Freeze

Чанбин был уверен, что солнце больше никогда не будет таким теплым и ярким, каким оно было при жизни Айена и Хёнджина, но он ошибался. Страдания это лишь часть принятия трагедии, и мужчина пока не был уверен, что способен перейти на следующую стадию. Было холодно, несмотря на чужую довольно широкую спину, что прижималась к груди, несмотря на крошечную ладонь, что сжимала его пальцы на чужой талии. И мёрзло совсем не тело, лёд был где-то внутри, где часто билось сердце. Что-то было не так. Чанбин подорвался на кровати, дыхание сбилось и превратилось в хрип, что обдирал гортань. Их было мало. И дело было не в отсутствии Чана и Чонина с Джинни, не хватало кого-то ещё. Мозг после резкого пробуждения соображал плохо, настолько плохо, что Со понадобилось ещё секунд тридцать, чтобы осознать, что рядом с ним спал не Сынмин, а Хан, а из-за спины Феликса исчезло заспанное личико Минхо. — Чёрт. — Чанбин не был уверен в их местонахождении, но почему-то даже не рассматривал версию о том, что они встали приготовить утренний кофе. Он не потрудился надеть на себя даже брюки, когда выскакивал на крыльцо дома, чтобы обнаружить, что его машина больше не стоит среди голых деревьев. След от протектора прочертил полукруг по гравию, а потом пустился дальше по испещренной ямами дороге. Рассвет только начинал заниматься на горизонте осеннего пейзажа, но Чанбин был готов поставить все свои деньги на то, что его парни уехали давно, ещё поздней ночью, под покровом черной сеульской ночи. — Твою ж… — Зарычал Со и рванул обратно в комнату, чтобы найти свой телефон там, где он его оставил ещё вчера — на столе, экраном вниз. Пропущенных не было, но лишь потому, что единственный вызов, что поступил на устройство в два ночи, был принят. Звонил Чан, точнее, звонили с его мобильного, а всё остальное были лишь догадки. Чанбин выругался прежде чем пролистать контакты до имени Сынмина и нажать на кнопку вызова. Чанбин не мог надеяться на ответ, он слишком хорошо знал своего парня, но всё же глубоко внутри он молился, чтобы младший взял трубку, чтобы сказал, что они с Лино в безопасности, что Чан в безопасности. Но длинные гудки сменились голосовой почтой, а потом вновь всё погрузилось в тишину. Что-то произошло, и Чанбин мог только догадываться, насколько всё было плохо. — Хён? — На плечо легла маленькая ладонь, чтобы привлечь внимание заблудшего в собственных мыслях Со. Феликс проснулся немногим позже Чанбина, которого рядом не было. Сперва, парень подумал, что тот просто отошёл с другими, чтобы что-то уладить, но когда старший вернулся один, сжимая в дрожащей руке телефон, понял, что опять что-то стряслось. — Где Лино~хён и Минни? — Шепотом поинтересовался Ёнбок, хоть и не был уверен, что хочет слышать ответ. Чанбин молчал. Ли мог видеть, как напрягаются мышцы на сильной шее, как смыкаются челюсти и раздуваются ноздри, но Чанбин не выглядел злым, даже рассерженным его нельзя было назвать. Взгляд, что уперся в одну точку на черном экране мобильного, был настолько же пустым, как и выражение лица, и наверное, после пережитой трагедии, это можно было назвать нормальным, но Феликс знал, что причиной прострации Чанбина являлась отнюдь не смерть Джинни и Айена. — Я не знаю, Ликси. — В конечном итоге выдавил из себя Со, когда пауза стала столь длинной, что мужчина на секунду задумался, а рядом ли ещё Феликс. — Они уехали ночью, и я предполагаю, что сейчас они с Чаном. «С Чаном» — набатом отражалось от висков, заставляя их пульсировать и резонировать, усугубляя звон в ушах. Для Феликса имя старшего было синонимом слова «безопасность», но почему же тогда Чанбин был так напуган? Он больше не доверял Кристоферу? — Хён, что происходит? — Феликс понимал, что не должен звучать так обреченно и жалко, но думать о том, что после потери Айена и Хёнджина, он может потерять ещё троих, было невыносимо. Он просто