Холод металла

      Корабль Соломенных шляп медленно и степенно шёл по волнам — стоял штиль. Мугивары были заняты каждый своим делом — последние дни отличались на редкость спокойствием и умиротворением. Брук — новый член команды — то и дело устраивал переполох, пытаясь вписаться в коллектив и внести свою лепту в общее дело; но даже эти забавные, мелкие неурядицы не могли нарушить атмосферу отдыха и расслабления, царящую на Санни.       Эль как никогда нуждалась в отдыхе. Впервые за последние месяцы она позволила себе просто посидеть с книгой на палубе — тренироваться совершенно не было сил. Да и не с кем — Зоро тоже пока отложил свои изнурительные тренировки; лишь немного тягал железо, не в силах сидеть совсем без дела. Он был сам не свой. В Триллер Барке с ним явно произошло что-то очень физически травмирующее и выматывающее — и, хоть он и твердил, что ничего с ним не произошло, в его нынешнем ослабленном состоянии Эль бесконечно винила себя. Может, они попали бы в ловушку острова и без вмешательства Соколиного глаза, но Эль ничем не помогла своим друзьям — её не было рядом с накама, когда они стояли против Шичибукаев… Но, как бы не корила её совесть, для себя она ясно знала — появись у неё шанс всё переиграть, прожить те три дня заново — она, ни секунды не сомневаясь, всё повторила бы. У неё была своя битва — и морально она была вымотана намного сильнее, чем Зоро — физически.       Расставание с Михоуком далось ей трудно и болезненно, но ощущалось не так, как расставание с Эйсом три года назад. Когда уплывал Эйс, ей казалось, что жизнь кончена — что, придя домой, она ляжет и уснёт долгим, тревожным сном длинной почти в год — до её семнадцатилетия — лишь бы не чувствовать эту чёрную, зияющую дыру внутри. А уходить от мечника — да, по ощущениям это было как лишиться частички своей души. Её забрали — она осталась там, в замке, за запертой тяжелой дверью. Но, несмотря на эту грусть, внутри неё теплящимся огоньком жила надежда. Те два дня — они были великолепны, и принадлежали только им двоим—никто их не отнимет! Да, они не вместе — но она точно знает, что виделись они не в последний раз. Михоук найдёт её — он обещал. И она не сомневается, что он сдержит слово — они ещё встретятся. Его глаза не могли лгать — она дорога ему. Сейчас остается лишь лелеять в памяти всё, что между ними было — и верить в него. Она искренне в него верит. И это не даёт опустить руки, уйти в пучину отчаянья. Да, было безумно тяжело привыкать жить без его рук, без его губ, объятий, без долгих разговоров — но сейчас её начало терзать совсем другое.       Эйс не выходит на связь — она звонит ему каждый день, но дэн дэн муши каждый раз молчит. Она уже не на шутку обеспокоена: где он? Что с ним? Закончил ли он своё дело? И это недавно появившееся предчувствие чего-то очень плохого — оно не отпускает… Беспокойство и страх за парня, смешанные с чувством вины — ничто, казалось, не может тяготить сильнее, въедаться в мозг. Что же с тобой произошло, Эйс?..       — Привет! Можно, присяду? — размышления девушки мягко прервали.       Эль повернула голову — Робин, с двумя стаканами освежающего лимонада.       — Да, конечно, садись.       Темноволосая присела рядом и протянула подруге прохладный напиток. Эль с удовольствием взяла в руки холодный, влажный от капелек жидкости стакан. Самое то в такую жаркую погоду — они проплывают южные острова.       — Эль, — осторожно начала Робин, пристально глядя на собеседницу, — Я понимаю, что лезу не в своё дело…       Эль резко напряглась, неосознанно натягивая до подбородка легкий платок, в котором она, укутавшись наподобие пледа, сидела всё это время.       — Эти два дня, пока мы тебя искали… Ты была всё это время с Дракулем Михоуком?       Девушка похолодела. «Откуда она, чёрт возьми, знает?!..».       — С чего ты это взяла?!       — А ты часто ходишь в жару в водолазке с длинным воротом и штанах? Или укутываешься в платок, как сейчас? Брось — я видела засосы на твоей шее, как бы ты их не скрывала. Там одна сплошная гематома.       Эль густо покраснела и притихла, в волнении сжимая холодный стакан — подушечки пальцев уже почти онемели.       — Робин, ты всегда создавала впечатление человека, который уважает чужие тайны — почему тебе так интересно всё, что касается меня и Михоука? — вместо ответа прямо спросила она.       — Мне нравится, что у тебя много тайн — и что одну из них я разделяю с тобой — это будто нас сближает, — чуть улыбнувшись, пожала плечами темноволосая, — Ну и я, наверное, ощущаю ответственность за тебя — ведь я с самого начала знала о нём… А он очень опасен. Если с тобой что-то случится… Эль, ты вернулась к нам вся в синяках! Заплаканная! С порезом на шее! Он… бил тебя?.. Меня это не отпускает с того самого дня… Ты пришла такой несчастной и опустошенной!       «Старшая сестра у меня уже есть, — подумала Эль, — Но с ней мы всегда были слишком разными и не делились секретами… Теперь у меня, видимо, есть ещё одна сестра — и, блин, так хочется рассказать кому-то!..».       — Я могу тебе доверять? Ты же никому не скажешь? — быстро спросила она и, удостоверившись, что подруга кивнула, расцвела в улыбке, — О, Робин… Он такой классный!              Облокотив голову на подлокотник кресла, в котором сидела, Эль с мечтательным видом прищурилась от удовольствия, вспоминая.       — Ты зря переживаешь! Михоук — самый добрый, самый замечательный человек на свете! Он чуткий, нежный… Он бы никогда не причинил мне вред! О, что это были за два дня… И мы сражались — я нанесла ему удар, ты можешь себе представить?! Ему! Сильнейшему! До сих пор не вериться, что это было со мной — на самом деле! Будто сладкий сон…       И Эль поведала подруге всё — о первой встрече с мечником, о сражении на пирсе, о поцелуе в Алабасте, о танце в казино… Об их пари, о долгожданной схватке — и о незабываемой маленькой жизни, прожитой за сорок восемь (или чуть больше) часов.       — Удивительно… — Робин выдохнула, пораженная, и покачала головой, — Чтобы Дракуль Михоук влюбился?!       — Ну… Он не говорил это прямым текстом, но, Робин — то, что было между нами — это просто безумие какое-то! Я и не думала, что такое возможно — быть так близко… Мы делились самым сокровенным — я ему рассказывала о себе даже то, что Эйс обо мне не знает! И это было так легко, так… правильно! Боже, он такой глубокий человек — ты не представляешь, как красив его внутренний мир…       — Ты влюбилась в него, Эль, — мягко, будто журя, улыбнулась темноволосая.       Эль, не отрицая, тоже улыбнулась — широкой, счастливой улыбкой.       — А как же Эйс?..       Прохладная волна пробежалась по спине мурашками, словно разряд тока — и, пройдя сквозь кожу, пронзила сердце тупой болью.       — Эйс… Я люблю его, — честно ответила девушка, понизив голос, — Поэтому мы с Михоуком не… не можем быть… вместе…       Эль сделала глубокий вздох и задумчиво посмотрела на горизонт. Она тут распинается о другом, в то время как Эйс… Боже, пожалуйста — лишь бы с ним всё было в порядке! Лишь бы он был цел и невредим!.. Может, он просто потерял дэн дэн муши? Или сломал? Пожалуйста — хоть бы всё было так просто!..       — Считаешь меня плохим человеком? — хмуро спросила она, ощущая внутри тяжесть — она делает больно уже не одному мужчине, а сразу двум.       — Считаю тебя запутавшейся, — просто ответила Робин и молча принялась пить свой лимонад.       Эль была бесконечно благодарна за это молчание — как немое проявление поддержки. В духе немногословной подруги.       Взгляд темноволосой, тем временем, скользнул на проходящего мимо мужчину — Фрэнки тащил какую-то огромную деталь для своего нового изобретения. Задержавшись на нём несколько секунд, она, хмыкнув себе под нос, снова сделала глоток.       — Раз уж мы, девочки, делимся секретами, — хихикнула Эль, от которой не скрылся многозначительный взгляд голубых глаз, — Фрэнки классный, не считаешь?       — Между нами что-то происходит, — медленно откликнулась Робин, — Даже не знаю, как это описать… Он, конечно, странный, немного чудной, но… То, что он говорил мне в поезде, когда нас везли в Эниес Лобби… Эль, мне никогда не говорили слов приятнее и… важнее. Меня никогда ещё не понимали и не принимали так, как он. И он отчаянно защищал меня, готов был отдать за меня свою жизнь — а у него совершенно не было для этого причин! Мы были практически незнакомцами! Я не знаю… Я никак не могу это забыть.       Эль, внимательно вглядываясь в задумчивое лицо подруги, понимающе улыбнулась.       — Розыскная листовка с твоим лицом (сколько лет тебе было на ней? восемь?) с детства маячила у него перед глазами, — думая о своём, проговорила она, — Он рассказывал, что его дядя Том предупреждал о тебе — о том, что ты умеешь читать древний язык и можешь прочесть чертежи оружия…       — Вот именно! — с непривычной для неё эмоциональностью поразилась Робин, — Он должен был ненавидеть меня! Я виделась ему монстром, способным уничтожить всё живое!..       — Ты виделась ему маленькой девочкой, которую обвиняют во всех смертных грехах лишь за то, что она хочет знать больше, чем остальные, — покачала головой Эль, — Он ведь тоже всегда шёл против системы — мастерил свои корабли, напичканные всевозможным оружием, не смотря на всеобщее недовольство и презрение. Вы — два бунтаря, Робин. Вы оба никогда не подчинялись правилам. Поодиночке шли против мира. Недопонятые гении, пострадавшие из-за своей мечты. Вы — безумно похожи. И теперь вы можете идти против мира вместе! — и я буду очень счастлива за вас. Вы оба этого заслуживаете.       Робин молчала — она допила свой лимонад и медленно покрутила стакан в руке, разглядывая через стекло яркое, безоблачное голубое небо — о чём-то сосредоточенно думая.       — Он такой… Забавный… Заботливый…       На щеках темноволосой появился легкий румянец — Эль впервые видела подругу такой. Это зрелище так сильно поразило её, что она улыбнулась и тоже посмотрела на ясное небо. Все мечтают о том, чтобы их понимали. Принимали. Поддерживали. Защищали, укрывали от всех невзгод, от трудностей — чтобы за тебя стояли горой — и ты мог ощутить себя в этой заботе, как в теплых объятиях, даже вдали от того, кто дарит тебе эти чувства… Все хотят, чтобы его боль приласкали — и это так ценно! — встретить кого-то, кто зализывает твои давние раны, принимая тебя полностью; с теплотой заглядывая во все уголки твоей души и не разочаровываясь — лелея каждую глупую черту твоего характера, умиляясь каждой дурацкой привычке; рьяно желая воплотить твою детскую мечту, как свою собственную…       — Береги это, Робин. Так редко можно встретить человека, полностью понимающего и принимающего тебя. Это надо беречь.       Темноволосая перевела взгляд на Эль — ей отчетливо подумалось, что эти слова сказаны не только о Фрэнки.       — Да, это надо беречь.

