Запретный плод сладок

      У рядового ангела Гермионы были очень большие проблемы. Нет, даже не так.       ОЧЕНЬ БОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ.       Будет хорошо, если первые люди прекратят делать перед ее носом то, что делают, и уберутся подальше. Одно радовало: они были так увлечены своим занятием, что не обращали никакого внимания на одного незадачливого ангела, застрявшего неподалеку.       А если не уберутся? Вот смеху-то будет, если ее найдет кто-нибудь из братьев или сестер…       Они точно ее не поймут.       Двигаться вперед, как выяснилось, даже пытаться не стоило, и Гермиона еще раз попробовала протиснуться назад.       Безрезультатно.       Наверное, стоит перестать тратить силы на бесполезное занятие и взглянуть правде в глаза. С тяжелым вздохом Гермиона обмякла, повиснув на толстом древесном корне и, наконец, признала: она застряла.       Вот же понесла нелегкая проверять неясную возню в кустах… понятное же дело, там люди!       Зад припекало полуденное солнце. Поерзав, Гермиона поняла, что никуда не спрячется от жара, и бессмысленно сунула указательный палец в землю. Постаралась прикинуть, что же ее привело к такому неприглядному положению.       Пожалуй, все началось, когда Евы еще даже в помине не было. Да, точно. Все началось еще тогда.       «Персики!» — зло подумала Гермиона. Только они виноваты в сложившейся ситуации, определенно. И Лилит. Все-таки не стоило ее слушать.       Вот только персики так манили бархатными боками, выглядели сочными, будто напоенными солнцем… и Гермиона не смогла удержаться. Потом — остановиться. Еще и Лилит так нахваливала их каждый раз, так соблазнительно ела… а когда стало поздно, хихикала над Гермионой и небольно щипала за задок, приговаривая: «А твой персик тоже теперь ничего! И всегда с собой!»       Теперь Лилит в Саду нет. А большая попа у Гермионы есть, потому что персиков она съела действительно много.       Адам, тем временем, издал странный звук, помесь львиного рычания и крика бабуина, зашлепал своим тазом по промежности Евы и упал на нее.       Нахмурившись, Гермиона разглядывала запыхавшихся как от долгого бега, мокрых от пота людей, и все никак не могла взять в толк, что же такого прекрасного они находят в этом деле.       Она зябко повела плечами. Представлять, что скажут другие ангелы, застав ее в подобных провокационных обстоятельствах, решительно не хотелось, и Гермиона предприняла еще одну попытку выбраться.       Неудачно.       Щиколотки вдруг что-то коснулось, легко-легко и даже немного щекотно. Силясь отогнать… насекомое? — Гермиона дернула ногой. На секунду прикосновение пропало, а затем от лодыжки по икре поползло что-то сухое и мягко-шероховатое.       — Да что ж такое-то! — досадливо прошипела ангел и тут же испуганно замерла, вскинув взгляд на людей.       Те не обратили на нее внимание: судя по всему, они планировали снова заняться своим непонятным делом.       Змея же — очевидно, это была именно змея — доползла до середины бедра и, внезапно разжав кольца, с глухим стуком упала на землю.       Стоило только облегченно выдохнуть, как как заднюю часть перестало припекать, словно солнце кто-то загородил.       «О-о, не-ет!» — мысленно застонала Гермиона. Все-таки ее нашли раньше, чем она сумела выбраться!       Люди, тем временем, уже начали переходить от поглаживаний к более активным действиям, пусть и по не совсем стандартному сценарию: Адам раздвинул ноги Евы и зачем-то ткнулся между ними носом.       Ехидный голос, раздавшийся за спиной, не был знакомым:       — Так-так… маленький любопытный ангел застрял в корнях. Хотя, маленький, — неизвестный задумчиво хмыкнул, — это с какой стороны посмотреть, конечно.       Гермиона не смела пошевелиться и даже перестала дышать, зажав рот ладонями для надежности.       Правая рука пахла землей. Наверняка она испачкала лицо.       — Что же ты так хотела увидеть? — протянул незнакомец.       Тут Ева застонала, протяжно, очень громко и так некстати!       — Ах вон оно что! — тихо рассмеялся незнакомец. — Очень интересно.       