Как Юра Плисецкий лето провёл

До дома осталось метров десять, когда Отабек услышал жалобный, тонкий и пронзительный писк: кажется, мявкал котенок. Отабек огляделся, но откуда точно раздался голос бедняги, понять не мог. На улице уже стемнело, и фонари горели неярко. Отабек подождал, прислушался к шорохам — вокруг только дома, да кусты с деревьями перед ними. А еще дорога, пусть и внутренняя, дворовая, но чтоб раздавить живность, хватит и велосипеда. Котенок же как назло молчал, притаился. — Кыс-кыс-кыс, — позвал Отабек. Может, хоть на голос отреагирует. — Мя-я-яв… — Сработало. Отабек определил направление и пошел. Коробка с высокими бортами стояла впритык к дому возле окошка в подвал — видимо, надеялись, что либо котенок сам туда заберется, либо взрослые кошки «усыновят». Только вот вряд ли, скорее бы слабого могли разодрать или еще какую гадость вытворить. И даже не подвальные кошки, а глупая детвора, у которой нет понимания ценности даже такой маленькой жизни. Судя по изображению, коробка была от микроволновки, но для котенка высота стен была серьезным препятствием. С одной стороны, конечно, хоть на дорогу не выбежал. С другой — внутри коробки не было ни еды, ни воды… Медленная смерть, если бы вовремя никто не заметил. Отабек присел рядом — котенок увидел его и замяукал громче, вскарабкался лапками на стену, но даже так не доставал до края. — Кто тебя такого маленького бросил? — спросил Отабек, потянувшись к котенку. Не спешил, боялся напугать, но холодный нос мгновенно ткнулся в кончик пальца. Отважный малявка. Отабек осторожно коснулся мягкой, пушистой макушки — шерстка была ну как ватная, просто прелесть. В породах Отабек не разбирался особо, но из тех познаний, что он имел, выудил название — невская маскарадная. Беленький, мордочка подпалая и хвост чуть потемнее, разве что глаза не голубые, а с зеленцой. Впрочем, мало ли пород… если вообще не какой-нибудь двортерьер-полукровка. Только если породистый, то тем более странно, что кто-то додумался выбросить. Хотя лично для Беки разницы не было — элитный котенок или обычный уличный Барсик — нельзя так с живым существом, особенно таким беззащитным, кто сам о себе позаботиться не способен. Изверги ведь, никакой совести. — Ну что, малыш, страшно тебе здесь, да? — продолжал беседовать с котенком Отабек. Тот уже вовсю ластился к его ладони. Кажется, даже мурчать начал. И явно просился в руки. У Беки внутри сжималось от жалости и клокотало от злости на тех, кто выкинул питомца. Хоть бы объявление дали, за бесплатно такого точно быстро забрали бы. Но нет же, вышвырнули, будто мусор из дома вынесли. Он бы сам, не задумываясь, домой унес… Только вот аллергия проклятая. Не до нестерпимого зуда или отека Квинке, однако нос начинал зудеть, течь и чесаться, глаза слезились. При коротком контакте с кошками он реакции почти не замечал, когда к товарищу в гости забегал, мог даже кота его чуток потискать. Но если дольше — симптомы показывались. Даже сейчас, сидя возле коробки с котенком минут пять, Отабек постепенно начал ощущать, что нос закладывает. Но как поступить? Погладить, посюсюкать и тоже уйти, будто не видел? Да он тогда ничем не отличится от тех, кто котенка на улицу выставил. Бека задумался. Для начала нужно домой зайти, молока взять, сосиски еще остались, кажется. Хотя вряд ли стоит с ходу предлагать мясо. Ему жиденькое и мягкое надо для старта — проще в магазин сбегать за кормом. — Подожди меня здесь, я скоро приду, — попросил Отабек котенка, в последний раз проведя по макушке. — И не плачь, я правда вернусь, — пообещал он, когда котенок, явно учуяв и поняв, что человек уходит, вновь жалобно пропищал. Это мяуканье Отабека преследовало вплоть до ближайшей «Пятерочки» за углом, хотя там голоса котенка точно слышно быть не могло. Это совесть, понял Отабек. Он быстро дошагал