***

      С событий в Триллер Барке прошло чуть больше недели. Синяки и гематомы на теле Эль уже практически исчезли, и единственное доказательство того, что её восхитительное приключение не было сладким сном, как ей уже начинало казаться — это тонкая бледно-розовая линия на шее — след от затянувшейся царапины. От раны, которую оставил Михоук…       Зато теперь Эль, наконец-то, могла растянуться на шезлонге в купальнике, не боясь, что ей будут задавать ненужные вопросы. Она только что вылезла из бассейна, накупавшись почти до тошноты, и теперь, удобно устроившись под широким зонтом, с удовольствием вгрызалась в сочный арбуз, смеясь над возмущенными возгласами Нами — Луффи снова обрызгал её, прыгая «бомбочкой» в опресненную для фруктовиков воду.       Путешествие в южной климатической зоне продолжалось — мугивары прибыли на курортный остров-корабль. Самое то, чтобы как следует набраться сил перед новой заварушкой и хорошенько расслабиться, забыв обо всём! Лето, солнце, вода; близкие друзья вокруг — в этой идиллии не хватает только любимого человека… Эйса?       Эль представила, как её весёлый, не унывающий, до боли родной и любимый парень сидит рядом с ней, на соседнем шезлонге — попивает свой коктейль и смеется над тем, как неаккуратно она ест арбуз — она уже вся перемазалась в розовом липком соке, скоро снова придется лезть в воду… Девушка грустно улыбнулась — о, как же она скучает! Сердце болезненно сжалось — где же ты, Эйс? Хоть бы с тобой всё было в порядке — пожалуйста, хоть бы ты был в порядке…       Эйс сильный. Он не даст себя в обиду. С ним всё будет хорошо. Правильно сказал Луффи — он со всем справится, зря она переживает — но как можно за него не переживать?!       Да, сейчас бы он точно посмеялся над ней — какая же она паникёрша…       Эль снова посмотрела на соседний шезлонг — силясь ещё раз увидеть темноволосого, кареглазого и веснушчатого юношу. Но теперь, вопреки её воле, перед ней предстал совсем другой темноволосый образ — образ мужчины с желтыми, солнечными глазами. Вот он, сидит там в непривычных для него цветастых шортах — кинжал в виде креста легонько покачивается на голой груди; в руках книга. Он смотрит на неё и улыбается — лучисто и тепло — и всё… она уже тонет в этой улыбке. Сердце приятно заныло — был бы здесь сейчас Михоук… Она бы залезла на него и разлеглась в его объятиях, закрыв глаза и мирно слушая его сердцебиение, пока он читает; или потянула бы его в бассейн — а там забралась бы на его спину и хохотала, пока он катал бы её по воде…       — Мисс, ваш коктейль, — сладкие размышления внезапно прервал официант, протягивающий девушке напиток.       Эль, растерянно моргая, непонимающе уставилась на бокал с надрезанной долькой апельсина на ободке.       — Я не заказывала, — возразила она.       — Я знаю, — светловолосый официант заговорщически подмигнул ей и, наклоняясь, тихо добавил, — Это от мужчины за баром — точнее, он был там, но уже ушёл…       — Что за мужчина? — нетерпеливо перебила его Эль, озираясь по сторонам.       «Это… может ли это быть?..»       — Он просил передать вам, что будет ждать вон за тем углом — видите, куда палуба сворачивает? Вот. Это он и просил вам сказать.       — Как он выглядел?! — пытаясь говорить как можно тише, но всё равно в волнении почти срываясь на возглас, настойчиво выпытывала девушка.       Официант призадумался.       — Хм… Ну, такой…       — Темноволосый?!       — На волосы была надвинута шляпа, я не уверен…       — Желтоглазый?!       — Он был в темных солнцезащитных очках…       — Да толку от тебя! — в сердцах выругалась Эль, ощущая, как зашкаливает пульс, отдаваясь биением в висках, — Имя своё он хотя бы сказал?!        — Он назвался «Океаном». Я ещё удивился — с чего бы человеку называть себя «Океан»? Странное имя — может, он иностранец?..       Но Эль уже не слушала — наскоро поблагодарив парнишку, она всучила ему чаевые и унеслась прочь, пытаясь на ходу унять подступающую слабость в ногах. Михоук! Нет сомнений, это Михоук! Он здесь!..       Мчась к палубе, про которую говорил болтливый официант, девушка чуть не пролетела поворот — но её тело молниеносно перехватили сильные руки, бескомпромиссно и уверенно утягивая в небольшой закоулок.       Эль едва успела вскрикнуть от неожиданности — но испуганное «Ой!» застыло на губах — стоило ей только столкнуться взглядом со своим похитителем.       Солнечно-желтые глаза с двойным ободом на радужке. Именно такие, какими она себе представляла их пару минут назад — лучистые и теплые.       — Михоук! — пораженно прошептала Эль, расплываясь в глупой улыбке — не веря, что всё это происходит наяву — только что она мечтала о нём — и вот он здесь! О, Боже, он здесь!..       — Эль… — выдохнул мечник, судорожно вцепляясь дрожащими руками в лицо девушки — и, недолго думая, он порывисто, отчаянно поцеловал её. Поселяя в живот девушки радостных бабочек — они порхали, силясь поднять её над землей — Эль и правда на мгновение показалось, что она вот-вот влетит — и с разбегу упадет в бушующие волны — о, этот поцелуй… Этот мужчина…       — Я так скучал, Эль, — отрываясь, с нечеловеческой мукой в голосе проговорил Михоук, крепко и лихорадочно прижимая её к себе, заключая в объятия, — Я так сильно скучал… Как же я соскучился по тебе!       — Милый Михоук, — растворяясь в своей личной неге — в восхитительном запахе мечника — Эль, счастливая, вдохнула полной грудью, — Я тоже — я очень сильно по тебе скучала!       И, не скрывая своего восторга, она тихонько рассмеялась и подняла голову — зеленые глаза блестели. Михоук почувствовал, как замерло на несколько секунд его сердце — а после, выделывая кульбиты, бросилось радостно наверстывать упущенное, отдаваясь теплом и сладкой болью.       — Я знаю, прошла всего неделя, но… Я не удержался — нет сил быть вдали от тебя, Эль, прости… Сказал же — тенью пойду за тобой, — сдвинув брови ко лбу, поделился мужчина немного неловко, будто боясь навязываться.       — Ты нашёл меня… Я так рада тебе, Михоук! Я только что о тебе думала — мечтала, чтобы ты оказался здесь, представляешь?! О, как я рада! — выпалила девушка, искренне ликуя и даже не пытаясь этого скрыть.       Мечник с облегчением и бесконечной благодарностью мягко улыбнулся и ещё крепче обнял хрупкое женское тело — и, наслаждаясь знакомым цветочным ароматом, прижался губами к каштановым волосам.       — Я не думал, что меня будет так ломать, — покачав головой, признался он.       В груди Эль защемило, а на глаза невольно начали наворачиваться слезы счастья. Его ломало от их разлуки! Приятнее слов она ещё не слышала… Её мечтательный взгляд снова встретился с пронзительным, пробирающим до костей взглядом мечника — какая дикая и неукротимая буря бушует в соколиных глазах!.. Водоворот уносит её в этот шторм — и она с радостью шагнет в него, ведь воды этого океана теплые, а среди туч пробивается яркое, ласковое солнце.       Потянувшись рукой к острому лицу, она снова притянула его к себе для долгого поцелуя — с удовольствием теряясь в нём. Эти невероятно сладкие губы! Как тяжело было без них… Как тяжело было без его рук, его объятий, его улыбки и его родного голоса: без их разговоров по душам, без редкого, но такого искреннего и теплого смеха… О, она даже не подозревала, как сильно она соскучилась! Рядом с ним — будто праздник какой-то…       — Михоук, мой милый мечник, мой океан, — отстраняясь и незаметно утирая слезы, прошептала Эль; и, хитро подняв бровь, она флиртующе добавила, — Мы снова встретились! Что, будем сражаться, как договаривались?       — Давай считать, что ты победила, хорошо? — хрипло выдохнул Михоук и снова поцеловал — так ему не хотелось отрываться от неё…       Сильные руки трепетно блуждали по телу Эль — её на секунду посетило осознание, что из одежды на ней лишь купальник, но она только хмыкнула — ну и отлично! — хочется соблазнять его, снова и снова… Пальцы Михоука касались настойчиво, но на этот раз силу он контролировал — прикосновения были нежными и волнующими, и оставлять синяки он намеренно не планировал.       — Я снял здесь номер в отеле, — в исступлении целуя шею девушки, пробормотал мужчина, — Когда вы собираетесь отплывать?       — Не раньше завтрашнего дня…       — Тогда, может воспользуешься правом победителя? — чуть улыбнувшись, с хитринкой предложил мечник, — Я в твоём распоряжении…       По спине Эль пробежали восхитительные мурашки, а тело пронзила волна желания — начинаясь теплом где-то у сердца и заканчиваясь безумием внизу живота. Это как захватывающее дух, приятное ощущение полета — будто её подкинули над землёй, и она падает — и так снова, и снова… Восторг этой близости перешёл просто на какой-то новый уровень…       — Хочу тебя, — дрожащим от возбуждения голосом жарко призналась девушка, — Михоук, мой милый Михоук… Возьми меня, пожалуйста — возьми своё…       Мужчина не сдержал низкий рык удовольствия, наслаждаясь звуком своего имени, произнесенного любимым голосом с таким чувством и лаской — упиваясь её просьбой. Её мольбой. Кому молить о его любви, так уж явно не ей — он и так всё готов отдать за возможность этой близости. Но она молит. Не подозревая, как сильно и бесповоротно влюбляет в себя в этот момент…       — Малышка, иди предупреди друзей, чтобы не искали тебя — до завтрашнего утра ты к ним не вернёшься, — низко приказал он, и, прежде чем отпустить любимую, прижался напоследок к её губам, легонько прикусив верхнюю — снова заставляя бабочки в животе девушки порхать, как умалишенных.       Эль резко выдохнула, и, с влюбленной улыбкой, с донельзя расширенными зрачками, на ватных ногах поспешно бросилась прочь — Михоук прав, надо предупредить Луффи и остальных, чтобы потом им не мешали… Но что придумать, что сказать?       «Робин! Она, если что, прикроет — ей я могу доверять!».       Девушка неслась сломя голову, на ходу судорожно придумывая речь. Предвкушение безумия с мечником, его тепла и заботливой нежности, их долгих разговоров — оно сводит с ума…       — Луффи, слушай, не теряй меня — я встретила одного старого знакомого, мы с ним немного поболтаем, хорошо? — Эль прыгнула в бассейн к другу и нетерпеливо потрясла его за плечо.       — Но к ужину ты вернешься, милая Эль? — спросил Санджи, услышавший их разговор.       — Тебе лишь бы о еде, глупый кок! — ворча, открыл глаза Зоро, до этого мирно дремавший на лежаке, — Что за знакомый, Эль?       — Ты его не знаешь. Ему можно доверять, не переживайте. Если что, улиткофон при мне — не теряйте, хорошо? Возможно, вернусь поздно — вы уже будете спать…       И, не слушая больше ничьих вопросов, девушка торопливо вылезла из бассейна и подсела к подруге, что-то сосредоточенно читавшей.       — Робин, — зашептала Эль — так, чтобы больше их никто не слышал, — Михоук здесь! Я буду с ним, вернусь завтра утром — пожалуйста, если что, прикроешь перед ребятами? Не хочу, чтобы меня искали… И чтобы знали, где я. Точнее, с кем.       Темноволосая улыбнулась.       — Ты такая раскрасневшаяся и счастливая — только дурак не поймёт, в чем тут дело, — мягко отозвалась она, — Иди конечно — я прикрою, не переживай.       — Спасибо!       С благодарностью порывисто обняв Робин, Эль торопливо встала и быстрым шагом направилась к палубе — туда, где её ждал Соколиный глаз. Нет — туда, где её ждал Михоук. Настоящий, искренний… Её.