На глаза навернулись злые слезы, лицо обдало жаром. Он смеялся над ней — все так, как она думала, а женщина стонала все громче, и Гермиона не знала, куда ей деваться. Она бы с радостью провалилась сквозь землю, но даже это сейчас ей было недоступно.       Ладно. Быть может, он хотя бы поможет ей выбраться?       — Ты можешь помочь мне? — шепотом спросила Гермиона.       — Помочь? — она буквально почувствовала, как он скептически приподнял бровь. — В чем?       — Вытащить меня отсюда, конечно! В чем еще?       — Хм… а какой мне интерес? — равнодушно протянул голос, и Гермиона похолодела.       Ни один из ангелов не ответил бы на просьбу о помощи так.       Демон! Прямо за ней стоит демон!       Однако… пусть он и выходец из Преисподней, это все же лучше, чем если бы о ее маленьком секрете узнал кто-то из братьев и сестер, а потому долго Гермиона не сомневалась.       — А что ты хочешь?       Докатились. Ангел собирается договориться с демоном.       За ее вопросом последовал смешок.       — О-о, я много чего хочу… например, сегодня я планировал отведать яблок с того дерева… ну, того самого, понимаешь?       Она прекрасно понимала, но поверить в это было настолько трудно, что, глупо хлопнув глазами, она решила уточнить:       — Добра и Зла?       — Угу. Потому и забрался сюда.       Задок снова начало припекать — видимо, незнакомец отошел в сторону.       Однако не успела Гермиона испугаться, что он уйдет, он продолжил:       — Однако пути Его неисповедимы, и я нашел… фрукт получше.       Едва схлынувший с лица жар плеснул обратно. Неужели он говорит о…       Адам перестал тыкаться носом в промежность Евы и встал на колени между ее ног. Подтянул за бедра поближе к себе и прижался пахом, заставив ее снова застонать.       Гермиона неуютно заерзала. Сзади послышался вздох.       — Ты знала, что твоя попа похожа на персик? — она замерла. — Очень большой и очень… сочный.       — Мне говорила Лилит, — недовольно ответила Гермиона, — но это не имеет отношения к моему вопросу! Так ты… поможешь мне?       Вопреки ожиданиям согласился демон беспрекословно:       — Помогу, — она облегченно выдохнула. — С одним условием…       Ну кто бы сомневался!       — Сначала мы поиграем…       — Ладно! — поспешно перебила его Гермиона.       Сейчас она была готова сыграть хоть в три игры, лишь бы он вытащил ее отсюда до прихода других ангелов.       — Тебе не интересны правила? — она закатила глаза.       То, что Гермиона — ангел, вовсе не означает, что она не знала шашек или салок.        — Ладно. Но я все равно озвучу их. Итак, я буду трогать тебя. Везде, где захочу.       Ч-что? На такое она не соглашалась!       Люди, меж тем, закончили свое потное занятие и теперь снова лежали в тени деревьев, отдыхали.       — И буду спрашивать, нравится тебе или нет. У тебя нет права солгать, да и ложь я почувствую. Если ты говоришь «нет», и это правда, то тогда я просто вытащу тебя отсюда. Если ты говоришь «нет», и это ложь… то тогда ты падаешь со мной вниз. А падать, поверь на слово, очень больно.       — Н-но… — попробовала возразить Гермиона.       — Поздно, маленький глупый ангел с большим персиком, — усмехнулся незнакомец. Ткань легкой тоги поползла вверх. — Это был контракт.       Широко распахнув глаза, Гермиона смотрела на Адама и Еву, но не видела их. Немыслимо! Ее будет трогать своими грязными лапами демон из Преисподней. Он же запачкает ее!       Подол, тем временем, оказался где-то на лопатках.       Но ведь… от одного прикосновения ничего не случится, правда?       В том, что ей сразу не понравится, и второго прикосновения не будет, Гермиона не сомневалась. Каково же было ее удивление, когда поясницы коснулось что-то мягкое и нежное.       Из груди вырвался удивленный вздох, и она прикрыла глаза, наслаждаясь лаской.       — Это что, перо?       Вместо ответа незнакомец бархатно уточнил:       — Нравится?       И как бы не хотелось обратного, Гермиона признала:       — Да…       Еще немного погладив ее над ягодицами, перо неспешно заскользило вниз. Нежность обвела круглые половинки, пощекотала бедра, вызывая мурашки по всему телу. Вместе с этим солнце ласково пригревало не только спину и ноги, но и промежность.       