Татуировкой на его сердце

Он проникал в неё грубо, совершенно развязным темпом, отчего дыхание сбилось к чертям. Пытаясь удержать положение, худощавыми ногами Эндерсен обхватывала его талию, а руками придерживала края стола, но из-за интенсивности происходящего тело девушки безвольно скользило по деревянной поверхности. Оперевшись на локти, Хейли расцепила ноги, попытавшись раздвинуть их шире, но Малфой не позволил ей этого сделать, крепко сжав руками женские бёдра. Наверное, сейчас ему должно было понравится, как она подтянула к себе колени, словно из желания больше раскрыться для него, но он… Он ничего не почувствовал. Даже прозрачного намёка на усилившееся желание от вида разгорячённой и такой податливой девушки. Зато ощущение неправильности происходящего подкатывало к горлу тошнотой и делало член более вялым. Потрясающе, блядь. Толкнуться. Прикоснуться. Может даже, если повезёт с настроением, мазнуть по её губам своими. Только сегодня настроение явно было ни к чёрту. «А напомнишь, когда было иначе?» — издевательский вопрос прозвучал голосом подсознания. — «Когда трахал Грейнджер, а не представлял её вместо других?». Заткнись. Всё как по инерции. Механизировано, искусственно. Пресно. Она издала тихий всхлип, и в ответ на него Драко толкнулся ещё резче, игнорируя протест сжимающихся вокруг него стенок, потому что… Этого было недостаточно. Было блядски мало для вновь дававших знать о своём существовании бесов, вылезающих из теневых уголков души, чтобы напомнить — питомцы нуждались в регулярной кормёжке. Пару запретный мыслей, и те довольно оближут губы, вновь скрываясь во мраке, чтобы дать передышку. Работе удавалось приглушать их голоса, а Хейли… Первое время Малфой даже наивно полагал, что рядом с Эндерсен у него получилось вытравить надоедливых тварей, которые возникали каждый раз, стоило ему только дать слабину. Ему нужно было больше. Больше отдачи, больше порочности, больше извращённого желания. Эндерсен никогда не могла этого дать — под образцовой оболочкой она была чрезмерно мягкотелой. А та, что могла, сжигала мосты между ними и с язвительной ухмылкой, с отражающимися в глазах языками пламени напоследок махала рукой и уходила всё дальше по дорожкам, вымощенным из пепла. Чёрт! Грубо сорвав с плеча лямку бюстгальтера, он навалился на Хейли и оголил более полную, чем остальные формы её тела, грудь. Все его следующие движения приобрели совершенно неконтролируемый характер, отчего лежавшие рядом бумаги разлетелись, становясь бесполезной кучей мусора на полу, а сам стол опасно заскользил по паркету. Вокруг царил самый настоящий хаос. В особо интенсивные моменты Малфою казалось, что хлипкая на вид конструкция вот-вот рухнет, но и это его не останавливало. Совсем наоборот… Будто скрип раскачивающейся мебели подначивал продолжать доводить происходящее до необратимого момента, когда вслед за обломками рухнут и они. Его ментальные стены. — Драко, — сдавленно окликнула его Хейли и попыталась перехватить ладонь, сжимающую её ягодицы в настолько крепких тисках, что там со стопроцентной вероятностью возникнут синяки. — Милый, не так грубо, пожалуйста. Он не отреагировал. Ни на её просьбу, ни на ласковое обращение. Сказать по-честному, просто проигнорировал. Взбунтовавшиеся черти уже вприпрыжку веселились, впервые за долгое время вырвавшись из заточения, где, как Малфой наивно полагал, ему удалось выстроить окклюменцией прочные темницы в мрачных уголках сознания. Этим тварям там было самое место. К какой бы мысли они ни прикоснулись, та мгновенно окрашивалась в насыщенный греховностью алый цвет. «Соскучился по нам, милый?» — гоготали они, высмеивая его неспособность остановить вновь запустившийся процесс самоуничтожения. Драко сильно зажмурил глаза, но от этого стало только хуже. Красный везде. Его слишком много. Красные губы Гермионы всё ещё стояли перед глазами так чётко, будто были выжжены на сетчатке. Их полнота, их наверняка сладкий вкус — если она всё ещё пользовалась тем вишнёвым блеском — и скользящий по ним кончик языка. Картинки проносились в голове скоростной перемоткой, показывая самые яркие моменты вчерашнего вечера. Одним из таких стала бойкая попытка Грейнджер вырваться из хватки, во время которой она случайно коснулась губами воротника его рубашки и оставила смазанный отпечаток. Драко скрыл след от лишних глаз — у родителей бы сразу возникло к ним пару вопросов, — а когда вернулся домой, как маниакальный безумец, разглядывал в отражении зеркала и-де-аль-ный оттенок алого и глубоко вдыхал слабый шлейф её неизменно карамельных духов. Казалось, было достаточно только вдохнуть её аромат или слегка коснуться мягкой кожи, чтобы в ту же секунду заработать себе сахарный диабет. Она была ходячим набором из самых вредных зависимостей. И, к слову, к сладкому он всегда испытывал особое влечение… Может, поэтому Грейнджер стала его любимой сладостью? Её вкус никогда не приедался — он лишь распалял желание. Её красное платье, плотно прилегающее к фигуристому телу, снесло самообладание в тот же миг, когда Грейнджер оказалась в поле зрения. А одного соприкосновения с тканью хватило, чтобы следующие пару часов ладони помнили приятное покалывание при встрече горячей кожи с холодным атласом. В других обстоятельствах платье цвета его погибели валялось бы у самого порога квартиры. Хотя нет, это совершенно лживое преуменьшение. Обнажённая Гермиона была бы уже впечатана в ледяные стены лифта и искала тепла в его объятиях, пока несчастный лоскуток ткани валялся в ногах. Красный буквально окружил его. Малфой словно прокрутил маховик времени на пару лет назад и вновь оказался в том их первом и пока единственном четырнадцатом февраля, который начался с её влюблённых поцелуев и закончился его сбитыми об каменные стены костяшками пальцев. Вот тогда-то судьба окончательно сплела их своими красными нитями, а автор истории сменил привычные чёрные чернила на алые, чтобы в заготовленный миг размашистая клякса оставила нестираемый след. Их судьбоносный след в жизнях друг друга.