хотел услышать, что всё под контролем, что все его парни в безопасности, но Чанбин продолжал молчать, поджимая губы и закусывая внутреннюю сторону щеки. — Почему ты молчишь?! Что происходит?! Ёнбок схватил старшего за обнаженное плечо и резко тряхнул, разворачивая к себе лицом, чтобы видеть эмоции на его красивом лице. — Чан~хён звонил ночью, — хрипло произнёс Чанбин, с трудом поднимая взгляд красных глаза на Феликса. — Точнее, звонили с его телефона, но я не могу быть уверенным, что это был хён. Глаза Феликса наполнились ужасом, первобытным страхом за жизни любимых людей: — Что? Мы должны ехать домой! Феликс кидается к своей одежде, потому что адреналина в крови так много, что плавно двигаться просто не получается, мозг требует оказаться в своём доме, как можно быстрее, там, где возможно, его семья находится в смертельной опасности. — Ликс, они забрали машину. — Чанбину на секунду показалось, что тело Ёнбока вздрогнуло, как от сильного удара, а потом парень замер, сжимая пальцы в кулаки. Чанбин мог видеть лишь спину Ли, но аккуратные мышцы спины на ней были напряжены и натянуты, как у бойцов на рингах перед ударом. — Как нам быть? — Голос Феликса слабый, лишённый жизни. Он потратил все свои силы на то, чтобы сдержать рыдания, и теперь его тело начинало дрожать от перенапряжения. — Мы же не можем просто вызвать такси? Только не молчи снова, хён, я боюсь не пережить этого. Чанбин и не собирался молчать. Ещё пару суток назад, он бы просто набрал Гёнхи, сказал бы адрес без лишней мысли, и сел бы в небольшой минивен вместе со своей семьей, но не теперь. Они действительно не могут просто вызвать такси, но у Чанбина всё ещё был водитель, которому он доверял, которому хотел доверять, потому что не мог поверить, что их предали все без исключения, ради мнимой надежды на власть, которую они в любом случае не получат. — Просто, будьте готовы с Ханни в течение часа, я разберусь. — Это не звучало, как приказ, но Феликс знал — это был именно он. Ёнбок кивнул сам себе, смотря на удаляющуюся спину Чанбина, рука которого крепко сжимала корпус мобильного.

***

Минхо казалось, что его уши заложило, настолько тихо было вокруг. Он стоял прижавшись одним плечом к воротам особняка, согревая во влажной ладони рукоять тяжелого оружия. Он не помнил, сколько прошло времени с того момента, как фигура Сынмина исчезла за массивной дверью, но его тело успело промерзнуть до молочных костей. Лино кутался в не совсем подходящую для суровой сеульской погоды куртку и смотрел вдаль на поднимающееся из-за деревьев солнце. Рассвет казался кроваво-красным, совмем несвойственным для этого времени года, и это будто знамение свыше, подстрекало Лино войти внутрь. «Будь здесь.» — он обещал Сынмину ждать, но сейчас Лино казалось, что это была огромная ошибка. Они упускали время, в этом танцор был убежден твердо, а встающее солнце, что отмечало уже ни один час гнетущей тишины, лишь подкрепляло это убеждение. Мобильный оттягивал карман и проверял Лино на стойкость. Имел ли он право позвонить Чанбину? Попросить у него помощи? И если ответ положительный, сможет ли Со что-то сделать? Они забрали машину, оружие, и Минхо сейчас стоял рядом с закрытыми воротами в дом, где было херова туча вооруженных до жопы и хорошо обученных людей. Могли ли они оказаться в ещё более прискорбном положении? Минхо вновь протяжно выдохнул весь холодный воздух из лёгких и покрепче сомкнул пальцы на оружие. Он думал сменить положение, немного обойти дом, чтобы проверить другую сторону территории, но скрип ворот заставил его замереть. Он стоял достаточно далеко, чтобы остаться незамеченным во всё ещё довольно густых сумерках, но при этом и сам не мог разглядеть людей перед собой. Их было не больше двух, одетых в темную одежду и явно с кобурой на поясе. Могло показаться, что они вышли просто подышать воздухом или перекурить, они не делали