От тепла и приятных ощущений Гермиона совсем растаяла, расслабившись, повисла на корнях. Хмыкнув, демон пощекотал чувствительное местечко под коленом, и она фыркнула, дернувшись.       Перо продолжило свое путешествие: спустилось до лодыжек, прошлось по левой, затем — по правой. Снова поднялось по икрам, проскользнуло по внутренней стороне бедра. Юркнуло между ног, пощекотало безволосый лобок, гладко прошлось по большим половым губам.       Ощущения здесь отличались от остального тела — более острые и нежные одновременно. Руки слабели, ноги — тоже. Низ живота томно потяжелел. Грудь почему-то стала чувствительной, хотя перо здесь не проходилось, и теперь легкая ткань тоги, касаясь сосков, тоже посылала по телу тягучие искры удовольствия.       Выпрямив ноги, Гермиона немного расставила их, оттопырила зад, открываясь еще больше, в надежде на то, что демон сможет дотянуться везде. Он не подкачал — провел по сгибам между бедрами и промежностью, покружил по анусу, дотянулся до маленьких губ… и убрал перо.       Выдохнув, Гермиона вскинулась, возмущенно затрясла попой.       — Э-й!       Снова смешок.       — Понравилось?       — Да! Очень! — стараясь не шуметь, прошипела она.       — Еще?       — Конечно!       — Ла-адно.       Голос демона стал совсем низкий, а его пальцы оказались теплыми и гладкими. По крайней мере, когда он коснулся ее бедер и легонько повел вверх, никаких когтей Гермиона не заметила. После пера трение кожи чувствовалось еще приятнее. Хотелось, чтобы он водил по телу ладонями, полновесно, о чем она тут же сообщила и сразу получила желаемое.       Его прохладные руки чудесно контрастировали с ней, разогретой солнцем. Он устроил их на большом персике и начал массировать: аккуратно, уверенно, и Гермиона выгнула поясницу, потягиваясь — так просило расслабленное тело.       Ей очень нужно было, чтобы он еще раз погладил ее между ног, только уже пальцами: если ощущения от пера были такими восхитительными, то от рук будут еще лучше, Гермиона не сомневалась.       — Нравится?       От вопроса она почувствовала на больших половых губах движение воздуха. Осознание того, что лицо демона совсем близко к тому месту, где его прикосновений не хватало больше всего, заставило дыхание сбиться.       С трудом она ответила ему, подспудно понимая, что за этим последует.       Она солгала бы, сказав, что не хочет этого.       Демон прекратил терзать ее половинки, ладони скользнули ниже. Большими пальцами он начал поглаживать ее внешние губы, постепенно усиливая давление.       Томность, скопившаяся внизу живота стала еще тяжелее, а к уже знакомым ощущениям добавились новые, сконцентрированные внизу лобка. Они усиливались по мере того, как он двигал пальцами, но Гермиону преследовало стойкое ощущение, что этого недостаточно.       Она закрутила тазом в поисках большего давления. Сдавленно прошептала:       — Еще! Мне все нравится, только, пожалуйста… Я хочу еще!       — Расставь ноги, — в этот раз он не смеялся. — Еще… да, вот так. Подними свой персик…       Он направил ее зад к самому солнцу.       Стараясь выполнить все его указания, руками Гермиона уперлась в землю, нагнулась как можно ниже. Теперь она была полностью раскрыта, но демону, видимо, этого было мало: он вернул свои пальцы на ее большие губы и раздвинул их еще больше, не доводя, впрочем, до неприятных ощущений.       Его дыхание ощущалось на вульве как предвкушение, такое сильное и трепещущее, что поджимается живот. А дальше…       Гермионе стоило больших трудов не застонать.       …его влажный язык дотронулся до той самой точки под лобком. Там, где нужно и как нужно, и кажется, это было самое приятное, что случалось с маленьким любопытным ангелом.       Сначала он скользил деликатно, едва касаясь, и Гермиона совсем растеклась бы по дереву, если бы не беспокоилась, что упустит нарастающее удивительное ощущение. Скользкий язык неспешно кружил, демон посасывал эту замечательную точку медленно, давая почувствовать весь спектр ощущений. Он тер, заигрывал и чего только не делал, а ангел могла только дышать и жмуриться. Еще пытаться не стонать.       