— 𓆩ꨄ︎𓆪 —

Февраль, 2016

Было невыносимо слышать её всхлипы, перерастающие в едва сдерживаемые рыдания всё то время, пока он шёл по коридору, казавшемуся в этот момент бесконечным. Два чувства наживую разрезали Малфоя пополам, пытаясь отхватить большую часть: злость на Грейнджер разгоняла по артериям кровь, приливавшую к кулакам, а желание вернуться к ней и успокоить тушило вспыхнувший в сознании пожар слепой ярости. Она не виновата. Не. Виновата. Кто угодно, но только не она. Здравомыслящая его сторона понимала, что в случившемся пару минут назад главным виновником по большей части был он сам, когда изначально бросил её после возникновения тех чёртовых амурных чар, другая же сторона… Блядь, значительно перевешивала. Давно ему так не сносило крышу, как в ту секунду, — случившуюся ещё даже до угрозы Астории рассказать всё Гермионе о сговоре, если он вновь не сыграет этим вечером в её спектакле, — когда он увидел, как чары проявили имя грёбаного Линча. «Сукин сын явно это подстроил», — злилась разумная сторона. «А Грейнджер будто была не особо и против», — отвечала та, что была затянута дымкой ревности. Драко так сильно дёрнул на себя дверь, ведущую в Астрономическую башню, что чуть не выдрал ручку. Столкновение дерева с каменной стеной разрезало тишину, а стылый воздух в башне сразу же ударил мощным порывом прямо в лицо. Дверь с громким грохотом захлопнулась за ним и всего на несколько секунд воцарилась утихомирившая злость тишина перед тем, как его кулак резким импульсом впечатался в стену. Хруст задел своим мерзким звуком перепонки. Малфой его проигнорировал и продолжил наносить удар за ударом, раздирая кожу о стену, где на шершавых камнях оставались кровавые следы. Он всё бил и бил. Крошил всмятку кости, сдирал огрубевшую кожу, игнорировал жгучую боль, что словно была сигналом от тела, умоляющего остановить эту пытку. Удар. За ним следующий. Ещё удар. Сука, как больно. Как блядски больно, но только совсем не физически. Та боль чувствовалась острее. Потому что в глазах всё ещё стояло лишь одно… Как Линч втягивает её в поцелуй вкуса их общего прошлого, о котором для образования бездонной дыры в груди достаточно лишь одного знания — когда-то с Ройсом она была действительно счастлива, когда-то в отношениях она не искала способа убежать от себя, когда-то она искренне любила. Никогда ещё желание разбить лицо этому ублюдку не было настолько сильным. Малфоя трясло от злости. Вернуться бы и избить Линча так, чтобы он больше даже не подумал взглянуть в её сторону, — ну или просто не смог, зависит от того, как хорошо Драко постарается, — а потом устроить показательное шоу на глазах у половины Хогвартса с Грейнджер. Чуть успокоиться позволила мысль, что повтори он действия Ройса, она бы его не оттолкнула. Драко глубоко втянул морозный воздух и выдохнул. Холод всегда воздействовал на него успокаивающе. Только он мог разом потушить огонь ярости, часто бушующий на душе. Малфой раскрыл глаза и уставился на разбитые костяшки. Кажется, только когда он увидел последствия очередного всплеска агрессии, раны дали ощутить весь нанесённый ущерб сполна. Боль изнутри жгла кожу, а бегающий по башне ветер щипал содранный верхний слой. Нахуй это. Спустя полчаса он вернулся на вечеринку, и Блейз, мгновенно заметивший обмотанные руки, что всё ещё окрашивали кровью белую марлю, задал вопрос… — Какого хрена твои руки выглядят так, будто ты только что организовал кому-то бесплатную пластическую операцию? …а Малфой лишь бросил короткое «отъебись», и этого было достаточно для Забини, который в ту же секунду понял всё и молча протянул ему бутылку. Спустя полчаса Драко уже не нашёл её худощавого тела в платье цвета его разодранных костяшек. Но пытался. Даже думал пойти к ней в комнату, хотя близнецы там же бы его и заавадили, и уже спокойно, с подугасшими эмоциями поговорить. Только вот потом… Эгоистичная мысль, что из них двоих в этой постановке играть с чувствами было позволено только ему, заставила Малфоя запить тупую боль в груди алкоголем. Нахуй всё. Продолжать играть роль — он всё ещё безупречно справлялся с этим. Грейнджер только сильнее влюблялась в него, поглаживая по головке его эго своими серенадами. Астория отдалялась. А он был на ещё один шаг ближе к единственной, действительно имеющей значение цели. Привкус почти выигранной им партии ещё никогда не имел столь противоречивый оттенок: с одной стороны сладость приближающейся победы, а с другой — металлический осадок, осыпавший горло ощущением, что всё-таки он что-то сделал не так. И Малфой знал, что именно. Он, блядь, влюбился в неё.

— 𓆩ꨄ︎𓆪 —

Красный свет светофора, который он наплевательски игнорировал, возвращаясь домой на полной скорости, ослепляющими лучами отражался в зрачках. Красный мигал тревожной кнопкой в голове, ударяя болезненными пульсациями по вискам. Красные глаза из-за лопнувших капилляров после очередной бессонной ночи смотрели на него сегодня в зеркале. Кровавый оттенок, предзнаменовавший утерянный контроль, залил всю его жизнь. А он с головой окунулся в него и топил себя до тех пор, пока в горле не ощутилось характерное бульканье от перенасыщенности. Блядство, как много красного цвета. Как бы он не пытался договориться с собственными демонами, те в итоге… Всегда выходили победителями, а ему оставалось лишь напоследок взмахнуть белым флагом и сдаться абсолютно измождённым им в руки. — Драко, т-ты душишь меня… — ноль реакции. — Остановись, мне больно! Её слова будто вылили на Малфоя ушат ледяной воды. Драко мгновенно отпрянул от девушки, убрав от неё руки на как можно более безопасное расстояние. Для обоих. Бессознательно уходя куда-то назад, он тяжело дышал и отходил всё дальше, пока спиной не столкнулся с холодной бетонной стеной. Малфой медленно поднял голову и уставился на испуганно смотрящую на него Хейли. Эндерсен глядела на него и единственное, что он видел в её глазах, — страх. Такой искренний, такой, который невозможно спутать ни с чем иным. Боялась… Она боялась его, чёрт возьми. Секунда, затем ещё одна. Тикающая стрелка на часах в кабинете уже образовывала минуты, а они лишь продолжали молча смотреть друг на друга в сдавливающей грудь тишине. Салазар, взгляни он сейчас на себя в зеркало, и лицом к лицу встретится с собственным безумием. Малфой не сомневался, что в тёмных зрачках бесновались черти, а необузданная похоть смешалась с тем, что он отчаянно не желал признавать… Он. Вновь. Потерял. Над. Собой. Контроль. Не считая происшествий в детстве, последний раз с ним такое случалось… В день приезда Линча в Хогвартс. В День всех грёбаных влюблённых. В день, когда Грейнджер узнала правду. Когда она пропала, оставляя после себя лишь шлейф слухов об истинной причине бегства из школы. Когда пресса распустила новости о её вновь возродившемся романе с Линчем. Когда какая-то жёлтая газетёнка опубликовала первый снимок, за которыми последовала череда обновляющихся каждую пятницу, где Грейнджер регулярно видели выходящей пьяной из одного и тот же клуба в компании разных парней. Осознание ударило по голове, как молот по гонгу, вызывая головокружение и дезориентацию. Малфой закрыл глаза, когда комната вокруг закружилась, а Хейли начала двоиться. Потоки мыслей из жалких обрывков существовавших уже давно подозрений медленно складывались в суровую истину. Все разы его приступов за последние пару лет напрямую были связаны с Грейнджер. Она — грёбаный катализатор его сумасшествия. Малфой резко распахнул глаза. Вместо испуганных на него смотрели уже обеспокоенные глаза. Хейли запахнула рубашку и успела подойти к нему в момент, который он даже не заметил, находясь где-то в прострации между своим сознанием и реальностью. Эндерсен что-то говорила, вот только как бы он ни пытался сосредоточиться на речи девушки — всё вокруг словно было поставлено на беззвучный режим. — Драко, что происходит? Ты меня… Наверное, она сказала «пугаешь». Только это уже было лишь его догадкой, потому что конец её фразы поглотила тьма, что следом утянула и самого Малфоя в мир, в котором у кого-то получилось найти у солнца выключатель.

