Нулевая бесконечность

      Сказать, что Аомине чувствовал себя некомфортно — ничего не сказать. Этот отвратительный вычурный тип одежды сковывал его по рукам и ногам, не позволяя свободно двигаться. Мало того — ещё и заставлял чувствовать себя одним из этих английских ублюдков, что лупили плетями его и всех, кто был на него похож. Он сжимал руки в кулаки и хотел разорвать на себе всю эту пошлятину к чёртовой матери и пойти в ресторан хоть голым, лишь бы не в этом шмотье. Он в который раз оттянул «удавку» на шее, ошибочно названную платком, и раздражённо выдохнул, пытаясь справиться с негативом.       Он уже сто раз успел пожалеть об этой дурацкой затее, поданной ему одним из тупоголовых матросов при поддержке долбанного Кагами Тайги, который заставил его под диктовку писать то сопливое до блевоты письмо Анне. Откуда в этом куске агрессии и чурбанства столько красивых слов и вежливости — оставалось лишь догадываться. Видимо, подхватил у Кисе эту сопливую лихорадку. Ещё и костюм ему где-то отыскал по «последней моде», чтоб его черти драли. Какой же это, к чёрту, костюм? В мешке из-под зерна и то лучше было бы.       «До чего я, блять, докатился, — занимался самоистязанием Дайки, вышагивая по палубе взад-вперёд. — Ради какой-то бабы так мучиться. Притвориться даже на один вечер чёртовым аристократом — это уже слишком! Нахрена я вообще должен это делать? Разве она не должна принять меня таким, какой я есть? Она же трахалась с пиратом, а не со смазливым богачом, в конце концов!»       Он остановился, вновь пытаясь взять себя в руки. Гневу нельзя было затмевать его разум — по большей части, из-за чёртовой татуировки, которая за прошедшие сутки успела увеличиться настолько, что попала даже на живот. А всё потому, что эта девка заставляла его выходить из себя каждую долбанную минуту! В душе он был в каком-то смысле благодарен Тайге, который всё-таки вернулся после того пьяного разговора и помог всё это организовать, при этом ещё и успокаивая Дайки разными методами. Памятник ему при жизни надо поставить.       Чтобы хоть как-то прийти в себя, Аомине попытался сосредоточиться на пейзаже вокруг. Не помогло. Вокруг него то и дело сновали леди и джентльмены в роскошных и не очень нарядах, но явно не принадлежащих к обычным людям. Дайки почувствовал, как его в буквальном смысле тянет блевать. Настолько тошно и неприятно было находиться среди этих толстосумов с постными рожами, что его просто трясло.       Но внезапно в этой толпе взгляд сам собой выхватил знакомую фигуру, неспешно идущую к месту их встречи. Аомине ощутил, как гнев потихоньку отступает при взгляде на то, как плавно покачиваются её бёдра при ходьбе, как она скользит своими восхитительными глазами по толпе, явно ища его. Ухмылка сама собой возникла на его губах. Она была словно столпом света в этом аристократическом мраке. И Дайки был готов идти на этот свет хоть в самую бездну.       — Здравствуй, Дайки… — почти прошептала Анна. Пока она шла до него, всё репетировала в голове тысячу и одну фразу. Это могло быть насмешливое: «Не ожидала от тебя такого», или по-светски правильное: «Рада вас видеть, сэр», «Вы соизволили провести со мной вечер?» и множество других вариантов. Анна даже старалась не встречаться с ним взглядом, лишь бы держать эмоции под контролем. Она увидела его ещё издалека. И не потому что он был тут единственным с тёмной как шоколад кожей, просто потому что эта стать, это мужество и воля была видна сразу. Даже в этой непривычной и странной одежде. Анну привело в восторг лишь одна мысль о том, что он делает что-то подобное для неё. Ломал свои убеждения и привычки, ради неё. Это стоило многого.       — Ну, здравствуй, беглянка, — усмехнулся он совершенно не по-светски, но, тем не менее, поцеловал тыльную сторону её ладони, как того требовал этикет, не отрывая от Анны насмешливого взгляда.       — Безумно рада вас видеть, капитан, — Анна присела в реверансе, тепло улыбаясь Аомине. Она с придыханием смотрела на него, не веря, что всё это реальность, что это не чёртов сон. Но пылающая рука отчетливо говорила, что она не спит.       — Неужели? — приподняв бровь, саркастично бросил он, но вместе с этим встал рядом с ней и согнул руку, предлагая следовать за ним. — Идём, — и двинулся вперёд, увлекая за собой схватившуюся за его локоть девушку. Анна несмело смотрела на него украдкой и улыбалась, как дурочка. Будто это был первый раз, когда джентльмен выводил её в свет. Она и забыла это чувство. Но ни один и рядом не стоял с Дайки. И мизинца его не стоили.       — Можно вопрос?       Аомине едва заметно дёрнул губой, словно пытался скривить их, подозревая, что этот вопрос ему явно не понравится. Он даже с лёгкостью мог предугадать, о чём он будет. Но всё же снисходительно бросил:       — Можно.       — Какое твоё любимое блюдо? — как можно непринуждённее спросила Анна, будто действительно хотела спросить лишь это. Но она вовремя заметила изменение в лице Дайки и смогла сдержать свои глупые вопросы. «И когда ты стала такой проницательной, Анна? Имаеши на тебя плохо влияет. Ну или хорошо…»       — Я бы ответил — салмагунди, но раз уж мы тут играем в светских людей — паста. Нравится итальянское, — он как-то двусмысленно дёрнул бровями, — особенно — кухня.       — У вас отлично получается, капитан, — сдержав смешок, выдала Анна. Не то что бы она хотела смеяться, но у него действительно неплохо получалось играть джентльмена. — А итальянская кухня действительно интересная и довольно разнообразная.       — Рад был бы оценить её разнообразие, но я на светские вечера совсем не жрать приходил, — он похотливо оскалился, намекая на свои истинные цели. Итальянские принцессы действительно нравились ему чуть больше, чем кухня.       — Даже нет желания уточнять, — Анна мило улыбнулась, явно не желая развития этой темы. Она помнила, чем закончилась их последняя перебранка на тему половых партнёров. Если у Дайки действительно была весьма насыщенная половая жизнь, то лучшее что было с Анной — это Рёта и, собственно, сам Дайки. А её муж — это лишь подобие мужчины. У него вместо нормального члена было непомерно раздутое эго. Анна покачала головой, отгоняя такие неприятные мысли о, вроде как, ещё законном супруге. Не хотелось бы омрачать такой прекрасный вечер им.       