до отдела с товарами для животных, выбрал жидкий корм для котят и поспешил к кассе, а оттуда едва не бежал обратно к коробке. Мяуканья не было. Отабек испугался, но котенок по-прежнему был на месте, просто притулился в уголке и сжался комочком. Заметив возвращение Отабека, он лишь поднял голову, посмотрел (как на предателя, пронеслось в голове у Беки) и словно бы с вопросом мяукнул, мол, ты ведь снова уйдешь, да, бросишь? — Прекрати так глядеть, ну, — пробурчал Отабек. Сил не было этот взгляд терпеть. Вскрыв упаковку корма, он выдавил немного на ладонь и поднес к мордочке. Котенок понюхал, замялся, а после с удовольствием начал чавкать лакомство. Явно же голодный был. Отабек добавил еще, но знал, что перекармливать опасно, даже если пушистик, распробовав, требовал добавки. — Нельзя, маленький, тебе же плохо будет, — увещевал Бека. Коснулся пальцами острых ушек, почесал доверчиво подставленную шейку. Совесть внутри Отабека обливалась слезами. Зная, что пожалеет, но понимая, что не может иначе, Отабек вынул кота из коробки, сунул за пазуху плотной косухи ближе к подмышке — от свитера изрядно накопилось тепла — и развернулся обратно прочь от дома. Недалеко еще работала аптека. Купив достаточно сильное антигистаминное, Отабек внимательно прочитал инструкцию и принял отмерянную дозу. Кроме кота его давнего друга, с другими Отабек не сталкивался, поэтому лекарств от аллергии в аптечке обычно не держал — ему в крайнем случае хватало отойти подальше, и симптомы сами откатывали. Но сегодня случай иной. Дома Отабек котенка первым делом помыл (заодно обнаружив, что это кот, вроде все признаки говорили о его самцовости), согрел, все же рискнул еще чуток напоить молоком, а затем соорудил лежанку, хотя кот настырно лез на колени. — Ладно, — Отабек почесал ему спинку, — спи тут. Котенок пристроился поудобнее, лег на бочок и, наконец оказавшись в тепле и уюте, мгновенно заснул. Бека же, вооружившись, мобильником, начал проверять список друзей в соцсетях, прикидывая, кому бы котенка пристроить. Кажется, Милка планировала завести питомца, потому Бека начал с нее, но быстро разочаровался: Мила съехалась с парнем, а у того был огромный пёс, который котов не любил. Обещав тоже поспрашивать у знакомых, Милка искренне расстроилась и попросила прислать фото. Дальше поиски, увы, тоже результатов не дали, разве что каждый обещал узнать, не готов ли кто-нибудь взять котенка. Бека с осторожностью погладил найденыша, улыбнулся, ощущая под пальцами вибрацию сквозь тонкие ребрышки, и подумал: может, пара таблеток от аллергии не самая большая цена за возможность приютить у себя это чудо и дать ему шанс на сытую жизнь? *** — Юрка, брысь! Ну куда ж ты лезешь, а? У меня ведь руки грязные, — пожурил кота Отабек, когда тот ткнулся лбом в ладонь, испачканную в велосипедной смазке. Кот хитро муркнул, теранулся боком, махнул мощным хвостом и игриво прыгнул, поймав пылинку. Отабек усмехнулся: Юрка вырос тем еще баловником, хотя его слушался, прям как пёс, однако порезвиться и поиграть очень любил, привлекая хозяйское внимание, стоило только Беке чем-нибудь основательно заняться и не уделять Юрке время дольше десяти минут. За год, минувший со дня знакомства, Юрка окреп, вытянулся и стал еще более пушистым. В ветеринарке сказали, что кот чистокровный, признаков примесей нет, и вообще по всем заводческим параметрам его хоть на выставку вывози. Про глаза нетипичного оттенка для невских маскарадных, правда, тоже отметили, сказали: эксклюзив у вас, ценный экземпляр. Бека отчего-то и сам понимал, что Юрка у него особенный. — А зовут-то как красавца вашего? Надо в паспорт вписать, — сказал ветврач, закончив осмотр. Бека тогда и задумался: о кличке он совсем как-то не озаботился, звал котенка просто мелким или же ласково — котей. Да и времени особо не было на