— 𓆩ꨄ︎𓆪 —

Август, 2017

В его голове могла существовать тысяча сомнений, но в одном Малфой был абсолютно уверен — только он попробует пробиться через неприступную стену из телохранителей вокруг Грейнджер, как самым позорным образом по её велению они скрутят его и вышвырнут на улицу, как какую-то приставучую шавку. Драко поправил на голове капюшон чёрной толстовки, когда какая-то уже явно захмелевшая девчонка задела его плечом. Малфой тактично промолчал на её недовольно приподнятую бровь и показательный фырк, будто это он навалился на неё, а не наоборот. По одному виду блондинки можно было определить, что в ней сейчас была намешана половина ассортимента, предоставленного в баре. Он, к слову, был оккупирован целой толпой, поэтому сразу несколько барменов обслуживали клиентов со всех сторон. Малфой сидел у самого края, куда попадало меньше всего света от диско-шара и прожекторов, бегающих своими разноцветными переливами по всему танцполу, где сейчас было гораздо многолюднее, чем ещё час назад. Стрелка на часах уже давно перешагнула полночь, но ночь как будто только начинала набирать обороты. Всего за неделю своего нахождения в Нью-Йорке Драко успел усвоить — у жителей этого города было своё виденье суток. Бармен, который его обслуживал, наконец-то поставил рядом с ним стакан с водой, который Малфой просил примерно полчаса назад. И, к огромному сожалению, именно его выбор напитка мгновенно привлёк внимание ранее толкнувшей его девчонки, что сейчас уже сидела на стуле рядом. — Серьёзно? Ты пришёл в клуб попить воды? Драко фыркнул. — Не всем людям для веселья необходим алкоголь. — Так говорят только те, кто ничего не знают о настоящем веселье, — деловито протянула она, посмотрев прямо ему в глаза через стёкла очков, которые Малфой использовал для перестраховки. На него были наложены чары изменения внешности, что слегка подкорректировали черты лица, сделав скулы не настолько высокими, а овал лица и подбородок менее острым. Его волосы приобрели оттенок полной противоположности врождённой платине, окрасив пряди в угольно-чёрный. Кажется, Малфой даже мог признаться, что начал привыкать к этим… изменениям, ведь перестал шарахаться собственного отражения в зеркале. Только хорошо знающий его человек при сильном желании мог бы приглядеться и узнать знакомые очертания, но этот человек сидел уже абсолютный пьяный за столиком в паре метров от бара и явно был совершенно не заинтересован ни в своём окружении, ни в происходящем вокруг. — А ты, значит, знаток по части веселья? — Малыш, ты сейчас слушаешь диджея, сидишь за баром и пьёшь алкоголь, который принадлежит мне, — перечислила блондинка, не лишившая себя возможности лишний раз покичиться владениями. — Да-да, не строй такое скептическое лицо. Я Ариана, кстати, — владелица этого заведения. А ты у нас?.. Её тон звучал настолько беззаботно и легко, что Малфою сначала показалось, будто его пытается одурачить пьяная девчонка. Вот только когда бармен, наплевав на километровую очередь, обслужил Ариану по щелчку её пальцев, пришлось признать — она говорила правду. — Дра… — Драко откашлялся. — Дрейк. — Дрейк, — Ариана протянула гласную в имени. — Впервые вижу тебя здесь, Дрейк. «Дрейк» действительно здесь был впервые. А вот Драко уже посещал клуб ранее и в свой последний раз был почти замечен той, из-за которой продолжал возвращаться в это место. — Я проездом в Нью-Йорке. — Да? И что же именно тебя занесло в мой клуб? Она. — Его репутация. Ариана довольно хмыкнула. — А ты явно знаешь, как ублажить девушку одними словами, — сладко пропела она и кокетливо хлопнула по плечу. Драко тут же напрягся от касания, что не осталось незамеченным ею. — Да ладно тебе, таинственный недотрога, не напрягайся так. Клеиться и приставать не собираюсь, всего лишь захотелось составить компанию, а то ты так одиноко сидишь. Девушка что ли бросила? Ой, нет, извини, или… парень? Драко резко втянул воздух, чем вызвал искренний смех Арианы. — Ясно, всё-таки девушка. — Ты очень болтливая, тебе когда-нибудь говорили? — Кажется пару сотен раз. Малфой усмехнулся в стакан, собираясь сделать глоток, но Ариана совершенно наглым образом выдернула его из рук. — Эй, Стиви, — крикнула она бармену. — Сделай мне порцию «Суровой ночи». Парень кивнул и, обернувшись к стенду с выпивкой, вытянул с полок несколько бутылок с самым разнообразным магловским пойлом, которое принялся сразу же смешивать в металлическом шейкере. — Тактичный человек перед тем, как делать заказ незнакомцу, поинтересовался бы, пьёт ли он в целом, — подметил Малфой. — К твоему сожалению и к моему счастью, я — совершенно нетактичный человек, поэтому кончай уже быть таким ворчливым и повысь своей улыбкой градус веселья. Драко покачал головой, усмехнувшись. — Ну вот, можешь же, когда хочешь! — моментально среагировала Ариана и снова хлопнула его по плечу. — Солнце, ну мы тебя уже заждались. Ушла на десять минут и как всегда пропала на полчаса. Ариана обернулась с улыбкой к подошедшей к ней со спины девушке. Брюнетка с афрокосичками обвила её талию рукой и прижалась к щеке губами, коротко мазнув по ней поцелуем. Драко удивлённо вскинул бровь. Так вот причина этого — «клеиться и приставать не собираюсь». — Прости, душа моя, — проворковала Ариана. — Знакомься, это Дрейк. Дрейк так увлёк меня своим угрюмым видом, что я просто не могла оставить бедного паренька одного справляться с трагедией расставания. — Чёрт, да не расставался я ни с кем, — скривился Драко. Скорее со мной. — Извини, она бывает немного навязчивой, — послала ему понимающую улыбку брюнетка. — Я Дакота — девушка той, что стала причиной твоей головной боли пару минут назад. Драко вежливо пожал протянутую девушкой руку, улыбнувшись одним уголком губ. — Алло?.. А ничего, что я всё ещё стою здесь и всё ещё вас прекрасно слышу? — Да? И разве я только что не осыпала тебя комплиментами, маленькая прилипала? Малфой не сумел сдержать смешка, когда Ариана скрестила руки на груди, по-детски изобразив обиду, а Дакота лишь весело подмигнула ему. Они были… милыми? — Так, всё! — резко переменила настроение Ариана. — У меня новый план! Ты, Дрейк, идёшь с нами вон за тот столик, — указала девушка куда-то себе за спину. — Ты слишком милый, чтобы мы посмели оставить тебя здесь одного продолжать оплакивать горе расставания. Малфой закатил глаза. Салазар, эта девчонка была невыносимой. Она резко схватила его за рукав толстовки, когда подняла с барного стула, и так же бестактно стянула капюшон, взлохматив