Аомине тоже не особенно хотел говорить на эту тему, но просто не смог удержаться. Ему настолько претил светский образ, что его загнанное в рамки на один вечер пиратское нутро активно сопротивлялось этой жеманности. Говоря совсем не подобающие по этикету слова, он чувствовал себя собой.       На город медленно опускались сумерки. Фонарщики зажигали огни, и тривиальный днём порт со всей его грязью, включая аристократов, постепенно превращался в довольно уютное место, в котором Дайки чувствовал себя чуть лучше, чем до этого. По крайней мере, в полумраке он меньше видел эти пафосные лица вокруг, периодически одаривающие их обоих презрительными взглядами. Словно на грязь под ногами смотрели.       — Миссис Винчестер? — недоуменно послышалось откуда-то сзади. По спине Анны пробежался неприятный холодок. Не то, чтобы она боялась, что её тут обнаружат, или кто-то мог доложить родным. Она боялась разрушить то хрупкое ощущение счастья, которое образовалось между ней и Дайки.       Анна посильнее ухватилась за руку Дайки и чуть ускорила шаг, желая быстрее скрыться из виду возможных знакомых. Аомине заметил эти резкие перемены, так же, как и услышал оклик. Он недоуменно глянул на Анну и с подозрением спросил:       — Разве этикет не обязывает тебя поздороваться?       Анна с секунду думала, стоит ли отвечать людям, но всё же решилась, потому что Дайки мог подумать, что она стеснялась его, и поэтому решила убежать.       Она развернулась и уважительно присела в реверансе, деланно улыбаясь, как делала это тысячу раз на светских раутах.       — Здравствуйте.       «Кто бы ты ни был — провались в Ад». — Божечки! Это, и правда, ты! Я подумала, что обозналась! — протараторила девушка и, резво подлетая к Анне и хватая её за руки, чуть ли не стала трясти от восторга. — Ты как тут оказалась?!       — Давно не виделись, Джейн.       «Ещё столько бы не видеться…» — Анна еле сдерживала себя, чтобы не закатить глаза, а бровь то и дело подёргивалась от нежелания быть тут. Эта главная балаболка всех вечеров, точно растреплет всем и каждому, что видела Анну Винчестер на Барбадосе. От её приторного аромата сладостей и какого-то муската хотелось блевать. Каждый чёртов раз когда эта неугомонна посещала семью Анны, ей хотелось притвориться мёртвой. Потому что незатыкающийся рот, противная вонь, куча волос, пудры и блох вымораживало Анну. Эта извечно огромная причёска с чёрт пойми чем, едва не перевешивала её тучное тело.       — Ой! И в самом деле! Да как ты переехала в другое поместье, вообще не удавалось с тобой связаться! Ещё твой отец так сильно прихворал! А теперь ты ещё и тут! Я так рада! — Джейн перевела взгляд на спутника её подруги и едва не уронила челюсть на брусчатку. — Анна, дорогая, а кто этот джентльмен рядом с тобой? — томным голосом протянула она, строя глазки Дайки. Аомине едва сдержал себя от того, чтобы скривиться в отвращении.       — Прошу прощения, где мои манеры? — еле выдавила из себя Анна. Она бы представила Дайки раньше, как того требовали нормы приличия, но эта болтливая мадам не затыкалась. — Это — Аомине Дайки. Капитан Чёрного Дракона, — Аомине чинно склонил голову, когда девушка произнесла это.       Джейн едва не попятилась назад от услышанного. Она деланно прижала руку к груди, и теперь не только с вожделением, но и со страхом смотрела то на Дайки, то на Анну.       — А я… Джейн Стюарт… — бубня и совершенно растеряв свой запал, выдала она. — Анна… А как ты… Почему ты… с ним?       Аомине закатил глаза. Начинается. Это пренебрежение в голосе, вперемешку с ужасом перед его статусом, мгновенно задрало планку гнева на максимальную отметку. Но он лишь сдержанно, насколько ему позволяло настроение, ответил, слегка приподняв уголок губ в ухмылке:       — А разве не неприлично спрашивать у леди о её личной жизни, мисс Стюарт? — он наблюдал, как вытягивается её лицо от изумления. И как она открывает и закрывает рот, словно выброшенная на берег рыба.       Анна смотрела в землю, пытаясь сдержать смех и улыбку на грани издёвки.       — Джейн… — выдохнув, начала Анна, — Мой джентльмен прав, — Аомине чуть приподнял брови, когда она впервые использовала в его адрес слово «мой». — Тебе не стоит переходить личные границы. Была рада с тобой увидеться. Приятного вечера, — Анна «мило» улыбнулась Джейн, и, не удосужившись даже присесть в книксене, она перехватила руку Дайки и пошла прочь.       — Анна! Что это значит?! — кричала вдогонку Джейн, но Анна не оборачивалась, она улыбалась Дайки, делая вид, что безумно увлечена разговором с ним. На самом деле Аомине с насмешкой пялился на улыбающуюся просто так девушку, прекрасно понимая, что актёрская игра — неотъемлемая часть её прошлой жизни. Именно — прошлой, потому что про неё после потрясающего слова «мой» Анна могла смело забыть.       — Она действительно настолько тупая? — как бы между прочим поинтересовался он. — Браво, Анна, ты уступила это первенство своей подруге.       — Она мне не подруга, — почти прошипела Анна, всё так же улыбаясь в лицо Дайки. Она даже опустила его привычное оскорбление по интеллектуальному признаку. Просто приелось. — На самом деле, она не тупая. Просто пытается казаться такой, а сама всё давно уже заметила. Я, конечно, дико извиняюсь, сэр, но ваши метки даже тремя слоями пудры не скрыть.       «Еще бы я этой бабской хренью обмазался!» — внутренне возмутился Аомине. Хотя Тайга предлагал ему этот вариант, хихикая, как распоследняя мразь. Но Дайки наотрез отказался и грозился прирезать, как щенка, любого, кто попытается его запудрить. А затем выкинул эту дичь за борт, чтоб не было соблазна у всяких там Кагами поиздеваться над ним, пока он будет спать. Эта двубровая собака ещё и мушек ему нарисует, и Кисе заставит портрет писать. Дружба дружбой, а напакостить Тайга был готов всегда.       — Даже не пытался, — буркнул Дайки. — А ты тоже действительно глупая или пытаешься казаться? — решил разрядить атмосферу Аомине, пошутив на злободневную тему.       — Если вам будет так спокойнее, то у меня нет фильтра между языком и мозгом. Я говорю быстрее, чем осмысливаю это, — улыбка Анны выглядела уже совсем не дружелюбно, но она не спешила убирать её с лица.       — Если бы всё было так просто, — деланно трагично вздохнул Аомине, припоминая её недавний побег в полуголом виде с корабля после ссоры. — Потому что после того, как ты пробежалась в одной моей рубашке через весь порт до поместья Имаеши — я с ужасом заподозрил, что мозгов у тебя нет.       — Вообще-то я оделась и взяла оружие, — нагло соврала Анна, потупив взгляд. Хоть она и думала над тем, как будет оправдываться, но врать глядя Дайки в глаза было просто невозможно.       — Да, ты взяла оружие, — вкрадчиво начал Дайки, чуть склонившись к ней, чтобы говорить тише, — или, вернее сказать, оно само последовало за твоей голой задницей, благодаря чему ты сейчас здесь, а не на том свете.       Анна едва не запнулась о собственные ноги. Она шокировано перевела взгляд на Дайки, и лишь сейчас осознала, что «чудо», по которому она целая добежала до Имаеши, было вовсе не манной небесной, а Дайки. Какой же она была идиоткой, что позволила эмоциям выйти из-под контроля, и поступить так необдуманно. Она и представлять не хотела, чтобы с ней стало, если бы Дайки не пошёл за ней.       — Так… Это был ты? — тупо спросила Анна, с восхищением и блеском в глазах смотря на своего спасителя.       — Поразительная догадливость, Анна, — саркастично пробубнил Дайки. — Вроде светская леди, а между строк читать не умеешь.       — Спасибо… — лишь смогла пробубнить Анна, сильнее прижимаясь к Дайки. Тепло, что разливалось внутри, нельзя было описать словами. Рядом с этим мужчиной было настолько спокойно и безопасно, что она это ощущала кожей. Даже когда они разругались, он всё равно защищал её и даже спас.       — Ещё раз такое вытворишь — я за тобой не пойду, — пробурчал едва слышно Дайки, не в силах угрожать прижимающейся к нему девушке в открытую. В такие моменты, стыдно признавать, но его зубастость мгновенно притуплялась. И если бы она всегда так поступала, когда он злился — половины их конфликтов просто бы не случилось. Но Аомине был уверен в одном — он никогда не раскроет ей эту тайну.       — Не вытворю, — улыбаясь, прошептала Анна. Она смотрела на свои ноги и ноги Дайки, так необычно облачённые в расфуфыренные туфли. И внезапно поймала себя на мысли о том, что не испытывает никаких позитивных ассоциаций с прошлой жизнью. Она подняла взгляд на лицо Дайки и нахмурилась — нет, всё все должно быть не так. Да, безусловно, ей было приятно, что Аомине пошёл через самого себя ради того, чтобы она почувствовала себя в своей тарелке, в своей среде.       Вот только кое-чего он не понял до сих пор — она уже давно не желала этой жизни, сбежала от неё на пиратский корабль, и теперь весь этот пафосный образ претил ей, напоминая о жизни в рамках, в несчастливом браке, в светском бомонде, от которого тянуло блевать. Возможно, удобно для обычной жизни — комфортно, но душой Анна всегда страдала. И эти несколько дней были тому подтверждением. Как бы не была удобна постель в её покоях, как бы не была горяча ванна — это всё было не то. Она не могла спать на этой перине. Даже в вонючем трюме она спала спокойнее и крепче, чем на шёлковых простынях.       — А куда мы идём? — пытаясь скрыть в голосе недовольство от своих же мыслей, поинтересовалась Анна.       — Мы уже пришли, — он кивнул на вывеску с очень пугающим, но красноречивым названием «Последний Ужин». Очевидно, владелец этим хотел сказать, что гости умрут прямо за столом от вкуснейших блюд, но ему, по мнению Анны, стоило бы всё же выбрать название менее устрашающее.       Расположились они за одним из дальних столиков. Аомине выбрал его неслучайно — рядом было окно и запасной выход на случай непредвиденных ситуаций. Всё же стоило не забывать о том, что они находились на острове, принадлежащем Англии. Ну и, в конце концов, — меньше любопытных взглядов ловить на себе.       К ним тут же подошёл официант с уродской бабочкой на шее, которую Дайки сразу же взглядом выцепил из всего образа. Пару раз ему приходилось надевать это отвратительное исчадие тканевого производства, но, вопреки предположениям, исключительно в сочетании с голым торсом. Принцессы любили такие странные ролевые игры.       Они сделали заказ, и официант удалился, порадовав Аомине, который неотрывно смотрел на чёртову бабочку, будто она могла его ужалить. Это было напоминанием о тех днях, когда ему приходилось исполнять волю этих высокородных дамочек для добычи ценной информации о своей матери и брате.       Анна всё осматривалась, неосознанно выискивая угрозу для них. Прошлый опыт, когда они с Кисе решили перекусить, мог закончится плачевно. Она нервно привстала, отдергивая контуш, потому как он неприятно тянул горловину платья. Откинув кусок, по её мнению, ненужной ткани, она села обратно, улыбаясь Дайки, потому как заметила его нахмуренные брови.       — Просто отвыкла от этих модных фасонов. В вашей рубашке намного удобнее. Дайки приподнял брови в удивлении. Он-то думал, что она таскает их потому, что нечего носить. Но после того, как она накупила кучу всякой всячины на местном рынке — он действительно задумался, почему она не смогла купить себе пару горячо любимых светскими дамами платьев.       — Рад слышать, — усмехнулся Дайки. — Жаль только, мои рубашки не по последней моде, — не удержался он от саркастического комментария. Да и в целом — на протяжении всего их променада он никак не мог перестать плеваться ядом во все стороны. Просто потому, что хоть и пригласил её на ужин — всё ещё в какой-то степени злился на эту глупую девчонку. И ничего не мог с этим поделать.       — Ну почему же? Если добавить немного аксессуаров, надеть поверх корсет, то вполне будет сносное платье. Правда, юбка будет очень короткой. Думаю все прелести будут наружу, — ответила колкостью и Анна, самодовольно смотря на Дайки. Тот оскалился, подался корпусом чуть вперёд, не отрывая взгляд от собеседницы, и медленно произнёс:       — Предлагаю так и ходить у меня в каюте. А лучше — совсем без этой херни.       — Это предложение сиюминутное, или же ваше желание? — зазывно облизнув губу, Анна не могла перестать заигрывать с Дайки. Оскал его стал шире, похотливее:       — Я могу сделать это хоть на этом столе, — он понизил голос, специально услаждая слух девушки. — Так что не заигрывайся, ведьмочка, если не хочешь, чтобы я прославил тебя на весь твой чёртов бомонд.       