креатив: в ветеринарку они поехали уже на следующий после начала совместной жизни день. — Зовут… — Бека замялся, надо хоть что-нибудь назвать, это ж на бумаге сугубо. «Гага-а-арин! Я вас любила, о ла-ла-ла-лай», — раздалось из играющего на подоконнике радиоприемника. —… Юра, — закончил Отабек. Буквально само сорвалось с губ. А потом так и прилипло: имя Юрке отчего-то очень шло, Беке даже казалось, что кот на него с первого раза откликнулся и далее без проблем отзывался. Отабек знал, что животные больше реагировали на голос, интонации и сочетание звуков, но Юрка определенно понимал и различал свое имя. Аллергия же Отабека почти не беспокоила: таблетки хорошо помогали, привыкания и сонливости не вызывали. Он даже кровь сдавал на всякий случай, думал, может, Юрка реально редкий вид, неаллергенный? Но врач заявил: это у вас таблетки качественные, импортные, продолжайте пить — и будет вам счастье. А счастье по кличке Юрка так быстро вошло в Бекину жизнь, что вскоре стало сложно представить, как Бека жил без него. Они буквально везде обитали вместе: спали (Юрка всегда ложился куда-нибудь подмышку или на грудь, иногда мурчал возле уха, изредка, правда, залепляя лапой Беке в лицо), ели — у Юрки даже свой личный стул имелся, любимый; и мыться Юрка всегда шел следом за Отабеком в душ, хоть и оставался сторожить, запрыгнув на стиралку, иногда шкодя и задирая шторку лапой, будто заглядывал и проверял, тщательно ли Отабек мылся. Сам Юрка воду не любил, как любой кошак, хотя вылизывался основательно — тот еще был чистюля. Единственным странным в его поведении была ревность: гостей Бекиных Юрка отваживал. Точнее как — относился он к ним мирно, дружелюбно даже, когда те находились от Беки на расстоянии. Себя Юра тоже не разрешал гладить, исключение делал, когда Бека просил: «Юр, ну не бузи, будь хорошим мальчиком. Ты ведь у меня хороший парень?». Юра в ответ мяукал, позволяя себя потискать (после чего демонстративно уходил намываться). Однако стоило кому-нибудь подойти к Отабеку чрезмерно близко, а уж тем более прикоснуться — Юрка выпрыгивал, цапал за ноги, даже кусался, бил лапой, мол, руки свои куда тянешь, а? Мог еще в особенно ревностном настроении успеть гаденько напрудить в обувь, хотя лоток свой знал и никогда при Беке мимо не гадил. Отабек удивлялся, пристыживал, порой ругал, хотя видел, что Юрка же все понимает и в иное время прилично себя ведет — умный, ласковый, добрый кот. — Будь твой кот девушкой, точно бы по поводу и без тебя ревновал, — шутили ребята, успев выучить повадки Юрки и не тревожа его лишний раз посягательствами на хозяина. Но потом в доме Беки появился Жан. Они к тому времени встречались уже пару месяцев, вроде даже не особо серьезно, не было там великих чувств — скорее, приятно проводили совместно время, когда хотелось тепла и компании. Потому приглашать Жана в гости Отабек не спешил, предпочитая нейтральную территорию, либо иногда тусуясь дома у Жана, хотя тот жил вместе со старшим братом, что порой обламывало свиданки. Жан в итоге сам напросился к Отабеку под предлогом «посмотреть кота». — Только он у меня ревнивый, — усмехаясь, предупредил Бека, когда они уже поднимались в лифте. — Да брось, я всем нравлюсь, никто не устоит, даже твой… как ты сказал его зовут? — уточнил Жан. — Юра. — В общем, Юрка твой тоже обязательно в меня влюбится, — побахвалился он. Бека же учтиво смолчал, что Жана он и сам не то чтобы любит, рано там еще о любви говорить, если вообще до нее доберутся. Сразу добрались, однако, до поцелуев — на Юрку, радостно выскочившего встречать Беку, Жан лишь едва взглянул, даже сам Отабек не успел, как обычно, поприветствовать Юру, явно сильно опешившего от того, что на хозяина беспардонно вешается незнакомец. Юрка от такой вопиющей наглости зашипел и взъерошился. — Брысь! — бросил Жан, отпихнув