волосы. — Ого-о, Боже, да ты, оказывается, красавчик! — пригляделась Ариана к его внешности, когда чуть вывела на свет. — Надо познакомить тебя с Грейнджер, а то малышка сегодня совсем заскучала. Сердце камнем ухнуло вниз. — Грейнджер? — переспросил он и чуть склонил голову так, будто неправильно расслышал. — Да, Гермиона Грейнджер. Слышал о такой? Поп-звезда, модель, — начала перечислять она, загибая пальцы, — моя хорошая подруга и та, в постели которой ты окажешь через пару часов. Драко прямо почувствовал, как его брови бесконтрольно поползли наверх, пока он всё ещё находился в состоянии лёгкого шока от услышанного. — По лицу вижу, что ты точно знаешь, кто она такая. Фанат что ли? Самый преданный, блядь. — Я… Ну, а кто сейчас не знает о ней, да? Ариана с Дакотой рассмеялись над его словами. — О да, тут ты абсолютно прав, красавчик, — растянула губы в улыбке Ариана и, подхватив его под локоть, поволокла в сторону стола, за которым он наблюдал с самого появления Грейнджер в клубе. — Она у нас грёбаная знаменитость. Только не пялься особо и, пожалуйста, не проси автографов. Она приходит сюда просто отдыхать, ну знаешь, как обычный человек, и поэтому всем отказывает. — Автограф и фотографий просить не стану. — Мало же ему было её снимков, хранящихся в фотоплёнке. — Я, наверное, больше из другого типа фанатов. — Да? Это из какого же? — спросила Ариана с искренним интересом, пока они пробирались к столику через танцующую толпу. Драко без раздумий ответил: — Которые ценят в артисте его душу и человеческие качества, а не образ, выставляемый на публике. Ариана замерла и чересчур наигранно распахнула рот, изображая удивление. Впервые с моменты их знакомства ему удалось её заткнуть. Но продлилось такое счастье всего пару секунд, они как раз уже подошли к столику, у которого музыка играла значительно тише, прежде чем напоследок она лишь выдала со смешком: — Чёрт, чувак, она точно тебя сегодня трахнет. Глаза Драко расширились от прямолинейности девушки. Но осмыслить услышанное ему не позволил вновь прозвучавший даже громче, чем было ранее голос Арианы: — Прошу минуточку внимания, — постучала она вилкой по бокалу, который уже успела где-то взять, и залезла босыми ногами на диван. Она всё это время была без туфель? — Знакомьтесь, это — Дрейк. Дрейк — мой новый друг, которого пару часов назад бросила девушка, — ОГосподиБлядь, — поэтому прошу горячо любить и особо жаловать в своих страстный объятиях этого красавчика. Обидите его — вышвырну из клуба. Компания из совершенно незнакомых людей уставилась на него и начала разглядывать, как какой-то музейный экспонат. Она единственная не проявила ни малейшего интереса, отдавая предпочтение разглядыванию маникюру на ногтях. — Ты где нашла этого симпотяжку? — спросила какая-то мулатка, сидящая совсем рядом с Гермионой. — Этот симпатяжка пришёл оскорбить честь моего клуба, когда зашёл в него попить воды. Драко закатил глаза на её слова и сел за свободное кресло, расположенное гораздо дальше от Грейнджер, чем ему хотелось бы. Пришлось очень сильно постараться, чтобы унять желание растолкать всех и сесть рядом с ней. Вот тогда бы его действительно вытолкнули отсюда за странное поведение, едва он успел бы произнести хоть слово. Рядом с ней сидели парни, в которых Драко узнал команду её танцоров, — он видел их пару раз на выступлениях. Радовало, что близнецов сегодня с ней не было. Интуиция подсказывала, что те узнали бы его мгновенно, и он заработал бы ещё парочку ударов в челюсть от каждого. — Ты хотела сказать «водки»? — Нет, Пенелопа, ты прекрасно слышала, что я хотела сказать. Как минимум три человека уставились на него такими взглядами, с которыми психотерапевты в психушках обычно осматривали умалишённых. Эта сцена со стороны выглядела чересчур комично. Грейнджер, наконец, оторвалась от своих ногтей, перестав видеть в них центр внимания, и бросила на него лишь короткий взгляд, после чего практически сразу отвернулась. Ненадолго. Меньше, чем через полсекунды, она вновь повернулась к нему и уже с большим интересом принялась разглядывать. Вот сейчас… Малфой напрягся. Успокаивала только мысль, что они находились в магловском клубе, и даже если она сразу узнает его, то не сможет бросить каким-нибудь проклятием. Драко выдержал её пытливый взгляд с едва уловимыми нотками алкоголя, пляшущими в зрачках, что внимательно скользил по его чертам лица. Она будто пыталась распробовать его. Так обычно смотрели парни на девушек в последние пару секунд прежде, чем, наконец, решались познакомиться. Было непривычно сегодня сменить позицию и оказаться объектом внимания, а не наоборот. Блядь, он чувствовал себя шлюхой, которую собрались снять. — Как говоришь, его зовут? — перевела Гермиона на Ариану ленивый взгляд, и в этом её жесте он так ярко увидел… себя. — «Он» умеет говорить за себя сам, — ответила Ариана, закатив глаза, и вновь увлеклась Дакотой. Грейнджер снова повернулась к нему и вопросительно изогнула бровь, намекнув, что всё ещё ждала ответа. Откуда взялись эти дерзость и пафос? — Дрейк, — произнёс он с большей хрипотцой, чем обычно. Драко как никогда был благодарен себе за предусмотрительность — буквально перед самым выходом он зачаровал голос. Грейнджер молчала секунд десять. Лишь по одному её взгляду Малфой безошибочно мог определить, какое имя прямо сейчас красными чернилами выводилось в сознании девушки. Его имя. Его настоящее имя. — Дрейк, — повторила она. Он кивнул. Официантка, подошедшая с подносом, полным самой разнообразной выпивки, разрезала своим появлением эту натянутую струну напряжения между ними. Драко первым отвёл взгляд, когда рядом с ним поставили наполненный на четверть «Суровой ночью» стакан. Грейнджер обхватила свой бокал, в котором плескался излюбленный девушками апероль, и поднялась с дивана. Ну вот, кажется, и началось. Малфоя ждало одно из двух — либо прямо сейчас на месте его заавадят, либо… Что там говорила Ариана? Грейнджер трахнет его сегодня? Даже когда они встречались, он никогда не чувствовал на себе с её стороны настолько плотоядного взгляда. Он будто оказался в шкуре зверька, загнанного в ловушку хищником. Им собирались полакомиться, и почему-то настолько откровенное желание, написанное в глазах Грейнджер, только пугало его и вводило в смущение. Потому что это была не она… Не та девушка, которую он видел последний раз чуть больше год назад. Не та, в невинность которой он влюбился, казалось, при первой же встрече. Перед ним стояла грёбаная незнакомка, вырастившая