***

      — Мне так тебя не хватало, — тихо признался Михоук, вглядываясь в зеленые, лучащиеся светом и счастьем глаза.       Влюбленные лежали на кровати, лицом к лицу, и, держась за руки, играли переплетенными пальцами.       «Вообще не думал, что когда-нибудь буду чувствовать нечто подобное. Именно этого я всегда и боялся — любить… Это так больно, Эль… Никогда этого не хотел — но ты лучшее, что есть в моей жизни — что мне теперь с этим делать?» — размышлял мужчина, ощущая, как сжимается в груди сердце, обливаясь кровью — неужели завтра придется снова расстаться?!       — Мне тоже тебя не хватало, — зачарованно выдохнула девушка, не отрываясь от желтого взгляда — задумчивого, пронзительного и глубокого.       — Не так сильно, как мне тебя.       Мечник грустно улыбнулся, слегка касаясь подушечками пальцев лица любимой — откидывая со лба каштановые пряди.       Наслаждаясь прикосновением, Эль на секунду закрыла глаза. Открыв их, она поймала ладонь Михоука и, прежде чем прижать её к своей щеке, трепетно одарила поцелуем.       — Милый, мой милый Михоук… Не обнадеживай меня, пожалуйста, — прошептала она, — Иначе я напридумаю себе того, чего нет. И не… не смогу уйти…       Михоук сдвинул брови ко лбу, с болью качая головой.       «Я обещал себе, что не буду ранить её сердце — но, чёрт побери…».       — Какую жизнь ты бы хотела прожить? — тихо спросил он, с тщательно скрытым волнением, — Где и кем ты видишь себя через десять лет, малышка?       — Через десять лет? — протянула Эль задумчиво, в размышлениях закусывая губу, — Хм… Вижу себя на своём корабле, конечно. Вокруг меня — близкие друзья. Мы празднуем очередную победу, — лучистые глаза улыбнулись, а голос тепло дрогнул от удовольствия, — И я — императрица моря, одна из Йонко! Это самонадеянно, но я, почему-то, вижу себя неуязвимой — меня практически не победить: я чувствую эту силу в себе — даже не физическую, а… Не знаю, как описать… Просто силу. И я счастлива, Михоук. Вокруг играет музыка, мы с друзьями много смеемся над понятными только нам шутками… Море. Приключения. Любовь.       Голос девушки снова дрогнул, на последнем произнесённом слове — но теперь не от радости, а от… Сомнений.       «А кого я вижу рядом с собой?!» — в панике подумала она.       Мысли метались в голове, заставляя утопать в отрицании — ведь она хотела бы представить рядом… Эйса! Конечно, Эйса — они ведь так давно любят друг друга, с самого детства! Через десять лет хотелось бы представлять рядом с собой сильного, смелого, веселого кареглазого парня — её мужа — но, почему-то…       У человека рядом с ней не было лица.       Боже, как она запуталась…       Вопреки воле, вопреки всему — в этом придуманном, туманном, но таком идеальном будущем она не видела рядом с собой того мужа, который бы «забрал» её в чужую команду, в чужую семью, в чужую жизнь — она проживает свою собственную… Зато она видела фигуру Соколиного глаза —вот он, стоит на палубе, в отдалении ото всех — прожигает её взглядом желтых глаз… Что он там делает?       «Михоук видит меня равной. С уважением относится ко мне, моим стремлениям и желаниям. Не подавляет своим авторитетом, харизмой, опытом, силой, в конце концов — хотя запросто мог бы! — поэтому я вижу его на своём корабле… Или… не только поэтому?..       Может, я просто хочу видеть его в своём будущем?».       Взволнованно сев в кровати, она задумчиво взъерошила себе волосы.       — А где ты видишь себя через десять лет, Михоук? Чего желаешь ты?       — Знаешь, чего я на самом деле желал бы? — с горечью, медленно отозвался мужчина, так же садясь, — Назвать тебя своей женой. Тренировать наших детей. Плавать на огромном корабле с черными парусами — он стал бы нашим домом, — он взял руки взволнованной Эль в свои и с нежностью сжал, — Весь мир — для нас. Для тебя, Эль. Я дал бы тебе всё, что только смог бы… Но ты — такая юная! — тебе ничего из этого сейчас не нужно… Ты не видишь семью рядом с собой даже через десять лет…       «Видимо, и мне не суждено».       Мечник печально нахмурился и продолжил, внимательно вглядываясь в живое лицо девушки:       — У тебя другой путь — твоё приключение только начинается. Я не могу… так с тобой поступить… Я слишком взрослый для тебя, малышка — и я всё это уже проживал. Теперь твоя очередь…       Губы Эль дрожали. На глаза предательски накатывали слезы — она торопливо утерла их, упрямо пытаясь не заплакать.       — Семья… Через десять лет… Почему бы и нет… Может быть… — колеблясь, тихо пробормотала она, — По крайней мере, мои дети будут расти на пиратском корабле — это интереснее, чем…       — Не обещай того, в чём не уверена, — жестко перебил мужчина, — Не обещай… Иначе я буду ждать эти десять лет…       Эль в смятении молчала.       — Никому не позволяй решать за себя, малышка, — наконец, тяжело произнёс Михоук, глядя куда-то в пустоту.       «Только мне!».       Он с раздражением сжал зубы. Однако порочная мысль не отпускала: если кто-то и будет решать за неё — так только он. Только он имеет на это право…       «Лицемер!».       — Не позволять даже тебе? — будто читая его мысли, тихо спросила девушка.       — Даже мне. Особенно мне, Эль. Потому что я очень сильно хочу решать за тебя — безумно сильно хочу… Ох, чёрт…       Мечник отчужденно покачал головой, о чём-то задумавшись.       «Ты уже не раз решал за меня… — в моменте отчётливо осознала Эль, — И никогда мне это не претило — всё, что ты делаешь, Михоук, все твои решения и поступки — я уважаю и принимаю их. Я всецело доверю тебе. И ты — ты ни разу не проявил ко мне неуважения; ни разу не поступился моими интересами и чувствами… Твой выбор — всегда правильный и верный. И никогда не эгоистичный — ты всегда думаешь обо мне. Твоя забота — мой спасательный круг… Ты всегда знаешь, что для меня лучше — мудрый, глубокий океан…».       — Ты единственный, Михоук, кому я могу это позволить… — обреченно прошептала она.       В ответ её губы накрыли порывистым, обжигающим поцелуем. «Ты даже не представляешь, какие желанные, но неправильные ты сказала слова!» — подумал мужчина, ощущая, как внутри всё переворачивается. Ощущая дикое и болезненное щемление в груди. Своевольная, непослушная, безнаказанная… А ему она слепо верит. Опьянённый, он не должен злоупотреблять этой властью. Но… как?       Никто не любил свободу воли и выбора так, как двое в этой комнате отеля. И ни у кого не было этой свободы сейчас так катастрофически мало.       — Я не могу забрать тебя из жизни, которую ты выбрала, — мучительно разрывая поцелуй, произнёс Михоук и, глубоко вдохнув, собираясь с мыслями, жарко и убедительно начал заранее заготовленную речь, — Но я могу тебя тренировать, Эль — постараться сделать из тебя того бойца, каким ты должна быть. Чтобы ни у кого не было и шанса причинить тебе вред — о, малышка, ты должна стать сильнее, неимоверно сильнее! Я не пущу тебя в Новый мир, пока ты не сможешь дать отпор по-настоящему сильным врагам. Ты хочешь быть лучшей — так стань! У тебя очень много амбиций, и все они пустые, пока ты не научишься защищать себя. И уже потом — побеждать других. Я могу всему этому тебя научить. Сейчас это необходимо — по-другому и быть не может.       Опешив, Эль на секунду застыла. В висках стучало. Он хочет тренировать её…       — Ты серьёзно? — сорванным голосом неуверенно переспросила она. От волнения во рту пересохло — он хочет тренировать её…       — Эль, пойдём со мной, — тихо попросил мужчина, бросая на девушку взгляд, полный невысказанной боли. Мимолётом невесомо целуя её шрамы на костяшках, — Ты недостаточно сильна, чтобы я позволил тебе плыть в Новый мир — вторая половина Гранд Лайн намного, намного опаснее — нет, нет… Сначала я сделаю из тебя сильнейшую, Эль. Потом — плыви.       «Или останься…».       — Сколько времени нам потребуется? — затаив дыхание, спросила Эль. Он хочет тренировать её… Она сможет побыть с ним!       — Два-три года, — веско объявил мечник, — В зависимости от твоих успехов. Ты быстро учишься — думаю, в этот срок уложимся.       «Два-три года?!».       — Но ещё я хотел бы, чтобы тебя какое-то время потренировал Шанкс — научил бы управляться с королевской волей.       — С чем?       — Воля. Хаки. Это способность, которую можно развить в себе длительными тренировками, — терпеливо принялся объяснять мечник, — Есть три типа хаки: воля вооружения — многократное усиление своего оружия или тела; воля наблюдения — возможность предсказывать действия и атаки противника; и королевская воля. Последнюю дано развить лишь тем, у кого она изначально есть — с ней рождаются, и очень редко — один шанс на миллион. Это способность подчинять — психологически подавлять разум других, вызывая страх. Либо выбрасывать огромную разрушающую энергию, подобную взрыву — это буквально сила, высвобождающаяся из твоего тела. И у тебя, малышка, она есть.       Эль пораженно застыла, опешив.       — У меня?.. — не веря, протянула она.       — А ты не замечала вокруг себя красные искры, когда мы сражались в Триллер Барке? — усмехнулся Михоук, — Королевская воля проявляется, когда человек испытывает невероятно сильные эмоции. Воля разливалась вокруг тебя, как языки пламени, как электрические разряды — слабо, но ощутимо. Думаю, у тебя действительно огромный потенциал, Эль. Развить бы его — и твоя мечта стать сильнейшей женщиной в мире, стать одной из Йонко — всё это выполнимо.       Девушка обескураженно покачала головой.       — Я даже не знала… Обалдеть! Как же здорово, Михоук! — она залилась таким счастливым, радостным смехом, что мужчина тоже невольно улыбнулся, — А я до последнего сомневалась в себе — думала, ты отчасти просто подбадриваешь меня, потому что я тебе нравлюсь…       Мечник ещё шире улыбнулся, умиленный, и покачал головой.       — Ох, Эль, ты такая забавная… Я никогда не говорю того, в чем не уверен. Если уж я берусь тебя тренировать — значит, четко вижу твои возможности. Вижу, какой я тебя сделаю.       Эль мечтательно зажмурилась, потягиваясь, и упала в объятия Михоука, нежно прильнув к нему.       — Какой ты меня сделаешь? — шепотом спросила она, зачарованно водя пальцем по мужской груди.       — Сильной.       Почему-то этот ответ пробрал девушку до мурашек — на секунду её накрыло какое-то непонятное предчувствие — внутри всё будто перевернулось. Она даже не сомневалась, что так и будет — он действительно сделает её сильной.       — Но путь будет долгим и трудным, сразу говорю, — продолжил объяснять мужчина, — Нам многое нужно успеть — легкими тренировки не будут. А я не буду добрым учителем. Просто предупреждаю. Я буду очень требователен, Эль. Ты, как никто, знаешь: чтобы стать кем-то, нужно уметь держать удар.       — Я и не ожидала от тебя ничего другого, — с готовностью откликнулась девушка, — Ненавижу, когда ко мне относятся, как к слабой. Недооценивают. Жалеют. Бесит! На тренировках парни часто щадят меня, потому что я — девчонка. Они что, не понимают, что лучше пропустить удар от друга по тренировкам, чем от врага?! Они не понимают, что своей снисходительностью они меня унижают?! Я хочу, чтобы во мне видели равную. Как вообще чему-то научиться, если не пытаться прыгнуть выше головы? Если не сражаться с соперниками сильнее себя? Так что, Михоук, когда будешь тренировать меня — пожалуйста, не надо меня щадить. Чем сложнее и выше цели мы ставим, тем лучше будут результаты.       Мечник одобрительно улыбался, с гордостью слушая увлеченные рассуждения его смелой маленькой протеже. Снова бесконечно узнавая в ней себя; в который раз уверяясь, что эта девочка — эта амбициозная, азартная, сильная духом девушка — его выбор. Его ребро.       — Значит, ты согласна?       — Я хочу, очень хочу, — с готовностью кивнула Эль, — Но мне нужно время всё решить и обдумать. Три года… Мои друзья не будут меня столько ждать…       «И будет ли столько ждать Эйс?».       — Твоим друзьям тоже не помешало бы стать сильнее, прежде чем отправляться в Новый мир.       «Эйс… Почему он до сих пор не вышел на связь?».       На душе Эль снова стало тяжело.       — Что не так, малышка? Что тебя беспокоит? — заметив перемену в живом лице притихшей девушки, Михоук неловко погладил её по щеке. Хотел бы он знать, что сейчас происходит в её голове… Неужели ей претит оставить своих друзей ради него, ради неё самой даже на несколько лет? Он ведь не предлагает уйти с ним навсегда — хотя так безумно хочется…       Эль подняла глаза на мечника и, будто очнувшись от тяжелых мыслей, ласково прижала руку мужчины к своему лицу.       — Прости… У меня никак не идёт из головы то, что Эйс уже несколько недель не берёт трубку дэн дэн муши. Это странно. Чувствую, с ним что-то случилось — как-то мне неспокойно… Правда, прости, что говорю тебе о нём — просто это тяготит…       — А ты… Ты не знаешь?       Девушка резко отстранилась, напрягшись всем телом.       — О чём?!       Сдвинув брови ко лбу, мужчина отчужденным голосом произнёс:       — Ты не читала газет? Он в Импел Дауне.       Эль показалось, что мир перевернулся с ног на голову и она падает, падает куда-то вниз…       — В тюрьме?! — вскричала она, хватая воздух ртом.       — Ты не знала?       — Нет! Нет, Михоук, я не знала! Почему ты мне раньше не сказал?!       — Об этом писали, не так давно. Вы серьёзно не читаете газет?       — О, Боже… — Эль положила голову на руки. Глаза щипало, — Как это произошло? Как его вообще могли поймать дозорные?! Он так силен!       — Его победил и сдал дозору один из бывших членов команды Белоуса, Тич — Чёрная борода. За это ему предложили титул шичибукая.       — Сука!.. Чёртов ублюдок! За ним Эйс и гнался… — плечи девушки начали подрагивать, и мужчина, с сочувствием нахмурившись, неловко положил руку на сгорбившуюся спину, пытаясь утешить.       Но утешения Эль были не нужны. Девушка резко вскинула голову. Михоук с удивлением отметил, что она вовсе не плакала — она была в ярости. Зеленые глаза горели колючим, решительным, безжалостным огнем.       — Импел Даун, значит… Ты знаешь, как туда проникнуть?       — Нет! — резко отрубил мечник, — Это неприступная тюрьма: оттуда не сбежать и туда не войти — даже не думайте лезть в Импел Даун! Вы погибнете, не успев даже подобраться ко главному входу!       — Но Эйса нужно вытащить!       — Я сказал нет, Эль!       Жесткий и повелительный тон мужчины заставил Эль вздрогнуть. Однако она, упрямо сощурившись исподлобья, скрестила руки на груди.       — Белоус его вытащит — он никогда не бросает своих людей, — устало вздохнул мечник, — У него есть на это силы — он весь Импел Даун при желании может сравнять с землёй! А ты — не лезь! Жить надоело?! Я прошу, Эль, не твори глупостей! Просто подожди, хорошо? Белоус не оставит командира своего второго дивизиона.       — Эйс — сын короля пиратов! Если об этом узнают дозорные, его не будут держать в тюрьме — его казнят, Михоук!       — Если они узнают.       Эль сжала зубы. От её трясло от гнева и мерзкого чувства бессилия.       — Ты предлагаешь ничего не делать? Просто ждать?       — Если сейчас в этой ситуации больше ничего нельзя сделать — значит да. Ждать.       Девушка насмешливо фыркнула, красноречиво вкладывая в эту усмешку всё, что она думает о бездействии и ожидании.       — Ох, малышка, — Михоук терпеливо покачал головой и насильно сгреб в охапку сопротивляющуюся девушку, ласково успокаивая её, — Будем держать руку на пульсе, договорились? Давай немного подождём — если что, придумаем что-нибудь. Но, я уверен, лишь вопрос времени, когда Белоус его вытащит. Не переживай, всё с твоим пацаном будет в порядке.       Эль вздохнула и обмякла в сильных объятиях. Ей пришло в голову, как, наверное, болезненно Михоуку называть Эйса «её пацаном» — Боже, он даже готов что-то придумать, чтобы вытащить его, если потребуется… Хотя, логичнее было бы, если бы он не хотел его спасать. А, может, он и не хочет?!       — Ты правда поможешь ему, если что? — тихо спросила она, затаив дыхание.       — Я помогу тебе, — просто ответил мужчина.       Эль мягко улыбнулась и с благодарностью прижалась к мечнику.       — Спасибо, Михоук.

***

      Пытаясь найти дорогу на остров Рыболюдей, мугивары заплутали — было совершенно непонятно, куда плыть — лог пос настойчиво указывал вниз, вглубь океана — логично, что этот остров под водой — но как до него добраться? Блуждая в спокойных водах (климат в этой местности всё ещё был южным), Соломенные шляпы причалили к небольшому острову.       — Ооо! Там что-то интересное — смотрите, сколько народу! — радостно воскликнул Луффи, с интересом свешиваясь с палубы.       — Какая громкая и заразительная у них там музыка — явно какое-то празднование, йо-хо-хо-хо! — заметил Брук, — Даже отсюда слышно — услада для ушей! Походите-ка… У меня ведь нет ушей! Йо-хо-хо-хо!       — Да, да, ты же живой скелет, — нетерпеливо отмахнулась Нами, — Смотрите, все как-то странно одеты, — силясь разглядеть больше, рыжеволосая сощурилась.       — Погодите-ка! — Эль озарила догадка, — Какое сегодня число?!       — Тридцать первое октября…       — Хэллоуин! Сегодня все празднуют Хэллоуин! Как мы могли забыть? — ликуя, Эль расхохоталась от удовольствия, — Давайте поскорее причалим и тоже пойдём праздновать!       — Как здорово! — в восторге подхватила Нами, — Только нам нужны костюмы…       — А мне не нужен! Я и так скелет, йо-хо-хо-хо! — снова рассмеялся Брук.       — Решено! На остров Хэллоуина — сегодня мы как следует повеселимся! — улыбаясь до ушей, Луффи принялся подпрыгивать от нетерпения, — Надеюсь, еды у них много!..       — И сладкой ваты! — в предвкушении улыбнулся Чоппер.       — Нами, дай деняк!       — Дам я тебе «деняк», хватит меня трясти, Луффи!..       — Нам нужны костюмы! — потирая руки, провозгласил Фрэнки, под одобрительные кивки Усоппа, — Айда, парни, пошли придумаем чего-нибудь…       — Надеюсь, у девушек будут достаточно распутные наряды, — краснея, мечтательно поделился Санджи, уже начиная фантазировать, — О, милые Нами, Эль и Робин в откровенных платьях… с глубоким декольте… В коротких юбках… Любой женский костюм на хэллоуин — это всегда развратная версия чего-то! Обожаю этот праздник!..              — Чоппер, вставь-ка ему сразу турунды! В… ноздри, — ехидно улыбаясь, попросила Эль у олененка, — А то, того и гляди, кровь из носа хлынет!       — От возбуждения? — рассмеялся Фрэнки.       — От моего кулака, — сощурившись, Эль многозначительно сжала ладонь и шутливо подула на костяшки.       — Как жестоко, милая Эль! — не обидевшись, наигранно прижал руку ко лбу парень.       — Что, уделали тебя, глупый кок? — тем временем громко расхохотался Зоро, сидящий в отдалении ото всех.       — Чё сказал, голова-трава?! — Санджи ещё гуще покраснел и с гневом подлетел к зеленоволосому.       — Ну, вы пока разбирайтесь, а мы пойдём подбирать наряды, — утягивая за руки Эль и Робин, Нами решительно направилась в сторону кают, не обращая внимание на двух орущих лицо к лицу друзей.