В какой-то момент, он обхватил это что-то губами, стал ритмично втягивать и отпускать на волю. Погрузив один палец в нее — честно говоря, Гермионе было уже не важно, что он делает, лишь бы продолжал — и потянулся выше.       Она зажала рот рукой, чтобы не закричать: такие яркие ощущения подарил скользкий массаж ануса, а вкупе с ускорившимся втягиванием…       Все-таки пискнув, она закатила глаза. Демон не отстранился, приник к ней, как к живительному источнику.       Все тело содрогнулось в спазмах наслаждения, которые длились долго-долго, до тех пор, пока она не начала подергиваться. Только тогда он отпустил ее.       Она не знала, что это было, но, определенно, это было нечто.       Сзади послышалось шуршание одежды. Еще не все?       — Что… — слабо начала Гермиона, но тут же замолкла.       Очевидно, нет, потому что его согревшиеся руки крепко ухватились за ее бедра и подтянули вверх, заставив выпрямить ноги и вернув в раскрытую позу.       — Прежде чем мы сделаем это, я хочу назвать тебе свое имя, маленький горячий ангел.       — Я не маленькая…       — Я не про рост, ангел… не важно. Меня зовут Том.       К промежности прижалось что-то бархатистое и горячее.       — Том Искуситель?       Он замер.       — Да, если это важно.       — Не важно, — прикрыла глаза Гермиона.       Действительно. Уже не важно.       — Я… — в горле першило. Прочистив горло, она тоже представилась: — Гермиона.       — Хорошее имя. А теперь скажи мне, Гермиона… ты хочешь продолжить?       Она действительно задумалась. Пока она медлила, Том отстранился.       Стало холодно, но мягкий, чувственный поцелуй в поясницу согрел и придал смелости.       — Скажи, а дальше… будет еще приятнее?       — О-о… — он снова усмехался, — это самый сладкий плод, на самом-то деле.       Подумав еще немного, Гермиона решилась.       Теплые руки вернулись на место, к ней снова прижалось горячее. Надавило. Проникло, раздвигая стенки и даря невероятные ощущения сладкого растяжения и заполненности.       Демон переместил ладони на ее талию, ухватился покрепче. Насадил на себя, раз, другой, будто проверяя на прочность, а Гермиону снова прошило тягучее удовольствие. Только на этот раз глубоко внутри.       — Нравится? — выдохнул он.       — Да-а… — она не слышала своего шепота за током крови в ушах.       — Отлично.       Хватка на талии стала жестче, а дальше Гермиона поняла все прелести занятия людей. Сзади слышались шлепки и влажное хлюпанье, Гермиона не помнила себя от скользкого трения. Маленькое горячее солнце внутри становилось все больше и больше с каждым сильным толчком. Она бы кричала, если бы не боялась привлечь лишнее внимание, но люди все никак не уходили, а Том брал ее жестко.       Уверенно.       Властно.       Долго.       Солнце стало нестерпимо обжигающим. Гермиона почувствовала, как мышцы внутри крепко сжались, а затем начали сокращаться, сильно и ритмично. Показалось на мгновение, что это они, а не диафрагма, выталкивают воздух из легких, волнами разгоняя по телу кипящие волны. Корежило куда сильнее, чем в первый раз.       Том сдавленно прошипел что-то, толкнулся несколько раз быстро и немного хаотично. Остановился, вжался в нее.       Внутри разлился жар.       Отдышавшись, демон помог Гермионе выбраться из ловушки, и тогда она увидела своего искусителя.       Как и полагается всем искусителям, он был хорош собой. Однако куда важнее было то, что он помог ей, ослабевшей от его искушений, добраться до речки.       Они провели вместе чудесный день.       Потом Адам и Ева наелись яблок, поднялся невероятный переполох, и больше Том и Гермиона не виделись. По крайней мере, до тех пор, пока ангелов не стали отправлять на землю, причинять добро и бороться со злом.       С каким злом боролась Гермиона и, самое главное, как, история умалчивает. Известно только, что демон Том Искуситель и по сей день работает на Преисподнюю, а персиков в магазинах поблизости от его дома не найти.