У Анны всё нутро напрягалось и ликовало одновременно от восторга, смущения и дикого желания. Да, она бы хотела, чтобы Дайки сделал это, прямо тут, прямо при всех, чтобы эти зажиточные твари пришли в шок от варварских поступков, чтобы окончательно разрушить все мосты что связывали её с прошлой жизнью.       — А, может, я хочу этого, — Анна нарочно сильнее нагнулась, чтобы её ложбинка между грудей, неприлично сильно выпятилась. И трюк сработал — Аомине разве что не облизнулся, глядя прямо на её декольте, сглатывая ком, перекрывший дыхание при взгляде на её бледную, нежную кожу, острые ключицы и тонкую шею, щедро покрытую слоем пудры, потому как засосы было слегка видно даже сквозь неё. Мысленно он поставил галочку украсить и грудь тоже.       — П-прошу прощения, — послышался дрожащий, осторожный оклик официанта. Дайки едва слышно зарычал от досады и раздражения. Он резко повернул голову к нему и рявкнул:       — Чего тебе?!       — Я п-принес ваш заказ, — пролепетал мужчина, указывая головой на поднос в руке, где стояли тарелки, накрытые металлическими клошами. Аомине понадобилось несколько секунд, чтобы понять — они снова забылись в желании, не обращая внимания на то, что всё ещё находятся в приличном заведении. Не то, чтобы Дайки это останавливало, но всё же поесть хотелось. Как минимум.       — Ставь тогда, чё вылупился?       — Благодарю, — Анна натянуто улыбнулась, желая этому официанту провалиться в Ад. Он посмел прервать их с Дайки игрища.       Мужчина нервно поклонился и, забрав все клоши, поспешил побыстрее уйти от гостей, которые буквально источали недружелюбную ауру. Ещё на подходе к ним, убеждённый расист и приверженец традиций своей страны, долго сомневался в том, стоит ли ему обслуживать «такого» мужчину. Он был словно бельмо на глазу, но вот его спутница явно была из их мира. Посчитав, что его дело нехитрое и жизнь дорога, он решился не выказывать своего недовольства.       — Приятного аппетита, — откашлявшись, пробубнил Аомине, глядя исключительно в тарелку. Потому что знал: ещё один взгляд в эти пленительные зелёные глаза — и он всё же осуществит задуманное ранее.       — Приятного аппетита, — повторила Анна, а сама не могла оторвать взгляд на то, как Дайки по-варварски аккуратно ест. Он рвал перепела руками, откусывая от него куски, но прежде чем взять бокал с вином, он вытирал руки начисто. Это такая маленькая, но безумно запоминающаяся деталь, так безумно волновала Анну. Она даже не могла есть нормально, а лишь с тёплой улыбкой наблюдала за своим мужчиной.       Аомине заметил её взгляд, наполненный нежностью и любовью, и чуть не подавился перепелом. Пока он тут злился, ядовито высказывался в её адрес, а потом мечтал жёстко отыметь на этом столе — её переполняли такие светлые эмоции, что она и сама будто начала светиться в его глазах, словно какой-нибудь крылатый небесный выродок. Он проглотил кусок, застрявший в горле, а затем запил его вином. Ну что за девчонка? Стоило ей улыбнуться, стоило одарить таким вот восхищённо-заботливым взглядом, как он начинал таять, как медуза под солнцем.       — Вкусно, — решила развеять это то ли напряжение, то ли трепет между ними. Но итог был один, им было некомфортно. — Но еда Сакурая вкуснее, — перекатив фрикадельку по тарелке, отозвалась Анна. Даже её любимая паста не вызывала восторга.       Дайки зацепился за эти слова, внимательно разглядывая лицо Анны. Честно говоря, до этого момента он, как и матрос с Кагами, думали о том, что девушка будет в восторге от привычной ей обстановки. Но прямо сейчас Аомине не видел и капли радости на её лице. Она уныло гоняла фрикадельку по тарелке, а то, как она несколько минут назад была готова заняться сексом на столе, говорило о том, что ей всё-таки здесь некомфортно, красноречивее любых слов.       И это было последней каплей в чаше его терпения. Он достал из кармана монеты и швырнул их на стол. Схватив растерявшуяся от таких действий Анну за руку, он быстро пошёл на выход. Та пыталась его остановить, но сопротивлялась очень вяло — скорее всего, просто из уважения к труду поваров и официанта. Но Дайки сполна оплатил их труд, оставив на столе сверх того, чего стоили эти блюда. Даже слишком сверх.       Открыв дверь, он всего на несколько секунд остановился — на улице стеной стоял ливень. Он обернулся на Анну и по-ребячески оскалился:       — Бежим?       — Когда пираты боялись дождя? — усмехнулась Анна, выходя из-под козырька. Она подставила лицо потокам воды, блаженно закрывая глаза. Она чувствовала, как с неё смывается ненавистная пудра, как смываются все эти глупые маски благородной леди и ощущала, как душа взлетает от свободы.       Аомине с удивлением наблюдал за этой безумной девушкой. Очаровательно безумной, стоящей под дождем и довольно улыбающейся, как будто это — лучшее, что случилось в её жизни. Анна так удивительно гармонично смотрелась, словно была создана для того, чтобы сливаться с природой.       Он преодолел расстояние до неё в один широкий шаг и, рывком притянув к себе за талию, порывисто поцеловал, жадно прижимаясь к её губам, придерживая одной рукой затылок, чувствуя, как ливень смывает с них все эти дурацкие маски, которые они половину вечера так неудачно пытались на себя напялить. Аомине поклялся им обоим в ту секунду, что никогда больше не наденет эти вычурные шмотки на себя, и не хочет видеть ничего, кроме своих рубашек, на потрясающем теле Анны. Хватит с них этого дерьма.       Анна буквально задыхалась от охватившего её чувства восторга. Она нетерпеливо водила руками по лицу Дайки, выбросив к чёрту ненужный и бесячий платок. Ей было плевать, что они стояли под ливнем, у самого входа в ресторан, что её кто-то мог увидеть, было плевать на всех и всё.       Она резким движением дёрнула за промокший насквозь контуш, потому что он душил её, не позволял в полной мере наслаждаться Дайки.       — Платье невозможно тяжёлое… — прямо в губы прошептала Анна. Потому что даже оторвав бесячую деталь гардероба, ей не стало легче.       