***

      Эль не хотелось долго думать с костюмом. Откопав у подруги какое-то потрепанное свадебное платье с фатой (попутно поразившись историей, откуда оно взялось — Нами и похищение, как иначе!), девушка с маниакальным восторгом принялась истязать белоснежную ткань. Обрезала подол спереди до колен, кое-где придала праздничному платью вид лохмотьев; частично окрасила кетчупом так, чтобы получить разводы от «брызг и пятен крови». Длинную фату она так же порезала и победоносно нацепила на голову, безжалостно взъерошив красиво уложенные волнами волосы — работа Робин — вау, как зловеще получилось! Осталось наложить макияж — черные тени, темно-бордовая помада! Шею и руки надо обязательно измазать «в крови» — пусть выглядит так, будто она — кровавая невеста.       Собравшись на палубе, мугивары, наконец, спешились на остров, сразу окунаясь в гам и веселье общего праздника — вокруг было шумно, людно и очень атмосферно. Везде сновали радостные, суетящиеся люди в жутких, забавных, пугающих и пестрящих костюмах — в такой толпе так легко затеряться! Со всех сторон играла цепляющая музыка, заставляя невольно двигаться ей в такт; среди празднующих лавировали торговцы карнавальными масками, бутафорской кровью, накладными клыками и прочими хэллоуинскими вещицами; повсюду стояли шатры и лавки, предлагающие незаурядные напитки и закуски на любой вкус и различные услуги от разукрашивания лица до предсказывания судьбы.       Пока Луффи, Чоппер и Усопп набрасывались на еду, а Зоро — на напитки, Эль с любопытством подошла к лавке с серебряными ювелирными украшениями. Чего тут только не было! В глаза сразу бросились изящные, готического вида серьги в виде двух кинжалов — ого, какие классные! В сердце что-то тепло ойкнуло. Девушка, заплатив за украшения, быстро вдела их в уши и, довольная, присоединилась к друзьям, собравшимся возле торговой палатки со всевозможными вкусностями.       Уплетая какой-то ягодно-шоколадный десерт, который всучили ей в руки со словами «Ээээль, это ооочень вкусно!», она, с наслаждением смакуя сладкую, нежно-сырную начинку… внезапно чуть не подавилась. За ней кто-то наблюдает. Сердце заколотилось, как при предчувствии опасности — что за странные, тревожные ощущения? Кто может следить за ней в таком людном месте?.. Кому она вообще нужна?!       Будто не слыша общего шума и цепко глядя сквозь толпу, в некотором отдалении от мугивар стояла пожилая гадалка. Несмотря на внешне почтенный возраст, стояла она прямо, не согнув спины; худая, невысокого роста, она была одета не в цыганский пестрый наряд, как остальные гадалки вокруг, а в длинное, черное платье в пол наподобие тех, что носили дамы высшего общества: ткань была явно не из дешевых — шелк и кружево. Руки облегали длинные черные перчатки. Белоснежные седые волосы до пояса струились волнами; голову покрывала черная маленькая шляпка с вуалью до подбородка. Издалека и со спины гадалку можно было принять за молодую, красивую девушку — и лишь вблизи морщины выдавали возраст. Не лишенное макияжа лицо, кокетливо прикрытое вуалью, выглядело эффектно — яркая помада, подведенные глаза, румяна. Так красится модница, а не старуха. Взгляд темных глаз, горящий неведомым огнем — тяжелый, пристальный взгляд, видевший больше, чем мог вместить разум — он действительно пугал. У любого, заглянувшего в эти глаза, в первую очередь возникала мысль, что старуха продала душу дьяволу — ну не может человек быть таким. Не может видеть столько, сколько видит она — она видит всех насквозь. И, словно в подтверждение этого предрассудка, вокруг старухи, несмотря на людность места, было пусто — все в суеверном страхе обходили странную личность стороной.       Эль поспешно отвернулась, так и не найдя прожигающих её глаз. Однако, через пару минут, занятая болтовней с друзьями, она снова почти физически ощутила чьё-то незримое внимание. По спине пробежали мурашки — резко стало холодно.       Оглядевшись, девушка, наконец, встретилась взглядом с гадалкой — стало не по себе, когда та, коротко кивнув ей, двинулась через толпу по направлению к мугиварам.       Вздрогнув, Эль напряглась всем телом, сама не зная почему. Внутри что-то отчаянно сопротивлялось этой встрече — старуха вызывала в ней какой-то суеверный трепет.       — Девушка хочет знать свою судьбу? — подойдя к ребятам, спросила женщина твердым, поставленным голосом.       — Я не верю в гадания! — категорически отозвалась Эль, не глядя на странную незнакомку.       — Мне погадай, бабушка! — с неподдельным любопытством отозвался Луффи.       — Я погадаю молодым людям, которые этого желают, — благодушно кивнула женщина, не отрываясь взглядом от стушевавшейся девушки и указывая на неё пальцем в черной перчатке, — Но ей это нужно больше, чем вам.       — Я не хочу знать свою судьбу! Всему своё время! — дерзко возразила Эль, скрещивая на груди руки, — Я же сказала: я не верю в ваши гадания.       — Пойдемте за мной, молодые люди, — будто пропустив мимо ушей слова девчонки, гадалка поманила за собой ребят.       — Ну же, пойдемте! Хэллоуин же! — настойчиво позвал друзей Луффи, подпрыгивая от нетерпения.       Компания неохотно двинулась за капитаном, поспешившим принять приглашение.       — Я не заплачу ни бэйли старой аферистке! — возмутилась Нами, догоняя любопытного мугивару.       Гадалка обернулась и вплотную посмотрела на рыжеволосую.       — Давай так, юная леди! Если я произведу на тебя впечатление, ты заплатишь мне за всех своих друзей, а я каждому их них расскажу то, что им нужно услышать, — загадочно сверкая темными глазами из-под вуали, предложила она.       — Хорошо! Только вам меня не впечатлить! Я тоже не верю в гадания! — насмешливо приняла вызов Нами.       — Ну, что ж, тогда пойдём, — старуха улыбнулась, степенно и победоносно вышагивая к своему шатру.       Её шатер выглядел таким же загадочным, странным и величественным, как и сама гадалка — он радикально отличался от пестрящих цветами соседних лавок. Нами, заходя в него за старухой, сделала скептическое выражение лица и посмотрела напоследок на друзей, насмешливо качая головой, будто говоря: «Сейчас выведем на чистую воду эту шарлатанку!..».       Но, через десять минут рыжеволосая вылетела, будто ошпаренная.       — Что там было? — в нетерпении подлетели к ней мугивары.       Нами молчала, ошарашенная; щеки ещё хранили румянец возмущения, а губы подрагивали.       — Она — ведьма! — наконец проговорила девушка отсутствующим голосом, — Она всё про меня знала!.. Она знает всё о каждом из нас! Старуха вытаскивает самое потаенное — то, что на душе… Она знает моё будущее!       Покачав головой, будто прогоняя морок, рыжеволосая в волнении закрыла глаза руками.       — Я заплатила ей, не смогла отказать! Можете заходить по одному. Но, серьёзно, осторожно! Если не готовы услышать что-то о своей судьбе, или что-то, что шокирует вас, лучше не ходите туда… Чёртова ведьма…       — Я не боюсь! — Луффи явно пришёл в восторг произведённым впечатлением; ни на секунду не сомневаясь, он смело зашёл к гадалке.       Через некоторое время он появился, весьма довольный.       — Она капец как запутанно и много говорит, я почти ничего не понял!.. — радостно и шумно поделился он, — Но я стану королем пиратов, это как пить дать!       И, довольный, он расхохотался.       — Я пойду! Мне очень интересно, — вызвалась идти следующей Робин.       Мугивары, один за другим, заходили в шатер. Появлялись оттуда они с разным настроением: кто-то был воодушевлен, кто-то насторожен, кому-то всё происходящее казалось просто шуткой.       Последними остались Зоро и Эль. Девушке всё ещё было не по себе: какое-то непонятное предчувствие…       — И ты туда же? — удивилась она, когда зеленоволосый направился к гадалке.       — А что такого? Я не верю во всю эту чепуху, — почесал голову парень, — но Нами всё равно уже за нас заплатила… А я у меня на уме есть один вопрос, — добавил он, немного тушуясь.       Минут через десять он вышел — раздраженный и задумчивый.       Старуха выглянула следом и пристально уставилась на Эль.       — А ты всё упрямишься, девчонка? — настойчиво спросила она, глядя исподлобья, — Пойдём, тебя-то я и ждала.       — Я не пойду! — огрызнулась Эль, — Некоторые мои друзья выходили от вас расстроенными -что вы им там наговорили?! И не стыдно людей запугивать? Кто-то ведь и правда верит…       — Я говорю лишь то, что вам необходимо услышать! — горячо запротестовала гадалка, — Я несу людям знания, в которых они нуждаются. Помогаю таким вот стоящим на распутье, как ты. Я не предсказываю судьбу, — пожилая женщина подошла в девушке и, глядя ей в глаза своим ведьминым, горящим взглядом, взяла её за запястье, — Я веду людей к той дороге, которую им необходимо пройти! Порой тяжело слышать правду, — жестко добавила она, косясь на кого-то из мугивар, — но это необходимо. А тебе это нужно больше их всех, вместе взятых!..       — Почему?..       Гадалка глубоко вздохнула.       — Пойдём.       — Ну, хорошо, — с сомнением протянула Эль, позволяя старухе вести её за руку, — Но я не верю в это всё, ещё раз говорю — и не позволю себя обмануть…       — Вижу, почему ты так не хочешь услышать то, что я тебе скажу, — пробормотала женщина, — Слишком боишься… Любишь ты цепляться за прошлое, любишь… Вечно пятишься назад — никак не отпускаешь то, что утекает сквозь пальцы…       Девушка обомлела, теряя дар речи, и, пытаясь сдержать волнение и унять испуганно заколотившееся сердце, покачала головой.       Изнутри шатер был уютным. Источниками света служили многочисленные свечи — Эль язвительно хмыкнула, мысленно задаваясь вопросом, как они ещё не спалили тонкую ткань шатра — ну колдовство, не иначе!.. Посередине стоял громадный стол, захламленный какой-то показной атрибутикой; по разные стороны от него возвышались два мягких кресла.       — Садись! — повелительно указала на одно из них гадалка.       — Что, предсказывать судьбу мне будете на картах? Или увидите в этом стеклянном шаре? А, может, проведем какой-нибудь обряд — у вас тут много всего! — кивая на хлам на столе, скептично и насмешливо предположила Эль.       — Мне ничего из этого не нужно, чтобы увидеть, — отозвалась старуха.       — Если вы истинно видите, без всей этой бутафории, то зачем всё это?       — Для обывателей — сейчас, если не покажешь какой-нибудь фокус, тебя и не примут всерьёз, — терпеливо пояснила гадалка и, устроившись в своём кресле, откинула вуаль с лица, прожигая девушку темными, почти чёрными в тусклом свете глазами, — Но тебе это всё не нужно, верно? Тебе нужны ответы — хоть ты и не хочешь их слышать.       