ничего особенного, даже не говорили между собой. Но потом на горизонте появляются яркие огни, что приближались стремительно, вырисовывая силуэт автомобиля. Минхо отошел дальше, крепче вжимаясь в стену, чтобы остаться незамеченным в ярком свете фар. Его взгляд скользнул вновь по фигурам охраны, а потом на тонированное стекло иномарки, что было весьма необычно для корейских дорог. Почему-то в голове тут же всплыл образ Юто, походившего на английского денди, могли он управлять этим автомобилем? Когда двери открылись, изнутри вышло два человека, в чёрных костюмах и перчатках, которые сперва Минхо тоже показались чёрными, но стоило им попасть на свет от ближних огней, Лино осознал, что они были красными, даже багровыми, и это не был их естественный цвет. В голове вдруг всплыла рамка измазанная кровью. Здесь точно кто-то умер, точнее, кого-то убили, но Лино не был уверен кого. Он не хотел и мысли допускать, что это мог быть его хён, но других вариантов пока просто не было. Люди, тем временем, вновь сели в автомобиль, и тот плавно въехал на территорию особняка. Для чего они вернулись и почему не избавились от машины — было ещё одним неразгаданным вопросом. Когда ворота захлопнулись, Лино двинулся ближе к створкам, надеясь услышать хоть часть диалога, но было тихо. Очень тихо. Даже мотор больше не работал. А потом что-то коснулось его носа, лишая воздуха. — Попался.

***

Чан ненавидел то, каким зажелированным казался его мозг, но всё же смог узнать Сынмина только по его голосу. Было странно видеть своего парня таким собранным, ведь в их последнюю встречу он дрожал, переполненный эмоциями от известий о смерти Айена и Джинни, сейчас маска вновь вернулась на красивое лицо, и Чан не мог в душе не возгордиться стойкостью младшего. Сейчас они оба стояли на коленях, с одним отличием — Сынмину не нужна была для этого помощь, а вот Крису напротив. Его тело непреодолимо тянуло к земле, и с каждой секундой сопротивляться было все сложнее. — Не делай глупостей, хорошо? — Гёнхи смотрел на Сынмина стеклянными глазами, в них не было ни жалости, ни страха, ни какой другой эмоции, просто пустота, но тон оставался тёплым, будто дружеским. Это раздражало сильнее, чем веревки на тонких запястьях. — Кто приехал вместе с тобой? Этот вопрос Гёнхи задавал уже не раз, всё ещё тешил себя надеждой на правду, на то, что Ким сознается, но тот каждый раз утверждал, что был один. И сейчас ответ не изменился. — Ты уже проверил машину, — коротко выдохнул парень и отвел голову в сторону, чтобы придать образу больше небрежности, будто внутри ничего не сворачивалось от страха за жизнь Минхо. — Перестань тратить время. Гёнхи фыркнул и в порыве агрессии пнул ногой один из барных стульев. Не сильно, но ощутимо, чтобы привести мысли в порядок. Что Бан, что Ким умели действовать на нервы на профессиональном уровне. — Уже написал юристу, — будто между делом бросил мужчина и развернулся на Криса. — Галстук надень, что ли. В любой другой момент, Чан нашёл бы эту шутку остроумной, может бы даже посмеялся искренне, но сейчас сил на это не было, он просто выдохнул сквозь разбитые губы и постарался разлепить глаза, чтобы увидеть лицо человека, которого когда-то мог назвать другом. — Или что? — Чан мог почувствовать, как рядом с ним подобрался Сынмин, и что-то на уровне подсознания говорило, что младший близок к тому, чтобы зарядить ему подзатыльник, даже несмотря на связанные руки. — Убьёшь меня? Тупо. Сынмина? Или остальную мою семью? В любом случае в конце концов ты не получишь ничего кроме трупов. Я не собираюсь плясать под твою дудку. — Я не убиваю невиновных. — Рыкнул Гёнхи, заставив Криса болезненно засмеяться. — Айен и Хёнджин не мои жертвы. Человек, оба человека, которые были причастны к этому, сейчас мертвы. — Ты убил Юто и Чуёна? — Сынмин поднял взгляд на бывшего директора по безопасности и прищурился. Он