Witness and Observer

      Ким Рок Су открыл глаза с рассветом. Оранжевые полосы восходящего солнца стелились по полу и переходили на стену, блекло растворяясь в белом цвете.       В комнате заметно похолодало. Сейчас же ведь начало ноября? Если так, то неудивительно, что по полу уже гулял прохладный сквозняк.       Убрав волосы назад, он принял сидячее положение и коснулся больного бока. Ребра, кажется, должны быть в порядке. Максимум что останется - синяк, так что переживать об этом особо не стоило, в конце концов, у него были травмы и похуже. Опершись на мягкий матрац, он поднялся и взялся за изножье кровати, чтобы не упасть обратно на ковер. Сев на кровать, он согнулся и локтями оперся на колени, опуская голову. Волосы тут же упали, смешиваясь с короткой челкой и закрывая ему обзор на дверь. Конечно, если постараться, видно всë, потому что волосы у Кейла не такие густые.       Дождавшись, чтобы ноги перестали дрожать, Ким Рок Су встал и пошел к ванной, кинув быстрый взгляд на всë ещë стоящую на кровати аптечку - из-за быстрого поворота головы она закружилась и парень оперся на стену, открывая дверь в ванную комнату. Здесь был полумрак, но это не помешало дойти до раковины и посмотреть на отражение.       – Классно выглядишь.       Рок Су прыснул и опустил голову, смотря в слив раковины. Руками он оперся по еë бокам, чуть ли навалившись на неë из-за ослабевших ног. Он поднял голову ещë раз и убрал с лица волосы, рассматривая всë лучше. Ну, всë не так плохо, как могло бы быть - пара синяков и разбитая губа не конец света.       Он поджал губы. Он не хочет здесь находиться. Он хочет в привычное место, в привычную, изменившуюся Корею, он не хочет быть здесь среди неизвестных людей, играя какую-то непонятную роль, иначе его убьют.       Убьют.       – Убьют...- Он нахмурился. <      Умирать он не хочет, но может ли это быть вариантом спасения? Может, если его убьют здесь, он вернется обратно?       Сзади послышались шаги. Он повернулся и увидел Барроу, стоящего в дверном проëме. Рок Су сглотнул и повернулся, облизнув губы. Это... Кейл направил на него пистолет, сняв с предохранителя. Глаза расширились - конечно, он думал об этом, но почему? Разве он дал повод для того, чтобы убивать себя? Нет, нет, нет... Этого ещё не хватало. Послышался щелчок и отчётливый звук выстрела. Кажется, он чувствует, как в его голову пустили пулю. Его глаза медленно закрываются, когда он падает назад и спиной впечатывается в раковину, вместе с кровью стекая вниз на кафельный пол. Тело медленно опустилось, кровь по лицу стекала к шее, по синякам, губам, вниз по ключицам. Остекленевшие глаза уперлись вперëд, мутным серым взглядом смотря точно в никуда. Барроу сел рядом на колени, и положив на кафель пистолет, взял возлюбленного за шею, другой рукой аккуратно вытер кровь с щеки, и приблизившись, поцеловал в теплые губы, смотря прямо в стеклянные серые глаза. Железный привкус во рту не доставил приятных ощущений, но целовать такого податливого человека очень приятно...       Барроу захихикал, положив тёплое тело на колени, и потом засмеялся, запрокидывая голову к потолку. Кажется, из-под ресниц показались первые капли, но вот он уже плачет - слëзы затекают в уши, скатываются вниз по шее к рубашке.       Руки все покрыты рубиновой кровью, в темноте казавшейся чëрной, словно краска. Вот сейчас он поднимется и скажет, что пошутил. Но нет. Он сам пустил Кейлу в голову пулю.       Он посмотрел на лицо напротив и снова поцеловал, не смея больше смотреть ему в глаза, поэтому поспешил закрыть. Веки ещë не окоченели, до этого им ещë целых три часа после смерти.       Барроу сжал в руках не сопротивляющееся тело и сглотнул, чувствуя, как его щеки начали гореть, не то от стыда, не то от возбуждения, которое он сейчас ощущал.       Взяв в свою руку ладонь возлюбленного и переплетя с ним пальцы, он улыбнулся, и протянув ладонь к лицу, поцеловал еë, украшенную синяком и ссадиной от содранной кожи.       – Какой ты милый, мой сладкий...