засмеялся, как колокольчик, все мои страхи отошли на зданий план и мы смело зашли в спальню. Окно было открыто, вечерний ветер проходил сквозь комнату и выходил в коридор, по которому шлялись другие обитатели Дома. На ложе стояла Садовница, развешивая на кровать больше красивых тряпок и украшая их гирляндами, которые она где-то отрыла. Данте стоял на притащенном из Кофейника стуле и развешивал китайские фонарики оттуда же. Видимо Садовница разрешила их взять в этот раз. Интересно, она заберет их обратно? На полу валялись конфетти, а на столике рядом с кофеваркой и маленькой электроплитой лежали еще несколько хлопушек. Из ноутбука, стоявшего на окне, тихо играли биты сочинения Данте и создавали атмосферу. За кроватями, которые слегка шатались из-за движений девушки, слышался стук стекла, а значит там Данте и Ванга спрятали свою наживу, что притащили из Наружности. От альбиноса до сих пор несло чем-то инородным и неприятным, отчего я неосознанно поморщился. Первой нас заметила Садовница. Её длинные черные кудрявые волосы снесли нас лавиной и будто опутали со всех сторон. От неё опять пахло Лесом, а ещё каким-то ингредиентом из барной карты Кофейника. Она кружила вокруг Агнца, осыпая его кучей вопросов, а тот только немного стеснительно отвечал и пытался успеть за темой разговора, что от волнения обоих собеседников прыгала туда-сюда. Я оставил Агнца, а сам взял его вещи и положил на ложе, сев рядом на край. Данте наконец заметил наше присутствие и молча улыбнулся мне, а точнее сделанному мной решению. Я, не убирая с лица улыбки, одарил его взглядом, означающим лишь одно — «не облажайся», и он понимающе показал мне одобрительный палец вверх. Я поджал губы и еще раз посмотрел на Агнца, который, не прерывая разговора с Садовницей, осматривал его новую комнату. Да, после фазаньего порядка, наверное, сейчас это место кажется таким шумным и необычным. — уЖЕ ГОТОВИТЕСЬ? — с улыбкой спросил русоволосый, разглядывая фонарики на потолке. — а то, — отозвался Данте со стула, приклеивая последнее украшение. — хотел еще что-то с Наружности взять из украшений, но Ванга дала мне по рукам. никакого праздничного духа. — и правильно сделала! — высказалась Садовница и насупила нос, отчего её круглые очки поднялись вверх по лицу. — не хватало ещё украшать нашу стайную комнату чем-то снаружи! — но к алкоголю это, естественно, не относиться, — фыркнул альбинос, спускаясь со стула. — от моих настоек многие отказались! — она звучала обиженно и мне даже стало её немного жалко. Она неплохо справлялась с ролью бармена в Кофейнике и лично я доверял её выбору ингредиентов. — после, как там её? мышиной настойки? я после неё вообще не хочу ничего из твоих рук пробовать. хочу еще немного по-прибывать в этом мире, уж не обессудь. — не слушай его, — обратилась брюнетка к Агнцу, который уже привык к тому, что из беседы он выпал. — он на нервах весь день. оно и понятно! Дива уговорила Крикуна прийти на Ночь Сказок! большое событие, особенно для… — она не успела договорить, так как ей прилетела подушка точно в голову. Пока она ругалась и отчитывала Данте, а тот безучастно переключал трек на ноутбуке, активно делая вид, что он совершенно не причастен к летающим предметам интерьера, я заметил как Агнец улыбался и хихикал. И вспомнил ещё кое-что. — СаДоВнИцА, — окликнул я недовольную девушку. — а БрИтВа У тЕбЯ еСтЬ? Следующие пару часов я и Садовница крутились вокруг Агнца, состригая ему волосы, как он меня и просил уже давно. Волосы падали на досчатый пол, Агнец и Садовница смеялись, слегка нервно, но всё ещё радостно, потому что изменения в бывшем Фазане шли ему только на пользу — они делали его живым в глазах обитателей, делали его своим в глазах Дома. Я чувствовал это и тоже хотел смеяться, но лишь широко улыбался. Коплю смех для Ночи Сказок! Такая уж моя клоунская ноша! Когда мы закончили, то на голове Агнца осталась лишь широкая полоска волос ровно посреди головы, которая была окружена смешными выбритыми боками. Он выглядел красиво и он сам это знал, но так долго рассматривал себя в зеркале, будто не мог в это поверить. И я не мог его в этом винить. Я тоже не доверял зеркалам. В крысиной норе зеркал не было. И пока я жив — и не будет. Поэтому, пока Садовница разглядывала отражение Агнца, которое в зеркале было какое-то слишком блеклое, в отличие от него настоящего, я отошёл и лёг на кровать. Голова гудела от жара, а биты из ноутбука отдавали в голове мелодично, но больно. Наверное так на меня действовал запах Наружности? Я принюхался и моя догадка подтвердилась. От Данте уже не несло, а вот спиртное было там слишком долго, поэтому мне пришлось просить Садовницу отнести бутылки в Кофейник, чтобы они завтра были пригодны для принятия. С трудом, но она согласилась, пришлось даже просить Данте тащить напитки туда, потому что ни я ни Садовница не хотели к ним прикасаться. Я даже подумывал попросить у Мертвячки амулеты, но Данте меня заверил, что всё хорошо, а за Вангу я беспокоился не так сильно. Она не меньше меня знала, чем для неё могли обернуться эти вылазки и я был бы удивлён, если бы она не надела что-то защищающее на себя ещё на прошлой неделе. Ночь тихо подкрадывалась и я хотел остаться, но меня прогнал сам Агнец, потому что он хотел освоиться сам, и мы с Садовницей, распрощавшись, вышли из спальни и закрыли за собой дверь, на которой красовался рисунок в виде ветра, нарисованный знакомой рукой.