Не совсем противоположности, но тоже притягиваются

      -Скоро осенние каникулы! — Ёжик блаженно разлёгся на лавочке. — Никаких уроков и консультаций!       -Ага, скоро. Только через две недели. — Крош сидел рядом и пил кофе из закусочной.       -Уже почти все листья опали. Две недели — не так уж много. Всего два классного часа.       -И алгебры выше крыши.       -Я уже всё придумал, мы будем ходить по киношкам, забегать к Лили, играть в её новую плойку. А будет возможность посидеть у тебя дома?       Крош хихикнул.       -Знаешь, Копатыч у нас уже почти прописался. Кажется, это мне нужно искать новое жильё. Ну ничего. Поступлю в уник на юриста, найду работу, буду снимать квартиру. Там мы будем заниматься с тобой, чем хотим. — Крош стряхнул с головы упавший листик.       -Я тоже буду с тобой жить? — у Ёжика загорелись глаза.       -А как ты хотел? Совместная жизнь — как новый этап отношений. Найдём себе работёнки, плюсом мамы будут обеспечивать первое время. А потом твой батя будет приезжать к нам, и мы будем играть в лото.       -Уверен, он уже раньше нас будет знать, где мы будем жить. — Ёжик ухмыльнулся.       Крош заметно потускнел.       -Ой, я сказал что-то не так?       Парень подумал, что слова об отце могли напомнить Крошу об его папе.       -Ёжик, я не хотел говорить, но я уеду на каникулы.       -Что? Куда?       -Ты знаешь, у моей матери проблемы с сердцем. Ей нужно обследоваться в другом городе. И ей нужен я.       -Что-то случилось? — Ёжик напрягся.       -Она чувствует себя хуже.       -Прости, я даже не знал…       -Не извиняйся, я сам не рассказывал.       Крош откинулся на спинку скамейки и посмотрел наверх. Лучи солнца пробивались сквозь оголённые ветки. Небо было чистое с редкими пушистыми облачками.       -И это будет чуть подольше, чем на каникулы. Я ходил в учебную часть. Меня отпустили, но не то, чтобы официально. Потому что нет причины, которая бы звучала: «Моей маме плохо со здоровьем, и я, её несовершеннолетний сын, должен сопроводить её в другой город на обследование и лечение». Но они вошли в моё положение. Мы обусловились на том, что я должен принести справку, что я якобы болел.       -Крошик… — Ёжик положил руку на скамейку, незаметно поглаживая ногу кроша мизинцем. — Неужели нет совершеннолетних родственников, кто бы мог помочь?       -Видишь ли, я тебя не особо посвящал в наше семейное древо. Все мои двоюродные братья и сёстры старше меня. Потому что мама была самой младшей в семье. И родила после тридцати. Из родственников с нами почти никто не общается. Я даже не всех имён помню. У неё брат и две сестры. У дяди даже уже правнук маленький есть. Вот мама и трясёт с меня невесту и детей. Но мне всё ещё шестнадцать.       -Ого… А сколько дяде твоему лет?       -Юбилей был недавно, шестьдесят. У него даже внук, мой племянник, одного со мной возраста. Тётям пятьдесят пять и пятьдесят два. А бабушек и дедушек я просто не застал.       -Вот как… И вы не общаетесь?       -Вообще нет. В гости не ездят. Даже не звонят.       -Но почему так?       -Ёжик… — Крош грустно глянул на друга. — Я могу тебе ответить что-нибудь, но я не знаю. У них своя жизнь. Кто-то до сих пор живёт в Ромашковой Долине. Кто-то за границу уехал. Все они такие успешные и классные. А мама для них… Вечно больная, старородящая, ещё и овдовевшая.       -Неправда! Хорошая твоя мама! Очень хорошая!       -Да знаю я, что хорошая… Но ведь так всё и есть. Действительно есть проблемы со здоровьем, и муж правда умер. Только они не видят того, что она и сейчас личную жизнь строит. Она моложе всех. Похорошела, спортом занимается. Она сильная.       -А по папиной линии нет того, кто мог бы помочь?       -Кто бы мог, кто бы мог… — Крош опустил голову.       -Прости, если не хочешь, не говори…       -По папиной линии только я остался. Деда на войну отправили. Там он и погиб… Жаль, не знал я его. Бабушка… Вроде как от инсульта умерла. Давно… За пару лет до моего рождения. Вот мать моя с отцом и сошлись, оставшись в молодости сиротами. Правда бабушка ещё тогда жива была. По маминой. А отец мой единственным ребёнком в семье был. Они с мамой большую семью хотели, да вот не получалось. Я чудом вообще появился. Мне с батей хорошо было. Он меня вещам разным учил. На рыбалку возил. Вот только… — парень замолчал.       Ёжик взглянул на собеседника, ноздри того быстро расширялись и сужались. Он пододвинулся поближе, закрыл глаза и положил голову на плечо. С закрытыми глазами он не видел взгляды прохожих, если такие вообще были.       -Как-то собрался он с друзьями на рыбалку. Они поехали на озеро, как обычно. Как мне потом рассказали, выпили они и в карты играли. Отец желание проспорил, должен был озеро переплыть. А оно небольшое. Но он пьяный. Ну и… Поплыл. В водорослях ноги запутались и всё… Совсем всё.       Ёжик продолжал сидеть, не открывая глаз, но услышал всхлип. Взглянув на друга, он увидел, что глаза на мокром месте, с одного глаза сорвалась слезинка.       -Я тебя не оставлю. — Ёжик быстро стёр рукавом слезу. — Слышишь? Я рядом. Есть и буду.       -Общайся со своим батей, Ёжик. — тихо сказал Крош. — Живёт он с тобой или нет… Он у тебя хороший. Самое главное, что он есть и любит тебя.       -И тебя. — добавил парень.       -Нас.       -Эй, петушки! — юношеский голос отрезвил сознание.       -Кто это вякнул? — Крош обернулся на голос, стоял какой-то пацан. — Слышь, ты не кот, у тебя не девять жизней.       -Ты своего голубого котом называй, я тебе не петух.       Ёжик обернулся. Его словно облили ледяной водой. Перед ним стоял парень из его же комнаты, что постоянно шутил глупые шуточки.       -Завались, пока не получил. — Крош уже поднимался со скамейки.       -Ой, уже обсикался, страшно, не могу.       -Ты предатель. — неожиданно громко выдал Ёжик.       -Кто бы ещё говорил. Не я свой бампер к мужикам пристраиваю.       -Ты совсем охренел?! Я тебя сейчас из жизни удалю. — Крош закатал рукава и угрожающе двинулся к неприятелю.       -Что мне может сделать один из «этих»?       -Я считал тебя честным и искренним. Мы жили под одной крышей. Без влияния Ушарика ты в крысы помойные записался? Я был о тебе лучшего мнения… Я думал, мы товарищи! А ты просто крыса…       Будучи уверенным, что у Кроша кишка тонка, пацан оскорбился и хотел выкрикнуть ещё что-нибудь обидное, как в скулу прилетел кулак.       -Хоть ещё одно слово из твоего поганого рта, и я тебя в землю вобью. Вертикально.       Пацан пошатнулся, приложив руки к щеке.       -Уходи, пока нос целый! — кричал Крош.       Парень отошёл, но напоследок выкрикнул: «Вы ещё пожалеете обо всём этом!»       -Нашёлся мне… Дохляк. — Крош вернулся к лавочке, но сел напротив Ёжика на корточки. — Кто это был?       -Жили мы с ним в одной комнате в лагере. Он знает, что я гей. Теперь он ещё знает, что ты мой парень.       Крош спрятал лицо в ладонях.       -Ты думаешь, он расскажет? — Ёжик встревоженно оглядел парня.       -Всё равно. — Крош поднял голову и накрыл своими руками ладони Ёжика.       -Что?       -Вообще по барабану. Пусть что хочет делает. Я давно слился с общей массой школьников, у меня ни репутации, ни криминального авторитета. Я вырос из этого. Захотят меня припугнуть… Пускай пугают, я права свои знаю. И статьи разные знаю, не понаслышке. Сам ПДН-щиком был, знаю, о чём говорю. Да пошли они все. Легко и просто им живётся, если у них есть столько свободного времени, что их чужая жизнь колышет. Малолетний… — Крош сдержал брань за зубами.       Он встал, потянул за собой Ёжика.       -Пойдём, я тебя провожу. — Крош взял парня за руку.       -Крош… Тут много…       -Забей. У взрослых людей нет времени на проходящих мимо подростков. Кому не всё равно, тот остался в пубертате. Когда придём к тебе во двор, можешь отпустить, если за маму переживаешь.       Ёжик молча кивнул, и они направились домой.       Возле подъезда они остановились. Ёжик всё ещё не уходил, а Крош покорно ждал, когда парень скроется за дверью.       -Тогда я пойду. — Крош развернулся.       -Подожди!       Друг остановился.       -Скоро же все узнают…       -Да, узнают. — сказал об этом Крош, как о каком-то пустяке.       -И что нам делать?       -Ничего, Ёжик. Ничего. Всё равно об этом бы узнали. От нас, от третьих лиц, подсмотрели, догадались.       -Крош… Ладно я. Но ты же можешь лишиться всего, что у тебя есть сейчас.       -Ёжик. Это ты боишься. Я боюсь лишь одного: потерять родных. Ты же знаешь, что мы скрываемся только из-за тебя. Мне глубоко фиолетово на всех. Кто про что подумает, кто догадается. Если ты останешься со мной, то всё будет хорошо. Твой отец нас принял. Взрослый человек! Нам есть, к кому обратиться. Успокойся. Это просто был школяр. Если ему хватит духа рассказать о нас, первое время ему никто не поверит. Настоящие друзья останутся со мной.       -Прости, Крош, но у тебя такие друзья…       -Что никто не останется. Я знаю. — парень улыбнулся и опустил глаза. — Ничего. Перебьёмся. У нас всё ещё есть подруга Лили. Она девчонка, они всегда лояльны.       «Ушарик» — вспыхнуло яркой лампочкой в голове Ёжика. Но тут же потухло. Он ведь тоже гомофоб.       -И как дальше?       -Просто жить. — хмыкнул Крош. — Когда поедем учиться в другой город, там будут абсолютно новые люди. Найдём друзей, компанию. Ты боишься перемен, вот что, Ёжик. Я понял. Тебе важна стабильность. Боишься потерять то, что у тебя есть сейчас. На тебя обращают внимание. Считаются с твоим мнением. Вроде только влился в общество, а в руках всё снова сыпется сквозь пальцы. Общение сквозь средний и безымянный пальцы. Авторитет — сквозь указательный и большой.       -Неправда. — Ёжик закрылся в себе.       -Как скажешь.       -Пока. — Ёжик доставал ключи от домофона.       -Ёжик. — Крош положил руку на плечо и приблизился к уху. — Не бери в голову. Я тебя люблю.       Крош помахал рукой и ушёл, парень открыл дверь и направился в квартиру. Дома была мама. Она выкрикнула ему приветствие с комнаты, Ёжик крикнул в ответ.       В комнате у отличника царила идеальная чистота. Он улёгся на кровать и долго смотрел в потолок. Ёжик услышал всхлип и испугался, но потом понял, что всхлип от него. Влажные дорожки устремились к ушам. Ещё один всхлип. Слёзы.