Эль вздрогнула — на мгновение ей показалось, что перед ней сидит не пожилая женщина, а молодая красавица лет тридцати — и всё внезапно стало на свои места: изысканный наряд, гордая осанка, легкая походка; яркий макияж, наконец, оказался как никогда уместен на этом симметричном, аристократическом лице.       Через секунду наваждение исчезло — перед девушкой снова сидела старуха.       — Я вижу за тобой тень, — начала гадалка отрешенным голосом, — Мужчина. Он идёт по твоим следам уже много месяцев — не отпускает тебя с тех самых пор, как впервые увидел. Вы и сегодня встретитесь. Да, ты знаешь, о ком я. Мужчина с желтыми глазами.       Сердце Эль заколотилось ещё быстрее и испуганнее — она знает о Михоуке…       — И, что? Может, вы его видели сегодня? Может, он уже на острове — и хотел подойти ко мне, а вы заметили? — упрямясь, она скрестила руки на груди.       — Он прибудет только к ночи — он всегда выдерживает час-два между вашим кораблём и своим, — настойчиво продолжила гадалка тоном, пробравшим девушку до мурашек.       Она что, сказала «всегда выдерживает»? И её слова о том, что он «идёт за ней много месяцев» — это что, в прямом смысле?!       — Ты не должна была встретить желтоглазого, — тем временем покачала головой гадалка, — Ваша встреча не была запланирована на небесах. Из всех линий вероятности — из тысячи вариантов ваших жизней — вы встретились единожды! Ты понимаешь?! Единожды — один шанс на миллион!.. Вы шли совершенно разными дорогами, и так и должно было быть и дальше — но ты!..       Она указала на испуганную Эль своим длинным пальцем в черной перчатке — её голос приобрел странную, обвинительную интонацию — и звучал как голос молодой женщины, нежели старухи:       — Ты — девчонка, нарушившая волю судьбы, вечно плывешь против течения, вечно бунтуешь!.. Вижу, это ты подошла к нему. Тебя тянет к его загадочности, искушенности, опасности — ты любишь его боль, любишь его свет и даже его тьму — любишь саму его сущность… Это опасный вид привязанности. Вы пересеклись против воли вселенной — так и знай. А вселенная такое не прощает.       — Судьба? Вселенная? Пфф, всё это бред! Я не поддаюсь на байки «чему бывать, того не миновать»! — возмущенно воскликнула Эль и в гневе вскочила с кресла, намереваясь уйти, — Если это всё, что вы собирались мне сказать, то мне здесь делать больше нечего!..       — Сядь, упрямица, это ещё не всё! — голос гадалки снова прозвучал по-старчески ворчливо, но Эль видела — в темных глазах горит неутомимое, живое пламя — совсем не похожа она на пожилую женщину… Странно, очень странно…       Сощурившись, Эль снова опустилась в мягкое кресло — любопытство взяло верх.       Гадалка вздохнула и, пожав губы, терпеливо взяла руки девушки в свои, делая вид, что разглядывает её линии жизни.       — Но, раз уж так случилось, что вы встретились, то теперь линии вероятности твоей судьбы поменялись. Так слушай. Я буду говорить то, что тебе необходимо услышать и запомнить — ни больше, ни меньше. А уж разбираться с этим тебе придётся самой.       Задумавшись, будто подбирая в уме слова, женщина продолжила, не отрываясь глазами от раскрытых ладоней Эль — однако, взгляд её был невидящим и затуманенным, будто смотрела она куда-то в пустоту. При этом, её зрачки бегали с пугающей скоростью — создавалось впечатление, что гадалка читала незримую книгу; перелистывала картины жизни, как фильм в ускоренной перемотке…       Эль стало не по себе — выглядело всё это жутко. Не оставалось сомнений — старуха смотрит сейчас в её будущее.       — Я вижу, что за свою жизнь любить ты будешь трижды, — наконец, отсутствующим голосом заговорила гадалка, — Три очень разных чувства. Совершенно разные отношения. Одно — светлое, искреннее и наивное — беспечная любовь, дарящее ощущение полета — так любят только в первый раз, и больше никогда. Другое чувство — исцеляющее — теплое, степенное и взрослое, по-настоящему самоотверженное — так любят только очень сильные духом, очень добрые и мудрые люди — за эту любовь мы боремся, как бы тяжело не было — ведь в этом случае по-настоящему есть, за что бороться. И, ещё одно…       Голос гадалки стал тяжелым и низким — зрачки забегали ещё быстрее.       — Испепеляющее. Неистовое. Всепоглощающее. Любовь, которая сметает всё на своём пути — безжалостная буря, мечтающая стать теплым штилем… Когда двое прорастают друг в друга, словно одержимые — и держатся за эту связь вопреки здравому смыслу — вопреки всему…       Эль с волнением сглотнула — во рту стало мучительно сухо.       «Я, конечно, не верю ей — но, чёрт побери, глупой романтичной дурочке во мне очень нравится третий вариант…».       — Вижу, как тебе хочется последнего, - без тени улыбки хмыкнула гадалка, не отрываясь от линий ладони невидящим взглядом, — Вечно недолюбленная и оставленная — ты безумно желаешь стать для кого-то всем — одержимостью, центром чьего-то существования, смыслом жизни… Но это желание — губительное. Тебе пора взрослеть! И скоро у тебя появится веский повод…       Эль испуганно сглотнула — но во рту было совершенно сухо. Её накрыла тревога — что-то необъяснимым образом настораживало в словах старухи.       — Не встреть ты желтоглазого, была бы очень счастлива — не сразу, но была бы. А теперь всё будет намного сложнее. Вижу, это твоё наказание — больше всего на свете ты ненавидишь стоять перед сложным выбором. Вечно в сомнениях и метаниях. Тебе придется быть сильной и стойкой, раз уж так вышло — выбрать, всё же, придется. И от этого выбора будет зависеть всё.       — Выбирать между Эйсом и Михоуком?.. Но кто третий, к кому третье чувство?! — тихо спросила Эль, снова пытаясь сглотнуть — едва ворочая совершенно сухим от волнения языком.       — Первая любовь должна остаться первой любовью, — загадочно покачала головой гадалка и, словно мантру, мертвенно повторила: — Тебе придётся быть сильной…       Её тембр снова стал высоким и чистым — голос молодой женщины, не старухи.       — Сколько боли… — забывшись, мучительно протянула она, с головой погружаясь в транслируемый только ей одной фильм. Широкие зрачки бегали по ладони девушки как безумные, глядя куда-то вдаль. Покрытое морщинами лицо молодело на глазах — но только на мгновение. Через секунду гадалка резко вздрогнула и снова стала собой, оставляя Эль в полном недоумении и растерянности.       «Обман зрения? Свет такой тусклый… Но я уверена в том, что видела и слышала — она явно хочет казаться намного старше своего настоящего возраста… Но как ей это удаётся? Что за магия?! Она и правда ведьма…».       — Помни: одно чувство может стать созидательным, а другое — разрушительным — для обоих, -продолжила гадалка дрогнувшим голосом, — И тебе важно понять, за какое бороться… Кому-то ты была предназначена судьбой — но ты не веришь в судьбу, не так ли? — жестко хмыкнула она.       Эль с усилием промолчала — любопытство брало верх.       — Одному ты суждена линиями вероятностей — но вам будет постоянно мешать другой. И ты не сможешь быть счастлива ни с одним из них, пока не откажешься сердцем от другого — бесповоротно. Какие же они разные…       Глаза гадалки затуманились ещё больше, а радужка и зрачок слились в один черный, пугающий омут.       — Любовь, возводящая в абсолют. Сколько здесь идеализации и возвеличивания… Осознанный фанатизм. Тот, другой — он будет видеть тебя такой, какая ты есть, видеть всю картину — и будет любить тебя со всеми твоими недостатками, принимая их. Не отворачиваясь, как бы тяжело ему не было — а боли ты ему причинишь немало… Это любовь безусловная — терпящая, ждущая. Надеюсь, ты сможешь понять разницу между ними — ты должна понять, кто есть кто.       — Всё это звучит абстрактно и размыто, — покачала головой девушка, — Почему вы так настаивали, чтобы сказать мне это?! Да, жизнь идёт своим чередом — мы влюбляемся, сомневаемся… И, понятное дело, все любят по-разному… Почему это так важно?       — Потому что очень многое зависит от твоего выбора, — исступленно парировала старуха, — Не могу сказать больше, чем ты должна знать… Но, стоило мне только тебя увидеть, как я не могла не подойти к тебе — для чего, как не для этого мне даны способности?..       — Кто вы?!       Гадалка вздрогнула, будто проснувшись от транса и оцепенения.       — Я же вижу, вы не пожилая женщина — вы зачем-то обманываете всех вокруг!       — Ты… видишь?.. — тихо переспросила женщина, отпуская наконец руки Эль — отталкивая её ладони от себя, словно ладони прокаженной.       — В моменты волнения ваш голос становился обычным, не старческим; а морщины разглаживались, — уверенно пояснила Эль, — Вам на вид не больше тридцати. Как это у вас получается — менять внешность? И почему — старухе больше верят?       Гадалка обескураженно покачала головой, не скрывая слабой улыбки.       — Старухе не то, что больше верят — просто не хочу, чтобы кто-то знал, кто я… Никогда не показываю свои истинные внешность и возраст.       — Вы — ведьма? — затаив дыхание, с некоторым ужасом спросила Эль, — Вы смотрели моё будущее так, как смотрят фильм — мои ладони вам не были для этого нужны.       Гадалка задумчиво уставилась на девушку, щурясь — мысленно кляня её проницательность.       — Я — фруктовик, — наконец, колеблясь, поделилась она, — Йочи йочи но ми — это дар видеть будущее, множество вариантов будущего. Они постоянно меняются, но «каркас» всегда неизменен. Я помогаю людям, которым требуется помощь, и тем зарабатываю на жизнь — но не хочу, чтобы кто-то прознал о моих способностях. По своим личным причинам. А ты — ты будешь молчать об этом. Тайн у тебя немало — и эта будет всего лишь одной из множества.       Эль облизала губы — вот это по-настоящему интересно! В силу дьявольского фрукта она верит — это не какие-то шарлатанские гадания — это предсказания.       — А как меняете внешность?       — Мне под силу создать слабенький морок — ведь моя способность «видеть и внушать виденье». Но он может теряться, когда я начинаю слишком сильно погружаться в видения — я пока не особо сильна в иллюзиях… Но, признаюсь, раньше меня так не увлекало.       — Но, почему вы сейчас это мне рассказываете? — пораженно выдавила девушка, — Я, конечно, никому не скажу, но если бы вы хотели сохранить тайну, придумали бы что-то про ведьм, демонов и ещё и проклятием бы запугали…       — Нет необходимости, — хмыкнула гадалка, — Мы ещё встретимся. Я это вижу — ты придёшь ко мне, когда будешь очень в этом нуждаться. Тогда, когда до тебя, наконец, дойдёт смысл моих сегодняшних слов.