Юрку ногой. А потом завопил, когда острые когти впились в районе икры: — Ай! Ц, шкура ты ссаная! Больно же! Отабек, забери к черту своего кота, он у тебя бешеный, что ли?! Отабек, насупившись, резко отодвинул Жана и нагнулся к Юрке. Взял на руки, прижал к груди. — Юрочка, успокойся, — попросил Отабек ласково. — Да чего ты с ним сюсюкаешься? Запри в ванной, и пусть там сидит, — злился позади Жан. — Нельзя с ним так, — пояснил Отабек, приголубливая Юрку, который все еще недобро урчал, зыркая на незваного гостя через Бекино плечо. — Он просто меня защищает. — Пф, от кого? — хмыкнул Жан. — От тебя. Он не любит, когда меня трогают, — разъяснил Отабек. Жан вопросительно дернул бровями, мол, окей, ясно-понятно, но, может, ты эту проблему как-то решишь? — Ну у него же есть клетка там или где ты его держишь? — попробовал намекнуть Жан. Сложил на груди руки и сверлил Юрку взглядом. — Нигде. Он рядом со мной всегда, я его взаперти не оставляю. — Ладно, я понял, что вы очень близки, но сейчас я тоже очень бы хотел с тобой сблизиться. — Жан протянул руку в попытке коснуться Отабека и тут же ее отдернул, когда Юрка истошно зафырчал и даже вспорол воздух лапой, явно намереваясь царапнуть наглеца. — Блин, Бек, камон, мы вроде как планировали вместе зависнуть. Так что давай ты усмиришь своего кота, и мы наконец останемся наедине, потому что, знаешь, я не хочу, чтобы он впился мне когтями в яйца, пока мы трахаться будем. — Не будем, — коротко отрубил Отабек. Погладил Юру, чмокнул в макушку и произнес: — Наверное, тебе лучше уйти, Жан. Прости. Если захочешь, то позже увидимся… Юрка протестующе фыркнул. — Хах, — Жан покачал головой, — походу твой блохастый против. — Юра чистоплотный, и блох у него нет, — Бека начал злиться. Он любил Юрку, а Жан откровенно начал его бесить. Никакой секс, тем более не такой уж и феерический, судя по паре прошлых проб, не является оправданием для того, чтобы обижать Юру. — Ясно с тобой. — Жан кивнул и хмыкнул. — Ну счастливо оставаться вам. Сладкая парочка, блин… — бросил он напоследок и захлопнул входную дверь снаружи. Юрка настороженно попялился в нее, но затих и мгновенно сбросил напряжение, когда понял: Бека остался, а незнакомый человек ушел. Все в порядке. — Прости, Юр, я больше не буду его приглашать. — Бека поднял кота перед собой и подставил нос, когда Юра потянулся и ткнулся в него мордой, а затем потерся о Бекину щеку. — И общаться с ним тоже. Юра радостно мурлыкнул, а потом лизнул Беку, задевая губу шершавым языком. — Юрка, — Отабек засмеялся, — что за нежности такие? Юра снова его лизнул, на сей раз в щеку. Раньше он лизал только руки, а в лицо обычно не лез, а тут прям его разлиричило. Отабек в ответ ткнулся ему в темечко поцелуем, опустил Юрку и начал снимать уличную одежду. — Погоди, переоденусь и будем с тобой ужинать, раз уж я теперь снова полностью свободный. — Бека нагнулся и почесал трущегося рядом с ним Юрку. — Что, всех соперников разогнал и доволен? — Мяу! *** Ночью Бека проснулся: было слишком жарко и как-то тяжело, а в ухо, щекоча, сопел Юрка. Отабек отодвинулся, потянул одеяло — и неожиданно из-за спины раздалось недовольное мычание. А затем вдогонку капризно: — Ну-у Бека-а. Отабек подскочил, отбросив одеяло вбок, чуть не упал с кровати, запутавшись в ногах. И офигел: на кровати, взлохмаченный и сонный, лежал незнакомый ему голый парень. Бека до мушек под веками протер глаза — парень остался на месте. — Ты чего вскочил-то? — недоумевающе спросил тот. А потом, не меньше чем сам Отабек, ошалело подпрыгнул на кровати, ловко приземлился на ноги, но тут же потерял равновесие и плашмя с грохотом рухнул на пол. — Блять… — хныкающим тоном донеслось с противоположной стороны. — Больно-то как. Отабек схватил с тумбочки мобилу, а другой рукой свечу в стакане — дно было тяжелым, для защиты