хотел увидеть на холодном лице сожаление, разочарование, злость, но оно было таким пустым, таким ровным, что это пугало. — Я сделал то, что должен был изначально, — безапелляционно заявил мужчина и отошел к столу, на котором лежал небольшой чемоданчик. — Я позволил зайти им слишком далеко, полагая, что их фигуры как-то улучшат положение вещей. Я ошибся, но я исправил свои ошибки. Гёнхи говорил о людях, как о вещах, как о помарке карандашом, которую можно спокойно стереть, и как бы Сынмин ненавидел тех двоих, от этого тона по спине мурашки побежали. Для Гёнхи нет живых людей, только инструменты и преграды. Одних он пользует, а от других избавляется без сожалений. Селяви. — Я не хочу делать этого Чан, — спустя время произнёс мужчина, сжимая в руках что-то маленькое, но длинное. Зрение Криса всё ещё слишком размытое, чтобы иметь возможность разглядеть, но он почувствовал недоброе. — Я не горю желанием причинять вред тебе или твоей семье, я просто хочу получить желаемое. Я очень хочу получить желаемое. Но ты такой упрямый, такой гордый мальчишка, что совсем не оставляешь мне выбора. Гёнхи сделал несколько шагов в сторону сидящих на полу парней, а потом резко сжал ворот куртки Сынмина и дернул его на себя, вжимая головой в бедро. Рука легла на висок, фиксируя, и такое положение не давало шанса двинуться, не свернув пару шейных позвонков, но обнажало длинную шею с узором вздувшихся вен. Сердце Чана ушло в пятки. Он соображал плохо, но то, как зачесались вены, когда в тусклом свете сверкнул кончик иглы, не оставило сомнений. Ким пытался биться в руках мужчины, но он был в совсем не выигрышной позиции, он даже не мог использовать руки, что злило сильнее. — Если я убью его, то ты, — выдохнул Гёнхи, давя на затылок сильнее, — просто сделаешь всё, чтобы я отправился вслед за ним. Даже если я выиграю, я действительно останусь ни с чем. Но это совсем другое. Один укол сломает мальчику всю жизнь, сам знаешь, и тут моя смерть ничем не поможет. — Ты чёртов псих! Убери это от него! — Чан почти выл. Адреналин открыл второе дыхание на борьбу, и пока он продолжал кипятить кровь и притуплять боль, Крис собирался бороться до последнего. Сынмин, казалось, тоже осознал, что собирался сделать мужчина. Он замер, и напротив постарался вплавиться в мышцы бедра, удаляя свои вены от наполненного ядом шприца. Сердце пропускало удары, а дыхание стало таким медленным, что Сынмин грешным делом подумал, что давно уже мертв, лишь его сознание ещё цепляется за частички света. — Чёрт. — Прошептал Сынмин, когда тепло от чужой конечности стало совсем близко к его обнаженной коже. Он не мог видеть Гёнхи, но был точно уверен, что тот сейчас смотрит на Криса, что прожигает его своими чёрными глазами, испытывает. И Сынмин не был уверен, чего он хочет от своего парня, нужен ли ему положительный ответ на требования этого ублюдка. — Сука! Я согласен! — Из последних сил прокричал Чан, пытаясь перебить шум крови в ушах. Он задыхался, вновь. От боли и от страха за человека, которого любил сильнее собственной жизни, но вопреки всему, если бы Гёнхи заставил выбирать между дозой и смертью, Чан без колебаний бы сам воткнул длинную иглу в изгиб локтя своего возлюбленного. Слабак, в этом Крис был убежден твердо. — Что ж, — Гёнхи отпустил волосы младшего, позволяя ему отпрянуть и отодвинуться на хоть сколько то безопасное расстояние, но не убрал шприц в карман. — Тогда ты, Чанни. Только не делай вид, что не хочешь этого. Наркоманов в завязке не бывает. Чан был уверен, что может умереть сейчас лишь от одной мысли, что игла коснется его кожи. Но боги, как он хотел этого. Ему было так больно, так страшно, а спасение так близко, и это казалось более жестоким испытанием, чем описано в библии. — Мне нужна покладистая твоя версия. — Добавил Гёнхи, подходя ближе, и Крису чудится, что он может почувствовать запах наркотика, возможно