непробиваемую сталь прямо поверх нежной кожи. Малфой поднял взгляд, когда Грейнджер на своих высоченных каблуках, что делали её ноги ещё охуительно прекраснее и длиннее, остановилась прямо перед ним. Чёрное кожаное платье без бретелей было просто непозволительно коротким и слишком обтягивающим, отчего две её чёртовы подружки вызывающе выглядывали и манили. Блядь. Он. Уже. Был. Твёрдым. — Ну привет, красавчик, — без капли стеснения села она на его колени, закинув одну ногу на другую. Малфой напрягся, когда своей задницей Грейнджер потёрлась прямо об эрегированный член и абсолютно точно почувствовала его возбуждение. Он ожидал увидеть смущение на её миловидных чертах лица, что выглядели сегодня значительно резче из-за чересчур тёмного и обильного макияжа, но она абсолютно лишила его дара речи, когда лишь кокетливо сверкнула взглядом. Она сделала глоток из своего бокала перед тем, как поставила его на столик рядом. Драко облизнулся при виде маленьких капель на её губах, и этот непроизвольный жест не остался незамеченным. — Радует, что это чувство у нас взаимно. — Не совсем понимаю, о чём ты, — притворился Малфой и вздрогнул от пробежавшей по позвоночнику волны удовольствия, когда Грейнджер зарылась пальцами в его волосы и начала почёсывать ноготками голову. Ещё пару минут и у него абсолютно точно взорвутся яйца, если она продолжит делать это и так смотреть на него. — Не прикидывайся дурачком. Я таких не люблю,— поддела она оправу его очков и чуть приподняла их, чтобы посмотреть прямо ему в глаза. — В конце концов из нас двоих только ты имеешь член, который прямо сейчас очень настырно просится в мою киску. А-ху-еть. Драко моргнул. Кто эта девушка перед ним и почему она имела абсолютно точное лицо Гермионы Грейнджер, но являлась абсолютно точной противоположностью Гермионы Грейнджер, с которой он бы знаком? Гермиона, которую знал он, стояла бы вся красная от смущения после того, как едва выговорила бы эту фразу, запнувшись раз десять не меньше. Гермиона, которую знал он, не флиртовала бы так откровенно с едва знакомым человеком и уж точно не вела бы себя настолько пошло. Гермиона, которую знал он, ни за что бы не повелась на первого встречного и уж точно не запрыгнула на его член. Чёрт… Он как будто оказался в параллельной реальности. Мысль о том, что сегодня Малфой стал одним из тех парней, в компании которых Грейнджер каждую пятницу покидала клуб, тошнотой подкатила к горлу. Сейчас он для неё был всего лишь… очередным. Он не был для неё Драко, которому она шептала на ушко слова о любви своими стихами; с которым могла часами целоваться до тех пор, пока губы уже не начинали ныть от усталости; на которого смотрела тем доверчивым влюблёнными взглядом с выведенными в центре зрачков сердечками. Он не был для неё Малфоем, на которого она злилась из-за их пустяковой ссоры; которого строго отчитывала за его очередную грубость или имя которого взвизгивала, когда он находил единственный, всегда безукоризненно работающий способ прекратить ругань. Сейчас он не был для неё Драко Малфоем — парнем, оставившим на её хрустальном сердце трещину, которого она действительно успела полюбить, если верить текстам в её последних песнях, а всего лишь Дрейком… Всего лишь никем. — Какой-то ты странный и молчаливый, — нахмурилась она и наигранно, даже по-детски выпятила нижнюю губу, как обычно любила делать Астория, когда изображала обиду. — Ариана сказала, ты расстался с девушкой, да? А я ведь и сама совсем недавно пережила тяжёлый разрыв, — Драко постарался придать взгляду чуть отрешённости, но явно ощущал, как в нём разгорался интерес, — поэтому точно знаю, что ты сейчас чувствуешь. Грейнджер поддела пальчиком шнурок его толстовки и накрутила себе на палец. В голове молниеносно возник флешбек с их недосвидания на катке, когда после, в его машине, она почти так же сидела у него на руках, свернувшись клубочком словно маленький котёнок, и искала в его объятиях утешения. Он шептал ей на ушко нежные слова, а Гермиона лишь шмыгала носом и перебирала пальцами завязки на его кофте. Тот день был слишком хорош и даже её слёзы не могли омрачить тёплое воспоминание. С той Грейнджер всегда было так. Любое воспоминание о ней, хранящееся в особо оберегаемых архивах памяти, будто переливалось разноцветными бликами под лучами солнца. Даже зашедшая над ними тучка не могла их испортить своей серой тенью. Та Гермиона была его светом. Только ей одним своим существованием удавалось отогреть его вечно ледяную душу. Пару секунд Грейнджер игралась со шнурком на кофте, будто кошка с клубком шерсти, а потом снова взглянула на Малфоя и, приблизившись совсем близко к губам, тихо шепнула: — Я бы могла помочь тебе забыть о ней сегодня. Малфой мысленно усмехнулся. Ну да, помоги мне забыть о тебе. Только перед этими хотя бы слезь с моего члена, чтобы попытка была не настолько бессмысленной. — И что же я чувствую? На лице Грейнджер было написано явное удивление, когда он проигнорировал её откровенный флирт и вернулся к ранее сказанному. Нет, детка, сегодня все будет не так просто, как ты, видимо, уже успела привыкнуть. Грейнджер нахмурилась. — Наверное, тебе больно. — Говоришь так, как будто хорошо знаешь, как это ощущается. Гермиона горько усмехнулась. — Парень, которого я любила, почти год врал мне о своих чувствах и использовал меня, как условие в сделке. Драко захотелось поднести зажигалку к коже и поджечь себя заживо, когда он услышал, как чуть треснула толстенная корка льда, что образовалась над её якобы равнодушным тоном, и горькая обида тут же выскользнула из маленькой трещины. — Поэтому, уж поверь на слово, я хорошо знаю, что такое боль и как она ощущается. Малфой тяжело вздохнул. — Тот парень был козлом, да? Гермиона хмыкнула, чуть улыбнувшись уголками губ. — Да нет, на самом деле Драко был… хорошим. Навык быстро считывать по мимике её эмоции он не растерял. Вероятно, именно поэтому сейчас так чётко видел, насколько сильно она погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как легко его имя соскользнуло с уст. — Думаю, в какой-то момент он действительно в меня влюбился, но тогда уже было слишком поздно, — продолжила делиться откровениями Грейнджер, а потом в ней что-то словно переключилось и она затараторила: — Боже, извини, обычно я так совсем не откровенничаю, но у тебя взгляд какой-то… Очаровывающий. Бывает же, когда встретишь человека и сразу хочется доверить ему все свои самые сокровенные мысли? Вот ты именно такой, Дрейк. Малфой мягко улыбнулся