Дайки запустил обе руки ей за спину, вновь и вновь прижимаясь к её губам короткими горячечными поцелуями, и быстро расшнуровал корсет, наверняка, сдавливающий её всё это время.       — Снимай, — рыкнул он ей в губы, прижимаясь лбом к её лбу. — Надеюсь, ты додумалась надеть нижнее платье…       — А если не надела? Не снимать? — усмехнулась Анна, чувствуя, как тяжеленное платье соскальзывало с узких плеч.       — Плевать, — горячо усмехнулся он. — Со мной можешь хоть голой идти…       Анна сорвала с губ Дайки порывистый поцелуй, развязав пояс, что держал кринолин, и скинула к чёртовой матери надоедливое платье, переступая через него. Тонкое нижнее платье промокло моментально, выставляя напоказ всю красоту тела Анны. Но она не стеснялась, ни капли. Ей наоборот нравилась эта такая свобода, эти ошеломлённые взгляды охраны у ресторана и редких прохожих.       С огромным трудом оторвавшись от разглядывания форм девушки, Аомине понял — им нельзя тут оставаться. Не потому, что на них смотрели, а потому что он хотел поскорее освободить её от любой одежды, наконец, касаться её обнажённой кожи, вкушать её сладость, вдыхать потрясающий аромат роз всю ночь напролёт. Услышать эти сладостные стоны, услышать своё имя, которое она будет шептать в экстазе, из её прекрасных уст…       Поэтому он вновь схватил её тонкое запястье и, подмигнув, побежал, словно ребёнок, под проливным дождем в сторону своего корабля, волоча Анну за собой. Анна едва успевала передвигать ногами, и в некоторых моментах ей казалось, что она будто парит. Она смеялась от всей души, подставляясь под ласку ливня, этому потрясающему чувству свободы и легкости. Только с одним мужчиной она могла ощутить себя по-настоящему свободной, только он смог раскрыть её желания, только ему она могла доверять.       Они быстро добрались до корабля и ворвались в каюту — промокшие до нитки, но счастливые, как никогда. Закрыв дверь на засов, который он приказал поставить за то время, пока Анна была у Имаеши, Аомине принялся стягивать с себя до одури надоевшую одежду, обещая себе позже сжечь её к чертям собачьим, чтобы больше не мозолила глаза. С этой пафосной жизнью покончено, никто из них не войдёт в эту реку второй раз. А его будущее сейчас стояло перед ним — в промокшем платье с очаровательной улыбкой от уха до уха, которая с каждой новой вещью, оказавшейся на полу, становилась всё более игривой. Оставшись в одних брюках, Аомине прекратил оголяться и замер с похотливым оскалом, слегка склонив голову на бок и разглядывая облепившее фигуру Анны нижнее платье.       — Твоя очередь, ведьмочка.       Анна закусила губу от предвкушения, ни на секунду не прерывая полный страсти зрительный контакт. Она медленно задрала подол тончайшей ткани, снимая ненужные и такие мешающиеся панталоны, ножкой откидывая их в сторону. Прохладная ткань тут же облепила тело Анны, очерчивая её плавные изгибы.       — Нравится? — томно прошептала Анна, немного поворачиваясь боком, чтобы Дайки был виден весь её бесстыдный вид. Только он хотел буквально накинуться на неё, как Анна ловко, почти играючи остановила его всего лишь прикосновением руки к торсу. Аомине приподнял одну бровь, удивлённый такой неторопливостью, но всё же решил посмотреть, что будет дальше.       — Расслабься, — прошептала Анна, кусая шею мужчины, вызывая у него удивлённый вздох, и нарочито медленно стала опускаться ниже, на острые ключицы, плечи, крепкую грудь. Она очерчивала языком кубики пресса, так похабно смотря на него, что у Дайки перехватывало дыхание то ли от приятных ощущений, то ли от этого взгляда. Ей нравилось видеть его зависимость, то как он млел и дрожал от её ласк.       Анна руками нащупала ненавистный ремень, и когда бляшка поддалась, скинула их на пол, давая Дайки волю, такую нужную сейчас свободу. Он облегчённо выдохнул, когда брюки, наконец, соскользнули с его бёдер. Дайки запустил руку в густую рыжую шевелюру Анны, догадываясь о её намерениях, а затем чуть потянул наверх, глухо прорычав:       — Только попробуй опять меня мучить, чертовка.       — Не нужно было тебе этого говорить… — Анна усмехнулась, сжимая член Дайки в руке. Она сразу начала с быстрого темпа, и, слыша его хриплые стоны, лишь заводилась больше. И когда он, наконец, позволил ей опуститься, она неторопливо взяла его в рот, заглатывая так глубоко, насколько позволяла её глотка. У Аомине от такой внезапной волны удовольствия закружилась голова, и он, тихо рыкнув, схватился одной рукой за край стола, впиваясь в него пальцами с такой силой, что запросто мог сломать. В ногах появилась слабость, но Дайки просто не мог себе позволить прервать это безумие. Он ощущал, как его член упирается в стенки её горла, и готов был кончить от одних лишь мокрых, похабных звуков, которые она издавала, плотно обхватывая его горячим ртом. Но это было лишь начало. Анна стала руками ласкать мошонку Дайки. Она поняла по его громкому стону, что ему понравилось, что он не против. Ей до дрожи в руках нравился его вкус, нравилось чувствовать его силу во рту, как он беспощадно имел её, но это так дико возбуждало, что Анна не смогла удержаться, и стала ласкать себя. Анна стала втягивать член, отчего щёки сильнее впали, доставляя Дайки сумасшедшее наслаждение, от которого он едва не рухнул на пол. Он гортанно стонал, двигая бёдрами в такт движениям Анны. Почувствовав, что кончает, Дайки попытался отстранить член от губ девушки, но она не позволила этого сделать, лишь двигаясь активнее. Аомине бурно — до пляшущих перед глазами пятен — излился прямо в её потрясающий рот, громко, рычаще застонав, и звук треснувшего дерева вторил ему.       Анна проглотила всё без остатка. Слегка морщась от количества вязкой спермы во рту, но ей не было противно, ни разу. Напротив, она еще языком слизывала остатки с члена Дайки, зазывно смотря на него. Аомине завороженно глядел ей в глаза, не веря в то, что происходящее — реально, а вовсе не его сон. Он заметил, что Анна всё это время ласкала себя рукой, тихо постанывая.       Она уловила этот взгляд, который буквально говорил «я тебя разорву», не в плохом в смысле, а в самом что ни на есть лучшем и крышесносном. Не сводя с Дайки взгляда, не делая резких движений, Анна медленно поползла на четвереньках к кровати, зазывно покачивая бёдрами.       — Хочешь меня, капитан? — Анна пошло раздвинула ноги, уже лежа на кровати, и облизнув пальцы, провела ими по половым губам, медленно, погружая в себя. Аомине внимательно наблюдал за её действиями, за тем, как она томно прикрыла глаза, когда ввела пальцы во влагалище, как облизала губы, протяжно простонав. В глотке пересохло от такого невероятного зрелища, но Дайки не спешил. Он затеял свою игру и хотел насладиться ею сполна.       Аомине подошел ближе и медленно провёл рукой по её спине, вдоль позвоночника, слегка надавливая пальцами. Достигнув затылка, он собрал её локоны в кулак и чуть оттянул назад, чтобы томно прошептать на ухо:       — Продолжай, плохая девочка, — а затем отвесить звонкий удар по упругим ягодицам. Анна невольно выгнулась и вскрикнула от сладостной боли. Ей безумно понравился этот варварский, грубый, но до дрожи в коленях приятный удар. Она зазывно выпячивала зад, будто просила ещё. Пальцы не слушались, она сбилась с ритма, стоило Дайки быть ближе. Она не могла больше доставлять себе удовольствие, желая лишь того, чтобы Дайки жестко и жестоко отымел её.       — Не так быстро, детка, — он специально делал голос ниже, рыча ей на ухо. — Ты сама затеяла эту игру, так что не убирай руку.       Анна послушно двигала пальцами внутри изнывающей вагины, старалась сосредоточиться, мать его, на своих ощущениях, но все мысли были лишь о Дайки и его члене, вкус которого до сих пор ощущался во рту.       — Вот так, детка, — продолжал подначивать её Аомине, облизнувшись при взгляде на то, как активно двигаются пальцы внутри неё. Ему хотелось слышать её. — Скажи мне, о чём ты думаешь? Чего хочешь? — вкрадчиво поинтересовался он, а затем вновь шлёпнул её по ягодице, с удовольствием глядя на красное пятно на молочной коже.       — Хочу тебя, — сдавленно прошептала Анна в простынь. Удар полыхал адским пламенем, но это было настолько безумное удовольствие, что Анна просто не смогла больше стоять на коленях. Дайки заметил, как разъезжаются в стороны её ноги, и резким движением перевернул её на спину, нависая над Анной, глядя в эти подёрнутые пеленой желания глаза, искусанные губы и трогательно выгнутые брови, делающие её взгляд практически жалобным. Ему ужасно опостылело это чёртово платье на ней, и он, схватившись за ворот, дёрнул его со всей имеющейся силой, отчего оно просто разорвалось, как чёртова тряпка, на ней. Хоть какие-то плюсы от его нечеловеческой силы. Он остервенело раскидывал лоскутки платья в сторону, пока не добрался до самого желанного.       — Так-то лучше, — удовлетворённо протянул он, скользя возбуждённым взглядом по плавным изгибам, торчащим от невероятного желания розовым соскам, опускаясь ниже — туда, где она так отчаянно ласкала себя рукой. — Хочешь меня, говоришь? — он провёл рукой по её животику, заставляя чуть податься навстречу ласке, и покрутил меж пальцев сосок, вызвав у неё громкий стон. — И как же ты меня хочешь?       Анна смотрела затуманенным взглядом на Дайки, буквально изнывая от желания, чтобы он побыстрее оказался в ней. Чувствовать, как он безжалостно будет двигаться внутри.       — Настолько, что готова убить тебя, лишь бы получить желаемое, — Анна оскалилась на его манер, приподнимаясь на локтях. — Член может стоять ещё три часа после смерти, — невзначай оповестила она, глядя на его реакцию. Но Дайки и бровью не повёл. Он знал, что таким образом она пытается выбить его из колеи, но попытка была не засчитана. И в наказание за это, смачно смочив слюной, протолкнул один палец в колечко ануса.       — Ах! Дайки! — Анна вскрикнула, извиваясь под ним. Не то чтобы ей было неприятно, это было так необычно и неожиданно, что она потеряла всякую ориентацию в пространстве. Но стоило ей привыкнуть к таким непривычным ощущениям, она поняла — ей нравится. Она вторила движению пальца Дайки, повторяя тоже в вагине, и сходила с ума от удовольствия. Аомине делал подобное впервые, обычно ему было попросту противно совать пальцы в задницу шлюхам, но быстро уловил, что принцип тот же, что и с влагалищем. А потому слегка согнул палец внутри, растягивая тугие стенки под свой размер. А затем добавил и второй палец.       Анна больше не могла доставлять себе удовольствие. Она схватилась руками в простынь, сходя с ума от новых ощущений. Как ей нравилось — просто не передать словами, и она мысленно ударила себя за то, что не попробовала этого раньше. Осознав, что внутри уже достаточно места, чтобы она не раздавила стенками его член к чертям собачьим, он быстро огляделся, с облегчением находя розовое масло неподалёку от кровати. Схватив его, Дайки щедро намазал им член, и приставил головку к сжимающемуся колечку сфинктера, надавливая на него и постепенно проникая внутрь. Он даже дыхание задержал от того, насколько туго обхватывали его стенки ануса — не сравнить с тем, как это было во влагалище.       — Больно… — шептала Анна, нахмурив брови. Если от пальцев она сходила с ума от наслаждения, но когда Дайки вошёл в неё членом, пусть и очень медленно, ей было дико больно. Ощущение сродни, что в её жопу засунули раскаленную кочергу. Она пыталась отползти от него, но сильные руки Аомине не давали сдвинуться и на сантиметр.       Дайки видел, как в уголках её глаз заблестели слёзы, и, повинуясь неожиданному порыву, склонился к ней и провел носом по щеке, шепча:       — Расслабься, Анна, — он поцеловал её шею — нежно, чувственно — постепенно спускаясь ниже — к ключицам, к ложбинке меж грудей. Он продолжал медленно проталкивать член, слыша, как она шипит от боли. «Наказал, называется, — корил он сам себя. — Кого только?» — Детка, не сжимайся так, больнее будет…       Анна шумно выдохнула, действительно пытаясь расслабиться. Может, если потерпеть, то будет не так больно. Ведь от вагинального секса, особенно в первый раз, и если он был не особо правильным, тоже больно. Она не видела Дайки, лишь чувствовала его нежные прикосновения, его проникновенный шёпот, и это хоть немного, но притупляло боль.       — Вот так, — успокаивающе пробормотал он ей на ухо, войдя полностью, но пока не решаясь двинуться. — Хорошая девочка, — он в какой-то степени даже невинно чмокнул её в щёку, потёршись носом, словно кот. — Сейчас придётся немного потерпеть…       Анна недовольно посмотрела на Дайки. Ведь она только привыкла к этим ощущениям, но она понимала — он сейчас начнёт двигаться. Зад всё ещё пылал, но было в этом пожаре какое-то извращенно-садистское наслаждение, и Анна просто не могла оттолкнуть Дайки, просить его прекратить. К тому же ей до одури было интересно ощутить какого это — сношаться в задний проход.       Аомине, убедившись, что девушка морально готова к его дальнейшим действиям, толкнулся, вырывая из груди Анны сдавленный вскрик. Дабы хоть немного облегчить эту боль — он мягко коснулся её губ своими, сминая, лаская их в противовес болезненным движениям. Анна сквозь боль отвечала на поцелуй. Слёзы невольно стекали по её щекам, но она не стала останавливать Дайки. Постепенно, с каждым новым толчком, ей это начинало нравится. Она чуть приподняла бёдра, чтобы он входил плавнее, без резкости и под углом, так, чтобы не было больно. Анна закинула ноги на узкие бёдра Аомине, стараясь подмахивать его медленным движениям. Заметив, что она больше не плачет, и даже негромко постанывает, мужчина понял, что боль прошла, и немного ускорился, стараясь всё же не долбиться в неё так, как хотелось бы. Он шипел и рычал от того, как туго горячие стенки обхватывали его член, выводя на новый уровень удовольствия. Анна начала стонать громче, закатывая глаза, и Дайки ещё ускорился. Он переплёл их с Анной пальцы, вжимая её ладони в матрас, давая какую-никакую поддержку. Ритмичные хлопки кожа о кожу наполнили комнату вместе со стонами, вздохами и рычанием.       — Ещё! Прошу! Ещё! — в безумном экстазе кричала Анна, выгибаясь всем телом. Она давно сбилась со счёта, сколько раз кончила. Это было каким-то безумием. Вся та боль вначале, стоила сполна невозможного удовольствия, что следовало после.       — Ненасытная, — сбивчиво прошептал Аомине, ухмыляясь, и стал вбиваться в неё быстрее и глубже, чувствуя приближение собственной разрядки. Перед глазами темнело — прямо как во время недавнего крышесносного минета. И уже через несколько секунд он кончил, обильно излившись прямо в задний проход, издавая громкий рык-стон, словно умирающий зверь. Он, и правда, ощущал себя именно так. Но смерть во время такого фееричного оргазма, рядом с Анной, вовсе его не страшила.       Анна была словно не здесь. Будто она наблюдала за ними с Дайки откуда-то издалека. Она обрывочно чувствовала, как пульсирует член Дайки в ней, как горячая сперма растекается внутри, его утробное дыхание на ключицах, но осознать, что только что произошло, она просто не могла. Всё что было возможным — глотать воздух мелкими крупицами, чтобы окончательно не сойти ума, чтобы не отключиться.       — Выглядишь так, будто вот-вот сознание потеряешь, — пробормотал Аомине, выходя из Анны и падая рядом на кровать, пытаясь отдышаться.       Анна слышала голос Дайки будто из-под толщи воды. Она медленно повернула голову к нему, пытаясь сфокусироваться, но голова гудела от пережитого. Она сдалась. Просто закрыла глаза и прильнула к Дайки сбоку. Прижимаясь к нему, словно маленький котёнок.       — Спи, — беззлобно усмехнувшись, сказал он, не удержавшись от целомудренного поцелуя в лоб. А затем и сам закрыл глаза, практически моментально проваливаясь в пучину забытья.

❴✠❵┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅❴✠❵

      «И совсем не опасный», — тепло улыбнулась Анна, ласково, еле касаясь гладила по голове Дайки.       Она проснулась совсем недавно, когда настойчивый луч солнца слепил глаза. Но Анна не хотела вылезать из постели. Она просто лежала и любовалась спящим Дайки. На то, как солнечный свет золотил его волосы на руках, как тонкая кожа век подёргивалась во сне, как он мягко улыбался. Ему точно снилось что-то приятное. Это был не тот грозный и устрашающий пират, которого боялись все поголовно, это был нежный и чувственный мужчина, но Анна была уверена, что таким его видела лишь она. И это чувство превосходства перед остальными безумно ее радовало. Она готова была взлететь к небесам от осознания, что для него она — особенная. Даже тёмная и мрачная каюта, где они вчера сгорали от страсти, сегодня приобрела другие оттенки. Тепло и уют будто поселился в каждой детали.       Яркий луч солнца попал ему на глаза, и Дайки, быстро заморгав, открыл их, чуть передвигаясь выше, чтобы не слепило. Первое, что выхватил взгляд — мягко улыбающееся лицо Анны, освещённое солнцем, отчего создавалось впечатление, будто её кожа светится, а волосы — горят огнём. Аомине медленно поднял руку и, едва касаясь, провёл костяшками пальцев по её щеке, словно убеждая себя в том, что это — не часть его сна. Ощутив невероятную мягкость и прохладу её кожи, он слегка улыбнулся, любуясь её, ставшими уже родными, чертами, стараясь сохранить этот образ в своей памяти навсегда. Анна льнула к руке Дайки, блаженно закрыв глаза. В этом прикосновении было столько трепета, что громкие слова были лишними. Но Анна и не нуждался в них. Ей хватало и того, что Дайки просто рядом.       — Доброе утро, — хриплым ото сна голосом произнёс он, едва шевеля пересохшими от жажды губами. Пить хотелось неимоверно, но сейчас он не желал делать ни одного лишнего шага с этой чёртовой кровати.       — Доброе, — тихо протянула Анна, подтягиваясь выше, к его манящим губам. Она столько раз хотела его поцеловать, пока он спал, но не могла нарушить его сон. Она боялась что это волшебство, что было в этой комнате, пропадёт.       Анна легко, почти невесомо поцеловала Дайки, касаясь его груди своей.       — Осторожнее, — в его глазах загорелся огонь азарта, — но если хочешь продолжить — не останавливайся, — он утянул её в более глубокий и страстный поцелуй, а затем ловко перевернул на спину, нависая над ней. Анна лишь охнула от неожиданности, когда мир резко перевернулся. Но так было даже лучше. Она игриво смотрела в эти синие омуты и просто не могла сопротивляться. Анна обхватила Дайки ногами, прижимаясь ближе, чувствуя его безудержное желание.       — Сразу к десерту? — усмехнулась Анна, прямо в губы Дайки.       — Десертами за этот день наемся до отвала, — ответил он, вновь жадно припадая к её губам, а руками шире раздвигая её ноги. — Не надейся сегодня покинуть эту постель, детка.