***

      Эль танцевала. В попытке развеяться, отвлечься, прогнать спутанные, роящиеся тягучим туманом мысли — голова была безумно тяжелой. Хотелось просто не думать ни о чём. Занять тело — верный способ опустошить голову. Сколько всего наговорила гадалка — непонятного, тревожного, и в то же время… желанного…       «Любовь неистовая, всепоглощающая, которая сметает всё на своём пути… Когда двое прорастают друг в друга, словно одержимые…».       О, как же хочется, чтобы её любили вот так — самозабвенно, отчаянно… Не отдавали её никому, не оставляли ради каких-то собственных целей. Если кто-то и смог бы её так любить — так это Михоук…       «Хватит забивать голову! Не зря я не хотела слушать гадалку — только накручивать себя! — с возмущением подумала девушка, — Она просто развела нас всех на бейли, вот и всё. Какие ещё три любви?! Я люблю Эйса. Люблю Михоука… Ой, точнее, влюблена в него — я влюблена в Михоука, это разные вещи! Влюблена! А тут ещё кто-то третий… Ничего не понятно».       Снова прогоняя непрошенные мысли, Эль упрямо покачала головой. Отдаваясь громкой, будоражащей кровь музыке, она испытывала неведомый ранее дикий восторг — ощущения, схожие с удовольствием от успешной тренировки, когда удалось выучить новую технику боя; от сложного и увлекательного сражения, из которого выходишь победителем, или от… губ Михоука. Стемнело; мелькали разноцветные огни прожекторов, а вокруг девушки двигались в танце такие же, как и она сама — забывающие, молодые и пьяные. Эль хотелось бездумно погрузиться с головой в эту шумную суету — всё, лишь бы не думать о будущем. Не думать ни о чём. Жить настоящим моментом. И она танцевала, отчаянно танцевала…       Если о чём-то и думать сейчас, то о губах Михоука. Ведь гадалка сказала, что они сегодня встретятся — пара часов с их разговора уже явно прошли. Если она, конечно, всё же не шарлатанка…       В моменте Эль безумно захотелось увидеть мечника — так сильно, что больно защемило сердце — стало даже тяжело дышать. Ловя воздух ртом, она остановилась и, откидывая со лба растрепавшиеся волосы, внезапно отчего-то тихо рассмеялась, поднимая глаза к небу. Да, может, в голову ей и ударяет выпитый в испуганном помешательстве алкоголь — но сейчас она ощущает себя такой влюбленной! Даже вдали от него — как же приятно просто знать о том, что он где-то есть, что он думает о ней. Боже, он ведь, наверняка, думает о ней!       Как же здорово, что она не побоялась подойти тогда к Соколиному глазу! Если верить гадалке, они вообще не должны были пересечься… Даже думать не хочется о той, другой, несчастной Эль, которая так и не встретила однажды своего Дракуля Михоука — бедная, она так и не познает никогда его неистовой страсти, его заботы, его теплоты… Танцует сейчас где-то в параллельных вселенных и даже думать не думает о его гипнотизирующем, пленяющем взгляде…       «Никогда не пожалею о нашей встрече».       Вокруг все двигались в такт музыке, а Эль стояла и, глядя на небо, продолжала тихо смеяться от внезапно нахлынувшей эйфории.       «Звёзд сегодня вообще не видно… — отрешенно подумала она, — Небо сейчас больше похоже на море, теплый океан — я бы бросилась в его волны…».       Внезапно чьи-то руки мягко и уверенно легли ей на талию. Талию, так отчаянно жаждущую этого прикосновения– руки, так неприкаянно ждавшие секунды, когда снова смогут обнимать…       Ночное темно-голубое небо затмили ярко-желтые глаза, заменяя звёзды. За её спиной стоял…       — Михоук! — выдохнула девушка, боясь сойти с ума от радости — это и правда он?! Лишь бы только не обман зрения, не маскарадный костюм — вокруг сегодня столько масок… Но нет — это вполне настоящий Михоук. Её Михоук.       — Эль! — низкий, вибрирующий тембр мурашками прошёлся по женскому телу; запрокинутый лоб одарили нежным, долгим поцелуем.       — Как же ты меня нашёл? — слабым голосом прошептала Эль, ощущая, как от присутствия мечника подкашиваются ноги, — Вокруг столько людей… Я в самой гуще толпы!       — Ты одна смотришь на небо, пока мы все мы привязаны к земле, — усмехнулся мужчина, прежде чем развернуть любимую к себе и крепко заключить её в объятия.       Секунда. Две. Три… Вдох и выдох.       — Я скучала по тебе, — поднимая голову и встречаясь взглядом с мужчиной, поделилась девушка, — Я так рада, что ты нашёл меня…       Их губы встретились — трепетный, жаркий, упоительный поцелуй. Перехватывая взволнованное дыхание Эль, Михоук целовал её, как в первый и в последний раз — он тоже скучал… Он каждый день по ней скучает…       — Я всегда тебя найду, — отрываясь, тихо произнёс он, теряясь в любовании своей безнаказанной девчонкой — надела свадебное платье, изорвала его и измазалась в фальшивой крови… Иронично. «Не моя невеста…». Сердце болезненно заныло. Но, как бы то ни было, какая же она красивая…       — Мне нравятся твои серьги, — с вымученной улыбкой поделился он, слегка подцепляя пальцем украшение в виде кинжала.       Быстрая танцевальная музыка, как на заказ, сменилась медленной — вокруг стали объединяться в пары. Эль и Михоук лишь слегка поменяли положения рук — медленный танец был как нельзя кстати.       — Спасибо, — разулыбалась девушка, — Мне они тоже очень нравятся — напоминают тебя — влюбилась в них с первого взгляда.       Договорив, она, обдумав сказанное, покраснела.       — В тебя я не влюблялась с первого взгляда, для справки, — пьяно добавила она.       Михоук ухмыльнулся.       — А с какого? С какого взгляда ты влюбилась, Эль?       Вкрадчивый тон заставил девушку почувствовать волнующее тепло внизу живота. Глубоко вдохнув сладкий запах мечника, от которого кружится голова — как же он сводит с ума! — она хитро улыбнулась.       — А ты разве разрешал мне в тебя влюбляться? — флиртуя, она вызывающе посмотрела в желтые глаза и рассмеялась, довольная ответом.       Михоук на долю секунды опешил. «Пьяная Эль и её восхитительные шуточки». От её заливистого смеха внутри мужчины всё перевернулось — острое лицо озарилось легкой, азартной улыбкой. Что ж, это игра.       — А тебе разве требуется моё разрешение? Свободная, своенравная, безнаказанная…       — Твоя — сам такую нашёл, — игриво добавила Эль и снова рассмеялась.       В груди у мечника защемило — он порывисто поднял руку к её лицу и ласково погладил бархатную кожу щеки. Эль на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь, и невольно подалась навстречу прикосновению.       «Я сейчас не удержусь и скажу — скажу, что к нему чувствую…» — лихорадочно подумала она.       Внезапно перед её глазами четко возник образ веснушчатого, кареглазого, родного Эйса — закованного в цепи где-то в тюремной камере. Сердце облилось кровью и мучительно сжалось, взывая к чувству вины. Он сейчас в заточении, а она… она веселится, пьет, танцует… с другим.       Резко открыв глаза, девушка с горечью вздохнула.       — Про Эйса ничего не известно? — обеспокоенно спросила она.       Михоук, тут же нахмурившись, медленно покачал головой.       — Пока нет.       Снова вздохнув, Эль тоже покачала головой, прогоняя тяжелые мысли — всё будет хорошо, всё будет хорошо… Всё должно быть хорошо!       «Про Эйса я подумаю потом — иначе с ума сойду!».       — Сегодня хэллоуин, а ты без костюма? — желая сменить тему и отвлечься, спросила она, окидывая взглядом белую рубашку Михоука, застегнутую на нижние пуговицы.       — Почему же? — возразил мужчина, поспешно надевая на глаза темную карнавальную маску — явно купленную в одном из шатров.       Девушка зачарованно сглотнула. Есть в этом что-то — в маске мечник выглядит до безумия загадочно и соблазнительно — как, впрочем, и всегда…       — Ну, и кто же ты? — борясь со слабостью в коленях, с вызовом спросила она — голос, однако, всё же дрогнул, выдавая нахлынувшее желание.       — Вампир, — хитро улыбнувшись, ответил Соколиный глаз, гипнотизируя девушку хищным взглядом.       — А где тогда клыки? Плащ?       — Они мне не нужны.       Эль задумчиво сощурилась, размышляя над ответом.       — Ааа, поняла, — наконец, радостно воскликнула она, — Дракуль. Как Дракула, верно?       Михоук тихо рассмеялся, многозначительно сверкнув глазами.       — Мне нравится твой костюм, — тем временем игриво протянула Эль, будто нечаянно расстегивая на рубашке оставшиеся пуговицы. На мгновение замерев, она кое-что вспомнила.       — Ты говорил, что хочешь продолжить род Дракулей, — пьяно хихикнула она, — А что, он древний?       — Предлагаешь свою помощь? — расплылся в обольстительной улыбке мечник, от которого не укрылась проделка с расстегнутыми пуговицами.       — Да ну тебя! — возмутилась Эль, ужасно смутившись, — Просто любопытно, кто вы такие — Дракули? Вдруг и правда вампиры — с тебя станется… — ворчливо добавила она, но тут же смягчилась, — Мне всё, что касается тебя, интересно…       Михоук мягко провел пальцами по каштановым волосам, убирая со лба непослушные пряди.       — В юности я пытался разузнать что-то — хотел найти хоть каких-нибудь родственников, — начал он, — Отыскал информацию только в самой большой библиотеке Вест Блю, и позже — несколько упоминаний в библиотеках Нового Мира. Насколько мне известно, род Дракулей действительно древний и в прошлом весьма влиятельный — первые упоминания о нём датируются пятью веками назад. Дракули владели землями, были высоко образованы — кто-то даже входил в состав мирового правительства; но, в основном, они славились как сильные, безжалостные воины — захватчики…       — Так Дракули — аристократы? — пытливо перебила Эль.       Михоук слабо улыбнулся.       — Ну, можно и так сказать… Мужчины, чаще всего, выбирали путь войны — в роду все отличались физической и боевой силой — присоединяли к своим владениям новые территории, а позже были наемниками, охотниками за головами или пиратами. Но, странное дело — я не смог найти ни одной ниточки, ведущей к другим потомкам нашего рода — ни одного родственника -никого! И никто никогда даже не слышал о людях с соколиными глазами… Странно всё это. Будто всех намеренно истребили… Из такого огромного семейного древа — остался я один?! Мне вообще всегда казалось подозрительным, что моя семья жила на самом краю Вест Блю — в самом неприметном месте — там, где искать не будут… У родителей была возможность переехать — отец был сильным моряком, зарабатывал на торговле рыбой — а выбирал оставаться в том захолустье и платить дань дозорным…       — Люди с соколиными глазами? — переспросила Эль.       — А, да. У Дракулей есть особенность — все рождаются с желтыми глазами и двойным ободом на радужке. Такая генетическая мутация. Есть древнее описание, что очень давно, много веков назад глаза были красными — но со временем пигмент истощился, взаимодействуя с другими генетическими материалами — и теперь цвет желтый.       — Обалдеть, как увлекательно! — глаза девушки горели от неподдельного интереса, — Есть в тебе что-то аристократическое, это правда заметно… Не смейся, я серьёзно, Михоук!.. А я вот о своей семье почти ничего не знаю, — пожала он плечами, — Знаю только, что у всех с маминой стороны есть инициалы «Ди» в имени. Знаю, что её брат — мой дядя — был пиратом и погиб в море. А больше мне ничего не рассказывали — бабушек и дедушек не знаю, они, вроде как, все уже умерли… Как-то так. Тоже странно, да? А, может, и нет — может, ничего интересного…       — Ты — самое интересное, что попадалось ко мне в руки, — неожиданно для себя лукаво подмигнув девушке, Михоук рассмеялся — ему вторил звонкий женский смех.       — Как точно ты выразился!.. А как же твой меч, Ёру? С ним я соперничать, пожалуй, не буду, — дурачась, выпалила Эль, — Если меня кто-нибудь, всё же, прихлопнет из-за моей неоправданной самоуверенности, хотела бы я вселиться в твой меч и путешествовать с тобой по миру! С удовольствием бы рубила твоих противников…       Михоук вздрогнул и отпрянул от девушки, будто обожжённый.       — Ты что говоришь такое?! — возмутился он, слегка тряся её за плечо — однако, уголки его губ чуть подрагивали в довольной улыбке, — Ох уж, этот твой юношеский максимализм! Эль, я порой забываю, что тебе девятнадцать…       — Ага, а ещё склонность всё романтизировать, будь она неладна, — хихикнула Эль, снова прильнув к мужчине. Слегка покачав головой, она поделилась, уже серьёзным голосом, — Я не умру, Михоук — глупость сморозила. Но мечу твоему я завидую, честно… Столько времени с тобой. Столько твоих прикосновений. Твоя полная, безразмерная привязанность — о таком можно только мечтать…       Мечник улыбнулся.       — Не думал, что когда-нибудь скажу это — но Ёру — просто клинок, малышка, — с теплотой произнёс он.       — Нет! — возразила Эль, — Он — твой лучший друг и соратник. Продолжение сильной руки. Твоё отражение. Не оружие определяет тебя — ты определяешь своё оружие. И Ёру — «Ночь» — самый великолепный меч на свете…       «Как и его хозяин!». Эль смутилась, сама не зная почему.       Михоук замер, не в силах пошевелиться — ощущая, как предательски сладко тянет в груди. «Почему каждый раз, стоит ей что-то сказать, я поражен каждым словом?! Как это работает? Она не просто подходит мне — она отражение меня… Хватит привязывать меня к себе, Эль!»       — Перестань говорить то, что я хочу услышать, — наконец, тихо произнёс он, глубоко вдохнув — и как же легко и свободно дышится!..       — Говорю то, что думаю, — искренне возразила девушка, — Да, знаю, меч важен для тебя, но я правда…       — Есть кое-что важнее, — загадочно изрёк Михоук, заставляя Эль непонимающе замолчать на полуслове.       «Тебя тянет к его загадочности, искушенности, опасности — ты любишь его боль, любишь его свет и даже его тьму — любишь саму его сущность…» — внезапно вспомнила она слова гадалки.       «Какая же я… Слишком сильно на него ведусь — я ведь и правда люблю саму его сущность! — ясно осознала девушка, — Люблю даже всё, связанное с ним — его меч, его плащ, его характер, его жизненный путь, имя и образ… Он постепенно, но неотвратимо становится не просто влюблённостью… Как же я запуталась!».       Боясь встретиться взглядом с мечником, Эль подняла голову на ночное небо: из-за ярких праздничных огней звёзд по-прежнему не было видно, хотя погода была тихая и безоблачная.       «А кто-то сейчас, возможно, смотрит на небо и видит там нечто большее — то, что я всегда там видела… Но сейчас меня поглощает другая стихия — вода. Волнующий, глубокий, темный и теплый океан. Он манит — бесконечно сильно манит, не оставляя шанса выплыть… Смогут ли звёзды когда-нибудь снова завораживать меня так же сильно, как раньше?».       Вдохнув полной грудью ночной воздух, Эль умиротворённо улыбнулась.       — Что ты чувствуешь ко мне, Михоук? — тихо спросила она.       Ну вот. Спросила. Наконец-то спросила.       Мужчина в замешательстве сдвинул брови ко лбу — и как ответить на этот вопрос?.. Как ответить на него так, чтобы не выглядеть слабым — безумно влюбленным и уязвимым? Она любит другого — чертова гордость… Как сказать, что он ею одержим? Что вся его жизнь теперь вращается вокруг неё — ведь больше у него ничего нет? Она даже не зависимость — она необходимость…       — Ты нужна мне, Эль, — наконец, искренне признался он, — Я задыхаюсь без тебя! Дьявол… Я так этого не хотел! Так не хотел чувствовать к тебе что-то!.. — с горечью он покачал головой; и, мимолетно целуя руку девушки, которую держал, продолжил, — Но, с тобой я ощущаю, что живу, по-настоящему — понимаешь, о чём я? Я так долго ничего не чувствовал — ни радости, ни удовольствия, ничего! Лишь скуку. Злость. Безразличие. Иногда — удовлетворение. Иногда — азарт — но в последние годы всё реже и реже… Ангедония, Эль — вот, что было со мной до тебя. А ты — будто разбудила меня от долгого сна… Я больше морально не парализован.       — Я хотела услышать, что ты влюблен в меня, мой милый мечник, — ласково улыбнувшись, призналась Эль — зеленые глаза блестели, и Михоук впервые видел их такими лучистыми и любящими, — Но эти слова… Намного ценнее — я так рада, что как-то смогла тебе помочь… разбудить… И никогда не грусти больше и не истязай себя — тебе так идёт улыбка! — никто так не улыбается, как ты… Дыши свободно, Михоук. Ты намного лучше, чем о себе думаешь…       — Зачем ты мне это говоришь? — пораженно выдавил из себя мужчина, — Эль, ты всегда говоришь такие вещи… которые обескураживают. Обезоруживают.       — Я обезоружила сильнейшего мечника в мире? – хитро поднимая бровь, задиристо уточнила Эль.       «Я, наверное, кажусь ему малолетней дурой…».       Посерьёзнев, она добавила:       — Может, я слишком открыто всё тебе говорю — я, наверное, кажусь тебе легкомысленной дурочкой, но не отказывайся из-за этого от меня. Я буду мудрой. Я буду сильной. Ты просил никогда тебе не лгать — и я не солгу.       Соколиный глаз молчал, не в силах ответить что-то. Что-то, кроме слов, которые он уже зарекся когда-либо говорить — слов, которые не слетали с его губ уже много, слишком много лет. Язык будто одеревенел.       — Я люблю… как звучит твоё имя, — неумело произнёс мечник. Снова дрогнувший на слове «люблю» голос. Снова поспешное добавление о чём-то — снова не признался… Закусив от досады губу, он закрыл глаза и, обнимая девушку, обреченно повторил, — Бесконечно люблю…твоё имя, Эль.       — А я люблю, когда ты его произносишь, — ни о чём не подозревая, прошептала Эль, с нежностью прижимаясь к мужчине, — Кроме тебя, никто так не проговаривает моё имя — так ласково… Михоук — твоё имя выжжено у меня на сердце.       Вот так просто. Вот так искренне. Без колебаний и сомнений — выплеснула на него то, что думала. Михоук вздрогнул — что бы он не говорил, она всё равно скажет для него больше. Заберется под кожу, проникнет сквозь кости — и навсегда останется весело гулять отголосками своих фраз в тяжелой, неспокойной голове. Как и её заливистый смех, который прилипчиво терзал его с самого первого дня их встречи, как и все её легкомысленно-глубокомысленные фразы, так легко запоминающиеся и въедающиеся в мозг. Её голос заполняет его голову своим бархатным звучанием — и он уже давно, давно пропал в этом мучительно-сладком звуке.       — Как же я люблю… твоё имя…       Эль робко улыбнулась, с надеждой вглядываясь в острое лицо. Она чувствовала, что за этими словами кроется нечто большее — слишком уж трепетно и болезненно они прозвучали. Слишком уж потерянным выглядел при этом мечник.       «Гадалка говорила о Михоуке. Её слова были про Эйса и про Михоука» — отчетливо подумала она.       Медленная музыка смолкла на высокой, душещипательной ноте — на смену ей снова пришла басовитая танцевальная композиция, накрывая танцующих бодрящим гитарным рифом.       Мужчина взял девушку за руку и, прижав ладонь на мгновение к губам, потянул за собой.       — Не против, если мы уйдём? — мягко предложил он, — Здесь слишком людно и шумно… Да и твои друзья могут нас заметить.       — Пойдём, я с радостью, — выдохнула Эль и, предвкушая восхитительную ночь, позволила себя увести. У них так всегда: он — зовёт, она — принимает его приглашение. Он — ведёт, она — следует за ним.       «Интересно, — на мгновение в голову девушки закралась импульсивная, беспечная мысль, которую она тут же прогнала, — Если слова гадалки — правда — то, кто же третий человек, о котором она говорила? Кто он?».

***

      В то же время на архипелаге Сабаоди.       По-летнему теплый ночной воздух окутывал тишиной и умиротворенностью. Покой песчаного берега только что разрезал борт плавно пришвартовавшейся желтой субмарины. Несколько человек сошли на берег, и, вдыхая солёный воздух, с любопытством принялись озираться по сторонам.       — Ну вооот! Говорил же вам, надо было с другого берега причаливать, — из открытого люка подлодки послышался недовольный высокий голос, — Парк развлечений с противоположной стороны, капитан!       — Тебе бы лишь бы развлечься, Бепо!       — Но вы мне обещали! — жалобно захныкал высокий голос.       — Завтра туда пойдём. Правда, капитан?       Не слушая перебранку своих накама, на песок молча спрыгнул высокий темноволосый парень лет двадцати пяти. В лунном свете загадочно мелькнула белая меховая шапка с черными пятнами — явно слишком теплая для южного климата. Закатанные рукава обнажали татуировки на предплечьях и тыльных сторонах ладоней — символы «Пиратов Сердца». Загорелое лицо озарилось мягкой улыбкой; серо-зелёные глаза ловили и отражали отблески отдаленных праздничных огней, из-за чего в полумраке они казались по-кошачьи желтыми. Под ними залегли тени — следы многолетних бессонных ночей, проведенных за чтением и работой. Ведь этот человек — доктор.       На архипелаг прибыл один из пиратов нового «худшего» поколения — «Хирург Смерти» Трафальгар Ло.       Бросая задумчивый взгляд на ночное небо, он тихо проговорил:       — Звёзды сегодня такие яркие…