ей, когда Гермиона по-доброму потрепала его по волосам. — Мне даже расхотелось так глупо флиртовать с тобой, — смущённо поджала она губы. — Я ведь совсем не такая, а это всё… — Образ? Горло Гермионы дёрнулось, когда она сглотнула. — Скорее… — она взяла паузу, подбирая более точное слово, — защитная оболочка. Чем меньше людей знают меня настоящую, тем меньше боли причинят. Драко продолжал прожигать взглядом её профиль, когда Гермиона отвернулась, чтобы сделать ещё пару глотков из своего бокала. — Выпьешь со мной, Дрейк? — она взяла со стола его стакан и протянула ему жидкость непонятного цвета. — С моей стороны будет грубо отказать даме, — усмехнулся он и забрал напиток, сделав короткий глоток. Терпкий вкус задел рецепторы, и Малфой не смог сдержать порыва скривиться: — Какая гадость… Как люди это пьют? Грейнджер рассмеялась, забирая у него из рук алкоголь, который даже коктейлем было стыдно назвать. — Ариана тоже заказала мне этот коктейль в наше знакомство и только позже я узнала, что для неё это своеобразный обряд инициации в любимчики. Да, звучит странно, знаю, — среагировала Гермиона, когда он сделал скептическое лицо. — Но допьёшь это до конца — и поздравляю, ты в её фаворитах. — Мы познакомились с ней всего полчаса назад, а разговаривали минут десять с большой натяжкой. — Ну значит, десяти минут ей было достаточно, чтобы что-то увидеть в тебе, Дрейк. Ты умеешь очаровывать, я же уже говорила? — щёлкнула она его по носу. — Неудивительно, что и Ари попалась на твой крючок, красавчик. — А ты? Чёрт. Он не успел заглушить порыв физиологии, когда Грейнджер совсем чуть-чуть поёрзала на нём, и вопрос слетел с губ слишком быстро и неосознанно. Она взглянула на него, и насыщенно-шоколадная радужка глаза окрасилась пеленой похоти в чёрную. Малфой сильно пожалел о своем необдуманном поступке. Сам того не желая, он переключил какие-то кнопки в голове Гермионы, чем вновь активировал одну из её масок, с которой он уже имел дело в самом начале разговора. Грейнджер чуть оттянула воротник толстовки, и Малфой резко обхватил её кисть, чем, судя по взгляду, сильно удивил. Ответ на его реакцию был прост — он забыл скрыть татуировки, а они его выдадут мгновенно. — Чувствую себя пубертатным мальчишкой, который пытается уломать девчонку на секс, — саркастично протянула Грейнджер, когда он отпустил её руку и медленно отвёл от себя. — Строишь из себя недотрогу? — Я расстался с девушкой пару часов назад, — всё же продолжил он байку Арианы. — Раз это сделал ты, а не с тобой, то тебя точно сейчас ничего не должно останавливать. Малфой фыркнул, покачав головой. — И думаешь, это будет разумный способ унять боль? Напиться, переспать с тобой, а на следующее утро проснуться с осознанием, что ты даже имени моего не вспомнишь, когда протрезвеешь. Грейнджер цокнула языком, закатив глаза. — Мне казалось для вас, парней, это идеальное развитие отношений с девушкой. Страстно, мимолетно и… Легко. — Понятия не имею, с какими парнями ты встречалась раньше, Гермиона, — надавил он, выделив интонацией её имя. — Но не все парни ищут в отношениях лишь возможность хорошенько потрахаться без обязательств друг перед другом. — Да? Ну тогда, может, ты, Дрейк, — парень, который всего пару часов назад бросил свою девушку, — сделала она показательную паузу, — а теперь сидит и «заливает горе расставания» в компании другой, расскажешь мне, что ищешь в отношениях? Её голос словно был обмотан колючей проволокой, когда Грейнджер спросила с явной насмешкой. — Я хочу чувств. Сильных и искренних, — Малфой физически ощутил, как Гермиона вздрогнула. — Хотел бы смотреть в глаза своей второй половине и слышать, как гармонично звучат вместе мелодии наших душ. Грейнджер молчала некоторое время. Она даже отвернулась от него и впервые с момента их разговора отвела взгляд. Вот он и попал именно туда, куда целился. Её защита дала трещину. — Как легко понять по подобным лиричным речам, что человеку ни разу не разбивали сердце, — хмыкнула она в грань бокала. А нет… Ни черта подобного. Грейнджер вновь выставила свои ментальные блоки, что будто были даже крепче предыдущих, и взглянула на него с насмешкой. — Ты не знаешь, — ответил он. — Как раз наоборот, — звучала Гермиона убеждённо. — Я пережила это, Дрейк, и точно знаю, что всех этих красивых историй со сказочным концом «жили они долго и счастливо» не существует, душевная связь выдумана романтиками, а чувства… Что-то чувствует лишь один, пока другой старательно изображает. — Из-за одной ошибки того парня ты просто всё перечеркнула, — глухо произнёс, как констатацию факта. — Как-то очень категорично, не кажется? — Слушай, если ты решил заделаться моим мозгоправом, то спешу расстроить — одного мне уже сполна хватает. Драко закатил глаза. — Не я в начале разговора сказал, что мне хочется довериться, — вернул он ей её же слова. Гермиона фыркнула. — Мне просто показалось, что тебе бы хотелось поговорить, с кем-то, кто действительно может тебя послушать, а не притвориться. — И о чём бы ты хотел со мной поговорить? — О том парне… Ты бы смогла его однажды простить? — Нет, — ни секунды не раздумывая, выплюнула Грейнджер. — Никогда. — В тебе говорит обида. Представь, если бы он был здесь, что бы ты… — Но его здесь нет! — сорвалась на крик Гермиона. Сразу несколько человек, ранее отвлечённых громкой музыкой и разговорами, повернулись к ним. Грейнджер покачала им головой, как бы говоря, что ничего не случилось. Гермиона прикрыла глаза и медленно втянула воздух, отчего её грудь чуть приподнялась, соприкоснувшись с тканью его толстовки. Когда спустя всего пару секунд она вновь посмотрела на него, он увидел не её, а толстенную, абсолютно непробиваемую маску на лице. Фальшивая ухмылка исказила изгиб кукольных губ, а взгляд… Будто пластиковый. Глаза-пуговки, которыми она на него смотрела, снова вернулись к той плутоватой игривости, с которой они начали. На него смотрела идеальная кукла. Такая, которой мечтали пополнить коллекцию, а потом боялись лишний раз задеть в страхе испортить картонную красоту. Такая, на безупречную внешнюю оболочку которой хотели лишь глядеть, но не вглядываться, ведь, кто знает, насколько изуродован может быть внутренний мир той, которая в глазах восхищающихся являлась грёбаным эталоном. — Его сейчас рядом нет, как видишь, — она чуть склонилась, чтобы, чуть опалив горячим шёпотом его губы, выдохнуть: — Зато есть ты. И затем она поцеловала его. Так глубоко и интимно, будто помимо них в комнате никого не существовало.