даже ощутить вкус на языке. Слабак, как и предполагалось. — Это может убить меня. — Здравая часть рассудка орала, что он не переживёт сейчас приход, точно не в состоянии супа, но другая — слала это всё к чертям, уже разгибая предплечье и заставляя пальцы сжиматься в кулак и расжиматься, чтобы вену было лучше видно. — Тут детская доза, баловство. Ты колол и многим больше, всё таки не маленький мальчик. — Гёнхи как-то даже трепетно запустил пальцы в спутанные покрытые кровью волосы, но лишь для того, чтобы оттянуть голову Криса в сторону. Его залитая кровью шее была чуть прикрыта воротом испорченной рубашки, но вздувшиеся вены, возможно от напряжения, а может от предвкушения, не заметить было сложно. У Гёнхи не было твёрдой уверенности, что его план сработает, но у него не было других вариантов сохранить жизнь. — Видишь ли, Чанни, я прекрасно понимаю, что меня ждёт, когда я получу клуб. Ты достанешь меня из под земли и пристрелишь, но если ты будешь зависим от меня… — мужчина на секунду замолчал, смакуя свою власть, которую он имел над волей Бана. — Будешь зависим от моего товара, ты не убьешь меня. Рука не поднимется. Ты один из самых законченных торчков, которых я знаю Крис, чего только не было в этих черных венах. Ещё одной ломки ты не переживешь. Из горла Чана вырывается звук, который предполагалось, что получится устрашающим, но вышел лишь сдавленный скулеж. Он чувствовал себя жалким, даже не хотелось спорить с Гёнхи, действительно конченным наркоманом, что убьёт кого-угодно за дозу. Он видел бледное лицо своего Минни, испуганного, но возмужавшего, но от чего-то его образ резко сменился на совсем юное личико парня, замерзшего и голодного, умирающего на старом перроне. Чан не хотел себе признаваться, что не был лучше того ублюдка с заточкой, просто у него не было проблем с дозой, но если бы он умирал от ломки и единственный способ достать чуть-чуть наркоты было бы убийство, убил бы он? Ответ был очевиден. Но Крис вновь не собирался себе в этом признаваться. — Хён, прошу тебя, не делай глупостей! Я не стою этого. — Сынмин чувствовал, как в шею уперлось дуло пистолета, будто он представлял сейчас хоть малейшую угрозу. Страха за свою жизнь не осталось, лишь за здоровье Чана. Парень ненавидел одну мысль о том, что этот ублюдок вновь собирался подсадить его хёна на эту дрянь, собирался забрать у него всю его жизнь, которую и так разрушил до основания. Гёнхи хмыкнул и поднял задумчивый взгляд на Сынмина, будто оценивая, действительно ли он недостоин. Мужчина никогда не понимал тяги Криса к этим мальчишкам, что не представляли из себя ничего, кроме смазливых мордашек, но отчего-то Чан видел в них всю свою жизнь. — Крис, что скажешь? — Гёнхи буквально насмехался над положением своих заложников, будто ученый над лабораторными мышами. Ему нравилось видеть, как паника наполняет красные глаза Чана, как вращаются шестерни в его пробитой голове. — Ты можешь выбрать любого. Поделишься дозой с Сынмином? Гёнхи даже не старался добавить своему тону пренебрежения, он говорил о своём бывшем боссе, как о мусоре, и это стало так естественно. Он издевался и получал удовольствие от этого действа. — Ну же, не заставляй меня ждать. — Гёнхи продолжал держать тёмные кудри крепко, чтобы Бан не смог вырваться, но тот и не пытался. Адреналин кажется давно покинул его тело, и сейчас сознание собиралось отправиться за ним вслед. — Пообещай, что не тронешь мою семью. — Прохрипел Крис. Его мышцы расслабились, чтобы Гёнхи имел возможность воткнуть иглу в жилистую шею. — Хён, не делай этого! — Просто, пообещай, что моя семья будет в безопасности, и я отдам тебе всё, что захочешь. — Шепчет Чан, чувствуя, как холодный металл начинает скрести его кожу. — Разумное решение. — Это было последним, что услышал Крис перед тем, как всё заглушил звон, такой громкий и интенсивный. А потом стало темно.