❴✠❵┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅❴✠❵

      — Что за зелье ты в себя там заливаешь? — недовольно поинтересовался Аомине, лёжа на кровати на боку, подпирая голову рукой, пока Анна доставала какой-то бутылёк и откупоривала его.       — Мерзость, — покашляла она от неприятного ощущения в горле. — Чтобы не понести, — Анна развела руки в стороны, не видя в этом ничего дурного.       Аомине, пребывая после н-ого количества раундов сражения в горизонтальных и не только положениях, в игривом настроении, решил немного подшутить над Анной. Он повернул её лицо к себе за подбородок и, стараясь не выдавать шутливых интонаций, серьёзно спросил:       — Так стыдно залелеть от безродного пирата, да?       Анна едва не подавилась воздухом, а лицо вытянулось то ли от удивления, то ли от злости. Она с первые секунды даже сказать ничего не могла. Лишь открывала и закрывала рот в возмущённых шипениях, но собрав себя в кучу, выпалила леденящим тоном:       — Надеюсь ты пошутил. Потому что если нет — ты труп.       Дайки пару секунд удивлённо глядел на переменившуюся в лице Анну, а затем, услышав эту угрозу, расхохотался так, что задрожали стены.       — Кто знает, кто знает, — ухмыляясь, продолжил разжигать этот костер Дайки, подбрасывая в него ещё дров. Ему было интересно, чем закончится этот разговор, и как скоро она всё же попытается его убить. — Вы, светские барышни, себе на уме. Хрен пойми, что вы там на самом деле думаете, когда спите с мужчинами.       — Светские барышни, в большинстве случаев, живут сугубо для одного члена. Мужья, которые даже не удосуживаются раздеть и раздеться — вот и вся красота светского общества. Поэтому всё, о чём думает леди, — Анна намеренно сделала акцент на последнем слове. — Побыстрее бы это закончилось, — Анна с прищуром смотрела на Дайки, пытаясь понять, правда ли он пошутил, или говорил на полном серьёзе.       Дайки лёг на спину, закинув руки за голову, решая для себя — стоит ли продолжать. Азартная натура требовала хлеба и зрелищ, а разумная… даже не сопротивлялась этому. А потому, стараясь не смеяться, он пробормотал будто бы задумчиво:       — Поэтому, в большинстве случаев, — он сделал акцент на последних словах, пародируя её выражение, — ходят налево с такими горячими пиратами, как я, а в отдельных случаях — уговаривают их идти на верную смерть в Лестнице в Небеса?       Анна шумно выдохнула, уже осознавая, что этот невыносимый шутит, но всё же в каждой шутки есть доля правды. Она медленно села сверху него, заглядывая в глаза, и прошептала на ухо:       — Ты не особо сопротивляешься… — Анна лизнула ухо, чуть прикусывая его, и выпрямилась. Ей хотелось видеть его лицо. — Я могу не пить своё снадобье. Понесу от тебя, а мужу скажу, что это — его ребёнок. Тебя устроит такой расклад?       — Потрясающе, — язвительно протянул Аомине, тут же растеряв всё шутливое настроение. Теперь его язык стал по-настоящему острым. — То есть, мало того, что боишься залететь от меня, так ещё и собираешься вернуться к своему муженьку. Изумительный план, Анна, — он опасно сверкнул глазами и с ужасом ощутил, как ящерица внутри заворочалась и подняла свою клыкастую морду.       — Ты ведь сам дал понять, что не хочешь детей и семью, — пожала плечами она, тыкая его носом в его же недавнее поведение после первого секса. — Какие варианты ты мне предложишь в том случае, если я не буду пить снадобье?       Аомине чуть нахмурился, задумавшись. А ведь, и правда — какие? Он уже и сам не понял, зачем начал всю эту дурацкую провокацию с детьми. Он говорил это просто шутки ради, чтобы позлить, но теперь разговор принял действительно серьёзный оборот.       — Я не знаю, — честно ответил Аомине, решив, что раз уж дело пошло и откровениям — не стоило юлить и пытаться делать вид, что всё под контролем. — Но знаю точно одно — тебе стоит забыть про своего непутевого муженька. Ты — моя, и точка.       Анна выдохнула, внутри радуясь, что начавшаяся сора угасла.       — Как бы я не хотела, вернуться нам нужно будет. Есть много причин чтобы сделать это и одна из самых главных — мой отец, — Анна слезла с торса Дайки и пошла к сундуку, чтобы взять оттуда рубашку. — И да, я всё ещё не знаю, как мы всё это провернём. И выживем ли вообще. Будем думать, как пробраться в Лондон незамеченными, когда вернёмся с Лестницы. Но могу сказать одно, пусть мой муж и мудак, но он очень влиятельный и гордый.       — Плевать я хотел, какой он, — резко, даже грубо, ответил Дайки. — Убью его, и дело с концом. Не бессмертный же он, в конце концов.       — Нам надо будет проникнуть в сердце Лондона незамеченными и так же убраться. Ты можешь представить, как это? Это невозможно сделать без прикрытия. Я даже не знаю, как этот урод отреагирует. По-любому Джейн ему всё растреплет, только встретив, — Анна скривилась в гримасе отвращения, от упоминания неприятной знакомой, а в носу словно засвербило её приторным парфюмом. — Я не хочу больше оставаться на суше, но вернуться на какое-то время нужно. Ты ведь пойдёшь со мной?       — Могла бы и не спрашивать, — буркнул он, вздохнув. — Если доживу, конечно.       — И то верно, — Анна улыбнулась, набрасывая на плечи рубашку Дайки, застёгивая пуговицы. — Поэтому я и не думала об том. Надо для начала не сдохнуть по пути. Хотя я не против умереть рядом с тобой и командой, — она подошла к Дайки, виляя едва прикрытыми бёдрами. — И в горе, и в радости, пока смерть не разлучит нас?       — Если будешь и дальше меня дразнить, смерть разлучит нас быстрее, чем ты думаешь, — Аомине оскалился, заваливая Анну на кровать и нависая сверху.       — Я не против, но нас ждёт Имаеши. У нас есть дела, — Анна легко поцеловала Дайки, нежно и ласково обнимая его за шею.       — Пусть ждёт…