***

Вкус того дерьмового коктейля, который Малфоя всё же заставили допить, смешался с россыпью капель кислющего алкоголя на губах Гермионы, и вместе они отдавали чем-то совершенно… неправильным. Вместо её сладости разъедающая кожу кислота, а вместо нежности — только животная похотливость. Грейнджер сильнее вжала его спиной в кирпичную стену и запустила ладони под толстовку. От холода рук на теле Малфоя мгновенно образовались мурашки. С влажным звуком слишком мокрого поцелуя Драко оторвался от её губ и припал к пульсирующей на шее венке, дразня кончиком языка особо чувствительную зону. Гермиона громко вздохнула и сильнее выгнула позвоночник от его действий. Руки легли на девичью талию и потянули вниз маленькое чёрное платье на ней, что так идеально контрастировало со смазанной красной помадой на губах и сочеталось с его тёмными, как угольная смола, волосами. Ладони поднялись к полной груди, чуть сжимая и отводя ткань платья в сторону. Грейнджер сдавленно застонала, когда он провёл подушечкой пальца по затвердевшему соску. Она не позволила ему продолжать эту сладкую пытку над её эрогенными зонами, которые, казалось, он знал лучше своих, и резко потянула его к себе за шею. Их губы, красные и распухшие, вновь идеально совпали друг с другом в жадном поцелуе. Маленькие, слегка влажные ладошки Гермионы сомкнулись на его шее и провели там всего пару секунд, прежде чем Малфой развернулся и, перехватив руки девушки, пригвоздил их к холодной стене над головой. Грейнджер хмыкнула в поцелуе и потёрлась о его затвердевший пах. Ещё пара секунд и его выдержка закончится, если она не прекратит так по-кошачьи тереться об него. Драко переместил руки на её лицо, крепко держа его, и толкнулся языком в рот Гермионы, податливо отвечающей на ласку. Грейнджер провела кончиком по нёбу, чем вызвала щекочущее покалывание. Блядь, как он любил её целовать. Это всегда сносило крышу. Толкало к потери ориентации. Заставляло кровь по телу циркулировать в бешенном темпе и расширяло зрачки, делая их огромными. Тело в такие моменты переставало принадлежать ему. Кто-то будто тихо подкрадывался со спины и вкалывал укол адреналина. Грейнджер была его грёбаным наркотиком. Мир рядом с ней менялся, он становился насыщенной яркими цветами картиной, где оттенки смешивались и перетекали друг в друга. Реальность отделялась от фантазии, становясь размытой, словно акварельные мазки на холсте. Мир рядом с ней становился местом без боли и навязчивых мыслей. Только вот он почти всегда забывал, что главным свойством его наркотика была постепенная потеря эффекта. Когда он, точно тёмная тень, начинал захватывать контроль над сознанием, оставляя лишь иллюзию свободы. Грейнджер мутила сознание, даря эфемерные минуты кайфа, и даже если это могли стать его последние минуты в её компании… Плевать, главное, что с ощущением её губ на своих, пока голая кожа соприкасалась с горячей, а чувство разделённого на двоих дыхания разрывало лёгкие от недостаточности. Справа от них прогремел какой-то грохот, привлекший к себе внимание. Гермиона мгновенно отпрянула от него и вгляделась в темноту подворотни, в которую их привёл задний выход из клуба. Людей здесь не было совсем, зато вот куча баков с мусором и визжащие кошки буквально окружили. Как романтично… Именно таким ведь Малфой и представлял их поцелуй, когда по ночам засыпал с рукой в пижамных штанах. Горечь на искусанных губах просачивалась в ранки и раскрывала там свои соцветия из сожалений. Он не должен был допустить только что случившееся. Она пьяна, чертовски сильно, а он воспользовался её состоянием, не сумев усмирить зверя, скребущего весь вечер в груди. Прошедший час на танцполе в её компании пробежал перед глазами, и воспоминания о чувственных танцах Гермионы, непременно сопровождаемых флирующими касаниями и поцелуями, ударили приливом крови к члену. Их глубокое дыхание нарушало вновь воцарившуюся тишину. Всё вокруг них пульсировало и дышало, точно живой организм, наполненный энергией и страстью. Гермиона вновь повернулась к нему с пьяным блеском в глазах и согрела его шею своей ладонью, когда приблизилась. — Поехали ко мне, — прошептала она и поцеловала в уголок губ, а оттуда побрела оставлять маленькие тропки на его лице из отпечатков алой помады. Драко сглотнул вязкую слюну. — Даже не дашь мне перевести дыхание? — отшутился Малфой, хоть и значительно напрягся, не имея ни малейшего представления о том, как теперь ему выпутываться из ситуации. — Я бываю ненасытна, — так по-девичьи хихикнула она ему в губы, чуть прикусив мягкий участок кожи. — Особенно с тем, кто слишком хорошо целуется. Что, к слову, совершенно противоречит образу недотроги. — У всех ведь есть свои маски. — Мгм-м, — промычала Гермиона что-то нечленораздельное, отдавая предпочтение не разговору, а его шее, на которой наверняка уже завтра проявятся ряды засосов. — И у нас впереди целая ночь, чтобы ты показал мне каждую из своих. — А что насчёт тебя? Гермиона оторвалась от него, изобразив задумчивый вид. — А я такая, какая есть, — снова улыбнулась она той улыбкой, из-за которой его уже начало подташнивать. Всё в ней было такое наигранное. — Самая искренняя и настоящая… Но только для тебя. Ну, конечно, блядь. Малфоем даже завладел неподдельный интерес, как много дураков ранее повелось на разыгрываемую Грейнджер сцену. — И на это обычно ведутся? — Что, прости? — нахмурилась она и опустила вниз