***

Минхо не был уверен в том, что его оружие было приведено в боевую готовность, точно не в момент, когда чужая сильная рука дернула его назад. Его пальцы в миг онемели вокруг спускового крючка, что абсолютно не способствовало самозащите, его застали врасплох. — Не ори. — Голос показался странно знакомым, а потом хватка ослабла, и Минхо развернулся на пятках, влетая в широкую грудь Чанбина. Смесь эмоций разом прокатилась по его телу, и Лино был уверен, что может упасть в обморок в любой момент, от страха и в то же время от облегчения. — Бин. — Всё, что сумел выдавить из себя старший перед тем, как вжаться лбом в массивное плечо Со. Он и не осознавал, насколько сильно нуждался в хоть в чьём-то присутствии сейчас. — Я так сильно хочу наорать на тебя, — промычал сквозь зубы Чанбин, но в противовес сжал своими руками стройную талию танцора, благодаря всевышнего за то, что тот был в порядке. — Но не могу. Ладно Сынмин, он никогда не отличался наличием инстинкта самосохранения, но ты должен был его защищать! — Я дурак, Бинни, — прошептал Минхо и наконец заметил позади широкой спины двух младших, чьи взгляды тоже были наполнены негодованием и злостью. — Я отпустил его. — Что? Кого отпустил, хён? — Со отстранился и огляделся. Водитель высадил их довольно далеко от ворот дома, поэтому они не могли рассмотреть территорию заранее. Всё выглядело спокойно, и это пугало. — Минни сказал ждать его здесь, но думаю прошло уже часа три. Чанбин сделал глубокий вдох, подавляя эмоции. Он не злился на Минхо, тот поступил правильно, им нельзя было идти в дом вдвоём, но они изначально не должны были появится здесь в таком составе. — Там за воротами две машины, точно не ваши, Сынмин подтвердил это. — Продолжил Лино, потому что считал, что им следует знать как можно больше деталей. Нужно быть готовыми. — Я не уверен, но думаю, что кого-то убили. У охраны на руках была кровь, очень-очень много крови, и багажник одной из машин был испачкан. — Ты же не думаешь..? — Со не решился закончить предложение до конца, да даже если бы и хотел, то вряд ли бы сумел. — Нет, — подтвердил старший, — Гёнхи нужен клуб и деньги, и дать это ему может только Чан. Ему не нужна его смерть, по крайней мере сейчас. — То есть, сейчас внутри хён, Сынмин и Гёнхи? — В разговор вмешался Хан, что ловко вставил обойму в свой увеличенный магазин, готовясь подписывать смертные приговоры. Минхо был благодарен им за стойкость, потому что собственные нервы сдавали. — И с десяток охранников с пушками. Они ждут чего-то, но я не уверен чего именно. — Минхо стыдливо отвел взгляд. Ему казалось, что осуждение со стороны парней сейчас было вполне естественной реакцией, всё же, он их подвел. Зато Чанбин был уверен. Гёнхи был прекрасно подкован с юридической точки зрения, сказались годы работы в наркобизнесе, а потом в клубе, который занимался не самыми легальными вещами. Он точно знал, что нужно для передачи денежных средств и имущества, он точно знал, кто сможет в этом помочь, и Чанбин не был удивлен. — Они ждут юриста. — Озвучил мысли старшего Хан и невесело хмыкнул. Не то чтобы законник, что работал на Гёнхи не был невиновен, но убивать его не очень хотелось. Как минимум, пустая трата пуль. — Переоформление документов займёт время, но думаю, у этого ублюдка есть план. Пачка хрустящих купюр ещё никого не оставляла равнодушным. — И что вы предлагаете? — Феликс вжал голову в куртку, прячась от промозглого ветра. Он чувствовал себя некомфортно, и это было мягкосказанно. Он будто вновь мог ощутить запах крови, которыми пахли волосы Айена, мог услышать стоны Хёнджина и чужой скрипучий ледяной голос. Времени прошло слишком мало, а раны были чересчур глубокими. — Ждать не имеет смысла, — нехотя, но всё же выдавил из себя Чанбин, когда тишина подзатянулась. — Я с Ханом пойдём впереди, чтобы почистить тех, кто следит за периметром, потом Ликс, у него нет оружия, а потом Минхо~хён. Просто для подстраховки. — Звучит, — Хан втянул носом холодный воздух и щёлкнул курком, подготовив оружие. — Как