подойдет, выбирать было не из чего. — Ты кто? Как здесь оказался? — строго спросил Отабек, вставая в устойчивую позу, так, на всякий случай. Парень, насколько он успел разглядеть впотьмах, был не крупным — худощавым и невысоким, но… откуда он тут взялся вообще? Что за бред? Из-за кровати осторожно показалась белобрысая голова, буквально макушка и глаза, сверкнувшие в темноте зеленым, прям как у Юрки порой, если свет на них падал под нужным углом. Парень вцепился пальцами в матрас, пялился на Беку и дальше не вылезал. — Еще раз: ты кто? — вновь задал вопрос Отабек. — Это я, — обиженно ответил парень. Бека едва открыл рот, чтобы уточнить, кто именно, но парень договорил сам: — Юра. Кот твой… вроде как был им, — неуверенно закончил он. То ли от абсурдности ситуации, то ли у него крыша совсем поехала, но Отабек усмехнулся: — Очень забавно. — Это правда я, Бек, — жалобно повторил парнишка, а у Беки по хребту мурашки высыпали оттого, как этот слезливый голосок напомнил ему (сам с трудом верил) Юркино мяуканье. — Я… я сам не понимаю, что творится, Бек, вот я спал, а потом ты стал толкаться. И вот раз… — Лже-Юра уставился на свои ладони, потом мимо них, куда-то вниз, заерзал суетливо и поднялся в полный рост. — Бек, я теперь, кажется, как ты… — Он опять оглядел себя, после перевел взгляд вперед, на Отабека, и несмело улыбнулся. — … человек. Бека так и осел на пол. Может, он не проснулся? Бывают же настолько реалистичные сны, что все кажется настоящим. Бека ущипнул себя — больно. Блять… просто самый что ни на есть блядский блять. Отабек редко ругался, но теперь просто не мог подобрать нечто приличное и разумное. — Стой! — приказал он, когда парень дернулся… то есть Юра, то есть… Черт. Бека потер глаза. Ничего не изменилось, а (Лже?)Юра замер, как по команде, и не шевелился. — Бека, ну это правда я. Ты меня в коробке у дома нашел, покормил, а потом домой забрал, хотя у тебя аллергия. У меня любимая игрушка — мышка, в полоску такая, ты говорил еще, что она дурацкая, потому что ну кто шьет мышей из тигриной ткани. Однажды я разбил вазу, которую тебе тетя из Казахстана прислала, она тебе не нравилась совсем — ваза, не тетя… тетю ты любишь, она тебе когда звонит по этому, — он щелкнул пальцами (сам, кажется, удивился, что смог), — по скайпу, то зовет тебя так смешно, Бебеша. Но ваза была некрасивая, и ты меня не ругал, даже обрадовался, но сказал, что это наш секрет… — Погоди, — прервал его трескотню Отабек. Голова шла кругом. Потому что и мышка, и тетя с вазой и Бебешей были правдой. Не весть какой невероятной, но про вазу Отабек на все двести процентов не рассказывал никому. Да и про его глупое прозвище в курсе не были даже друзья — только тетя Жазира его так звала по старой памяти, когда еще совсем крошечный Отабек не мог выговорить свое имя и просто бебекал, вот с тех пор и пошло. Мелочи, глупые даже, но свидетелем действительно был лишь кот, если только в доме прослушка не навешена — но кому Отабек нужен, да еще и с целью развести его настолько по-дурацки? Он крепко зажмурился в последний раз, сжал пальцами переносицу и открыл глаза. — Юра? — нерешительно произнес Отабек. Парень энергично затряс головой. Весь напружинился, как будто ждал команду «старт», чтобы сорваться — прыгнуть, как Юрка, когда они с Бекой играли. — Фух… — Отабек обмяк и почесал лоб. Хмыкнул. Ну полный бред. Поднял взгляд и сказал: — Ладно, иди сюда, разберемся. И Юра сорвался. Перескочил кровать и навалился на Отабека, роняя на пол. Обнял за шею, аж дышать трудно стало, прям как когда кото-Юра ночью забирался и ложился Беке на грудь. Потерся макушкой о шею, боднул носом в подбородок, а потом лизнул в губы. — Ой. — Юра чуть отстранился и хитро улыбнулся. — Нельзя? Бека оттолкнулся от пола, перехватил Юру за пояс — тот все еще щеголял голышом, и это внезапно