взгляд, ища на асфальте что-то. Её глаза бегали пару секунд по пространству вокруг них, пока Гермиона не заметила свою сумочку, висящую на ручке двери. — Парни, с которыми ты трахаешься, — постарался он придать как можно более безразличный тон, хоть злость, слившаяся с ревностью, и кипела в венах. — Им достаточно, что ты вот так хлопаешь для них ресничками, и они уже бегут в твою постель? — Обычно достаточно того, что я в целом обратила на них внимание. Это ты какой-то… сложный. Малфой издал невесёлый смешок. Просто охренеть можно… Она немного отошла от него, потянув с ручки сумочку. Новомодный маленький клатч в руках, длиннющие шпильки и едва прикрывающее задницу платье — это была совсем не она, совсем не его Гермиона, а какая-то стереотипная модель, образ которой сразу приходил в голову, когда кто-то упоминал «Спеллу» или «Ведьмополитен». Глянцевая и искусственная. Прямо блядски идеальный образ поп-звезды, кумира маленьких девочек. Гермиона оттянула молнию у сумки и просунула туда руку, ища что-то. Около десяти секунд она рылась там, фыркая каждый раз, когда доставала какую-то очередную безделушку. Драко молча наблюдал, усиленно сдерживая улыбку, которая так и вырывалась из-за её смешной ругани. Наконец, Грейнджер расплылась в довольной улыбке и прежде чем достать вещь, облегчённо выдохнула: — Слава Богу, я думала близнецы опять нашли мою заначку и выкинули её. Малфой нахмурился, не понимая, о какой «заначке» шла речь. Чтобы понять, понадобилось меньше минуты поражённого наблюдения за Грейнджер, что с самым ленивым видом поднесла к своим губам сигарету. Зажигалкой она подожгла один конец, и только тот загорелся характерными оранжевым светом, как Гермиона втянулась. Едкий дым, от которого он уже год себя отучал, всё больше клубился вокруг них с каждой новой затяжкой Грейнджер. Тонкая струйка поползла к его ноздрям, тут же вызывая в организме лёгкую ломку. Когда Малфой издал рваный вдох, то понял, что практически не дышал всё это время, находясь в состоянии шока от увиденного. — Какого хера, Грейнджер? — прорычал он на выдохе, когда Гермиона стряхнула пепел на мокрый после недавно прошедшего дождя асфальт и снова прикоснулась губами к фильтру. — Прости? — лишь вопросительно изогнула она бровь на его слова. — Какого хера ты куришь эту дрянь? — Эм-м, парень, — усмехнулась Грейнджер, — тебе не кажется, что это немного не твоё дело? — Нет, вот это как раз-таки моё дело! — он бестактно вырвал сигарету, зажатую между её губами и растоптал ботинком. — Да что с тобой такое, чёрт возьми? Алкоголь что ли в голову ударил?! — завопила она и опустила взгляд туда, где сейчас тлела сигарета. Она возвела глаза к нему и топнула ножкой, сказав следующее тоном обиженного ребёнка: — Она была последней вообще-то! — Последней в твоей жизни ты, чёрт возьми, услышала меня? Грейнджер презрительно сощурила глаза и сложила руки на груди. От былой легкомысленности не осталось и следа — вот теперь-то на него наконец смотрела она. Чертовски сердитая и возмущённая. — Ты кем себя возомнил? — Тем, кто пытается весь вечер мозг тебе вправить! — крикнул он на неё, на что Гермиона поёжилась и рефлекторно отступила от него. — А то ты, Грейнджер, кажется, уже совсем голову потеряла и сама не понимаешь, что творишь! Абсолютно онемевшая от услышанного, Гермиона стояла перед ним, то открывая, то снова закрывая рот. Он нисколько не сомневался, что от количества выпитого алкоголя её мозг сейчас работал слишком заторможенно. Даже если бы она очень постаралась, едва ли смогла подобрать аргумент в свою пользу. Зато Малфой мог сказать ей очень много и точно знал, что даже если она не вспомнит его имя завтра утром, то этот разговор запомнит надолго. — Что с тобой происходит, мать твою?! — непроизвольно взмахнул он рукой, показывая на неё. — Если ты о себе не думаешь, то подумай хотя бы о тех маленьких девочках, которые наблюдают сейчас со стороны, как их кумир уничтожает себя. Ты напиваешься каждую неделю, куришь эту грёбаную дрянь и блядь… Трахаешься со всеми подряд! — Я пытаюсь забыть, ясно?! — её ответный крик заставил Драко захлопнуть рот. — Но ничего из этого не помогает, потому что алкоголь выветривается, запах этих грёбаных сигарет напоминает о нём, а все парни… Они не он! Драко резко втянул воздух и отшатнулся от неё, словно слова наживую ударили пощёчиной. Гермиона задышала ещё тяжелее и выглядела так, будто была готова вот-вот разрыдаться. Салазар, у него что, была какая-то суперспособность доводить её до слёз? Она обхватила себя руками и отвернулась. Закрылась. Спряталась. Замкнулась в себе. Малфой сделал лишь один шаг, как Грейнджер выставила руку, останавливая его. После рассказала Поттера о том, что тот наблюдал после своей последней поездки к Гермионе, Драко наивно полагал, что если ни у кого из них не получается её вразумить, то может… справится он? Всё-таки Драко всегда имел на неё определённые рычаги воздействия. Но сейчас, смотря на неё, он чувствовал только то, как усугубил ситуацию. — Если ты так скучаешь по нему, то почему просто не дашь вам ещё один шанс? Прошла ещё одна минута её молчания. Драко уже не рассчитывал получить ответ, когда Гермиона с перекинутой через плечо сумкой вновь пошла к двери. Но только там, уже с зажатой ладонью ручкой, Грейнджер издала едкий смешок и сказала свои последние слова для него тем вечером: — Потому что ненавижу я его гораздо сильнее, чем скучаю.