очень дермовый план, но я в деле. Как мы пройдём через ворота? Они на сигналке. — Уже нет, — Минхо помотал головой, — большая часть системы безопасности выведена из строя. Так они прошли на территории в тот день. И сегодня, думаю, схема была аналогичной. ] Что ж, это имело смысл. Чанбин сдержанно кивнул и, не говоря ни слова, медленно пошёл к воротам, выуживая из-за пояса собственный глок. Он примерно представлял, как мог расставить своих людей Гёнхи, схема была классической — два у ворот и два у входа в дом, для подстраховки, но то что Сынмин смог легко войти внутрь, свидетельствовало о том, что сегодня мужчина внес корректировки в план. Он сильно осмелел. — Думаю, у входа всего два охранника, — прошептал Чанбин и попытался всмотреться в щель у ворот. — Автомобили закрывают обзор, чёрт. Но если удача сегодня на моей стороне, то оба будут у дверей, там видимость двора лучше. — Мы первые, — шепчет Джисон и прижимает ладонь к груди Минхо, приказывая остановиться. — Два выстрела, а потом мы должны быстро войти в дом, пока на шум не сбежались остальные. Минхо был в ужасе, но кивнул, потому что именно этого от него ждал Джисон. Он ждал от него веры в них, смелости, и кем таким был Лино, чтобы не дать ему этого. — Я хочу поцеловать вас, но не буду, — улыбнулся младший и мягко потрепал по волосам бледного Феликса. — Потому что сделаю это после. Много-много раз. — Ты пообещал. — Феликс бросил эту фразу уже в спину удаляющемуся Хану и был ряд, что тот не заметил, как по щекам скатились первые слезинки. Было так страшно. Вновь оказаться в центре перестрелке, но теперь на кону стояла не только собственная жизнь, но и пять других, не менее, а то и более ценных. Минхо сжал холодную ладонь именно в тот момент, когда ворота закрылись, а потом раздались выстрелы. Если бы Лино не знал, что происходило в десятке метров от него, он бы наверное поднял взгляд на небо, проверяя его на грозовые тучи. Но это не был разгул стихии, совсем нет, и Лино чувствовал, как останавливается его сердце. Два щелчка и два гудящих звука, а потом тишина перемежаемая шумным дыханием двух танцоров. Хан сказал следовать за ними, но ноги отказывались идти, потому что они не были уверены в том, чьи тела будут лежать на сырой от росы земле. — Хён. — Окликнул замершего старшего Феликс и бросился вперед. Лино смог дышать, лишь когда увидел тела двух охранников, как и говорил Чанбин, на крыльце дома. В них было всего по одному отверстию, его парни сделали лишь два выстрела, забрав столько же жизней. Он на секунду замер рядом с трупами, а потом кинулся в дом. Он помнил, что свет горел на кухне, поэтому не задумываясь повернул именно в том направлении, чтобы встретиться лицом к лицу со своим худшим кошмаром. Весь пол был залит кровью. Так много её не было, даже когда убили Айена и Хёнджина, хотя казалось хуже быть не могло. На полу лежало четыре бездыханных тела, двое ещё хрипели, но Минхо знал, что это ненадолго. Но волновало его не это. Чанбин держал Гёнхи за волосы, а его рука, что сжимала тяжелый пистолет дрожала, будто мужчина колебался перед выстрелом. Он был в ярости, но ещё он будто был сломлен окончательно. Рядом с его ногами лежал Чан, покрытый чёрными синяками и запекшейся кровью. Опухшие глаза были крепко зажмурены, голова чуть откинута назад, что обнажало вид на длинную шею. Рядом был Сынмин. Бледный, напуганный до смерти и отчаянно умоляющий Чанбина и Хана помочь, но не себе. — Ты опоздал, Чанбин, — прохрипел Гёнхи, смирившись с собственной участью. Он достаточно бегал, он был близок к победе, но теперь пришло время достойно принять поражение. — Какого это потерять троих за последние двое суток? — Не говори это! — Чанбин тряхнул худощавое тело с такой силой, что кости жалобно захрустели, а Гёнхи зажмурился, чтобы не застонать. — Чан не мёртв! — Нет, — шёпотом подтвердил мужчина, — но когда придет в себя, будет умолять о смерти. И лишь после этих слов Минхо смог заметить маленький шприц, что покоился у неподвижного тела. А потом раздался последний выстрел.