ударило по Беке волной смущения, особенно учитывая, как тесно Юрка притирался к нему всем телом. Бека точно не знал, как измеряется исчисление лет в переводе с кошачьих на человеческие, но выглядел Юра этак на двадцать — по крайней мере на подростка не смахивал, что уже радовало. И говорил он весьма разумно. Кстати… — Ты откуда русский язык знаешь? — полюбопытствовал Отабек. — От тебя, конечно. Слушал и запоминал. По телевизору тоже учился. Думал, я дурачок, что ли? — обиделся Юра. — Если сравнивать с другими котами, Юра очень сообразительный был, — признался Отабек. — Ну вот, — подвел итог Юра, самодовольно ухмыляясь. — Я такой. И снова Беку лизнул. Однако на смену языка быстро пришли губы — не то чтобы похоже на всамделишный поцелуй, но Юра же умный кот, Юра по тв видел, поэтому Отабек ждал, не двигался. И Юра зашевелил губами активнее, посасывая и проходясь мягкими мазками. Было до жути странно, но очень приятно. Отабек спустил происходящее на тормозах — в любом случае парень… то есть Юра опасным не выглядел. А еще пах очень знакомо, Отабек принюхался и сообразил: накануне же Юрка вымазался в сметане, и Бека его решил целиком помыть. Кошачий шампунь закончился, так что мыл его Бека своим запасным — тот же аромат, один в один. Совпадение? Даже если и так, ну и черт с ним. Сон это или, может, утечка газа (хотя в доме были плиты исключительно электрические), или побочки таблеток от аллергии запоздало дали эффект — Отабеку было уже плевать. Тепло Юриного тела приятно грело, разжигало даже, особенно когда Юрины неловкие поцелуи стали походить на настоящие, а Бека ему инстинктивно отвечал. Просто хотел — не было причин сопротивляться. — Знаешь, я всегда мечтал о том, чтобы сказать, как сильно тебя люблю, Бека, — пролепетал Юра в паузах между ласковыми касаниями губ, все еще порой щекотными, но крайне соблазнительными. — Ты мой самый-самый дорогой человек. Лучше всех. Никого не люблю, только тебя, — заверил Юра, крепче обнимая Беку за шею, и попутно проерзал голой задницей по Бекиным бедрам. — Может, поэтому ты и стал человеком? Чтобы признаться? — Ладони Отабека медленно скользили вдоль Юриной спины, поглаживая, и Юра выгнулся ну совсем по-кошачьи, прикрыв от удовольствия глаза. — И чтобы поцеловать, — добавил он, тычась губами в губы с хитрой, но ужасно довольной моськой. Потерся с Бекой носами и вновь полез с поцелуями, приговаривая: — Вчера, когда тот придурочный к тебе лез, я очень злился. Надо было выцарапать ему глаза, раз уж и правда яйца разодрать не удалось. Мудак он, ещё и пнул меня, — пожаловался Юра. — Кстати… Юра вопросительно повел бровью. — Ругаться ты тоже от меня научился? Юра вытянул губы в трубочку, поднял невинный взгляд в потолок, не хватало только замурлыкать, мол, я — а что я? — Кот-матершинник — горе в семье, — пошутил Отабек. — Больше не буду, — пообещал Юра. — Что-то мне подсказывает, что будешь, — усомнился Бека. У его Юрки был характер забияки, негодника и шалопая. Даже если Бека всегда имел на него управу. Губы Юры растянулись в лукавой улыбке, но Отабек занял их более важным делом — и сам инициировал поцелуй, далеко не такой невинный, как было прежде. Кот или нет, но парень в его руках определено очень настоящий, горячий и, кажется, нацеленный доказать силу своей любви. А Отабек, отогнав первый шок, сомнения и вопросы, следовал на поводу чувств: те сигналили зелёный свет. К Юре его тянуло, будто и правда знакомы давно. И в объятиях так ладно умещался, окутывало комфортом. Дико, конечно, в мистификации разные Отабек раньше не верил, но прабабка, живущая в Казахстане в глубине, у которой он лето иногда проводил, много чудного рассказывала — Бека сказками воспринимал, а вот оно как случается… Впрочем, даже если сейчас Отабек плавно сходил с ума, то безумие по имени Юра было на удивление сладким.